Неудача + некромантия = любовь (гет)

Наконец-то ночь, идеальное время, чтобы плюнуть в лицо природе и переступить через её главный запрет — табу на воскрешение. Чем ближе Хэллоуин, тем тоньше граница между мирами, а, значит, мой ритуал имеет приличные шансы на успех.

От раскалённого медного котла в подвале поднялась температура. Пар от варева щипал глаза, а едкий дым полыни щекотал горло. Я добавила кровяную лилию, — редкая дрянь, пришлось выменять у бродячего торговца на бутылку старого виски. Пахнет она омерзительно, полностью оправдывает название, но вскоре адский коктейль окажется в моём желудке, так что надо хотя бы попытаться привыкнуть к его специфичному аромату.

На столе, заваленным открытыми справочниками, лежала моя любимая книга — «Искусство временного оживления для начинающих».

Начинающая… Чёрт. Столько лет практики, а самые внятные результаты до сих пор даёт этот примитивный учебник. Как будто я обречена вечно оставаться на уровне первого курса, который всё схватывает на лету с первой же страницы. Унизительно.

Три капли с настоем мандрагоры должны сделать моё зелье идеальным. Три. Ни больше, ни меньше. Малейшая ошибка и всё насмарку! Мне нужно не просто шевелящееся мясо, мне нужен послушный, стабильный, идеальный кавалер ровно на одну неделю, ровно до того бала. Хоть что-то в моей жизни должно быть безупречным!

— И зачем тебе этот цирк? — раздался с верхней полки голос Мура. Он устроился на ящике с заспиртованными жабами, свесив лапу и наблюдая за мной, как врач за психбольным в лечебнице. — Не проще было сказать, что твой парень уехал в командировку? Или заразился проказой? О, я знаю! Что, если он тайный агент правительства и его миссия настолько секретна, что он не может тратить время на танцульки?

— Тише, Мур, — проворчала я, с трудом выговаривая сложное заклинание стабилизации. — Я должна сконцентрироваться. Одно неверное движение, один не тот ингредиент...

— ...и твой ухажёр разложится у тебя на плече, как утренняя колбаса, — закончил он с мрачным удовлетворением. — По-моему, символично. Ты прямо специалист по прилипающим к тебе кускам мяса.

Я проигнорировала его, взяв со стола один из хрустальных фиалов. Внутри мерцала «Душа Былой Тоски», одна из тех, что я собирала для Десперы. Ритуал требовал тёмной энергии, и эта душа была идеальным катализатором. Я осторожно капнула одну-единственную слезу заточённого страдания в котёл. Жидкость вспенилась и на мгновение застыла, превращаясь в прозрачную жижу, которая отразило моё завороженное лицо.

— О, великолепно! — продолжал Мур. — Теперь он будет не только ходить, но и стихи Есенина читать, прям как вампир, которого ты напугала. Зачем тебе черты бывшего додика в твоём идеальном кавалере?

— Мур, я предупреждаю...

— А что, если у него отвалятся уши? Или он будет истекать слизью? Ты вообще думала о практической стороне? Как ты будешь с ним танцевать, если его нога отпадёт прямо в середине вальса?

Он выводил меня из себя.

— Представляю, как вы будете мило беседовать. Ты: «Какой прекрасный вечер!» Он: «Нечленораздельный предсмертный хрип». Романтика!

— Мур! — я резко развернулась, и, видимо, из-за моей раздражительности из кончиков пальцев вырвались яркие искры.

Они не должны были причинить вреда кошаре, они бы погасли, не добравшись до своей цели, но Мур, увидев летящую в него магию, вскрикнул и в панике подпрыгнул на месте. Его пушистый хвост, метнувшись, задел край полки, где стояли мои черновые наработки и... несколько неподписанных склянок с остатками экспериментальных эссенций.

Небольшая колба с жидкостью болотного цвета покачнулась и, прежде чем я успела вытянуть перед собой ладони, чтобы словить её, полетела вниз.

— Нет! — крикнула я.

Стекло разбилось о борт котла, и содержимое — то ли неудачный эликсир невидимости, то ли побочный продукт от зелья роста волос — с шипением влилось в моё почти готовое зелье временного оживления.

