Кольцо купеческой дочери (гет)

Избушка, как живая, присела на корточки, чтобы впустить ее, и Варвара. не медля, ступила на порог. Едва она протиснулась внутрь, дверь захлопнулась, — так захлопывается пасть собаки, откусившей сочный кусок мяса.

Пол заходил ходуном, и Варвара, чуть не падая, уперлась руками в стены и потолок. Дом был таким тесным, что, стоя посередине, она могла дотронуться до двух противоположных стен. Когда изба перестала трястись и скрип прекратился, Варвара догадалась, что это она, наверное, разгибалась.

Старуха лежала на узкой скамейке в дальнем углу, сложив руки на животе и закрыв глаза. Седые волосы торчали в разные стороны. Нос ее, изогнутый, как засохшее дерево, выдавался сильно вверх. Вдруг она жадно втянула воздух, и кривой нос затрепетал.

— Тьфу-тьфу! — забрюзжала Баба Яга. — Человеком пахнет! Кто пожаловал?

Варвара сделала шаг вперед, почти дотрагиваясь коленями до полуприкрытой костяной ноги. Ей не было причин бояться. В тот раз старуха ей ничего не сделала.

— Ты меня, бабушка, — сказала она, — сначала накорми, напои, а потом и спрашивай.

"Отведай пищи в моем доме и позабудешь о своем. Но-но, не лупи на меня глаза, девочка, ешь спокойно, ты ужин сама наготовила, тебе ничего не будет пока. Но когда вернешься взрослой девой, попомни мои слова”, — так учила ее Яга в те три дня и три ночи, что маленькая Варвара прожила у нее на побегушках. До рассвета старуха улетала в ступе, а девочке наказывала прибрать избу и наготовить еды к ее возвращению. Никогда она не прилетала до заката и никогда Варвара не видела ее при свете дня. Вечерами старуха бранила ее, давала новые поручения и ложилась на скамью. Варваре приходилось спать, свернувшись клубочком на полу. На четвертое утро Яга дала ей мешок зерна, о котором она и пришла просить в неурожайную голодную осень.

Мачехе ее возвращение было как кость в горле. Хотела видно, чтобы нелюбимая дочь мертвого мужа тоже скончалась — в животе у известной людоедки Бабы Яги. Но от нее Варвара видела больше доброты, чем от отцовской жены и ее двух сводных сестер, которые после той истории прозвали ее ведьмой.

— А, вернулась, красна девица! — осклабилась Яга, вставая. — Садись — потчевать тебя буду!

Она громко стукнула костяной ногой по полу.

Варвара только села за стол, как Яга уже начала доставать из-под половиц, из-за кушетки и с печки всякую снедь и ставить перед Варварой. Две тарелки с травянистой похлебкой, два ломтя хлеба, два стакана с непонятной жижей.

Суп был кислый, хлеб — черствый, компот лип к горлу, но Варвара ела как не в себя. Ее охватил дикий жор.

— Ну, говори, зачем пожаловала? — спросила Яга.

— Ах, бабушка, мне без него свет не мил! Помоги мне или в воду.

— Ой, страсти-то какие! Это кто ж такой?

— Царь наш Ярослав.

Злая старуха прищелкнула языком.

— Без царя понятно, что не мил.

Варвара не позволила себя сбить.

— Он повадился к барышне моей ездить, а меня и не замечает. Замуж ее зовет, во дворец зовет, а я с ней — служанкой! — Варвара в отвращении фыркнула. — Буду я в хлеву царском, а она — в опочивальнях, весело как! Она в шелках и жемчугах ходить, вина заморские пить, а я стирай-прибирай. Хочу, чтоб наоборот. Хочу, чтобы она стала служанкой, а я царевной! — И она ударила себя в грудь.

Яна, жевавшая беззубым ртом хлеб, гаркнула:

— Нет. Не во власти это моей.

— Как! Ведь тебе и день, и ночь, все подвластно!

