От Живоглота с любовью (джен)

Несколько следующих дней прошли в относительном спокойствии.

А потом Дамблдор вдруг засуетился. Вызвал его к себе, потребовал показать метку. Долго рассматривал бледнеющий символ, хмурился, молчал. И — ничего не сказал. Ни вопросов, ни объяснений.

Вечером, по своему обыкновению, в подземелья заглянул Живоглот — за очередной порцией бараньей вырезки. Мастер зелий с минуту молча разглядывал своего неожиданного союзника, размышляя, стоит ли говорить вслух то, что крутилось в голове.

Признавать, что его единственный серьезный помощник — фамилиар Гермионы Грейнджер, совсем не хотелось. Но выбирать, увы, не приходилось. А кот, как ни крути, был полезен. И весьма.

— Уважаемый Живоглот, — начал Северус, — выяснилось, что один маг наделал множество крайне опасных артефактов. И некоторые из них могут угрожать другу вашей хозяйки — Гарри Поттеру. Если вы вдруг наткнётесь на что-то с похожей магией... — он показал на пустую корзину, где недавно лежали гомункул и змея, — очень прошу вас сообщить мне. Я в долгу не останусь.

Кот внимательно выслушал, приблизился, обнюхал корзину, фыркнул с выражением и... передал Темному очень конкретную просьбу: решить вопрос с глупым человеком-псиной.

— Обязательно решу, — хмыкнул Снейп. — А вот вам, сударь, — крыса. Думаю, вы понимаете, какая именно.

Живоглот коротко кивнул. Улыбнулся, продемонстрировав зубы.

Темный — замечательный союзник. Действует грамотно, без шума и пыли.

А Бородатый, гляди-ка, ночами не спит, злится и сильно занят.

Это хорошо. Меньше внимания его хозяйке — больше шансов на успех.

Блэка отловить было легко, если знать, как он выглядит. А Снейп знал. Крайне полезный союзник не только сообщил, но и разрешил использовать легилименцию, так что образ анимагической формы школьного недруга отпечатался в голове предельно ясно.

Искомое отыскалось на помойке Хогсмида. Церемониться Северус не стал — оглушил ступефаем, взял за шкирку и аппарировал к Малфоям.

Домовик молча проводил гостя в кабинет хозяйки, больше напоминающий роскошный будуар.

— Доброго вечера, Нарцисса. А я к тебе с подарком, — заметил Северус с лёгкой усмешкой.

Леди в ответ только приподняла бровь. Мужчина не стал тянуть: положил Блэка на пол и кинул сразу два заклинания — снятие ступефая и принудительное развоплощение аниформы.

Через мгновение перед недоумённой Нарциссой на полу уже лежал Сириус Блэк собственной грязной персоной — всклокоченный, вонючий, но живой.

— Ну, я выполнил свою часть работы. Приятного общения с родственником, Нарси, — хмыкнул Снейп и уже развернулся, надеясь успеть удалиться, как...

— Стоять!!!

Живоглот подошёл к поручению со всей честностью и ответственностью. Для начала он обстоятельно пообщался с домовыми эльфами — те его прекрасно понимали и охотно делились сведениями. По их наводке кот быстро обнаружил нужную комнату, где всё было тщательно спрятано.

О, это оказалась настоящая золотая жила!

Учитывая, что милый котик видел магические потоки, а значит, и проклятия — враги его хозяйки будут посрамлены.

Первым делом пострадали, конечно, близнецы: получив в лапы проклятую вещицу, они внезапно напрочь забыли, зачем им лаборатория и ингредиенты. Потом последовало полотенце — коварное, вызывающее угревую сыпь у девчонок, что осмелились обижать его Гермиону. Ну и там — по мелочи.

Лишь через неделю Живоглот добрался до подозрительного шкафа, на котором восседал пыльный бюст с диадемой, пахнущей тем же, чем и змеиная корзинка. Он насторожился.

Тем временем его Тёмный союзник был чем-то явно занят: рычал на студентов чаще обычного, исчезал по ночам и возвращался с запахом лечебных зелий, сушёных трав и целительской магии.

Вечером котяра, как обычно, направился по знакомому маршруту — за дополнительной порцией бараньей вырезки в подземелья. Темный варил зелья в своей лаборатории. Живоглот молча запрыгнул на стол и издал низкий, требовательный мяв.

