Кольцо купеческой дочери (гет)

"Нам, подневольным людям, с ними житья нет", — думала Варвара, поднимаясь по пологому склону к хозяйкиной усадьбе. В руках она несла небольшую плетеную корзинку, из которой то и дело выпадала самая сочная вишня. В полдень весь их городок сидел по домам, но куда там! Хозяйкина прихоть. Софья Дмитриевна велела, чтобы ее гостю обязательно поднесли вкуснейшую вишню, которая вызрела на другом конце города. Варвара бы плюнула и нарвала у соседей, но хозяйка точно знала, сколько времени идти туда и обратно. Для этого и посылала — чтоб надолго отлучилась. Не мешала ей и гостю свои дела обсуждать.

А ты, милая, изволь пройтись под июньским пеклом. Варвара страсть как не любила, когда к ее и так многочисленным обязанностям добавлялись новые, из-за которых Софья ее еще больше попрекала.

Стоило Варваре толкнуть калитку к себе на двор, как ее свистом окликнула соседская девушка. Поджидала, видно. Варвара неторопливо подошла к изгороди.

— Ну? — спросила она пренебрежительно, перекинув темную и вялую косу через плечо.

— Варька, а что это твоя хозяйка секретничает? — спросила курносая и луноликая Плашка. — Окна занавешивает, тебя, вон, отсылает. Аль кто важный приезжает? Уже пол месяца приезжает. Не жених ли? Софья такая красавица, давно пора. А если не жених, то беда…

— Не твоего ума дело! — обозлилась Варвара. — Иди прочь, не то я тебя мигом отучу под окнами подслушивать!

— Да ты сама небось ничего не знаешь, — с презрением ответила Плашка, а потом округлила глаза: — Что — правда не знаешь? Живешь в одном доме и не знаешь! Все на ушах, не отдерешь от ваших ворот, а ты не знаешь, что это за молодец к твоей хозяйке ездит? Ну Варвара…

— Иди отсюда! Нашлась гусыня меня учить!

Плашка показала язык и убежала, а Варвара с пылающими щеками поднялась на крыльцо дома и зашла в сени. При ее появлении разговор в горнице смолк, и Варвара в полной тишине вымыла вишню и переложила ее в миску.

— Отведай на дорогу, — сказала Софья своему гостю. Варвара только и осмелилась, что искоса взглянуть на него, но сразу обомлела: красавец! Какой красавец... Она еще ни разу не видела его так близко. Высокий, статный, волосы что солнце, кафтан такой, что даже она, кто служит в доме у купца, никогда таких хороших не видела. Пока он пробовал вишни, Варвара смотрела в пол и чему-то улыбалась. — А ты, иди-ка отсюда, — велела ей хозяйка, и Варвара покорно прошла мимо гостя на задний двор. Но тут же обежала дом и спрятался за углом, чтобы посмотреть, как он будет уезжать. Красавец надолго не задержался. Варвара видела, как он сошел с крыльца, вывел своего коня за забор, запрыгнул в седло не по-здешнему и уехал. Софья, обняв себя за плечи, стояла на крыльце и смотрела ему вслед. Две толстые каштановые косы сбегали по ее спине, а темно-зеленый сарафан делал ее молочную кожу поистине белоснежной.

— Я что сказала? — крикнула Софья сверху, заметив служанку, и Варвара убежала заниматься домашними делами.

“Еще бы руки ее не были белыми, а мои огрубевшими. Как ей не быть красавицей, а мне никакой. Ниже ее, костлявее, что и глазу не за что зацепиться… На барских харчах все проще.”

Соседка Плашка дело говорила: весь город только и судачил, что о Софьиным госте. На базаре уверяли, будто он оставляет в лесу целую гвардию, а к Софье приезжает один, точно и не знатный вовсе. Так и решили, что очень знатный.

Хозяйке ее давно пророчили хорошего жениха да иначе и быть не могло: отец ее, хотя и не был кичливый, но у самого царя торговал! Пока он находился в отъезде, Софья содержала дом. Софья управлялась с хозяйством так же ловко, как с веретеном, а с веретеном ей в округе не было равных. И с пяльцем, и все-то ей удавалось. Не будь она так обходительна и не люби ее всякий, кто с ней заговорит, давно бы уже заключили, что она ведьма.

И вот приехал этот незнакомец, и хозяйка сделалась рассеянной, себе на уме, начала часто запираться и огрызаться на Варвару за то, что та знала ее тайны.

