Постскриптум (гет)

*

Почему в тот день заклинание Волдеморта убило его самого — мы не знаем. Там, в Азкабане, Гарри ничто не могло защитить, никто не принес свою жизнь в жертву ради него, никто не прикрывал его даже самым простым защитным заклинанием. Мне страшно представить, в каком состоянии Гарри находился там — в самой ужасной тюрьме, которую только может представить себе наше воображение. И все же что-то случилось, что-то его уберегло, и смертельное заклинание, пущенное в едва живую жертву, убило убийцу. Почему такое произошло? Нам остается только предполагать. Возможно, смысл пророчества был действительно очень важен, и Волдеморт нарушил магический закон равновесия, выстрелив смертельным заклинанием не в равного себе по силе мага, а едва живого, почти утратившего силы обессиленного юношу.

Когда профессор Дамблдор был жив, он успел поведать Гарри о хоркруксах. Значит ли это, что в ту ночь в Азкабане была уничтожена только одна из частей души Волдеморта? Сможет ли он возродиться снова? Возможно, когда-нибудь. А быть может, никогда. Или пройдет столько времени, что Гарри станет достаточно мудрым волшебником, чтобы найти и уничтожить другие хоркруксы. Сейчас же Волдеморта не существует, а Гарри жив. И ему нужно время, чтобы прийти в себя.

*

После гибели профессора Дамблдора пожиратели смерти и Волдеморт начали действовать очень решительно. Не прошло и месяца, как новый Министр Магии начал сотрудничать с ними. Министерство перестало вести официальную борьбу с пожирателями смерти, а «Ежедневный Пророк» печатал статьи о злобных магглах. В Ордене Феникса осталось всего лишь несколько человек, которые пытались бороться и со сторонниками Волдеморта, и с Министерством. Среди обычных волшебников, быть может, и были те, кто сочувствовал членам Ордена, но показывать это стало равным самоубийству.

На страницах газет Гарри все чаще называли Избранным только с сарказмом и иронией, не забывая всякий раз упомянуть, что он был любимцем покойного профессора Дамблдора — самого выдающего чудака среди директоров Хогвартса. Если раньше Гарри должен был остерегаться только пожирателей смерти, то теперь правительство объявило его в розыск, как когда-то Сириуса Блэка.

К сожалению, Гарри не был, как его крестный, анимагом, и не имел понятия, насколько нужно быть осторожным, когда за тобой следят все авроры Министерства. В глубине души я понимала, что Гарри поймают, несмотря на все наши меры предосторожности. Но в то же время мне хотелось верить в чудо. Увы, Гарри арестовали гораздо раньше, чем мы могли даже предположить.

*

Сквозь слезы я видела, как его, измученного и израненного, осторожно укладывали на кровать в палате клиники Святого Мунго. Миссис Уизли забрала меня в Нору, где я проплакала до вечера, уткнувшись в плечо Джинни. Откуда у нее были силы еще утешать меня?

В волшебном мире раны исцеляют быстро.

Гарри вернулся из Мунго через три дня. Я и Рон смотрели на него едва ли не с опаской. Я быстро поняла, как, наверное, это неприятно для Гарри, и улыбнулась ему, словно мы расстались вчера вечером после ужина. Рон не понимает, что испуганно вытаращенные глаза — это не лучший способ поддержать сейчас Гарри. Я пнула Рона ногой под столом — и тогда он быстро понял, что нужно растянуться в улыбке. Пусть даже и глуповатой. Джинни внимательно смотрела на Гарри, пытаясь понять, что не так и почему. Он вяло ответил на ее объятие, не дав себя поцеловать. Он выглядел сонным, и я подумала, что, наверное, ещё не закончилось действие успокоительного зелья. Его пальцы плохо слушались, когда он попытался взять ложку, и я непроизвольно вспомнила, как выглядели его руки сразу после Азкабана. Защипало в носу.

— Я так рада, что тебе лучше, Гарри, — я постаралась сказать это ралостно, но пришлось быстро поморгать — глаза наполнила влага.

— Да, Гарри, как ты? — спросил Рон.

— Нормально, — медленно ответил он, и я поняла, что это не так. Впрочем, какого ответа мы ожидали?

Возле него захлопотала миссис Уизли, предлагая что-то вкусное, приготовленное специально для него. Мне показалось, что у Гарри не было аппетита.

— Мам, не нужно, — прервала ее Джинни.

Гарри поел совсем мало, сказал, что хочет спать, и ушел в комнату близнецов, где миссис Уизли разрешила жить ему столько, сколько он захочет.