Северус, не оборачиваясь, накинул на котел стазисное заклинание и спокойно поинтересовался:

— Ну что, нашёл?

Кот важно кивнул и, не теряя времени, повёл партнёра по известному пути к гобелену с танцующими троллями.

Снейп аккуратно извлёк диадему с крестражем Тёмного Лорда, поместил его в экранирующую шкатулку и задержался у старого Исчезающего шкафа. Занятный артефакт. Он знал, где находится его парная часть — отыскать её было несложно, да и стоила она сущие пустяки. Полезная вещь, особенно если доверить её доработку мастеру-артефактору. А такой у него был.

Теперь у него будет собственный путь из Хогвартса — незарегистрированный, неподконтрольный директору.

Настроение зельевара значительно улучшилось.

Нет, определённо, союз с этим представителем семейства кошачьих приносил ему удачу — такую, какой он, пожалуй, никогда прежде не знал.

* * *

— Знаешь, Глотик, мне так грустно… Я потеряла маховик времени, который мне доверила профессор МакГонагалл. И теперь пришлось уменьшить количество изучаемых предметов, — тихо пожаловалась Гермиона, поглаживая кота по спине.

Живоглот сидел у неё на коленях, тарахтел, как магловский трактор, и довольно щурил глаза. Всё шло по его плану. Близнецы отдыхали в Святом Мунго, временно потеряв интерес к экспериментам. Противный Рыжий неряха угодил под проклятие честности и успел перессориться со всем факультетом. А в укромном месте, надежно скрытая, лежала магическая крысоловка — конструкция оригинальная и весьма эффективная. И она не пустовала.

Уже целый час в ней томился человек-крыса.

Живоглот выжидал, следил, изучал цели. Несколько месяцев он наблюдал за добычей: присматривался к привычкам, маршрутам, слабостям. А затем с помощью Темного разработал приманку — такую, мимо которой крыса пройти не смогла. И вот, час триумфа настал — ловушка захлопнулась, и кот, ни капли не медля, утащил пленника в укромное место.

Ночью он передаст человека-крысу своему союзнику. А после… можно будет заняться следующим пунктом плана — нейтрализацией оборотня.

Северус Снейп шел по тенистой аллее парка Малфой-Менора, держа в руках старинную крысоловку — тот самый артефакт, который его странный, но чрезвычайно эффективный союзник выудил из загадочной Комнаты, где прячется всё.

Крысоловка была невероятно стара: изящная вязь рун, тонкая обработка металла, следы чар из глубокой древности. Северус не удивился бы, узнай он, что артефакт создан самой Ровеной Рейвенкло. Предназначалась она для отлова магических существ и при должной активации превращалась в прочную, магически устойчивую клетку, из которой не мог выбраться даже опытный анимаг.

И всё же, когда через два дня после восстановления работы артефакта кот притащил ему в ней живого Петтигрю — пусть и в крысиной форме, — зельевар был приятно удивлён. Теперь, наконец, на руках оказался ключевой свидетель, способный обелить кузена Нарциссы и поставить крест на официальной версии событий вокруг «предательства Поттеров». Люциус это оценит.

Собственно, оценил он быстро. Войдя в кабинет лорда Малфоя, Северус без лишних слов поставил на стол клетку. Люциус молча наблюдал за тем, как внутри неё мелко дрожит облезлый серый комок.

Через четверть часа Северус уже шагал в обратном направлении. В кармане его мантии лежал чек на весьма солидную сумму в галлеонах, приятно согревая грудь и укрепляя мысль: с таким союзником, как Живоглот, можно далеко пойти. Особенно, если идти тихо, в тени и желательно — по кошачьим следам.

С некоторых пор Римус Люпин чувствовал себя в Хогвартсе всё более неуютно. Ему постоянно казалось, что за ним кто-то наблюдает — незаметно, настойчиво, из тени. Снейп вдруг стал странно вежливым и даже, похоже, довольным происходящим: язвительных замечаний не слышно, баллы с Гриффиндора он не снимает, только улыбается — как будто знает что-то, чего не знают остальные.

