Разговоры (джен)

Разговор в «Башке борова».

 

— Где доказательство, что Сам-Знаешь-Кто вернулся? — воинственным тоном спросил светловолосый ученик Хаффлпаффа.

— Ну, Дамблдор в это верит, — ответила Гермиона.

— Хочешь сказать: ему верит? — он кивнул на Гарри.

— А ты кто такой? — грубо осведомился Рон.

— Захария Смит. И по-моему, мы вправе услышать, почему он решил, что Сам-Знаешь-Кто вернулся.

 

В ответ на это заявление Гарри хмыкнул и, в свою очередь, тоже спросил.

 

— Ты не ответил на вопрос Рона. Кто ты такой?

— Ну, если ты не расслышал, Поттер, — последовал ответ, — то повторюсь. Меня зовут Захария Смит.

— Я и с первого раза прекрасно всё услышал, Смит, — ухмыльнулся Гарри. — Да и склерозом пока не страдаю. Так что напоминать мне свою фамилию, лишний раз, с твоей стороны было... несколько излишним. К тому же... как мне, чему-то тебя учить, если ты не понимаешь простейших вещей?

— Что ты хочешь этим сказать? — всё тем же воинственным тоном уточнил Смит.

— Ничего такого сверхзаумного. Я всего лишь спросил тебя о том кто ты такой, чтобы я тут перед тобой отчитывался. Потому что, если судить по твоей мантии, то ты всего лишь ученик Хогвартса вообще и факультета Хаффлпафф в частности. Но, уж никак не Министр магии или Верховный чародей Визенгамота. Да если приглядеться, то ты даже на Главу ДМП или Начальника аврората совсем не тянешь. Так что, нет у тебя никакого права требовать у меня отчёта. Поэтому я спрошу тебя ещё раз. Кто ты такой?

 

После чего Гарри встал со стула и добавил ещё кое-что.

 

— К тому же своим вопросом, Смит, — Гарри указал на него пальцем, как бы подчёркивая, что говорит он именно этому Смиту, а не какому либо другому, — ты выставляешь себя идиотом. И, заодно, Фомой Неверующим. Поэтому я не вижу никакого смысла в том, чтобы что-то тебе рассказывать или доказывать. Ты всё равно не поверишь. Так что, даже если бы я этого захотел, то это было бы бессмысленно и бесполезно.

— В прошлом году Дамблдор сказал только, что Седрика Диггори убил Сам-Знаешь-Кто, — не унимался, тем не менее, Смит, — и что ты доставил его тело в Хогвартс. Без подробностей. Но, как именно убили Диггори, он не сказал, а нам хотелось бы знать…

— Ах вам хоте-е-елось бы... — в голосе Гарри послышался сарказм. — Ну, так хотеться вам может чего угодно. И, кстати, а кому это вам? У тебя, Смит, что, раздвоение личности, что ли? Или даже мания величия? В любом случае я совершенно не собираюсь исполнять чьи-то хотелки. Особенно твои. К тому же ты так и не ответил на вопрос о том, кто ты такой, Смит. А впрочем, можешь не отвечать. И так понятно.

 

Он замолчал и уселся обратно. Но, тут же кое-что добавил.

 

— Да, и вот ещё что, — заметил Гарри, — я в учителя никому не набиваюсь. И если быть до конца честным, то я пока не знаю есть ли у меня вообще способности к преподаванию.

— Хочешь отвертеться и не показывать нам своих номеров? — сказал покрасневший Захария Смит. — То есть, что вообще происходит-то? Нам предложили у тебя поучиться, а ты объясняешь нам, что на самом деле ничего не умеешь.

— Да ты, оказывается, ещё и глухой.

— Я не глухой.

— Значит то, что тупой ты не отрицаешь?

Ещё раз про Норберта.

 

— Я никогда бы не поверила, что вы способны на такой поступок, — медленно говорила Макгонагалл. — Мистер Филч сказал, что вы поднимались на астрономическую башню. Сейчас час ночи. Объяснитесь.

 

В первый раз за все время своего пребывания в школе Гермиона не нашла что ответить. Она застыла, как статуя, глаза опустились и уткнулись в пол.

 

— Кажется, я понимаю, что происходит, — произнесла наконец профессор, не дождавшись ответа. — Не надо быть гением, чтобы догадаться. Вы скормили Драко Малфою идиотскую историю про дракона, рассчитывая, что он посреди ночи выйдет из спальни и наткнётся на кого-то из преподавателей. Что ж, я уже его поймала. Видимо, вы полагаете, что это смешно, что не только Малфой клюнул на вашу историю, но и Невилл Лонгботтом?