И Мур, и я, замерли, уставившись на котёл, в котором бульканье сменилось на тревожное потрескивание, будто бы трескалась льдина, а затем цвет жидкости из прозрачного превратился в чёрный, с зелёными прожилками, которые расходились по сторонам и снова сливались воедино.

— О-о-ой, — тихо протянул Мур.

Я не могла пошевелиться. Мой взгляд метнулся от котла к справочнику. Я не знала, что это было! Я не подписывала ту колбу! Последствия могли оказаться непредсказуемы, а ингредиенты для нового зелья закончились.

— Это... это что-то испортит? — спросил кот, съёжившись.

Гул из котла нарастал. Я сглотнула.

— Надеюсь, что нет. Надеюсь, мой парень просто будет... немного светиться в темноте.

* * *

Ночь в Тупиковом переулке наступала исподволь. Сумрак выползал из подворотен и щелей в заборах, обнимая облупленные стены домов. Старые фонари отвоёвывали у него маленькие круги света, в которых беспокойно кружилась мошкара. За спинами спящих домов, за их островерхими крышами, протекала река, и отчётливо можно было услышать кваканье лягушек.

Мур, воплощение чёрной тревоги, путался у моих ног, и я видела, что его шерсть дыбом торчала во все стороны.

— Это худшая идея в истории идей! — причитал он. — Хуже, чем тот раз, когда ты решила искупаться в реке с водяными. Мы же помним, чем всё кончилось? Твои волосы неделю воняли тиной!

— Успокойся, Мур.

— Нет, не успокоюсь! Здесь смердит смертью и плохими решениями! — от хруста ветки под моими ногами он вскочил в боевую стойку и напыжился: — Слышала?! Это знак!

— Это мой каблук, трусишка, — я взяла Мура на руки, иначе до кладбища мы бы добрели к рассвету.

Ворота стояли раскрытые настежь. Они сильно проржавели, так что больше не могли закрыться. На каменной арке сверху угадывались буквы, но прочесть их было уже невозможно.

Для Мура началось чистое мучение. Под ногами хрустели пустые раковины улиток, выбеленные солнцем; из-под одного пошатнувшегося камня, с выцветшим ликом младенца, торопливо выполз жук-олень. Одну плиту совсем подрыли кроты, и она ушла в землю плечом, которую обвивал низкий туман. В нём копошились мошки, поднимаясь по заросшей мяте.

— Богита, давай уйдём! Смотри, на том памятнике голубю снесли голову! Она валяется в крапиве! А вон, другой! Там могильный камень молния раскурочила пополам!

— Ты не так видишь, малыш, — я протянула руку и прикоснулась к поверхности старого гранита. — Трещинки на памятниках тоже самое, что морщины на лице. Там, в гробах, не трупы, а уставшие люди, прилёгшие отдохнуть.

— Мерзость! Это место ненавидит живых!

— Не соглашусь. Посмотри вокруг, посмотри на новые и уже поваленные деревья! Они видели столько любви, столько горя! А теперь они корнями обняли тех, кто больше не может чувствовать. Это не мерзость, Мур. Это прекрасно.

Я наклонилась и подняла увядший венок из хризантем.

— Смотри, как нежно умирает красота. Она увядает, чтобы вернуться туда, откуда родилась. Она стремится вернуться в утробу матушки-земли.

Мур смотрел на меня так, будто я только что призналась в любви к чумной язве.

— Ты совсем спятила!

— Возможно.

Я скользнула взглядом по датам, выискивая могилы посвежее, а Мур засеменил рядом, тыкая лапой в первые попавшиеся холмики.

— Вот! Трёхдневной давности! — взвизгнул он, указывая на свежий, ещё не осевший бугор земли. — Давай быстрее, пока он не передумал тут лежать!

— Это же Эрик, — я присела рядом с его могилой. — Помнишь, он держал голубей и постоянно гонял тебя? Раньше он каждое утро покупал медовые пряники и забегал к нам в магазин поздороваться. — Я провела пальцами по деревянному кресту. — Кажется, он ушёл во сне, держа в руке фотографию жены.

На могиле рядом давно погасла лампадка.

— Надеюсь, они наконец-то воссоединились.

— Трогательно! — Мур подпрыгнул, отряхивая лапу от прилипшей к ней паутине, покрутился вокруг своей оси и упал перед новым надгробием. — Богита, я нашёл! Идеально! Свеженький, пахнет... э-э-э... ну, в общем, ещё не так сильно пахнет!