А вот директор Дамблдор, наоборот, выглядел нервным и рассеянным. Пропадал по непонятным делам, возвращался уставшим, встревоженным. Вчера, когда Люпин доложил ему, что запаха Блэка в окрестностях замка давно не наблюдается и тот слабый след, что был раньше, окончательно смыт ещё осенними дождями, директор выслушал его как-то особенно напряжённо, словно опасался услышать нечто совсем иное.

А ещё — в довершение всего — все его вещи вдруг оказались мечеными. Одеяло, рюкзак, пальто, даже книги. Каждый предмет носил еле уловимый, но неоспоримый запах — смесь кошачьей шерсти, полукнизльей магии и чего-то ещё, упрямого, липкого, настойчивого. Ржаво-рыжий кот с Гриффиндора — фамилиар Гермионы Грейнджер, кажется, — определённо взял его под личное наблюдение.

Это было уже слишком.

Но что он мог сделать? Начать войну с котом?

Утром следующего дня грянула настоящая информационная буря.

За завтраком новый номер Ежедневного пророка вызвал фурор. На первой полосе крупным шрифтом красовался заголовок:

«Сириус Блэк оправдан! Международный уголовный суд в Швейцарии признал беглого преступника невиновным!»

Ниже следовали развёрнутые интервью — сначала Люциуса Малфоя, говорящего о необходимости справедливости, затем самого Сириуса, сдержанного, но недвусмысленного в оценках.

Профессор МакГонагалл сидела бледная, сжимая газету в руках, словно не верила собственным глазам. Дамблдор выглядел по-настоящему растерянным и подавленным. А вот Снейп, напротив, был на редкость спокоен и в превосходном настроении. Он наслаждался завтраком, словно всё происходящее было не новостью, а логичным завершением тщательно выстроенного плана.

Высоко под потолком, на старом балкончике для фамилиаров, никем не замеченный, сидел Живоглот. Он важно наблюдал за происходящим внизу и выглядел вполне удовлетворённым. Всё шло именно так, как он рассчитывал: союзники действовали чётко, каждый играл свою партию. А он? Он — котик. У него лапки.

* * *

Северус Снейп наслаждался свалившейся на него удачей. Всё началось с ужасного фамилиара Грейнджер, а обернулось раскрытием заговора, целью которого было возрождение Того-кого-нельзя-называть. Петтигрю, пойманный и грамотно допрошенный, заговорил быстро — и вывалил им с Люциусом такое, что у сиятельного павлина зашевелились волосы на всей поверхности тела. Одно дело — провозглашать идеи чистоты крови и кичиться происхождением, совсем другое — следовать им в ущерб личной выгоде. Такого Люциус Малфой, человек сребролюбивый и трусливый, принять не мог. Возвращение Лорда сулило колоссальные убытки, хаос, репрессии, опасности.

А уж когда Северус показал диадему, всё окончательно встало на свои места. Для состоятельного мага вроде Малфоя не было необходимости бегать по болотам и склепам в поисках крестражей — для этого существовали специалисты.

Прежде всего некромант герр Шольц провёл сложный ритуал, установив, что крестражей изначально было пять, два из которых уже уничтожены. Остальные удалось обозначить на карте Британии с примерной точностью. За отдельную плату тот же Шольц изготовил артефакт-детектор на базе диадемы, который подавал сигнал при приближении к оставшимся носителям осколков души. Затем за дело взялись наемники, специализирующиеся на особо опасных миссиях.

Чашу из сейфа Беллатрикс без лишнего шума извлекла Нарцисса — ей возвращение Лорда было нужно ещё меньше, чем мужу. У неё рос сын, и она не собиралась видеть его пушечным мясом в новой войне.

В дом Вальбурги Блэк отправились всей компанией. Выслушали до боли простую и трагичную историю гибели Регулуса, что по-настоящему задело Северуса и даже, кажется, проняло псину Блэка. Медальон Слизерина занял место в контейнере с экранирующим эффектом.

Шкатулку с неизвестным, но подозрительным содержимым нашли в лачуге Гонтов, ее было решено не разбирать — наёмники спалили её адским пламенем прямо на месте.

А уже вчера в Малфой-меноре прошёл ритуал окончательного уничтожения трёх оставшихся крестражей: в диадеме, чаше и медальоне. Люциус, разумеется, не позволил бездумно испортить ценные артефакты — на пинту яда василиска он щедро раскошелился. Уничтожение провёл тот же Шольц, предварительно перепроверив, не осталось ли ещё где-нибудь неучтённых фрагментов.