— Что с ним, пап? Ты же был в клинике Мунго, что с Гарри? — спросила обеспокоено Джинни.

— Его пытали, — ответил мистер Уизли и внимательно посмотрел на нас. — Тот.. Сами-Знаете-Кто и пожиратели смерти, — добавил он с нажимом. — Я даже не хочу думать, как они издевались над ним. Раны на его теле вылечили быстро. Но как скоро заживут раны в его душе… — мистер Уизли вздохнул.

Я снова заплакала.

— Дети, — серьёзно глядя на нас, продолжил он, — я прошу вас, ведите себя с Гарри как обычно — доброжелательно, спокойно, без упоминания о том, что с ним произошло. Не нужно, чтобы он замкнулся на своем несчастье. Гарри справится со своими воспоминаниями об Азкабане и продолжит жить дальше.

*

Гарри ведет себя очень спокойно, и это меня пугает. Я не могу отделаться от ощущения, что произойдет что-то плохое. Его спокойствие неестественно. Может быть, это все еще действует успокоительное зелье? Рон сказал, что Гарри продолжает его принимать. И сова принесла ещё одну склянку из лавки на Диагон-аллее. Это меня очень тревожит. Успокоительное зелье нельзя пить много и долго.

В один из дней Рон предложил Гарри сыграть в шахматы, как в старые добрые времена.

Руки Гарри окончательно зажили. Он вполне обычно переставлял шахматные фигурки. Рон в ответ на его ход почесал затылок, Джинни и я внимательно следили за партией. Я делала вид, что болею за Рона, Джинни, конечно же, за Гарри.

— Гарри, слон так не ходит, — осторожно поправил его Рон.

— Извини, я перепутал его с пешкой, — рассеяно ответил Гарри.

— Да ничего, — бодро отозвался Рон, переглянувшись со мной, — давай, ходи.

Я напряжена. Наверное, мне тоже бы не мешало начать пить успокоительное зелье. Если я так себя чувствую, то мне страшно представить, каково Гарри. Мы так и не поговорили с ним по душам. С Джинни он тоже не разговаривал. Только вчера она мне пожаловалась, что Гарри ее избегает. Помня слова мистера Уизли, ни я, ни она не вспоминаем об Азкабане, и, похоже, Гарри тоже решил делать вид, что с ним ничего страшного не произошло.

— Ты выиграл, Гарри! — радостно воскликнул Рон.

— Потому что ты мне поддавался, — ответил он. — Всю игру. Не нужно, Рон!

— Да я и не поддавался! — не очень убедительно возразил Рон.

— Поддавался. Мне все равно, выиграл бы я или нет, веди себя со мной нормально, я не больной!

— Гарри, — быстро вставила я, видя, что он разволновался. — Рон просто хотел сделать тебе приятное. Ведь все мы очень любим выигрывать.

— Не нужно было!

— Хорошо, тогда переиграйте по-честному, — предложила Джинни.

— Не сейчас, — возразил Гарри, и я увидела, как он резко побледнел.

— Что? — испуганно спросила я. — Гарри, что-то не так?

— Голова раскалывается, — неохотно ответил он.

Рон растерянно смотрел на друга. Я открыла окно. Гарри обхватил голову руками и скорчился на кровати.

*

Мои предчувствия меня не обманули. У Гарри начались приступы головной боли. Целители из Мунго сказали, что это из-за пережитого потрясения. Они ничем ему не могут помочь: ни одно из обезболивающих зелий на Гарри не действует.

*

После исчезновения Волдеморта вопрос о Хогвартсе разрешился сам собой: школа, во главе с новым директором — профессором Макгонагалл, ждала своих учеников, как обычно, 1 сентября. О чем нам и сообщила совиная почта. Кажется, список учебников для седьмого курса немного взбодрил Гарри. Он поздравил Джинни с хорошими результатами СОВ, но ограничился только тем, что обнял ее и почти сразу же отстранился, поинтересовавшись, когда можно будет отправиться на Диагон-аллею купить все необходимое для школы.

— Ты хочешь в школу? — обрадовался Рон.

— Да, — кивнул Гарри. — Очень соскучился по квиддичу… и вообще.

— Интересно, кто теперь у нас будет вести трансфигурацию, если Макгонагалл стала директором? — спросил Рон.

— А меня больше интересует, кто займет несчастливую должность преподавателя по ЗОТИ? — произнесла Джинни.

