После арки (джен)

— Да неужели? — Гарри посмотрел на Дамблдора и… хмыкнул. — Не уверен, профессор, совсем не уверен.

После чего добавил:

— Кстати, давайте определимся. Уж если вы называете меня по имени, то и я буду также вас звать. А то, надоела мне эта односторонняя фамильярность.

— Э-э-э… Ну, хорошо, — согласился Дамблдор, — ты можешь звать меня по имени когда мы наедине, разумеется.

— Отлично, — согласился Гарри. — А теперь, Альбус, расскажите мне, что, по вашему, я сейчас чувствую?

— Ну… душевную боль, конечно. И в том, что ты способен ощущать такую боль, заключена твоя величайшая сила.

— А с чего бы это мне её чувствовать-то?

— Но, как же так? — удивился Дамблдор. — Ведь только что на твоих глазах погиб самый близкий тебе человек.

— А вот так, — пояснил Гарри. — Нет, я, конечно, сожалею о его гибели, но называть Сириуса моим самым близким человеком... в корне неверно.

Услышав это Альбус удивлённо уставился на Гарри. Наверное у него в голове не укладывалось, то что сказал Поттер. Да и вообще, до Дамблдора, наверное, только сейчас дошло, что Гарри смотрит на него… с иронией, наверное. И это было… непонятным. Требующим разъяснения. Ну, то что Гарри, вдруг, так заговорил. Не ожидал такого Дамблдор. Да и выглядеть он стал как-то постарше, что ли.

— Но… почему ты так говоришь, Гарри мальчик мой? — спросил старик.

— А как мне ещё говорить, если в общей сложности я общался с ним часа три, примерно? — спросил, в свою очередь, Поттер. — Ведь фактически-то и не знал я его почти. Ну, и чего, спрашивается, я боль должен испытывать из-за гибели незнакомца? Да даже моим, так называемым, друзьям и то больше с ним пообщаться удалось.

— Что?! — этими словами Альбус был поражён. — Но, как ты можешь так думать о своих друзьях? И почему ты сказал «так называемые»?

— А это вы у себя спросите, — пояснил Гарри. — Нет, Рончика-то я ещё с прошлого Хэллоуина таковым считать перестал. — Гарри помолчал и добавил. — Знаете, в первый раз это было больно. Ну, друга потерять. Да и во второй — тоже. Так что, думается мне, лучше вообще без них обходиться. Вот поэтому они и перешли из разряда друзей в разряд старых знакомых. Впрочем, вы кажется что-то хотели мне сказать? Так что о том, почему вам следует себя благодарить и за что именно, мы можем и поговорить и попозже.

— Э-э-э… да. Хорошо, — согласился Альбус.

Он помолчал, собираясь с мыслями. Потому что, скорее всего, не так он себе этот разговор представлял. Этот, сидящий перед ним Гарри, был совсем не тем доверчивым мальчиком, который прыгнул в Арку. Что-то видимо случилось за тот краткий миг, когда Гарри прорвался сквозь завесу и вылетел с другой стороны. Чего быть не могло, по определению. Не мог, в обычных условиях, так быстро человек поменяться за столь короткий отрезок времени. Впрочем, это Альбус решил попозже выяснить. Поэтому продолжил разговор, как и планировал.

— В смерти Сириуса виноват я, — раздельно произнёс Дамблдор. — Вернее, главным образом я. Сириус был умным, отважным и энергичным человеком, а такие люди редко соглашаются сидеть дома, в тёплом местечке, когда другим угрожает опасность. Тем не менее я хочу заявить тебе со всей ответственностью, что в твоем вчерашнем путешествии в Отдел тайн не было ни малейшей нужды. Если бы я был откровенен с тобой, Гарри — к сожалению, мне не хватило на это смелости, — ты уже давным-давно знал бы, что Волдеморт может попытаться заманить тебя в Отдел тайн, и не попался бы вчера на его удочку. Тогда и Сириусу не пришлось бы отправляться туда за тобой. Вина за это лежит на мне, и только на мне.

Дальше он сделал небольшую паузу.

— Я должен с тобой объясниться, Гарри, — продолжил Дамблдор. — Мои ошибки — ошибки старого человека. Ибо теперь я вижу: всё, что я сделал и чего не сделал по отношению к тебе, несёт на себе явную печать недостатков, связанных с возрастом. Молодым не понять, как думают и чувствуют старики. Но, и старики тоже виноваты, если они забывают, что значит быть молодым… а я в последнее время, похоже, стал это забывать… Пятнадцать лет назад, — промолвил Дамблдор, — впервые увидев шрам на твоем лбу, я догадался, что он может значить. Я увидел в этом шраме знак глубинной связи между тобой и Волдемортом.

