Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Это больше, чем моё сердце,
Это страшнее прыжка с крыши,
Это громче вопля бешенного,
Но гораздо тише писка забитой мыши.
Дельфин, «Любовь»
* * *
— Угомонись, Гермиона, — сказала Джинни. — Малфой собирался применить непростительное заклятие, ну так радуйся, что у Гарри имелось в запасе кое-что почище.
— Конечно, я рада, что Малфой не оглушил Гарри заклятием! — уязвлённо воскликнула Гермиона. — Но нельзя же называть заклинание Сектумсемпра «чистым». Посмотри сама, Джинни, к чему это привело! А уж если подумать, что оно сделало с вашими шансами на победу, то…
— Вот только не надо делать вид, будто ты что-то понимаешь в квиддиче, — оборвала её Джинни. — Стыда потом не оберёшься.
Рон, Гарри и Гермиона уставились на неё, поражённые резкостью слов. Брат дурашливо спрятался за книгой, Гарри увёл взгляд в сторону, и Джинни показалось, что он не одобряет выпада против Грейнджер.
Молчание затягивалось, и разрядила его сама Гермиона. Она встала и, сославшись на необходимость писать какое-то эссе, ушла. Джинни тоже поднялась и выскользнула за дверь гриффиндорской гостиной. Она прижалась спиной к каменной стене и прикрыла глаза. Ей так отчаянно хотелось, чтобы Гарри вышел вслед за ней.
Последние пару недель Джинни с замиранием сердца ждала тренировок. А ещё больше те минуты, когда они с Гарри возвращались в школу. Каждый раз казалось, что он вот-вот её поцелует.
Но каждый раз Гарри говорил «Пока!», неловко улыбался, и на этом всё. И Джинни, та самая бойкая Джинни, которая не робела ни перед кем, оставалась стоять, глядя в спину Гарри и ощущая, как сердце мучительно сжималось от боли. Почему она была решительной и дерзкой со всеми, но когда дело касалось Гарри Поттера, на неё находил ступор?
Джинни открыла глаза и уставилась в стену напротив. Гарри так и не вышел. Не почувствовал её отчаянного желания поговорить наедине, выяснить, что между ними происходит. Джинни моргнула, чтобы унять жжение в глазах. А если он обиделся, что она так грубо разговаривала с Гермионой?
Может, после разрыва с Чанг Гарри не хочет больше отношений. И Джинни для него навсегда останется просто сестрой лучшего друга, не больше.
Эти мысли резали без ножа и причиняли острую боль. Джинни решила было отправиться в свою спальню, но это значило бы, что придётся пройти мимо Гарри. Нет уж. Пусть он думает, что она ушла и проводит с кем-то время. С Дином, например.
Оттолкнувшись от холодной стены, Джинни медленно побрела по коридору. До отбоя ещё час, и она намеревалась зайти в Зал трофеев. Там всегда открыто и пусто. То, что нужно, чтобы собраться с мыслями и вернуться в гостиную.
Никого не встретив, Джинни прошла по коридору четвёртого этажа, держась подальше от высоких окон, из которых лился лунный свет.
Оглянувшись через плечо, Джинни вгляделась в темноту холла. Что-то мрачное почудилось ей в высоких сводах. В душе вдруг заворочалось нехорошее предчувствие. Тишина давила, и казалось, что из тьмы кто-то укоризненно смотрит на Джинни. Она зажмурилась и потрясла головой, отгоняя мысли. Это просто переживания и плохие новости угнетают и погружают в тоску.
В Зале трофеев было прохладно. Джинни поёжилась, запахивая тонкую школьную мантию поплотнее.
Хрустальные стеллажи и ящики заливал голубоватый свет из окон, и они казались сделанными из льдин, в которых замёрзли кубки, медали и другие реликвии. Джинни медленно приблизилась к одному такому ящику.
Золотой кубок тускло блестел. Джинни склонилась, чтобы прочитать надпись на табличке, которую знала наизусть: «Кубок школы 1985 г., Гриффиндор. Капитан команды Гвеног Джонс». Рядом лежали ещё несколько наград и колдофото самой Гвеног, на котором она задорно улыбалась и помахивала увесистой битой.
Джинни вздохнула. Вот бы стать такой, как она! Гвеног невероятная волшебница, на которую Уизли старалась равняться и походить во всём. Биография Джонс была зачитана Джинни до дыр. Как же Джинни была горда, что её тоже включили в клуб Слизней, как и её кумира!
Интересно, а любила ли Гвеног?
Мучилась ли от неразделённых чувств, стесняясь проявить инициативу?
Джинни фыркнула. В лице девушки на старом колдофото читалась решительность и уверенность в себе. Да, невозможно представить, чтобы такая, как она, покорно ждала, пока понравившийся мальчик обратит на неё внимание. Скорее, яркая и волевая Гвеног прямо сказала бы о своих чувствах, не боясь получить отказ.
Потому что какой парень в здравом уме не влюбится в Гвеног Джонс?
Джинни снова вздохнула. Чего ей не хватало? Внешность, фигура, талант в квиддиче, внимание парней — всё это было у Уизли. Но что-то важное ускользало, пряталось от неё. Словно бы не хватало важной детали, чтобы получилась цельная личность.
Когда-нибудь Джинни обязательно станет такой, как Гвеног. И полюбит взаимно.
Уизли оторвалась от стеллажа и двинулась дальше, желая посмотреть на награды, на которых значилась фамилия её семьи. Внезапно она замерла, краем глаза уловив что-то непривычное в проёме окна.
В первый момент от неожиданности крик рвался из горла, но усилием воли Джинни его подавила. Ещё не отбой, и бояться нечего и некого. Это может быть призрак, не более. И, отбросив всякий страх, она развернулась всем телом в сторону окна и замерла от неожиданности.
— Малфой? — удивлённый голос разрезал тишину, и показалось, что даже стеллажи звякнули, вторя эху.
На широком подоконнике сидел Драко Малфой и пристально смотрел на Джинни. Его рубашка выглядела так, словно он в спешке натянул её, забыв даже застегнуть манжеты. И где тот надменный сноб, красивое лицо которого всегда портила самодовольная усмешка? В свете луны глаза Малфоя глубоко запали в тень, и его вид был болезненным и даже устрашающим. Как будто это не сам Малфой, а его призрак. А может, ужаснулась про себя Джинни, он всё-таки умер от проклятия Гарри, и теперь его дух мечется по школе?
