Спаситель империи. Невошедшее (джен)

Солнечный луч, пробившись сквозь тяжелые бархатные шторы, ласково коснулся лица Владика. Он поморщился, но не открыл глаз. Еще несколько минут, всего несколько минут, чтобы насладиться этим теплом, этим ощущением покоя, которое он так долго искал. В его прошлой жизни, в его двадцать первом веке, утро всегда начиналось с суеты, с холода и с пустоты. Здесь же, в этой огромной, незнакомой, но такой уютной комнате, утро было другим. Оно было обещанием.

Сегодня был особенный день. Одиннадцать лет. Владик никогда не думал, что доживет до такого возраста. В детском доме, где он провел большую часть своей короткой жизни, дни рождения были скорее напоминанием о том, чего у него нет. Но теперь… Теперь у него был отец. И мать. И брат с сестрами.

Он наконец открыл глаза. Комната была залита светом, и на стенах висели гирлянды из бумажных цветов, которые он сам, с помощью добрых рук няни, мастерил вчера. На столике у кровати стоял небольшой букет полевых цветов, перевязанный лентой. Это был подарок от Алексея. Владик улыбнулся. Алексей, его брат, цесаревич, был таким… таким настоящим. Не таким, как те дети из его прошлого, которые смеялись над ним. Алексей слушал. Он верил.

Тихий стук в дверь. Владик замер. Это, наверное, Николай. Его отец. Так он называл Николая Александровича Романова, императора России. Это было так странно, так невероятно, но так правильно. Николай, который нашел его, потерянного и испуганного, в темном коридоре Царскосельского дворца, который не задавал лишних вопросов, а просто протянул руку и сказал: — Ты будешь жить с нами.

* * *

Дверь отворилась, и на пороге появился Николай II. Он был в домашнем халате, с мягкой улыбкой на лице. За ним, прижимая к груди что-то завернутое в шелк, стоял Алексей.

— С днем рождения, сынок! — произнес Государь, подходя к кровати. Он наклонился и поцеловал Владика в лоб. Этот жест, такой простой, но такой наполненный любовью, всегда заставлял сердце парнишки сжиматься от счастья.

— С днем рождения, Владик! — прошептал Алексей, протягивая свой подарок. Владик осторожно взял его. Это была деревянная лошадка, искусно вырезанная, с гривой из настоящих конских волос. Мальчик ахнул. Он любил лошадей, но никогда не мог себе позволить даже игрушечную.

— Это… это чудесно, Лёша! — пробормотал он, гладя гладкую древесину.

— Я сам просил мастера сделать, — с гордостью сказал Алексей, — Чтобы она была похожа на настоящую.

Николай сел на край кровати, — Сегодня у нас будет настоящий праздник, Владик. Мы пойдем в парк, там тебя ждут сюрпризы.

Владик почувствовал, как внутри него разливается тепло. Парк. Сюрпризы. Он никогда не знал, что такое "праздник". В его прошлом, дни рождения были просто еще одним днем. Но здесь, в этом времени, в этой семье, он узнавал, что такое быть любимым.

После завтрака, который был гораздо богаче, чем все, что Владик мог себе представить (блины с икрой, свежие ягоды, ароматный чай), они отправились в Царскосельский парк. Алексей, несмотря на свою болезнь, был полон энергии. Он бежал впереди, показывая Владику белок и рассказывая о каждом дереве. Государь шел рядом, с отеческой улыбкой наблюдая за ними.

В парке их ждала настоящая сказка. На небольшой поляне были накрыты столы, украшенные цветами. Повара приготовили множество угощений, а придворные музыканты играли веселую музыку. Но самым большим сюрпризом для Владика стал небольшой, но очень красивый пони, привязанный к столбу.

— Это твой, Владик, — сказал император, когда Владик замер, не веря своим глазам, — Мы подумали, что тебе нужен свой собственный друг.

Слезы навернулись на глаза мальчика. Он подошел к пони, осторожно погладил его по мягкой морде. Пони тихо фыркнул, словно приветствуя его.

— Спасибо, — прошептал именинник, обращаясь к царю, но глядя на пони, — Спасибо вам обоим.

Алексей подбежал и обнял его, — Теперь мы будем кататься вместе!

* * *

Весь день прошел как в волшебном сне. Владик катался на пони, играл с Алексеем, ел самые вкусные сладости, которые только мог себе представить. Он чувствовал себя не сиротой из другого времени, а настоящим принцем, любимым и желанным.

Вечером, когда солнце начало клониться к закату, они сидели на веранде. Николай держал Владика за руку, а Алексей прислонился к его плечу.

— Ты счастлив, Владик? — спросил Николай Александрович.

Владик посмотрел на него, на его добрые глаза, на его искреннюю заботу. Он посмотрел на Алексея, на его сияющее лицо. Он вспомнил свою прошлую жизнь, холод и одиночество. И он понял.

— Да, — сказал Владик, и его голос дрогнул от переполнявших его чувств, — Я очень счастлив.

Он не знал, как он попал сюда, в это прошлое, в эту семью. Он не знал, что ждет его впереди. Но в этот день, в свой одиннадцатый день рождения, Владик знал одно: он нашел свой дом. И это было самое главное.