Разговоры (джен)

Как такового сюжета в этой работе нет. Просто разговоры которые ведёт Поттер в различных ситуациях с разными собеседниками. Только, если в каноне он в эти моменты изображён эдаким... барашко-тупилкой, то я представил что он отвечает в стиле «Отправьте за почтой Дадли».

Ну, помните, как в тот момент когда ему приходит самое первое письмо из Хогвартса?

— Дадли, принеси почту.

— Отправьте за ней Гарри.

— Гарри, принеси почту.

— Отправьте за ней Дадли.

Вот примерно так же Гарри и будет отвечать своим собеседникам.

Разговор в «Башке борова».

 

— Где доказательство, что Сам-Знаешь-Кто вернулся? — воинственным тоном спросил светловолосый ученик Хаффлпаффа.

— Ну, Дамблдор в это верит, — ответила Гермиона.

— Хочешь сказать: ему верит? — он кивнул на Гарри.

— А ты кто такой? — грубо осведомился Рон.

— Захария Смит. И по-моему, мы вправе услышать, почему он решил, что Сам-Знаешь-Кто вернулся.

 

В ответ на это заявление Гарри хмыкнул и, в свою очередь, тоже спросил.

 

— Ты не ответил на вопрос Рона. Кто ты такой?

— Ну, если ты не расслышал, Поттер, — последовал ответ, — то повторюсь. Меня зовут Захария Смит.

— Я и с первого раза прекрасно всё услышал, Смит, — ухмыльнулся Гарри. — Да и склерозом пока не страдаю. Так что напоминать мне свою фамилию, лишний раз, с твоей стороны было... несколько излишним. К тому же... как мне, чему-то тебя учить, если ты не понимаешь простейших вещей?

— Что ты хочешь этим сказать? — всё тем же воинственным тоном уточнил Смит.

— Ничего такого сверхзаумного. Я всего лишь спросил тебя о том кто ты такой, чтобы я тут перед тобой отчитывался. Потому что, если судить по твоей мантии, то ты всего лишь ученик Хогвартса вообще и факультета Хаффлпафф в частности. Но, уж никак не Министр магии или Верховный чародей Визенгамота. Да если приглядеться, то ты даже на Главу ДМП или Начальника аврората совсем не тянешь. Так что, нет у тебя никакого права требовать у меня отчёта. Поэтому я спрошу тебя ещё раз. Кто ты такой?

 

После чего Гарри встал со стула и добавил ещё кое-что.

 

— К тому же своим вопросом, Смит, — Гарри указал на него пальцем, как бы подчёркивая, что говорит он именно этому Смиту, а не какому либо другому, — ты выставляешь себя идиотом. И, заодно, Фомой Неверующим. Поэтому я не вижу никакого смысла в том, чтобы что-то тебе рассказывать или доказывать. Ты всё равно не поверишь. Так что, даже если бы я этого захотел, то это было бы бессмысленно и бесполезно.

— В прошлом году Дамблдор сказал только, что Седрика Диггори убил Сам-Знаешь-Кто, — не унимался, тем не менее, Смит, — и что ты доставил его тело в Хогвартс. Без подробностей. Но, как именно убили Диггори, он не сказал, а нам хотелось бы знать…

— Ах вам хоте-е-елось бы... — в голосе Гарри послышался сарказм. — Ну, так хотеться вам может чего угодно. И, кстати, а кому это вам? У тебя, Смит, что, раздвоение личности, что ли? Или даже мания величия? В любом случае я совершенно не собираюсь исполнять чьи-то хотелки. Особенно твои. К тому же ты так и не ответил на вопрос о том, кто ты такой, Смит. А впрочем, можешь не отвечать. И так понятно.

 

Он замолчал и уселся обратно. Но, тут же кое-что добавил.

 

— Да, и вот ещё что, — заметил Гарри, — я в учителя никому не набиваюсь. И если быть до конца честным, то я пока не знаю есть ли у меня вообще способности к преподаванию.

— Хочешь отвертеться и не показывать нам своих номеров? — сказал покрасневший Захария Смит. — То есть, что вообще происходит-то? Нам предложили у тебя поучиться, а ты объясняешь нам, что на самом деле ничего не умеешь.

— Да ты, оказывается, ещё и глухой.

— Я не глухой.

— Значит то, что тупой ты не отрицаешь?

Ещё раз про Норберта.

 

— Я никогда бы не поверила, что вы способны на такой поступок, — медленно говорила Макгонагалл. — Мистер Филч сказал, что вы поднимались на астрономическую башню. Сейчас час ночи. Объяснитесь.

 

В первый раз за все время своего пребывания в школе Гермиона не нашла что ответить. Она застыла, как статуя, глаза опустились и уткнулись в пол.

 

— Кажется, я понимаю, что происходит, — произнесла наконец профессор, не дождавшись ответа. — Не надо быть гением, чтобы догадаться. Вы скормили Драко Малфою идиотскую историю про дракона, рассчитывая, что он посреди ночи выйдет из спальни и наткнётся на кого-то из преподавателей. Что ж, я уже его поймала. Видимо, вы полагаете, что это смешно, что не только Малфой клюнул на вашу историю, но и Невилл Лонгботтом?

— Смешным, профессор, мы полагаем кое-что другое, — сообщил ей Гарри.

— Вот как? — удивилась Макгонагалл. — И что же именно, мистер Поттер? Вы уж сделайте одолжение. Позвольте полюбопытствовать.

 

Последние слова Макгонагалл произнесла с некоторой долей сарказма.

 

— А то что вы, профессор, зная Хагрида больше лет чем мы с Гермионой вдвоём прожили, если сроки наших жизней сложить вместе, даже допустить не пытаетесь, что у него в наличии действительно имелся дракон. Я вам даже породу назову. Норвежский горбатый. Вот это-то, как раз, действительно очень смешно. Прямо обхохочешься.

Или вот такой момент. Тут же, во во время этого разговора.