— Смешным, профессор, мы полагаем кое-что другое, — сообщил ей Гарри.

— Вот как? — удивилась Макгонагалл. — И что же именно, мистер Поттер? Вы уж сделайте одолжение. Позвольте полюбопытствовать.

 

Последние слова Макгонагалл произнесла с некоторой долей сарказма.

 

— А то что вы, профессор, зная Хагрида больше лет чем мы с Гермионой вдвоём прожили, если сроки наших жизней сложить вместе, даже допустить не пытаетесь, что у него в наличии действительно имелся дракон. Я вам даже породу назову. Норвежский горбатый. Вот это-то, как раз, действительно очень смешно. Прямо обхохочешься.

Или вот такой момент. Тут же, во во время этого разговора.

 

— Это омерзительно! — заключила профессор Макгонагалл. — Подумать только — четверо учеников бродят ночью по школе! Раньше такого никогда не случалось!

— А вот это враньё! Чистейшей воды! — закричал в ответ Гарри. — И я могу вам это доказать. Мне об этом рассказали люди, которые были при этом пойманы и за это же наказаны. Ваши, кстати, бывшие ученики. Гриффиндорцы. Только сейчас они уже взрослые. Так что, не надо нам врать, профессор. Впрочем... — Гарри разочарованно махнул рукой. — Кому я это говорю? Человеку с избирательной памятью.

 

Разумеется, их всё равно наказали. Только поначалу все думали что это какая-то ошибка. Такого просто не могло быть. Потому что не могло всего за одну ночь у факультета стать на сто шестьдесят баллов меньше, чем было вечером. По пятьдесят баллов было снято с Гермионы и Невилла. А с Гарри — пятьдесят и ещё десять. За наглость.

Но, уже через час после подъёма выяснилось, что никакой ошибки нет. И что во всём виноват знаменитый Гарри Поттер, член сборной команды по квиддичу и герой двух последних матчей. Он и ещё двое глупых первоклашек.

Впрочем, для Гарри, ничего особо не изменилось. Он как был самым популярным учеником школы так таковым и стался. Вот только если раньше он был вроде как всеобщим любимцем, то сейчас, в одночасье, превратился в самого презираемого и ненавидимого. Даже школьники с факультетов Хаффлпафф и Рейвенкло резко изменили своё отношение к нему, потому что всем хотелось, чтобы Слизерин наконец уступил школьный Кубок кому-то другому. Поэтому, куда бы Гарри ни пошёл, на него показывали пальцами и во весь голос, даже не пытаясь перейти на шёпот, произносили в его адрес всякие обидные слова. Разве что ученики Слизерина при виде Гарри начинали рукоплескать и громко выкрикивать: «Мы твои должники, Поттер!»

Поддерживал его только Рон.

 

— Вот увидишь, через несколько недель все об этом забудут, — успокаивал он Гарри. — Фред и Джордж за то время, пока они здесь, получили тонны штрафных очков, а их всё равно все любят.

— Да не в этом дело, Рон, — отмахнулся от этих слов Гарри. — А в том что я облажался. Вот что меня расстраивает. Волшебство-шмалшебство, магия-шмагия, все дела. Ну, я и подумал что в сказку попал. Повёлся, так сказать, на «красивую обёртку». А на деле-то ничего для меня и не поменялось.

— Это как так-то? — не понял Рон.

— Да всё очень просто, — пояснил Гарри. — Помнишь Макгонагалл сказала что наш факультет будет в течении семи лет нашей семьёй? Тогда, перед распределением.

— Ну, да. Помню, — подтвердил Рон.

— Вот об этом-то и речь. Сначала я десять лет жил в Дурслятнике, а теперь мне предстоит прожить ещё семь, но уже в... Гриффиндорятнике.

 

Во время матча по квиддичу на пятом курсе. Что если бы Поттер не только в квиддич поигрывал, но и учился тому что нужно и полезно.

 

За спиной у Гарри послышалось сопение, и он обернулся, всё ещё сжимая в руке снитч. Рядом приземлился Драко Малфой, белый от ярости, с деланной улыбкой на лице.

