О мышах и совах (гет)

С тех пор Джордж Уизли и Грейс Тернер официально друг другу не нравились. Встречаясь на занятиях, они садились подальше друг от друга, а в коридорах делали вид, что совершенно незнакомы. Но даже такие серьезные меры предосторожности не уберегли их от очередной встречи в сыром подземелье профессора Снегга.

Джордж во время занятия, не совсем уж со злым умыслом, но не без элементов оного, добавил в запись рецепта у сидящего за соседним столом слизеринца пункт о семенах мальвы. Вот что-что, а семена мальвы, добавленные в Болеутоляющий настой, делали его вовсе не обезболивающим: как только Николас Честер кинул их в свое зелье, подвал заволокло зеленым, под стать цветам Слизерина, паром, отвратительно пахнущим тухлыми яйцами. Но всю комичность ситуации смогли оценить только гриффиндорцы, и то ненадолго, так как кто-то из слизеринцев заметил манипуляцию Джорджа, и представители факультета храбрых и отважных снова ушли из подземелья с ощутимой потерей в баллах. А Джордж еще и с новой порцией наказаний.

Грейс же была менее искусна в своем навыке получения отработок: ее ошибка заключалась лишь в том, что она по неуклюжести опрокинула свой котел, испортив пол, мантию своей однокурсницы и настроение профессора Снегга, которое к тому моменту было основательно подпорчено уже лет приблизительно тридцать.

Естественно, увидев друг в друге не самую приятную компанию в не самом приятном для себя месте, Грейс и Джордж уже совершенно точно не ждали ничего хорошего. И были правы, так как им было поручено отмывать заляпанный к концу дня кабинет без всякой магии. Снегг учтиво оставил их наедине, удалившись по своим делам, пообещав проверить работу через пару часов и напомнив, что об использовании любой магии тут же узнает.

Грейс вздохнула, оглядывая фронт работ. Что ж, могло быть и хуже. Во всяком случае, такая деятельность была ей не в новинку: мама слишком часто болела, чтобы выполнять всю работу по дому, поэтому Грейс были хорошо знакомы все ее виды. В отличие от Уизли, который стоял и смотрел на ведро и тряпку как на вооруженное инопланетное существо.

В кабинете была отдельная уборная, но Снегг не потрудился им ее открыть, поэтому за водой приходилось ходить в самый конец коридора, где был темный и тесный туалет. Сначала Джордж принес воды едва в половину ведра и совершенно ледяную. Затем, забывшись по дороге в класс, неудачно махнул своей ношей и все разлил. В третий раз он принес в ведре вместо воды крысу, с предложением оставить ее в ящике Снегга. После недолгой перепалки крыса была освобождена, Джордж теперь ходил за водой под конвоем, а Грейс трясло от негодования: они уже почти полчаса потратили на всю эту ерунду! Он хоть представляет, как долго тут все оттирать придется? Как выяснилось спустя десять минут, Джордж абсолютно этого не представлял. Грейс глазам своим не верила: неужели все, кто рос в магических домах, настолько беспомощны?! Уизли лишь размазывал грязь по полу, совершенно не выжимая тряпку, не добавляя порошка и только больше пачкая себя, пол, парту, и, в конце концов, каким-то чудом он все-таки умудрился развести еще больший свинарник, чем тот, который был до него.

И только больше злился от этого. Ну что за хренотня? Кто в здравом уме будет своими руками пол драить? Совершенно бессмысленное наказание, и оттого еще более отвратительное. И тряпка какая-то неправильная, совсем ничего не отмывает. Сто процентов, Снегг нарочно подсунул ему бракованную. Но еще больше его раздражало то, как проворно это получается у Тернер. Они тут всего ничего, а она как скоростная метла, столько уже успела. Он повнимательнее глянул на однокурсницу: с каникул Грейс вернулась без очков, и под ними оказалось совершенно обычное девчачье лицо: нормального размера светло-карие глаза, узкий немного вздернутый нос, и даже рот уже не казался непропорционально большим без этих гигантских окуляров. Этим, кстати, она частично разочаровала некоторых, ведь теперь в ее внешности придираться было не к чему. Тернер, видимо, затылком почуяла, что он ее разглядывает, так как резко повернулась и уставилась на него своими «как оказалось нормальными» глазами. Затем красноречиво взглянула на его работу и вздохнула. Раз тридцатый, наверное, за этот вечер. Джордж не знал точно, он сбился со счета на одиннадцатом.

