Ничто не вечно (гет)

Неделя вышла необычайно тяжелой и изнурительной. Видимо, преподаватели решили оторваться на выпускниках перед зимними каникулами. Такая гора заданий ещё никогда не наваливалась на плечи бедных семикурсников. Двухэтажное задание по Нумерологии, трехэтажное по Трансфигурации (у Макгоногал было отпадное настроение) и, конечно же, пятиэтажное по Зельеварению.

— Ндааа, Снейп переплюнул даже самого себя, — вздохнул Гарри, пытаясь для начала хотя бы просмотреть заданное мучение. — Четыре устных ответа, пять письменных и, внимание: попробовать сварить за полтора часа шесть зелий… Он что, курил с утра перед нашим уроком?

— Если бы он курил, было бы проще, — процедил Рон, чей лоб уже полчаса лежал на «любимом» учебнике. — По крайней мере, можно было бы ему в сигареты что-нибудь успокоительное подсыпать, а лучше — отключительное. — Рука рыжего парня показала мини-спектакль «Пистолет к виску — и все свободны».

— Не иронизируй, он бы всё равно выжил и отправил бы тебя на пожизненную отработку… После которой ты бы стал либо импотентом, либо гомиком.

Со стороны одного из потомков Уизли послышалось продолжительное завывание, сопровождаемое звучным похрюкиванием. Но он всё же переборол себя и оторвал лоб от книги.

— Вот так и иди к «гейше» на урок. Я, может быть, хоть одно зелье правильно сварю, — хихикнул Поттер, глядя на ничего не понимающего друга.

— В смысле…?

— И не надейся, Гарри, — за спинами парней послышался голос Гермионы. — Если Снейп увидит, что ты списываешь, то превратит тебя в одну из своих пробирок и поставит в своей личной лаборатории.

Сев возле Рона, она сдержанно засмеялась. Но тут её поддержал смеющийся во всю Поттер. А Уизли так и продолжал сидеть и непонимающе переводить взгляд со своего друга на подругу. Не выдержав, он засунул свою руку в левый карман мантии Гермионы, которая даже не подумала сопротивляться, продолжая смеяться, достал оттуда маленькое зеркальце и посмотрел на своё отражение. На лбу и кончике носа рыжеволосого «мачо» отпечатался рецепт одного из зелий. Через секунду гостиную Гриффиндора заполнил истерический смех Отважной Троицы.

-Ладно, всё, — сказал Уизли, взъерошив на голове волосы, — я больше не могу, я пошёл спать.

— Ты ж ничего так и не сделал, — Поттер был очень удивлен. Хотя для него это было не в новинку: друг частенько бросал задания, надеясь на помощь Гермионы. — Не думаю, что Великая Грейнджер снизойдёт до помощи в этот раз.

Гарри создал видимость поклона, отчего девушка одарила его испепеляющим взглядом. Однако она была ему благодарна: ей уже порядком надоело помогать этому рыжему бездельнику. Гарри хоть и был бездельником, но не настолько. Он уже окончательно решил быть Аврором и прилагал хоть какие-то усилия, чтобы подтянуть Зелья. Однако эта наука не поддавалась Великому Поттеру на требуемом уровне. Увлеченная своими мыслями, Гермиона не заметила, как осталась с Гарри наедине.

В воздухе повисло неловкое молчание, сопровождаемое только шелестом книжных страниц. Тишина, казалось, давила на голову. И давила так, что через полчаса стало невыносимо.

— Гермиона… — начал было Поттер, но осекся, поняв, что не может найти подходящей темы для разговора. Но тема была. И далеко не самая приятная.

— Всё в порядке… не начинай, пожалуйста.

— Я всё равно хотел бы извиниться… Не знаю, о чем я тогда думал…

— Гарри, — Грейнджер всё же решилась поднять глаза на друга, но тут же отвела их в сторону, — я на тебя не сержусь… Правда… только немного Рона жалко. Он, наверное, подумал, что…

— Он решил, что ты мстишь ему из-за Лаванды, — закончил вместо неё Мальчик-который-выжил. — Поэтому совершенно спокойно отнёсся и… — он не смог закончить. Не хватило сил.

— И?.. — Гермиона понимала, что это и может лишить её лучшего друга. Или уже бывшего друга...

— и… лучше уж я, чем кто-нибудь другой.

«Уж лучше бы действительно кто-нибудь другой» — подумала про себя девушка. Тот день она помнила, будто всё это произошло сегодня.

* * *

Захват замка провалился. Пожиратели Смерти явно недооценили учеников Хогвартса: сопротивление было настолько сильным и «неожиданным», что всего за несколько дней в Азкабане практически не оказалось свободного места. Но, к сожалению, самых главных Пожирателей так и не удалось схватить: Белатрисе удалось сбежать, напоследок огрев Невила несколькими мощными проклятиями, а всему семейству Малфоев, благодаря своим связям и неограниченным денежным ресурсам, удалось избежать тюрьмы. Ну а Снейп… его во время сражения вообще никто не видел. Преподаватель Зельеварения появился только в ноябре, спустя месяц после нападения. Однако случилось то, что должно было: лорд Волан-де-Морт пал. И волшебный мир вздохнул, наконец, с облегчением.

Гермиона стояла перед Выручай комнатой, вернее, перед тем, что от неё осталось. Её первую разрушили приспешники Темного Лорда, чтобы никто из «сопляков» не смог сбежать.

«Всё кончено… Мы так долго к этому стремились, и вот оно… оно произошло… Но почему тогда я в это не верю?.. Нет. Верю, но… наверное, не могу смириться…» — эти мысли не давали покоя девушке. Всё, что было, казалось сплошным кошмаром и просто отказывалось укладываться в голове.

— Что-нибудь случилось?

— Нехорошо подкрадываться к человеку, особенно если он так сильно погружен в свои мысли, Гарри, — грустно усмехнулась Гермиона.

— Ты просто стояла так, будто вся тяжесть мира свалилась на твои плечи, — он был явно в хорошем расположении духа. Естественно, любой на его месте сейчас бы радовался: он убил самого могучего волшебника и при этом остался в живых. Мистика…

— Отчасти так оно и есть. И…

— Так оно и было, — перебил её парень.

— Да, ты прав, так оно и было, — Гермиона решила не спорить с другом. Меньше всего ей хотелось затягивать этот разговор, а больше всего — просто побыть одной.

— Пойдём, посмотрим, можно ли восстановить заветную комнату, — Гарри смотрел на неё своими зелеными глазами. Но было в них ещё кое-что… ей нужно было заметить это и понять раньше. Вместо этого она взяла Гарри за протянутую ей руку, и они вместе стали пробираться в глубь комнаты.

— А не всё так плохо, — сказал Поттер, когда они добрались до конца и обнаружили, что комната в этом месте находится в пригодном для её использования состоянии. — Давай попробуем её восстановить?

— Ну, давай.

Гермиона подняла палочку, направила на разрушенную часть стены и… вдруг резко оказалась прижатой к полу. От сильного удара голова разболелась, а глаза отказывались фокусироваться на одной точке. Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что её запястья заведены за голову и крепко прижаты к полу, а тело прижимается к полу под действием какой-то тяжести. Гермиона боялась подумать, что может быть причиной этой тяжести, но… видимо в этот день её страхи решили сбыться.

— Гарри, что ты делаешь? — девушка попыталась вырвать руки, чтобы врезать по этой наглой ухмыляющейся морде, но от её попытки хватка на руках только усилилась.

— Что такое, Грейнджер? Неужели тебе больно? Прости, я не хотел, но так получилось.

— Что получилось? — сквозь зубы говорила гриффиндорка. — Пригвоздить меня к полу и ещё так нахально ухмыляться?

— Нет, получилось привлечь твоё внимание к себе.

— По-моему, в нем ты никогда не испытывал недостатка…

— Ты права, но только мне нужно было внимание несколько другого плана.

Его свободная рука скользнула вверх по талии, как бы невзначай касаясь её груди. Такого Гермиона явно не ожидала и тут же попыталась стряхнуть столь нежелательную часть чужого тела. Но рука оказалась настырнее и ещё крепче сжала её выпуклость.

— Убери руки! Немедленно! — вскрикнула девушка. Гриффиндорский нрав показал себя в нужное время.

— А то что? — продолжая улыбаться, говорил Поттер.

— Я освобожусь и наложу на тебя такое проклятье, что тебе и не снилось.

— Оооо… а ты не находишь это действие… возбуждающим? — его голос послышался прямо возле её уха. Гарри легонько поцеловал мочку, провел по ней кончиком языка, вобрал её в рот и стал посасывать, после чего прикусил. От неожиданной боли девушка вскрикнула, но тут же почувствовала легкое дуновение на место укуса.

— Поттер, прекрати немедленно!

— Да брось, Гермиона, — парень продолжал прокладывать дорожку поцелуев от шеи к ключице и обратно. — Ты же тоже хочешь этого. Не притворяйся. Мы оба знаем, что это так.

— Пошёл к дьяволу. Этого никогда не было, нет, и не будет…

— Да что ты? — Гарри прервал свои ласки и посмотрел ей прямо в глаза. — И ты думаешь, что я поверю, что ты не захотела этого паршивца Уизли только из-за того, что он встречается с Лавандой? — в этот момент девушка хотела что-то ответить, но он продолжил. — Если бы ты хотела его, сама его и взяла бы. Но нет, ты ждала, пока я приду к тебе и начну тебя утешать. Вот я и пришёл, чтобы тебя утешить. Неужели ты против?

— Да,— выплюнула Гермиона. — Мне нужна была твоя поддержка, а не твоё утешение. И ты немного опоздал… всего лишь на полгода.

Она сказала это с таким сарказмом, что любой, даже самый сильно ненавидящий человек в мире, мог этому позавидовать. Парень моментально оторвался от постепенного расстёгивания пуговиц на её блузке и схватил девушку за шею.

— Не нужно со мной играть, Грейнджер. Иначе ты можешь попасть в очень неприятную ситуацию.

— По-моему, я уже в ней, — и снова львиная доля сарказма. От этого давление на горло усилилось. В глазах друга вспыхнула такая ярость, какой она никогда раньше не видела.

«Неужели он все эти годы хотел просто отыметь меня? Не могу поверить. Неужели я была настолько слепа?» — мысли круговоротом носились в голове гриффиндорки. Конечно, мысль о том, что твой близкий друг собирается тебя изнасиловать, да ещё в таком месте и без единой возможности побега, не придавала особой уверенности в себе.

— Значит, не хочешь по-хорошему? — его тон стал настолько угрожающим, что девушка невольно вздрогнула.

— А у меня есть выбор?

— Уже нет.

По сравнению с тем, что стало происходить потом, первые ласки Гарри действительно оказались чем-то хорошим. Теперь его движения больше напоминали терзание хищником своей жертвы. Его пальцы грубо разорвали её блузку вместе с нижним бельём. Такая же участь постигла и джинсы: они были сорваны с такой силой, что на ногах девушки ещё долго будут красоваться кроваво-красные шрамы. Он бил её по лицу, рвал волосы, больно сжимал руками её грудь, царапал ногтями живот, кусал губы, которые теперь стали похожи скорей на кусок свежего мяса, чем на губы молодой девушки. Но когда его свободная рука двинулась по направлению к тому месту, которое должно было заставить её испытать нестерпимую боль, решительность гриффиндорки куда-то пропала.

— Гарри, пожалуйста, прекрати, — взмолилась Гермиона. Она понимала, что толку от её слов будет мало, но всё же решила рискнуть.

— Давай, умоляй меня, рыдай, кричи… я не остановлюсь, — прорычал Поттер.

— Послушай меня, ты всегда был мне братом… я люблю тебя, как брата…я столько лет доверяла тебе… ты же меня окончательно сломаешь, — её мольбы вперемешку со слезами и всхлипами, делали Гермиону похожей на маленькую беззащитную девочку.

— Да, — тон в голосе парня не изменился, — я этого и добиваюсь. Ты же не хотела по-хорошему.

— Гарри, пожалуйста! Я лучше с половиной слизеренцев пересплю, чем с тобой!

— Ну, на такие жертвы идти не нужно. И неужели я тебе настолько противен?

— Гарри, ты для меня как брат! Как я могу переспать с братом?!? Господи, Гарри… ДА Я ЛЕГЧЕ ПЕРЕЖИВУ ТО, ЧТО МЕНЯ МАЛФОЙ ИЗНАСИЛУЕТ!!!

Своим последним словам удивилась даже Гермиона. Но что поделаешь: это было правдой. Проще справиться с тем, что тебя изнасилует твой заклятый враг, а ты ему потом отомстишь, чем с тем, что это сделает человек, которого ты считаешь своим братом.

Девушка все продолжала плакать и не заметила, как истязания прекратились. Она в изумлении подняла глаза. Поттер смотрел на неё, но в его глазах уже не было той злости, той неудержимой похоти и желания удовлетворить свой животный инстинкт. В них было другое — понимание, и даже раскаяние. Грейнджер даже на секунду показалось, что он сейчас заплачет, но до этого не дошло.

— Говоришь, что ты готова переспать даже с Малфоем, но только не со мной? — люди воистину непонятные создания. То они рвут и мечут, причиняют боль другому человеку, то вдруг становятся такими спокойными и чуткими, что не передать словами.

Гермиона молчала и смотрела на своего друга красными от слёз глазами.

— Не заставляй меня повторять свой вопрос…

— Ддддаа, — её голос предательски дрожал и выдавал полную беспомощность своей хозяйки.

Эффект от обычного слова «да» был ошеломительным: Гермиона почувствовала, что руки перестали быть прижатыми к полу и нет уже той тяжести, которую раньше она ощущала всем телом. Тем временем Поттер все ещё смотрел на неё каким-то туманным взглядом, после чего легонько поцеловал её в лоб, прошептав «Прости»… и стрелой вылетел из полуразрушенной комнаты. А «мисс всезнайка» ещё долго сидела на полу и, приводя свою одежду в надлежащий вид, плакала.

После инцидента Гермиона не видела Знаменитого Поттера ещё неделю. Естественно, недели мало для того, чтобы забыть, но для того, чтобы смириться, вполне достаточно.

После его возвращения вновь наладить отношения и жить, как жили, так и не получилось.

Пока не получилось.