— Про Снейпа ничего пока не слышно? — спросил Гарри, и лицо его напряглось.

— Его оправдали, — ответила я.

— Как? — одновременно спросили Рон и Гарри.

— Его оправдали, несмотря на то, что он убил Дамблдора? — Гарри сжал кулаки.

— В сегодняшнем «Ежедневном Пророке» появилась огромная статья о судебном разбирательстве над Снейпом, — начала рассказывать я, — Снейп предоставил суду воспоминания профессора Дамблдора. Уверял, что настоящие и отданные добровольно.

— Неправда, Снейп их подделал, — зло возразил Гарри. — Профессор Дамблдор сам говорил, что Снейп прекрасно владеет блокологией и темными искусствами.

— В Министерстве подтвердили подлинность этих воспоминаний, Гарри, — я постаралась возразить мягко, зная, какой больной вопрос мы сейчас затронули.

— Ну и? Что было в этих воспоминаниях? — спросил Рон.

— Профессор Дамблдор приказал профессору Снейпу убить его, если в этом будет необходимость. Волдеморт дал приказ убить профессора Дамблдора Драко Малфою, угрожая смертью. Профессор Дамблдор знал об этом. А ещё он знал, что умирает. Помните его почерневшую руку? Ему становилось все хуже. Его жизнь поддерживали только зелья Снейпа.

— Неправда! — воскликнул Гарри. — Ему стало плохо после того, как он выпил зелье возле хоркрукса… Который, правда, оказался ненастоящим. Снейп не мог этого знать! Он убил Дамблдора, потому что… служил Темному Ордену!

— А ещё потому, что Малфой не смог убить, Гарри, и из воспоминаний стало ясно, что Дамблдор предполагал такой поворот событий. Кроме того, Снейпа вынудили дать нерушимую клятву, а значит, смерть профессора Дамблдора спасла две жизни — Драко Малфоя и Снейпа. И ещё… профессор Дамблдор сам добровольно отдал воспоминания, необходимые для того, чтобы оправдать Снейпа. Это тоже подтвердили опытные маги.

— Он говорил ему «пожалуйста» перед тем, как умереть, — прошептал Гарри.

— Он просил убить его, Гарри, Снейп колебался. И профессор Дамблдор напомнил ему об обещании, — сказала я. — Снейп предоставил воспоминания, где он спорил с Дамблдором, потому что не хотел убивать директора. Это было тяжело. Но Дамблдор приказал, и Снейп сделал то, что от него потребовал сам профессор.

— Ради Малфоя? — скривился Рон. — Да лучше бы этого урода белобрысого убили, чем нашего директора!

Рон в своем амплуа! Но если серьёзно подумать над его словами! Профессор Дамблдор пожертвовал своей жизнью, чтобы помочь Снейпу и Драко Малфою. Стоил ли Малфой этого? Добрый профессор Дамблдор оставил ему шанс, чтобы стать на правильный путь.

— И с какими глазами теперь Малфой вернется в Хогвартс? — Рон продолжал негодовать.

— С бесстыжими, с какими же ещё! — фыркнула Джинни. — В газете написано, что он, бедненький, говорил на суде: Волдеморт шантажировал его семью, у него, несчастного Драко, не было выбора. Волдеморт якобы пригрозил, что убьет и его, и мать, если Драко не выполнит задание.

— Именно так, — сказала я. — Снейп подтвердил это своими воспоминаниями и показаниями.

— С Малфоем понятно. Ему нужно окончить школу и как-то пристраиваться. Это раньше он был героем и говорил, что Волдеморту не нужны его СОВы и ЖАБы, но чтобы устроиться работать в Министерство, хорошие оценки еще как важны, — проговорил Гарри. — Мне интересно, неужели Снейп посмеет вернуться в Хогвартс?

— Если его оправдают, — предположила я.

— Но он убил Дамблдора! — воскликнул Гарри.

Я увидела, что он снова побледнел.

— Гарри, скорее всего он не вернется, — воскликнула я, понимая, что сейчас снова начнется приступ. — Возможно, после исчезновения Волдеморта должность учителя по ЗОТИ перестанет быть несчастливой и найдется хороший преподаватель!

Впрочем, уже договаривая эти слова, я понимала, что приступа не избежать. Головные боли мучили Гарри, стоило ему только немного понервничать. Не нужно было говорить о Снейпе! А с другой стороны Гарри все равно бы узнал и переживал. Смерть профессора Дамблдора была свежей раной у всех нас.

Гарри уткнулся лицом в подушку.