Ничто не вечно (гет)

Она шла по столь знакомому маршруту, что если бы она вдруг ослепла, то её ноги все равно пришли бы на Северную башню. Это место как никакое другое подходило к её теперешнему состоянию души. Ещё не достроенные части замка напоминали её попытки восстановить свою жизнь : где-то получалось отреставрировать, а где-то нет. Поднимающийся над Запретным лесом дым (вероятно, Хагрид снова сжигает тела убитых животных), напоминал её попытки сжечь все воспоминания о случившемся. Виднеющееся кладбище говорило о том, как она старалась похоронить всю боль и страдания. Чёрное Озеро, чья прохлада, от мысли о которой невольно начинают бегать по спине мурашки, заставляя проснуться и «ожить», напоминали ей о желании стать такой же живой и прозрачной, способной светиться от счастья.

— Да, — тихонько сказала девушка, — когда смотришь на эту картину, действительно становится немного легче.

— Чтобы почувствовать себя легче, нужно для начала себя чем-то отяготить, не так ли, Мисс Грейнджер?

Этот голос… Этот надменный, холодный, немного хриплый голос мог принадлежать только одному человеку. Его любой студент Хогвартса отличил бы из сотни самых разных голосов.

— Да, вы правы, Профессор Снейп, — Гермиона в его сторону даже не повернулась, только тихо ответила.

— Я могу вас отяготить ещё больше, если сейчас сниму в вас баллов пятьдесят за ваше нахождение тут.

— Я староста, — так же тихо сказала гриффиндорка. — Я имею право патрулировать коридоры в любое время.

— Я прекрасно знаю ваши обязанности, Мисс Грейнджер, — Снейп заметил, что она даже не повернулась в его сторону, когда он пришёл, поэтому решил подойти к ней поближе. — И вы сами сказали : коридоры. Так позвольте полюбопытствовать, какого чёрта вы делаете в заброшенной башне, да ещё в 2 часа ночи?

— Просто пришла…

— Просто пришли?

— …Да…

— Тогда потрудитесь просто уйти отсюда и пойти к себе в спальню, пока я с вас не снял баллы и не назначил вам отработку.

Но Гермиона его уже не слышала: рассматривая пейзаж, она снова сравнивала с ним своё внутреннее я. Но вдруг она почувствовала резкую боль в плече, и это заставило её негромко закричать. Снейп явно этого не ожидал и тут же убрал руку.

— Вы хоть слышали меня, Мисс Грейнджер? — мужчина сменил тон, прекрасно понимая, что с его ученицей что-то произошло и что она явно не горит желанием с ним этим делиться.

— Извините, я задумалась, — не поднимая глаз на своего преподавателя и держась за болевшее плечо, сказала гриффиндорка. — Но это не даёт вам права так меня хватать.

— Вас никто не хватал, Мисс Грейнджер. Я только положил свою руку вам на плечо.

«Только положил? — Гермиона ужаснулась от услышанных слов. — Неужели моё тело стало настолько чувствительным, что обычное прикосновение доставляет мне столько боли?».

— Мисс Грейнджер, потрудитесь объяснить, что с вами произошло, — Зельевар был очень настойчив. Он еле сдерживался, чтобы без разрешения не влезть к ней в голову и не увидеть причину её боли.

— Ничего, — сухо ответила она.

— Ничего? Мисс Грейнджер, вы близкая подруга Мистера Поттера, у вас по определению не может ничего не случиться.

Реакция гриффиндорки на фамилию её друга ещё больше разожгла интерес Снейпа. Она резко подняла на него свои карие глаза, которые тут же выдали её беспокойство и озадаченность.

— У меня ничего не произошло, — стараясь сделать свой голос как можно более уверенным, ответила Гермиона. Но она слишком плохо знала профессора, а он слишком хорошо замечал и умел отличать правду от лжи.

— Ну раз ничего, то вам ничего не будет стоить прийти ко мне завтра на отработку.

— За что?

— За то, что врете своему учителю, Мисс Грейнджер.

— Но я…

— Вы хотите заработать ещё одну?

— Ннннет.

— Ну, тогда извольте немедленно покинуть башню, чтобы я не передумал.