 

— Что, Поттер, спас Уизли от позора? — сказал он. — Хуже вратаря я не видел… да он же на помойке родился. Кстати, тебе понравились мои стишки, Поттер? Мы, правда, хотели сочинить ещё пару строк! — крикнул Малфой, глядя, как Алисия и Кэти обнимают Гарри. — Но рифм не нашли к «толстой» и «уродине», хотели и про мать его спеть…

— Так это были твои стишата, Малфой? — ухмыльнулся в ответ Гарри, незаметно накладывая на него Силенцио и обездвиживая. Кстати, Поттер заметил, что его заклинания держатся очень долго, а чтобы их отменить, нужно быть как минимум... Макгонагалл или Флитвиком. — Впрочем, чего я спрашиваю-то? Конечно же твои. А насчёт рифмы, так ты меня попроси. Я тебе помогу. Вот послушай, есть очень замечательные рифмы к слову «Хорёк». Например... трусливый хорёк — дерьмом обтёк и пустился на утёк. И мозг его — как малёк, поместился в пузырёк. А своей тупостью он на своего скользкого папашу Круцио от хозяина навлёк.

 

Правда, последнюю фразу он Малфою на ухо шепнул. Не стал привлекать всеобщего внимания, так сказать. После чего отошёл на шаг от Малфоя и сказал уже громко.

 

— И запомни, Хорёк, квиддич это, прежде всего, командная игра. Так что не Уизли я спасал от позора, а делал всё для выигрыша нашей команды. А ты, если играть не умеешь, так чем-нибудь другим займись. Тем, что у тебя получше получается. Стишки, например, пописывай.

 

После применения к Малфою Сектумсемпры.

 

Гарри поскользнулся и упал, а Малфой с искажённым до неузнаваемости лицом закричал:

— Круци...

— СЕКТУМСЕМПРА! — бешено взмахнув палочкой, взревел с пола Гарри.

 

Кровь выплеснулась из лица и груди Малфоя, словно их рассекли удары невидимого меча. Малфоя качнуло назад, и он с громким плеском рухнул на покрытый водой пол, выронив палочку из обмякшей правой руки.

Сзади хлопнула дверь, Гарри оглянулся и увидел, что в туалет ворвался смертельно бледный Снэйп. Грубо отпихнув Поттера, он тоже опустился на колени, вытащил волшебную палочку и прошёлся ею по глубоким ранам, нанесённым заклятием Гарри, бормоча при этом похожие на какие-то песнопения магические формулы. Кровь начала останавливаться. Снэйп стер остатки её с лица Малфоя и повторил заклинание. Раны стали затягиваться прямо на глазах.

Ещё через некоторое время он отправил Малфоя в больничное крыло и повернулся к Поттеру.

 

— Похоже, я вас недооценивал, Поттер, — негромко сказал он. — Кто бы мог подумать, что вам известна столь Тёмная магия? Кто научил вас этому заклинанию?

— Тот же кто научил Малфоя Круциатусу, — ухмыльнувшись ответил Гарри. — Наверное, это была его тётушка Белла.

— Вот как вы заговорили, Поттер? — совсем тихо произнёс Снэйп. — Хм-м, я думаю, что вы лжец, проходимец и заслуживаете того, чтобы до конца семестра проводить каждую субботу в школе, со мной. А что думаете вы, Поттер?

— Вас что, действительно интересует моё мнение или это риторический вопрос? — ответил Гарри.

— Ну хорошо, — сказал Снэйп. — В таком случае, жду вас в субботу, в десять утра. У меня в кабинете.

 

В субботу, кстати предстоял матч по квидичу. И как раз с командой Слизерина. И разумеется на него посыпался град упрёков. Дескать, он подвёл команду в самый ответственный момент. На что Гарри просто «вызверился».

 

— Да какого хрена! — начал орать он членов команды. — Я что, незаменимый, что ли?! А головой подумать вам что, религия не позволяет?! Ведь просто же всё. Джинни берёт мою «Молнию» и играет за ловца, а Дин возвращается на роль охотника. И попробуйте мне только проиграть! Только попробуйте! Я вам тогда такие тренировки устрою, что Вуду и не снилось.

 

И, разумеется не обошлось без Гермиониного наезда.

 

— Говорила же я тебе, Гарри, что с твоим Принцем что-то неладно, — накинулась на него Гермиона. — И была права, не так ли?

— Нет, не так, — возразил Гарри.

— Гарри, — сказала Гермиона, — как ты можешь по-прежнему защищать его книгу, когда это заклинание...

— Да вот так! — крикнул в ответ Гарри. — Вингардиум левиосса.

 

Гермиона взмыла под потолок, но затем плавно опустилась и была аккуратно усажена на то место откуда он взлетела.

 

— А что, Гермиона, ты скажешь насчёт этого заклинания? Оно ведь тоже описано в книге. А ещё в ней же описано заклинание Финита. И что было бы, если бы я отменил Финитой Левиосу, когда ты была вон там? — он указал на потолок.

 

Ну, и само собой, ему пришлось провести крайне неприятные пятнадцать минут в обществе профессора Макгонагалл, которая объяснила, как ему повезло, что его не выгнали из школы, и выразила самое сердечное согласие с наказанием, наложенным Снэйпом.