* * *

Накатившиеся воспоминания тут же отозвались болью во всем теле, от чего Гермиона тут же нахмурилась. Слишком сильна память тела. В такие моменты Гермионе хотелось побыть одной. Она не хотела делиться с кем-нибудь своей болью и выворачивать душу на изнанку. Поэтому гриффиндока резко встала и направилась к дверному проёму, ведущему к лестницам замка. Но только она собиралась переступить порог, как кто-то резко дернул её за руку и прижал к себе.

— Гарри, не нужно, — промолвила Гермиона. — Отпусти, пожалуйста.

— Герми, ты же знаешь, что я никогда не причинил бы тебе такой боли, — гриффиндорец прижал подругу ближе к себе, стараясь при этом не делать ей больно. — Ты для меня тоже, как сестра, я люблю тебя как сестру. Я сам до сих пор не могу поверить, что мог натворить такое. Это будто был и не я…

— Гарри, не нужно,— девушка тихонько оттолкнула от себя собеседника. — Я всё понимаю, но мне нужно время, чтобы всё обдумать и прийти в себя.

— Ты когда-нибудь сможешь простить меня?

— Мне нужно побыть одной.

Грейнджер полностью высвободилась из объятий Поттера и поспешила выйти из гостиной.

Она шла по столь знакомому маршруту, что если бы она вдруг ослепла, то её ноги все равно пришли бы на Северную башню. Это место как никакое другое подходило к её теперешнему состоянию души. Ещё не достроенные части замка напоминали её попытки восстановить свою жизнь : где-то получалось отреставрировать, а где-то нет. Поднимающийся над Запретным лесом дым (вероятно, Хагрид снова сжигает тела убитых животных), напоминал её попытки сжечь все воспоминания о случившемся. Виднеющееся кладбище говорило о том, как она старалась похоронить всю боль и страдания. Чёрное Озеро, чья прохлада, от мысли о которой невольно начинают бегать по спине мурашки, заставляя проснуться и «ожить», напоминали ей о желании стать такой же живой и прозрачной, способной светиться от счастья.

— Да, — тихонько сказала девушка, — когда смотришь на эту картину, действительно становится немного легче.

— Чтобы почувствовать себя легче, нужно для начала себя чем-то отяготить, не так ли, Мисс Грейнджер?

Этот голос… Этот надменный, холодный, немного хриплый голос мог принадлежать только одному человеку. Его любой студент Хогвартса отличил бы из сотни самых разных голосов.

— Да, вы правы, Профессор Снейп, — Гермиона в его сторону даже не повернулась, только тихо ответила.

— Я могу вас отяготить ещё больше, если сейчас сниму в вас баллов пятьдесят за ваше нахождение тут.

— Я староста, — так же тихо сказала гриффиндорка. — Я имею право патрулировать коридоры в любое время.

— Я прекрасно знаю ваши обязанности, Мисс Грейнджер, — Снейп заметил, что она даже не повернулась в его сторону, когда он пришёл, поэтому решил подойти к ней поближе. — И вы сами сказали : коридоры. Так позвольте полюбопытствовать, какого чёрта вы делаете в заброшенной башне, да ещё в 2 часа ночи?

— Просто пришла…

— Просто пришли?

— …Да…

— Тогда потрудитесь просто уйти отсюда и пойти к себе в спальню, пока я с вас не снял баллы и не назначил вам отработку.

Но Гермиона его уже не слышала: рассматривая пейзаж, она снова сравнивала с ним своё внутреннее я. Но вдруг она почувствовала резкую боль в плече, и это заставило её негромко закричать. Снейп явно этого не ожидал и тут же убрал руку.

— Вы хоть слышали меня, Мисс Грейнджер? — мужчина сменил тон, прекрасно понимая, что с его ученицей что-то произошло и что она явно не горит желанием с ним этим делиться.

— Извините, я задумалась, — не поднимая глаз на своего преподавателя и держась за болевшее плечо, сказала гриффиндорка. — Но это не даёт вам права так меня хватать.

— Вас никто не хватал, Мисс Грейнджер. Я только положил свою руку вам на плечо.

«Только положил? — Гермиона ужаснулась от услышанных слов. — Неужели моё тело стало настолько чувствительным, что обычное прикосновение доставляет мне столько боли?».

— Мисс Грейнджер, потрудитесь объяснить, что с вами произошло, — Зельевар был очень настойчив. Он еле сдерживался, чтобы без разрешения не влезть к ней в голову и не увидеть причину её боли.

— Ничего, — сухо ответила она.

— Ничего? Мисс Грейнджер, вы близкая подруга Мистера Поттера, у вас по определению не может ничего не случиться.

Реакция гриффиндорки на фамилию её друга ещё больше разожгла интерес Снейпа. Она резко подняла на него свои карие глаза, которые тут же выдали её беспокойство и озадаченность.

— У меня ничего не произошло, — стараясь сделать свой голос как можно более уверенным, ответила Гермиона. Но она слишком плохо знала профессора, а он слишком хорошо замечал и умел отличать правду от лжи.

— Ну раз ничего, то вам ничего не будет стоить прийти ко мне завтра на отработку.

— За что?

— За то, что врете своему учителю, Мисс Грейнджер.

— Но я…

— Вы хотите заработать ещё одну?

— Ннннет.

— Ну, тогда извольте немедленно покинуть башню, чтобы я не передумал.

Гермиона ничего ему не сказала, а просто развернулась и ушла. Как только её шаги растворились в темноте и не было никаких признаков того, что за ним кто-то подсматривает, Северус сбросил с лица маску безразличия, под которой скрывалось волнение.

«Я никогда не видел её такой,— его руки легли на холодный металл перил.— Что же случилось, что из веселой и жизнерадостной девушки, за которой я наблюдал все эти семь лет, она превратилась в замкнутого и отчужденного подростка? — Взгляд мужчины упал на лунную дорожку на воде. — И, собственно, почему меня это так заботит? Я должен ненавидеть гриффинддорцев, и её в особенности. Она ведь невыносимая всезнайка и, вдобавок, подруга этого очкарика. Чёрт!.. Что же это со мной? — он повернул голову и посмотрел туда, где недавно растворился в темноте её силуэт. — Нет, здесь действительно что-то не так».

Повернувшись на каблуках, Зельевар быстрым шагом направился за ней. Он чувствовал, что скоро должно что-то произойти. И это что-то оставит свой след в его жизни.

Гермиона, спускаясь со своей любимой башни, на чём свет стоит проклинала Снейпа. «Да как этот мерзавец смеет со мной так разговаривать? Чёрт, он совсем невыносим. Неудивительно, что он так и не нашёл себе жену. Какая ж идиотка согласится терпеть его холодность. Но вот мне интересно, он улыбаться вообще умеет? Видимо, нет, иначе это было бы больше похоже на оскал». Улыбнувшись этой мысли, Грейнджер поняла, что мысли о преподавателе хоть как-то отвлекли её от мыслей о прошлом.

Однако улыбка моментально улетучилась с лица девушки, как только она поняла, что за ней кто-то следит. Остановившись, гриффиндорка ничем не выдала своё волнение, а только несколько громче, чем хотелось бы, сказала:

— Может, хватит прятаться? Я тебя давно уже заметила, — чушь собачья, она даже не представляла, кто бы это мог быть. Но предположения по этому поводу оправдались.

— А кто сказал, что я от тебя прячусь?

— Малфой, только не говори мне, что ты занимаешься обходом? — при виде этого «существа» (она часто любила так его называть), вырывался наружу весь её сарказм, что доставляло ей неописуемое удовольствие и помощь в общении с парнем.

— Я ведь тоже староста, и я имею на это право.

— Да неужели? Больше похоже на то, что ты ходишь во сне, — грифффиндорка просто плавилась от удовольствия.

— Не нарывайся, Грейнджер.

— Если бы ты действительно не хотел сейчас конфликтовать со мной, то просто бы прошёл мимо, не заостряя внимание на своём существовании.

Финиш. Малфой не умел контролировать свои эмоции, в отличие от Грейнджер.

Моментально Гермиона почувствовала ужасную боль в горле, после которой последовал удар о стену. От неожиданности и от боли девушка стала понемногу съезжать вниз по стене, но рука, сжимавшая горло, ещё сильнее вдавила её в холодный камень.

— Ты нарвалась, грязнокровка, — грифиндорка тут же наградила слизеринца взглядом, полным ненависти. — Ты не представляешь, насколько сильно ты влипла.

— И что же ты сделаешь? Изобьешь меня до полусмерти, будешь пытать меня заклятием Круциартус, позовёшь своих дружков, и вы станете вместе меня избивать? Ну? Что молчишь?

— Вы, гриффиндорцы, слишком дерзкие и необузданные, — Драко продолжал смотреть Гермионе прямо в глаза. — И так как ты староста, тебя необходимо укротить. Того и глядишь, все вы станете смирными.

— И не мечтай! Никто не будет унижаться перед такими змеями, как вы. Даже будучи при смерти, никто из гриффиндорцев не будет падать перед вами на колени.

— Нет, мне не нужно, чтобы все гриффиндорцы валялись у меня в ногах, хотя предложение заманчивое. Нет, мне будет достаточно и тебя.

— И не мечтай, — выплюнула Гермиона.

Драко отпустил горло девушки, но вместо этого направил на неё волшебную палочку. Грейнджер среагировала моментально, но её палочка так же стремительно упала на пол.

— Я смотрю, ты ещё кое-чему научился, Малфой.

— Поверь мне, сейчас ты убедишься этом.

Гермиона снова почувствовала спиной холодную стену. Её тело тут же сковало, и она не смогла ни пошевелиться, ни открыть рот. «Чёрт! Он неплохо владеет бессловесной магией! Белобрысый засранец!». Девушка наблюдала за каждым движением своего «собеседника». Между тем он спокойно провёл своей рукой по щеке девушки и, схватив за волосы, приблизился к ней так, что их носы соприкасались.

— Я заставлю тебя ползать передо мной на коленях и умолять поиметь тебя, — при последнем слове выражение лица слизеринца исказилось отвратительной и развязной ухмылкой. Сейчас Гермиона была рада, что на ней заклятие остолбенения и он не мог увидеть всего ужаса от произнесенного им слова. — Но не думай, что всё будет так просто.

Он взмахнул палочкой, и правая рука Гермионы поднялась вверх так, что её ладонь была на уровне её лица. Закатав её рукав до локтя и сделав тоже самое со своей правой рукой, Драко продолжил:

— Смотри, Грейнджер, — он направил свою палочку на оголённую часть её правой руки.— Priapus.

Гермиона простонала.

— Я уверен, что ты знаешь, что это Четвёртое непростительное заклятие. И то, какой эффект оно оказывает на проклятого. Но твоё положение будет намного сложнее. — Из его палочки вырвалась красная нить, которая, соединившись с отметкой Четвёртого непростительного, обвила её вокруг, доставляя Гермионе невыносимую боль. — Человек, который будет помогать тебе снимать заклинание, должен быть истинным слизеринцем, с которым я непосредственно знаком или который находится со мной в родстве, пусть и отдалённом. В случае использования Оборотного Зелья или заклятия Империо на человеке, который будет помогать тебе снимать заклинание, ты умрёшь. Если ты сотрёшь память человеку, который будет помогать тебе снимать заклинание, ты умрёшь. Если ты не снимешь заклинание до Рождества, ты умрёшь. Если кто-нибудь из твоих друзей будет просить меня снять проклятье, ты испытаешь на себе продолжительное действие заклятия Круциатус, после чего умрёшь. Если ты будешь пытаться снять проклятье со слизеринцем, которого я не знаю, то проклятье не исчезнет, но время, отведённое тебе, будет уменьшаться.

Проговорив всё это, Драко убрал палочку от отметки на руке, после чего вокруг неё появилось изображение змеи.

— Как видишь, я буду знать, с помощью кого ты будешь снимать проклятье. И будет лучше для тебя, если этим кем-то буду я. По крайней мере, я буду к тебе более снисходительным. И если ты будешь снова со мной пререкаться, у меня будет очень весомый аргумент, чтобы заставить тебя замолчать.

Закончив свою судьбоносную речь, Малфой приник своими губами к губам Грейнджер, при этом продолжая пристально смотреть в её глаза. Закончив поцелуй, он прошелся кончиком языка по нижней губе девушки и, ухмыльнувшись, повернулся и скрылся за ближайшим поворотом. Как только это произошло, тело гриффиндорки перестало быть каменным, и Грейнджер рухнула на пол. Несколько минут в коридоре висела мёртвая тишина, но её прервало глухое всхлипывание. Гермиона не знала, что ей делать. К невыносимой боли, как душевной, так и физической, прибавилось ещё и это. Чёртов Малфой, он продумал все ходы, по которым можно было избавиться от проклятья и сохранить при этом лицо перед другими. Сдерживаться больше не было сил, и гриффиндорка в голос разрыдалась. И среди бесчисленных криков и всхлипываний был отчётливо слышен вопрос «Почему я?».

Часы пробили три часа ночи. Гермиона вытерла текущие рекой слёзы и отправилась в гостиную. Она прекрасно понимала, что ей нужно немного вздремнуть, иначе она превратится в зомби. Доковыляв на желеобразных ногах до проёма, ведущего в гостиную Гриффиндора, она беззвучно зашла и растворилась в темноте своей комнаты.

Она так и не заметила, что, когда она покидала место «встречи», из темноты вышел человек, силуэт которого из-за его черной одежды не был различим в темноте. Он тоже всё слышал, но пришёл слишком поздно, чтобы хоть как-то помешать случившемуся.

“— Смотри, Грейнджер. Priapus.

… Как видишь, я узнаю, с помощью кого ты будешь снимать проклятье. И будет лучше для тебя, если этим кем-то буду я. По крайней мере, я буду к тебе более снисходительным. И если ты будешь снова со мной пререкаться, у меня будет очень весомый аргумент, чтобы заставить тебя замолчать.”

Гермиона вздрогнула и резко села на кровати. Голова разболелась ещё больше, но девушка даже не обращала на это внимания.

«— Смотри, Грейнджер. Priapus.»

Её взгляд опустился на правое предплечье. Четвёртое непростительное…

«Блядь, это всё-таки был не сон!» — выругалась про себя лучшая ученица курса, закрыв левой ладошкой «татуировку». Девушка закрыла глаза и опустилась на подушки. Было воскресенье, и не существовало ни одной весомой причины, чтобы вставать так рано. Раньше, конечно же, таковые имелись, но после недавних событий отпали за ненадобностью. Единственное, что сейчас хотелось Гермионе — забыться... Забыться хоть на несколько минут и ничего не ощущать… Стать куклой: она холодна и бездушна — и никаких забот, никаких проблем.

