Воспоминания о былой любви (гет)

В каком же смятении я была, когда Каин узнал о дополнительных занятиях моей соседки и стал приходить в гости в это время. Я не знала, как реагировать на такие знаки внимания, ведь в школе практически не получала их. Мне даже пришлось поговорить на эту тему с Одри — невероятно красивой девушкой (по моему мнению), чей парень всё время бросал уничтожающие взгляды на каждого, кто осмеливался посягнуть даже просто в мыслях на его любимую. Таких было немало. На мои слова Одри посмеялась и посоветовала просто расслабиться и плыть по течению, обычное общение ни к чему не обязывает. А дальше — как сложится ситуация.

Однажды на выходных, после изнурительной недели, компания решила собраться в нашей с Одри комнате и выпить.

— Мало, — буркнул Кассиэль, когда Давид и Рафаил вошли с алкоголем и закусками.

— Цыц, — Давид закрыл за собой дверь ногой из-за занятых рук. — Это не то пойло, к которому ты, возможно, привык.

Кас демонстративно закатил глаза.

Семья Давида была неприлично богата, но кичился друг этим лишь в шутку. Он мог бы легко снять или даже купить хорошую квартиру в Оксфорде, но предпочёл общежитие из-за Одри. Которая не соглашалась жить вместе потому, что пара в отношениях не настолько давно, ей требовалось время, чтобы принять такое важное решение.

— Это лимитированный напиток, выпускаемый компания моего отца, называется «Глифт». Поверьте, его не нужно много, чтобы потерять связь с реальностью, — сказал Давид и поставил бумажный пакет с бутылками на стол. Поцеловал рядом стоящую возлюбленную. Она, словно звёздочка в ночном небе, начала сиять.

— Ой, только давайте без ваших нежностей, — отвернулся Кас.

Давид же, с улыбкой довольного, налакавшегося сливок кота, приобнял Одри, положив ладонь на её бедро.

«Глифт» имел необычный синий цвет, будто бы искрящийся на свету, а по вкусу напиток походил на водку с послевкусием мартини. Он обжигал рот и горло, словно наливаешь в себя горячую лаву, а в желудке разливался довольно приятным теплом.

Опьянели, как и пообещал друг, мы очень быстро. И пока Кассиэль ушёл в себя, развалившись на моей постели, я с остальными танцевала как в последний раз в жизни. Было забавно наблюдать за «брачными танцами» Давида, пытающегося соблазнить мою подругу, будто они никогда прежде не были вместе; за Рафаилом, расстегнувшем рубашку и походившему в своих движениях на стриптизёра. Этот скромный, деликатный, галантный, очень симпатичный человек и правда обладает «тёмной стороной».

Когда естественные нужды взяли верх, мы с Одри пошли в общую уборную на этаже. Обнявшись и хихикая на весь коридор, мы пытались, шатаясь в разные стороны, добраться до цели. Мимо проходящая студентка с рыжей копной и стервозным взглядом недовольно покосилась в нашу сторону, от чего нас пробрало на смех ещё больше.

Из-за угла, по всей видимости привлечённый шумом, выглянул Каин. Поняв, в каком мы состоянии, блондин недобро ухмыльнулся и вышел на встречу.

— Дамы, какая неожиданная и приятная встреча, — он помахал рукой.

Мои глаза сразу же зацепились за его футболку с принтом картины «Песнь радости и печали» . Вырвавшись вперёд, навстречу Каину, я без стеснения выпалила:

— Раздевайся! — Смутило ли меня что-то? Нисколько. — Мне нужна твоя футболка. Можно без ботинок и мотоцикла. (1).

Мой порыв был настолько ошеломляющим, что у Каина просто не было выбора. В его зрачках заблестел огонёк. Юноша стянут майку, оголил свой накаченный, будто бы отшлифованный торс, и протянул предмет гардероба. Моему счастью не было предела. Настолько большому счастью, что я даже не осознала, что с этой минуты всё изменилось...

На следующий день я встречала светловолосого гостя в его же одежде. Смущение после выведения алкоголя из организма от сложившейся ситуации добралось до внутренностей своими неприятными пальцами, скручивая кишки в тугой узел, но мне удалось перебороть это чувство и, будто бы ни в чём не бывало, открыть дверь Каину. Я даже нашла в себе силы улыбнуться. Его обычно тяжёлый взгляд просветлел и стал озорным.

— Подружка на занятиях?

Я отступила в сторону, чтобы пропустить Каина внутрь. Закрыла дверь и скривила губы.

— Поверишь, если скажу, что вся наша компания сегодня пошла на учёбу?

Он обернулся через плечо.

— Как тебе сказать... Если остальные были в таком же состоянии, как и вы двое, то с трудом, — Каин оценивающе посмотрел на меня, пока я проходила мимо. — А тебе идёт. Любишь живопись?

Я уселась на кровать, сложив ноги как Будда, и закрыла кисти рук рукавами объёмной олимпийки, которую накинула поверх футболки. Это действие помогло почувствовать себя более комфортно и защищённо.

— Не всю, только некоторые картины. Те, что находят отклик именно во мне. По-настоящему я люблю книги, изучение древних текстов, иностранные языки и шифровки.