 

— А я и не сомневался, профессор, — заметил Гарри, после того как выслушал её, — что вы его поддержите. И слушая вас, я начинаю очень сожалеть, что моя фамилия Поттер, а не Малфой. Ведь ему-то за попытку наложить на меня Круцио ничего не будет. Даже пальчиком не погрозят. Единственное что меня удивляет, что вы сами с меня баллов сто не сняли.

 

И добавил опешившей Макгонагалл.

 

— Хагрида вон, в своё время, выгнали и что? Небо упало на землю, а море вышло из берегов? Так что, не надо меня агатировать за наше... Министерство.

 

А на отработке, Снэйп в очередной раз захотел над ним поглумиться. Он заставил Гарри обновлять архив Филча, в котором фиксировались все правонарушения фиг знает с каких времён.

 

— Думаю, вы могли бы начать, — злорадно улыбаясь, заметил Снэйп, — с коробок от тысяча двенадцатой до тысяча пятьдесят шестой. Вы встретите в них знакомые имена, что сделает вашу работу ещё более интересной. Вот, гляньте-ка...

 

Он театрально вытащил карточку из верхней коробки и прочитал вслух:

 

— Джеймс Поттер и Сириус Блэк уличены в применении незаконных чар к Бертраму Обри. Голова Обри вдвое увеличилась в размере. Двойное задержание в школе. — Снэйп глумливо оскалился. — Приятно, должно быть, думать, что вот они нас покинули, а хроника их «великих» деяний остаётся с нами.

— Пф-ф-ф... — фыркнул на это Гарри. — Наверняка он был слизеринцем.

— А вот и нет, — ещё более глумливо оскалился Снэйп. — К вашему сведению он был гриффиндорцем.

— Значит он был таким же уродом как Петтигрю, только не таким хитрым, как крыса. Но, тоже собирался стать Пожирателем.

 

Разговор со Скримджером после похорон Дамблдора.

 

— Гарри! — окликнули его.

 

Он обернулся. По берегу к нему торопливо приближался, припадая на трость и прихрамывая, Руфус Скримджер. Разумеется он начал с выражения соболезнования, но был прерван вопросом.

 

— Чего вы хотите? — спросил Гарри и остановился.

 

Скримджер тоже остановился, опёрся на трость и уставился на Гарри, теперь лицо его выражало лишь трезвую расчётливость.

 

— Говорят, когда Дамблдор в ночь своей смерти покидал школу, вы были с ним?

— И чё? — спросил Гарри.

— После гибели Дамблдора кто-то поразил на башне заклятием одного из Пожирателей смерти.

— Это преступление? — снова спросил Гарри. — Так арестуйте меня и отправьте в компанию к Стэну Шенпайку. Если докажете, конечно, что это был я.

— Я сейчас не об этом, — возразил Скримджер. — Министерство готово предложить вам любую защиту, Гарри. Я с удовольствием отдал бы в ваше распоряжение пару моих мракоборцев...

 

Гарри рассмеялся:

 

— Кого, таких как Долиш или Яксли? Вот уж спасибо. Поэтому благодарю за предложение, но — не надо.

— Стало быть, — теперь уже холодно осведомился Скримджер, — просьба, с которой я обратился к вам на Рождество...

— Какой просьбой? Ах да — чтобы я рассказывал всем, как замечательно вы работаете, в обмен на...

— Это позволило бы укрепить моральный дух сообщества! — резко оборвал его Скримджер.

 

Гарри с секунду вглядывался в него. После чего заметил:

 

— Так укрепляйте. Я-то здесь при чём?

 

Скримджер густо побагровел, обретя вдруг разительное сходство с дядей Верноном.

 

— Я вижу, вы, всё также, целиком и полностью человек Дамблдора, — сказал Скримджер.

— Больше нет, — пояснил Гарри. — Дамблдор слишком долго играл в какие-то игры. Понятные ему одному. Поэтому я перестал ему доверять. Но, только это совсем не означает, что я тут же стану «человеком Скримджера».

— И чьим же вы теперь собираетесь стать человеком?

— Не собираюсь, министр, не собираюсь, а уже им стал. Человеком Поттера, прежде всего.

 

После того как узнали что Гарри змееуст.

 

Отвечая, Эрни почти перешел на шёпот. Хаффлпафцы совсем сомкнули головы, и Гарри пришлось подкрасться поближе.

