Из тьмы да в полымя (гет)

Я не позволял своей любви «высказываться вслух»;

однако, если бы взгляды умели говорить,

и круглый дурак догадался бы, что я по уши влюблен.

Эмили Бронте «Грозовой перевал»

Лондон, Великобритания. 10 сентября, 2016 года.

Лондон тянулся серыми, высокими фасадами. Он замер, будто ожидал ответа, как ожидает его старое письмо без адресата. Узкая улица, по которой Алексис шагала уже в третий раз туда и обратно, казалась застывшей, в особом, нетерпеливом ожидании. Воздух был плотным, в нос ударил запах мокрого асфальта. В нём витала едва уловимая терпкая нота — смесь свежезаваренного кофе из соседнего кафе и чего-то, что можно было бы назвать предчувствием.

Первые капли дождя упали на её щеку, как чужие осторожные касания. Девушка подняла ворот ветровки, но не двинулась с места. Так и осталась стоять посреди пустынной улицы, в ожидании своего приговора. Она знала, что будет. Точнее — догадывалась. По её непрофессиональному мнению, в подобных делах, нужно быть полной дурой, чтобы после фразы: «Палмер, какого чёрта ты творишь?!» — ждать от Винчестера букет цветов и охапку разноцветных шариков.

Дождь усиливался и стоять здесь, у старой автобусной остановки, было странно и немного глупо. Но она не могла уйти. Он приедет, обязательно. Криминалистка вдруг про себя подумала, что всё здесь соответствует её внутреннему, паршивому состоянию. Даже погода.

Всё в жизни было как-то глупо и совсем некстати. Действительность стала налаживаться, всё шло своим чередом, и тут незапланированная командировка в другой конец мира свалилась, как в июле снег на голову. Алексис определённо точно могла сказать, что недовольна. Зла? Нет. Но радости мало. А вот он был точно зол.

Дин.

Всё внутри неё сжалось от одного этого имени. Они не виделись несколько месяцев, но память, как назло, сохранила всё — интонацию его голоса, чуть холодный взгляд из-под тёмных ресниц. Как он мог молчать и этим молчанием сбивать девушку с толку. Как Алекс искала в каждом прохожем его черты лица или манеру речи — и не находила. Как он насмешливо её исправлял, вторя: «нет, мой лунный свет, тут ты не права…».

Мой лунный свет.

Сколько было таких причудливых прозвищ. Чаще всего охотник называл Алекс — «Энни», делая большее ударение на второе имя. «Солнышко» звучало редко, тем не менее искусно. Дин в этом был мастер. Наверное, именно за это его Палмер так сильно любила.

Тем временем, дождь неумолимо начинал усиливаться, отбивая замысловатый ритм по зонтикам редких прохожих. Фонари отражались в лужах длинными, дрожащими полосами, будто всё пытались к чему-то дотянуться. Палмер сжала в ладони мобильный телефон, на который несколькими часами ранее пришло короткое смс: «Встречаемся в 21:40, на старом месте». Ещё пять минут.

Поодаль раздался рёв мотора. Возле неприметной кофейни останавливается чёрная, словно смоль, машина. Винчестер не спешит выходить, кажется, собирается с мыслями или оттягивает момент неизбежности.

Он всё же покидает импалу, хаотично бегая глазами по улице, в поисках «кого-то». Когда взор его зелёных глаз встретился с той, к кому он летел — шумно выдыхает, отрицательно покачав головой.

Вдали, сквозь влажную дымку, девушка замечает до боли знакомый силуэт. Широкий, уверенный шаг. Тёмная ветровка с капюшоном. И каждое его резкое движение, каждый шаг к ней — словно затягивал ту самую петлю, что тянулась из прошлого, которую они оба так и не сумели развязать.

Пока Дин преодолевал то расстояние, что их разделяло, Палмер вдруг вспомнила своё непрошенное чувство, которое обосновалось в ней семь лет назад и до сих пор так ни разу и не покинуло её. Ей едва исполнилось восемнадцать. Не помнить своих родителей, быть воспитанной старшим братом — значило выиграть в лотерею, джек-пот. Девушка сорвала куш. Правильной модели семьи, эталонного образца надёжной ячейки общества — не было. Возможно, именно поэтому она придумывала для людей те качества, которыми они вовсе не обладали. Таким выдуманным персонажем стал и Дин.