Гермиона ничего ему не сказала, а просто развернулась и ушла. Как только её шаги растворились в темноте и не было никаких признаков того, что за ним кто-то подсматривает, Северус сбросил с лица маску безразличия, под которой скрывалось волнение.

«Я никогда не видел её такой,— его руки легли на холодный металл перил.— Что же случилось, что из веселой и жизнерадостной девушки, за которой я наблюдал все эти семь лет, она превратилась в замкнутого и отчужденного подростка? — Взгляд мужчины упал на лунную дорожку на воде. — И, собственно, почему меня это так заботит? Я должен ненавидеть гриффинддорцев, и её в особенности. Она ведь невыносимая всезнайка и, вдобавок, подруга этого очкарика. Чёрт!.. Что же это со мной? — он повернул голову и посмотрел туда, где недавно растворился в темноте её силуэт. — Нет, здесь действительно что-то не так».

Повернувшись на каблуках, Зельевар быстрым шагом направился за ней. Он чувствовал, что скоро должно что-то произойти. И это что-то оставит свой след в его жизни.

Гермиона, спускаясь со своей любимой башни, на чём свет стоит проклинала Снейпа. «Да как этот мерзавец смеет со мной так разговаривать? Чёрт, он совсем невыносим. Неудивительно, что он так и не нашёл себе жену. Какая ж идиотка согласится терпеть его холодность. Но вот мне интересно, он улыбаться вообще умеет? Видимо, нет, иначе это было бы больше похоже на оскал». Улыбнувшись этой мысли, Грейнджер поняла, что мысли о преподавателе хоть как-то отвлекли её от мыслей о прошлом.

Однако улыбка моментально улетучилась с лица девушки, как только она поняла, что за ней кто-то следит. Остановившись, гриффиндорка ничем не выдала своё волнение, а только несколько громче, чем хотелось бы, сказала:

— Может, хватит прятаться? Я тебя давно уже заметила, — чушь собачья, она даже не представляла, кто бы это мог быть. Но предположения по этому поводу оправдались.

— А кто сказал, что я от тебя прячусь?

— Малфой, только не говори мне, что ты занимаешься обходом? — при виде этого «существа» (она часто любила так его называть), вырывался наружу весь её сарказм, что доставляло ей неописуемое удовольствие и помощь в общении с парнем.

— Я ведь тоже староста, и я имею на это право.

— Да неужели? Больше похоже на то, что ты ходишь во сне, — грифффиндорка просто плавилась от удовольствия.

— Не нарывайся, Грейнджер.

— Если бы ты действительно не хотел сейчас конфликтовать со мной, то просто бы прошёл мимо, не заостряя внимание на своём существовании.

Финиш. Малфой не умел контролировать свои эмоции, в отличие от Грейнджер.

Моментально Гермиона почувствовала ужасную боль в горле, после которой последовал удар о стену. От неожиданности и от боли девушка стала понемногу съезжать вниз по стене, но рука, сжимавшая горло, ещё сильнее вдавила её в холодный камень.

— Ты нарвалась, грязнокровка, — грифиндорка тут же наградила слизеринца взглядом, полным ненависти. — Ты не представляешь, насколько сильно ты влипла.

— И что же ты сделаешь? Изобьешь меня до полусмерти, будешь пытать меня заклятием Круциартус, позовёшь своих дружков, и вы станете вместе меня избивать? Ну? Что молчишь?

— Вы, гриффиндорцы, слишком дерзкие и необузданные, — Драко продолжал смотреть Гермионе прямо в глаза. — И так как ты староста, тебя необходимо укротить. Того и глядишь, все вы станете смирными.

— И не мечтай! Никто не будет унижаться перед такими змеями, как вы. Даже будучи при смерти, никто из гриффиндорцев не будет падать перед вами на колени.

— Нет, мне не нужно, чтобы все гриффиндорцы валялись у меня в ногах, хотя предложение заманчивое. Нет, мне будет достаточно и тебя.

— И не мечтай, — выплюнула Гермиона.

Драко отпустил горло девушки, но вместо этого направил на неё волшебную палочку. Грейнджер среагировала моментально, но её палочка так же стремительно упала на пол.

— Я смотрю, ты ещё кое-чему научился, Малфой.

— Поверь мне, сейчас ты убедишься этом.