По щеке девушки скатилась слеза. «Как я умудрилась во всё это вляпаться? Сначала Гарри, теперь Малфой… Неужели, нельзя было оставить меня в покое до конца семестра? Просто оставить в покое? Я бы исчезла, затерялась, под землю провалилась бы в конце концов — и всё… Нет меня!.. Ага, конечно, Грейнджер, мечтай! Мало у тебя было проблем — на тебе ещё, чтобы жизнь мёдом не казалась!» — мысли не давали ей покоя, и взгляд снова упал на метку.

Зелёная кожа змеи, которая обвивала метку, резко контрастировала с красными шторками, завешивающими её кровать. От алого цвета немного полегчало.

«Всё, — сказала себе Мисс Грейнджер, — если вы немедленно не удосужитесь подняться с кровати, то получите ещё гору дополнительных заданий на выходные за опоздания. Черт! Сегодня же воскресенье…».

Не смотря ни на что, девушка заставила себя встать с постели. Отдёрнув шторы, Гермиона обнаружила, что в спальне она находится одна. Ещё раз окинув комнату взглядом, девушка заметила на своей тумбочке записку.

«Гермиона!

Я, конечно, не против того, что ты учишься допоздна, но убедительная просьба: в будущем, БЛЯДЬ, ХОТЬ ИНОГДА ОБРАЩАЙ ВНИМАНИЕ НА СВОЁ ЗДОРОВЬЕ И НА ВНЕШНИЙ ВИД!!! Ладно, всё, я успокоилась, теперь по существу: мы с ребятами ушли в Хогсмид (тебя я, естественно, из принципа будить не стала)! Когда проснёшься, выполни ещё одну просьбу: поешь, и снова ляг спать, и на этот раз выспись!

С наилучшими пожеланиями, твоя подруга, Джинни.

P.s. на забудь, сегодня у тебя отработка у Снейпа в 18.00. Я на него наткнулась случайно, он просил передать тебе».

— Ох уж эта Джинни, — улыбнулась гриффиндорка. — И когда она отучится быть такой несдержанной в выражениях? Наверное, никогда… Чёрт! Отработка! Сегодня?! Спасибо, Джинни!

Гермиона посмотрела на часы. Был уже обед, а значит оставалось ещё достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Размышления о вчерашней ночи она решила оставить на потом: по крайней мере, у неё было ещё 2 недели до Рождества. Не так много, но всё же...

Наскоро собравшись, девушка побежала на обед.

В Большом Зале практически никого не было. Ну конечно, все нормальные студенты сейчас развлекались в Хогсмиде. Преподавательский стол тоже не отличался большим количеством посетителей. Снейпа, к счастью, за столом не оказалось. «Ага, конечно, черта с два он сейчас будет здесь — готовит мне какую-нибудь садистскую отработку. И с чего это он назначил её именно сегодня? Ответ очевиден: эта летучая мышь даже в воскресенье готова вытягивать жизненную энергию!» — с отвращением Гермиона отвернулась от преподавательского стола и вернулась к своей трапезе.

Быстренько перекусив, она решила пройтись. Странно, но девушка не встретила ни одного слизеринца. Это её в какой-то степени расстроило — она могла бы проследить за действием проклятья. Вместо этого внимание Грейнджер привлекла сладкая парочка Хаффлпавцев.

«Так непринуждённо стоят и тискаются, что аж противно. Неужели нельзя найти какое-нибудь укромное местечко и…» — тут девушка себя резко одёрнула. Она вообще не знала этих ребят, но то, чем они могли заниматься в отдельной комнате, вызвало у неё … необычайный интерес. Её воображение моментально заработало, и в голове стали появляться картины: руки молодого человека, мягко касающиеся аппетитных выпуклостей девушки; его губы, оставляющие на молодой коже дорожку влажных поцелуев; его язык, нежно касающийся мочки уха, вызывая тем самым сладостный стон своей избранницы. Гермиона будто на себе ощутила тяжесть его тела, такого желанного и горячего, почувствовала, как парень прижимается к ней, будто хочет впитать в себя каждую клеточку, каждую родинку её молодого и такого же горячего тела. И тут его рука касается её…

Гермиона почувствовала резкую боль возле правого виска, и рука сразу потянулась к пульсирующему болью месту. Когда боль немного прошла, девушка обнаружила, что упирается носом в каменный столб. «Видимо, я об него шандарахнулась… Блестяще, мне не хватало только к Снейпу явиться с…» Но додумать гриффиндорка не успела: часы над главным входом в Хогвартс пробили 18.00.

— Да что это со временем сегодня? ! — воскликнула девушка. — Оно что, совсем ошалело?

Со всех ног Гермиона помчалась в подземелья. Опоздание на отработку к Снейпу хотя бы на 10 секунд — уже который год грозило ещё одной «встречей» с кошмарным мастером Зелий, но опоздание на 10 минут просто… «Дьявол! — пытаясь восстановить сбившееся от бега дыхание, оправдывала сама себя девушка. — Хоть бы он снял с меня только баллы. Ещё одной отработки я не вынесу!»

— Минус десять очков с Гриффиндора, Мисс Грейнджер, — не отрывая глаз от домашних работ студентов 4 курса, прошипел Профессор Снейп. — Ваши котлы вас давно ждут. И мне бы не хотелось видеть их завтра на своих занятиях грязными. Можете приступать, — мужчина рукой показал на стол, полный зловонных котлов.

— Сэр, — Гермиона чуть не подпрыгнула, услышав собственный голос — уж больно он был уверенным. — Можно задать вам вопрос?

— Вы мне его только что задали. И ответ на него: нет. И больше ни одного вопроса.

« Сволочь сальноволосая! Чтоб тебе провалиться на этом самом месте!» — проклинала своего учителя семикурсница. В ней начала подниматься самая настоящая буря: хотелось наброситься на него, изодрать лицо ногтями, выколоть ему глаза, повыдирать волосы — в общем, сделать с ним хоть что-нибудь, чтобы стало легче. Хотя она за столько лет и привыкла к язвительным замечаниям Мастера зелий, но по какой-то причине именно сейчас он выводил её больше всего. И даже Гермионе не была известна причина этого. Поэтому ей ничего не оставалось, кроме как подойти к столу, взять уже приготовленную для неё щётку, смочить её в тут же стоящем специальном растворе и приняться за работу.

Время летело так быстро, будто за ним кто-то гнался. В очередной раз взглянув на свои наручные часы, девушка заметила, что за полчаса она управилась только с одним котлом. А ей то казалось, что она работает быстро и на отмывание этой грязи у неё ушло не больше 10 минут — ведь Гермиона надеялась за отведенное ей время управиться со всеми котлами. Кому же захочется отрабатывать неотработанное задание?! Тяжело вздохнув, девушка принялась ещё усерднее оттирать остатки Зелья сна без сновидений от очередной посудины.

Спустя три часа на результат своей работы и посмотреть было страшно — только шесть котлов из двадцати предоставленных. Кошмар! Видимо, время действительно решило сыграть над девушкой злую шутку.

— Мисс Грейнджер, вы меня удивляете: так охотно патрулируете коридоры ночью, а котлы чистите без особого энтузиазма… — Профессор Снейп подошел сзади к своей студентке, заглянув ей за плечо и проверив результаты работы.

— Почему?

— Что почему? — шестое чувство Мастера Зелий просто кричало ему о надвигающейся опасности. Он уже успел заметить сжатые до белых костяшек кулаки и подрагивающие плечи самого выдающегося ума Хогвартса.

— Почему вы назначили мне отработку именно сегодня? Вам что, в воскресный день заняться больше нечем?! Вам не приходило в голову, что у меня могут быть какие-то планы? Ну, или личная жизнь, в конце концов? Если бы вы назначила мне отработку в любой другой день недели, я бы уже давно справилась с ней и меня бы и след простыл! Понятно Вам?!

Под конец тирады её голос перешёл на крик. Да, она действительно кричала. И не просто на кого-нибудь — она наорала на Северуса Снейпа, Декана Слизерина и её нынешнего преподавателя по Зельеварению. Осознание того, что она наделала, пришло, как только лицо пострадавшего приняло вид холодной мраморной стены, брови сдвинулись, образовав на лбу некрасивую складку, черные, как ночь, глаза сузились до размеров узкой щели, а губы расплылись в зловещей ухмылке. Но ведь она — Гермиона Грейнджер, самая выдающаяся студентка седьмого курса факультета Гриффиндор; ей удалось пережить войну и многочисленные издевательства однокурсников насчёт её маггловского происхождения. И она не позволит какому-то мужику заставлять её чистить котлы после стольких страданий и мучений.

— Минус 50 очков с Гриффиндора, Мисс Грейнджер, за оскорбление учителя. И раз вам так хочется отработать в другой день недели, что ж не буду вас лишать данной возможности: теперь вы будете приходить ко мне на отработку каждую среду и субботу.

-Что?! — Гермиона чуть не задохнулась от возмущения. Мало того, что он снял неслабое количество баллов, так ещё придётся приходить работать как минимум 4 раза.

— Что слышали, Мисс Грейнджер. А если вы ещё хоть раз повысите на меня голос, — расстояние между ними стало пугающе маленьким. Было такое ощущение, что Снейп сейчас вцепится девушке в горло и станет душить, — я вам обещаю: вас отсюда унесут еле живой. И вряд ли вас смогут снова поставить на ноги.

Его глаза сверкали адским пламенем. Северус готов был сжечь на месте эту невыносимую зазнайку, затоптать в пол, подвесить за волосы к пике на Башне Астрономии и ещё немало других оригинальных вещей. Декан Слизерина был до крайности возмущен, выведен из равновесия и просто взбешен. Ещё никто никогда не осмеливался с ним так разговаривать! Даже его родной отец, будучи в хламьё пьяным, никогда не повышал на него голоса! «Нда, — подумал про себя мужчина, — ничто не вечно! Всё когда-нибудь происходит впервые». Стараясь себя сдержать, чтобы на месте не убить свою студентку, Снейп схватил девушку за руку и грубо выставил за дверь. Прошипев: «Если я вас сегодня ещё раз увижу — награжу пожизненной отработкой!», захлопнул перед её носом дверь, так и не дав возможности объясниться.

— Дьявол! — выкрикнула Гермиона, взлетев по лестнице, ведущей из подземелий. — Как же я тебя, тварь, ненавижу! Чтоб тебя! Чтоб ты провалился!

Но вечер, как оказалось, для Гермионы только начался. Самое интересное было ещё впереди. Только девушка обрадовалась, что ей не пришлось сегодня встречаться с представителями самого отвратительного для неё факультета, как вдруг услышала голоса приближающихся парней. Их было двое. Голос первого она узнала бы из тысячи — Драко Малфой. Поганая скотина! Семикурсница еле удержалась, чтобы не выбежать навстречу и не наложить на него Авада Кедавру. Но её остановил голос другого человека. Грейнджер распирало от любопытства: жутко хотелось узнать, кому принадлежал незнакомый ей голос. Мыли о Снейпе тут же потеряли свой вес и значимость, что очень помогло Гермионе претворить её новорождённый план в действительность.

Спрятавшись за ближайшей статуей, девушка затаила дыхание. И фортуна, наконец, повернулась к ней правильным местом! Двое молодых людей остановились прямо возле неё.

— … ты перешёл допустимую границу Малфой, — гриффиндорка узнала второго парня -

Энди Маглаффен. Хотя он ей и встречался всего пару раз, но, судя по рассказам её однокурсников, Маглаффен был вторым Малфоем в Слизерине: выходец из образцовой чистокровной семьи, чей статус лишь немного уступал семье светловолосого Пожирателя Смерти, но слухи, ходившие о ней, явно лидировали. Больше Гермиона, к сожалению, ничего о юноше не знала, как и не знала истинной темы разговора двух чистокровных. Пока не знала…

— Не тебе меня учить, Энди, — судя по выражению лица Драко, тот явно пребывал в наилучшем расположении духа. — Я сделал то, что посчитал нужным. Вот и всё.

— И всё? Ты осознаёшь, что лишил меня лакомого кусочка? Я уже не говорю о возможности с ней немного поиграть...

— В следующий раз будешь проворней, — лицо блондина расплылось в наглой ухмылке.

— В следующий раз… Хм, а ты хоть понимаешь, что она самая сносная, в отношении внешности, грязнокровка в Гриффиндоре? И что её неукротимый и необузданный характер могли бы сыграть мне на руку? Какой напрашивается из этого вывод? А он очень прост — ты помешал мне закончить игру и перевел стрелки на себя…

— Да брось, Маглаффен, — Малфой закатил глаза, — твоя игра была бы полностью разрушена одним её криком. А в этом грязнокровка Грейнджер даже Патил не уступает!

Если бы Драко нечаянно увидел выражение лица Гермионы, он бы пожелал чтобы его на месте застрелили. И хорошо, что в руках у девушки оказалась лишь найденная за статуей ненужная тетрадка, а не волшебная палочка — на кладбище бы стало на две могилы больше.

— Но не волнуйся, — продолжил блондин — этот разговор его явно утомил, — как только она приползёт ко мне с просьбами избавить её от проклятья — я сразу сообщу тебе. И когда я с ней закончу, — Драко облизал пересохшие губы, — можешь забирать Грейнджер себе, раз тебе она так нужна.

— Она мне не так и нужна, Малфой. Просто я не могу устоять от соблазна лицезреть привязанную к кровати гриффиндорку, извивающуюся от боли при потере девственности. Но я думаю, что она выберет меня, — видя немного озадаченный взгляд своего собеседника, Энди добавил: — Ведь, насколько мне известно, только я один среди студентов-семикурсников попадаю под описание человека, который должен помочь ей избавиться от проклятья. Будем надеяться, что она примет правильное решение.

Бросив ещё один холодный взгляд на своего собеседника, Энди беззвучно скрылся за поворотом. Маска безразличия и коварства тут же спала с лица оставшегося слизеринца.

— Не ты один, Маглаффен… Не ты один… Она всё равно будет моей. Если понадобится, я возьму её силой.

