Компаньон (джен)

Если честно, Чайльд… недоумевал. Неужели ей действительно нравится этот мямля? Он же… никакой! Даже его рыжий цвет волос выглядел блеклым по сравнению с цветом Чайльда! Постоянно улыбался, не шёл ни на один конфликт, всегда был вежлив и предупредителен… идеально вышколенный слуга! Ей такие нравятся?

Если судить по ласковой улыбке Люмин, которую она и не думала прикрывать рукой, да. Именно такие.

То есть, не мужественные, загадочные, умные или обворожительные. А вот… такие.

Она смущается, но принимает его подарки, хотя из рук Чайльда она не брала ничего, постоянно ожидая подвоха.

Она лавирует, пытаясь подобрать слова, когда этот придурок затрагивает волнующие его темы, хотя Чайльду она в лицо говорила, что о нём думает, не заботясь о его душевном равновесии.

Она терпеливо следует чуть позади него, когда с Чайльдом всегда шла на равных.

И Чайльду нравилась её непокорность. Её дерзость и тот негласный вызов, что она ему бросала.

Сейчас же он её не узнавал. Непонятно откуда взявшаяся податливость, словно она была мягким воском, из которого можно лепить что угодно… Где её стержень? Где её сила? Где её несгибаемость?

А Люмин смеялась незамысловатой шутке сопровождавшего её рыжего и не спешила отстраняться от его руки, лежащей на её плече.

Хотя Чайльд помнил, она ненавидела прикосновения чужих.

Он слушал их разговоры, прячась в тени. Хотя… не очень-то и прячась, в глубине души (совсем не в глубине) надеясь (ожидая с минуты на минуту), что она отведёт взгляд от этого неудачника и увидит его. Он даже принял наиболее выгодную для себя позу, но…

Она смотрела только на этого рыжего придурка. Таким взглядом, что… Чайльд начинал его ненавидеть. Серьёзно, если бы он знал, что её настолько вдохновляют разговоры о еде и готовке, он бы… отвёл её в лучший ресторан Ли Юэ, или Инадзумы, или Фонтейна. Да в любое место, которое она указала бы на карте!

А ей это было не это нужно.

Люмин гораздо важнее была безыскусная преданность и теплота Томы, чем нескончаемая непредсказуемость и чувство опасности; невзрачный омамори, чем дорогущие украшения; приготовленный лично для неё суп, с учётом всех её пожеланий, чем самая лучшая кухня самого шикарного ресторана.

Чайльд этого не понимал. Слушал, но не слышал.

— Ты ничего с этим не сделаешь? — Тома задержал её руку в своей, когда они прощались около гостиницы.

Люмин пожала плечами.

— Я пыталась. Но он искренне уверен, что мора может решить все проблемы.

— Всё же не всё в этом мире можно купить, — пробормотал парень себе под нос.

— Не всё можно купить за мору, — не согласилась девушка, — например, ты меня купил за честность и искренность.

— Разве это не одно и тоже? — Со смущенным смешком спросил Тома, отводя взгляд.

— Возможно, — не стала спорить она, — но для меня, честность — в словах, в делах, искренность — в эмоциях и чувствах. Я привыкла так разделять, не помню уже, почему. Ты… — Она задумалась, подбирая слова и сжимая его руку в своей, — рядом с тобой я чувствую себя удивительно беззащитной, но в то же время полностью защищенной тобой же. Я могу быть собой, не пытаясь быть лучшей версией меня, которую хотят видеть остальные. Рядом с тобой тепло и спокойно. Мне нравится это чувство. Мне нравишься ты, — она чуть сильнее сжала его руку, привлекая внимание к своим словам, — Я влюблена в тебя.

Тома выдохнул. Это было очень прямолинейно, очень открыто, очень… искренне. В её стиле.

Он поднял их переплетенные руки и поцеловал центр её ладони.

— Это взаимно, но…

Он хотел сказать, что не свободен. Что он всё ещё слуга клана Камисато. Что у него масса обязанностей. Что…

Она мягко улыбнулась ему.

— Нам некуда торопиться, верно? Я буду возвращаться к тебе из каждого своего приключения. Если соскучишься, зови меня, я приду из любой точки мира. Меня научили этому нехитрому фокусу. Когда возьмешь отпуск, вместе съездим в Мондштадт, навестим твою маму, посетим «Долю ангелов», я познакомлю тебя с нестандартными личностями, которых зову друзьями….

— Я буду ждать тебя. Каждый день, каждый вечер, — легкий поцелуй во внутреннюю сторону запястья.

— Если ты таким долгим путем решил дойти до губ, то нам лучше зайти в номер, становится прохладно.

Чайльд считает, что смеяться сквозь поцелуй — моветон. Но Люмин нравится.