И теперь Северус Снейп щеголял чистыми, гладкими предплечьями без каких-либо тёмных меток и магических клятв. Исчезли и обязательства, данные Дамблдору в обмен на УДО.

Он был по-настоящему счастлив.

В один ясный весенний день Живоглот восседал на коленях у своей обожаемой Гермионы, довольно урча и с гордым видом обозревая гостиную факультета Гриффиндор.

Друг его хозяйки, Гарри Поттер, в последнее время стал заметно опрятнее, подтянул учёбу и вообще выглядел приличнее. Всё потому, что он рассорился с Рыжим Приятелем.

Как-то тихим зимним вечером Рон Уизли вдруг начал высказывать другу всё, что о нём думал. И никто из оставшихся в Хогвартсе представителей рыжей семейки не мог его заткнуть. А пытались — и Перси, и Джинни. Но уж больно качественный артефакт Живоглот притащил тогда из Выручай-комнаты — слишком уж богато выглядел тот медальон. Рыжий не стал долго раздумывать и тут же привязал его к себе по крови: а вдруг близнецы вернутся из «Мунго» и отберут?

Досталось всем — и Гарри, и Гермионе. Хозяйка потом долго плакала в спальне, но вскоре вновь подружилась с соседками по комнате. Те, услышав о навязанном замужестве, искренне жалели девочку.

Живоглот уже почти завершил продумывание хитроумной комбинации как помочь хозяйке избежать нежеланного брака, навязанного директором.

Но тут в гостиную вошла профессор МакГонагалл и велела всем студентам немедленно спуститься в Большой зал — начиналась церемония. Гермиона прижала кота к груди, отнесла его в спальню и строго сказала:

— Веди себя хорошо.

Он согласно муркнул. Когда это он вёл себя плохо? Сплошная польза от его дел — и хозяйке, и школе, и даже временами всей Британии.

Стоило ей закрыть за собой дверь, как Живоглот тут же юркнул в узкий ход для фамилиаров. Несколько минут — и он уже с видом полноправного владельца замка обозревал происходящее в Большом зале с высокого балкончика под самым потолком.

А посмотреть было на что.

По периметру зала стояли ученики всех факультетов, выстроившись в шеренги, словно участники древнего ритуала. В центре, друг напротив друга, — две делегации.

С одной стороны — директор Хогвартса и деканы всех четырёх факультетов. С другой — министр магии Фадж и группа влиятельных, незнакомых Живоглоту магов.

Один из них, высокий блондин с надменным профилем, выступал с проникновенной речью:

— До сегодняшнего дня в Хогвартсе находилась лишь одна из великих реликвий — меч Годрика Гриффиндора. Но ведь основателей было четверо, и каждый оставил после себя магическое наследие. В этот знаменательный день, — продолжил он, — я, лорд Люциус Малфой, и милорды Яксли, Эйвери, МакНейр, Роули и Фоули после долгих поисков и великих усилий приносим в дар нашей любимой школе недостающие реликвии основателей. Диадему Ровены Рейвенкло. Чашу Хельги Хаффлпафф. И медальон Салазара Слизерина.

В голосе Малфоя звенел триумф, а за его спиной стояли члены старых родов с лицами, полными гордости и притязаний.

Блондин лёгким движением руки снял покрывало из золотого шёлка — и по залу пронёсся восхищённый вздох. В углу стояла светловолосая ведьма, которая незаметно пихнула локтем упитанного мага с фотоаппаратом. Тот встрепенулся, заозирался и бросился бегать вокруг стола, озаряя зал ослепительными вспышками. Сама ведьма внимательно следила за зелёным, стремительно строчащим пером.

Вокруг стола с реликвиями толпились восхищённые маги. Декан Хаффлпаффа, Помона Спраут, растроганно утирала глаза кружевным платочком. Флитвик светился от гордости и энергично тряс руку Люциуса Малфоя. А чуть позади остальных деканов с безупречным достоинством принимал поздравления профессор Снейп.

