Путь ворона (джен)

На улицах Мирема продолжался праздник. Эйнар вышел из дома и не спеша двинулся в сторону казарм. Горожане не желали заканчивать празднество, раз уж выпал шанс вырваться из рутины и повеселиться. Внешняя Стража, конечно, не занималась никакими делами в самом городе, но важность ее работы понимал и самый последний попрошайка.

Мимо прошел патруль Внутренней Стражи, не узнавший в Эйнаре того, кому рукоплескали еще утром. “Вот у кого сегодня много работы, — вскользь подумал Эйнар, даже не подумав обидеться на такое пренебрежение к своему высокому теперь чину. — Чем масштабнее праздник, тем больше беспорядков будет на улице. Еще одно правило любого города”. Он минул площадь, на которой сегодня утром он стал капитаном. Сейчас на том самом помосте выступали жонглеры под веселые переливы дудок и свирелей. Чуть в стороне он заметил женщин в белых одеяниях. Они смешивали в одной жертвенной чаше речную воду и землю с полей у алтаря Четырехликой Праматери. “Ритуал защиты и мира, — сообразил Эйнар, до сих пор терявшийся в местных поверьях, — Хм, очень подходит к ситуации, когда представляют капитана Внешней Стражи”. Он отвел взгляд от обряда, чуть качнул головой свои невысказанным мыслям. Потом пересек Внутренние ворота, ведущие непосредственно в саму крепость, вокруг которой разросся Мирем, и пошел знакомой дорогой в сторону казарм. Город остался позади.

В большом зале казармы он застал Надею, который распоряжался подготовкой к торжеству и грязно ругался.

— У вас что — глаза с головы на задницу переехали, куда ставите столы-то?! Сказал же: к стене ближе, сами же опрокинете все, остолопы! Праматерь великая, закрой глаза на него и все его потомство! Руки достань откуда засунул и сделай нормально! А вы двое — прочь от бочек, а то знаю я вас, пьянчуг, — несмотря на ругань, Надея был доволен организованным хаосом вокруг него. Его парни, чувствовал он, тоже хотят развеяться, надо дать им такую возможность.

— Чего это вы, капитан, на подчиненных ругаетесь? Работают люди, не мешайте, — с усмешкой сказал Эйнар, подходя к Надее со спины. Тот резко развернулся, но, увидев друга, расслабился и тяжело вздохнул.

— Эйнар! Принимай давай командование этими балбесами, у меня на них сил уже нет, — произнес Надея, без сил опускаясь на стоящий рядом стул. — Не надо было им про выпивку говорить, им сейчас эти бочки желанней объятий любимой женщины!

— Кто про что, а Надея про женщин. Хороший знак — значит, все в порядке, — пошутил Эйнар, заражаясь настроем друга, и сложил руки на груди.

— В порядке у него все, ага. А завтра кого к северным границам отправишь, а, капитан? — Надея сощурил глаза и тяжело поглядел на своего товарища, — Что глаза отводишь? Теперь это и твоя головная боль. Они завтра с похмелья лошадь от куриного насеста не отличат.

— А ты посади их на куриц. Зато двартонцы точно не полезут к этим сумасшедшим, — невинно предложил Эйнар. Надея еще раз внимательно на него посмотрел и вдруг так громко расхохотался, что проходившие мимо Стоян и Уйка недоверчиво оглянулись на своего капитана.

— Тебе бедных животных не жалко, а? — задыхаясь от смеха произнес Надея. — На курицах на латную конницу северян — и я за тебя еще перед Иваром радел. Перед всем городом говорил, что Эйнар Ворон у нас — хороший стратег!

— А про эффект неожиданности ты слышал, мой недалекий друг? Лучшая стратегия та, которую враг не может просчитать, — поучительно заметил Эйнар и, покачав головой, отошел в сторону, чтобы подпереть собой стену.

Поначалу, при виде друга у Эйнара стало подниматься настроение, но когда Надея напомнил ему о новом статусе, Эйнару резко стало неуютно. Он до сих пор не мог смириться с мыслью о свалившейся на него ответственности и задался вопросом, каким местом он вообще думал, когда соглашался. Честь или гордость толкнули его к этому решению? Или тщеславие, которое Эйнар никогда не причислял к своим порокам?