Но грудная клетка Малфоя едва заметно вздымалась от дыхания, и Джинни успокоилась. Привидения прозрачные и не дышат, а значит, Малфой жив. Не то чтобы её это расстроило, но Гарри выглядел потерянным, просто прокляв хорька, можно представить, что было бы, убей он его случайно.
— Ну? — враждебно произнёс Малфой. — Увидела что-то страшное, Уизлетта?
— Да, видок у тебя не очень, — согласилась Джинни. — Тебе бы в больничное крыло.
— Тебя не спросил, что мне нужно, — злобно огрызнулся тот. — Свали.
Джинни фыркнула и сложила руки на груди.
— Ты такой жалкий, Малфой.
— Засунь свою жалость куда подальше, — ядовито оскалился он.
— Иначе что? — издевательски пропела Джинни, без страха делая пару шагов к нему.
Малфой ощетинился, и его скулы очертились резче. Как загнанный в угол раненый зверь, которому нечего терять, он готовился обороняться до последнего.
— Наколдуешь непростительные заклинания? А духу хватит? — что-то тёмное толкало Джинни. Она чувствовала в себе разгорающуюся жажду возмездия. Словно бы желание растерзать и уничтожить то, что не довёл до конца Гарри, охватило её.
Малфой отвернулся. Лунный свет чётко обрисовал его профиль. Джинни прищурилась, пытаясь понять, действительно ли он так бледен, или это игра света и теней? Гарри говорил, что кровь из Малфоя хлынула, как из зарезанной свиньи.
Впрочем, если он сидит здесь, а не лежит на больничной койке в окружении Паркинсон и прочих прихвостней, значит, не всё так плохо. Джинни прекрасно помнила историю, как Малфой стонал от боли напоказ на втором курсе. А ведь тогда гиппогриф всего-то разок боднул его.
— Не зли меня, Уизли, — прозвучало глухо. — Проваливай.
— Непременно уйду, но только по собственному желанию, — насмешливо сказала Джинни.
Малфой посмотрел на неё с презрением. Уизли подумала: как бы поступила на её месте Гвеног Джонс, если бы встретила врага своего друга?
— Тебя Поттер подослал, да?
— Никто меня не подсылал, — возмущённо ответила Джинни. — Но раз уж ты здесь, то я скажу кое-что.
— Не интересно.
— Не вздумай мстить Гарри за сегодняшнее, — отчеканила Джинни. — Иначе пожалеешь.
Малфой на удивление легко соскользнул с подоконника и встал напротив.
Скривив рот в неприятной усмешке, он пристально оглядывал Джинни с высоты своего роста.
— Всё так же защищаешь его, мелкая Уизли? — растягивая слова, проговорил Малфой. — Любишь святого Поттера, а он таскается за Грейнджер, да?
— Не твоё дело, — Джинни ощутила, как в ней поднимается боевой дух. Предвкушение словесной перебранки будоражило, манило болезненным и неприятным чувством. — Я предупредила.
— О, а с чего ты взяла, что я испугаюсь и последую твоим непрошенным советам? — скривился Малфой.
— Может, потому что ты трусливый подонок? — Джинни понимала, что её несёт, но остановиться не могла. — Впрочем, думаю, ты только хорохоришься. Надеюсь, ума у тебя хватит больше не соваться к Гарри.
— Твоему ненаглядному Поттеру недолго осталось, — противная усмешка изогнула бескровные губы. — Поверь, я знаю, о чём говорю.
Затылок Джинни обдало жаром, а следом по позвоночнику прошёлся озноб. Вспомнились подозрения Гарри, что Малфой — Пожиратель смерти. Она украдкой взглянула на его левое предплечье, скрытое рукавом.
— Да брось, Малфой, — рассмеялась Джинни, вскидывая голову. — Не делай вид, что что-то знаешь. Особенно когда твой папочка в Азкабане!
В следующее мгновение у Джинни вышибло дух, и спина с силой впечаталась в каменную стену между двумя окнами.
— Мне терять нечего, Уизлетта, — прошипел Малфой ей на ухо, грубо сжимая её плечи. — Не сегодня, так завтра эта грёбаная школа полетит ко всем троллям, и вы, гриффиндорцы, сдохнете первыми.
Джинни сделала медленный вдох, затем второй. Как бы поступила Гвеног?
Врезала бы ему по яйцам.
Рядом с её головой легла ладонь. Джинни вздрогнула. Малфой оперся рукой на стену, приблизив лицо к Джинни.
— Малфой, — тихо начала Джинни, глядя в его расширенные зрачки. — Ты не сделаешь Гарри ничего плохого.
Он покровительственно усмехнулся.
— Твоё упрямство забавляет. Поттер даже не смотрит в твою сторону, а ты продолжаешь его любить.
— Это неправда! — слова Малфоя глубоко задели Джинни. — Я ему нравлюсь!
Злоба исказила бледное лицо напротив.
— Он не заслуживает твоей любви.
И, прежде чем Джинни что-то успела понять, его губы врезались в её рот, и рука требовательно сжала затылок, путаясь в волосах. Малфой подался вперёд, всем телом вжимая Уизли в холодный камень стены. Его колено бесцеремонно втиснулось между её ног, и Джинни задушенно ахнула. Язык тут же проник в её рот, и бешеный поцелуй углубился.
Джинни ощущала, как во рту разливается пряный вкус восстанавливающих зелий, чувствовала, как колотится сердце в груди, к которой так плотно прижимался Малфой. И её губы отвечали его напору сами по себе. Как будто нажали кнопку, и процесс запустился самостоятельно, без участия в этом здравого смысла.
Хуже всего было ощущение мучительной неги, которая уверенно окутывала Джинни, крепко охватывала её тело и заставляла дрожать от сладостного предвкушения. Дальше, ещё ближе к краю!
Никто не целовал Джинни так отчаянно и агрессивно одновременно. Поцелуи, которые она знала, были нежными, иногда жаркими. Или даже робкими. Но такой надрыв она ощущала впервые. Малфой будто бы пытался урвать чужое, жадно и алчно впивался губами в неё, забирал что-то, и Джинни не могла понять что.
