Тень (джен)

Авл работал всю ночь, не покладая рук. Неожиданно нахлынувшее желание впечатлить странного незнакомца заставило подойти к сложному материалу со всем его наработанным мастерством, так что следить за временем было просто некогда.

Что на улице кажется уже утро, стеклодув понял только потому, что в мастерской посветлело и прогоревшее масло в лампах заменять не пришлось.

Решив чуть-чуть размять затекшие плечи и дать отдых глазам, Авл выглянул через заднюю дверь в крошечный дворик, чтобы оценить погоду на день. И остолбенел.

Захлопнул дверь, прошел дом насквозь и снял засов с двери, ведущую на улицу.

За ночь, после прошедшего невероятной силы ливня, на улицах города воцарился туман. Белый воздушный кисель был настолько плотным и непроницаемым, что разум просто отказывался верить глазам. Стеклодув вытянул руку и с изумлением понял, что не видит своих пальцев. Покрутил рукой, сжал и разжал ладонь, ощущая только неприятную, склизкую влагу на коже, чувствуя себя ребенком, попавшим в облака… И тут кончиков не раз обожженых пальцев коснулось что-то холодное. Ледяное. Пальцы мгновенно потеряли чувствительность, будто Авл опустил руку не в туман, а в стылую прорубь…

Мастер испуганно отдернул руку, качнувшись целиком назад, в проем дверей. С облегчением убедился, что пальцы на месте, но… Вслед за его рукой навстречу ему поползли, потекли тонкие струйки-щупальца тумана. Опустив глаза, стеклодув с удивлением расширил глаза. Ему не показалось — по земле вились такие же тонкие щупальца тумана, куда более явные на темном фоне. И они уже почти дотянулись до его ног…

Лавочник буквально отпрыгнул за порог, захлопнул дверь, трясущимися руками закинул засов. И замер, прислушиваясь к тишине за дверями.

На улице ничего не произошло, будто бы даже ничего не изменилось. Выглянув в окно у дверей, Авл убедился — туман вернулся к естественной форме, никаких щупалец, никаких странных поползновений… Рассветная тишина и белое слепящее молоко.

— Стоит часок поспать… — пробормотал себе под нос стеклодув. — Мерещится уже всякое… Все из-за этого циркача, чтоб ему пусто было.

Спать он тем не менее не лег. На всякий случай покрепче заложив двери, проверил окна и вернулся к работе, снова полностью захватившую его на все оставшееся время.

В его руках рождался его личный шедевр и было не до сна.

Туман еще с ночи накрыл город плотным, почти непроницаемым одеялом. Спрятал улицы, дома, скрыл расстояния, стер звуки и краски. Туман проглотил этот город, уже почти целиком, но город еще не совсем понял, что это — агония.

То тут, то там звучали тихие, шелестящие шепотки, сопровождаемые таким же тихим, на самой грани слышимости, звоном бубенцов. Переливчатых, звонких даже сейчас, созданных привлекать и веселить публику на яркой арене…

Прислушаешься, обернешься на звук, попробуешь отозваться — и ты пропал. Проглочен вместе с городом, красками и звуками…

Тень шел по улицам так, словно тумана для него не существовало. Впрочем и туман отрицал само существование человека в синем фраке, предпочитая не касаться темной ткани и смуглой кожи. Ненетль туман не избегал, и она ныряла в него как в молоко, буквально растворяясь белым на белом. Она не слышала ни голоса, ни звона, поэтому просто изучала изменившуюся обстановку.

— Господин, этот дом тоже пуст.

— Господин, здесь перевернутая пустая коляска и корзина яблок.

— Господин, тут рассыпаны книги.

— Господин, мы точно не опоздаем?

— В каком-то смысле мы опоздали много лет назад… — вздохнул господин Тень. — Не обращай внимания, Ненетль, этих людей мы точно не могли вывести. Иди. Я должен подготовиться.

В дверь постучали так неожиданно, что Авл буквально подпрыгнул на месте. И так мощно, что вместе с ним кажется подпрыгнула вся мебель.

После того как он закончил работу и начал обращать больше внимания на окружение, мастер несколько раз слышал странные, встревоженные голоса с улицы. Но знакомых среди них вроде бы не было, так что выглядывать он побоялся.