К нему подошел старый Бажен, также прислонился к стене и стал набивать трубку, которую он привез из каких-то дальних путешествий. Сладковатый и терпкий запах табака заполнил пространство вокруг, когда Бажен затянулся и выдохнул дым колечком.

— Много думаешь, капитан, — обратился он к Эйнару, не поворачивая головы. — Оно, конечно, хорошо, тебе надо думать. Да только думаешь ты не о том.

— Что, Бажен, ты никак мысли научился читать? — невесело откликнулся Эйнар, морщась от запаха табака.

— Хе. Мысли-то может, и не научился, а прожил, стало быть, довольно, чтобы начать понимать, что у людей на душе, — он еще раз затянулся и стал разглядывать завитки дыма.

— И что же у меня на душе, о, мудрый старец?

— Да все то же, что на твоей угрюмой морде написано. Чем думал когда соглашался, что теперь делать, как теперь быть, — по-прежнему не поворачивая головы, Бажен спокойно констатировал факты.

Эйнар не был удивлен его проницательности. Бажен всегда, сколько Эйнар его знал, мог лишь раз взглянув на человека, сказать врет он или нет. Или как к нему лучше подступиться. Это его качество очень помогало, когда в деревнях менялись старосты и надо было выстраивать новые отношения или когда они брали языка в очередной стычке на границе.

— Ну и как мне теперь быть? — заинтересованно спросил Эйнар.

— Как-как? Как был, так, значица, и будь, — ответил Бажен.

— Какая глубокая мысль родилась в твоей мудрой голове, — со смешком ответил ему новый капитан.

— Ну какая родилась, такая и есть. А если серьезно, — сказал Бажен, выбивая трубку о каблук сапога и отрываясь от стены, — если серьезно, Эйнар, то раз согласился, стало быть, была причина. Вот и найди, значица, причину эту, а пока ищешь, работай. Парней наших сбереги, им семьи кормить, сыновей подымать. Сам не сгинь, коли сможешь. Похандрить всегда успеешь.

— Это ты у Надеи фразочек нацеплял? — удивился Эйнар, который сам сегодня вспоминал эту присказку.

— Ну, а что ж не подцепить, коли мысль-то толковая? Бывай, капитан. — Бажен хлопнул его по плечу и пошел помогать со столами.

Эйнар глубоко задумался над его словами. Прав он, конечно, сто раз прав. Раз взялся за работу, то надо хотя бы других не подвести, раз сам в себе разобраться не можешь. Самокопаний у Эйнара и так было по горло.

* * *

— Друзья! Зачем мы все здесь собрались и так понятно, что будем делать, полагаю, всем известно, — начал Надея, когда все собрались на праздник. Он стоял на возвышении, сооруженном для музыкантов с кружкой в руке. В свете факелов, освещавших зал, он выглядел почти как актер на сцене. — Для начала, давайте попросим подняться сюда капитана Эйнара Ворона, ради чьей вшивой задницы мы и будем сегодня закусывать!

Под смех и громыхание кружек о стол, на возвышение вытолкнули вяло сопротивляющегося Эйнара и Надея помог ему подняться. Положив, как и утром, руку ему на плечо, он продолжил свою речь:

— Посмотрим, Эйнар. Ты у нас теперь капитан, а значит, я могу со спокойной душой уйти на покой выращивать уток. А, Праматерь знает, почему уток, но это мой покой и я так хочу! А ты теперь будешь горбатиться аки пчела, пока я буду, свесив ножки, сидеть на твоей могучей шее. Ух! — не удержался от возгласа Надея, когда получил от Эйнара локтем под ребра. По залу разлетелся смех. — Ладно, ладно, пятьдесят на пятьдесят, уговорил! Только не бей, я тебе еще пригожусь! В общем, — Надея убрал руку с плеча Эйнара, провел кружкой по кругу перед собой, приглашая остальных присоединиться к тосту. — За Эйнара! Капитана Внешней Стражи!

— За Эйнара! За Внешнюю Стражу! — вторили ему десятки голосов, после чего наступило недолгое молчание, пока все пили. Мгновением позже приглашенные музыканты заиграли что-то веселое и праздник начался во всю силу.