В самый первый раз Софья еще не придумала скрытничать, и Варваре удалось подсмотреть в окно их объяснение. Она застала только середину и могла лишь губы кусать от досады, что ничего не слышала. Хозяйка сидела за столом и плакала, а незнакомец стоял перед ней с шапкой в руках. Потом он заметил ее, и Варваре пришлось убежать. В следующий раз Софья, разгневавшись, заперла ее в подвале, а потом стала посылать по различным поручениям всякий раз, когда гость приезжал. А приезжал он еще дважды.

— Варвара, — окликнула ее Софья за обедом. — Чтобы все мои вещи были собраны в сундуки до зари.

— Все?..

— Только самое нужное. Остальное оставь — потом за ними пришлем, если понадобятся. Хотя я сомневаюсь, — последнее она пробормотала себе под нос.

Варвара весь день провозилась за сборами. Софья несколько раз прикрикивала на нее за нерасторопность, но в итоге к ужину Варвара управилась. Подавая к столу, она все пыталась подольститься к хозяйке, пододвигая к ней ее любимые блюда и подливая вина в бокал. Обычно барыня не брала алкоголь в руки, но тут не спорила и быстро все выпивала.

Посреди вечера она внимательно посмотрела на Варвару, которая сидела рядышком на скамейке и сказала не без вызова:

— Я выхожу замуж.

Варвара опешила.

— Этот человек?

— Да, он.

— Так я Вас поздравляю, Софья Дмитриевна! Какое счастье…

Софья только сказала:

— Суженый мой, тот, кто ездил, — это наш царь.

— Царь! — ахнула Варвара.

Софья, наконец, посмотрела нее и, видимо, прочитав что-то на ее лице, невесело улыбнулась.

— Да, во дворце теперь будем жить. Только ты не обольщайся. Там нас никто не ждет. Я дочь купца, незнатная (и все приданое мое погублено иноземцами). Бояре съедят меня. Вещи собраны?

— Да, Софья Дмитриевна.

— Смотри мне. Я твоих оправданий терпеть сейчас не намерена.

— Да что Вы, хозяйка, все взяла!

— Налей еще. Ах, голова моя, головушка. Завтра ехать, встречать их… А сегодня он сам обрадует. Боязно мне. Предчувствие нехорошее, будто не стоит мне ехать.

— Отчего же нехорошее? Аль не любите вы его?

— Что ты мелешь! Кабы не любила, стала бы голову совать в осиное гнездо ради него? Молчи, Варвара, молчи, не до тебя сейчас. Слушай лучше. Видишь эти кольцо? Из-за него мой отец погиб. Хотел мне подарок сделать, наверное… Это камень Алатырь в каждом. Они бились об заклад с царем, что он сможет выторговать у Водяного царя чудесного жеребца, какого нет ни у кого на этой земле. Не смог, украл. А с ним вместе и кольцо, украшенное Алатырь-камнем, забрал из дворца Змея. Вот оно, это кольцо, мне его царь отдал — как обручальное. Кто бы еще знал, за что змей больше взъярился — за кольцо или за коней. Все это мне царь рассказал сам, когда первый раз приезжал. Коня и камень батюшка передал своему верному другу, который с ним же был там, Садко, а тот отвез царю в Старгород. Отца моего настигли твари Водяного… Как сердце у меня неспокойно! Будто чует что-то. Ноет. — Она посидела какое-то время молча, крутя кольцо в руке, а потом встала. — Ночь уже на дворе, я все сижу с тобой. Сама тоже ложись. Завтра трудный день.

Варвара убрала со стола, подождала, пока совсем не стемнеет, и тайком выбежала через задний двор на улицу. С собой она взяла только зажженную лучину.

Кругом было тихо, как на кладбище в будний день. Варвара шагала быстро-быстро, не переходя, однако, на бег, и вскоре оставила за спиной мирно сопящее село. Впереди простерся луг, серебристо-серый под луной, и кромешная лесная чаща, которая и в самый жаркий полдень не казалась проходимой. Всегда там царил мрак, не затронутый ни порывом ветра, ни лучом света, ни человеком, если тот знал, где обойти. Свирепые деревья стояли в ряд куда только хватало глаз и надо было запрокидывать голову, чтобы увидеть их разлапистые верхушки.

Варвара ступила на единственную полузаросшую тропинку, ведущую вглубь леса, и смело прошла по ней. Как только над ее головой сомкнулись хвойные лапы, Варвару обдало холодом. Она замедлилась, но решила ни за что не останавливаться, пока не найдет того, что искала.