Одно из преимуществ подземелий заключается в том, что кроме пробирающего до костей холода здесь практически ничего не чувствуешь. Можно лишь услышать голос своей совести, если таковая, конечно, имеется. Единственное, что может напугать, так это внезапно появившаяся фигура человека. Но только если ты сам его сюда не позвал. Поэтому, услышав позади себя немного хрипловатый голос, Драко Малфой спокойно обернулся.

— Я искренне надеюсь на то, что у тебя есть веская причина, чтобы вызвать меня в подобное место.

— Можно подумать, ты забыл времена, когда эти места вызывали у тебя самые тёплые чувства, — таким же спокойным тоном ответил юноша. — Но ты прав, дело и вправду срочное.

— Неужели это не могло подождать до выходных? Насколько тебе известно…

— Я не могу ждать до выходных! Ответ мне нужен сейчас же! Какого чёрта Энди Маглаффен сует нос в мои дела? Ты его специально ко мне приставил? Подстраховаться решил?

— Осторожность никогда не помешает. К тому же, твой первый провал заставляет меня ожидать и второго.

— Я уже говорил: я справлюсь, — парень явно начал нервничать. Он действительно надеялся, что его действия заставят девушку задуматься, и это сыграет ему на руку. Но вышла ошибочка : гриффиндорку оказалось не так-то легко сломать. А заметать следы оказалось гораздо сложнее...

— Ты и в прошлый раз так говорил. И что в итоге? Пришлось ждать ещё полтора месяца. Драко, мы ограничены во времени. Чем раньше мы с ним разберёмся, тем быстрее сможем восстановить свое положение. Ты это понимаешь?

— Да, — слизеринец осознавал, что оправдываться бесполезно — его первый провал был слишком серьёзен.

— Так ты можешь гарантировать, что в этот раз всё пройдёт так, как нужно?

— Только если Энди не будет стоять у меня на пути…

— Как ты сам сказал, Маглаффен — всего лишь страховка. Если ты не справишься, это сделает он. Третьей попытки у тебя не будет. Вечно прощать твои ошибки я не могу.

— Послушай, я же сказал: я справлюсь. В этот раз я всё продумал. Все правила были соблюдены, проклятье наложено безукоризненно. Кроме меня, по условиям, подходит только Маглаффен. Но грязнокровка к нему не пойдёт — она не настолько легкомысленна.

— Да, я знаю… Кстати, как там поживает Северус?

— Я не узнавал. Почему бы тебе не зайти и не спросить у него? Развеять его неведение...

— Всему своё время. И помни, Драко. Это последний раз.

Неизвестный исчез так же тихо, как и появился, оставив Драко одного в сыром помещении, стены которого, казалось, только одобряли вертевшиеся в голове слова: «Она все равно будет моей…»

Гермиона влетела в гостиную Гриффиндора подобно фурии. Но, к счастью, там никого не оказалось. Видимо, сегодняшний поход в Хогсмид был настолько удачным, что студенты решили хорошенько отоспаться. В отличие от остальных гриффиндорцев, у семикурсников завтра первым уроком должна быть Трансфигурация. А проспать урок у Макгонагалл означало схватить дополнительное домашнее задание. И не факт, что только одно. Поэтому, не найдя, на кого вылить свою злость и раздражение, Гермиона просто плюхнулась на диван перед камином.

«— Но не волнуйся, как только она приползёт ко мне с просьбами избавить её от проклятья — я сразу сообщу тебе. И когда я с ней закончу, можешь забирать Грейнджер себе, раз она тебе так нужна».

Хорёк несчастный! — в последнее время мысленная активность самой лучшей ученицы Гриффиндора перевалила далеко за отметку «выше ожидаемого». — Видимо, после войны его авторитет в Слизерине так низко пал, что он решил отыграться на мне. И чем я заслужила такое внимание? Что, кандидаток больше не нашлось? Или вкусы изменились? Вариант, что он в меня влюбился, даже не рассматривается, и не предполагается, что…

«— Не ты один, Маглаффен… Не ты один… Она всё равно будет моей. Если понадобится, я возьму её силой».

Либо он очень слаб, либо очень глуп, чтобы вот так добиваться меня. Хмм… скорее, и то, и другое. Ещё можно добавить, что он излишне самонадеян и бестолков. Да, именно это слово ему больше всего подходит. Бестолков. Господи, в конце концов, мог бы просто изнасиловать и слинять! Нет, блин, ему нужно было выдумывать проклятье, чтобы я сама к нему пришла и попросила. Ох, придурок! Как же он меня бесит! Может, на него Гарри натравить? Хоть какое-то развлечение, — эта мысль вызвала у девушки улыбку. Она уже и сама забыла, каково это — улыбаться. Так что, скорее всего, её улыбка больше была похожа на оскал акулы.

Вдруг Гермиона резко села на диване. Упоминание Драко и Гарри в одном «разговоре» заставило всплыть в памяти некоторые фрагменты.

«Это будто был и не я…»

«ДА Я ЛЕГЧЕ ПЕРЕЖИВУ ТО, ЧТО МЕНЯ МАЛФОЙ ИЗНАСИЛУЕТ!!!»

«Говоришь, что ты готова переспать даже с Малфоем, но только не со мной?»

«И будет лучше для тебя, если этим кем-то буду я. По крайней мере, я буду к тебе более снисходительным»

«Она всё равно будет моей. Если понадобится, я возьму её силой»

— Мерлинова борорда! — девушка даже не заметила, как встала на ноги и стала ходить взад и вперёд по гостиной. — Если допустить, что вместо Гарри был Малфой, то мозаика почти складывается. Пожелав меня заполучить, он превратился в Гарри, зная, что такое поведение с его стороны я восприму как шутку и пропущу мимо ушей, тем самым он открыл путь для «прижатию к полу». После того, как я сказала, что предпочла бы видеть Малфоя на месте Гарри, Драко сбежал. То-то мне показалось это подозрительным... После того инцидента ни Поттера, ни Малфоя неделю в школе не было. Наверное, в это время Драко как-то удалось передать свои воспоминания Гарри, возможно даже силой. Он помнил мои слова и хотел, чтобы всё выглядело естественно. Он решил наложить на меня проклятье, дабы я сама к нему пришла и подтвердила сказанное мною в тот день. Но для того, чтобы я выбрала именно его, блондинчик наложил ограничения, исключающие выбор кого-нибудь другого. Но когда Малфой поймет, что ещё и Энди подходит под критерий, он, скорее всего, попытается настроить меня против него, устраняя последнюю преграду. И когда у меня не будет уже никакого выхода, он…

— Гермиона!

Грейнджер резко повернулась и чуть не снесла стоящую за ней Джинни. Та, видимо, уже долго пыталась вернуть подругу на землю, и единственным, что пришло ей в голову, оказалась хорошая встряска девушки. Ещё больше разозлённая семикурсница стала вырываться из сильной хватки рыжей, но та, по всей видимости, никуда не собиралась её отпускать.

— Да прекрати меня трясти, Джинни!

— А что мне остаётся? — вид у сестры Рона был весьма обеспокоенный. — Я выхожу из комнаты и вижу: моя подруга ходит туда-сюда по гостиной и бормочет что-то себе под нос, как полоумная. Но это ещё полбеды: она сопровождает свой «крестовый поход» такой артикуляцией, что любой мим позавидует... Что с тобой творится?

— Какая тебе разница, что со мной? — Гермиона наконец избавилась от цепкой хватки подруги. — Если я хожу по комнате, это ещё не значит, что я окончательно выжила из ума. Может быть, я о чём-то просто задумалась. Или мне уже и думать нельзя?! — злости, которая вспыхнула в груди у девушки, могла позавидовать даже разъярённая львица. Гермиона уже не видела никакой необходимости останавливаться. Или не хотела видеть? Грейнджер по какой-то причине стало нравиться орать на свою подругу… Вернее, на Гриффиндорку. «Да, — шепнул ей внутренний голос, — именно потому, что она с этого факультета, её нужно сравнять с землёй. Сделать больно, унизить, раздавить, растоптать. Дааа, это как раз то, что нужно!»

Сама того не планируя, Гермиона с силой толкнула шестикурсницу. Та от неожиданности потеряла равновесие и упала на пол.

— Да что с тобой такое? — увидев испуг и непонимание в глазах Джинни, Грейнджер пришла в себя. — Что с тобой случилось? Расскажи мне, может, я смогу чем-то помочь.

— Ты ничем мне не сможешь помочь, — прошептала семикурсница. — Никто из вас мне не сможет помочь.

Сказав это, Гермиона убежала в женскую спальню, оставив подругу сидеть на полу. Наскоро раздевшись и плотно задернув шторы, девушка нырнула в постель.

«Поправка, — вспоминая своё мини-расследование до прихода Джинни, сказала самой себе лучшая ученица Гриффиндора, — он не только исключил возможность выбрать кого-нибудь другого из Слизерина — он лишил меня возможности контролировать свою ярость в присутствии друзей. И, возможно, не только друзей, но и всех гриффиндорцев в целом. Без права быть спасённой, так сказать... Остаётся только узнать, как ему это удалось.

Но ты ошибся, Малфой, я не буду искать лёгких путей… Я сделаю то, чего ты ожидаешь от меня меньше всего».

« Если проклятье ограничивает меня в общении с гриффиндорцами, то с Макгонагалл мне тоже не стоит сталкиваться, — размышляла Гермиона Грейнджер, спускаясь по винтовой лестнице в класс трансфигурации. — Но соблюдать обет молчания не получится — разговаривать с ней придётся, вдобавок мне необходимо посоветоваться с ней относительно домашнего задания. Может, всё-таки попытаться хоть как-то намекнуть… Ладно, будет видно…»

До начала урока оставалось ещё 20 минут, но Гермиона всё-таки решила в одиночестве постоять под кабинетом. Идти в Большой зал она принципиально отказывалась. Слишком много гриффиндорцев, слишком много преподавателей, слишком много слизеринцев. Одного Малфоя и так слишком много. Ей ещё придётся терпеть его ухмыляющийся взгляд следующие 45 минут, так что перспектива видеть слизеринца больше отведенного времени ей однозначно не нравилась. Но, по всей видимости, не одна она пришла к такому умозаключению сегодня утром. Когда Гермиона услышала голос позади себя, её передёрнуло. Но не от неожиданности. Всё тело мгновенно покрылось мурашками, а в горле стало сухо, как в пустыне, когда нотки голоса Энди Маглаффена достигли барабанной перепонки юной гриффиндорки.

— Какая неожиданная встреча… — рот юноши расплылся в приветливой улыбке. — И что самая умная гриффиндорка делает под дверями класса в столь ранний час? Или ты боишься, что кто-нибудь займёт твоё место за первой партой?

— Ничем не прикрытый сарказм, шутки по поводу Гриффиндора… Дай-ка угадаю : Слизерин, — девушка как можно естественней повернулась и натянула на своё лицо маску отвращения.

— По-моему, здесь и угадывать нечего, — парень пальцем показал на вышитый на мантии знак принадлежности к факультету Слизерина. — Всё и так видно.

— Ой, прости, — безразлично сказала Грейнджер, — у меня форменная непереносимость этого знака. И лучшее, что он может от меня получить — так это полное его игнорирование.

— Вот как, — Энди сложил руки на груди и прислонился к стене. — Такая уж сильная непереносимость? Хм… это интересно...

Непринуждённая, можно даже сказать, дружелюбная поза, спокойный голос, не сползающая с лица улыбка и дьявольский огонёк в глазах — всё это придавало Маглаффену черты самого Казановы. На слишком слащавую внешность и его аристократическую кровь Гермиона перестала обращать какое-либо внимание. Все её нервные окончания будто впитывали шарм, исходящий от стоявшего рядом парня. Тепло, струясь по венам потоками обжигающей магмы, стало наполнять тело девушки. В глазах потемнело, казалось, что вот-вот придётся изображать обморок, чтобы побыстрее оказаться в этих «шармирующих» руках. Однако девушке удалось совладать с собой и отогнать столь ненужные ощущения, чтобы не рассекретить себя раньше времени. Не смотря на то, что он все знает, нужно было сыграть свою роль на все сто, поэтому девушка лишь театрально зевнула и сказала:

— Избавь меня от своих дальнейших философских рассуждений и попыток разгадать столь запутанную ситуацию, — сделав на последних словах жест «воображаемые кавычки», Гермиона демонстративно отвернулась. Но как только его теплое дыхание коснулось кожи на её правом ушке, только недавно утихомирившиеся эмоции взорвались с ещё большей силой.

— Ну, вот так всегда… Я к ней с самыми дружелюбными намерениями, а она превращается в неукротимую кошку. Но ты ведь должна понимать: на каждого дикого зверя есть свой укротитель.

— Это уж мне решать, кто будет меня укрощать, — её карие глаза встретились с его серыми. Гермиону поразила их холодность и одновременная страсть, безразличие и явная одержимость. Казалось, что перед ней стоят несколько человек, а не один. Невозможно было представить, что в одних глазах может отражаться сразу столько эмоций. Бесполезно было пытаться предугадать его следующее действие. Что он намерен делать? Играть? Дразнить? Или просто издеваться?

Однако разгадку ситуации унес с собой приближающийся шум: оба факультета возвращались с завтрака. В какой-то степени Гермиона была рада, что разговор не дошел до обсуждения более деликатных тем, но, с другой стороны, любопытство так и подстрекало продолжить дискуссию на виду у всех.

— Ещё увидимся, — тихонько проговорил Энди и смешался с толпой подошедших к классу слизеринцев. Тут девушка заметила пристальное внимание голубых глаз — он видел их вместе. «Отлично!», — подбодрила себя грифиндорка и, одарив Драко взглядом, полным ехидства, поспешила занять своё место в классе.

«Блестяще!» — похвалила себя Гермиона, превратив свою чернильницу в полноценный аквариум. Разве что, только рыбок в нем не было.

— Очень хорошо, Мисс Грейнджер, — профессор Макгонагалл видела процесс выполнения задания, но сильно не удивилась: девушка всегда показывала высшие результаты. — Круглый аквариум с прозрачной водой — всё как нужно. Вы можете быть свободны, если, конечно, не хотите помочь кому-нибудь из учеников?

В целом, весь класс неплохо справлялся, не считая Крэба с Гойлом, Симуса и ещё нескольких гриффиндорцев. К толстякам девушка категорически отказывалась даже приближаться, а гриффиндорцы — лучше не будить лихо, пока оно тихо.