Эйнар спрыгнул с возвышения и огляделся вокруг, размышляя куда себя приткнуть. Приметив дальний стол, за которым сидели Бажен и Орлик, он двинулся в их направлении, лавируя между танцующих и разговаривающих людей. Кто-то хлопал его по плечам, от кого-то он получал поздравления. Маленький праздник в кругу неполной сотни воинов Внешней Стражи как-то неожиданно оказался мероприятием куда более обширным. Здесь были и зажиточные горожане, и купцы, и члены семей и друзья Внешних.

По пути его дважды остановили выпить или просто перекинуться парой слов. Какая-то девица с глубоким декольте затянула его к танцующим, и пока Эйнар из вежливости совершил с ней несколько танцевальных движений, так плотно прижималась к нему своими грудями, что не оставила за своим корсажем никаких тайн.

Извинившись, Эйнар протиснулся между людей подальше от настойчивой девицы и скрылся от людей за балкой, подпирающей потолок. Незаметно для себя, Эйнар очутился отнюдь не рядом с Баженом, как планировал, а чуть ли не в другом конце зала. Тут начиналась драка. Поначалу, Эйнар собрался пойти разнимать дерущихся, но быстро заметил, что на бой уже принимают ставки и оставил их в покое.

Шум и суета стали утомлять его. Он с гораздо большим удовольствием присоединился бы сейчас к Бажену, который травил байки из жизни, посидел бы со своими сослуживцами за столом, крепко выпил и вкусно закусил. Может, сыграл бы в кости, просто на интерес, не на деньги. От такого простого и заветного, Эйнара отделял целый зал, набитый битком малознакомыми людьми, и все они хотели его, Эйнара, внимания. Молодому капитану пришлось отбросить заветную мысль до лучших времен и поискать себе альтернативное занятие.

— Нар, ну что ты стоишь балки подпираешь? Они что, без тебя обвалятся? — к нему подошел довольный как кот, объевшийся сметаны, Надея об руку со стройной черноволосой девушкой в небесно-голубом платье, сшитом по последней миремской моде. Широкие рукава с вышивкой и высокий воротник, закрывающий шею, привлекали внимание, но оставляли пространство для воображения. Глядя на благочестивый наряд девушки, Эйнару вспомнилась недавняя девица с декольте, и спутница Надеи вдруг стала нравиться Эйнару гораздо больше.

— Хотел от тебя спрятаться, да, по всей видимости, не вышло. Госпожа, — Эйнар поклонился девушке и та склонила голову в приветствии. — Надея, не познакомишь меня со своей спутницей?

— Это, Эйнар, моя добрая подруга Лана, дочь капитана Стражи Ремесленников Дубыни Зодчего. Дама, которой всецело принадлежит мое любящее сердце, — высокопарно произнес Надея, целуя руку возлюбленной. — Лана, любовь моя, мне кажется, ты знакома с Эйнаром, не так ли?

— Разве что заочно, мой дорогой Надея. — Лана протянула руку Эйнару и тот склонился над ней, не донося до губ. — Рада наконец познакомиться с вами, капитан Эйнар. Надея много рассказывал о вас.

— Зная его, могу предположить, что эти рассказы выставляли меня не в самом выгодном свете. Не верьте ни одному слову, которые он говорил обо мне, прошу вас, — вежливо произнес молодой капитан.

— Даже если слова были добрыми? — улыбнулась Лана.

— В таком случае не доверяйте им вдвойне, — серьезно ответил Эйнар, отпуская девичью ладонь из своих рук. Лана заливисто рассмеялась, а Надея скорчил гримасу и украдкой показал Эйнару кулак. Тот закатил глаза и вновь подарил все свое внимание Лане.

Она действительно была очень мила — черные пряди обрамляли лицо сердечком, на котором выделялись голубые глаза, светящиеся умом. Стал понятен выбор платья — оно выгодно подчеркивало цвет глаз, делая их более выразительными. Дочь капитана Ремесленников, да и кого — самого господина Дубыни, градостроителя Мирема! Надея действительно разбирался в дамах.

— Госпожа Лана, не означает ли ваше присутствие, что здесь также присутствует ваш отец, достопочтенный Дубыня? — вежливо спросил Эйнар, больше переживая за друга, который вальяжно разгуливал под руку с такой видной девицей. От вопроса Эйнара улыбка Ланы померкла и ей почти удалось скрыть досаду на своем лице.