— Да ну? — я подошла ближе.

«Рэйвен Ривэнгар»

«Любимый сын и брат»

Он умер чуть больше двух месяцев назад, ещё совсем молодым. Двадцать четыре года! Жаль, что на камне нет фотографии, придётся надеяться, что генетика не подвела, и Рэйвен хоть немного симпатичнее, чем тот горгулий, что украшал соседний склеп.

— Что есть, то есть, — проворчала я, плюхаясь на землю перед могилой. — И на том спасибо.

Из кожаного рюкзачка я достала дневник всех моих провалов и редких, счастливых случайностей. На страницах красовались пометки: «Не повторять!» и «Вызвало рост плесени в радиусе десяти метров». Методом проб и ошибок мне удалось вывести единственную работающую формулу, и сейчас я надеялась, что она не подведёт.

— Рэйвен Ривэнгар, — прошептала я, открывая тетрадь на нужной странице. — Прости за беспокойство. Обещаю, ненадолго.

Сперва я обвела себя и могилу кругом из крупной соли, что всегда носилa при себе. Потом затеплила чёрную свечу, мною же слепленную; и лишь только коснулся огонь фитиля, пропитанного маслом кипариса, как пламя вспыхнуло лиловым светом, который почему-то не мог колыхнуть ветер, гулявший по кладбищу.

— Духи Тьмы, Владычицы Закатных Троп… — начала читать я, сверяясь с потрёпанной тетрадью.

Зелье в склянке пуще замутнилось, и зелёные прожилки в нём закрутились, создавая маленький вихрь.

— Беру то, что вам принадлежит, во временное пользование! Даю форму праху и волю бездыханной плоти!

С этими словами я вылила половину зелья на свежую землю, но оно не впиталось, а растеклось по поверхности, образовав мерцающую плёнку. Земля под ней зашевелилась, точно там копошился жирный червь, и Мур, до того сидевший смирно, отскочил к самому краю круга. Его хвост так распушился, что походил на унитазный ёрш!

Из-под земли донёсся отвратительный звук, будто кто-то вытаскивает ногу из трясины, и вскоре перед нашими глазами появилась бледно-синяя рука, пальцы которой судорожно цеплялись за воздух.

Я залпом опрокинула в себя остаток мерзкого зелья и впилась глазами в то место, где должна была быть голова мертвеца:

— Восстань! — крикнула я.

Земля на могиле вздыбилась, и моё сердце заколотилось в груди. Мы с Муром ожидали пробуждения мёртвого, не смея дохнуть, и вот, высокая фигура восстала, обратившись к нам спиной.

Медленно, с неприятным хрустом, голова его повернулась через плечо, и свет луны обрисовал острый подбородок.

Мой личный зомби стоял недвижимо около минуты, а потом вдруг выгнулся назад неестественной дугой, будто его переламывало напополам, и я закрыла рот рукой, подавляя собственный ужас. Я хотела верить, что не создала монстра, предназначенного уничтожить человечество.

Пока я перебирала в голове все возможные сценарии, вспоминая самые отвратные фильмы про зомби, воскрешённый резко выпрямился и с силой встряхнул плечами. Две грязные ладони легли на бока, и он простонал:

— О, боги!

Я аж подпрыгнула. Сердце ёкнуло. Он знает моё имя?!

— Д-да, дорогой? — робко прошептала я.

Мур, сидевший у меня на плече, вмиг зажал мой рот хвостом:

— Боги, кретинка, он имеет в виду не твоё имя! Он призывает своих богов! От шока! Нам крышка!

Я оттолкнула его хвост, но было поздно. Мертвец услышал наш шёпот. Всё так же с хрустом, от чего напугал нас до чёртиков, он начал поворачиваться, и Мур, издав панический визг, в ту же секунду юркнул в ближайшие кусты. Я же, оставшись один на один с последствиями своего безумия, прищурилась, вглядываясь в поворачивающееся ко мне лицо.

Я знаю его!

Он знает меня!

Точнее, он знает Лилиан…

В панике я прошептала заклинание трансформации, и за долю секунды хлопковый халат сменился на шелковистое чёрное платье Лилиан, а в волосах заструилась прохлада ночи. Когда он полностью повернулся, его глаза уставились уже не на растрёпанную ведьму, а на изысканную вампиршу, сидящую на земле в ореоле лунного света.