Её руки, до этого безвольно висевшие как плети, пришли в движение. Пальцы сгребли в кулак рубашку на его плече. А вторая ладонь осторожно обхватила запястье малфоевской кисти, которая всё ещё упиралась в стену рядом с головой, и… Изловчившись, быстро дёрнула расстёгнутый манжет вверх, наполовину обнажая левое предплечье.
Малфой резко разорвал поцелуй и уставился на Уизли. Его дыхание остудило ноющие, разогретые губы.
А Джинни неотрывно смотрела на его руку.
На белой коже вызывающе чернела метка. Из-под складок рукава торчал уродливый череп с выползающей из щели рта змеёй. На предплечье Малфоя чётко пролегала сеть вздувшихся вен. Джинни смотрела на метку, забыв, что надо дышать.
Джинни сглотнула и подняла глаза. Малфой глядел на неё, плотно сомкнув губы. Уизли попыталась усмирить загнанное дыхание и сердце, по-прежнему колотившееся так, будто собиралось пробить грудную клетку. И Малфой, скорее всего, это чувствовал. Его грудь тесно прижималась к её, а внизу… Джинни обдало жаркой волной. Она совершенно точно ощущала, что к животу прижимается что-то твёрдое.
— Что будем делать, Уизли? — хрипло спросил Малфой, не отводя глаз.
— Для начала ты от меня отвалишь, — тоже хрипло ответила Джинни.
Медленно Малфой оттолкнулся от стены и спокойно расправил рукав. В горле пересохло и захотелось пить. Джинни так и осталась стоять, упираясь лопатками в стену, хотя Малфой её уже не держал.
Гарри оказался прав. Малфой — Пожиратель смерти и замышляет что-то плохое. Это он подсунул проклятое ожерелье Кэти Бэлл, это из-за него чуть не умер Рон, хлебнув отравленной медовухи!
А она позволила развязно целовать себя, и что ещё хуже: млела от его настойчивости.
Наверняка, Гвеног бы не попала в такую неоднозначную ситуацию.
Малфой запустил руки в карманы. Выпуклость в брюках притягивала взгляд, и Джинни рывком подняла глаза, приказывая себе смотреть ему в лицо.
— Удовлетворена?
Прозвучало зловеще. Любой ответ, очевидно, был неверным. Как цугцванг в шахматах — всякий ход ведёт к ухудшению позиции. Джинни вдруг осознала, что с Малфоем шутить нельзя. Неожиданно вместо капризного, высокомерного сноба перед ней оказался человек, знающий о тёмной магии не по наслышке.
— Молчишь? — Малфой склонил голову, буравя её взглядом. — Бойкой Уизлетте нечего сказать, ну надо же!
— А что бы ты хотел услышать? — Джинни взяла себя в руки и перешла в наступление. Нельзя показывать, что она испугалась.
Где-то вдали хлопнула дверь и послышались гулкие шаги. Малфой и Джинни обернулись ко входу в зал. Звук каблуков прозвучал совсем рядом, а потом постепенно удалился и растворился в вязкой тишине.
Малфой повернулся к Джинни и смерил её взглядом.
— Думаю, мне не стоит напоминать, что в твоих интересах держать язык за зубами.
— Гм, дай подумать, — нахмурилась она, не показывая напряжения, в котором пребывала. — Почему я должна это делать?
— Не нарывайся.
Джинни лихорадочно соображала. Как бы поступила Гвеног?
Ответа не было.
— Я бы мог сейчас стереть тебе память, — надменно сказал Малфой. — Но вот проблема, — улыбка заиграла на его губах, делая его неожиданно привлекательным в своей мерзкой сущности. — Я хочу, чтобы ты это помнила. Чтобы когда Поттер наконец тебя поцелует, ты знала, что я был до него.
— Пф-ф, — фыркнула Джинни с презрением. — Это просто поцелуй.
— Но тебе понравилось. Меня не обманешь.
Крыть было нечем. Джинни равнодушно пожала плечами.
— Ты хотел что-то ещё сказать?
— Ах, да, — Малфой лениво размял шею. — Мы сейчас заключим с тобой магический контракт о неразглашении некоторых обстоятельств. На год.
— Почему на год?
— При необходимости продлим, — усмехнулся Малфой.
Джинни напряжённо обдумывала, как получить выгоду из этого. Она знала, как работает такой контракт: язык онемеет и выболтать тайну Малфоя не выйдет. Написать или передать другим способом тоже не получится. Если взять с Малфоя какое-то обещание, он тоже будет вынужден подчиняться магии.
Если отказаться — Малфой просто сотрёт ей память, и завтра же отомстит Гарри.
Уизли решилась:
— Я хочу дополнить контракт: ты обещаешь не причинять Гарри вреда своими действиями.
Брови Малфоя удивлённо изогнулись. Он с интересом посмотрел на неё.
— А ты не так проста, Уизлетта. А если и я выдвину ещё одно условие?
— И? — с нетерпением подстегнула его Джинни.
— Как типичный злодей, в обмен я должен потребовать как минимум твою девственность, — Малфой нехорошо усмехнулся.
Джинни расхохоталась.
— Может, её в банку поместить и тебе подарить?
Губы Малфоя дёрнулись.
— Смеёшься? А ведь ты права: твоё тело не стоит контракта.
Джинни проглотила эту провокацию. Она равнодушно повела плечом.
— Тогда?
— Ты знаешь, чем скрепляется магический контракт? — поинтересовался Малфой.
— Кровью, — односложно ответила Джинни, и он кивнул.
Малфой вытащил волшебную палочку и взмахнул ей над своей ладонью. Кожа расступилась, как плотная кожура под заточенным лезвием кинжала. Из глубокого пореза тут же выступила кровь. Малфой направил на неё древко и чётко произнёс:
— Я, Драко Малфой, заключаю контракт с Джиневрой Уизли и обязуюсь не причинять Поттеру вред своими действиями. Соглашение вступает в силу с сегодняшнего дня и будет действовать год.
Он взглянул на Джинни, и она поспешно выхватила палочку. Сжав зубы, она полоснула по ладони режущим заклинанием. Острая боль охватила руку, и брызнула горячая кровь.
— Я, Джиневра Уизли, заключаю контракт с Драко Малфоем и обязуюсь никому не рассказывать о его тёмной метке. Соглашение вступает в силу с сегодняшнего дня и будет действовать год.
