Принц из клетки (джен)

С началом болезни старого короля королевство Дримтери погрузилось в унылую серую хмарь. Словно природа, сопереживая правителю, никак не могла выйти из печального состояния. Ощущали его и люди — жители Дримтери, и так раньше не сильно праздные, казалось, полностью погрузились в работу, не жалея свободного времени. В Дримтери все любили короля, строгого, но справедливого.

Ну, почти все.

Старый советник Филипп, плотнее запахнувшись в плащ, стоял на вершине донжона и со скукой рассматривал окрестности. Ветер трепал его волосы, что выбивались из-под шапки. Филипп щурился, но разглядеть что-то дальше подвесного моста было сложно. Впрочем, это его не особо волновало — он стоял здесь вовсе не затем, чтобы помогать дозорным: Филипп думал.

С каждым днём королю становилось всё хуже. Бывали дни просветления, когда он мог встать с кровати и даже сделать несколько шагов, но в последнее время они были редки. На фоне этого среди слуг поползли предположение, кто займёт его место, когда... На этот моменте все обычно скорбно замолкали, опуская глаза. Но только не Филипп. Не решаясь возмущать впечатлительную прислугу, он мысленно гадал, кто мог ему помешать. Ведь он и сам метил на место короля.

Ну а что тут такого, вопрошал он самого себя. Он был советником очень долго — почти пол своей жизни. Знал всё, что могло пригодиться хорошему королю. Придворные... Если этим людям что-то не нравится, они всегда могли уйти. А с остальными он бы построил идеальное королевство, рай на земле, где нет места тунеядцам и недовольным!..

Хруст снега подсказал Филиппу, что кто-то нарушил его уединение. Филипп недовольно поморщился, прежде чем повернуться. Людей он не любил и считал надоедливыми. Особенно вот этого человека, что поднялся к нему, дуя на ладони. Снипс. Имя, как кличка у какой-нибудь шавки, ей-богу! Но Филипп промолчал. Каким бы раздражающим не был Снипс, он знал о планах Филиппа и помогал ему — с воистину собачьей преданностью, глупый пёс, но хозяин мог быть не только мрачным, но и щедрым, если слуга заслуживал этого.

— Чего тебе, Снипс? — буркнул Филипп, морщась, когда усилившийся ветер бросил ему в лицо горсть колючего снега.

Слуга перестал дуть на руки и преданно глянул ему в глаза.

— Сир, у нас проблемы, — тявкнул он.

— Проблемы какого рода?

Вместо ответа Снипс указал вниз. Филипп обернулся. Даже сквозь снег он увидел небольшую процессию, что пересекла мост и подъезжала к воротам. Несколько высоких пушистых ездовых оленей с седоками в серых доспехах говорили за себя даже без представления — пожаловали из северного удела, Ракуни, отдалённой части Дримтери, но наиболее ей лояльной.

— Визитёры? — Филипп приподнял брови. — Нашли время...

— Король вызвал их правителя. — Снипс, дрожа, спрятал ладони под мышки и с завистью глянул на подбитый мехом плащ визави.

— Хм... — Филипп прищурился. И зачем это нужно было королю? Неужели ему стало настолько хорошо, что он сразу же решил вернуться к работе? Вообще, это было похоже на старого короля — любую свободную минуту он предпочитал тратить с пользой для своего королевства. Если ему действительно стало настолько хорошо, то это не входило в планы Филиппа. В идеале тот хотел бы, чтобы король умер: во время неразберихи, что непременно началась бы в осиротевшем королевстве, Филипп смог бы претендовать на трон, как первейшая после короля фигура в Дримтери. Как паук, он плёл сеть, но не липкую полезную ловушку, созданную только для пропитания, а сеть, полную интриг и лжи. Никто бы и пискнуть не смог, если бы он решил стать королём — кроме, может быть, короны, но и на неё Филипп что-нибудь придумал бы.