Лучины хватало, чтобы осветить тропу на два-три шага вперед. Кроме этого не было ничего — вот был весь ее мир. Время будто закончилось. По сторонам Варвара не смотрела, боясь увидеть то, что заставит ее повернуть назад.

Раз только она вскрикнула — увидела мертвую сороку у себя на пути, но и тут переступила. Лучина догорала. И вдруг в полутьме ей померещилось, что налево отходит еще одна тропка, неразличимая за деревьями. Варвара потушила остаток лучины и стала пробираться туда. Ветки удерживали ее, она упрямо продиралась сквозь них, почти падая вперед, и вдруг вышла на полянку, посреди которой стояла избушка на двух столбах.

Нашла!

Избушку окружал забор из костей. Сверху на частокол были насажены людские черепа, которые сияли белизной выпуклых лбов. Превозмогая омерзение, Варвара толкнула калитку.

Избушка была маленькой, почти нищенской, ни окон, ни дверей. А столбы оказались и не столбами вовсе, а двумя огромными куриными ножками.

Варвара, благославляя свою удачу, крикнула:

— Избушка-избушка, стань к лесу задом, ко мне передом!

И избушка повернулась.

Избушка, как живая, присела на корточки, чтобы впустить ее, и Варвара. не медля, ступила на порог. Едва она протиснулась внутрь, дверь захлопнулась, — так захлопывается пасть собаки, откусившей сочный кусок мяса.

Пол заходил ходуном, и Варвара, чуть не падая, уперлась руками в стены и потолок. Дом был таким тесным, что, стоя посередине, она могла дотронуться до двух противоположных стен. Когда изба перестала трястись и скрип прекратился, Варвара догадалась, что это она, наверное, разгибалась.

Старуха лежала на узкой скамейке в дальнем углу, сложив руки на животе и закрыв глаза. Седые волосы торчали в разные стороны. Нос ее, изогнутый, как засохшее дерево, выдавался сильно вверх. Вдруг она жадно втянула воздух, и кривой нос затрепетал.

— Тьфу-тьфу! — забрюзжала Баба Яга. — Человеком пахнет! Кто пожаловал?

Варвара сделала шаг вперед, почти дотрагиваясь коленями до полуприкрытой костяной ноги. Ей не было причин бояться. В тот раз старуха ей ничего не сделала.

— Ты меня, бабушка, — сказала она, — сначала накорми, напои, а потом и спрашивай.

"Отведай пищи в моем доме и позабудешь о своем. Но-но, не лупи на меня глаза, девочка, ешь спокойно, ты ужин сама наготовила, тебе ничего не будет пока. Но когда вернешься взрослой девой, попомни мои слова”, — так учила ее Яга в те три дня и три ночи, что маленькая Варвара прожила у нее на побегушках. До рассвета старуха улетала в ступе, а девочке наказывала прибрать избу и наготовить еды к ее возвращению. Никогда она не прилетала до заката и никогда Варвара не видела ее при свете дня. Вечерами старуха бранила ее, давала новые поручения и ложилась на скамью. Варваре приходилось спать, свернувшись клубочком на полу. На четвертое утро Яга дала ей мешок зерна, о котором она и пришла просить в неурожайную голодную осень.

Мачехе ее возвращение было как кость в горле. Хотела видно, чтобы нелюбимая дочь мертвого мужа тоже скончалась — в животе у известной людоедки Бабы Яги. Но от нее Варвара видела больше доброты, чем от отцовской жены и ее двух сводных сестер, которые после той истории прозвали ее ведьмой.

— А, вернулась, красна девица! — осклабилась Яга, вставая. — Садись — потчевать тебя буду!

Она громко стукнула костяной ногой по полу.

Варвара только села за стол, как Яга уже начала доставать из-под половиц, из-за кушетки и с печки всякую снедь и ставить перед Варварой. Две тарелки с травянистой похлебкой, два ломтя хлеба, два стакана с непонятной жижей.

Суп был кислый, хлеб — черствый, компот лип к горлу, но Варвара ела как не в себя. Ее охватил дикий жор.

— Ну, говори, зачем пожаловала? — спросила Яга.

— Ах, бабушка, мне без него свет не мил! Помоги мне или в воду.

— Ой, страсти-то какие! Это кто ж такой?

— Царь наш Ярослав.

Злая старуха прищелкнула языком.

— Без царя понятно, что не мил.

Варвара не позволила себя сбить.