В нём она видела сказочный образ героя романов про любовь, бравого спасателя, который пожертвует всем, ради сохранения целостности мира. В её снах охотник всегда играл важную роль, собственно, как и в её жизни. В реальности же Винчестер смурной, опасный и очень холодный человек, который возит с собой в багажнике коллекцию холодного и огнестрельного оружия. В её же мечтах — большой, мурчащий, нежный кот, который приходит на порог её дома с рассветом, весь побитый, дабы залечить свои раны. Глаза мужчины отдавали прохладой леса, капельками росы в предрассветный час, иллюзией осевшего вечернего тумана. Она могла поклясться чем угодно — в то удивительное время не существовало человека лучше, чем он.

Но спустя пару лет — пелена с глаз спала, затуманенный взгляд стал чётче и ярче. Будто та информация, которой Алексис наполняла его все эти годы, отформатировалась. Ничего из того, что её тревожило и не давало по ночам спать, больше не замечалось. Сказка о Робин Гуде стала трейлером к драматическому фильму; повествование о Флинне Райдере — краткой историей о мошеннике. Она повзрослела, изменилось её мировоззрение. А это означало, что теперь она точно могла сказать, где проходят её личные границы и что допустимо. Той маленькой девочки, что забилась в углу и никого к себе не подпускала — больше нет. Воздушный замок разрушен ударом о реальность, сказочному миру пришёл конец. Вокруг — бутафория, декорации для представления.

Но суть людей такова, что раз за разом все наступают на одну и ту же бомбу, даже если ранее от взрыва контузило. Она не переставала его любить, просто знала о его недостатках и мирилась с ними.

Алекс глубоко вдохнула, всеми силами пытаясь улыбнуться. Сердце отдавало глухими ударами где-то в висках, смешивая предвкушение с тревогой в опасный коктейль. Она поняла, что боится не скорой поездки, ни холодного ветра, а того, что скажет он. Или того, что сумеет промолчать.

Дин подошёл ближе и Лондон замер, оставив их двоих в своём сером, но странно-красивом мире. Взглянув на Винчестера, девушка поёжилась. О, его лицо. Даже глубокие морщинки в уголках глаз источали в нём саму опасность. Но так ли оно было на самом деле? Быть может, он просто стал катализатором при выборе чего-то правильного в её жизни. Ведь будь она одна — точно бы наделала глупостей, а он нуждается в том, чтобы быть нужным, правильным, надёжным.

Мужчина остановился в шаге от неё. Так непозволительно близко, что можно было услышать едва уловимый запах горького апельсина, кожи и сандала. Но и в этот же миг он был так сокрушительно далеко, что невидимая пропасть между ними становилась всё шире, разрушая реальность. А они так и остались стоять на обломках своей павшей вселенной.

— Энни. — сложив руки в боковые карманы ветровки, охотник приветило кивнул. Его голос был тихим, но в нём звучала та же хрипотца, от которой у Палмер когда-то кружилась голова. — Снова без зонта.

— Здравствуй, Дин. — девушка в ответ приподняла уголки губ, хотя улыбкой это вряд ли можно было назвать. — Снова забыла.

Винчестер кивнул, будто не нашел слов в ответ.

Поджав губы, мужчина концентрирует свой взгляд на её глазах — и серые глаза смотрят на него в ответ так, что ему хочется стереть себе память, дабы не знать её никогда. Девушка на подсознательном уровне копирует его поведение, сама того не замечая. Сложив руки в кулачки, прячет их в карманы распахнутой куртки. Позже, и вовсе всё сильнее в неё кутается. Охотника одолевает секундный порыв, и он шагает вперёд, сокращая между ними и без того мизерную дистанцию. Хотел согреть её в своих объятьях, но будто облитый ледяной водой, резко приходит в себя. Всё так же смотря в глаза Алекс, сдвигает брови к переносице и делает уверенный шаг назад.

Горько усмехнувшись, Дин опускает голову.

Он любуется ею дольше, чем подобает. Откровеннее, чем положено. Но готов поклясться, что видит в ней ту самую четырёхлетнюю девочку, с которой ему посчастливилось встретиться энное количество лет назад в доме у Бобби Сингера, в злополучный день гибели её родителей. Она всё тот же ребёнок, в глазах которой видит себя шестнадцатилетнего с оружием в руках.

