Сын в бою за его спиной (джен)

Адъютант замедлил шаг.

Конечно, сила милорда постоянно ощущалась на корабле, но её окраска редко бывала настолько… мрачной. Адьютант хмыкнул, представив, как удивились бы повстанцы, услышав его мысль. Они полагали, что на имперских кораблях царят страх и безысходность.

Ха! Они не ведали, какую гордость вызывает угрожающая, тяжёлая мощь ситха — готового разорвать любого, кто посмеет покуситься на тех, за кого он отвечает. Им не понять этого чувства защищённости, окутывающего всех находящихся на корабле, каждый их нерв, каждую клетку.

Да, лорда Вейдера боялись. Он был суров и требователен. И беспощаден. К врагам и предателям.

Но никогда не бросал своих. Потери в операциях, которыми руководил лично он и его люди, были минимальными.

Главком считал нужным знать в лицо каждого офицера и пилота. И, как показывала практика, на удивление часто оказывался в курсе их биографий и семейных дел.

Но иногда…

Адъютант поёжился и заставил себя сделать ещё шаг к дверям милорда. Ему казалось, что он погружается в ледяное болото, вязкое и жуткое. Ещё шаг. Озноб сковал позвоночник.

Адъютант застыл. Он очень давно был на этой должности, пережив всех своих предшественников. Отчасти потому, что отлично улавливал, когда не стоит подходить к главкому.

Определённо, сейчас один из таких моментов.

Адъютант решительно развернулся и зашагал прочь, чувствуя, как отпускает ощущение глядящей в затылок смерти. Надо проверить показатели жизнеобеспечения покоев милорда — просто на всякий случай. Неизвестно, что за новости он получил, что пришёл в такую ярость.

Хотя здесь явно был не только гнев. Что-то… боль?

Адъютант буквально влетел в свой кабинет, не присаживаясь, ввёл в компьютер секретный код и выдохнул только тогда, когда по экрану побежали зелёные строчки.

Всё показатели в норме.

Лорд Вейдер здоров. Физически.

Что же до остального… остаётся только положиться на Великую Силу.

…

Тонкая паутина трещин расползалась по экрану датапада. Бронированному. Сквозь неровные трещины просвечивала надпись:

«Люк Скайуокер. Место рождения — Полис-Масса. Место проживания — Татуин, семья Ларсов…»

Датапад хрустнул, и надпись окончательно погасла.

Вейдер отшвырнул бесполезный предмет и тяжело поднялся. Рапорт начальника Имперской Академии придавил его, как глыба ломмитовой руды.

Люк Скайуокер.

Сын Энакина Скайуокера.

Лучший пилот среди ныне учащихся в Академии.

Сын.

Рос на Татуине…

Ярость заклокотала в горле. Стены затрещали, обивка начала корёжиться. Вейдер сделал глубокий вдох, с неимоверным трудом обуздывая свой гнев. Просканировал пространство — в коридорах вокруг никого.

Правильно, всё живое попряталось в ужасе.

Быстрым шагом покинул каюту. Первый поворот, второй, импульс Силы — двери тренировочного зала расходятся, пропуская его и тут же смыкаясь за спиной.

Взгляд на стену — и десяток боевых дроидов из первого ряда загудел, зажглись красным фоторецепторы. Вейдер ощерился, активируя клинок.

Дальнейшее слилось в один сплошной хаос из ударов, подкатов и атак, посреди бластерного огня и вибрирующих лезвий дроидов.

Кровь стучала в висках. Сын! У него есть сын. Кто-то учил его летать. Не он. Сын почти окончил Академию — а он ничего не знал об этом!

Сразу двенадцать дроидов сорвались с места, поливая его огнём. Ярость взметнулась — и осколки раскалённого метала с грохотом врезались в стены.

Следующая партия вылетела из своих гнёзд... Вейдер атаковал, превращая боевых роботов в груды покорёженного металла.

Стало немного легче.

Задание СИБ он уже дал. Скоро ему предоставят все данные, кто и как посмел отнять у него сына. В подробностях.

А потом он найдёт их… Вейдер сузил глаза, впечатывая в стену последнего дроида. Если это те, о ком он думает… Что ж. Они слишком задержались на этом свете.

Вейдер погасил клинок. Оглянулся. Вонь обгоревшего пластика и горы дымящегося металла.

Чудно, как говорит Император.

Кстати.

Надо связаться с ним как можно скорее.

Мысль о предательстве Учителя он отмёл сразу же, как абсурдную. Обычный человек сказал бы, что это наивно. Но мало кто понимал истинные отношения между ситхами, Учителем и учеником.