— Нет, профессор Макгонагалл, — вздохнула Грейнджер. — Но мне бы хотелось поговорить с вами кое о чём.

— Надеюсь, это сможет подождать до вечера? Вы бы моли заглянуть ко мне после занятий, и я бы с радостью вас выслушала. Ведь, судя по вашему выражению лица, вы хотите спросить меня о чём-то очень важном, не так ли?

Гермиона осторожно посмотрела в сторону стола, за которым сидел Драко. Не смотря на то, что парень сидел к ней спиной, девушка прекрасно понимала: он слушает очень внимательно.

— Эммм, — немного запнувшись, начала гриффиндорка, — да, вы правы. Дело важное.

— Хорошо, тогда договорились.

И профессор, прошуршав мантией, поспешила в двадцатый раз объяснять Крэбу и Гойлу правила превращения чернильницы в аквариум.

* * *

— Войдите, — Макгонагалл была полностью вымотана: первокурсники были на редкость бестолковыми. Но как бы женщине ни хотелось побыть одной, всё же пришлось впустить ждавшего за дверью человека.

— А, Мисс Грейнджер. Присаживайтесь.

— Спасибо.

— Ну, так что у вас там за важное дело? Не стесняйтесь, выкладывайте.

— Эмм, профессор, боюсь показаться бестактной, но ответьте, пожалуйста: сколько вы знаете Непростительных проклятий?

Глаза главы Гриффиндова уставились на свою лучшую ученицу.

— С чего это вы так заинтересовались Непростительными проклятиями, Мисс Грейнджер? Насколько мне известно, война закончилась. Или у вас возникли какие-нибудь другие причины для их использования?

— Нет, вы меня не так поняли. Использовать их я не собираюсь. Просто интересно, сколько их на самом деле.

В классе повисло неловкое молчание: будто никого в помещении и не было. Макгонагалл молчала, а Грейнджер просто сидела и терпеливо ждала. Спустя какое-то время женщина всё-таки ответила.

— Ну, существует, три Непростительных проклятия…

— Профессор Макгонагалл, если бы вы на самом деле знали только три Проклятья, не стали бы так долго молчать, не так ли?

— Мисс Грейнджер, послушайте. Я знаю, что вам пришлось нелегко. Вы прошли войну практически с самого начала и до конца. Всё кончено. Для всех будет лучше, если мы сейчас забудем обо всех ужасах и станем жить нормальной жизнью. Ни к чему хорошему ворошение прошлого не приведёт.

— Профессор, вы сами сказали, что я прошла войну практически с самого начала и до конца. Так неужели я не имею права узнать немного больше, чем остальные?

— Остальные не так станут относиться к этому, как вы. Вы слишком много видели и, тем более, пережили. Любая провокация, любая шутка в ваш адрес, даже любой косой взгляд — и вы уже не устоите от соблазна использовать это проклятье. Оно наносит не так много вреда, как остальные три. Но в тоже время превращает волшебника в одержимого. Нет, не одержимого причинением боли другим. Наоборот, в одержимого безнаказанностью. Ведь за его использование не сажают в Азкабан, его не так отслеживают, считая лишь результатом фантазии спятивших волшебников. Хотя, на самом деле, эти спятившие и есть те, кто слишком часто его использовал и не смог остановиться. И только ради вашего благополучия я не скажу вам, что это за проклятье.

— Мэм, я не собираюсь его использовать. Мне необходимо знать о нем только в теории. Я…

— Мисс Грейнджер, — преподаватель трансфигурации резко встала со стула. — Я вам всё сказала. Идите к себе в комнату. Это всё.

— Но…

— Не заставляйте меня снимать баллы с собственного дома.

Осознав, что уговаривать женщину бесполезно, Гермиона быстро покинула класс.

« Странно, — Гермиона ощущала себя полной дурой. Макгонагалл всегда ей всё рассказывала, что бы та ни спрашивала. А тут просто выставила за дверь. — Неужели это проклятье настолько серьёзное, что даже одно упоминание способно нагнать страх? Прямо как упоминание о Волан-де-Морте. Она ведь сама сказала, что война закончилась. Тогда или Минерве самой пришлось его накрадывать, или… она сама была под его действием. Не может же, в конце концов, только наблюдение за одержимыми нагнать такой страх…

С другой стороны, она же не знает, что именно им меня и прокляли. Возможно, если бы я ей рассказала, Макгонагалл и помогла бы мне. К тому же, когда я сидела у неё, то не ощущала ни злости, ни неприязни, ни желания сделать больно, как это было с Джинни. Значит, ограничения действуют только в присутствии друзей. Вывод: можно пойти и рассказать всё ей».

Грейнджер уже повернулась и собралась идти, как вдруг всё её тело пронзила адская боль. Ею овладело ощущение, будто её жарили на вертеле при самом сильном огне. Казалось, вот-вот кровь закипит, глаза вылетят из орбит, а голова взорвется от повышающегося давления. Девушка перестала осознавать, где находится и почему. Голос пропал, вместо него в горле образовалась какая-то непонятная каша, не позволяющая даже сглотнуть. Тело потяжелело настолько, что ноги гриффиндорки просто не смогли его удержать, и девушка камнем рухнула на пол. Температура зашкаливала, и Гермиона стала похожа на вареного рака, разве что она еще могла двигаться. Но резкие вздрагивания её тела и беззвучное хватание воздуха ртом вряд ли можно назвать движениями нормально человека.

Агония продлилась ещё пару секунд, после чего стала немного стихать. Когда температура и давление пришли в относительную норму, из груди девушки вырвалось что-то похожее на стон. Хотя это, скорее всего, можно было принять за сильный выдох.

Приведя своё дыхание в норму и немного успокоившись, Грейнджер тихонько встала и прижалась спиной к холодной стене.

«Значит, Минерва всё-таки что-то знает. И этим чем-то могла бы мне помочь. Блестяще! Избиение друзей-гриффиндорцев и «кипение» от тех, кто может мне помочь, в противовес полному помутнению рассудка от «подходящих» слизеринцев. Перспективка-то мрачная, как не посмотри…

Нужна информация!.. В библиотеку я всё равно пойду, может, удастся что-нибудь откопать. Но необходим человек, который сам когда-нибудь использовал Четвёртое непростительное или был его жертвой…»

Постояв ещё несколько минут, Гермиона поплелась в башню Гриффиндора.

— Ладно, — в полголоса сказала девушка, — завтра ты, Гермиона Грейнджер, пойдёшь в библиотеку. А уже потом — Снейп.

«Четвертое Непростительное — проклятье, направленное на испытание жертвой самого сильного сексуального влечения. В случае неудовлетворения этого желания жертва ощущает сильную физическую боль, результатом которой является смерть.

Поэтому для проведения ритуала обогащения, необходимо соблюдать ряд требований:…»

В библиотеке действительно можно найти ответы на самые интересные вопросы. Проблема состоит лишь в том, что, если этот вопрос касается жизни и смерти, ответы имеют обыкновение обрываться на полуслове, оставляя самое интересное «за кадром». Возможно, это было связано с тем, что Четвертое Непростительное было соблазнительным в использовании проклятьем, и студенты не должны были знать, как его обогатить себе во благо. С другой стороны, человеку, которому посчастливилось оказаться под его действием, могли бы весьма пригодиться эти знания. Но, видимо, люди, просматривающие книги перед отправлением их в библиотеку, решили, что никому не понадобится когда-нибудь этими несколькими предложениями воспользоваться. И они даже не представляют, насколько заблуждались.

«А если и представляют, то не настолько», — выражение лица Гермионы демонстрировало такое сильное разочарование в любимом месте Хогвартса, что описать его не хватит слов даже в могучем русском языке. Захлопнув Историю возникновения черных заклинаний, девушка поставила книгу обратно на полку и, чтобы никто не заподозрил её в чтении столь специфичного материала, немного её запылила. Тут, как будто по волшебству, перед глазами мелькнула другая книга — Черные колдуны нашего столетия. По сути, для Гермионы эта информация была не в новинку — она могла и так всех их назвать, ведь знала их лично. Пока девушка перебирала в памяти самые яркие моменты знакомства с этими самыми черными колдунами, её пальцы, забыв о существовании хозяйки, стали перелистывали страницы одну за другой. Наконец, когда все судьбоносные встречи были пересмотрены, глаза самой умной волшебницы-студентки опустились на небольшую надпись посередине пожелтевшей страницы.

Северус Снейп (полное имя Северус Тобиас Снейп) — единственный известный наследник древнейшей чистокровной семьи Снейпов. Особенностью этой семьи является то, что их кровь абсолютно невосприимчива к кровосмешению. Иными словами: даже если кто-нибудь вступит в брак с магглорожденным/ой, дети все равно будут чистокровными. Данная патология Снейпов не изучена, так как ни один из их представителей не согласился даже на словесное объяснение данного феномена.

Более подробной информации о них нет. Тем не менее, известно, что эта семья с давних пор находится на стороне Чёрной Магии, что объясняет их огромный потенциал в использовании Запретных Заклинаний. Это…

— Можно тебя спросить, Гермиона, что ты забыла в Запретной Секции?

От неожиданности девушка нервно вздрогнула и выронила книжку. Но поднять её не успела, Гарри буквально выхватил фолиант из рук Грейнджер.

— Черные колдуны нашего столетия, — прочитал вслух название книги парень, — неужели какие-то друзья из прошлого тебя до сих пор тревожат? Или ты просто успела по ним соскучиться?

В голосе гриффиндорца не было ни злости, ни желания оскорбить, ни издевки, ни даже малейшего ехидства — просто вопрос друга. Однако он не знал, какую реакцию вызовет у подруги одно его присутствие.

— Блестяще, Поттер, ты меня нашел! — на простой ответ другу сказанные слова точно не смахивали. Но Гермиона ничего не могла с этим поделать: таковы были ограничения проклятья. Она надеялась только на то, что когда-нибудь в будущем Гарри сможет понять и простить её за слова, которые так и вырывались у неё изо рта. — И если тебе ещё не надоело играть во «Всемирного спасителя», то поищи себе другого подопытного кролика. И перестань всегда и во всем видеть необходимость кому-то помочь. Остановись и задумайся, а нужно ли это «пострадавшему»? Возможно, когда твои мозги, в конце концов, перепрограммируются, ты поймёшь, что это уже давным-давно никому не нужно и ты лишь кукла, которая тоже больше никому не нужна. А сейчас, сделай милость, оставь меня в покое и дай спокойно хотя бы существовать и не ждать твоего внезапного появления из ниоткуда.

Только Грейнджер собралась уйти, её резко одёрнули.

— Если ты уже закончила свою «судьбоносную» речь, позволь тебя слегка поправить: я все это и без тебя знаю. Но, в отличие от тебя, я «великую мученицу» из себя не строю и не стараюсь решить проблемы в одиночку. И другим не позволю. А хочешь знать почему? Да потому, что такие действия ни к чему хорошему не приведут и кое-кто может натворить таких дел, которые всю жизнь потом расхлебывать будет. И этот кое-кто сейчас стоит передо мной. Гермиона, чёрт возьми, что с тобой творится? Недавно наорала на Джинни, сейчас ни с того ни с сего набросилась на меня. Что дальше будет? Начнешь кидаться на людей только из-за того, что они к тебе подошли?

— Тебя не должно касаться, что со мной происходит. Возьми, в конце концов, себе отпуск и перестань спасать всех подряд!

— Ты не все подряд, Гермиона! Ты моя подруга, и я волнуюсь за тебя! Если у тебя что-то случилось, расскажи мне, возможно, я смогу тебе помочь. Я…

— Ты ничем не сможешь мне помочь, — с этими словами девушка вырвала свою руку из ладони юного гриффиндорца и поспешила выйти из библиотеки. Хотя это и было похоже скорее на вылет, чем на спокойный выход.

Гарри остался стоять в полном шоке. Он никогда ещё не видел свою боевую подругу в таком состоянии. Казалось, в любом сражении, в любом плену она показывала чудеса хладнокровия, но сейчас то же самое хладнокровие читалось в ее поступках постоянно и по отношению ко всем. Предполагать то, что это всё случилось вследствие окончания войны и перенесённого стресса, было бы слишком легко и глупо. А допустить, что у неё действительно накипело, было бы опрометчиво.

Достав палочку, Поттер направил её на лежащую перед ним книгу. Тут же перед его глазами раскрылась недавно найденная страница с прочитанным на ней текстом. После еще одного взмаха палочкой на стол перед парнем рухнула ещё одна книга, где синим цветом горел текст с заголовком «Четвёртое Непростительное Проклятье». Гарри поднял глаза к двери, за которой несколько минут назад скрылась Гермиона. А через несколько секунд он и сам исчез за ней, вернув перед этим книги на прежние места в их прежнее припыленное состояние.

«Общение с друзьями придётся свести на нет, — поднимаясь в гостиную Гриффиндора, обдумывала следующие свои шаги Мисс Грейнджер. — В целях их же безопасности. Но что делать с Малфоем и Маглаффеном? Они всё равно будут устраивать показательные приставания, чтобы я быстрее кого-нибудь из них выбрала. Щас! Бегу и спотыкаюсь! Я вам так легко не дамся! Не хотите по-хорошему, я устрою вам по-плохому! Ладно, облить их грязью я всегда успею. Нужно решать, что делать с проклятьем. Не поддаваться же им, в самом деле…

Снейп… Хм, почему же мне тогда захотелось пойти и попросить помощи у Снейпа? Странно… И чем же он мне может помочь? Хотя это глупый вопрос, учитывая то, что я недавно прочитала про его семью. Самая древняя чистокровная семья, которая с давних времен владеет Чёрной Магией. Вдобавок ко всему этому, кровосмешения у них нет. Наверное, это всё последствия использования это самой магии. Хорошие последствия, ничего не скажешь... И если у них хватает сил, чтобы так долго пользоваться запрещенными приемчиками, значит, они могут и создавать проклятия, и добавлять им новую силу. Но для этого нужно знать требования ритуала. И даже если проклятье никогда не использовалось, знать-то рецепт всё равно нужно.

От осознания того, что с логически мышлением у студентки всё в полнейшем порядке, пришло понимание самой большой проблемы, которая моментально всплыла.

