Под лоском деланной правды (джен)

В кабинет зашёл низенький плешивый мужчина плотного телосложения.

— Это и есть те самые люди, которые мне помогут? — высказал мысли вслух Григорий.

— Именно, — лукаво улыбнулся Джошкун. — Мы поможем тебе. Вернее, он поможет. Представьтесь.

— Приветствую Вас, белюк-ага, — мужчина поклонился Джошкуну. — Я Гуюл, врач и целитель для нашего… подопечного.

— Вы будете лечить меня? — насторожился Протасов.

— Послушай, ты хочешь вернуться к себе, на родину? — поинтересовался белюк-ага, вытянув руки перед собой и собрав их в замочек.

— Конечно хочу, — кивнул пленный.

— А ты помнишь, где эта твоя «родина»?

— Честно говоря, смутно, помню только обрывками.

— А что ты вообще помнишь? — Джошкун впился глазами в подневольного, пытаясь уличить его во лжи.

— Помню, как отправился на войну, меня подстрелили, а затем я оказался здесь.

— И это всё? — саркастично усмехнулся мужчина.

— Всё, — парень сглотнул, пересохшее горло требовало воды.

— Что ж, доктор, приступайте, — Джошкун встал с кресла и отошёл в сторону, на его место сел врач.

— Для начала, попробуй расслабиться, — Гуюл оценочно посмотрел на пленного.

Протасов сидел на кресле, поджав слегка трясущиеся ноги. Его руки тоже дрожали, и он не знал, куда их деть.

— Чего ты боишься? — задал вопрос врач.

Тем временем Джошкун отдалился в другой конец кабинета.

— Я не доверяю вам, — честно ответил пленник.

— Что ж, — пожал плечами Гуюл. — А мы не доверяем тебе.

— Как я могу доверять тому, кто совсем недавно осудил меня в убийстве, — продолжил парень, косясь на отдалившегося Джошкуна.

— Он осудил не просто так, на это есть причины, — доктор оглянулся назад и вернул свой взгляд на пленного. — И ты поможешь нам выяснить эти причины, поможешь раскрыть всю правду.

— И почему я вам должен буду помогать? — Григорий оторвал спину от кресла и слегка приподнялся.

— Потому что иначе ты останешься здесь навсегда, — равнодушно заключил Гуюл. — Если ты уверен в своей невиновности, так докажи это. Вспомни всё. Если окажется, что ты невиновен, белюк-ага отпустит тебя. И тебе будет куда пойти, потому что ты вспомнишь свою родину.

— А если не отпустит? Почему я должен вам верить?

— Потому что у тебя нет выбора, — продолжил также равнодушно врач. — Ты уже заключил с нами соглашение. Там написано, что ты будешь следовать всем нашим указаниям, а иначе тебя вернут в тюрьму.

«Вот чёрт… надо было его прочесть», — мысленно выругавшись, Протасов сел в кресло.

— Говорите, что нужно делать, — безнадёжно выдохнув, подчинился парень.

— Для начала, попробуй расслабиться, — повторил Гуюл.

— И как это сделать в таком-то месте? — всё ещё нервничая, спросил Григорий.

— Закрой глаза и представь, что сейчас ты в безопасном месте.

— Я не помню, чтобы когда-нибудь был в безопасном месте, — усмехнулся подневольный, но закрыл глаза.

— Тогда… какие у тебя ассоциации со словом «безопасность»?

— Не знаю, я давно этого не испытывал, — с закрытыми глазами спокойно сказал Григорий.

— Постарайся вспомнить, может, это день из твоего детства.

Протасов перестал нервничать, он молча сидел с закрытыми глазами.

— Сейчас я досчитаю от десяти до одного, и ты вспомнишь то место, которое считаешь наиболее безопасным, — доктор поднялся с кресла и подошёл к пленному. — Десять…

Врач стал негромко считать, делая паузы на каждой цифре. Когда дошла очередь до последних двух цифр, Григорий отключился от реальности и провалился в бездну.

За общим столом собралась вся семья. Деревянные стены, потолок и пол были до боли знакомы смотрящему. Он окидывал взглядом помещение, сидя в кругу семьи и проходился взглядом по родным лицам отца и матери.

— Ничего, Гриша, — улыбающаяся женщина встаёт из-за стола и берёт смотрящего на руки. — Мы всё преодолели, заживём теперь радостно!