ГП и ОФ. Утраченное пророчество.

— И целых пятнадцать лет вы палец о палец не ударили чтобы её разорвать. Тем или иным способом, — ухмыльнулся в ответ Гарри. — Вместо этого вы меня поместили в заключение, на целых десять лет. Нет, ну а чего? Проще же ничего не делать, а потом… голову пеплом себе посыпать и выразить сожаление. Типа, ах! Я так виноват, так виноват.

Слова Гарри как плетью хлестнули Альбуса:

— Не говори так, Гарри. Всё это время я искал способ, но не нашёл пока.

— Ну, тогда, Альбус, получается, что не такой уж вы Великий маг, — снова ухмыльнулся Гарри. — Если даже второкурсница Гермиона, в отличие от вас, догадалась, например, кто именно был Слизеринским чудовищем. Поручили бы это дело ей, глядишь и нашёлся бы такой способ. И пятнадцати лет бы не понадобилось. Ну, или спросили бы об этом гоблинов.

— Гоблинов? — спросил удивлённо Альбус.

— Да, гоблинов, — пояснил свою мысль Гарри. — Они, конечно, не любят магов, но зато они любят золото. И, я больше чем уверен, что за время существования Гринготтса их Разрушители проклятий хоть раз да сталкивались с чем-то подобным. Что, Альбус, не додумались? Ну, значит это ещё одна ошибка старого человека. Впрочем, думается мне, что извиниться вы хотите не только за это.

— Ну, не то, чтобы извиниться, а пояснить почему не я обучал тебя окклюменции.

— Да, было бы интересно это узнать.

Альбус пригласил домовика и попросил сделать им чая. И после того как у них в руках оказались чашки с напитком пояснил:

— Видишь ли… я боялся, что недалёк тот час, когда Волдеморт попытается силой проникнуть в твоё сознание, чтобы управлять твоими мыслями, и мне не хотелось лишний раз подталкивать его к этому. Я был уверен: если он поймёт, что нас связывает — или когда-либо связывало нечто большее, чем обычные отношения между учителем и учеником, он обязательно захочет использовать тебя, чтобы шпионить за мной. Я боялся, что он овладеет тобой, подчинит тебя себе. Думаю, я был прав, считая, что Волдеморт попробует использовать тебя таким образом. В тех редких случаях, когда между нами возникал зрительный контакт, я замечал в глубине твоих глаз его призрачную тень…

ГП и ОФ. Утраченное пророчество.

Услышав это Гарри… расхохотался.

— Ох, простите, — сказал он после того как немного успокоился, — не смог удержаться. Просто у меня, в связи с этим, вопрос появился. А как бы ему это удалось? Если я его Империо сбросил, ещё тогда на кладбище. Ну, когда он себе тело возвращал. Кстати, во время вашей с ним дуэли, в министерстве, он попытался, таки, это сделать. Вот только ничего у него не вышло. Донести до моего сознания какое-нибудь ложное послание, это — да. Это у него получилось. А вот насчёт овладеть, то хрен ему, а не Поттера. Что вы скажете на это, Альбус? Наверное, что это ещё одна ошибка старого человека? Кстати, если уж пошёл такой разговор, то не хотите ли вы извиниться ещё кое за что?

— За что я по твоему ещё должен извиниться Гарри? — спросил Дамблдор.

— Ну, хотя бы зато, что поместили меня в семью моей тётки.

— А я в тот момент не мог поступить иначе, — пояснил Дамблдор. — Пять лет назад ты, Гарри, прибыл в Хогвартс живым и здоровым, как я надеялся и рассчитывал. Впрочем… не совсем здоровым. Ты перенёс много страданий. Я знал, что так будет, когда оставлял тебя на пороге дома твоих дяди и тёти. Знал, что обрекаю тебя на десять трудных, мучительных лет.

После чего сделал глоток чая и продолжил свои пояснения. Ну, или оправдания.