Малфой обхватил её кровоточащую ладонь своей, и руки плотно соприкоснулись. Он прошептал слова на латыни, и Джинни повторила их. Вокруг сомкнутых кистей возникло белое свечение и медленно погасло.
Они расцепили руки. Крови больше не было, а на ладонях появились одинаковые зарубцевавшиеся шрамы — напоминание о магическом контракте. Они исчезнут через год.
Джинни вернулась в гостиную за пять минут до отбоя. Гарри и Рона возле камина не оказалось, и она отправилась в спальню. Засыпая, она прокручивала события вечера снова и снова. Странное чувство, что она любит Гарри, но целовалась с его врагом, беспокоило и волновало. Это было неправильно!
Но так возбуждающе и мучительно приятно.
Гвеног это точно бы не одобрила.
Но на следующее утро Джинни поняла, что может об этом не думать. Сделать вид, что встречи в Зале трофеев не было. Шрам на руке никто не заметил.
В субботу Джинни поймала снитч на игре. Счастье и радость так распирали её, что когда она увидела Гарри среди толпы в гостиной, то подумала, что самое время стать такой, как Гвеног.
Джинни кинулась Гарри на шею.
Гарри поцеловал её.
Это был чувственный и трепетный поцелуй. Позже, когда Джинни думала об этом, она обнаружила, что хотела бы, чтобы он был хоть немного похож на тот поцелуй, что случился в Зале трофеев.
А через месяц директор Дамблдор был убит, Билла Уизли покалечил оборотень, и Гарри расстался с Джинни.
Это то, что каждый всю жизнь ищет,
Находит, теряет, находит вновь.
Это то, что в белой фате со злобным оскалом
По белому свету рыщет.
Я говорю тебе про любовь.
Дельфин, «Любовь»
* * *
Драко вышел в тамбур поезда и плотно закрыл за собой дверь. Хогвартс-экспресс стоял уже пять минут, ожидая, пока Пожиратели обыщут каждый вагон.
За мутным стеклом виднелась долина, над которой стелился туман. Дементоры? Драко вгляделся внимательнее. Нет, просто серая, густая мгла.
Из вагона доносились взволнованные вскрики, плач первокурсников и приглушённый ропот. Голос, резко отдававший приказы и задававший вопросы, очевидно, принадлежал Долохову.
Они искали Поттера. Драко мрачно усмехнулся. Он мог бы поклясться, что Избранного тут нет. Надо быть совсем конченным, чтобы лезть туда, где тебя совершенно точно схватят.
Толчок — и пейзаж за окном медленно поплыл. Кажется, проверка закончена. Поезд постепенно набирал скорость. Длинный гудок оповестил, что путь в Хогсмид продолжается.
Дверь с грохотом распахнулась, и Драко с удивлением узнал Уизли. Она выглядела так, словно собиралась разреветься.
— Ты? — выдохнула она и отбросила волосы за спину.
Драко небрежно облокотился о металлический поручень под окном и насмешливо посмотрел на неё.
— А кого ты тут ожидала увидеть? Поттера?
Удар пришёлся в цель. Уизлетта бросила на него убийственный взгляд и подобралась.
— Нет, — сказала она и сжала ладонь со шрамом в кулак.
Напоминание о магическом контракте. Драко скосил глаза на свою руку со шрамом.
Держать в тайне то, что у Драко на левом предплечье тёмная метка, уже не было необходимости. Он и так знал, что слухи будут множиться, стоит ему вернуться в Хогвартс.
А Избранный учиться не явится. Так что магический контракт оказался не обременительным.
Уизли почему-то не уходила. Пристально глядела в ответ и поверхностно и часто дышала. Воздух между ними наэлектризовался.
Драко помнил, как школа гудела от новости, что Поттер и Уизли — встречаются. Ему было досадно, что Избранный в очередной раз получил больше, чем заслуживал. Как знать, может, та злость на Поттера и на собственную никчёмность и помогла починить Исчезательный шкаф за короткое время.
Но о событиях прошедшего лета слишком больно думать. Особенно теперь, когда впереди последний учебный год, а прямо сейчас, в прохладном тамбуре, перед ним стояла та, мысли о ком не отпускали с апреля. Словно вместе со шрамом от магического контракта она оставила в душе неизгладимый отпечаток.
— Всё ещё любишь его, Уизлетта? — тихо спросил Драко, ожидая услышать однозначный ответ.
Уизли моргнула и посерьёзнела.
— Не знаю.
Что-то мучительно перевернулось внутри и воспарило ввысь, как освободившаяся из клетки птица. Драко оттолкнулся от поручня и выпрямился.
— Вы с ним вместе?
— Нет, — отозвалась она после паузы.
— Тогда…
Драко протянул руку и со скрежетом опустил шторку на окне двери вагона. Джинни проследила за его движением.
— И что это значит? — поинтересовалась она, хотя наверняка уловила его намерение.
— Это значит, — Драко встал к ней вплотную, — что сейчас будет просто поцелуй.
— Зачем? — Уизли не сдавалась, глядя на него в упор. — Теперь не с кем соревноваться.
— А я хочу.
Размеренный стук колёс слился с ударами сердца. Прижав Уизли к стене рядом с дверью, Драко отчаянно терзал её губы, судорожно сжимал в объятиях, словно в том была его болезненная потребность.
И Уизли отвечала. Не так, как тогда, в тёмном Зале трофеев, когда была сбита с толку и испугана. А с таким же жадным напором, прижимаясь к нему и жарко выдыхая в рот.
Поттер не заслужил такой любви.
А вот он, Драко Малфой, был достоин.
* * *
Жизнь Джинни разделилась на две совершенно разные части.
В одной она была ярой сторонницей сопротивления, активным членом Отряда Дамблдора, а в другой — девушкой, которая испытывала безумное влечение к тому, кого следовало бы обходить стороной.
Может, это было нездорово. Гермиона наверняка бы сказала так, если бы узнала. Но Джинни не собиралась с этим завязывать.
Гарри расстался с ней. Избегал её всё то короткое время, что они были в Норе летом. А потом и вовсе оставил, взяв с собой Рона и Гермиону.
И тогда Джинни решила больше не равняться на Гвеног. Она по-прежнему считала её выдающейся волшебницей и спортсменкой, но что толку пытаться походить на неё, если это не помогает?