Директор Дамблдор стоял бледный от злости и едва заметно дрожал, словно сдерживал себя из последних сил. Рядом, растерянно ловя ртом воздух, застыла декан Гриффиндора — Минерва МакГонагалл. Живоглот смерил её оценивающим, почти презрительным взглядом. Ну и кошка… Тьфу. Подделка, а не хищница. Не видит, что у неё под носом творится, зато хвост трубой и важности на три этажа. И ведь туда же — приличную кошку изображает.

Он фыркнул. А вот союзник — молодец. Всё провернул чисто, как и договаривались. Правда, кое-что ещё требовало обсуждения. Работал он, между прочим, весь год как проклятый. Не за спасибо, определенно. Надо будет напомнить, что у любого достойного фамилиара есть свои условия сотрудничества. Особенно если он такой умный, красивый и незаменимый, как Живоглот.

* * *

Ночью, когда замок погрузился в тишину и темноту, ученики, нашептавшись о прошедшем мероприятии, наконец-то улеглись спать. Живоглот бесшумной тенью выскользнул в известный лаз и скользнул по коридорам, направляясь в подземелья.

Там его уже ждали — и ароматная вырезка, заботливо оставленная на блюде, и привычная беседа с Тёмным.

Союзник, как обычно, оказался в лаборатории. Услышав глухое, басовитое «мр-р-р», он без лишних слов наложил на котёл заклинание стазиса, отложил мешалку и обернулся.

— У вас ещё какое-то дело ко мне, Живоглот?

Кот кивнул с достоинством и тут же передал свои требования ментально. Ничего запредельного — всего лишь личное ученичество. Для его Хозяйки.

А почему бы и нет? Почва подготовлена давно — с сентября, не меньше. Он вёл с ней разговоры, подсовывал нужные книги, кое-что даже специально помечал. Умненькая девочка всё поняла правильно: с её происхождением всерьёз обучать никто не возьмётся. Но теперь у неё был покровитель. Пусть и рыжий, мохнатый и хвостатый — зато предприимчивый и весьма настойчивый.

Снейп был в лёгком шоке. Но уговор — дело серьёзное. А Живоглот сделал для него больше, чем кто-либо из ныне живущих. Пришлось сдержать своё обещание. Девиц он, конечно, еще не учил… Но к Грейнджер плюсом шёл Живоглот — настоящий источник удачи и информации. Пожалуй, так даже лучше.

На следующий день он задержал Грейнджер после урока и молча протянул ей стандартный ученический договор.

Гермиона была вне себя от счастья — у неё буквально светились глаза. Глупая девчонка не задала ни одного вопроса, не потребовала согласований, не побежала за советом. Просто подписала. Вот же, во истину гриффиндорка!

А если бы я… Хм. Мерлин с ним. Всё равно не каждый день девицы кидаются ему на шею.

Живоглот сидел на коленях Гермионы в купе Хогвартс-экспресса и раскатисто мурчал. Юная девушка ехала вместе со своим единственным настоящим другом. Прошедший учебный год оказался совсем непростым — полным потрясений и открытий. У Гарри внезапно появился крестный, несправедливо отсидевший двенадцать лет в Азкабане. А вот лучший друг — исчез. Правда, после того как они с Гермионой услышали, что именно Рон о них думает, стало ясно: никакой дружбы скорее всего и не было.

Гермиона узнала много нового — и не всегда приятного — о волшебном мире. Когда у неё пропал хроноворот, на следующий день в библиотеке ей на голову свалилась книга про опасные артефакты. Именно из неё она узнала, какой опасности подвергала себя — разумеется, с подачи профессора МакГонагалл.

Странно, конечно. Мадам Пинс тогда только буркнула, что книга из запретной секции, но скандала не закатила. И это было не единственное странное совпадение. С самого сентября с Гермионой начали происходить настоящие чудеса — книги, нужные и своевременные, словно сами находили её. Кто-то явно проникал в запретную секцию и подсовывал их, не показываясь на глаза.

Спасибо мадам Пинс за то, что не стала поднимать шум. Видимо, почувствовала: есть вещи, которые лучше оставить без лишних комментариев.

За этот год она узнала слишком многое — и далеко не всё из прочитанного. А как она рыдала, когда выяснилось, что директор Дамблдор… продал её Уизли? Профессор МакГонагалл потеряла всякое уважение, когда вместо поддержки принялась отчитывать за «раздувание трагедии». Только Глотик ее поддерживал, мурчал, успокаивал, после этого приходили на редкость здравые идеи.