— Ты можешь спросить — и у тебя есть на то причины, — почему я так поступил. Почему было не отдать тебя на усыновление в какую-нибудь семью волшебников? Многие согласились бы на это с радостью и почли бы за счастье и большую честь воспитать тебя как сына. … Мой ответ таков: в первую очередь я хотел сохранить тебе жизнь. Пожалуй, я один знал, какая огромная опасность тебе угрожает. Волдеморт был побеждён несколько часов назад, но его сторонники — а многие из них почти также ужасны, как их предводитель, — всё ещё оставались на свободе, свирепые, отчаянные и безжалостные. Вдобавок, принимая решение, я должен был учесть перспективы на будущее. Верил ли я в то, что Волдеморт исчез навсегда? Нет; я не знал, десять, двадцать или пятьдесят лет пройдет до его возвращения, но был уверен, что рано или поздно он вернется, а еще, зная его как никто, был уверен, что он не успокоится, пока не убьет тебя.

ГП и ОФ. Утраченное пророчество.

— А-а-а… Так вы, оказывается, всё знали, — Поттер вновь посмотрел на Альбуса. Вот только теперь его взгляд, как и тон выражали сарказм. — И как всегда ничего не сделали. Хотя, нет. Сделали. Запустили слух, что Волди исчез куда-то. А все обрадовались и стали огневиски «жрать», и нарушать Статут о секретности.

— А что, по твоему, мы должны были сделать, Гарри? — спросил удивлённо Альбус.

— Навалиться на всех этих «свирепых, отчаянных и безжалостных» и разгромить окончательно их банду. Вот что. И тогда бы к Волдеморту никто на его зов на кладбище не прибыл и остался бы он только с Петтигрю. Вот это надо было сделать. А уже потом и выпить и попраздновать можно было бы. И не было бы необходимости обрекать меня на «десять трудных, мучительных лет». К тому же, я больше чем уверен, что и в этом случае можно было изыскать другую возможность и не помещать меня в семью моей тётки.

— Да нет же, Гарри, — с жаром возразил Дамблдор. — Вот, послушай…

— Я знал, что познания Волдеморта в области чёрной магии более обширны, чем у любого другого из ныне живущих волшебников. Знал, что даже мои самые сложные и мощные защитные чары вряд ли уберегут тебя, если он вернет себе всю былую силу. Но, мне была ведома и слабость Волдеморта. И я принял решение: тебя защитит древняя магия, о которой он знает, которую презирает и которую всегда прежде недооценивал — себе на горе. Я имею в виду, конечно, то, что твоя мать пожертвовала собой ради твоего спасения. Она дала тебе такую надёжную защиту, какой он и представить себе не мог, и она по сей день тебя оберегает. Таким образом, я решил положиться на материнскую кровь. И я отнёс тебя к её сестре, поскольку других родственников у неё не осталось.

ГП и ОФ. Утраченное пророчество.

— Вот только её вы поставили перед фактом, не позаботившись о том, а хочет ли она этого...

— Но, она приняла тебя, — прервал его Дамблдор. — Да, неохотно; да, скрепя сердце, с горечью и даже гневом, но приняла — и таким образом закрепила наложенные мною чары. Благодаря жертве твоей матери кровные узы сделались самой могучей защитой, какую я мог тебе дать. И, пока ты называешь своим домом тот, где обитают кровные родственники твоей матери, Волдеморт не причинит тебе вреда — он не может даже пальцем тебя тронуть. Он пролил её кровь, но она по-прежнему живёт в тебе и в её сестре. … покуда ты ещё можешь называть это место домом, покуда ты принадлежишь ему, Волдеморт ничего тебе не сделает. Твоя тётя знает об этом. Я все объяснил в письме, которое оставил у неё на крыльце рядом с тобой. Она знает, что, взяв тебя под свою крышу, сохраняла тебе жизнь на протяжении последних пятнадцати лет.

ГП и ОФ. Утраченное пророчество.

Выслушав речь Дамблдора Гарри только пренебрежительно фыркнул, после чего выдал в ответ.

— Н-да, — сказал он сокрушённо вздохнув, — не зря Гермиона говорит, что маги и логика понятия несовместимые. В чём, я, прямо сейчас, лишний раз и убедился. Потому что большего бреда я ещё ни разу не слышал.

— Но… почему бреда-то? — вновь удивился Альбус.