Джинни отпустила своё сердце. Позволила себе наконец поступать так, как хотелось. И первым, кто встретился на её пути после принятого решения, оказался Драко Малфой.
Учила ли Джинни уроки, корпела ли над эссе для истории магии или находилась на собрании в Выручай-комнате, она то и дело возвращалась мыслями к Малфою.
Он был ошибкой, которой от неё никто не мог ожидать.
Но Джинни совершала эту ошибку снова и снова. Она остервенело целовала Драко, бесстыдно прижималась так, как никогда не прижималась к Гарри. Позволяла Малфою то, чего Гарри никогда не просил.
Они встречались тайно, урывками. В теплицах мадам Стебль, в пустых классах и в Зале трофеев после отбоя. И времени всегда было недостаточно.
Так пролетел сентябрь.
В октябре Амикус Кэрроу в первый раз избил Невилла за неподчинение. Снейп сделал вид, что ничего особенного не произошло. Это явилось переломным моментом для Отряда. Оставлять это просто так было нельзя.
Джинни подала идею, Невилл поддержал, Луна присоединилась.
В ночь на Хэллоуин они попытались выкрасть меч Годрика Гриффиндора из кабинета директора.
Всё закончилось провалом. Джинни готовилась к долгим пыткам, но вместо этого их отправили к Хагриду. Весело же они провели время в хижине, ломая зубы о кексы и не веря удаче, что так легко отделались.
Вечером того же дня Джинни получила записку.
«Зал трофеев, за час до отбоя» — подписи не было, но Джинни не нужно было гадать, от кого послание.
Она переступила порог зала и бесшумно направилась к окну, в проёме которого заметила знакомый силуэт.
Малфой следил за ней с нечитаемым выражением лица. Джинни приблизилась и встала рядом. Что-то было не так. Сегодня всё по-другому, и это витало в воздухе.
— Ещё раз исполнишь такое, — негромко проговорил он, пристально глядя ей в глаза, — и будешь плясать под Круциатусом.
— Мы вернулись к угрозам? — приподняла бровь Джинни.
Малфой спустил ноги с подоконника и встал. Спрятал руки в карманы.
— Лично подниму палочку, чтобы отучить тебя лезть, куда не следует.
До Джинни начало доходить. Малфой знал, что она состоит в Отряде, но не считал это чем-то серьёзным. До их вчерашней попытки кражи, конечно.
— Так чего ты ждёшь? — Джинни вскинула голову. — Начинай. Кэрроу будет только рад.
Малфой сцепил челюсти так, что вздулась вена на лбу. Джинни не боялась его. Она не думала больше, как поступила бы Гвеног.
Гвеног Джонс никогда не была на месте Джинни Уизли.
— Ты сделала это для Поттера, да? — низко спросил он.
— Да, — просто ответила Джинни. Потому что это было именно так.
В его глазах промелькнуло что-то. Как будто он на секунду ощутил болезненный спазм, но пережил его, не пошевелившись. Малфой боролся с собой, и Джинни поймала себя на мысли, что с интересом ждёт, что будет дальше.
— Всё ещё любишь его?
Джинни шагнула вперёд и запрокинула голову, чтобы разглядеть в полумраке его глаза.
Малфой напряжённо ждал ответа.
— Не знаю, — уронила Джинни.
Его кадык дёрнулся. Температура в зале словно понизилась на пару градусов. Джинни не надеялась, что Драко поймёт. Он был на стороне Волдеморта, а она — на стороне Ордена.
Но прямо сейчас, здесь, они находились на нейтральной территории. А Джинни давно отпустила себя и смирилась со своими ошибками.
Слишком её влекло к Малфою, и этому чувству Джинни не желала сопротивляться. Поэтому она просто обхватила ладонями его лицо и приподнялась на носочки.
— Но я здесь. С тобой, — тихо произнесла Джинни и, выждав паузу, чтобы эти слова дошли до него в полной мере, скрепила их требовательным поцелуем, которому он сам научил её когда-то.
В своих ласках они и прежде заходили довольно далеко, и то, что сделал Малфой на этот раз, тоже было ошибкой, о которой Джинни не собиралась жалеть. Он не спрашивал, а она не сопротивлялась. Только дрожала от предвкушения и ожидания боли, целуясь с таким отчаянным надрывом, на который только была способна. Джинни горела и крепче обхватила ногами его бёдра, когда Малфой усадил её на подоконник. Она замерла в его руках, натянутая, как тетива, когда почувствовала его в себе.
— Больно? — Джинни едва расслышала это сквозь шум крови в ушах и отрицательно мотнула головой.
— Поцелуй меня, — выдохнула она. И Малфой больше ничего не спросил.
Она сама по себе невесома,
Она руками своими нежными
Дельфин, «Любовь»
* * *
— Круцио!
Рыжие волосы рассыпались по каменным плитам, тонкое тело изгибалось от внутренней боли, а крики подхватывало эхо, разнося его далеко за пределы подземелий.
— Я же обещал тебе, что ты попляшешь под моей палочкой! — хриплый голос Амикуса звучал злорадно. — Помнишь, я говорил тебе это ещё в прошлом году, красавица?
Снова крики. Громкие и надсадные.
Тошнота подкатила к горлу, и Драко с трудом сглотнул комок. Он и ещё несколько студентов присутствовали на пытках. Уизли нарушила комендантский час, но, конечно, не это являлось причиной такого жестокого наказания. Амикус знал, что Джинни — член Отряда Дамблдора, и показательно истязал её.
После каждого взмаха палочки Драко едва дышал. Ему казалось, что его внутренности выворачивает наизнанку вместе с тем, как Уизли бьётся от боли.
Она ни разу не поглядела на него за все то время, пока они находились в подземелье. Негласный договор — делать вид, что они никак не контактируют, Джинни исполняла беспрекословно.
А он не мог не смотреть на неё, не ловить взгляд. Хотелось дать понять, что он здесь. Глупая мысль, что это придаст ей сил, отчаянно билась в голове.
Нет, это не её сорванный до хрипоты голос. Не её прекрасные волосы спутались и налипли на потное лицо. Не её гибкое худенькое тело содрогалось под палочкой Кэрроу. Драко продыхал вместе с ней каждую пытку.