Гермиона снова почувствовала спиной холодную стену. Её тело тут же сковало, и она не смогла ни пошевелиться, ни открыть рот. «Чёрт! Он неплохо владеет бессловесной магией! Белобрысый засранец!». Девушка наблюдала за каждым движением своего «собеседника». Между тем он спокойно провёл своей рукой по щеке девушки и, схватив за волосы, приблизился к ней так, что их носы соприкасались.

— Я заставлю тебя ползать передо мной на коленях и умолять поиметь тебя, — при последнем слове выражение лица слизеринца исказилось отвратительной и развязной ухмылкой. Сейчас Гермиона была рада, что на ней заклятие остолбенения и он не мог увидеть всего ужаса от произнесенного им слова. — Но не думай, что всё будет так просто.

Он взмахнул палочкой, и правая рука Гермионы поднялась вверх так, что её ладонь была на уровне её лица. Закатав её рукав до локтя и сделав тоже самое со своей правой рукой, Драко продолжил:

— Смотри, Грейнджер, — он направил свою палочку на оголённую часть её правой руки.— Priapus.

Гермиона простонала.

— Я уверен, что ты знаешь, что это Четвёртое непростительное заклятие. И то, какой эффект оно оказывает на проклятого. Но твоё положение будет намного сложнее. — Из его палочки вырвалась красная нить, которая, соединившись с отметкой Четвёртого непростительного, обвила её вокруг, доставляя Гермионе невыносимую боль. — Человек, который будет помогать тебе снимать заклинание, должен быть истинным слизеринцем, с которым я непосредственно знаком или который находится со мной в родстве, пусть и отдалённом. В случае использования Оборотного Зелья или заклятия Империо на человеке, который будет помогать тебе снимать заклинание, ты умрёшь. Если ты сотрёшь память человеку, который будет помогать тебе снимать заклинание, ты умрёшь. Если ты не снимешь заклинание до Рождества, ты умрёшь. Если кто-нибудь из твоих друзей будет просить меня снять проклятье, ты испытаешь на себе продолжительное действие заклятия Круциатус, после чего умрёшь. Если ты будешь пытаться снять проклятье со слизеринцем, которого я не знаю, то проклятье не исчезнет, но время, отведённое тебе, будет уменьшаться.

Проговорив всё это, Драко убрал палочку от отметки на руке, после чего вокруг неё появилось изображение змеи.

— Как видишь, я буду знать, с помощью кого ты будешь снимать проклятье. И будет лучше для тебя, если этим кем-то буду я. По крайней мере, я буду к тебе более снисходительным. И если ты будешь снова со мной пререкаться, у меня будет очень весомый аргумент, чтобы заставить тебя замолчать.

Закончив свою судьбоносную речь, Малфой приник своими губами к губам Грейнджер, при этом продолжая пристально смотреть в её глаза. Закончив поцелуй, он прошелся кончиком языка по нижней губе девушки и, ухмыльнувшись, повернулся и скрылся за ближайшим поворотом. Как только это произошло, тело гриффиндорки перестало быть каменным, и Грейнджер рухнула на пол. Несколько минут в коридоре висела мёртвая тишина, но её прервало глухое всхлипывание. Гермиона не знала, что ей делать. К невыносимой боли, как душевной, так и физической, прибавилось ещё и это. Чёртов Малфой, он продумал все ходы, по которым можно было избавиться от проклятья и сохранить при этом лицо перед другими. Сдерживаться больше не было сил, и гриффиндорка в голос разрыдалась. И среди бесчисленных криков и всхлипываний был отчётливо слышен вопрос «Почему я?».

Часы пробили три часа ночи. Гермиона вытерла текущие рекой слёзы и отправилась в гостиную. Она прекрасно понимала, что ей нужно немного вздремнуть, иначе она превратится в зомби. Доковыляв на желеобразных ногах до проёма, ведущего в гостиную Гриффиндора, она беззвучно зашла и растворилась в темноте своей комнаты.

Она так и не заметила, что, когда она покидала место «встречи», из темноты вышел человек, силуэт которого из-за его черной одежды не был различим в темноте. Он тоже всё слышал, но пришёл слишком поздно, чтобы хоть как-то помешать случившемуся.