Вейдер отошёл к дверям, вытянул руки — обломки заскержетали по полу, собираясь в кучу посередине. Стремительно оплавились, теряя очертания, пока не приняли вид аккуратного прямоугольного брикета.

Короткий взгляд — бесшумно заработала дополнительная вентиляция.

Брикет завис в углу, невидимые пластины в полу разошлись, и он рухнул вниз.

Воздух заметно посвежел.

Вейдер небрежным движением погасил приборы и покинул зал.

Вот теперь можно навестить адьютанта. Хвала Силе, у того отменный инстинкт самосохранения. Своего сотрудника он ценил и переломать ему кости в порыве гнева не хотел совершенно.

Корабль как будто отмер — в коридорах началось движение. Давящее ощущение гнева почти исчезло, люди вздохнули свободнее.

— Милорд! — вскочил адъютант, вытягиваясь в струнку. В серых глазах мелькнуло облегчение. Волновался, наверняка. Это было в какой-то степени забавно — но Вейдер оценил.

— Вольно, — бросил он.

Тот слегка расслабил плечи, никак не изменив позы. Флотская выправка.

— Передайте начальнику Академии, что меня не будет на торжественном выпуске курсантов. К глубокому сожалению, другие неотложные дела требуют моего внимания.

— Так точно, милорд, — адъютант ничем не показал своего удивления.

Это было правильно и привычно. Его люди подчинялись беспрекословно — они доверяли ему.

— Подготовьте приказ о зачислении Люка Скайуокера в штат Чёрной эскадрильи. Пусть в кадрах подготовят всё необходимое. Копию перешлете в Академию.

— Слушаюсь, милорд.

— И дайте понять в СИБ, что я жду персонального доклада, — уже в дверях закончил Вейдер.

Связаться с Императором.

Срочно.

Посылать официальный запрос на аудиенцию по голосвязи времени не было.

Значит, придётся воспользоваться крайним способом. И надеяться, что Мастер сочтёт его причину достаточно уважительной.

Вейдер заблокировал двери в покои, пересёк приёмную, спальню и провёл рукой над ничем не примечательной резной панелью углу. Та ушла стену, открывая проход, и тут же встала на место.

Темнота.

Он безошибочно шагнул в центр слегка выступающего над полом круга, опустился на одно колено. Вспыхнул белый контур.

— Мастер, — мысленно позвал Вейдер, концентрируясь на ученической связи. Хорошо, что он как следует повоевал в тренировочном зале! Учитель не прощал проблем с самоконтролем.

Отклик в Силе пришёл практически сразу. Впечатление, что Император ждал вызова. Хм. Зная его, легко предположить подобное.

Во мраке соткалась полупрозрачная фигура в полный рост. Вейдер почтительно опустил голову, созерцая край покрытой сложными узорами ткани. Если он прервал какое-то важное совещание…

— Здравствуй, ученик. Да, прервал, но десять минут у тебя есть. Рад, что ты снова в норме.

— Учитель! — возмутился было Вейдер, вскидывая голову, но встретил насмешливый взгляд и осёкся. — У меня всё в порядке. Почти.

— Я тебя слушаю, — мягко поощрил Император. Но так, что по спине пробежал холодок.

Главное, сформулировать мысль чётко и кратко.

— Мне рекомендовали талантливого пилота в мою эскадрилью. Выпускник этого года. Люк Скайуокер.

Повисла тишина. Призрачные руки скользнули в широкие рукава, сверкнули тяжёлые перстни на холеных пальцах.

— Скайуокер. Вот как, — ровно констатировал Император. — Ты запросил СИБ?

— Да, Учитель. По предварительным данным всё сходится. Жду подробного отчёта.

Уснувший было гнев снова заворочался в груди. А ещё к нему примешивалось редкое и неприятное чувство. Страх.

Как отреагирует Учитель на появление потенциально сильного одарённого? Вдруг решит, что лучше устранить его, чем учить? Вряд ли его сын — тёмный.

— Изменение в Силе. Шесть лет назад.

Вейдер моргнул под маской. Гнев испарился, страх отступил на второй план.

— Простите, Мастер?

— Скрыть твоего сына могли только джедаи, — парящий в воздухе Император прошёлся туда-сюда. — Они наверняка планировали использовать его против тебя. Но шесть лет назад что-то нарушило их планы… Сын Избранного изменил линию судьбы.

— Академия, — понятливо кивнул Вейдер.

На губах Мастера зазмеилась тонкая усмешка.

— Настроить выпускника Имперской Академии против главнокомандующего флота — безнадёжное дело. Точнее, шанс только один — перехватить юного Скайуокера по дороге к новому месту службы и хорошенько промыть ему мозги.