Снейп. Почему Снейп допускает такое? Но его нет в школе. И вместо дурацкой отработки у лесничего Уизли получила Круциатус.
Снова крики, бьющие по перепонкам. Драко уставился на носки своих туфель. Но взгляд как магнитом тянуло к Уизли. Просто хотелось убедиться, что она справляется.
Поттер. Волна ненависти захлестнула Драко. Пока он где-то там в бегах, Джинни страдала под Круциатусом. Уизли всё это делала для Поттера.
Драко просил её не лезть на рожон. Но ради него она не стала держаться подальше от деятельности Отряда.
А во имя святого Поттера готова страдать.
Наконец всё закончилось. Кэрроу доложили, что его ждёт сова с важным посланием, и тот, крикнув всем расходиться, покинул помещение первым.
Драко медленно выдохнул, стараясь не смотреть на неподвижное тело посреди зала.
Он задержался у выхода. Возле Джинни уже суетились гриффиндорцы. Лонгботтом осторожно поднял её на руки и двинулся к двери.
— Посторонись, — сказал он хмуро.
Драко не мог отвести глаз от Уизли. Как сломанная кукла, она лежала на руках у Лонгботтома. Её голова далеко запрокинулась, из носа текла тоненькая струйка крови, и рука безвольно висела. Под плотно закрытыми глазами залегли тени, делая лицо измождённым.
А вчера эти руки обнимали Драко, губы целовали, и глаза смеялись.
Вчера они задыхались от похоти и страсти, в очередной раз украдкой встретившись в пустом Зале трофеев. А потом она отправилась на очередную сходку Отряда.
Но об этом Драко узнал только сегодня.
— Оглох, Малфой? — грубый окрик вытащил Драко из ступора. Симус Финниган выглядел агрессивно.
Дошло ли до этих придурков, что из-за их деятельности пострадала Уизли? Прекратят ли они теперь свои дурацкие выходки?
Запустив руки в карманы, Драко небрежно кивнул на Джинни.
— Хорошо ей досталось, правда? — он вложил в усмешку весь свой яд. — Пока остальные, поджав хвосты, разбежались по углам, благородная Уизлетта приняла удар на себя.
— Заткнись, — оборвал его Лонгботтом. В его тоне не было злобы, и вид был виноватый. Драко неохотно посторонился.
— Осторожнее, Лонгботтом, в следующий раз на её месте можешь быть ты, — громко сказал он им вслед. Симус обернулся и показал ему средний палец.
Гриффиндорцы не заслуживают Джинни Уизли.
* * *
Джинни вошла в теплицу и плотно прикрыла за собой дверь. Стряхнула налипший на мантию снег. В помещении было тепло на контрасте с холодом снаружи. Неторопливо Джинни двинулась вдоль рядов с кадками. От ночных цветов шло слабое свечение, делая атмосферу таинственной и интимной.
Малфой обнаружился за раскидистым кустом. Он сидел, поигрывая волшебной палочкой в руках. Джинни опустилась на скамью рядом.
— Привет.
Он не ответил и не поднял головы. Джинни закатила глаза. Конечно, Драко недоволен тем, что она участвовала в деятельности Отряда. Но всё уже позади. Просто произошла досадная случайность, и её поймали. Джинни два дня не появлялась на уроках, восстанавливаясь после пыток. Но теперь Невилл и остальные ребята решили быть осторожнее, и больше такого не повторится.
— Я соскучилась, — сказала Джинни, желая растопить эту глыбу льда, которой прикидывался Драко. Она положила голову ему на плечо, закрыла глаза и вдохнула такой знакомый запах.
— Ты делаешь всё это для Поттера, — это был не вопрос. Утверждение.
— Я делаю это для победы.
И это была правда. Очевидная для Джинни, но не для Драко.
В тишине было слышно, как бурчат мандрагоры. «Скоро наступит весна, и они будут лазить друг к другу в горшки», — пришло в голову Джинни, и она улыбнулась.
— Я просил тебя не ввязываться.
Джинни распахнула глаза. Ну вот опять.
Как она могла оставаться в стороне? Не принимать участия в сопротивлении? Видеть, как у Невилла и Симуса прибавляется шрам за шрамом от побоев Амикуса, и оставаться равнодушной?
— Я не могу.
— С меня хватит, — неожиданно зло выплюнул Малфой, и Джинни подняла голову, с удивлением уставившись на его профиль.
— Ты любишь его, всё делаешь ради него! — Малфой рывком вскочил со скамьи. — Для чего я с тобой? Из этого все равно ничего не выйдет.
Джинни встала напротив Драко. Он тяжело дышал. В его взгляд возвращались прежняя надменность и холодность. Джинни больно кольнула мысль, что он не смотрел на неё так очень давно. С той ночи в Зале трофеев, после которой прошёл почти год.
— Ты подумал об этом только сейчас? — спросила она.
Вопрос повис между ними, как те полгода, что они были вместе. Тайные встречи, отчаянные поцелуи, секс, жаркие слова, которые он шептал ей. Джинни захотелось рассмеяться. После всего этого Малфой осознал, что у них нет будущего?
Драко не отвечал. Он продолжал холодно смотреть на неё. Джинни показалось, что ещё немного, и он скажет что-то грубое. Зачем этого дожидаться?
— Если ты считаешь, что ничего не выйдет, — с расстановкой сказала она. — значит, ни к чему продолжать.
Она направилась к двери, застёгивая мантию на ходу. Уголки глаз нестерпимо жгло. Сердце колотилось в груди, прокачивая боль по жилам.
Джинни плотно закрыла за собой дверь теплицы. Ветер бросил ей в лицо волосы и острые снежинки. Всё кончено. Она сжала в кулак руку со шрамом от магического контракта и направилась по протоптанной тропинке в школу.
Драко Малфой не заслуживает Джинни Уизли.
* * *
Пасхальные каникулы не радовали Драко. Дни тянулись медленно и уныло. Мэнор больше не ощущался домом, потому что хозяином тут стал Тёмный Лорд.
С тех пор как Уизли ушла из теплицы, Драко не встречался с ней наедине. Всё вернулось на круги своя, и нейтральной территории больше не существовало. Была только сторона Тёмного Лорда, к которой Малфои примкнули когда-то по инерции.