— Мама, а что мы празднуем? — спросил Гриша, находясь в объятиях своей матери.

— Свободу, Гришенька, — из-за стола встаёт мужчина и подходит к ним, искренне улыбаясь. — Мы празднуем свободу!

Широко открыв глаза, парень начал прерывисто дышать.

— Я вспомнил, это… это… — пленник схватился за голову.

— Что ты вспомнил? — поинтересовался врач спокойно.

— Я вспомнил себя ребёнком, в родном доме, — впервые за несколько месяцев в плену на лице Григория появилась улыбка. — Там была моя мама… был мой папа…

— И что они делали? О чём говорили? — Гуюл хладнокровно сосредоточил взгляд на подневольном.

— Они… сидели за столом и говорили о свободе, я тогда не совсем понимал значение их слов, — Гриша выдохнул и откинулся на спинке кресла.

— Ты помнишь, сколько тогда тебе было лет? — откуда ни возьмись врач достал блокнот и ручку и начал туда что-то записывать.

— Точно не помню, может, лет пять…

— Отлично! — воскликнул Гуюл, отложив ручку и блокнот в сторону. — Прогресс есть. Давай продолжим.

Жара. Усталый мальчик топал по песчаной дороге. Рядом проезжал возничий, гоня неспеша лошадей вперёд.

— Куда путь держишь? Тебя подбросить? — с добродушной улыбкой остановил свою повозку дедушка, на вид семидесяти лет.

— Да так, гуляю просто, — повёл плечами мальчик и сел в повозку. — Если вам не сложно.

— А я еду в сад, там мои яблони дали плоды, — дедушка вскинул поводья и лошади тронулись с места.

— Это ваш сад? — поинтересовался паренёк.

— Да, — с гордостью заявил возничий. — Теперь это мой сад.

Дедушка оказался очень приятным в общении, и мальчик не заметил, как они уже подъехали к красивому, пусть и небольшому саду. Примерно с десяток яблонь стояло с повисшими ветками от спелого и сладкого фруктового груза. Ещё с десяток были поменьше, некоторые из них зацветали, а на некоторых виднелись только листья.

— Ну ничего себе как красиво! — паренёк вылез из повозки и восторженно стал рассматривать сад.

— Хочешь, я дам тебе несколько? Угостишь свою семью.

Мальчик обрадовался и согласился помочь дедушке. Вместе они довольно быстро собрали спелые яблоки и загрузили их в повозку.

По дороге домой мальчишка ехал в повозке, слушая истории доброго возничего и ел сочное вкусное яблоко, в окружении других таких же вкусных яблок.

В это время он считал себя самым счастливым ребёнком в мире.

— Ты вспомнил что-то ещё? — врач снова взял в руки блокнот и ручку.

Парень рассказал всё то, что он видел в своём воспоминании.

— Вот и хорошо, — снисходительно улыбнулся Гуюл. — Наш первый сеанс окончен, можешь возвращаться в свою камеру.

Немного растерянно, но соглашаясь с доктором, пленник вышел из кабинета.

В это время к мастеру по гипнозу подошёл белюк-ага, который наблюдал за сеансом издали.

— Ну что, удалось что-то узнать? — нетерпеливо спросил он.

— Пока только воспоминания из его детства, — заключил Гуюл. — Но вы не волнуйтесь, это только первый сеанс.

По возвращению в камеру, Григорий думал о своих воспоминаниях, о том маленьком Грише, которым он когда-то был. Желание узнать себя больше и вспомнить своё прошлое усиливалось с каждым днём. Поэтому, когда подневольному назначали встречи с гипнотизёром, у него поднималось настроение и он с радостью туда шёл.

С каждым новым сеансом он вспоминал моменты из своего детства и отрочества: его первый поход в школу, радостное времяпровождение с семьёй и друзьями, окончание школы и первая влюблённость. Все эти воспоминания он восстанавливал как паззл в своей памяти.

Но вот пришла его пора вспоминать не только хорошие моменты из прошлого.

Как обычно, в приподнятом состоянии духа, Протасов зашёл в успевший ему полюбиться кабинет.

— Теперь я попрошу тебя погрузиться в то время, когда ты впервые почувствовал себя не в безопасности, — врач сосредоточенно обратил свой взор на подневольного.

Григорий побледнел и немного начал нервничать. Впервые за все сеансы гипноза он почувствовал ощущение подвоха.