Сила сгустилась вокруг.

— Я позабочусь об этом, Учитель.

— Чудно. — В голосе Императора прорезались опасные нотки. Вейдер напрягся. Он очень хорошо знал этот тон: предвкушение. — Любопытно — а каков запасной план джедаев?

Вейдер подавил желание исчезнуть прямо сейчас.

Для Императора интриговать было — как дышать. Он обожал игры и виртуозно втягивал в них всю Галактику. А вот его ученик старался по возможности не влезать в эту сомнительную паутину.

Но речь шла о сыне! И Вейдер ответил:

— Я пошлю за Люком шаттл с «Опустошителя». И лично проконтролирую его предполётную подготовку. Думаю, парочка сюрпризов точно пригодится.

— Очень хорошо, — одобрительный кивок. — И ещё. Проверь данные с Полис-Масса. Слетай туда, ученик.

Вейдер сбился с дыхания. Воздух резко похолодал.

— Вы видите?… — он спохватился и наклонил голову. — Да, Учитель.

— А теперь спрашивай.

Проклятье. Император всегда чувствовал его, несмотря на все щиты.

— Я… должен. Простите, Учитель. Вы… не знали?

— Нет, — прозвучало с неожиданной горечью.

Вейдер изумлённо поднял глаза. Император застыл, сцепив унизанные перстнями пальцы. По ним пробегали голубоватые искры.

— Я не всесилен, к сожалению. В тот момент я был занят только тобой. Мои люди следили за кораблём Падме, конечно, но с какого-то момента потеряли его. Они не были одарёнными. Сведения о её смерти пришли уже с Набу, — голос спокойный, слегка печальный.

Вейдер прикрыл глаза, радуясь, что под линзами маски ничего не видно.

Мастер практически извинился перед ним — что было невероятно. Острый комок в груди медленно разжался, стало как-то… теплее.

Но …

— Я ни разу не прилетел туда. Не мог. Хотя, окажись я возле… усыпальницы, — Вейдер сглотнул, — наверняка почувствовал бы обман.

Император покачал головой.

— Вряд ли, ученик. В деле замешаны джедаи — а они умело заметают следы.

Кожа протезов скрипнула — Вейдер стиснул кулаки.

— Я найду их.

— И сообщишь мне, — оборвал Император. — Я запрещаю тебе действовать самостоятельно. Игра слишком обширна.

— Да, Учитель, — неохотно признал Вейдер. Конечно, Мастер прав. И, разумеется, не собирается сидеть и ждать сведений от главкома — помимо СИБ, у Императора были информаторы, о количестве которых, а порой о природе и сущности, лучше было не задумываться.

— Считай это заданием. Поиск. И помни, что я тебе сказал про Полис-Масса. Ты должен проверить всё сам.

— Да, Учитель.

Остался последний вопрос. Который задавать не просто не хотелось — а было смертельно опасно. В том числе для сына.

Вейдер сильнее сжал кулаки. Может быть, не стоит озвучивать этот вопрос сейчас?

— Твои опасения имеют основания, — холодно прозвучало сверху, и он окаменел. — Но всё зависит от тебя. Я не выношу приговоров без веских доказательств, как ты знаешь.

— Благодарю вас, мой Император, — хрипло сказал Вейдер. Холодный пот выступил на висках.

Давно позабытое чувство заставило сердце болезненно сжаться.

То чувство, когда снова есть, что терять.

— Тебе полезно, — хмыкнул Мастер. — Что ж, мне пора. Надеюсь, к следующей нашей беседе ты будешь располагать полной информацией.

— Да, Учитель.

Голограмма погасла.

Вейдер рывком поднялся на ноги, подавив желание стащить шлем и утереть со лба испарину.

Сын.

«Я буду драться за тебя. Хоть со всей Галактикой».

Лучший пилот Академии.

Теперь стало ясно, что за смутное ощущение родства преследовало его последние несколько лет. Только во время пилотажа. И далеко не всегда.

Никакие медитации не помогли ему поймать чёткий образ. Но странное единение душ появлялось с завидной регулярностью, тревожа и согревая.

Очевидно, это происходило, когда его вылеты совпадали с тренировками Люка.

Люк.

Вейдер покатал это имя на языке… кто дал имя его сыну? Джедаи, или… Падме?

Скоро он узнает. Узнает абсолютно всё.

Связь с мостиком Вейдер активировал прямо из медитационной камеры.

— Фирмус, рассчитайте курс на Полис-Масса. Прыжок по готовности.

— Слушаюсь, милорд.

…

Примечания:

Адекватный Палпатин. Я люблю адекватного Палпатина. Уважаю этого ситха, короче.