 

— Это омерзительно! — заключила профессор Макгонагалл. — Подумать только — четверо учеников бродят ночью по школе! Раньше такого никогда не случалось!

— А вот это враньё! Чистейшей воды! — закричал в ответ Гарри. — И я могу вам это доказать. Мне об этом рассказали люди, которые были при этом пойманы и за это же наказаны. Ваши, кстати, бывшие ученики. Гриффиндорцы. Только сейчас они уже взрослые. Так что, не надо нам врать, профессор. Впрочем... — Гарри разочарованно махнул рукой. — Кому я это говорю? Человеку с избирательной памятью.

 

Разумеется, их всё равно наказали. Только поначалу все думали что это какая-то ошибка. Такого просто не могло быть. Потому что не могло всего за одну ночь у факультета стать на сто шестьдесят баллов меньше, чем было вечером. По пятьдесят баллов было снято с Гермионы и Невилла. А с Гарри — пятьдесят и ещё десять. За наглость.

Но, уже через час после подъёма выяснилось, что никакой ошибки нет. И что во всём виноват знаменитый Гарри Поттер, член сборной команды по квиддичу и герой двух последних матчей. Он и ещё двое глупых первоклашек.

Впрочем, для Гарри, ничего особо не изменилось. Он как был самым популярным учеником школы так таковым и стался. Вот только если раньше он был вроде как всеобщим любимцем, то сейчас, в одночасье, превратился в самого презираемого и ненавидимого. Даже школьники с факультетов Хаффлпафф и Рейвенкло резко изменили своё отношение к нему, потому что всем хотелось, чтобы Слизерин наконец уступил школьный Кубок кому-то другому. Поэтому, куда бы Гарри ни пошёл, на него показывали пальцами и во весь голос, даже не пытаясь перейти на шёпот, произносили в его адрес всякие обидные слова. Разве что ученики Слизерина при виде Гарри начинали рукоплескать и громко выкрикивать: «Мы твои должники, Поттер!»

Поддерживал его только Рон.

 

— Вот увидишь, через несколько недель все об этом забудут, — успокаивал он Гарри. — Фред и Джордж за то время, пока они здесь, получили тонны штрафных очков, а их всё равно все любят.

— Да не в этом дело, Рон, — отмахнулся от этих слов Гарри. — А в том что я облажался. Вот что меня расстраивает. Волшебство-шмалшебство, магия-шмагия, все дела. Ну, я и подумал что в сказку попал. Повёлся, так сказать, на «красивую обёртку». А на деле-то ничего для меня и не поменялось.

— Это как так-то? — не понял Рон.

— Да всё очень просто, — пояснил Гарри. — Помнишь Макгонагалл сказала что наш факультет будет в течении семи лет нашей семьёй? Тогда, перед распределением.

— Ну, да. Помню, — подтвердил Рон.

— Вот об этом-то и речь. Сначала я десять лет жил в Дурслятнике, а теперь мне предстоит прожить ещё семь, но уже в... Гриффиндорятнике.

 

Во время матча по квиддичу на пятом курсе. Что если бы Поттер не только в квиддич поигрывал, но и учился тому что нужно и полезно.

 

За спиной у Гарри послышалось сопение, и он обернулся, всё ещё сжимая в руке снитч. Рядом приземлился Драко Малфой, белый от ярости, с деланной улыбкой на лице.

 

— Что, Поттер, спас Уизли от позора? — сказал он. — Хуже вратаря я не видел… да он же на помойке родился. Кстати, тебе понравились мои стишки, Поттер? Мы, правда, хотели сочинить ещё пару строк! — крикнул Малфой, глядя, как Алисия и Кэти обнимают Гарри. — Но рифм не нашли к «толстой» и «уродине», хотели и про мать его спеть…

— Так это были твои стишата, Малфой? — ухмыльнулся в ответ Гарри, незаметно накладывая на него Силенцио и обездвиживая. Кстати, Поттер заметил, что его заклинания держатся очень долго, а чтобы их отменить, нужно быть как минимум... Макгонагалл или Флитвиком. — Впрочем, чего я спрашиваю-то? Конечно же твои. А насчёт рифмы, так ты меня попроси. Я тебе помогу. Вот послушай, есть очень замечательные рифмы к слову «Хорёк». Например... трусливый хорёк — дерьмом обтёк и пустился на утёк. И мозг его — как малёк, поместился в пузырёк. А своей тупостью он на своего скользкого папашу Круцио от хозяина навлёк.

 

Правда, последнюю фразу он Малфою на ухо шепнул. Не стал привлекать всеобщего внимания, так сказать. После чего отошёл на шаг от Малфоя и сказал уже громко.

 

— И запомни, Хорёк, квиддич это, прежде всего, командная игра. Так что не Уизли я спасал от позора, а делал всё для выигрыша нашей команды. А ты, если играть не умеешь, так чем-нибудь другим займись. Тем, что у тебя получше получается. Стишки, например, пописывай.

 

После применения к Малфою Сектумсемпры.

 

Гарри поскользнулся и упал, а Малфой с искажённым до неузнаваемости лицом закричал:

— Круци...

— СЕКТУМСЕМПРА! — бешено взмахнув палочкой, взревел с пола Гарри.

 

Кровь выплеснулась из лица и груди Малфоя, словно их рассекли удары невидимого меча. Малфоя качнуло назад, и он с громким плеском рухнул на покрытый водой пол, выронив палочку из обмякшей правой руки.

Сзади хлопнула дверь, Гарри оглянулся и увидел, что в туалет ворвался смертельно бледный Снэйп. Грубо отпихнув Поттера, он тоже опустился на колени, вытащил волшебную палочку и прошёлся ею по глубоким ранам, нанесённым заклятием Гарри, бормоча при этом похожие на какие-то песнопения магические формулы. Кровь начала останавливаться. Снэйп стер остатки её с лица Малфоя и повторил заклинание. Раны стали затягиваться прямо на глазах.

Ещё через некоторое время он отправил Малфоя в больничное крыло и повернулся к Поттеру.