— Да потому что бреда, — охотно пояснил Гарри. — Во-первых, потому что дом моей тётки я никогда не считал своим. Своим домом, до недавнего времени, я считал Хогвартс. И, во-вторых, — Гарри поднял руку прерывая попытавшегося возразить Альбуса, — Петтигрю использовал мою кровь во время ритуала. Мою, Альбус. Не вашу, не Аластора Муди или Артура Уизли, а мою. Так что кровная защита больше не работает. Если она вообще когда-нибудь была, в чём я теперь сомневаюсь.

Альбус не смог, наверное, сразу ответить. Вместо этого он на какое-то время закрыл лицо руками и застыл в неподвижности. На некоторое время.

— Ты мне не веришь, мальчик мой, — сказал он сокрушённо.

— Разумеется, — не стал отрицать Гарри. — Вот скажите, как я могу доверять человеку который скрывает от меня информацию и намеренно вбивает клин в мою дружбу с мисс Грэйнджер. Впрочем, чему тут удивляться-то? Принцип разделяй и властвуй давно придумали. Вот потому-то мой единственный друг перешёл из этой категории в разряд старых знакомых. Как я уже говорил, вам себя за это поблагодарить стоит.

— Но… что я такого сделал? — не понял или сделал вид, что не понял Дамблдор.

— Блин! Альбус! — воскликнул Гарри. — Ну не делайте вид будто вы дурнее паровоза. Нет, ну честное слово, чего тупить-то? Ведь понятно же всё должно быть, даже такому «Великому магу» как вы. А, впрочем, давайте я всё-таки объясню. Например, прошлым летом вы намеренно запретили ей писать мне чтобы я себя поедом сожрал и приехал в Хогвартс морально ослабленным и почти, или совсем психически сломленным. И, если бы не дементоры, то так бы и произошло. И, что самое прискорбное, что она вас послушались.

— Но ведь сов могли перехватить, — попробовал возразить Альбус.

— А охранников? — Гарри посмотрел на него со злостью. — Ведь каждый же день меня кто-то, типа, охранял и письма можно было передавать через них. Что, хотите сказать что это ещё одна ошибка старого человека? А назначив старостой Рона, вы, скажете, что тоже ошибку допустили? А я скажу, что чёрта с два. Вы намеренно ещё больше вбили клин в мою дружбу с Гермионой. Так что, не нужно мне тут… раскаяние изображать.

После чего он замолчал. Видимо, чтобы не наговорить ещё больше и окончательно не выйти из себя. И, не схватиться за что-нибудь. Например, за один из мечей, находящихся у него в пространственном кармане.

— В общем так, Альбус, — Гарри, после того как успокоился, встал с кресла в котором он сидел, — у меня глаза слипаются, так что распечатайте двери и я спать пойду. А вы, если хотите, можете подумать над моими словами и решить для себя какие ещё ошибки старого человека вы совершили.

Дамблдор направил палочку на дверь, расколдовывая её, а Гарри вышел из кабинета и отправился спать. Кстати, отправился он не в Гриффиндорскую башню, а в комнату Так-и-Сяк. Или Выручай-комнату, как её ещё называли. И, как только он там оказался, то снова позвал Добби и попросил его кое о чём.

Дальше Добби притащил Гарри Поттеру, сэру, лёгкое снотворное, так что проспал он почти до ужина. Во время которого он перекинулся парой слов с участниками министерской заварушки, как он её назвал и снова куда-то исчез. Часа на три. А на следующий день «Ежедневный пророк» оказался заполненный статьями о том, что случилось прошлым вечером. Событие это иначе как «Резнёй в Малфой-маноре» не называли.

Да и как можно было назвать то, что там произошло? Сорок пять трупов, именно такое число убитых в Малфой-маноре назвал «Ежедневный пророк». Сразу сорок пять магов и оборотней, которые по тем или иным причинам оказались там этим вечером, лишились своих жизней. А почему случившееся назвали, всё-таки, резнёй, а не как-то по другому? Да потому, что помимо магии кто-то использовал холодное оружие. А выразилось это в том, что у каждого погибшего была отрублена голова. Как, впрочем, и другие конечности. И, это помимо повреждений полученных от магии.

А один из обозревателей «Ежедневного пророка» высказал мысль, что основной целью в Малфой-маноре были Волдеморт и его фамилиар. Большущая змеюка. Которые тоже находились там. Всех остальных он назвал, при этом, сопутствующими потерями.

В связи с чем к Люциусу Малфою возникли вопросы, а что они, собственно, в Малфой-маноре делали? А к Малфою они появились, потому что сам он избежал подобной участи, будучи в этот момент арестованным. И, поэтому, мог бы на них ответить. Да и не только насчёт этого появились к нему вопросы.