 

— Никто не знает, как он выжил в той схватке, — шептал толстый мальчик. — Он ведь был тогда совсем маленький. А Сами-Знаете-Кто с ним не справился, хотя наслал на всю семью страшное заклятие. Спастись мог только настоящий природный чёрный маг. Наверное, Тёмный Лорд потому и хотел его убить. Зачем ему соперник? Я думаю, сильнее Гарри Поттера мага нет!

 

Ну, это было уже слишком! Гарри не выдержал и вышел из укрытия. Сначала он был на них зол. Но, увидев, что на них будто наложили заклинание Оцепенения, а Эрни Макмиллан сделался белый как мел, он перестал злиться. Напротив, это его позабавило.

 

— Привет, — как ни в чем не бывало поздоровался Гарри. — Вы не видели Джастина?

— Зачем он тебе? — спросил Эрни дрогнувшим голосом.

— Разумеется, я хочу доделать то, что не получилось в Дуэльном клубе.

 

Закусив побелевшую губу, Эрни поглубже вздохнул и выпалил:

 

— Ты хочешь его убить?

— Зачем? — спросил Гарри. — И, как?

— Ну, мы видели, — сказал Эрни, — что как ты говорил на змеином языке, подгоняя её к Джастину.

— Да ну? — Гарри ухмыльнулся. — То есть ты хочешь сказать, что слышал как я приказал змее напасть на Джастина. Прямо вот так взял и сказал: «Змея, напади на Финча и укуси его»?

— Э-э-э... — замялся Эрни. — Нет, я слышал как ты на неё шипел.

— Значит ты не нифига не понял, что именно я ей прошипел? Так или нет? — уточнил Гарри.

— Разумеется. Ведь я же не змееуст.

— Тогда какого хрена ты тут обо мне сплетни распространяешь? — прошипел Гарри. Почти на парселтанге. — Ты учти, что если я вдруг действительно Наследник самого Слизерина, то ты, так сказать, автоматически попадаешь в группу риска.

— С чего бы это? — удивился Макмиллан. — На всякий случай хочу сообщить тебе, что я чистокровный волшебник в десятом колене.

— Именно поэтому.

— То есть как? Ведь Малфой же сам сказал...

— А ты его побольше слушай, — ухмыльнулся Гарри. — Он же идиот и не понимает, что мне, как раз таки, в отличии от моего предполагаемого предка не очень нравятся чистокровные. Особенно... в десятом поколении.

 

Ещё один вариант выбора чемпионов.

 

Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило ещё один пергамент. Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднеся к огню он воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, а весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:

 

— Гарри Поттер.

— Что?! Опять?! — послышался возмущённые вопросы.

 

Которые, пожалуй, меньше всего ожидались от Гарри. И не только Дамблдором, но всеми прочими присутствующими в зале.

 

— Да вы что издеваетесь, что ли?! Да сколько ж можно-то?! — продолжил возмущаться Поттер. — Нет, ну серьёзно. Почему я всё время-то? Дементоров разгонять — Поттер. Василилиска завалить — Поттер. Что некому кроме меня, что ли? А то хорошо все поустраивались, как я посмотрю. Один, видите ли, не может, другой боится, третий... заболел. Так может, давайте уже кому-то другому... разгрести поручим, для разнообразия? Вон, Малфою, например. Его в случае чего и жалко никому не будет. Вы подумайте, профессор, подумайте. Идея-то, хорошая.

 

Однако, Дамблдор а предложение Гарри не откликнулся. Наоборот, он с самым серьёзным видом произнёс:

 

— Тебе в ту дверь, Гарри.

 

Гарри, вздохнул тяжело, и подошёл к Дамлдору. Тот вручил ему кусочек пергамента и, всё так же молча, указал на дверь, в которую Гарри нужно было войти.

 

— А может всё-таки Малфоя? А, профессор? — спросил он без всякой, впрочем, надежды. — Эх, ну что ж с вами поделать-то? Ей богу, прямо как дети малые. Ведь пропадёте же без меня. Так что, придётся мне опять...

 

Он взял из рук Дамблдора кусочек пергамента и уже сделал в сторону комнаты два шага. Но, вдруг, неожиданно остановился и развернувшись закричал на весь зал.

 

— Я, конечно, в этом... — кричал Гарри, подняв пергамент зажатый двумя пальцами, — поучаствую, раз уж у Малфоя кишка тонка! Но, предупреждаю всех, официально, что когда я узнаю, кто меня так подставил, а я это узнаю, то я ему... глаз на жопу натяну и моргать заставлю!

— Мистер Поттер! — взвизгнула Макгонагалл. — Держите себя в руках.

— А я что, в ногах себя что ли держу? — огрызнулся Гарри и отправился в комнату, в компанию к остальным чемпионам.