Чёрт! Это же Снейп! Он ведь ни за что на свете не согласиться рассказать мне о таком проклятье больше, чем написано в книгах. «Мисс Грейнждер чего-то не знает! И я удостоен такой чести — лицезреть её незнание» — это если его дословно цитировать. Нужно предложить ему нечто такое, от чего он не сможет отказаться, или попытаться хоть как-то его заинтересовать. Но чем? А может ему пригрозить вообще? Ага, да здравствует пожизненная отработка и вечная несдача выпускного экзамена! Даже мне такое грозить может... Ладно, у меня завтра как раз назначена встреча с котлами, а там по ходу дела посмотрим.

Гермиона была так занята своими мыслями, что не заметила, как вошла в гостиную и пролетела мимо Рона. А ведь он уже не первый раз за день пытался с ней поздороваться. Видно, не судьба. Джини тоже заметила излишнюю напряженность Героини Войны в последние дни. И одну из таких напряженностей ощутила, в прямом смысле, на своей шкуре.

— Слушай, Джини, — Рона весьма обеспокоило такое положение вещей, — ты не в курсе, что с ней творится?

— Нет, Рон. А когда я попыталась хоть что-нибудь разузнать, она просто набросилась на меня. Хотя я ничего такого ей не сказала.

— На меня она тоже сегодня набросилась, — появления Поттера явно ождали, в противном случае, Джини не решались бы оставаться наедине со своим братом так долго. Ей иногда было стыдно за него и за то, что она его сестра. — Я встретил её в библиотеке, там-то и произошла встреча с разъяренным львом.

— И давно это с ней? — Рон чувствовал себя неловко, узнавая всё последним.

— Не знаю, — начала объяснять Джини. — Вчера она на меня наорала и толкнула. А сегодня будто и вообще не знает. Такое ощущение, что что-то в ней произошло или в субботу, или в воскресенье. В субботу она поздно вернулась после патрулирования коридоров, а в воскресенье я нашла её расхаживающей по гостиной. Гермиона бормотала что-то себе под нос, слов я не услышала, но судя по движению рук, случилось что-то весьма серьёзное.

— Самое главное — узнать, что именно, — погружаясь в свои мысли, сказал Поттер.

— Кстати, Гарри, а где ты был? Мы должны были пойти на поле полчаса назад.

— Извини, Рон, были дела. К тому же, нужно было обдумать поведение Гермионы. Ты же всегда жалуешься, что я погружаюсь в себя именно в том момент, когда ты мне рассказываешь самое интересное место.

— Ладно, хорошо, на этот раз прощаю. Но в следующий раз, хотя бы предупреди.

— Так, вы потом разберётесь в своих делах, — нахмурилась рыжеволосая. — Наша проблема сейчас на полпути ко сну. И чтобы не вызвать у неё подозрения, мне нужно вернуться в спальню как можно скорее.

— Давайте просто загоним её в угол и не будем отпускать, пока она не расколется? — предложил Рон. Сказанное им смахивало на мысли пятикурсника, который предпочитает решать дела исключительно с помощью кулаков. Это Уизли понимал, но ему была слишком дорога Гермиона, чтобы предпринимать против неё какие-либо кардинальные действия. Поэтому он сказал то, что первое пришло на ум.

— Нет, — рот Поттера расплылся в загадочной улыбке. — Мы ничего не будем делать. — Заметив непонимание на лицах друзей, парень продолжил: — В этом и есть вся фишка. Слушайте, если мы ничего не сделаем, то в ближайшем будущем сможем узнать, кто причина Гермиониной злости. Почувствовав полную свободу, он совершит какой-нибудь опрометчивый поступок, чем и рассекретит себя. Возможно даже то, что здесь замешана и третья сторона, помимо Гермионы и её «нового знакомого». И когда мы будем знать об их планах, хотя бы догадываться о них, мы сможем в правильное время появиться и всё разрулить.

— Сидеть сложа руки тоже не дело, — поправила его Джинни. — Ты можешь быть и не прав, что если…

— Гарри прав, — хоть Рон и был бестолковым в большинстве своих начинаний, в шахматах он был великолепен. Ведь именно в этом виде спорта развивается логическое мышление и способность предвидеть следующий ход своего противника — оттачивается тактика, так сказать. Именно поэтому, во время войны благодаря планам Рона были успешно проведены многие операции Великой Троицы. — Ощущения «я всё могу» и «Я — король» позволят нашей проблеме совершать действия более спонтанно. Один из таких поступков может и вывести нас на него. И я даже предполагаю личность нашей «проблемы».

— Его присутствие в данной ситуации очевидно, — облегченно вздохнул Гарри. — Но было бы интересно посмотреть на его следующие шаги. Может, он и не такой болван, каким мы его считаем. Предположу, что с его помощью мы сможем выйти на третью сторону.

— Вот скажи мне, почему ты постоянно всё усложняешь? — у Джинни появилось желание немного остудить пыл Мальчика-который-всех-победил. — Просто ему захотелось поиграть, а Грейнджер купилась. Вот и всё.

— Ну, не знаю, не знаю. Если бы всё было так просто, наша проблема уже давно получила бы своё. Или не получила, учитывая характер Гермионы.

Все трое громко засмеялись, только каждый смотрел на ситуацию по-своему, и у каждого было свое представление о конце этой истории.

— Не могу назвать среду самым любимым днем недели. Не понять: то ли неделя только началась, то ли уже заканчивается. Ходи и думай, сколько ещё до выходных осталось. Но так уж вышло, что именно сегодня может проясниться хоть что-то насчет моей дальнейшей жизни, так что изображаем приветливую улыбку…и вперед!

Гермиона пришла в Большой Зал раньше всех. Не очень хотелось набрасываться на своих друзей-гриффиндорцев на глазах остальных студентов и преподавателей. Последние как раз и представляли наибольшую опасность: в любой ссоре они видели что-нибудь подозрительное.

Но, к сожалению, так рано завтракала не только Гермиона: за столом Слизерина сидела компания семикурсников. И кто бы мог там сидеть? Если бы ответ стоил миллион фунтов, в Хогвартсе моментально повысилось бы качество жизни. Четверо парней Грэйнджер ни капли не интересовали, только вот белобрысая голова Малфоя представляла опасность номер один. Но нет ничего хуже, чем сбежать от опасности, поэтому Гермиона уверенным шагом двинулась в направлении стола своего факультета.

«Только не смотреть в его сторону, только не смотреть, — настраивала сама себя девушка. — Если ты сейчас на него посмотришь, то обязательно выдашь своё, и без того плачевное, положение. Просто пройдись, сядь и приступай к своему завтраку. Того и глядишь, ничего плохого не случится».

Наскоро разделавшись с едой, Гермиона спокойным шагом вышла из Зала. По какой-то причине девушке стало даже жаль, что ничего интересного не произошло. А ведь могла бы хоть душу отвести в словесной перепалке с представителями самого отвратительно факультета Хогвартса. Но, видимо, это был не её день. Слизеринцы не удостоили её ни единым косым взглядом. Очевидно, они их берегли для сегодняшнего совместного занятья по Зельям.

«Чёрт, сегодня дважды придётся лицезреть Снейпа, — размышляла лучшая ученица седьмого курса. — Главное — не испортить ему настроение до отработки. А то он мне вообще ничего не расскажет. И с какой стати я надеюсь на его помощь? За все семь лет учёбы здесь я ни разу не слышала, чтобы он кому-то помогал. Даже намёка на это не было. Но раз уж он на шестом курсе помог Малфою убить Дамблдора, то какие-то намеки на человечность в нем должны были быть. По крайне мере, в отношении крестника он позволял себе проявлять доброту. Но мне то Снейп не крестный, я не Малфой. Боже, что мне делать?».

Видимо, когда девушка начинала думать на философские темы, её ноги всегда шли в одно и то же место — Северную Башню. Здесь, на высоте птичьего полёта, думалось как никогда легко и хорошо. Но Темные проклятья, Малфой, Снейп — всё это было чересчур, даже для Грейнджер. Казалось бы, всё прекратилось, когда война закончилась, но жизнь отбросила её к самому началу, ко времени её тесного контакта с Малфоями, будто пытаясь намекнуть на какую-то важную деталь, которую девушка упустила. Что-то, что может или спасти гриффиндорку, или погубить её.

И снова эта дрожь, отдающаяся вибрацией в каждой клеточке тела. От этого мышцы стали расслабляться, а кровь заструилась по жилам с ещё большей скоростью. Легкие покалывания где-то на шее, вниз, к груди, животу, и, наконец, в области самого чувствительно места на теле девушки. От нахлынувших ощущений голова закружилась, воздух будто окаменел, стало трудно дышать, казалось, с каждой секундой кислорода становилось все меньше. Чёрное Озеро, Запретный Лес, небо, перила, деревянный пол, каменные стены — всё слилось в одно единственное желание. Больше ничего не хотелось: ни проклятий, ни друзей, ни учёбы, ни воспоминаний о треклятой войне — существовали только до боли приятные ощущения и желание продлить их навечно.

Здравый смысл — часть человеческой сущности, которая имеет обыкновение срабатывать в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте. А так как Гермиона Грейнджер относилась к той категории людей, которые в любой жизненной ситуации предпочитали полагаться именно на эту патологию, её мозг при желании мог отключиться только на несколько секунд. Но этих нескольких секунд хватило Драко, чтобы полностью удостовериться в непоколебимости своего проклятья.

— Ооо, Мисс Грейнджер, не хорошо игнорировать человека, который смог изменить твою жизнь в лучшую из сторон.

— И что же это за сторона, Малфой? — бороться с нарастающим возбуждением было весьма проблематично, а уж говорить — тем более. — Сторона полного подчинения и следования безумным желаниям хозяина? Ммм, предложение заманчивое, но ты вряд ли сможешь стать таким хозяином, который мне нужен.

— По-моему, в твоей ситуации выбора большого нет, — белобрысый наслаждался явным преимуществом: словесные перепалки его ещё больше распаляли.

— Но всё-таки он у меня есть. Малфой, а ведь ты и в подмётки не годишься настоящим Пожирателям Смерти. Юнец, который не смог наложить такое проклятье, чтобы у жертвы не осталось никакой альтернативы, а твои дешевые домогания… — да ты ещё более жалкий, чем я себе представляла.

Тут девушка почувствовала сильную боль в области затылка. Казалось, скальп сейчас снимут без помощи необходимых медицинских принадлежностей. От внезапности Гермиона не успела сгруппироваться и не устояла на ногах, когда Драко с силой швырнул её на пол. Приземлившись на ржавый гвоздь, девушка поранила себе правую лопатку и сильно стёрла кожу на правом запястье. Резкая нехватка кислорода отвлекла внимание гриффиндорки от кровоточащей раны.

— Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер, — Малфой усилил хватку на шее девушки. — Ты, наверное, забыла, что вместо того, чтобы подарить тебе незабываемую ночь, я могу превратить твою жизнь в настоящий ад.

— М… кхе… можно подумать, что я до этого в раю жила, — Гермиона изо всех сил пыталась ослабить давление на горло. Но, к сожалению, природа распорядилась так, что мужчина всегда был физически сильнее женщины. — И как ты вообще можешь надеяться на то, что я выберу тебя, а? После таких-то выходок…

— Ты так и так ко мне придёшь, у тебя нет выбора…

— Есть… Маглаффен… Или ты думаешь, я не выберу его только из-за того, что я его не знаю? Ошибаешься, змеёныш, всё, что мне нужно, я о нем знаю. И поверь мне, он далеко впереди тебя.

— Ты нарываешься, грязнокровка, — слизеринец влепил девушке сильную пощечину. Вид у него был, как у разъяренного зверя, у которого увели добычу прямо из-под носа. — Ты никогда его не выберешь! Ты поняла меня?! Ты должна, нет, обязана прийти ко мне! Ты должна быть моей!

— Нет! Я ничего тебе не должна! И то, что ты так сильно хочешь трахнуть меня, не дает тебе права мною командовать.

— Да брось, Грейнджер, мы оба понимаем, каким будет твой окончательный выбор. Или ты пойдёшь попросить этого паршивца Уизли переспать с тобой, а потом со спокойной душой сможешь умереть? Ты ведь не настолько глупа, грязнокровка. Или отправишься к Поттеру, а? И это после того, что он сделал?

— Что? Откуда ты…

— Экспелиармус!!!

— Аааа… верный пёс Дамблдора — Поттер! — выбираясь из обломков снесенного макета деревянного Юпитера, пробормотал Малфой. — И какими судьбами решил ты заглянуть сюда в такую рань?

— От тебя смердит за километр, — огрызнулся гриффиндорец. — Мне иногда даже жаль, что с обонянием у меня всё в порядке.

— Поттер! Следи за своим поганым языком! Он тебя может и в могилу свести.

— Не обольщайся, мой скользкий и трусливый сокурсник. Такой чести я тебя не удостою.

— Осторожнее, Поттер. А то ненароком так и случится, — проходя мимо нежданного гостя, прошипел слизеринец. И, взглянув через плечо на Гермиону, скрылся на лестнице.

— Блядь, как же он меня бесит! — выругалась отличница, когда удаляющиеся шаги полностью исчезли.

— И не тебя одну, — помогая встать подруге, проговорил парень. — Чего он к тебе привязался?

— Откуда мне знать? Я что, доктор что ли? — приводя палочкой свою одежду в порядок, огрызнулась Гермиона.

— Да ты что? Неужели, прижимая тебя со всей силы к полу, он так и не удосужился высказать тебе свои требования?

— Пораскинь мозгами, в конце концов! Что может быть нужно спятившему слизеринцу от простой гриффиндорки?

— Вряд ли он тебя простой гриффиндоркой считает!

— Мне плевать, кем он меня там считает! — полностью приведя себя в порядок, продолжала язвить Грейнджер. — Я тебя уже просила не вмешиваться! Что тебе не понятно?

— Ты мне не понятна, — спокойно, но крайне обеспокоенно, сказал Гарри. — Я не могу смотреть, как до моей подруги вот так нагло домогаются, а я ничем ей не могу помочь.

— Так и не помогай! — не выдержав, прикрикнула на своего бывшего друга девушка. Если бы он только знал, как ей было больно, как ей хотелось вырвать себе язык за эти слова. Но она не могла: грёбаное проклятье. Не желая больше слушать бесконечные разглагольствования Поттера на тему «Если дружить, то доверять друг другу и в горе, и в радости», Грейнджер побежала в сторону лестницы.