Так же, выступившая с комментарием Глава ДМП Амелия Боунс, сказала что она понимает линчевателя, тем не менее призывает его поступать всё же по закону. Вот только ни она, ни кто-либо из репортёров даже приблизительно не смог угадать личность линчевателя. Это сделал Дамблдор. И, потому сразу после завтрака он вызвал Гарри к себе.

— Гарри, мальчик мой, — начал он с вопроса, — скажи, Малфой-манор, это твоя работа?

— Что вы хотите от меня услышать, Альбус? — спросил в ответ Гарри.

— Правду.

— Да ну! А не поздновато ли вы спохватились правду от меня требовать? — Гарри вновь посмотрел на Дамблдора с иронией. — Вы, наверное, уже забыли что я вам больше не доверяю. Нет, если бы вы мне ещё тогда, в конце первого курса, сказали за каким таким надом Волдеморт к нам домой заявился, то я бы с вами поделился фактами. Может быть. И, кстати, Альбус не вздумайте пытаться меня легилиментить. Не выйдет. И применять ко мне заклинания тоже. В противном случае…

Тут, вдруг, Альбуса вполне ощутимо передёрнуло. Потому что вспомнились, ему слова одного его знакомого, воевавшего во Вторую мировую.

— Смотрит, как будто сквозь прицел винтовки, — говорил тот его знакомый.

Вот именно это Альбус вдруг и ощутил. Что Гарри, прищурив левый глаз, как будто бы смотрит на него сквозь прицел и «прикидывает» а куда бы именно всадить Альбусу пулю. В живот, в голову, в сердце или вообще отстрелить детородный орган.

— Кстати, Альбус, вот ещё что, — заметил Гарри после того как перестал столь пристально разглядывать Дамблдора. — Нашу нынешнюю профессоршу по ЗОТИ «любезно» пригласили в гости кентавры. Вот пусть она там и погостит подольше. Глядишь целее будет. Надеюсь, мы с вами поняли друг друга профессор?

— Э-э-э… Но, нельзя же так Гарри, — попробовал Дамблдор свои обычные увещевания.

— Почему? — удивился Поттер. И показал ему тыльную сторону своей правой кисти, — Вы что, снова хотите ошибиться, Альбус? — и добавил, с угрозой в голосе. — Не рекомендую.

— А что это, Гарри? — удивлённо спросил Дамблдор.

— А это последствия написания строчек Кровавым пером, — пояснил он ему. — И не убеждайте меня в том, что вы не знали чем занималась «любезная Долорес» пока вы в своём кабинете весь год прятались. Впрочем, кому я об этом говорю?

— Но, почему ты не пришёл с этим к своему декану, Гарри?

— А я приходил! — разозлился Гарри и начал орать. — Только наша декан и, по совместительству, ваша заместитель посоветовала мне голову опустить и не высовываться! И ладно бы только мне! Или вы думаете я один в прошедшем году строчки этим «пёрышком» пописывал?! Поэтому, повторяю! Амбридж должна пробыть в гостях у кентавров как можно дольше! Надеюсь, что теперь мы точно поняли друг друга, Альбус?!

— Э-э-э… ну, да, наверное. Но всё же, Гарри, скажи, пожалуйста, Малфой-манор это твоя работа? — снова спросил его Альбус.

На что Гарри ухмыльнулся и сказал:

— Не могу ответить на ваш вопрос ни положительно, ни отрицательно. Могу лишь сказать, что некто взял на себя ответственность и сделал то, что некоторые должны были сделать ещё пятнадцать лет назад. Тем самым он снова прикупил всем нам немного времени. И можно будет спокойно заняться поисками и устранением причин по которым Волдеморт всё никак не может отправиться в «следующее большое приключение». И если у вас больше нет вопросов, то я пойду, пожалуй.

Больше до отъезда в Лондон Дамблдор Гарри не вызывал. А по приезду, на вокзале Кингс-Кросс его встретили представители Ордена феникса, которые решили «поговорить» с его дядей Верноном. Вот, только пока они его запугивали Гарри тихонько отошёл от них и выбрался с вокзала. А там сел в первое попавшееся такси и отправился на площадь Гриммо.

— Нет, у Альбуса определённо не все дома, — подумалось ему по дороге, — если даже после всех наших разговоров он думает, что я снова поеду в Литтл Уингинг.