 

— Похоже, я вас недооценивал, Поттер, — негромко сказал он. — Кто бы мог подумать, что вам известна столь Тёмная магия? Кто научил вас этому заклинанию?

— Тот же кто научил Малфоя Круциатусу, — ухмыльнувшись ответил Гарри. — Наверное, это была его тётушка Белла.

— Вот как вы заговорили, Поттер? — совсем тихо произнёс Снэйп. — Хм-м, я думаю, что вы лжец, проходимец и заслуживаете того, чтобы до конца семестра проводить каждую субботу в школе, со мной. А что думаете вы, Поттер?

— Вас что, действительно интересует моё мнение или это риторический вопрос? — ответил Гарри.

— Ну хорошо, — сказал Снэйп. — В таком случае, жду вас в субботу, в десять утра. У меня в кабинете.

 

В субботу, кстати предстоял матч по квидичу. И как раз с командой Слизерина. И разумеется на него посыпался град упрёков. Дескать, он подвёл команду в самый ответственный момент. На что Гарри просто «вызверился».

 

— Да какого хрена! — начал орать он членов команды. — Я что, незаменимый, что ли?! А головой подумать вам что, религия не позволяет?! Ведь просто же всё. Джинни берёт мою «Молнию» и играет за ловца, а Дин возвращается на роль охотника. И попробуйте мне только проиграть! Только попробуйте! Я вам тогда такие тренировки устрою, что Вуду и не снилось.

 

И, разумеется не обошлось без Гермиониного наезда.

 

— Говорила же я тебе, Гарри, что с твоим Принцем что-то неладно, — накинулась на него Гермиона. — И была права, не так ли?

— Нет, не так, — возразил Гарри.

— Гарри, — сказала Гермиона, — как ты можешь по-прежнему защищать его книгу, когда это заклинание...

— Да вот так! — крикнул в ответ Гарри. — Вингардиум левиосса.

 

Гермиона взмыла под потолок, но затем плавно опустилась и была аккуратно усажена на то место откуда он взлетела.

 

— А что, Гермиона, ты скажешь насчёт этого заклинания? Оно ведь тоже описано в книге. А ещё в ней же описано заклинание Финита. И что было бы, если бы я отменил Финитой Левиосу, когда ты была вон там? — он указал на потолок.

 

Ну, и само собой, ему пришлось провести крайне неприятные пятнадцать минут в обществе профессора Макгонагалл, которая объяснила, как ему повезло, что его не выгнали из школы, и выразила самое сердечное согласие с наказанием, наложенным Снэйпом.

 

— А я и не сомневался, профессор, — заметил Гарри, после того как выслушал её, — что вы его поддержите. И слушая вас, я начинаю очень сожалеть, что моя фамилия Поттер, а не Малфой. Ведь ему-то за попытку наложить на меня Круцио ничего не будет. Даже пальчиком не погрозят. Единственное что меня удивляет, что вы сами с меня баллов сто не сняли.

 

И добавил опешившей Макгонагалл.

 

— Хагрида вон, в своё время, выгнали и что? Небо упало на землю, а море вышло из берегов? Так что, не надо меня агатировать за наше... Министерство.

 

А на отработке, Снэйп в очередной раз захотел над ним поглумиться. Он заставил Гарри обновлять архив Филча, в котором фиксировались все правонарушения фиг знает с каких времён.

 

— Думаю, вы могли бы начать, — злорадно улыбаясь, заметил Снэйп, — с коробок от тысяча двенадцатой до тысяча пятьдесят шестой. Вы встретите в них знакомые имена, что сделает вашу работу ещё более интересной. Вот, гляньте-ка...

 

Он театрально вытащил карточку из верхней коробки и прочитал вслух:

 

— Джеймс Поттер и Сириус Блэк уличены в применении незаконных чар к Бертраму Обри. Голова Обри вдвое увеличилась в размере. Двойное задержание в школе. — Снэйп глумливо оскалился. — Приятно, должно быть, думать, что вот они нас покинули, а хроника их «великих» деяний остаётся с нами.

— Пф-ф-ф... — фыркнул на это Гарри. — Наверняка он был слизеринцем.

— А вот и нет, — ещё более глумливо оскалился Снэйп. — К вашему сведению он был гриффиндорцем.

— Значит он был таким же уродом как Петтигрю, только не таким хитрым, как крыса. Но, тоже собирался стать Пожирателем.

 

Разговор со Скримджером после похорон Дамблдора.

 

— Гарри! — окликнули его.

 

Он обернулся. По берегу к нему торопливо приближался, припадая на трость и прихрамывая, Руфус Скримджер. Разумеется он начал с выражения соболезнования, но был прерван вопросом.

 

— Чего вы хотите? — спросил Гарри и остановился.

 

Скримджер тоже остановился, опёрся на трость и уставился на Гарри, теперь лицо его выражало лишь трезвую расчётливость.

 

— Говорят, когда Дамблдор в ночь своей смерти покидал школу, вы были с ним?

— И чё? — спросил Гарри.

— После гибели Дамблдора кто-то поразил на башне заклятием одного из Пожирателей смерти.

— Это преступление? — снова спросил Гарри. — Так арестуйте меня и отправьте в компанию к Стэну Шенпайку. Если докажете, конечно, что это был я.

— Я сейчас не об этом, — возразил Скримджер. — Министерство готово предложить вам любую защиту, Гарри. Я с удовольствием отдал бы в ваше распоряжение пару моих мракоборцев...

 

Гарри рассмеялся:

 

— Кого, таких как Долиш или Яксли? Вот уж спасибо. Поэтому благодарю за предложение, но — не надо.

— Стало быть, — теперь уже холодно осведомился Скримджер, — просьба, с которой я обратился к вам на Рождество...

— Какой просьбой? Ах да — чтобы я рассказывал всем, как замечательно вы работаете, в обмен на...

— Это позволило бы укрепить моральный дух сообщества! — резко оборвал его Скримджер.

 

Гарри с секунду вглядывался в него. После чего заметил:

 

— Так укрепляйте. Я-то здесь при чём?

 

Скримджер густо побагровел, обретя вдруг разительное сходство с дядей Верноном.

 

— Я вижу, вы, всё также, целиком и полностью человек Дамблдора, — сказал Скримджер.

— Больше нет, — пояснил Гарри. — Дамблдор слишком долго играл в какие-то игры. Понятные ему одному. Поэтому я перестал ему доверять. Но, только это совсем не означает, что я тут же стану «человеком Скримджера».

— И чьим же вы теперь собираетесь стать человеком?

— Не собираюсь, министр, не собираюсь, а уже им стал. Человеком Поттера, прежде всего.

 

После того как узнали что Гарри змееуст.

 

Отвечая, Эрни почти перешел на шёпот. Хаффлпафцы совсем сомкнули головы, и Гарри пришлось подкрасться поближе.

 

— Никто не знает, как он выжил в той схватке, — шептал толстый мальчик. — Он ведь был тогда совсем маленький. А Сами-Знаете-Кто с ним не справился, хотя наслал на всю семью страшное заклятие. Спастись мог только настоящий природный чёрный маг. Наверное, Тёмный Лорд потому и хотел его убить. Зачем ему соперник? Я думаю, сильнее Гарри Поттера мага нет!

 

Ну, это было уже слишком! Гарри не выдержал и вышел из укрытия. Сначала он был на них зол. Но, увидев, что на них будто наложили заклинание Оцепенения, а Эрни Макмиллан сделался белый как мел, он перестал злиться. Напротив, это его позабавило.

 

— Привет, — как ни в чем не бывало поздоровался Гарри. — Вы не видели Джастина?

— Зачем он тебе? — спросил Эрни дрогнувшим голосом.

— Разумеется, я хочу доделать то, что не получилось в Дуэльном клубе.

 

Закусив побелевшую губу, Эрни поглубже вздохнул и выпалил:

 

— Ты хочешь его убить?

— Зачем? — спросил Гарри. — И, как?

— Ну, мы видели, — сказал Эрни, — что как ты говорил на змеином языке, подгоняя её к Джастину.

— Да ну? — Гарри ухмыльнулся. — То есть ты хочешь сказать, что слышал как я приказал змее напасть на Джастина. Прямо вот так взял и сказал: «Змея, напади на Финча и укуси его»?

— Э-э-э... — замялся Эрни. — Нет, я слышал как ты на неё шипел.

— Значит ты не нифига не понял, что именно я ей прошипел? Так или нет? — уточнил Гарри.

— Разумеется. Ведь я же не змееуст.

— Тогда какого хрена ты тут обо мне сплетни распространяешь? — прошипел Гарри. Почти на парселтанге. — Ты учти, что если я вдруг действительно Наследник самого Слизерина, то ты, так сказать, автоматически попадаешь в группу риска.

— С чего бы это? — удивился Макмиллан. — На всякий случай хочу сообщить тебе, что я чистокровный волшебник в десятом колене.

— Именно поэтому.

— То есть как? Ведь Малфой же сам сказал...

— А ты его побольше слушай, — ухмыльнулся Гарри. — Он же идиот и не понимает, что мне, как раз таки, в отличии от моего предполагаемого предка не очень нравятся чистокровные. Особенно... в десятом поколении.

 

Ещё один вариант выбора чемпионов.

 

Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило ещё один пергамент. Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднеся к огню он воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, а весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:

 

— Гарри Поттер.

— Что?! Опять?! — послышался возмущённые вопросы.

 

Которые, пожалуй, меньше всего ожидались от Гарри. И не только Дамблдором, но всеми прочими присутствующими в зале.

 

— Да вы что издеваетесь, что ли?! Да сколько ж можно-то?! — продолжил возмущаться Поттер. — Нет, ну серьёзно. Почему я всё время-то? Дементоров разгонять — Поттер. Василилиска завалить — Поттер. Что некому кроме меня, что ли? А то хорошо все поустраивались, как я посмотрю. Один, видите ли, не может, другой боится, третий... заболел. Так может, давайте уже кому-то другому... разгрести поручим, для разнообразия? Вон, Малфою, например. Его в случае чего и жалко никому не будет. Вы подумайте, профессор, подумайте. Идея-то, хорошая.

 

Однако, Дамблдор а предложение Гарри не откликнулся. Наоборот, он с самым серьёзным видом произнёс:

 

— Тебе в ту дверь, Гарри.

 

Гарри, вздохнул тяжело, и подошёл к Дамлдору. Тот вручил ему кусочек пергамента и, всё так же молча, указал на дверь, в которую Гарри нужно было войти.

 

— А может всё-таки Малфоя? А, профессор? — спросил он без всякой, впрочем, надежды. — Эх, ну что ж с вами поделать-то? Ей богу, прямо как дети малые. Ведь пропадёте же без меня. Так что, придётся мне опять...

 

Он взял из рук Дамблдора кусочек пергамента и уже сделал в сторону комнаты два шага. Но, вдруг, неожиданно остановился и развернувшись закричал на весь зал.

 

— Я, конечно, в этом... — кричал Гарри, подняв пергамент зажатый двумя пальцами, — поучаствую, раз уж у Малфоя кишка тонка! Но, предупреждаю всех, официально, что когда я узнаю, кто меня так подставил, а я это узнаю, то я ему... глаз на жопу натяну и моргать заставлю!

— Мистер Поттер! — взвизгнула Макгонагалл. — Держите себя в руках.

— А я что, в ногах себя что ли держу? — огрызнулся Гарри и отправился в комнату, в компанию к остальным чемпионам.

Случай с троллем.

 

— Мисс Грэйнджер, по вашей вине на счёт Гриффиндора записываются пять штрафных очков! — сухо произнесла профессор Макгонагалл. — Я была о вас очень высокого мнения и весьма разочарована вашим проступком. Если с вами всё в порядке, вам лучше вернуться в башню Гриффиндора. Все факультеты заканчивают прерванный банкет в своих гостиных.

Гермиона вышла из помещения.

 

Профессор Макгонагалл повернулась к Гарри и Рону.

 

— Что ж, даже выслушав историю, рассказанную мисс Грэйнджер, я всё ещё утверждаю, что вам просто повезло. Но, тем не менее далеко не каждый первокурсник способен справиться со взрослым горным троллем. Каждый из вас получает по пять призовых очков. Я проинформирую профессора Дамблдора о случившемся. Вы можете идти.

 

Повернувшись лицом к выходу и даже сделав к нему несколько шагов Гарри вдруг остановился, как будто бы налетев на каменную стену.

 

— Э-э-э... — протянул он после недолгих раздумий. — Н-да. Жаль, конечно. Но, нельзя же иметь всё и сразу. Хотя...

— О чём это вы, мистер Поттер? Чего вам жаль? — раздражённо спросила Макгонагалл.

— Да того, что мы спасли всего лишь Грэйнджер, — пояснил свою мысль Гарри. — Вот была бы здесь какая-нибудь Гринграсс или Паркинсон... да даже Буллстроуд, то вы нам начислили бы сразу по шесть, а может быть, даже, и по семь баллов. Но, так как это всего лишь Грэйнджер, то получается что и по пять баллов на брата «за глаза» хватит. Потому что магглорождённая. Ладно, пойдём, Рон. Отпразднуем это дело.

 

Перед «прогулкой» в Запретный лес.

 

Хагрид подвёл их почти вплотную к лесу и, высоко подняв над головой лампу, указал на узкую тропинку, терявшуюся среди толстых чёрных стволов. Гарри почувствовал, как по его коже побежали мурашки, и ему очень хотелось верить, что во всем виноват налетевший ветерок.

 

— Вон смотрите... пятна на земле видите? — обратился к ним Хагрид. — Серебряные такие, светящиеся? Это кровь единорога, так вот. Где-то там единорог бродит, которого кто-то серьёзно поранил. Уже второй раз за неделю такое. Я в среду одного нашёл, мёртвого уже. А этот жив ещё, и надо нам с вами его найти, беднягу. Помочь или добить, если вылечить нельзя.

— А если то, что ранило единорога, найдёт нас? — спросил Малфой, не в силах скрыть охвативший его ужас.

— Нет в лесу никого такого, кто б вам зло причинил, если вы со мной да с Клыком сюда пришли, — заверил Хагрид. — С тропинки не сходите — тогда нормально всё будет. Сейчас на две группы разделимся и по следам пойдём... в разные стороны, потому как их тут... ну... куча целая, следов. И кровь повсюду. Он, должно быть, со вчерашней ночи тут шатается, единорог-то... а может, и с позавчерашней.

— Я хочу вести собаку! — быстро заявил Малфой, глядя на внушительные собачьи клыки.

— Хорошо, но я тебя предупрежу: псина-то трусливая, — пожал плечами Хагрид. — Значит, так, Гарри и Гермиона со мной пойдут, а ты, Малфой, и ты, Невилл, с Клыком будете. Если кто находит единорога, зелёные искры посылает, поняли? Палочки доставайте и потренируйтесь прямо сейчас... ага, вот так. А если кто в беду попадёт, тогда пусть красные искры посылает, мы сразу на помощь придём. Ну всё, поосторожнее будьте... а сейчас пошли, пора нам.

 

Вот только Гарри не двинулся с места. Он стоял и смотрел на Хагрида, каким-то... новым, что ли, взглядом. В котором не было ни прежнего восхищения, ни интереса. Только вопрос и... недоумение. Наверное, по поводу происходящего.

 

— Я никуда не пойду, — послышался наконец его голос.

— Э-э-э... — протянул ошарашенный его словами великан.

— А в чём я не прав? — повысил Гарри свой голос. — Знаешь, я думал ты мне друг Хагрид, но на деле получается ерунда какая-то. Сначала мы тебе помогаем с драконом из-за дружеского к тебе расположения. И что в ответ? А в ответ ты собираешься убрать свидетелей своей незаконной деятельности. Включая Малфоя. Нет, ну правильно, ведь если мы проговоримся и нам кто-то поверит, особенно его папаша, то тебя за такое и в Азкабан упечь могут. А так очень удобно получается, мы пошли в Запретный лес и там нас всех убило то, что на единорогов охотится. Так что я уж лучше обратно к родственничкам. Там у меня хоть какой-то шанс есть в живых остаться.

 

После встречи с Волди в конце первого курса.

 

— Нет, Гарри, — согласился Дамблдор. — Он всё ещё где-то здесь, возможно, ищет новое тело, в которое мог бы вселиться... Так как он не является живым существом в полном смысле этого слова, его нельзя убить. Он бросил Квиррелла умирать — ведь он безжалостен не только к врагам, но и к союзникам. Однако ты не должен огорчаться, Гарри, пусть ты всего лишь на какое-то время отдалил его приход к власти. Но в следующий раз найдётся кто-то другой, кто будет готов сразиться с ним. И это несмотря на то, что наша борьба против него кажется заранее проигранной. А если его возвращение будет отодвигаться всё дальше и дальше, возможно, он никогда не будет властвовать.

 

Гарри на некоторое время задумался над сказанным Дамблдором. А потом спросил:

 

— Простите, профессор, но... может быть вы имели в виду что я должен радоваться? А то ерунда какая-то выходит.

— Что ты имеешь в виду, мальчик мой? — уточнил Дамблдор.

— Ну, вы сказали, цитирую: «Однако ты не должен огорчаться, Гарри, пусть ты всего лишь на какое-то время отдалил его приход к власти». То есть, если следовать вашей логике, то я непременно должен был именно огорчиться из-за того что ему к власти прийти не удалось, а не радоваться тому что этот момент удалось отсрочить, так что ли? Странная какая-то логика получается.

 

Во время разговора об оцепеневшей кошке Филча в кабинете Локхарта Снэйп произнёс фразу:

 

— По-моему, господин директор, Поттер явно что-то скрывает. Накажите его, и он скажет правду. Я бы исключил его из команды Гриффиндора.

— Так вот оно в чём дело! — воскликнул Гарри. — А всё понять не мог... Зато теперь всё встало на свои места.

 

На него уставились все присутствующие в кабинете Локхарта.

 

— О чём ты, Гарри? — уточнил Дамблдор. — Что именно встало на свои места?

— Странно, что вы не догадались, профессор, — удивился Гарри, но потом пояснил. — Вот смотрите. Папаша Малфоя купил их команде новейшие мётлы. Но ведь не только более совершенные мётлы могут принести успех команде. Очень многое зависит ещё и от того кто именно на них летает, от мастерства игроков. А если я летаю лучше Малфоя, и этот факт неоспорим, то значит нужно ещё и меня из нашей команды исключить, чтобы они наверняка выиграли. А для этого все средства хороши. Включая это. Нет, ну а чего? Раз кто-то напал на кошку мистера Филча, то давайте обвиним в этом Поттера и исключим его из команды. Очень удобно. Грязный трюк, профессор Снэйп.

— Что-о-о?!

 

После избрания четвёртого участника Турнира трёх волшебников.

 

—Мистер Крауч, мистер Бэгмен, — в голосе у Каркарова появились льстивые нотки. — Вы — наши беспристрастные судьи. И вы, конечно, согласны, что произошедшее противоречит правилам Турнира?

 

Бэгмен вытер носовым платком круглое мальчишеское лицо и глянул на Крауча. Тот стоял в тени, в нескольких шагах от камина. Полумрак старил его, делал похожим на призрака. Но заговорил Крауч обычным брюзгливым тоном.

 

— Мы должны строго следовать правилам. А в них надписано чермным по белому: тот, чьё имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире.

— Ну, конечно! Барти знает правила как свои пять пальцев! — просиял Бэгмен и взглянул на протестующих гостей, как бы говоря: спор завершён.

— Чёрта с два я буду участвовать, — сказал на это Гарри.

 

После этих его слов на него накинулись и Крауч, и Бэгмен, и Дамблдор. Утверждая что Гарри не может не участвовать.

 

— Нет, — ответил им на это Гарри, после того как все немного выдохлись. — Как я уже сказал я не буду участвовать, особенно потому что так утверждает ни кто иной, как мистер Крауч. Хотя бы потому что он не беспристрастен.

— Тихо! — рявкнул Дамблдор, прерывая, тем самым, вновь начавшиеся возмущения присутствующих. — Гарри, мальчик мой, не был бы так любезен пояснить свою мысль?

— Охотно, — согласился Гарри. — Недавно, на чемпионате мира по квиддичу мистер Крауч уже обвинил меня в том, что я запустил Чёрную метку. Просто потому что ему так захотелось. И, по его тогдашнему утверждению он точно это знал. А сейчас, точно также, ему захотелось чтобы я участвовал в Турнире. Уж не знаю почему, но отношение у него ко мне очень предвзятое. Вот только как бы он не настаивал тогда на моей вине, всё равно он неправ оказался. Так что, мне думается, что и сейчас он тоже неправ. Вот и чёрта с два ему да и всем остальным, а не моё участие.

 

Момент, когда Гарри прислали метлу «Молнию».

 

— Метла в порядке, профессор... — Голос Гарри чуть заметно дрожал. — Честно...

— Откуда вам знать, Поттер? — мягко возразила Макгонагалл. — Вы ведь на ней ещё не летали, и пока мы не убедимся, что метла не заколдована, боюсь, летать на ней вам не придётся. Я буду вам сообщать, как подвигается дело.

 

Профессор Макгонагалл развернулась на каблуках и вышла из гостиной. Гарри глядел ей вслед, сжимая в руке жестянку с полиролью. Рон повернулся к Гермионе.

— Кто тебя просил говорить Макгонагалл про новую метлу Гарри?!

 

Гермиона отбросила книгу. Краска ещё не сошла с её лица, но она встала и смело поглядела в глаза Рона.

— Потому что я подумала, и профессор Макгонагалл со мной согласилась, метлу мог прислать Гарри Сириус Блэк!

 

Рон хотел ещё что-то возразить, но был прерван Гарри.

 

— Заткнись, Рон! — выкрикнул Гарри. — Твоё мнение тут никакой роли не играет. Это я должен был бы возмущаться из-за метлы. Только я не буду. Совсем наоборот, я скажу Гермионе «Спасибо» Ведь благодаря этому её поступку я понял, что можно применять любые средства если хочешь достигнуть какой-то цели. Не считаясь при этом ни с кем, и ни с чем, и идти по их головам. Что ж, с этой минуты я тоже так буду поступать. Поэтому, если я как-нибудь поступлю с тобой, Гермиона, также как ты сейчас поступила по отношению ко мне, то не обижайся. А лучше голову береги.

 

Разговор в баре «Три метлы», после побега Сириуса.

 

— Нет, Хагрид, вы бы с ним не справились, — покачал головой Фадж. — Схватить его могла бы только полиция магглов. Я в те времена был заместителем главы Департамента чрезвычайных ситуаций и прибыл на место происшествия одним из первых. Никогда не забуду того, что я там увидел: посреди улицы глубокая воронка, всюду искорёженные трупы, магглы кричат, а Блэк стоит и хохочет над тем, что осталось от Петтигрю — кучкой окровавленной одежды и... и... каких-то фрагментов...

 

После чего сидящие за столом ещё поговорили и отправились в замок. А Гарри вылез из под того стола, под которым прятался и задумался. И думал он всю обратную дорогу. Двигаясь на автопилоте, он не запомнил как он добрался до подпола «Сладкого королевства», миновал туннель и очутился в замке. Не выходил у него из головы подслушанный разговор.

 

— Знаете, — поделился он потом с Гермионой и Роном своими мыслями, — ерунда какая-то получается. Ведь если Блэк так сильно меня хотел убить, то что мешало ему прямо тогда «грохнуть» и меня, да и Хагрида заодно. Уж Авада-то на всех одинаково действует. Вот и получается, что нужно-то было всего две Авады наколдовать и дело в шляпе. А Блэк, почему-то не стал убивать ни меня, ни Хагрида, а за Петтигрю зачем-то погнался. Так что я не уверен, что сейчас он охотится на меня.

 

— И вот ещё что меня смущает, — Гарри сделал небольшую паузу. — Ведь если схватить Блэка могла бы только полиция магглов, то получается что всё наша магия яйца выеденного не стоит. Ну и нафига мы здесь вообще тогда чему-то учимся, если против маггловской полиции мы ничего сделать не сможем?

 

Ну, тут и так понятно.

 

— Я новый ловец сборной Слизерина, Уизли, — самодовольно заявил Малфой. — Мы любуемся мётлами. Их купил мой отец для всей нашей команды.

Рон не мог отвести восхищённого взгляда от семи великолепных скоростных мётел.

— Хороши, а? — невинно поинтересовался Малфой. — Не расстраивайтесь, соберите с болельщиков деньги и тоже такие купите. Или выставьте на аукцион свои «Чистометы-5». Музеи всего мира из-за них подерутся, — издевался он.

 

Сборная Слизерина разразилась дружным хохотом.

 

— Зато ни один игрок нашей сборной не покупал себе место в команде, — отчеканила Гермиона. — Все они попали туда благодаря таланту.

Самодовольное лицо Малфоя исказила гримаса ненависти.

— А твоего мнения, грязнокровка, никто не спрашивает! — выпалил он.

— А в чём она не права, Малфой? — спросил Гарри. — Нет, если бы тебя включили в команду до того как вам метёлки подарили, то тогда разговора о том что тебе место ловца купили и не было бы. А сейчас, чтобы ты не говорил, никто тебе не поверит. Особенно после того как мы расскажем об этом всей школе. А после этого мы ещё и с командами других факультетов договоримся и подадим коллективное ходатайство об исключении вашей команды их школьного чемпионата. Плюс, Малфой, я лично буду настаивать на твоей дисквалификации. Ты мне тварь за «грязнокровку» персонально ответишь. Вместе со своим папашей, если понадобится.

После чего он обратился к Вуду.

— И вот что, Оливер, — заметил он. — А пойдём-ка мы всей командой к директору, и зададим вопрос, а кто у нас в школе им работает-то? Снэйп или всё-таки Дамблдор? А то Северус, как я посмотрю, совсем... берега видеть перестал.

 

Перед балом.

 

— Гермиона, а с кем ты идёшь на бал? — Рон прямо-таки сгорал от любопытства и уж не раз задавал этот вопрос — вдруг Гермиона проговорится.

— Не скажу, потому что ты станешь смеяться.

— Ты, Уизли, наверное, совсем того! — послышался за спиной голос Малфоя. — Думаешь, кто-нибудь пригласит на бал эту грязнокровку да ещё с лошадиными зубами?

— Разумеется пригласит, Малфой. Ведь от неё же не смердит как от вонючего белобрысого хорька вроде тебя, — ответил ему Гарри незаметно накладывая на него Силенцио. — Гермиона, ничего личного. К тому же Малфой ты неправильно ставишь вопрос. Нужно спросить у кого настолько плохой вкус чтобы составить пару тебе, хорёк? Наверное, это будет какая-нибудь какая-нибудь... выхухоль. Или... Паркинсон. А может даже это будет Буллстроуд, а, Малфой?

 

В хижине на островке.

 

— Разве я не сказал вам, что он никуда не поедет? — прошипел дядя Вернон. — Он пойдёт в школу «Хай Камеронс», и он должен быть благодарен нам за то, что мы его туда определили. Я читал эти ваши письма — про то, что ему нужна целая куча всякой ерунды, вроде книг заклинаний и волшебных палочек…

— Если он захочет там учиться, то даже такому здоровенному магглу, как ты, его не остановить, понял? — прорычал Хагрид. — Помешать сыну Лили и Джеймса Поттеров учиться в Хогвартсе — да ты свихнулся, что ли?! Он родился только, а его тут же записали в ученики, да! Лучшей школы чародейства и волшебства на свете нет… и он в неё поступит, а через семь лет сам себя не узнает. И жить он там будет рядом с такими же, как он, а это уж куда лучше, чем с вами. А директором у него будет самый великий директор, какого только можно представить, сам Альбус Да…

— Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! — прокричал дядя Верной.

 

Слушая перепалку Хагрида с дядей Верноном Гарри всё больше и больше наливался... злостью.

А ещё, наверное и магия его как-то в этом поучаствовала, но когда он... пропищал своим детским фальцетом: «Тихо-о-о!», то замолчали и тот, и другой, удивлённо уставившись на мальчика.

 

— Мне тут вот что непонятно дядя? — спросил меж тем Гарри. — А откуда вы знаете что этот самый Дамблдор мало того что ОПОЛОУМЕВШИЙ так ещё и СТАРЫЙ? Получается что вы с ним когда-то встречались, так что ли? И как мне кажется, результатами той встречи вы остались недовольны. Поэтому вы меня и гнобили все эти годы. А теперь вы просто боитесь, что я вам всё припомню и отмщу за своё «счастливое» детство.

 

Перед нападением дементоров после четвёртого курса.

 

— А без этой штуки слабо тебе на меня, да? — прорычал Дадли.

— Кто бы спрашивал? Тебе-то всего-навсего нужны четверо дружков рядом, чтобы сунуться к десятилетнему. Каким там боксерским титулом ты хвалишься? Сколько было твоему противнику? Семь? Восемь?

— Шестнадцать, к твоему сведению! — рявкнул Дадли. — Его двадцать минут потом приводили в чувство, а весил он раза в два больше, чем ты. Попляшешь у меня, когда я расскажу папе, что ты вынимал эту штуку...

— ... «Папа, ко мне! Мама, на помощь! Он убил Седрика! Папа, на помощь! Он хочет...» Не направляй на меня эту штуку!