— Чтобы один человек другим стал — этого я не разумею, как сделать. Но можно сделать так, чтобы ты и она стали будто на одно лицо.

— Ну вот-вот! — воскликнула Варвара, ликуя и почти подпрыгивая.

— Тогда ты ее место займешь. А ее надо будет… — Яга остановилась и твердо посмотрела на собеседницу. Варвара никогда не думала, чтобы у нее было такое серьезное и мрачное лицо, такие умные и холодно-насмешливые глаза. На секунду они просто замерли одна напротив другой.

— Что? — сказала Варвара наконец и удивилась звучанию своего голоса: они будто обсуждали торговые вопросы, как давеча покойный купец Дмитрий Замарин со своими партнерами, приехавшими издалека к нему домой.

— Что-что, — фыркнула Яга. — Сама понимать должна.

— Извести? — спросила Варвара дрогнувшим отчего-то голосом. Яга весомо кивнула, не спуская с нее пытливого птичьего взгляда. — А по-другому никак?

— Нет!

— Чтобы она мой облик приняла, служанкой, как я, стала?..

— Сказано тебе — нет! Не хочешь — я тебя заставлять не буду, у меня дел довольно, чтобы слушать еще девчоночьи склоки…

— Нет, постой! — Варвара в отчаянии удержала ее за руки. — И царицей я стану? — уточнила она тихо.

— Уж будь покойна!

— И царь любить меня будет?

— Как ее любит.

— И во дворце буду жить?

— Как она бы жила.

— И иначе никак?

— Никак.

— Тогда я согласна! Сделай это.

Яга пронзительно расхохоталась, напугав Варвару до полусмерти, так что она даже пошевелиться не могла.

— Мне-то она на что сдалась? — презрительно фыркнула Яга, успокоившись. — Нет, ты сама, родимая, своими белыми ручками все сделаешь и ее на тот свет отправить, иначе толку не будет. Но ты пока не соглашайся… Посмотри лучше, что с тобой потом будет, когда смерть придет! — И, оглядев избу орлиным взором, крикнула: — Ну-ка, гады морские, твари лесные, устроила я пир, ползите со всех щелей!

Тут же откуда ни возьмись налетели пузатые жабы, визжащие мыши, крысы размером с кошек, полчища жуков, змеи, ящеры, и все начали терзать хлеб, недоеденный Варварой, и облизывать тарелку, оставшуюся после нее. В ужасе Варвара смотрела, как гады ползали или ковыляли по столу. Она отбросила с юбки мышь, упавшую ей на колени, и тут же прямо перед ней змея, медленно извивающаяся по столу, пожрала стайку мышей вместе с похлебкой, которую те облизывали.

— Прочь теперь! — прикрикнула ведьма, и все твари исчезли во всплеске белого порошка. — Как терзают твой хлеб, так будут терзать твою душу после смерти. Что, хочешь еще, чтоб я тебя научила, как хозяйку извести и царицей стать?

Варвара остекленевшими глазами смотрела на стол, а потом как засмеялась.

— Хочу! Ничего не боюсь. Что мне душа, я за царя замуж пойду, царицей буду! Мне душа не нужна.

— Хорошо!

Не медля, старуха достала из-за пазухи жабу, положила ее на стол перед Варварой и, придерживая брыкающееся животное одной рукой, велела:

— Возьми нож и убей ее.

Варвара сделала, как велено.

— А теперь достань желудок.

Опять Варвара не спрашивала.

Яга подали ей миску, велела кинуть туда желудок и сама стала бросать туда разные травы и смешивать. Потом достала из-под лавки длинный нож и окунула его в зелье.

— Этим ножом выпусти кровь из лица твоей барыни, пропитай свой платок ее кровью и накинь платок себе на лицо. Тогда исполнится твое желание.

Варвара спрятала нож в карман и поклонился старухе.

— Теперь ты у меня в услужении, — объявила с видимым удовольствием Баба-Яга. — Я пришлю за тобой, когда понадобишься.