— Это все, что ты сделал?

— Ага.

— Почему ты тряпку не выжимаешь? И неужели ты думаешь, что отмоешь это все без чистящего средства?

— Моя голова занята куда более возвышенными мыслями, чем заляпанный блевотным зельем пол. Это все — мирская суета, — и Джордж провел рукой, указывая на ряды парт, словно император, обозревающий свои владения.

— А чем будет занята твоя голова, когда сюда вернётся Снегг? Или, — Грейс под стать ему указала рукой те же парты, — ты тут собрался заночевать?

Джордж задумался. Он определенно не планировал тут задерживаться, даже несмотря на заманчивое соседство коллекции заспиртованной живности, всегда привлекавшей его особое внимание.

— Ладно, ночевать тут я не хочу, так и быть.

— Тогда смотри и учись, — коротко ответила Грейс и взяла тряпку из его рук, детально показывая, что нужно делать. Вроде ничего сложного, Джорджу не понадобилось много времени, чтобы уловить суть, но он просил объяснить еще и еще, слишком уж было забавно смотреть, как она дуется и вздыхает, не решаясь сказать вслух, насколько он безнадежен. Разумеется, пока до Тернер не дошло, что над ней издеваются. Она вспыхнула как помидор, кинула тряпку в грудь еле сдерживающему смех Уизли и отправилась в свой угол, где принялась усердно оттирать какое-то пятно. Судя по ярости, вкладываемой в это занятие, пятно было рыжим.

Как бы то ни было, учитель из Грейс вышел неплохой, и спустя пару часов Снегг с налетом легкого удивления и тенью разочарования на землистом лице отпустил ребят по гостиным, даже не назначив им штрафного времени. На этот раз.

Но попрощались они с сырым подземельем ненадолго и уже спустя пару недель снова встретились на том же месте в тот же час. Грейс даже не пыталась скрыть своего разочарования, а Джордж не знал, смеяться ему или нет. В этот раз тряпками в него не швырялись, но очень подозрительно косились исподлобья, словно именно Джордж Уизли был виновником того, что они снова вдвоем отмывают крысиные кишки, застывшие на заскорузлых партах. Конечно, косвенное отношение к кишкам Джордж, несомненно, имел, но на этом его вина в данном положении вещей заканчивалась.

А затем… Затем случилась бесконечная вереница совместных отсидок, уборок и штрафных патрулирований, где главными фигурантами выступали Тернер и Уизли. Близнецы зачастую отбывали наказание вместе, но, если наказывали кого-то одного, чаще всего «везло» именно Джорджу.

Уизли-Тернер, Тернер-Уизли. МакГонагалл даже как-то поинтересовалась, не издеваются ли они. Но никто не знал, кто над кем издевается. Тернер получала одну отработку за другой из-за чертовски стабильной рассеянности и невезения, преследующих ее по пятам, и никак не могла отделаться от этих дурацких наказаний, липнущих к ней в самое неподходящее время, как мухи на клейкую ленту, болтающуюся над кассой захолустного магазина в июльскую жару.

И каждый вечер Грейс все усерднее практиковалась и утыкалась носом в пыльные фолианты, стараясь быть максимально аккуратной на занятиях, дабы не схлопотать очередную отсидку, где ей опять придется столкнуться нос к носу с этим рыжим недоразумением. И тогда день, когда их патологическая отработочная связь окончится, станет для нее наисчастливейшим. Во всяком случае, ей так казалось.