На его грязном лице застыло недоумение, которое медленно, очень медленно, стало сменяться озорством. Уголок его рта дрогнул.

— Погоди-ка... — прохрипел он. — Ты... Лилиан? Владелица того милого магазинчика с дурацким котиком? Что ты здесь делаешь? И почему я... — он осёкся, наконец осмотрев себя, свою одежду и землю, осыпающуюся с его рук. — Ох. Кажется, я опоздал на собственные поминки. Надеюсь, там подавали мой любимый лимонад.

Он сделал шаг вперед, немного пошатываясь, и протянул мне руку:

— Негоже сидеть на сырой земле. Простудишься.

Я молча взяла его руку, и он легко поднял меня. Вблизи он был даже выше, чем я думала. Уверена, в своём настоящем облике я бы дышала ему в грудь. А ещё он чертовски харизматичный, даже будучи мёртвым! Да, это был тот самый Рэйвен, что захаживал в магазин и с интересом расспрашивал о вампирском фольклоре. Он однажды принёс мне корзинку ягод, сказав, что они напомнили ему о моих глазах.

— Рэйвен... — я убрала червячка с его плеча и вынула из запутавшихся волос камешек. — Мне так жаль.

— Да ладно, — он проследил за траекторией полёта камушка. — Кто-то просыпается не в той постели, а я…. — он многозначительно посмотрел на свою могилу. — Но, должен признаться, приятный сюрприз, быть воскрешённым такой очаровательной особой. Хотя, мне казалось, ты больше по фольклору, а не по некромантии.

Из кустов донёсся язвительный шёпот:

— Она больше по тому, чтобы всё испортить! Скажи ей, чтобы вернула тебя на место, пока твои уши не отвалились!

Рэйвен повернул голову в сторону кустов и, завидев Мура, завизжал:

— Твой кот разговаривает?!

— Разговариваю, — Мур выпрыгнул к нам. — Советую закрыть челюсть, пока она не разложилась. Давай, падай обратно в гроб!

Ошарашенный, Рэйвен покосился на меня.

— Лилиан, что, чёрт возьми, тут происходит?

Я смотрела на него, всё ещё ожидая истерики, воплей или хотя бы попытки убежать.

— Ты удивительно спокоен, — констатировала я вместо того, чтобы вдаваться в объяснения. — Почему тебя напугал говорящий кот, но ты нормально отнёсся к собственному воскрешению?

— Ну, знаешь ли, в нашем городишке то домовой мебель переставляет, то по ночам русалки в реке поют, а на днях... перед моей смертью, мясник уверял, что его свинья заговорила, как твой кот. Хотя я думаю, у него белочка после самогонки. В любом случае, возможность личного воскрешения кажется не такой уж надуманной на фоне происходящей белиберды. Просто одна из городских легенд, которая оказалась правдой.

— Легенд? — переспросила я.

— Ага. Ходят слухи, что пару веков назад граф воскрешал свою погибшую возлюбленную. Правда, по слухам, из этого ничего хорошего не вышло. Она, вроде бы, сошла с ума и теперь бродит по лесам, заманивая заблудших путников. А ещё есть байка о «Шепчущем склепе» на старом кладбище, мол, тот, кто услышит шёпот и ответит на него, станет слугой древнего духа.

— Не поэтому ли ты постоянно копался в моих книгах? Ты искал доказательства?

— Волей-неволей начнёшь верить, когда каждый второй сосед рассказывает о всяких странностях. Представляешь, я даже всерьёз подумывал было стать охотником на нечисть. Справочник по слабостям вурдалаков изучал, серебро натирал... — он просмеялся себе под нос.

— Охотником? — чуть тише переспросила я. Такие люди убили моих родителей. — Что именно в нечисти тебе так не нравится? Что они тебе сделали?

Рэйвен посмотрел на меня с искренним удивлением.

— Да ничего они не сделали. Я так-то и в существования чего-либо не особо верил, пока ты меня не подняла. Обычное желание защищать слабых, сражаться с силами тьмы, всякие там супергеройские штучки. Глупости, конечно.

Мне стало немного стыдно за свою вспышку. Он же не знал, с кем говорит на самом деле.

— Да, глупости. Не все силы тьмы одинаково тёмные.