А потом произошло настоящее чудо — профессор Снейп предложил ей ученический контракт! Настоящий шанс вырваться из лап этого вонючего, конопатого хама!

Как она защищала Северуса в гостиной Гриффиндора!

И вовсе профессор не страшный. Он харизматичный! Вот!

«И ты, Гарри, ничего не понимаешь! — мысленно фыркнула Гермиона вспоминая тот разговор. — Не тебя ведь собирались выдать за Рона! Что значит — теперь понял? Тебя, между прочим, тоже сватали к Джинни!»

Вот уж кому повезло — у него крестный маг, и опекунство ему отдали, вместе с леди Нарциссой. Они ни за что не позволят брака с Уизли.

А у неё — только профессор Снейп.

Девушка мечтательно подняла глаза к потолку вагона.

А Гарри Поттер, упрямый, как и всегда, тоже понял: переубеждать Гермиону, если она вбила себе что-то в голову, дело совершенно безнадёжное.

Вот вчера, например, он пытался объяснить ей, что её обожаемый Глотик подставил профессора Люпина перед лордом Малфоем. Ну и что, что он оборотень, зато учитель хороший! Люциуса, между прочим, снова сделали председателем попечительского совета, это он подкупил всех, подарив реликвии основателей. И это ещё цветочки.

Противный папаша слизеринской моли устроил всё так, что уволили самого профессора Дамблдора. Конечно, потом вернули… но уже без полномочий председателя Визенгамота.

Просто директор школы.

Как выразился Фадж на прощальном пиру: «Чтобы ничто не отвлекало от исполнения обязанностей». Угу. Очень убедительно.

Но виноват во всём, конечно же, рыжий кот Гермионы!

Почему?

А потому, что он всё время шнырял рядом, а ещё Гарри своими глазами видел, как этот комок рыжего меха мерзко хихикал, как гремлин, и потирал свои пушистые лапки.

— И ничего я не вру, Гермиона! — воскликнул он тогда. — Я всё видел!

Но, естественно, ему никто не поверил. Разве может быть виноватым такой милый котик.

Тем временем в кабинете директора Хогвартса разгорался настоящий скандал. Северус Снейп сидел в углу у камина, не привлекая к себе внимания, и с явным удовольствием наблюдал за происходящим представлением. Люциус Малфой, как глава Совета попечителей, зачитывал отчёт о финансовой деятельности администрации школы, его голос звучал твёрдо и безапелляционно. Альбус Дамблдор злобно сверлил присутствующих взглядом сквозь очки-половинки, а министр магии Фадж уже мысленно подбирал кадры для новых назначений в школе.

После согласования с Малфоем заместителем директора была назначена миссис Корделия Марчбенкс-Фоули — дочь всем известной Гризельды Марчбенкс. Альбус даже не попытался возразить. Минерве МакГонагалл в грубой форме указали на неудовлетворительную организацию учебно-воспитательной работы на факультете Гриффиндор и поставили на испытательный срок.

Нововведений было немало. Северус даже запросил себе ассистента для варки зелий в больничном крыле и преподавателя для младших курсов — и получил полное одобрение. Поздравления посыпались сразу же, как только стало известно, что он наконец-то взял ученика. Мисс Грейнджер — девушка разумная, и после СОВ её можно будет перевести на домашнее обучение у мастера. Кажется, у зельевара начинался новый этап жизни, все постепенно налаживалось.

Живоглот с довольным урчанием растянулся на коленях у своей хозяйки. Поезд плавно уносил их в Лондон — всё шло по плану.

Тёмный оказался на крючке и теперь никуда не денется. Отличный будет муж для Гермионы: серьёзный, молчаливый, сильный. Ну и что, что с тёмным прошлым — зато семью с его рефлексами он защитит как никто другой.

А главное, дом у него уютный, мрачный, с таинственными подвалами и скрипучим чердаком. Идеальное место для настоящей семейной жизни.

А котятки, что у них с хозяйкой появятся, будут крепкими, с острым нюхом и устойчивой магией — не то, что эта скользкая белёсая моль по фамилии Малфой.

Это он вам говорит — кот-хранитель по имени Живоглот. Кот, который всегда знает, что делает.