Будет непросто, но оно того стоит (гет)

Это то, что каждый всю жизнь ищет,

Находит, теряет, находит вновь.

Это то, что в белой фате со злобным оскалом

По белому свету рыщет.

Я говорю тебе про любовь.

Дельфин, «Любовь»

* * *

Драко вышел в тамбур поезда и плотно закрыл за собой дверь. Хогвартс-экспресс стоял уже пять минут, ожидая, пока Пожиратели обыщут каждый вагон.

За мутным стеклом виднелась долина, над которой стелился туман. Дементоры? Драко вгляделся внимательнее. Нет, просто серая, густая мгла.

Из вагона доносились взволнованные вскрики, плач первокурсников и приглушённый ропот. Голос, резко отдававший приказы и задававший вопросы, очевидно, принадлежал Долохову.

Они искали Поттера. Драко мрачно усмехнулся. Он мог бы поклясться, что Избранного тут нет. Надо быть совсем конченным, чтобы лезть туда, где тебя совершенно точно схватят.

Толчок — и пейзаж за окном медленно поплыл. Кажется, проверка закончена. Поезд постепенно набирал скорость. Длинный гудок оповестил, что путь в Хогсмид продолжается.

Дверь с грохотом распахнулась, и Драко с удивлением узнал Уизли. Она выглядела так, словно собиралась разреветься.

— Ты? — выдохнула она и отбросила волосы за спину.

Драко небрежно облокотился о металлический поручень под окном и насмешливо посмотрел на неё.

— А кого ты тут ожидала увидеть? Поттера?

Удар пришёлся в цель. Уизлетта бросила на него убийственный взгляд и подобралась.

— Нет, — сказала она и сжала ладонь со шрамом в кулак.

Напоминание о магическом контракте. Драко скосил глаза на свою руку со шрамом.

Держать в тайне то, что у Драко на левом предплечье тёмная метка, уже не было необходимости. Он и так знал, что слухи будут множиться, стоит ему вернуться в Хогвартс.

А Избранный учиться не явится. Так что магический контракт оказался не обременительным.

Уизли почему-то не уходила. Пристально глядела в ответ и поверхностно и часто дышала. Воздух между ними наэлектризовался.

Драко помнил, как школа гудела от новости, что Поттер и Уизли — встречаются. Ему было досадно, что Избранный в очередной раз получил больше, чем заслуживал. Как знать, может, та злость на Поттера и на собственную никчёмность и помогла починить Исчезательный шкаф за короткое время.

Но о событиях прошедшего лета слишком больно думать. Особенно теперь, когда впереди последний учебный год, а прямо сейчас, в прохладном тамбуре, перед ним стояла та, мысли о ком не отпускали с апреля. Словно вместе со шрамом от магического контракта она оставила в душе неизгладимый отпечаток.

— Всё ещё любишь его, Уизлетта? — тихо спросил Драко, ожидая услышать однозначный ответ.

Уизли моргнула и посерьёзнела.

— Не знаю.

Что-то мучительно перевернулось внутри и воспарило ввысь, как освободившаяся из клетки птица. Драко оттолкнулся от поручня и выпрямился.

— Вы с ним вместе?

— Нет, — отозвалась она после паузы.

— Тогда…

Драко протянул руку и со скрежетом опустил шторку на окне двери вагона. Джинни проследила за его движением.

— И что это значит? — поинтересовалась она, хотя наверняка уловила его намерение.

— Это значит, — Драко встал к ней вплотную, — что сейчас будет просто поцелуй.

— Зачем? — Уизли не сдавалась, глядя на него в упор. — Теперь не с кем соревноваться.

— А я хочу.

Размеренный стук колёс слился с ударами сердца. Прижав Уизли к стене рядом с дверью, Драко отчаянно терзал её губы, судорожно сжимал в объятиях, словно в том была его болезненная потребность.

И Уизли отвечала. Не так, как тогда, в тёмном Зале трофеев, когда была сбита с толку и испугана. А с таким же жадным напором, прижимаясь к нему и жарко выдыхая в рот.

Поттер не заслужил такой любви.

А вот он, Драко Малфой, был достоин.

* * *

Жизнь Джинни разделилась на две совершенно разные части.

В одной она была ярой сторонницей сопротивления, активным членом Отряда Дамблдора, а в другой — девушкой, которая испытывала безумное влечение к тому, кого следовало бы обходить стороной.

Может, это было нездорово. Гермиона наверняка бы сказала так, если бы узнала. Но Джинни не собиралась с этим завязывать.

Гарри расстался с ней. Избегал её всё то короткое время, что они были в Норе летом. А потом и вовсе оставил, взяв с собой Рона и Гермиону.