Гарри так и остался стоять весь в пыли возле разнесенного деревянного макета, продумывая план, чтобы хоть как-то помочь той, кто этого явно не желал. И только сам отважный гриффиндорец, восстанавливая разрушенную планету, понимал, чего ему будет стоить эта помощь.

Пробежав несколько этажей, Гермиона поняла, что одежда справа на спине пропитана какой-то жидкостью. Отвлекшись от обдумывания того, что произошло в Северной Башне, Грейнджер ощутила боль в области правой лопатки. Она дотронулась рукой до мокрой одежды и обнаружила кровь на пальцах.

— Чёрт! За что мне это? — сдерживаться она больше не могла, по щекам потекли прозрачные капли, полные боли и страданий. Больше девушка ничего не смогла выговорить, силы вместе со слезами постепенно покидали молодое тело. До больничного крыла оставалось несколько этажей, а до следующего урока, по расписанию должно быть Зельеварение, — пара минут. Выбор стоял между здоровьем и отношением к ней Профессора Снейпа. Гермиона выбрала здоровье, ведь у Снейпа всё равно ещё отработка, а если промедлить с лечением, то можно и с жизнью попрощаться раньше времени. Но перед тем как уйти на вечный покой необходимо отдать долги старым приятелям, а для этого нужно время. Поэтому, придумав правдоподобную отговорку для Мадам Помфри типа «Оступилась на лестнице в Северной Башне», поплелась на подклейку.

* * *

Неуверенный стук в дверь оторвал Снейпа от проверки очередной контрольной работы по Зельеварению. Отсутствие Гермионы Грейнджер на уроке сказалось весьма плачевно на результатах, по крайней мере, десяти гриффиндорцев. Сразу было видно, что эти индивиды только и научились, что списывать у отличницы.

— Профессор Снейп, можно войти?

— Да, Мисс Грейнджер, проходите. А я вас уже и не надеялся сегодня увидеть. Вы отсутствовали на моём занятии, и у меня возникло ощущение, что вы не удостоите меня своим присутствием и на отработке.

— Извините, профессор, я…

— Меня не интересуют ваши проблемы, Мисс Грейнджер. Ведь из-за пустяков вы бы никогда не пропустили на одного урока, — не отрываясь от чтения очередной бредятины Лонгботтома, ядовито произнёс преподаватель Зельеварения. — Ваша работа ждёт вас на том же самом месте, где вы с ней встречались в прошлый раз. И, Мисс Грейнджер, — добавил мужчина, когда Гермиона уже собиралась наложить заклинание на тряпку, — никакой магии. Это вам за сегодняшний пропуск.

«Летучая мышь-переросток!» — выругалась про себя девушка. Вступить с ним в спор значило похоронить надежду на то, что эта сальноволосая мразь расскажет ей о требованиях к Четвертому Непростительному. Поэтому Грейнджер без единого слова принялась отрабатывать своё наказание.

За три часа её руки стали похожи на филе для отбивных. Зелье, которое варили второкурсники, видимо, было для них настолько запутанным и непонятным, что они умудрились переплюнуть в изобретательности даже Лонгботтома. А средство, которым пришлось чистить великую изобретательность, моментально разъедало кожу. Хотя Снейп, конечно, об этом знал. И Гермиона ничуть не удивилась, когда профессор позвал её, чтобы посмотреть на результаты работы.

— Думаю, с вас на сегодня хватит, Мисс Грейнджер, — поставив на стол перед девушкой баночку с голубоватой мазью, сказал Снейп. — Или мне расценивать вашу неподвижность как желание поработать ещё?

— Нет, сэр, — как ни старалась гриффиндорка, голос выдал её: она была не в состоянии даже пошевелить пальцами, не то, что взять баночку.

Девушка уже была готова к очередной порции отборных унижений, как вдруг почувствовала прикосновение прохладной мази к изъеденным раствором рукам. То, что она увидела, подняв глаза, даже в самом страшном сне не мог увидеть сам Невилл: Снейп аккуратно наносил мазь на поврежденные участки кожи, равномерно распределяя лекарство. Это могло ввести в ступор даже самого матерого Аврора, но всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что произошло в следующую секунду.

Сквозь тело девушки моментально прошел электрический разряд, от чего её тело моментально покрылось мурашками. Уже второй раз за день в области шеи, груди, живота и промежности возникло приятное покалывание, способное вызвать головокружение даже у самой искусной обольстительницы. Но ощущения прошли так же быстро, как и начались, оставив вместо себя только горы вопросов.

— Профессор, — начала было девушка, но голос предательски задрожал.

— Если вы мне хотите что-то сказать, то говорите. В противном случае забирайте мазь и уходите. Той дозы, что вы получили, хватит для…

— Что вы знаете о Четвертом Непростительном проклятье?

Снейп замер. Медленно его голова повернулась и чёрные, как ночь, глаза встретились с карими глазами девушки. От этого стало немного не по себе, но Гермиона не сдалась.

— Очень интересно, Мисс Грейнджер. Вы чего-то не нашли в своих любимых книгах — это поразительно. Ещё более занятно то, для чего вам это понадобилось?

— Так вы знаете или нет?

— А с чего это я вам должен отвечать? Вы мне не сделали ничего такого, в благодарность за что я мог бы предоставить вам какую-нибудь информацию.

— Вам оно известно, не так ли?

— Допустим, — ответ ошеломил Гермиону: он знал. Это могло бы стать её спасением.

— Расскажите мне, какие требования нужны для его обогащения.

— Как я вижу, немного вы в книгах всё-таки нашли, Мисс Грейнджер. Но мой ответ: «нет», я не расскажу вам о требованиях. Причина весьма проста: вы не сможете обогатить подобное проклятье в виду вашей родословной.

— То, что я магглорожденная, как-то влияет?

— Безусловно. Я бы добавил, что это одно из самых значительных требований. Это всё, что вам нужно знать. До свидания.

— Подождите, — перед уходом девушка надеялась выведать ещё хоть чуть-чуть, — с какого возраста его можно обогащать?

— Дело не в возрасте, Мисс Грейнджер. Дело в силе. Всего доброго.

Больше ни одного вопроса Гермиона задать не успела: дверь класса Зельеварения закрылась у неё прямо перед носом.

Самое поразительное в нашей жизни то, что удача не может улыбаться постоянно. И если повезло однажды, повторного везения в ближайшие дни ждать не приходится. Но осознавать это начинаешь только тогда, когда очередной задумке приходит полный фиаско.

Гермиона снова рассуждала на философские темы, только уже не в Северной Башне -туда было решено не возвращаться. Теперь статус «вхождения в нирвану» приобрел подоконник в Южной Башне. Хотя вид из окна был не очень приятным — только темные стены и кусок неба — зато в угол, за полуразвалившуюся статую, никто не заглядывал, а это, само собой, большой плюс. А в воскресный день было о чём подумать: прошла всё-таки неделя. Хотя самому пристальному вниманию были достойны лишь некоторые события, и то, только те, что произошли в последние дни. Третьего места удостоилась Отважная Троица, только теперь на месте Гермионы была Джинни. Как же все-таки легко заменяются воины, как бы грубо это ни звучало. Их постоянно видели вместе, они всегда что-то обсуждали, задирались со слизеринцами — в общем, делали всё по стандартному плану Золотой Троицы. Единственное «но»: они все делали вид, будто Гермионы вообще не существовало, в то время как следили за ней 24 часа в сутки.

На втором месте — Малфой. О, нет, не проверка в Северной Башне, а тот факт, что девушка больше не видела Драко ни в Большом Зале, ни во время совместных занятияй, ни на слизеринской тренировке по квиддичу — нигде. Вряд ли он просто избегал встречи с ней, учитывая тот «незначительный» факт, что парень является владельцем проклятья.

Ну и почётного первого места заслужил Снейп. Кто бы мог подумать, что чёрная тень Хогвартса когда-нибудь удостоится такого высокого звания? Но, как бы там ни было, первое место. Сочетать в себе человека, который мог одним словом или предложением спасти жизнь гриффиндорке, и того, кто напрочь забыл о самом факте её существования, мог только он. Зельевар отказывался даже смотреть в сторону своей студентки и на уроках, и в коридоре, и в Большом Зале, и даже на отработке. В субботний вечер их было трое: она, Снейп и бедный пятикурсник, чья участь была хуже, чем участь Невилла за все прошедшие семь лет. Присутствие лишних ушей исключили всякую возможность поговорить с профессором наедине, да и вообще поговорить, поэтому Гермионе ничего не оставалось, как воскресным днём сидеть на подоконнике и обдумывать их поведение.

К сожалению, на твердой поверхности долго не насидишься, легче пройтись. Шагая по коридору третьего этажа, Грейнджер уже было наплевать на все косые взгляды и перешёптывания, подколки змеёнышей и «слепоту» гриффиндорцев. В жизни девушки и так было слишком много непонятных случаев и нечаянно брошенных слов, чтобы отвлекаться на объяснение причины своего недуга всем окружающим. Как бы там ни было, после Рождества всё либо вернётся в прежнее русло, либо девиз «Передо мной никого нет» будет оправданным.

А может, всё-таки отдаться Малфою? Получит то, что хочет, и отстанет? Орал же: «Ты должна, нет, обязана прийти ко мне! Ты должна быть моей!». Так может, действительно, должна? Драко вроде не такой уж напыщенный урод, вполне симпатичный парень из чистокровной семьи, есть большое влияние в Министерстве. К изменчивому поведению можно привыкнуть, не впервой. С другой стороны, если он так сильно просит, значит, ему нужна моя помощь, но со стороны это должно выглядеть естественно. Поэтому он так бесится, когда я говорю об Энди. Хотя Маглаффен тоже ничего… Ну, нравятся ему девственницы, что с этим можно сделать? Парень любит быть первым, и, видимо, в Слизерине уже подходящих не осталась, вот он и переключился на Гриффиндор. Возможно, я ему даже чем-то нравлюсь и помимо своей «чистоты», если он тоже пытается привлечь моё внимание…

Гермиона очнулась от своих размышлений только когда оказалась в совятне. И какого чёрта она оказалась здесь? Её ноги что, вообще всякий ориентир потеряли? Ладно, если она бы оказалась в Северной Башне — слишком уж привычный маршрут — но совятня! Это полный трындец!

— Вау, кого я вижу, это же сама Гермиона Грейнджер, — девушка резко обернулась, а Энди Маглаффен продолжал спокойно отвязывать от лапки чёрной совы принесённое письмо.

— Неужели? — сказала первое, что пришло в голову, гриффиндорка. — А я и не знала, что такая существует.

Развернувшись, она уже собиралась уходить, как прозвучал очередной вопрос:

— Так ты же вроде за чем-то пришла, не так ли?

«А ведь он прав. Только проблема в том, что я сама не знаю, за чем!» — оправдала сама себя Грейнджер. Бросив безразличное «это уже не важно», девушка вновь попыталась сделать шаг в сторону выхода, как следующее предложение заставило её обернуться к собеседнику.

— Вижу, у тебя уже наступила вторая стадия.

— Что? — девушка выпала в осадок, а слизеринец удивленно посмотрел на неё и ответил:

— Ничего.

— Как это, ничего? Про какую вторую стадию ты говоришь? — Гермиона пристально наблюдала за Энди, не пропуская ни одного движения, ни единого слова или взгляда. Но парень, выдержав продолжительную паузу, положил письмо в карман и, проходя мимо неё, ответил:

— Ну, ты же умная. Я уверен, что ты сама сможешь всё узнать.

— Стой! — крикнула девушка в спину слизеринца. — Хватит с меня этих двусмысленных предложений. Скажи мне, что за вторая стадия? Вряд ли мне это сильно поможет, так как за второй обычно наступает третья…

— Только если ты раньше не сделаешь выбор, — закончил за неё Маглаффен.

— А как я могу сделать выбор, если второй претендент никак не хочет открывать свои карты? И у первого добровольца больше шансов только по той причине, что о нём больше известно?

— Так ты же вроде говорила, что всё необходимое обо мне уже знаешь?

— Говорила, но не тебе.

— Но говорила же. Получается, нужных и интересных для тебя пунктиков в моей биографии не так уж много, — Энди лукаво ухмыльнулся.

— Ты прав, немного. Но можно же прибавить себе плюсиков и отодвинуть соперника на несколько шагов назад.

Видимо, для того чтобы понять логику парней, не нужно быть первоклассным психологом, нужно быть просто девушкой: стоит лишь один раз упомянуть, что она предпочитает кого-то другого, как инстинкт под названием «Я лучше, чем он, и я это докажу!» срабатывает моментально. Исключений, к сожалению, нет. А если от парня слышно «Ну и пожалуйста. Ты мне всё равно не нужна!», то девушка явно ему была не сильно интересна. Особенно интересно наблюдать за реакцией парней, чья самооценка бьётся аж в двери самого Юпитера, и Энди как раз на 100% подходил под данную категорию.

— Он и так на несколько шагов позади меня, — самодовольная улыбка Маглаффена перестала выглядеть столь безобидной, и некрасивая складка возле правого уголка рта подчеркивала нарисовавшуюся картину. — Или ты хочешь сказать, что я тебе не подхожу?

— Я этого не говорила. Но из двух зол, как говорится, выбирают наименьшее. В моём случае, Малфой как раз и представляет наименьшую опасность, чем ты. Его я знаю очень даже неплохо, в то время как ты отказываешься поделиться со мной даже тем немногим, что меня в тебе интересует. Кто знает, что ты скрываешь? Ты можешь быть вообще левым, который оказался не в то время и не с той анатомией.

— Не волнуйся, я — не случайный прохожий. Мне прекрасно известна причина, почему именно тебя Малфой выбрал для Четвёртого Непростительного.

— А вот это уже интересно, — Гермиона попыталась натянуть на лицо что-то, напоминающее улыбку, но в итоге получилось нечто, похожее на улыбку Джокера. — Так что же за причина?

— Напрямую с тобой это не связано, так что я не обязан отвечать на этот вопрос, — понимая, что только что выдал неплохую долю засекреченной информации, Энди сразу же добавил: — Ты ведь хотела узнать, что за стадия у тебя сейчас, не так ли?

«Его даже год не пришлось уговаривать! — обрадовалась гриффиндорка. — Только бы он сейчас не передумал!»

— Да.