— Что ж, — Рэйвен снова одарил меня своим озорным взглядом. — Поскольку мой план по спасению мира провалился ещё на старте, может, ты, моя прекрасная спасительница, объяснишь, кто ты на самом деле? Потому что обычная продавщица милых безделушек на такое вряд ли способна.

— Она ведьма! — отозвался Мур, прекратив вылизывать свою лапу. — Ведьма-неудачница, у которой всё идёт наперекосяк. И сейчас ты её главный провал!

Рэйвен с притворным ужасом осмотрел себя, пошевелил пальцами, потрогал лицо.

— Хм, я бы не сказал, что провал. Руки-ноги на месте, вроде не разваливаюсь. Всё вполне целостно. — Его взгляд опустился ниже пояса, он нахмурился, оттащил пальцем краюшек штанов и заглянул внутрь. На его лице расплылось самое самодовольное и наглое выражение, какое я только видела. — О да, кое-что ещё тоже на месте. И, я бы сказал, в полной боевой готовности. Отличная работа, ведьмочка! Пять звёзд!

— Могло быть лучше, — пробормотала я, отводя взгляд.

— Эй, не скромничай! — он выпрямился. — Серьёзно, чувствую себя очень даже живым. — Он поднял руку, чтобы поправить воротник, и замер, увидев тыльную сторону своей ладони. Там, между большим и указательным пальцем, зияла небольшая, но неприятная рана. Кожа вокруг неё была тёмно-синей, почти чёрной, и, кажется, чуть шевелилась. — Хм. А это что?

Мур язвительно расхохотался.

— А это, дорогой зомби, и есть тот самый провал! Поздравляю, ты неидеален. И, судя по цвету, немного ядовит.

Рэйвен скривился, разглядывая рану.

— Ничего, сойдёт и так. Главное, что функционал не пострадал, — он снова бросил на меня многозначительный взгляд. — Но, полагаю, мне теперь нельзя на людях показываться.

— Э-э-э... — я потупилась. — Да, нам нужно будет это как-то скрыть.

— И его синюшный цвет кожи, — поддержал Мур.

— Что ж, — Рэйвен снова отряхнул ладони, словно это могло помочь избавить его от червяков, поедающих рану. — Полагаю, наше мистическое приключение завершено. Я пойду домой, хорошенько отмоюсь, перевяжу свою новую модную особенность, — он кивнул на посиневшую рану на руке, — и отосплюсь. Готов порвать свои лучшие простыни в клочья.

— Ты проспал два месяца! — выкрикнул Мур. — В самом буквальном смысле!

— Гроб, мой пушистый друг, очень отличается от ортопедического матраса. Мне нужна настоящая кровать.

— Ты не можешь просто взять и явиться домой! — выпалила я, подбегая к нему и хватая его за рукав.

Он поднял бровь.

— А почему, собственно, нет? Это мой дом. Моя кровать. Мои, с позволения сказать, простыни.

— А твои родители? Твой брат? Они же в трауре! Они только что похоронили тебя! Как ты объяснишь своё возвращение?

— Лилиан, золотце, мои родители живут у чёрта на куличиках и благополучно выращивают розы, вспоминая обо мне раз в полгода, а брат и при жизни-то редко звонил. Я жил один в старом домишке моего деда на окраине, пока копил на что-нибудь получше.

Вот чёрт. Мой аргумент не сработал. Я не могу его отпустить! Мне нужен он, живой... ну, или почти живой... на этом балу!

— Понимаешь, — я сделала шаг вперёд, пытаясь говорить максимально убедительно, — я воскресила тебя не просто так.

Рэйвен закатил глаза.

— Ну, да, конечно. Просто так трупов из земли не достают. Так в чём же дело, дорогуша? Что тебе от меня надо? Мне прикинуться твоим покойным дядей на семейном ужине?

— Мне нужен парень. И этим парнем должен стать ты.

Я ожидала удивления. Возможно, даже испуга, но Рэйвен внимательно, с ног до головы, оглядел мой безупречный облик Лилиан, и я заметила как он похотливо разглядывает изгибы моей фигуры.

— Слушай, красотка, — вздохнул он. — Ты, без сомнения, чертовски привлекательна, и, видимо, могущественна, раз способна на такое, но я вынужден отказать.