Сердце рвало на части, когда в Большом зале Драко видел рыжие волосы Уизли или слышал её голос. Он даже думал, что, возможно, скажи она тогда, в теплице, что-то другое, он бы не отпустил её. Не позволил так просто перечеркнуть всё, что было.
А в другой раз душу разъедала злость и ревность. Ушла, даже не попыталась его обнадёжить и переубедить! Врала, что не любит Поттера.
Джинни Уизли не достойна Драко Малфоя!
Драко думал, что на каникулах, когда он будет далеко от Уизли, это пойдёт на пользу. Но стало только хуже. Он ходил из угла в угол и злился, страдал, снова злился, и так до бесконечности.
В очередной раз сделав круг по комнате, Драко с размаху сел на кровать и разжал ладонь со шрамом. Единственное напоминание об Уизли, которое уже совсем скоро растворится, и не останется ничего. Драко вдруг показалось, что он сам всё придумал — настолько сюрреалистичным был последний год.
Когда магический контракт закончится, а шрам исчезнет, Уизли уйдёт из его сердца? Уйдёт же?
Драко со вздохом сжал ладонь в кулак и подпёр им лоб. Может, они неправильно провели ритуал с магическим контрактом? Иначе почему так ломало без неё?..
Где-то вдали Драко услышал голоса и скрежет ворот. Наверное, кто-то из Пожирателей явился. Тёмный Лорд никогда не приходил через парадный вход, предпочитая заявляться в мэнор как заблагорассудится.
Хлопок, и Драко обнаружил взволнованного эльфа.
— Хозяин Драко, вас зовёт мать, — дрожащим голосом поведал эльф.
— Передай, что я не спущусь к ужину.
— О нет! Хозяин Драко должен пойти! — отчаяние прорезалось в голосе домовика. — Это очень важно! Там старший хозяин, мистер Малфой! И ещё несколько мистеров! Вы обязательно должны спуститься.
— Чёрт с тобой, — Драко поднялся с кровати и быстрым шагом направился к выходу из спальни.
Малфой-младший толкнул створчатые двери, входя в ярко освещенный холл, и замер на пороге. В горле пересохло.
— Они говорят, что поймали Поттера. Драко, подойди, — ледяным тоном сказала мать, обернувшись к сыну.
Несколько егерей стояли вокруг связанных пленников. Растрёпанная и грязная Грейнджер смотрела умоляюще. Рыжего Уизли скрутили так, что он мог глядеть только на хрустальную люстру на потолке. Позади стояли ещё трое, но на них Драко не обратил внимания.
Пленник, которого его позвали опознать, был таким же грязным, как и остальные. Его лицо раздулось до невероятных размеров и блестело не то от жира, не то от пота. Чёрные немытые космы доставали до плеч, а на носу сидели круглые очки.
Это всё ещё был Поттер.
Драко смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова.
— Ну, что скажете? — проскрежетал оборотень, но Драко его не услышал.
Он смотрел в лицо Поттера и ощущал, как шрам на ладони раскалился. Даже если он захочет, просто не сможет сказать. Магический контракт всё ещё действовал.
Сука, святой Поттер не мог надёжнее спрятаться в лесу, или откуда там его притащили? Драко почувствовал, как язык вяжет, не давая сказать что-то, что контракт расценивал, как причинение вреда Избранному.
— Так что, Драко? — послышался голос отца, в котором читалось нетерпение. — Это он, Гарри Поттер?
— Н-не знаю. Не уверен, — с трудом выдавил Драко. От оборотня нестерпимо воняло, и он сделал шаг назад, чтобы держаться подальше.
— Да погляди же ты хорошенько! — в сердцах воскликнул Люциус и поднялся из кресла. Он о чём-то заспорил с оборотнем, но Драко не слушал. Он видел только зелёные поттеровские глаза и натянутый белый шрам на лбу.
Как было бы просто избавиться от Избранного прямо сейчас. С уверенностью опознать и отдать его Тёмному Лорду. Заслужить тем самым прощение своей семьи. Отомстить Поттеру за то, что он всегда получал больше, чем того заслуживал.
И пусть Уизли проливает горькие слёзы по своему святому.
— Драко, посмотри как следует! — не унимался Люциус. — Как ты считаешь?
— Я не знаю, — хрипло ответил Драко и отошёл к матери.
Год назад Уизли решила защитить своего Поттера. И теперь, находясь за сотни миль, её любовь всё равно хранила его. Заслуживал ли он этого?
Оборотень, отец и мать что-то яростно выясняли между собой.
— Это же грязнокровка Грейнджер, да, Драко? — требовательно вопрошала Нарцисса.
Здесь магический контракт не имел силы. Но отчего-то язык ворочался с трудом.
— Не знаю. Может быть. Вроде да.
— А это мальчишка Уизли? Да посмотри ты получше! — отец наседал с другой стороны.
Драко отвернулся от пленников. У этих двоих лица не обезображены. Глупо пытаться покрывать их. Если то, что он не узнал Поттера, ещё можно объяснить, то если он не узнает Грейнджер с Уизли, сразу будет воспринято как измена.
А измена карается смертью.
— Может, и он.
Распахнулись двери. На пороге стояла Беллатрисса.
— Что здесь происходит? В чём дело, Цисси? — громко спросила она, цепко оглядывая присутствующих.
Драко отрешённо смотрел на потухший камин. Тётка кричала, оборотень рычал, а отец рвался вызвать Тёмного Лорда. Внезапно всё внимание устремилось к мечу, который держал все это время один из егерей. Двумя взмахами палочки Беллатриса вывела из строя оборотней.
— Драко, убери отсюда этот сброд! — крикнула она. — Если самому их прикончить характера не хватает, я сама займусь ими позже!
— Не смей так разговаривать с моим сыном! — вспылила мать.
Драко отошёл в сторону. Чёрные угли тлели в камине, когда пленников, всех, кроме Грейнджер, увели в подземелье. От прогоревшего полена шёл тонкий дымок, когда истошные крики огласили мэнор. Тётка пытала Грейнджер, а Драко просто хотел, чтобы всё это закончилось. Девчонка обречена. Больше никто и ничто ей не поможет.
Белла пощады не знала.
— Драко, приведи гоблина, — голос отца был поразительно спокойным. — Нам нужно знать, поддельный это меч или нет.