— Я знаю, что ты не в восторге от моей командировки, но позволь мне объясниться. — пухлые губы Палмер вытянулись в тонкую линию, чуть заметно подрагивая.

— Мягко сказано. Ты же догадываешься, поездка может быть опасной.

— И это мне говорит охотник на нечисть. — Палмер усмехнулась, деловито сложивши руки на груди.

— Который ездит с арсеналом оружия и заклинаний. — парировал Дин.

Винчестер мягко улыбается, почти смеясь. Склоняется над девушкой ниже, уводя голову в сторону. Смотрит с хитрым прищуром из-под опущенных ресниц. Пытается прочесть в её взгляде всё то, о чём она так упорно молчит и что так сильно ему не достаёт. Но, к его большому разочарованию, ничего подобного не замечает. Или не хочет. Он сам не понимал толком. Может, если бы прочёл в её серых глазах хоть малейшее смятение, смог бы увезти её куда-то в сторону Сан-Франциско, где так сильно Алексис любила бывать.

— Ладно, я просто хотел увидеться перед твоим отъездом. Никаких скучных нравоучений. — Винчестер поднимает руки в знак капитуляции и безоружно улыбается.

— Знаешь, я догадалась.

— Да неужели? — удивлённо выгнув бровь, Дин всё ещё не переставал улыбаться.

— Угу. — Палмер одобрительно кивнула. — Это ведь ты бросил Сэма в отеле за тысячи километров и пригнал сюда.

— Каюсь. Он хотел приехать, но информация по новому делу сама себя не соберёт.

— Поцелуй его за меня.

Охотник моментом округлил глаза и вмиг заливисто рассмеялся, отводя взгляд в сторону. Он всегда так делал, если ощущал себя более-менее комфортно. Уютно с кем-то. Повёл широкими плечами, повернувшись снова в сторону девушки, устремив взор на свою собеседницу. Поймал её улыбку. Ямочки на щеках. Чёрт, попался.

— У меня самолёт завтра в 07:30. — дотронувшись продрогшими пальцами до руки мужчины, Алекс несмело прошептала. Дин перевёл взгляд, нахмурившись. Но руки она не убрала. Не смогла.

— Значит будем прощаться. — чуть хриплым голосом ответил охотник, выйдя с оцепенения. — Веди себя хорошо. На рожон не лезь.

— Винчестер. — девушка недовольно закатила глаза, но всё же улыбнулась.

— Будь умницей, милая. И звони, в любое время. Я всегда на связи.

Дин широко раскинул руки, приглашая Палмер упасть в его объятья. Долго не думая, криминалистка шагнула вперёд и привстав на носочки, сомкнула кольцо рук вокруг его шеи. Немного по-детски, до боли наивно. Мужчина лишь на секунду позволил себе зарыться носом в её густые волосы, дабы запечатлеть в памяти запах. Так, чтобы он въелся в кожу, ходил за ним по пятам, доводя до беспамятства. Улыбнувшись, он слегка отстранился и поцеловал девушку в макушку, скользнув руками по её спине.

Никто из них не знал, долго ли они так простояли, утопая в объятьях друг друга. Время замедлило ход, давая возможность двум людям, что не хотели прощаться, побыть хоть немного вместе.

Лондонский аэропорт Хитроу, 11 сентября, 07:05.

— Чёртова хренотень. — пытаясь протиснуться с рюкзаком на плечах и с ручной кладью между толпами встречных потоков людей, Джим ёмко выругался. Кто-то из проходящих мимо незнакомцев на него вопросительно посмотрел, но детектив, грозно взглянув в ответ, продолжал свой путь до контроля пропускного пункта. Неспеша шагавшие за детективом Алекс и Кэтрин лишь молча переглянулись, продолжая молиться всем богам, дабы долететь до Индии без эксцессов.

Первая в очереди была Уокер. Если с документами у неё всё было в порядке, то беда пришла откуда не ждали — багаж. Ну кто же мог знать, что средства самообороны в виде электрошокера, провозить запрещено.

Андерсен прошёл почти без проблем, не считая ругани за перевес. Он ведь волок с собой всю документацию. Собственно, у Алексис история была та же. Она, конечно же, не ругалась на португальском, как это делал Джим, но доплатить за лишние два килограмма пришлось.

Дело за малым — пережить длительный перелёт.

Девушка посмотрела в сторону выхода на посадку и мечтательно улыбнулась. А Дин ведь боится летать.