— Мой отец сейчас, полагаю, дает ужин в нашем поместье за чертой города, хотя, на мой взгляд, главные виновники торжества здесь.

— Ты льстишь нашему другу, Лана, — Надея накрыл ее руку своей в жесте, как показалось Эйнару, поддержки. Эйнар не решился уточнить в чем дело.

— Сегодня праздник в честь назначения нового капитана Внешней Стражи.

— Внешняя Стража празднует здесь. С ней празднуют оба ее капитана, — довольно резко ответила девушка, пожала плечами и посмотрела поочередно на Эйнара и Надею, — Логично было бы присутствовать здесь, если уж очень хочется отметить.

— Возможно, достопочтенный Дубыня не знал, что здесь соберется гораздо больше народа, чем планировалось изначально? Насколько мне известно, обычно Внешняя Стража празднует… в более узком кругу. — Эйнар сделал попытку сгладить углы, чувствуя, что тема для Ланы сложная. Украдкой посмотрев на Надею, Эйнар заметил как тот едва заметно качнул головой и отвел взгляд. “Ладно, понял, не лезу”, — подумал Эйнар и стал лихорадочно придумывать что сказать, но Лана сама решила не развивать эту тему.

— Что ж, звучит как идеальная отговорка. Обязательно передам ее папеньке. — она натянуто улыбнулась и обратилась к своему спутнику. — Милый мой Надея, не проводишь меня на воздух? Здесь душновато.

— За тобой, любовь моя, хоть на край света, — Надея вновь поцеловал руку девушки и отсалютовал Эйнару.

— Капитан Эйнар, была рада познакомиться с вами, — попрощалась Лана вновь протягивая руку. Эйнар принял ее теплую ладонь и слегка поклонился на прощание.

Когда они ушли, в голове у него сами собой крутились мысли насчет возлюбленной Надеи и ее уважаемого папеньки. Кажется, девушка была не рада отцовским поступкам. Эйнар вспомнил все, что слышал об этой девушке раньше. Она содержала швейную мастерскую и жила над ней же. Да уж, как-то скромно для девицы из богатой семьи. Возможно, она в ссоре с отцом? И почему же?

— Меня это совершенно не касается, — пробормотал Эйнар, и от нечего делать стал рассматривать толпу. Если уж тут такие высокие гости, то могут найтись и другие, которые могут обидеться, если новоявленный капитан Внешней Стражи не уделит им внимания. Как бы ни хотелось Эйнару забиться в угол и слушать солдатские истории, у него были обязанности, которыми он не мог пренебрегать.

Вдруг ему в глаза бросилась другая женская фигура. Девушка одиноко сидела за столом и смотрела на огонь свечи перед ней. Она была одета в платье, очень схожее по крою на платье Ланы, разве что ткань попроще и нет украшений. Голову покрывал простой белый льняной платок, завязанный сложным узлом на затылке. Дочка какого-нибудь купца или успешного ремесленника? Не-а, скорее, чья-нибудь служанка, той же Ланы или девиц ее круга. Тогда почему она сидит за столом, одна, а не следует за своей госпожой или носится с блюдами или кувшинами?

Эйнар как мог незаметно подошел поближе к этой загадочной девушке и ему удалось рассмотреть ее получше. У нее была молочная, будто просвечивающая кожа. Из-под платка выбилось несколько светлых волос — не платиновых, скорее, будто припорошенных пеплом, с серебристыми переливами. Она без эмоций смотрела на пламя свечи и огонек отражался в ее огромных изумрудных глазах. Создавалось впечатление, что они сами горят потусторонним, диким светом. Вдруг девушка едва заметно дрогнула, отвела взгляд от огня, пробежала глазами по толпе и остановила взор на Эйнаре. Что-то было в этом взгляде, отчего рубашка на спине вдруг стала мокрой, а тело будто пронзила молния. Внутри Эйнара что-то поднималось из далеких глубин души, реагируя на опасность. Капитану пришлось приложить усилие, чтобы подавить это что-то. На мгновение он потерял девушку из виду — кто-то прошел мимо, загораживая взор. Когда Эйнар попытался найти ее вновь, незнакомка уже пропала из виду.