У меня отвисла челюсть. Меня... отвергли? Лилиан, творение трёх богинь, идеал вампирской красоты, была отвергнута только что воскрешённым трупом?!

— К-как?.. — всё, что я смогла выдавить.

Я подошла ещё ближе, входя в его личное пространство, намереваясь воспользоваться своим даром убеждения. Ну уж нет, отступать назад мне никак нельзя!

— Ты же хочешь быть со мной, правда? — прошептала я, и глаза Лилиан вспыхнули красным пламенем Богиты. — Ты чувствуешь, как твоё сердце замирает от желания провести со мной пару ночей?

Рэйвен на мгновение задумался, потом почесал затылок.

— Честно? Нет. Сердце, если оно там вообще есть, не замирает, а в горле стоит комок земли, и я бы не отказался от стакана воды.

Я отшатнулась. Моя магия... не сработала?! Этого не может быть!

— Почему?! — выкрикнула я с человеческим отчаянием.

Рэйвен ухмыльнулся и отвернулся от меня, попутно отряхивая штаны.

— Всё очень прозаично, красотка, — бросил он через плечо. — У меня уже есть девушка. Так что, как говорится... адиос!

Он помахал нам рукой и точно намеревался свалить, оставить меня абсолютно растерянную посреди кладбища!

Так… Стоп.

У него... есть... девушка.

Вот оно, слабое место моих драгоценных чар, подаренных вечными сёстрами и моей матушкой! Они были бессильны против самого простого и самого мощного барьера в мире — против занятого сердца.

Я стояла как вкопанная, не в силах пошевелиться. Глаза были размером с блюдца. Мой гениальный, отчаянный план разлетелся в пух и прах, столкнувшись с банальной супружеской верностью... или что там у них было. Мур обратился ко мне с редким для него сочувствием:

— Поздравляю. Ты воскресила труп, который тебя зафрендзонил.

В голове проносились самые унизительные картины. Вот они, Изабель и Ванесса, корчатся от смеха, пока я, краснея, бормочу что-то о внезапной командировке моего несуществующего парня. А в это время Рэйвен будет обниматься со своей настоящей девушкой где-нибудь в уютном кафе или, того хуже, на заднем ряду кинотеатра, целуясь под щелчки раздражающего проектора!

И тут меня осенило. Я же не подарила ему вторую жизнь!

Я одолжила её!

— Рэйвен! — крикнула я ему вслед, заставляя его остановиться. — Ты должен знать! Ты здесь ненадолго!

Он медленно повернулся и его лицо исказила гримаса непонимания.

— В каком смысле?

— Я вернула тебя всего на неделю! До конца Хэллоуина. Потом... потом ты снова... ну...

Я не смогла договорить, но он всё понял. Его возмущению не было предела.

— То есть, ты врываешься в мой вечный покой, выдёргиваешь меня из объятий небытия, и к тому же с истекающим сроком годности?! — его голос злостно загремел по всему кладбищу. — И как, скажи на милость, мне теперь функционировать?! «Извини, дорогая, наше свидание нужно уложить в семь дней, а потом я развалюсь»?!

— Мне жаль! — взмолилась я, искренне сочувствуя ему. — Это было ужасно эгоистично, я понимаю, но откуда мне было знать, что у тебя есть девушка?! Я вообще думала, что ты... — я запнулась, осознавая, как глупо прозвучит моё оправдание: — ...что ты флиртовал со мной, когда приходил в магазин.

Рэйвен фыркнул, скрестив руки на груди.

— Вежливость не флирт, красотка. Ты не в моих интересах.

Мы замолчали. Я не знала, что ему сказать, как уговорить его остаться, а Мур, по всей видимости, не находил никаких остроумных фразочек. Рэйвен пылко взглянул на него, будто бы пресекая его попытку открыть рот, покачал головой и сделал шаг в сторону кладбищенских ворот. Его нога вдруг подкосилась, и он рухнул на землю, как мешок.

Я замерла, уставившись на неподвижное тело.

— Рэйвен?..

Мур подбежал к трупу и принялся его обнюхивать:

— А чё это он лёг?

— Он упал, балбес!

Ни ответа, ни привета. Рэйвен лежал бездыханный, в той же позе, в какой упал. Сердце у меня ушло в пятки. Неужели срок уже вышел? Так быстро? Нет, не может быть!