Ветер и снег стали слишком сильные, поэтому Филипп и Снипс спустились. В отличие от Филиппа, Снипс, хоть и страдал от холода, снегу радовался, как щенок — высовывал язык, ловя снежинки, и радостно дышал. Будь у него хвост, непременно бы вилял им. Любой другой человек Дримтери умилился бы — но только не Филипп.

— Эй! Веди себя прилично! — шикнул он, и Снипс тотчас сник. Вжал голову в плечи и послушно пристроился за плечом хозяина.

Они прошли во внутренний двор как раз тогда, когда конюхи отводили оленей в стойла. Сильные северные животные снисходительно фыркали, подрагивая ветвистыми рогами. Прислуга, не занятая делами, толпилась в укромных углах, откуда с опаской разглядывала происходящее. Вот только эти опасливые взгляды относились не диковинным скакунам.

Филипп посмотрел туда, куда смотрели многие, и увидел самого высокого человека, которого когда-либо принимала эта земля. Вытянутый и худой, как жердь, он возвышался над остальными приезжими, что, кажется, не сильно его радовало — он временами кидал вокруг настороженные взгляды. Один из них скользнул по Филиппу, и тот вздрогнул.

Эти глаза! Тёмные и зеленоватые, словно омуты, они так сильно напоминали ему одного человека, что... Но нет. У него же нет...

— Слыхали новость? — рядом шептались две старушки-кухарки. — Говорят, энтот великан тогось... сын Великого.

— Взаправду сын?

— Ну, говорят так. Сама не ведаю, но ежели его сюда сам Великий вызвал...

— Добро, Панка. Великий никогда не ошибался. Значит, и теперь...

Сын. У короля был сын. Это... проблема.

Не то чтобы Филипп на слово верил пересудам каких-то служанок. Он кивнул Снипсу, чтобы тот не путался под ногами, и псина понятливо кивнул в ответ, сразу же затерявшись в толпе местных. Сам же Филипп поспешил к приезжим.

Великан увидел его, и на миг в тёмно-бутылочных глазах промелькнуло облегчение. Он поприветствовал подошедшего, его голос был хоть и слегка нервным, но вполне спокойным. И всё же он совсем не напоминал правителя, что не преминул заметить про себя Филипп. Старательно клея на лицо доброжелательную улыбку, он провёл почётного гостя до покоев короля, где Великий, поблагодарив его, попросил оставить их наедине. Уходя, Филипп успел заметить, как великан, подумав, что он уже ушёл, скинул маску невозмутимости и с беспокойством подсел к старому королю. Он взял его за руку, слегка прикрывая чужую ладонь своей широкой ладонью, и Филипп едва не оскалился: всё же родня! Психуя, он вернулся в свою комнату и пнул ни в чём не повинный стул, вымещая на нём свою злость.

— Снипс! — рыкнул он, и тот, неизвестным образом будто услышав его, тотчас появился рядом. — Этот дылда и правда его сын. Уверен, старый хрыч позвал его, чтобы передать ему трон!

— О... — Снипс издал многозначительный звук, не понимая, что тут такого. Глянул на хозяина и, поняв, протянул: — А-а-а...

— Балда! — шикнул Филипп, раздражённо плюхаясь в кресло и сложив ладони домиком. — Это всё меняет. Молодого щенка сложнее вытравить так, чтобы это не вызвало подозрений. Он должен исчезнуть, пока к нему не привыкли. Пока считают... чужим.

— Ага... — Снипс почесал за ухом. — Но батя... он же его не выгонит. Не?

Филипп задумчиво пожевал губу.

— Да, — признал он медленно, — не выгонит.

— И как тогда быть, сир?

Филипп прищурился. Не то, что он хотел делать. Он думал, что есть время, чтобы всё произошло... буднично. По-природному. Но времени не осталось.

— Мы сделаем это, — подытожил он, и ветер, словно до сих пор прислушиваясь к словам, завыл громче прежнего. — Сегодня. — Он зловеще усмехнулся и добавил: — Пожалуй... приезд верзилы даже к лучшему.