Почёсывая затылок, Каин сел на стул, стоявший у письменного стола рядом с моей постелью. Облокотился на локти, поставленные на колени. Солнце, падающее на его волосы, сделало их ещё более нереальными. Словно передо мной эльф или небожитель.

— И часто приходится шифроваться?

Сложилось впечатление, что я его удивила. Что-то внутри меня от этого победно ликовало.

— На самом деле нет. Но я разработала для нас с Одри несколько секретных сообщений из смеси латыни, немецкого, а также внесла туда элементы коптского , — ничего сверхъестественного в тексте наших посланий друг другу не было, но обывателя они точно введут в ступор и не позволят разгадать тайны так просто. — А чем увлекаешься ты?

— У меня всё проще, мисс талантливый криптограф. Музыка — вот к чему лежит душа. Но иногда в числе хобби фольклор и мифы. Вот, посмотри, — Каин выудил из-за пазухи книгу и протянул мне. — Брат достал для меня.

Это оказались ирландские мифы автора Марка Уильямса.

— У меня даже есть небольшая коллекция подобных сборников, но большая часть из них дома — в Рокфорде. Но эту книгу могу одолжить на чтение как закончу с ней сам.

— Я знакома с этой темой. — Чтобы не казаться грубой, спросила: — Что ещё успел собрать?

Каин начал загибать пальцы и перечислять имеющуюся у него литературу, а я осознала, что чётки с большим крестом всегда обмотаны на кисти его левой руки.

— У меня есть египетские мифы. Скандинавские мифы и мифы языческой Скандинавии. Есть индийская «Книга мёртвых». А также религиозные книги, в том числе демонология. О Вельзевуле, Баале и так далее.

— Баал? — по неведомой причине сердце пропустило удар. — Никогда не слышала прежде.

Хищный огонёк промелькнул в глазах собеседника. Чтож, я действительно клюнула на крючок, не спорю.

— Я принесу тебе эту книгу, Лэйн. Она не дома, а здесь. Завтра у Одри тоже дополнительные занятия, верно? — Улыбка тронула губы парня.

Смущённо кивнув, не зная наверняка какие чувства должна испытывать, решила сменить тему:

— Будешь кофе?

— Спасибо, но я его не люблю. Если есть чай, не откажусь.

— Каин, — я театрально вздохнула и закатила глаза, — ты не в той комнате. Здесь можно найти только дорогой кофе, которым Давид снабжает Одри. Она соседка мечты, ведь мы одинаковые кофеманы, и Одри любезно делится своими подарками.

* * *

Было очень тяжело открыть глаза. Голова гудела как после выпитой бутылки «Глифта». Мой сон прервался на моменте, где я всё-таки сделала себе кружечку ароматного напитка, а поклоннику налила то, что было из не кофе — апельсиновый сок. Мы мило беседовали, бросая друг на друга заинтересованные взгляды, пока соседка не вернулась с уроков. Впервые в жизни низ живота скрутило от того, что кто-то на меня просто смотрит.

В амбаре оказалась лишь Кира. Грег, как обычно по утрам, отправился на охоту. Девушка успела развести огонь и сидела как можно ближе к нему в позе лотоса. Я через силу заставила себя доковылять до источника тепла. Уселась на небольшой пень, что валялся у здания, а мы вчера занесли его внутрь.

— Доброе утро, — безжизненно поприветствовала Кира.

Я также безжизненно кивнула в ответ, не найдя в себе силы сказать что-либо словами. Разглядывала колыщущиеся языки пламени, их вид заставил впасть в некое подобие транса. Тишина. И в голове, и вокруг. По прошествии времени всё же выдала:

— Мне очень не хватает кофе.

Со стороны, где сидела Кира, послышался вздох. Несколько минут молчания, а затем слова:

— Я сейчас отдала бы всё на свете за сэндвич с арахисовой пастой. Папа делал их для меня каждое утро, пока я была маленькой... Да и потом часто делал. — Я подняла взгляд на Киру и увидела, что её губы исказились в подобии грустной улыбки, а в глазах, направленных на костёр, закрутился калейдоскоп из картинок прошлого. — Представляешь эту картину? Статный, серьёзный военноначальник, срезающий корочки у хлеба, чтобы его дочь была довольна.

Уголки губ непроизвольно поползли вверх от своих собственных воспоминаний.

— Очень даже представляю, — ответила я. — Что случилось с твоим папой?

— Рак, — сказала как отрезала Кира. — Он болел ещё до апокалипсиса, но держался благодаря химиотерапии. Облысел, похудел, осунулся, но не растерял шарма. С наступлением хаоса на Земле, без должного медицинского обслуживания, папа «сгорел» буквально за месяц. Такой сильный, большой... от этого ещё больнее...

Я уж было открыла рот, чтобы посочувствовать попутчице и рассказать как, на самом деле, понимаю её боль, ведь моя мама тоже скончалась от онкологии, но пришёл Грег.

Добычи не было. Такое стало случаться всё чаще и чаще. До города пришлось идти на голодный желудок, перебарывая слабость, головокружение и тошноту. Оставшуюся пачку крупы сберегли на случай, если за день так и не найдём пропитание, чтобы вечером было что есть.

. . .

1 — отсылка на цитату из фильма «Терминатор».