Я подбежала, опустилась перед ним на колени и принялась трясти его за плечи:

— Рэйвен! Проснись! Давай, спящая красавица, открывай глаза!

Он резко вдохнул, глаза его закатились, а потом сфокусировались на мне. Он медленно поднялся на локти, потирая затылок.

— Чёрт... — проворчал он. — Я хоть и мёртвый, но от удара головой всё равно ужасно больно.

Я выдохнула с облегчением, но недоумение лишь возросло.

— Что с тобой случилось?

Рэйвен покачал головой, стараясь прийти в себя.

— Не знаю. Сделал шаг, и вдруг... всё отключилось. Как будто батарейка села.

Мур уставился на меня с осуждением:

— Эй, Франкенштейн, а на какое расстояние, говорится в твоих умных книжках, может отходить воскрешённое чудовище от своего создателя?

— О… — протянула я, не сводя глаз с Рэйвена. — Ой.

— Ой? — мрачно переспросил он, не прекращая потирать затылок. — Что ты натворила?

— Тот пузырёк, который ты разбил, Мур! — я обвиняюще ткнула пальцем в кота. — Теперь я точно уверена, это была «Эссенция Привязки Духа»! Я делала её на заказ для одной вдовы, которая хотела ненадолго вернуть дух мужа, но боялась, что он уйдёт в астрал!

Мур задумался, а потом его морда расплылась в самой довольной ухмылке:

— Франкенштейн нашего времени вместо монстра из частей тела собрала бойфренда с функцией «не отходить дальше вытянутого поводка»! Жестоко, но эффективно.

Рэйвен поднялся с земли, истощая ко мне бездонное отвращение.

— Ты привязала меня к себе, как собаку?!

— Это была случайность! — обречённо взвыла я. — Судя по всему, если ты отойдёшь от меня дальше, чем на... — я быстро прикинула в уме эффект от эссенции, — ...ну, скажем, на пятнадцать шагов, твоё тело просто отключится, пока я не подойду ближе.

Над головой в насмешку раздалось уханье совы.

— Пятнадцать. Шагов. — озлобленно отчеканил Рэйвен. — Значит, чтобы жить, точнее, чтобы не быть овощем, отныне мне нужно следовать за тобой по пятам?! Спать, есть, умываться...

— В твоём случае только умываться, — уточнил Мур. — И то, осторожно, чтобы ничего не отклеилось.

— ...всегда быть рядом, — закончил Рэйвен, смотря на меня взглядом, в котором читалось желание снова умереть, но в этот раз окончательно.

— Не всегда-всегда, — попыталась я смягчить удар. — Теоретически, я могу оставить тебя за дверью ванной. Или в соседней комнате, если она очень маленькая. В общем, дистанция вытянутой руки... плюс ещё парочка.

Рэйвен зажмурился, делая глубокий вдох, который ему, по идее, был не нужен.

— Прекрасно. Просто великолепно! Я не только труп с истекающим сроком годности, но ещё и труп на привязи! И моя личная жизнь, на которую я, оказывается, могу потратить всего неделю, теперь тоже должна умещаться в твой маленький магический круг! Надеюсь, твоя ванная комната просторная. Или ты не против, чтобы я принимал душ при тебе?

Пошлая картинка сама собой всплыла перед глазами, и я почувствовала, что готова провалиться сквозь землю прямо сейчас. Мур, видя моё состояние, ехидно мурлыкнул.

— Не переживай, зомби. Думаю, она именно о подобном и мечтала. Просто её план по завоеванию сердца слегка видоизменился, и вместо романтики вас ожидает вынужденное сосуществование. Почти как брак, только с разложением.

Я закрыла лицо руками. Мой гениальный план провалился, обернувшись кошмаром наяву! Но… извращённая логика происходящего была не такой уж и плохой. Да, он не влюблён в меня. Да, он на привязи. И он не может уйти! Он вынужден быть рядом. А это, как ни крути, лучше, чем приходить на бал в одиночестве.

Я опустила руки и посмотрела на Рэйвена, который смотрел на меня с немым вопросом «И что теперь?».

— Что ж, — сказала я, улыбаясь. — Похоже, у нас с тобой есть неделя, чтобы научиться жить в пятнадцати шагах друг от друга. И для начала я отведу тебя в наш дом.