Вот и сейчас подошел к двери с опаской и неохотой, только потому, что помнил — должен прийти посыльный от заказчика.

В дверь грохнули еще раз, от удара с потолка явственно что-то посыпалось и мастер заторопился открыть, пока створку не снесли с петель.

За порогом стояла… миниатюрная девушка. После такого грохота лавочник ожидал увидеть какого-нибудь бугая, поэтому с недоумением захлопал глазами. Девушка тем временем до неприятного ощущения в глазах плавно скользнула внутрь, сама прикрыла дверь, замерла, словно ожидая чего-то.

Авл же, осматривая ее, убедился, что заказчик был прав — трудно было не понять, что она именно его посыльная… Девушка была белоснежной, вся, от и до. Белая кожа, белые волосы, словно инеем присыпанные брови и ресницы. Только белое платье и белые туфельки, больше похожие на пуанты, были украшены редкими серебряными вкраплениями лент, в целом завершая сходство со снежным духом.

А еще она была невероятно, не по человечески красива — словно дорогая, фарфоровая кукла…

— Я пришла забрать вещь господина, — ровно и холодно сообщила белоснежная красавица.

Стеклодув сразу же засуетился.

— Да, сейчас…

С трудом притащив по полу ящик с соломой, в который для сохранности спрятал тяжелый, но ставший крайне хрупким заказ, Авл не без некоторого трепета достал свое творение на свет.

Однако в неподвижном белом лице не дрогнул даже один мускул. Коротко кивнув мастеру, девушка легко переняла ставший еще более тяжелым фонарь — так, словно тот весил не больше яблока, — осторожно прижала его к груди.

Второй рукой она протянула Авлу мешочек из темно-синего бархата.

Стеклодув взял его двумя руками — пол золотого серебром весили очень прилично, — и посмотрел на девушку.

В душе вдруг что-то дрогнуло, потянуло. Странное, непонятное ожидание… такое болезненное, тягучее… и притягательное одновременно…

В прозрачных, серебристых глазах девушки что-то на миг мелькнуло.

— Если хотите, следуйте за мной, — коротко сказала она и повернулась, одним движением распахивая дверь за спиной. — Но не отставайте и не бросайте кошель. Иначе вы умрете.

Авл громко сглотнул, с опаской посмотрел на туман, ставший будто бы еще более густым и зловещим, и… решительно шагнул за белоснежной фигурой.

Путь через молочную пустоту занял, как ему показалось, бесконечность. Его одежда и волосы мгновенно промокли, стали неприятными и холодными, но ни разу не возникло и мысли повернуть назад. Белая одежда и волосы спутницы удивительным образом не сливались с такой же белой кисеей вокруг, оставаясь все такими же сухими и чистыми, зато сам туман давил. Давил жуткой тишиной, давил полной бесполезностью зрения, Авл понимал — шаг в сторону, и он никогда не найдет свою провожатую… Поэтому уперся взглядом в узкую спину, вцепившись двумя руками в завязки тяжелого кошеля, и шел, заметив в какой-то момент подсознательные попытки наступать на следы девушки. Это было бесполезно — хотя бы потому что от ее легкого шага не оставалось вообще никаких следов…

— Куда… мы идем?.. — не выдержав, шепнул Авл.

Девушка резко остановилась, так, что мастер почти налетел на хрупкую фигурку. Ему показалось, что она неодобрительно цыкнула, но она тут же развернулась и вскинула руку, призывая к молчанию. Сама же напряженно прислушалась.

Авл невольно прислушался тоже. И услышал.

Тихий шелест. Тихий смех. Тихие, крадущиеся шаги. Тихий звон цирковых бубенцов.

От этих звуков, едва слышимых, на самой грани, но как будто звучащих буквально со спины, по коже пробежал озноб, а волосы самым натуральным образом попытались встать дыбом.

Его спутница тоже услышала эти звуки. Взмахнула свободной рукой, как будто уронила из широкого кружевного рукава рукоять искрящегося длинного кинжала.

— Не двигайтесь, — все так же равнодушно бросила она.

И одним прыжком нырнула, исчезла в густом молоке вокруг…

Авл послушно замер. Снова прислушался, но слышал только панически рвущееся из груди сердце. Страх затопил такой, что даже если бы пришлось бежать и кричать — не смог бы…

Девушка вынырнула буквально через мгновение, совсем с другой стороны, так неожиданно, что вот тут ноги мастера чуть не подкосились.