И тогда Джинни решила больше не равняться на Гвеног. Она по-прежнему считала её выдающейся волшебницей и спортсменкой, но что толку пытаться походить на неё, если это не помогает?

Джинни отпустила своё сердце. Позволила себе наконец поступать так, как хотелось. И первым, кто встретился на её пути после принятого решения, оказался Драко Малфой.

Учила ли Джинни уроки, корпела ли над эссе для истории магии или находилась на собрании в Выручай-комнате, она то и дело возвращалась мыслями к Малфою.

Он был ошибкой, которой от неё никто не мог ожидать.

Но Джинни совершала эту ошибку снова и снова. Она остервенело целовала Драко, бесстыдно прижималась так, как никогда не прижималась к Гарри. Позволяла Малфою то, чего Гарри никогда не просил.

Они встречались тайно, урывками. В теплицах мадам Стебль, в пустых классах и в Зале трофеев после отбоя. И времени всегда было недостаточно.

Так пролетел сентябрь.

В октябре Амикус Кэрроу в первый раз избил Невилла за неподчинение. Снейп сделал вид, что ничего особенного не произошло. Это явилось переломным моментом для Отряда. Оставлять это просто так было нельзя.

Джинни подала идею, Невилл поддержал, Луна присоединилась.

В ночь на Хэллоуин они попытались выкрасть меч Годрика Гриффиндора из кабинета директора.

Всё закончилось провалом. Джинни готовилась к долгим пыткам, но вместо этого их отправили к Хагриду. Весело же они провели время в хижине, ломая зубы о кексы и не веря удаче, что так легко отделались.

Вечером того же дня Джинни получила записку.

«Зал трофеев, за час до отбоя» — подписи не было, но Джинни не нужно было гадать, от кого послание.

Она переступила порог зала и бесшумно направилась к окну, в проёме которого заметила знакомый силуэт.

Малфой следил за ней с нечитаемым выражением лица. Джинни приблизилась и встала рядом. Что-то было не так. Сегодня всё по-другому, и это витало в воздухе.

— Ещё раз исполнишь такое, — негромко проговорил он, пристально глядя ей в глаза, — и будешь плясать под Круциатусом.

— Мы вернулись к угрозам? — приподняла бровь Джинни.

Малфой спустил ноги с подоконника и встал. Спрятал руки в карманы.

— Лично подниму палочку, чтобы отучить тебя лезть, куда не следует.

До Джинни начало доходить. Малфой знал, что она состоит в Отряде, но не считал это чем-то серьёзным. До их вчерашней попытки кражи, конечно.

— Так чего ты ждёшь? — Джинни вскинула голову. — Начинай. Кэрроу будет только рад.

Малфой сцепил челюсти так, что вздулась вена на лбу. Джинни не боялась его. Она не думала больше, как поступила бы Гвеног.

Гвеног Джонс никогда не была на месте Джинни Уизли.

— Ты сделала это для Поттера, да? — низко спросил он.

— Да, — просто ответила Джинни. Потому что это было именно так.

В его глазах промелькнуло что-то. Как будто он на секунду ощутил болезненный спазм, но пережил его, не пошевелившись. Малфой боролся с собой, и Джинни поймала себя на мысли, что с интересом ждёт, что будет дальше.

— Всё ещё любишь его?

Джинни шагнула вперёд и запрокинула голову, чтобы разглядеть в полумраке его глаза.

Малфой напряжённо ждал ответа.

— Не знаю, — уронила Джинни.

Его кадык дёрнулся. Температура в зале словно понизилась на пару градусов. Джинни не надеялась, что Драко поймёт. Он был на стороне Волдеморта, а она — на стороне Ордена.

Но прямо сейчас, здесь, они находились на нейтральной территории. А Джинни давно отпустила себя и смирилась со своими ошибками.

Слишком её влекло к Малфою, и этому чувству Джинни не желала сопротивляться. Поэтому она просто обхватила ладонями его лицо и приподнялась на носочки.

— Но я здесь. С тобой, — тихо произнесла Джинни и, выждав паузу, чтобы эти слова дошли до него в полной мере, скрепила их требовательным поцелуем, которому он сам научил её когда-то.

В своих ласках они и прежде заходили довольно далеко, и то, что сделал Малфой на этот раз, тоже было ошибкой, о которой Джинни не собиралась жалеть. Он не спрашивал, а она не сопротивлялась. Только дрожала от предвкушения и ожидания боли, целуясь с таким отчаянным надрывом, на который только была способна. Джинни горела и крепче обхватила ногами его бёдра, когда Малфой усадил её на подоконник. Она замерла в его руках, натянутая, как тетива, когда почувствовала его в себе.

— Больно? — Джинни едва расслышала это сквозь шум крови в ушах и отрицательно мотнула головой.

— Поцелуй меня, — выдохнула она. И Малфой больше ничего не спросил.