Меч. Драко, как сомнамбула спускался по лестнице и думал, что Уизли тоже хотела выкрасть меч. А теперь он каким-то образом оказался у Поттера и его дружков.
В том, что это тот самый меч, Драко не сомневался. Разве у Поттера может быть подделка?
Не-ет, у грёбаного Поттера всегда всё самое настоящее. Друзья, любовь, меч!
Хорошо, что Драко не сказали привести самого Избранного. Белла убила бы племянника, даже не разобравшись, почему он не смог этого сделать.
— Отойдите к стене, — проговорил он не своим голосом, держа палочку наизготовку. — Без глупостей, иначе… Я вас убью.
За дверью возникла суматоха. Драко распахнул дверь и, осветив палочкой лица пленников, кивнул гоблину:
— Выходи.
Когда они поднимались по лестнице, послышался треск, похожий на аппарацию. Драко оглянулся на запертую дверь в подземелье, и ускорил шаг.
Он не знал, что помощь пленникам уже прибыла.
Я держу свою дверь закрытой,
Дельфин, «Любовь»
* * *
Над Хогвартсом загоралось утро. Война была кончена, и весенние лучи всё уверенее скользили через разбитые окна Большого зала по усталым лицам.
— Надо уходить, Цисси, — бормотал отец, в страхе оглядываясь. — Нас убьют. У нас даже нет палочек!
— Нет, — твёрдо сказала мать, вскинув подбородок. — Если мы уйдём сейчас, то никогда больше не сможем вернуть самоуважение.
Отец в измождении опустился на лавку. Драко был слишком вымотан, чтобы полностью осознать, что сделала мать для победы. Благодаря ей у них появилась возможность реабилитироваться, а не поцеловаться с дементором. Их семья заслуживает помилования.
Драко напряжённо вглядывался в толпу. Все сидели как попало, за столами смешались преподаватели и студенты, призраки, родители, кентавры, эльфы…
Он искал глазами Уизли. Её не было среди погибших, это он знал точно.
Взгляд выхватил Поттера. Тот потерянно шёл сквозь толпу, и люди расступались перед ним. На несколько мгновений они с Малфоем встретились глазами.
Внезапно Драко обнаружил, что ненависти больше нет. Ненависть и ревность к Поттеру сгорела в Адском пламени Выручай-комнаты. И Поттер не позволил вместе с ними сгореть самому Драко.
А мать соврала Тёмному Лорду, что Поттер мёртв, тем самым давая Избранному фору.
Мысли тяжело ворочались в голове. Сказал бы Драко тогда, в мэноре, что это Поттер, если бы не магический контракт, который так предусмотрительно заключила с ним Уизли? Только сейчас Драко осознал, что не смог бы этого произнести, даже если бы язык не сковывала магия.
А Поттер продолжал тяжело идти, пока не приблизился к Луне Лавгуд. Драко моргнул, а когда открыл глаза, того уже не оказалось на скамье. Избранный исчез. В голове внезапно прояснилось. Малфой взволнованно искал глазами Поттера среди лиц, но его нигде не было. А потом он заметил, что Грейнджер и Рыжий Уизли поднялись и зашагали куда-то прочь. И ему почудилось, что Избранный незримо присутствует с ними.
Затаив дыхание, Драко смотрел, как они направлялись к рыжему семейству Уизли. Шаг, ещё один. Они поравнялись с Джинни и прошли мимо.
Она подняла голову и долго смотрела им вслед. Сердце заколотилось так отчаянно, словно хотело выпрыгнуть и шлёпнуться на стол перед Уизли.
— Куда ты? — окрикнула мать, но Драко не ответил. Ноги сами несли его к той, кого он так и не смог забыть, даже когда шрам от магического контракта бесследно исчез с ладони в апреле.
Он остановился как вкопанный напротив стола, за которым сидела Джинни, положив голову на плечо матери. Она почувствовала на себе взгляд и прищурилась, пытаясь разглядеть Драко в лучах солнца.
Время остановилось, когда он смотрел в её глаза, посылая невербальный вопрос. В горле было сухо, щека саднила от пореза, одежда пахла гарью и была измазана в копоти. Но было так кристально безразлично на свой внешний вид перед лицом всего, что произошло сегодня.
Джинни смотрела в ответ и не двигалась. Что-то оборвалось внутри Драко и жалобно задребезжало: она не пойдёт с ним. Она больше не хочет его.
И, когда Драко уже был готов принять поражение, Уизли что-то сказала матери. Убитая горем, та кивнула, едва дослушав. Джинни поднялась, обогнула стол и приблизилась к Драко.
— Идём, — сказала она и пошла вперёд. С секундной заминкой Драко двинулся за ней.
Мраморная лестница на верхние этажи оказалась полуразрушена, и часть перил обвалилась. Малфой понял, куда Уизли его ведёт. Он помог ей перелезть через завал, и вместе они поднялись на четвёртый этаж.
Зал трофеев был разгромлен. Стеллажи и стеклянные витрины разбиты, кубки, таблички, медали и прочее валялось беспорядочным хламом среди осколков и каменных плит. Джинни вдруг наклонилась и достала что-то из пыли.
— Гвеног Джонс, — задумчиво проговорила она, рассматривая колдофото спортсменки. — Знаешь, я когда-то хотела походить на неё.
— А потом? — осторожно спросил Драко.
— А потом я поняла, что лучше быть самой собой, — просто ответила она и сунула карточку в карман порванной мантии.
Через разбитое окно потянуло свежим воздухом. Чёрное озеро и крыши домиков Хогсмида за Запретным лесом купались в сизой утренней дымке.
— Я не считаю, что у нас ничего не выйдет, — нарушил молчание Драко. — Но это будет непросто.
Он повернулся к Джинни. Перепачканное, усталое лицо со следами слёз казалось ему прекраснейшим среди тысяч лиц.
— Оно того стоит, — тихо произнесла Уизли. Её слова растворились в соприкосновении их губ. И этот поцелуй был нежным, а не бешено-надрывным, как прежде. Они вкладывали в него усталость от долгой войны, предчувствие долгого и сложного пути, который должны будут пройти вместе.
Джинни Уизли достойна всего самого лучшего. Но если она выбрала Драко Малфоя, то он сделает всё, чтобы она никогда об этом не пожалела.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу
