Жизненный заложник (джен)

Сладкий сон прервал мерзкий звон будильника. Воистину понедельник — день тяжёлый. Хотя у Егора такая работа, что каждый день — день тяжёлый. Однако у сегодняшнего дня есть одна особенность, которая делает его не просто тяжёлым, а сверхтяжёлым. А именно — жёсткое похмелье.

Вчера Егор позволил себе встретиться с друзьями и немного много выпить. Из‑за работы у него осталось не так много друзей: нет ни времени, ни сил на общение с людьми. Так что, если и удаётся куда‑то вырваться на выходных, Егор отрывается по полной — хоть где‑то удаётся взять от жизни всё. Правда, утром приходится возвращать жизни долги в двойном размере.

Он встал и понял, что не отрезвел до конца: ноги были ватными, голова слегка кружилась и раскалывалась так, будто по ней ударили кувалдой. «Мда, последняя рюмка текилы была лишней». На самом деле лишней была не только рюмка текилы, но и два шота, рюмка коньяка, литр медовухи, пол‑литра сидра — можно было бы обойтись и тремя литрами пива. Но какой смысл мусолить эту тему? Факт остаётся фактом: Егор в отвратительном состоянии, а работу никто не отменял. «Может, не ехать? Сказать, что я заболел, и это даже практически не будет враньём. Я даже преуменьшаю плачевность ситуации: я не болею, я умираю нахуй… Ну или хотя бы на удалёнке поработать сегодня… Нет, не выйдет: сегодня надо срочно закрыть задачу, дедлайны горят, клиент рвёт и мечет, нужно обязательно быть в офисе. Отстой. Ещё и недоработка — шесть часов за прошлый месяц, я даже позже приехать не могу, надо отрабатывать. Отсто-о-о-о-ой. Как же я устал. Ну ничего, завтра — вторник, а послезавтра — среда, а там уже и четверг, и пятница рядом, а потом снова выходные — ура‑ура! Осталось потерпеть всего ничего», — с этими мыслями Егор почистил зубы и пошёл делать завтрак. Этот завтрак, как и сотни предыдущих, был незамысловатым: кофе с бутербродом с сыром и колбасой. Позавтракав, молодой человек отправился на работу. До работы он всегда добирался на метро.

«Как же я устал. Меня уже сводит с ума одна лишь мысль о том, что сейчас приеду на работу, там нужно будет решать ту самую задачу, над которой уже неделю бьюсь, общаться с этим неадекватным клиентом. И снова я в час пик в этом вонючем метро, окружённый вонючими людьми. Я чувствую в себе огромный потенциал, но трачу его вникуда…»

«Хочешь получить возможность реализовать свой потенциал?»

«И почему я это спросил женским голосом? Мне настолько не хватает девушки, что веду внутренний диалог типа с женщиной? Хотя я не то чтобы переживаю из‑за отсутствия личной жизни — у меня нет времени на девушек. Ладно, не суть. Хочу ли я получить возможность реализовать свой потенциал? Конечно, хочу. Но только где эту возможность найти? Возможно, мне стоит заняться творчеством — у меня вроде бы неплохие стихи получаются. А вообще у меня с детства богатое воображение: постоянно о чём‑то задумаюсь или придумаю в голове какую‑нибудь историю — и всё, меня больше нет в этом мире. Я в мире собственных фантазий, меня не беспокоить — дверь закрыта на замок. Может быть, я могу превратить это во что‑то большее, чем просто пустые фантазии? Например, написать книгу. И зачем я снова об этом думаю? Решил же уже давно, что на это нужно время, которого у меня нет. Даже если я найду время и даже если стану популярным автором (что, конечно, крайне маловероятно), мне всё равно придётся работать на обычной работе, потому что с книг я не заработаю ни копейки — ведь я не буду их никак монетизировать. Я против того, чтобы творчество превращалось в коммерцию. Так что мой удел — тухнуть до конца своих дней в офисе и умереть никому не нужным серым человечком. Эх, какая же всё‑таки отстойная у меня жизнь. А сколько надежд было в школьные годы, да и даже в студенческие… Хотя, с другой стороны…» — мысли Егора прервал резко остановившийся поезд. Ему поначалу удалось устоять на ногах, но в него влетела девушка, которая стояла перед ним, и в итоге он упал. "Какой ужас — произошёл мой один из главных страхов: я упал в метро. Теперь люди вокруг будут думать, какой я дурачок, даже не смог устоять на ногах. "Может, пьяный", — подумают они и не сильно будут далеки от истины. Хотя какое мне должно быть дело до того, что обо мне думают другие? Ну упал и упал — обычное явление. Может, у меня проблемы с координацией — они об этом не подумали, прежде чем осуждать меня? Как хорошо, однако, лежать. Сейчас наверняка кто‑то подскочит мне на помощь, думая, что я ушибся или мне плохо стало. Но вся ирония в том, что прямо сейчас, в эту самую секунду, мне как никогда хорошо. Пол кажется таким мягким. Ну либо мне проломило череп, и я сейчас умираю. Ну что ж, зато на работу не надо ехать. А ведь действительно — я же прямо головой лежу на этом грязном полу. Я что, зря голову мыл?.. Чёрт, я забыл помыть голову с утра… Наверняка у меня сейчас настолько сальные волосы, что они буквально сияют от блеска. Теперь коллеги будут думать, что я свинья, даже элементарно голову не мою. Хотя есть ли мне разница, что они будут думать? Ну забыл помыть голову — что, сразу осуждать‑то? А может, всё это сон? Сейчас открою глаза и увижу потолок своей комнаты, а сам я лежу на кровати». Егор открыл глаза и первое, что увидел, — рыжеволосую девушку с большими зелёными глазами, склонившуюся над ним:

— Извините, пожалуйста, я не хотела! Просто поезд так резко затормозил, меня отбросило назад, и я вас случайно сбила…

«Повезло ей, что она живёт в наше время, в Средние века её сожгли бы на костре».

— Уже сжигали, — с улыбкой сказала девушка

«ОНА ЧИТАЕТ МЫСЛИ? Или мне послышалось? Или я всё‑таки слишком сильно приложился головой?»

— А, э… Чего?

— Я говорю, вы в порядке?

— А, да‑да, всё хорошо, не беспокойтесь за меня, спасибо

— Ну в таком случае не лежите на проходе — людям мешаете. Вставайте, — она подала ему руку. Егор взял её за руку, чтобы встать, и в этот момент через мозг словно прогнали минимум двести двадцать вольт. Возникло странное ощущение вибрации — сначала в голове, потом по всему телу, а в глазах потемнело.

— Нет, девушка, всë таки мне не хорошо... похоже, у меня сотряс...

Для себя он отметил, что твёрдо стоит на ногах. Оглянулся — вагон, как и весь поезд, был абсолютно пуст. Даже "ведьма" куда‑то исчезла, хотя буквально мгновение назад она помогала Егору встать.

В поезде начал мерцать свет, затем вовсе выключился. Единственным источником освещения осталась красная светодиодная подсветка вагонов.

— С-с-с-станц-ц-ц-ц-ция Т-т-т-трррроооаоаоаоп-п-п-п-п-пааар-р-рыоыоыоыоооввво, — проговорил искажëнный женский голос

— О, а вот и моя станция, пора на работу

— Переход на станцию Пыоыоыоыодс-с-с-с-оз-з-знательная

Дверь открылась. Егор вышел. Станция была плохо освещена. У стены, спиной к нему, стояла голая рыжеволосая девушка и плакала. «А это случайно не та самая "ведьма"?» Егор подошёл к ней и положил руку на плечо:

— С вами всё в порядке?

И тут он заметил, что сам совершенно без одежды, и сильно смутился. Тем временем девушка повернулась к нему. Оказалось, что она не плакала, а смеялась.

— Какой же ты потешный, — сказала она и толкнула его на пути. Но там, где раньше были рельсы, теперь зияла бездна. Егор падал, а пространство вокруг буквально исчезало. Всё погрузилось во тьму — и лишь голос девушки отдавался эхом: "Скажи, ты считаешь себя добрым человеком?"

— Да. Доброта — фундамент моей личности, — голос Егора был беззвучен, но при этом сам он прекрасно себя слышал.

"Даже так? Тогда скажи мне, какие хорошие поступки ты совершал в последнее время?"

— Много. Где‑то полторы недели назад выслал тысячу на благотворительность — был сбор жертвам тех террористов, которые в последнее время стали слишком активными

"Нулевые?"

— Да, "Нулевой порядок". Но я бы скорее их назвал "Кровавый порядок"

"У тебя неплохая зарплата, мог бы и больше денег выделить для этого"

— Я не могу быть на сто процентов уверен, что эти деньги пойдут куда надо

"Ты не уверен, что твоё пожертвование пошло во благо, и записываешь это в добрые поступки?"

— Но намерения же у меня были благие

"В чём смысл блага, если его не получат те, кому оно было направлено? Какие ещё благие поступки ты совершал?"

— Я подкармливаю животных, в метро всегда придерживаю дверь, недавно в ПВЗ помог бабушке разобраться с приложением, никогда не отказываю в помощи коллегам, друзьям, близким

"Поэтому ты считаешь себя добрым человеком?"

— В том числе

"Я не ощущаю в тебе добра. Вся твоя доброта — это маска, за которой прячутся лишь два чувства: страх и ненависть. Страх перед социумом, страх одиночества, страх снова погрузиться в депрессию, ненависть к себе, а следовательно — ненависть ко всему миру. Ты просто маленький обиженный на всё и вся мальчик, пытающийся скрыть свою обиду добродетелью. Ты ненавидишь свою жизнь, но не хочешь признать это для себя, потому что боишься снова оказаться на грани суицида. Раз за разом ты избегаешь самокопаний, убеждая себя в том, что у тебя нормальная жизнь и светлое будущее. Цепляешься за то немногое хорошее, что у тебя есть, лишь бы не угодить в глубокую яму. Но ты уже в ней".

Егор приземлился спиной на твёрдую, ровную поверхность. Вокруг него стали формироваться человеческие силуэты. Они напоминали тени: полностью тёмные, лишь неестественно большие глаза выделялись, занимая едва ли не половину "лица". Силуэты смотрели на лежащего Егора сверху вниз. Они всё возникали и возникали — бесконечный поток тёмных фигур. Каждый из них что‑то говорил:

— Вы только посмотрите, он столько зарабатывает, а пожертвовал всего лишь тысячу рублей пострадавшим от нулевых семьям. Даже я со своей пенсией в двадцать тысяч пожертвовала больше

— А че он вылупился на меня?

— Фу, почему он голый, тут же дети!

— Оденься, мудак!

— Ха-ха, посмотрите, какой у него маленький член! У моего шестилетнего сына больше

— А я слышал, что однажды он познакомился с девушкой в интернете, предложил встретиться, два часа ждал еë под дождëм, а она так и не пришла

— Ахахахахахахаха, вот лошара

— Конечно, вы только посмотрите на него, я бы с ним даже переписываться не стала, слишком мерзко

— Фу, у него ещё и голова грязная

— Ещё от него воняет

— А я в баре видел, как он хрупкой девушке в армрестлинг проиграл

— Так он ещë и слабак

— Причëм не только физически, он в принципе тюфяк

— Ага, лежит, делает вид, что не слышит нас

— Та я бы на его месте уже встал бы и всех разогнал бы, и по морде ещë каждому надавал бы

— Он даже меня побить не сможет

— А че он лежит?

— Зачем он живëт?

— Какой смысл его существования?

— Слабак

— Ничтожество

— Идиот

— Мудень

— Умуртвриуëоддеарьвсбитвинщеенценилкводадолмпшшна

Силуэты множились — они уже исчислялись сотнями. Каждый что‑то говорил, склоняясь над Егором. Слова постепенно сливались в оглушительный белый шум, а тёмные фигуры начали сливаться воедино. Глаза — огромные, светящиеся — множились, словно звёзды на ночном небе, заполняя всё пространство вокруг.

Егор вскочил и бросился бежать. Он мчался по тёмному коридору, но куда бы ни обращал взгляд — повсюду мерцали глаза, и отовсюду доносились голоса, проникая в сознание, сплетаясь в хаотичный, нескончаемый гул:

— Бросился бежать, как маленькая плаксливая девочка

— Посмотрите, как неуклюже он бегает

— Ещë и медленно

— Даже бегать не умеет

— Он вот-вот споткнëтся и упадëт, ха-ха

— Даже я в свои шестьдесят бегаю лучше

— В школе, наверно, медленнее всех бегал

— Ну, пару девочек мог обогнать, ха-ха, я видел

— А я видел сообщения, которые он писал по пьяни, тако-о-о-ой позор

— А я видела как он на свидании после выпитого стакана пива громко рыгнул

— Ну и позорище

— Не удивительно, что к его 25 годам у него никогда не было девушки

— Позорник!

Егор старался не обращать внимание на голоса, он просто бежал, пока не увидел дверь вдали. Добежал до двери. Дëрнул — не открывается.

—Какой же он слабый, даже дверь открыть не может...

Под ногами он увидел ключ. Поднял, начал судорожно вставлять в замочную скважину.

—Даже ключ не может нормально вставить...

Вставил ключ, начал поворачивать, но не в ту сторону.

—Какой же идиот...

—Серьëзно? Он даже не знает в какую сторону ключ крутить?..

—Моя десятилетняя дочь справилась бы лучше...

Наконец, Егору удалось открыть дверь, за которой была комната, наполненная ярким светом. Но путь преграждала та самая рыжеволосая девушка, всë ещë голая:

—Пока не примешь тьму, света тебе не видать, — она толкнула его, Егор упал, а дверь закрылась.

—Вы видели, как он засмущался, увидев еë голой?

—Посмотрите, даже девушка смогла его сбить с ног!

—Вы видели? Она выше его!

—Посмотрите какой он низкий, 170 см всего лишь!

—Вы видели? Посмотрите! Вы видели? Посмотрите! Вы видели? Посмотрите! Посмотрите! Посморите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Я видел, я видела, мы видели! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посморите! Посмотрите!

Глаза, голоса, пространство, рассудок — всë медленно, но верно сливалось в одну единую спираль, Егор закрыл глаза и уши, но ничего не помогало. Они всë смотрели и осуждали, смотрели и осуждали, смотрели и осуждали, смотрели и осуждали, смотрели и осуждали, смотрели и осуждали, смотрели и осуждали, смотрели и осуждали, осуждали и смотрели. Егор и "ведьма" сидели на берегу реки, было тихо и спокойно. Это та самая речка в деревни у бабушки, куда он в детстве ездил на каникулы. Здесь нет ни школы, ни уроков, ни проблем, ни забот. Лишь целое лето впереди, но

—Знал бы маленький Егор во что превратится его жизнь...

Он тогда, может, и не был бы столь беззаботным. Беззаботным? Разве он оставался без заботы? Забота была, как минимум, были любящие родители, которые ничего для него не жалели, и много в своего ребёнка вложили,

— Но надежд я их не оправдал

— Кого их?

— Родителей

— А при чëм тут они?

— А при том, что они в меня верили, а я превратился в серую массу и единственное, чем я могу похвастать, так это относительно неплохой зарплатой, да и та оставляет желать лучшего, учитывая, что я буквально живу на работе. И ничего я толком в жизни не достиг

— Ты ненавидишь свою жизнь?

— Скорее я ненавижу себя за то, что не смог сделать еë лучше

—Хочешь я покажу немного своей жизни?

"Ведьма" приложила ладонь к груди Егора. Кровь, крики, огонь, боль, много боли, крики, война, ужас, боль, кровь, много крови, ненависть, любовь, дружба, смерть, смерть, смерть, кровь, ужас, боль, боль, боль, боль.

— Спасибо, не надо, мне не интересна твоя жизнь

— Я ненавижу свою жизнь?

—Скорее да, чем нет

—Скорее да, а может скорее нет, я не знаю. В потоке бесконечного это не имеет значение. Ничто не имеет значения. И даже сама жизнь во всех еë проявлениях. Я существую, а значит живу или я живу, а значит существую? Не важно. И то, что важно — тоже не важно

—Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите! Вы видели? Посмотрите! Я видел! Я тоже! Позор! Позор! Посмотрите позор! Смотрите позор! Видели позор? Посмотрите! Посмотрите! Посмотрите!

В этом тëмном пространстве только "ведьма", стоявшая над ним, излучала свет.

— А как тебя зовут? А то мне как-то не удобно постоянно называть тебя ведьмой

— Как меня зовут? Не важно. Как тебе меня называть? Не важно, потом обсудим. А называя меня ведьмой можешь не ставить кавычки, я ведь и вправду ведьма. В определëнном смысле

— Хорошо, ведьма

— Только не злоупотребляй этим словом. Я ведь и обидеться могу, — с улыбкой на лице ведьма достала огромный деревянный кол и проткнула им грудь Егора, тем самым прибив его к стене. Больно. Яркая боль в груди распространяется по всему телу.

— О чëм ты мечтаешь, Егор?

— У меня нет времени на мечты

— Тогда я сделаю, как ты любишь — решу за тебя. Твоя жизнь ничтожна. Ты ничтожен. Но я тебе дарую нечто, что может сделать тебя великим. А может твоя жизнь никак не изменится. Всë зависит от тебя. Зачем я это делаю можешь даже не спрашивать. Это не важно. С этого самого момента у тебя есть уникальная сила. Ты поймëшь, как ею пользоваться, когда она тебе будет нужна. Как я и сказала, с этой силой ты можешь либо чего-то достичь, либо остаться тем, кем ты являешься сейчас. Лично мне был бы интереснее первый вариант, так что не подведи меня. А пока очнись, — она ткнула его двумя пальцами в лоб. Егор дëрнулся, как после кошмарного сна. Он сидел в вагоне метро. "Ч-что произошло? Я стоял в толпе, потом поезд резко затормозил, я упал, а дальше... Ничего не помню. Видимо, я потерял сознание и кто-то меня усадил на сиденье."

— Станция Потапово. Конечная. Поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны. Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи

"В смысле конечная?! Нет-нет-нет! Мне сегодня нельзя опаздывать на работу! Почему именно сегодня??!!"

* * *

— Привет, Егор

— Здарова, Илюх

— У тебя что‑то случилось?

— Расскажу — не поверишь

— Потом расскажешь. Тебя кадровичка ищет, рвёт и мечет. О, вон, идёт. Держи быстрей жвачку, а то от тебя перегаром несëт

— Ага, спасибо

— ЕГОР КЛИНСКИЙ!

— И тебе доброе утро, Даша

— Утро? Время видел? А ну быстро за мной в переговорную!

Они зашли в переговорную. У Дарьи в руках был отчëт по отработанным часам Егора за прошлый месяц. Она положила его на стол.

— Нет ни единого месяца, чтобы я не жалела, что взяла тебя в своё время к нам на работу. Но у тебя никогда не было таких косяков, за которые я могла бы тебя уволить, и ты их, к тому же, без лишних вопросов закрываешь. Мне в тебе очень нравится это качество: пусть ты и косячный, но ты без лишних споров и разговоров просто молча всё исправляешь. Но сегодня… Я даже не знаю, что с тобой делать… Сегодня ты превзошёл себя. Во‑первых, мы же договаривались в пятницу, что сегодня ты приедешь к 9: надо добить задачу, отчитаться перед клиентом, объяснить ему, почему так долго она решалась. В итоге и задача не решена, а перед клиентом пришлось отчитываться бедному Мише. Знаешь, сколько всего он наслушался? А сам по делу толком ничего ответить не мог, потому что не его задача. Теперь из‑за тебя мы, скорее всего, потеряли клиента. Поздравляю. Он тебе не нравился — вот, радуйся. И перестань жевать жвачку! Она тебя не спасает от запаха перегара. На счёт этого можешь даже не переживать: мне всё равно, как ты вчера проводил время, мне главное, чтоб это не мешало твоей работе. И вот как раз по поводу работы. Видел свой отчёт по отработке?

— Нет

Она швырнула в его сторону отчёт.

— Смотри. За прошлый месяц у тебя недоработка шесть часов!

Егор с задумчивым видом листал отчёт.

— Не вижу недоработку. Я вижу ПЕРЕработку шесть часов

— Ты что, меня за дуру держишь? Если бы у тебя была ПЕРЕработка или даже если бы в ноль ушёл, я бы тогда этот отчёт в принципе не распечатывала

Егор встал с отчётом в руках и подошёл к Дарье, указывая на нужную строчку.

— Ну вот, смотри: зелёное поле, плюс шесть часов. Кстати, сверхурочные мне не оплатили. Я хотел тебе по этому поводу написать, но на меня навалились задачи, и у меня это как‑то вылетело из головы

— Да быть такого не может! Я же точно помню, что, когда открывала отчёт в программе, два человека были красными: ты и Миша. Я поэтому и подсказала директору отдела, чтобы Миша с твоим клиентом разговаривал в качестве наказания. Может, распечаталось некорректно?.. Пойдём ко мне, я тебе покажу

Они направились в кабинет Даши. Она села за своё рабочее место, Егор встал сзади. Девушка открыла отчёт по отработанным часам.

— Вот, смот… В смысле? Быть такого не может, ты же точно был красным. Может, программа глючит… — она внимательно всмотрелась в отчёт. — Ну вот, смотри: вот неделя — отработано 38 часов, следующая — 39,5, и вот — 37,6 часов…

Егор наклонился к монитору:

— Похоже, у тебя вчерашний день прошёл ещё веселее, чем у меня. Тут по каждой неделе больше 40 часов отработки…

— Та где?! — Она ещё раз посмотрела на отчёт. — Странно… Только же что… Покажи отработку у себя

— Ну пойдём

Они перешли к рабочему месту Егора. Он открыл свой отчёт по отработанным часам:

— Вот, ровно то же самое, что и в твоём отчёте

— Ладно… Видимо, мне пора в отпуск… Так, стоп, подожди. Ты же мне сказал, что не смотрел свой отчёт, а потом говорил, что хотел мне писать по поводу выплаты сверхурочных

— Говорю же, вылетело из головы

— Ладно, я поговорю с бухгалтерами по поводу твоих сверхурочных

— Не стоит. Пусть это будет наказанием за мой сегодняшний прокол

— Нет, сверхурочные ты получишь. Всё должно быть честно. А как тебя наказать — это уже будет решать ваш руководитель, это не в моей компетенции. Так, время сейчас почти 12. Чтоб раньше 8 сегодня не уезжал — лично проконтролирую. А теперь в срочном порядке решай задачу, потом звони клиенту и слёзно проси прощения и разруливай ситуацию. Если этот клиент от нас уйдёт, будет серьёзный разговор с руководителем — думаю, вплоть до увольнения. Так что постарайся, пожалуйста

* * *

Егор с Ильëй стояли в курилке.

—... потом поезд резко тормозит, я падаю и теряю сознание. Очнулся на сиденье,голова раскалывается. Ещё сон какой‑то снился, ничего не помню, но по ощущениям что‑то очень неприятное, кошмар, наверно. Ну вот очнулся и объявляют: «Конечная». Я просто в ахуе сижу, не понимаю, как так получилось. Вскакиваю, бегу к соседнему поезду, а он, падла, прям перед носом двери закрыл и уехал. Ещё две минуты новый ждал. В общем, жесть полная

— М‑да, сегодня прям всё против тебя сложилось. Кстати, а на какой ветке поезд затормозил?

— На красной

— А, тогда понятно. В новостях читал: сегодня утром кто‑то под поезд на красной ветке прыгнул

— Ого, а на какой станции?

— Не написали вроде

— Выжил хоть?

— Не

— А из‑за чего — неизвестно? Может, его толкнули?

— Не, он точно сам — уже выложили видео с камер. Пока точные причины неизвестны, но просочилась инфа, что он вроде как был как‑то связан с нулевыми — то ли спонсировал их, то ли сам состоял. Короче, хз

— Опять этот «Нулевой порядок»…

— Ага. Сами не хотят спокойно жить и другим не дают. Вот, даже ты пострадал из‑за них, хах

— Он и сбросился, наверно, потому что совесть замучила — столько жизней погубили...

— Та по‑любому, — Илья затушил сигарету. — Ладно, пора дальше работать. Чë ты там, решил вопрос с тем идиотом?

— Ты про клиента, с которым я работаю?

— Да

— Да, выкрутился

— И чë он?

— Та ничë, поорал, как обычно, и успокоился

— Ну и отлично