Ее подол и ленты на пуантах были испачканы брызгами странной, практически черной крови, но она невозмутимо спрятала оружие тем же неуловимым движением, и продолжила путь — как ни в чем не бывало.

— Не говорите, — коротко напомнила она. — Они и так чувствуют вас.

Авл, с трудом угомонив колотящееся в горле сердце, кивнул белой спине.

Во время их пути девушка резко останавливалась и на миг исчезала в тумане еще два раза, хотя стеклодув боялся теперь вообще издать лишний звук, не то что заговорить…

Вышли из тумана они так же неожиданно и резко, как он начинался за дверью. Просто сделали шаг — и вдруг белесая стена оказалась за спиной. А они оказались в небольшом круге чистого воздуха, в центре которого на каком-то камне довольно расслаблено сидел загадочный заказчик в шляпе со змеями.

Авл выдохнул, с удивлением обнаружил, что цвета все еще существуют не только на его одежде…и резко осознал, что за трава под ногами и на каком камне сидит мужчина. Не просто так путь показался таким длинным — они находились на кладбище, сразу за чертой города.

Мужчина тем временем неторопливо поднялся им навстречу, улыбнулся тонкими губами Авлу и принял из рук девушки фонарь.

— Рад вас видеть. И очень благодарен за столь искусную работу.

Мастер почувствовал невероятное и совершенно необъяснимое тепло внутри, захлестнувшее его волной.

Как в детстве, когда у него наконец впервые стали получатся стеклянные шарики и учитель впервые его похвалил…

— Воистину, я не зря так торопился, чтобы успеть к вам до того, как потребуется моя помощь, — мужчина во фраке тем временем еще внимательнее изучил тонкий узор на прозрачном как слезы стекле и улыбнулся еще одобрительнее. — Благодаря вашей работе шанс получит намного больше душ.

— Что… О чем вы… — испуганно залепетал, вынырнув из приятных ощущений Авл.

Фонарь в руках мужчины вдруг сам собой загорелся. Сначала внутри словно затлела искра, но она быстро вспыхнула, разрослась, быстро превратилась в ровный, уверенный язычок огня. Синего, как яркие, почти светящиеся глаза его хозяина.

На мгновение Авл прилип взглядом к этому огню, зацепился как… за болотный огонь. Такой знакомый, зовущий…

— Мунин, — негромко позвал мужчина.

Звук его голоса вернул мастеру способность соображать, чтобы он снова поразился до глубины души.

На зов мужчины со шрамами в движение пришла… один из змеев на его шляпе. Повел узкой головой, будто бы оценивая обстановку, ловко выкрутился из ребристых объятий второго, оставшегося неподвижным, и… повис в воздухе. Его маленькие пустые глазницы постепенно разгорались белым свечением, медленно растекающимся от костей мордочки по телу. Таким же белым свечением засияли шрамы на теле хозяина — тонкие линии на лице и шее вспыхнули, побежали яркими полосками под одеждой, явственно высветив странный рисунок на коже под более тонкими, по сравнению с остальной тканью, перчатками. Ровное белое свечение еще сильнее выделило призрачный синий свет его глаз и фонаря.

Мужчина тем временем уверено, явно не в первый раз, подал змею фонарь, и тот зубастой пастью перехватила металлическую цепочку, приподнялся повыше, чтобы фонарь висел прямо над головой хозяина. И замер, медленно извиваясь всем телом в воздухе.

— Кто вы? — одними губами спросил Авл.

Ему не было страшно. Почему-то он знал, что то, что пряталось в тумане, звеня веселыми бубенцами и смеясь, было намного, намного страшнее загадочного мужчины со шрамами.

Тот же вежливо наклонил голову:

— Меня зовут Тень. И я пришел проводить вас.

— Вас?.. — сглотнув, с трудом уточнил Авл.

И тут рядом зашелестела трава. Кто-то тихо заплакал. Кто-то зашептал молитву.

Это не было похоже на звуки тех, что прятались в белом молоке, но мастер все равно испугался, дернулся в одну сторону, в другу.

— Вас, — ровно подтвердил Тень, и отвечая ему, и утешая тех, кто плакал за пределами незримого круга. — Всех, кого еще не до конца поглотил путь сквозь туман.