— Он повадился к барышне моей ездить, а меня и не замечает. Замуж ее зовет, во дворец зовет, а я с ней — служанкой! — Варвара в отвращении фыркнула. — Буду я в хлеву царском, а она — в опочивальнях, весело как! Она в шелках и жемчугах ходить, вина заморские пить, а я стирай-прибирай. Хочу, чтоб наоборот. Хочу, чтобы она стала служанкой, а я царевной! — И она ударила себя в грудь.

Яна, жевавшая беззубым ртом хлеб, гаркнула:

— Нет. Не во власти это моей.

— Как! Ведь тебе и день, и ночь, все подвластно!

— Чтобы один человек другим стал — этого я не разумею, как сделать. Но можно сделать так, чтобы ты и она стали будто на одно лицо.

— Ну вот-вот! — воскликнула Варвара, ликуя и почти подпрыгивая.

— Тогда ты ее место займешь. А ее надо будет… — Яга остановилась и твердо посмотрела на собеседницу. Варвара никогда не думала, чтобы у нее было такое серьезное и мрачное лицо, такие умные и холодно-насмешливые глаза. На секунду они просто замерли одна напротив другой.

— Что? — сказала Варвара наконец и удивилась звучанию своего голоса: они будто обсуждали торговые вопросы, как давеча покойный купец Дмитрий Замарин со своими партнерами, приехавшими издалека к нему домой.

— Что-что, — фыркнула Яга. — Сама понимать должна.

— Извести? — спросила Варвара дрогнувшим отчего-то голосом. Яга весомо кивнула, не спуская с нее пытливого птичьего взгляда. — А по-другому никак?

— Нет!

— Чтобы она мой облик приняла, служанкой, как я, стала?..

— Сказано тебе — нет! Не хочешь — я тебя заставлять не буду, у меня дел довольно, чтобы слушать еще девчоночьи склоки…

— Нет, постой! — Варвара в отчаянии удержала ее за руки. — И царицей я стану? — уточнила она тихо.

— Уж будь покойна!

— И царь любить меня будет?

— Как ее любит.

— И во дворце буду жить?

— Как она бы жила.

— И иначе никак?

— Никак.

— Тогда я согласна! Сделай это.

Яга пронзительно расхохоталась, напугав Варвару до полусмерти, так что она даже пошевелиться не могла.

— Мне-то она на что сдалась? — презрительно фыркнула Яга, успокоившись. — Нет, ты сама, родимая, своими белыми ручками все сделаешь и ее на тот свет отправить, иначе толку не будет. Но ты пока не соглашайся… Посмотри лучше, что с тобой потом будет, когда смерть придет! — И, оглядев избу орлиным взором, крикнула: — Ну-ка, гады морские, твари лесные, устроила я пир, ползите со всех щелей!

Тут же откуда ни возьмись налетели пузатые жабы, визжащие мыши, крысы размером с кошек, полчища жуков, змеи, ящеры, и все начали терзать хлеб, недоеденный Варварой, и облизывать тарелку, оставшуюся после нее. В ужасе Варвара смотрела, как гады ползали или ковыляли по столу. Она отбросила с юбки мышь, упавшую ей на колени, и тут же прямо перед ней змея, медленно извивающаяся по столу, пожрала стайку мышей вместе с похлебкой, которую те облизывали.

— Прочь теперь! — прикрикнула ведьма, и все твари исчезли во всплеске белого порошка. — Как терзают твой хлеб, так будут терзать твою душу после смерти. Что, хочешь еще, чтоб я тебя научила, как хозяйку извести и царицей стать?

Варвара остекленевшими глазами смотрела на стол, а потом как засмеялась.

— Хочу! Ничего не боюсь. Что мне душа, я за царя замуж пойду, царицей буду! Мне душа не нужна.

— Хорошо!

Не медля, старуха достала из-за пазухи жабу, положила ее на стол перед Варварой и, придерживая брыкающееся животное одной рукой, велела:

— Возьми нож и убей ее.

Варвара сделала, как велено.

— А теперь достань желудок.

Опять Варвара не спрашивала.

Яга подали ей миску, велела кинуть туда желудок и сама стала бросать туда разные травы и смешивать. Потом достала из-под лавки длинный нож и окунула его в зелье.

— Этим ножом выпусти кровь из лица твоей барыни, пропитай свой платок ее кровью и накинь платок себе на лицо. Тогда исполнится твое желание.

Варвара спрятала нож в карман и поклонился старухе.

— Теперь ты у меня в услужении, — объявила с видимым удовольствием Баба-Яга. — Я пришлю за тобой, когда понадобишься.