 

Дадли попятился и упёрся в стену. Гарри стоял, нацелив волшебную палочку прямо ему в сердце. Гарри чувствовал, как в жилах у него стучат все четырнадцать лет ненависти к Дадли. Чего бы он только не дал за право нанести удар прямо сейчас, заколдовать его так, что он поползёт домой в виде насекомого, немой, обросший щупальцами...

 

— Не смей об этом больше говорить! — рявкнул Гарри. — Понял меня?

— Направь в другую сторону!

— Я спрашиваю: понял меня?

— Направь в другую сторону!

— ПОНЯЛ МЕНЯ?

— УБЕРИ ЭТУ ШТУКУ...

— Всё-таки, не понял, — сказал вдруг успокоившийся Гарри. — Значит, будем тебя учить.

 

В этом году он, кстати, уточнил у компетентных источников некоторые нюансы Статута о секретности и Запрета на колдовство во время каникул. Оказалось, что есть парочка простейших заклинаний которые таковыми почему-то и не считаются, и не фиксируются Министерством. Поэтому, скалясь на Дадлика, он поднял волшебную палочку так чтобы её кончик оказался у Дадли прямо перед глазами. После чего вложил в заклинание значительно меньше магии чем обычно, крепко зажмурился и произнёс:

 

— Люмос.

 

Честно говоря, Гарри хотел только попугать Дадли. Он просто ещё ни разу не слышал выражения что ожидание боли переноситься хуже самой боли. Так вот, после того как он наколдовал всего лишь слабенький Люмос, чтобы Дадлика не ослепить, у его кузена произошло расслабление сфинктеров и на штанах появились пятна. Спереди и сзади.

 

— Ну что, Дадли? — спросил его Гарри увидев что у того испачканы штаны. — Ты всё ещё хочешь о чём-то рассказать своему папе?

 

В «Дырявом котле» перед первым курсом.

 

... Но остальные не желали мириться с тем, что Квиррелл безраздельно завладел вниманием Гарри. Прошло ещё минут десять, прежде чем зычный голос Хагрида перекрыл другие голоса.

 

— Пора идти… нам надо ещё кучу всего купить. Пошли, Гарри.

 

Дорис Крокфорд напоследок опять пожала Гарри руку. Хагрид вывел его из бара в маленький двор, со всех сторон окружённый стенами. Здесь не было ничего, кроме мусорной урны и нескольких сорняков.

После того как Хагрид вывел Гарри из бара и они попали, наконец, на Диагон Аллею мальчик подумал, что и здесь будет подобное столпотворение вокруг его особы. Но, тут на него никто внимания не обращал, чему Гарри обрадовался. Потому как народу здесь было значительно больше и он даже представить себе не мог как бы ему удалось пережить что-то подобное тому, что только что было в баре.

 

— Ну, что я тебе говорил? — Хагрид ухмыльнулся. — Я ж тебе сказал, что ты знаменитость. Даже профессор Квиррелл затрясся, когда тебя увидел… хотя, если по правде, он всегда трясётся.

— Меня тут кое-что удивляет, Хагрид, — заметил Гарри через некоторое время после того как они отошли от входа на Диагон Аллею. — К тому же ты мне соврал, прямо сейчас.

— Э-э-э... Не понял я тебя, Гарри, — Хагрид даже остановился.

— А чего тут непонятного-то? Во-первых, если я такая знаменитость, то почему здесь на меня никто внимания не обращает? Несмотря на мою довольно примечательную внешность. И, во-вторых, из-за чего именно я стал таким известным? Тем что выжил после Авады? Так ведь неясно как так получилось-то. Либо я сам настолько особенным уродился, либо мои родители предприняли чего-то такое из-за чего я выжил.

 

Гарри ненадолго прервался, давая возможность Хагриду осознать услышанное и продолжил.

 

— И если рассуждать логически, — он взлохматил волосы на макушке, — то я склоняюсь ко второму варианту. Насчёт родителей. Потому как я лично, в годовалом возрасте, сделать не мог ничего. А вот родители могли. И сделали. Но только, скорее всего, что-то не совсем законное. Поэтому их задвинули на задний план, а моё выживание выставили напоказ. И этот момент мне совсем не нравится. Потому что, видимо, кое-кто решил сделать из меня мальчика для битья и дежурную задницу. А в баре передо мной представление устроили.

 

В «Хогвартс-Экспрессе» перед четвёртым курсом.

 

— Ты собираешься принять участие? — повторил Малфой. — А, полагаю, ты хочешь, Поттер? Уж ты-то никогда не упустишь шанса покрасоваться, верно?

— Или объясни, о чём речь, или убирайся прочь, Малфой, — с раздражением сказала Гермиона поверх учебника.

 

Радостная улыбка пробежала по бледному лицу Малфоя.

 

— Только не говорите мне, что вы не знаете! — с восторгом воскликнул он. — У тебя же отец и брат в Министерстве, и ты даже не слышал? Господи боже, да мой отец всё рассказал мне сто лет назад!.. Он узнал от Корнелиуса Фаджа. Впрочем, отец всегда общается с высшими чинами Министерства… возможно, твой отец занимает слишком незначительную должность, чтобы его посвящали в подобные вещи, Уизли… да… скорее всего, они просто не обсуждают серьёзных дел в его присутствии…

— Разумеется мы знаем, Малфой, — вступил в разговор Гарри. — Или ты думаешь что Фадж общается только с твоим папашей? Помнишь, ты говорил мне что одни семьи круче других? Так вот, представь себе что есть кое-кто и покруче твоего папы. Те, кто узнали новости ещё раньше даже самого Фаджа.

 

После того как Малфой наконец отправился дальше, по своим делам, Рон спросил у Гарри о чём вообще идёт речь.

 

— Понятия не имею, — признался Поттер. — Просто мне за три года до смерти надоела эта надменная рожа. Вот я слегка и приспустил его... с небес на землю.

— А ведь мы тебе поверили, Гарри, — заметила Гермиона. — Настолько убедительным ты выглядел.