— Значит, ты всё-таки не так умна, как тебя расписывают, — но когда парень увидел немного гневный взгляд своей собеседницы, продолжил:

— Само по себе проклятье имеет три стадии: самообладания и примирения. Поскольку первые две ступени ты практически прошла, пусть третья сохранит эффект неожиданности. Ты сразу поймёшь, что она наступила, даже сможешь сама дать ей правильное название. Про стадию самообладания ты сама прекрасно помнишь: чувство полного контроля над ситуацией, сохранение здравого смысла во время легкого возбуждения, желание поскорее найти выход, используя любую информацию от друзей, несмотря на то, что это приносит невыносимую боль. Это — защитная реакция проклятья, если так можно выразиться. Длится она обычно недолго от 4-5 часов, но так как вместе с заклятьем были отведены временные рамки, то и время соответственно увеличилось от 3-4 дней. Странно, что вторую стадию — стадию примирения — ты заметила только сейчас. Обычно ноги сами должны вести тебя к тому человеку, кто может помочь избавиться от проклятья. Конечно, если вспомнить о том, что этот увалень даже проклясть человека нормально не может, то что можно говорить о правильном действии заклинания… Ну, сейчас речь не об этом. Итак, вторая стадия: постепенно ты начнёшь свыкаться с мыслью, что прокляли тебя заслуженно, и рассматривать виновника мучений, как одного из избавителей. В данном случае, это я и Драко. Ты начнёшь мириться с каждым из наших предрассудков, считая это только временным явлением, и постепенно придёшь к заключению, что именно один из нас и есть твоя судьба. Эта мысль полностью заполнит твой разум и заставит тебя, в скором времени, принять решение. И твоим избавителем стану либо я, либо белобрысый хорёк, — на последних словах парень довольно улыбнулся. — Ну что? Надеюсь, мне удалось ещё больше оторваться от Малфоя? Не люблю, когда мне наступают на пятки.

— Я даже и не ожидала, что каким-то монологом можно в корне перевернуть отношения к первому претенденту. Поздравляю, Энди, ты — явный фаворит, — теперь у Грейнджер на лице появилась самая, что ни на есть довольная улыбка: удалось узнать не только названия стадий, но и особенности их проявлений. — Так, и когда же начнётся третья стадия?

— Узнаешь, дорогая. Ты скоро всё сама узнаешь.

И, послав напоследок воздушный поцелуй, Маглаффен поспешил удалиться.

— Скоро, — процитировала ушедшего собеседника Гермиона. — Это слово может меня и до маразма довести, пока начнётся эта третья стадия. А ведь этот гад прав, я уже начала постепенно оправдывать их поступки и мириться с неизбежностью оказаться в постели с одним из них. Блядь, ну что за херня? Сил нет! Нужно было прямо здесь отдаться и дело с концом… Так, стоп! Я ещё не до конца лишилась рассудка, чтобы так легко сдаваться. Да, видимо, нелегко мне придётся с этим «примирением».

Если бы её кто-нибудь видел, то решил бы, что девушка попросту сошла с ума: стоять посередине совятни в пробирающий до костей мороз и отчаянно что-то объяснять самой себе, хорошо, что ещё не вслух. Поэтому девушка мысленно поблагодарила удачу за ещё один несостоявшийся казус. По крайней мере, ей хотелось так думать. И если бы подростки не были так заняты выяснением, кто из парней лучше, и тщательнее осматривали место своих переговоров, то заметили бы высокого длинноволосого человека, чья черная роба резко контрастирует с покрытым ледяным узором окном. Северус спокойно стоял возле стены, не сильно бросаясь в глаза, но и не особо скрываясь. Он тоже слышал весь разговор, стараясь не упустить ни малейшей детали. Аккуратно поглаживая ту самую чёрную сову, которая принесла Маглаффену письмо, Снейп так пристально смотрел птице в глаза, что казалось, будто мужчина пытался просканировать её мозг и узнать, откуда она прилетела — в самых экстренных случаях совы открывали место, откуда принесли письмо. Но это создание не то, чтобы не хотело признаваться, казалось, что птица просто не знала, откуда прилетела. Видимо, отправитель просчитал все ходы, по которым его могли найти и рассекретить. Глубоко вздохнув, Северус оставил в покое сову и, прождав ещё несколько минут, двинулся в направлении замка.

* * *

— Малфой, — Энди плюхнулся в один из тёмно-зелёных диванов гостиной Слизерина, размахивая принесённым письмом, словно флагом. — Если ты думаешь, что я буду для тебя личным посыльным, то глубоко в этом заблуждаешься.

— Маглаффен! — Драко буквально вырвал конверт из рук однокурсника. — Ты бы ещё на стену его наклеил, для всеобщего обозрения.

— А что, я могу, — самодовольно ухмыльнулся парень в спину уходящего белобрысика. — А ещё могу сделать так, что твой план развалится, как карточный домик.

— Мечтай, засранец, мечтай, — повернувшись к своему сопернику передней частью туловища, ответил Малфой. — Исход нам обоим известен.

— То, что ты её припугнул и наградил косым предупреждающим взглядом, ещё не значит, что ты на первом месте. В отличие от тебя, я дал ей то, в чем она сильно нуждалась, добавив к себе немало необходимых плюсиков.

— Даже если бы ты перед ней голышом бегал, то не прибавил бы себе плюсиков, наоборот — поставил бы на себе крест, — хихикнул Драко.

— Ошибаешься.

— Хорошо, — безразлично развёл руками парень. — И что же ты ей дал? В чём она так сильно нуждалась?

— В знаниях. Ты же знаешь, это её слабость.

— Что ты ей сказал?

— Не волнуйся, ничего такого, что могло бы нас разоблачить, — соврал Маглаффен. — О своей заднице я беспокоюсь больше, чем ты о своей. Ну, разве только немножко отодвинул тебя назад, а то моя спина уже устала от твоего сопения.

— Смотри, такими темпами твоё самолюбие тебя в такую жопу заведёт, что и не выберешься потом.

— Только не в этот раз. Кстати, надеюсь, прошедшие несколько дней не прошли для тебя даром? Ты всё продумал?

Малфой ничего не ответил, лишь развернулся и скрылся за дверью мужского туалета.

* * *

Гермиона стояла посреди большой комнаты. Чёрный мраморный пол, пыльная мебель, забитые деревянными досками окна и одиноко горящий огонь в камине придавали помещению ощущение полной заброшенности. Казалось, последний обитатель этих стен умер задолго до рождения самого Дамблдора. Слабый огонёчек едва ли освещал всю комнату и уж никак не мог справиться с царящим в комнате холодом. Физическая дрожь постепенно смешивалась с душевной, и ощущение полной беспомощности постепенно заполняло внутреннюю чашу смелости юной гриффиндорки, хотя её содержимое, казалось бы, должно быть абсолютно другим.

Вдруг послышался скрип.

Девушка резко обернулась, но, как и предполагалось, никого не обнаружила. Она была в комнате совершенно одна.

Ещё один скрип.

Гермиона мгновенно повернула голову, и её взгляд остановился на ближайшем окне. Через секунду ещё один звук пронзил тишину темного помещения, но на этот раз ошибки быть не могло: трещали доски, которыми были наглухо закрыты окна. Давящий на уши звук не прекращался, пока Грейнджер вплотную не приблизилась к источнику шума. И тут всё прекратилось, будто ничего и не было. Ледяное безмолвие вновь окутало всё пространство комнаты.

Девушка так и стояла перед окном, пока не согласилась с мыслью, что всё это ей только показалось. И, положив руку на кусок холодного дерева, облегчённо вздохнула. Тут же одна из досок издала пронзительный треск и разлетелась на множество маленьких кусочков. В глаза ударил яркий свет полной луны, от чего гриффиндорка сильно зажмурилась. Ноги, как по приказу, стали отходить назад, будто избегая какой-то опасности, и тут же сами подвели свою хозяйку: Гермиона споткнулась и упала. Потирая ушибленную коленку, она попыталась встать, но от этого занятия её отвлекла пара черных ботинок, стоявших у неё прямо перед носом. Подняв голову, девушка в изумлении открыла рот и проговорила:

— Драко?

— Превосходное зрелище — ты уже лежишь у моих ног. Как же долго я этого ждал!

— Перестань мямлить, — Гермиона попыталась встать, но тело её совершенно не слушалось — превратившись в некую тяжёлую, желеподобную массу, оно никак не хотело быть оторванным от мраморного пола хотя бы на полметра.

— Ай-ай-ай, Грейнджер, — парень присел на корточки перед своей собеседницей. — Ты так ничего и не усвоила и усложнила жизнь и себе, и мне. А я так этого не люблю, ой, как не люблю! Так что тебе придётся кое-чему научиться. Ты же это любишь, не так ли? Вот сейчас и начнём, — парень схватил девушку за волосы и резким движением вверх заставил туловище гриффиндорки проследовать по намеченному им маршруту. Оказавшись на ногах, Гермиона хотела хоть как-то ослабить жжение, но не смогла — как бы она ни старалась, руки продолжали безвольно болтаться вдоль тела. Тем временем, парень развернул лицо девушки так, чтобы их глаза были на одном уровне, и сказал:

— Вот тебе за то, что заставляешь меня так долго ждать! — боль в области живота заставила её застонать.

— Вот за то, что можешь выбрать другого! — удар пришёлся в область солнечного сплетения.

— А это тебе за то, что так близка к Поттеру!

От сильного удара в висок, Грейнджер упала на мраморный пол. Всё тело ныло, умоляло прекратить избиение, глаза отказывались фокусироваться на одной точке, а руки по-прежнему не хотели служить щитом для своей хозяйки. Но вид беспомощно лежащей на полу девушки не мог успокоить уже распалившуюся ярость в душе юного слизеринца. Преодолев в два шага расстояние до своей жертвы, он со всей силы ударил Гермиону ногой в живот, да так сильно, что та отлетела на несколько метров. Каким-то чудом гриффиндорке удалось перевернуться на бок и немного приподняться, но уже в который раз её внимание полностью переключилось на чисто отполированные чёрные ботинки.

— Неужели ты пришла? — Энди возвышался над ней подобно Биг-Бену. — Или ты надеялась, что сможешь у меня что-нибудь ещё выведать? Использовать меня захотела, а?

Сильный толчок — и Гермиона врезалась в ближайший стол, который тут же превратился в груду щепок.

— Думала, что можно вот так просто мною манипулировать?

Ещё толчок — и девушка сильно ударилась головой о камин.

— Что, тебе мало? Получи, мне не жалко! — мощный удар в лицо заставил девушку в очередной раз оказаться на полу. Силы постепенно стали покидать столь юное тело, хотя от этого ощущение невыносимой боли совсем не собиралось уменьшаться. Наоборот, оно ещё больше усилилось, и от этого хотелось просто взять и умереть на месте. Но, видимо, парни приготовили Гермионе долгую и незабываемую ночку: две мужские руки схватили бедную девушку за волосы и подняли её так, чтобы она могла отчётливо видеть своих оппонентов.

— Драко, посмотри — наша куколка уже собралась от нас уходить…

— А ведь мы приготовили для тебя такую насыщенную программу, — Малфой похабно облизнулся.

— Я думаю, её нужно немножко привести в себя, — скользкий язык Маглаффена прошелся вниз от опухшей скулы Грейнджер до кровоточащей губы, слизнув при этом несколько капелек ещё теплой крови. — Что ты на это скажешь?

— Мммм, предложение настолько заманчивое, что я даже не могу сопротивляться.

Гермиона ощутила прикосновение холодной стали к своему горлу. Лезвие клинка аккуратно вырисовывало незамысловатые узоры на чувствительной коже молодой девушки. Нежно, легонько, будто пытаясь усмирить дикое создание, чтобы потом использовать его для своих целей. От страха гриффиндорка не могла даже зажмурить глаза, а упоминать о резкой потере речи даже не имеет смысла.

Тут девушка почувствовала прикосновение чего-то теплого к своей шее. Ощущения были неожиданными, учитывая сложившуюся ситуацию, но одновременно такими приятными. Ей хотелось на секунду отдаться появившемуся лучику наслаждения, если бы не вновь вернувшаяся боль — именно её ощутила Грейнджер спустя секунду, а некогда казавшееся приятным прикосновение стало постепенно стекать вниз по горлу, чтобы потом скрыться в вырезе белой рубашки. Дыхание участилось, руки нервно затряслись, пытаясь ухватиться за что-нибудь, а желающий вырваться наружу крик давил на горло изнутри. Подобно этому комку боли, Гермиона попыталась вырваться из хватки парней, но они будто превратились в каменные статуи, чьи несгибаемые руки готовы были удерживать свою жертву вечность. В поисках помощи наполненные ужасом глаза юной гриффиндорки метались по комнате подобно урагану. Даже отражающийся от пола лунный свет казался самым прекрасным явлением на свете. Несмотря на то, что от белого цвета всегда веет холодностью, сейчас он грел больше, чем переливающееся красно-желтым цветом пламя в камине. Глаза девушки моментально остановились на человеке, стоящего возле мраморного предмета интерьера, того, чьё присутствие она ожидала в самую последнюю очередь. Сквозь опухшие веки, боль, пронзающую всё тело, слепящий свет полной луны, Гермиона видела его глаза. Он смотрел на неё, смотрел так пристально, как никогда прежде. Черные зрачки, казалось, прожигали оболочку гриффиндорских глаз насквозь, заставляя отвлечься от полученных порезов.

— Гермиона, — девушка услышала своё имя, но даже не повела ухом.

— Гермиона! — и снова никакой реакции.

— ГЕРМИОНА!!! — пронзительный женский крик заставил девушку проснуться. От неожиданности Грейнджер стала нервно хватать ртом воздух, а всё ещё болевший висок не позволял мыслям качественно переварить случившееся.

— Где я? — дрожащим голосом спросила Гермиона.

— Ты в гриффиндорской спальне, — не выпуская плечи подруги из своих рук, объяснила Джинни.

— Чт… что произошло? — семикурсница всё никак не могла прийти в себя.

— Ты пришла в спальню, разделась и легла спать, — медленно стала рассказывать рыжеволосая. — Но несколько часов назад ты стала очень сильно кричать, стонать и бить себя по лицу. Я пыталась тебя остановить, но ты так упорно сопротивлялась, что мне тебя пришлось немного остудить, — девушка показала на мокрые пятна на простыне, — а когда ты стала задыхаться, я изо всех сил стала тебя тормошить. Слава Мерлину, ты очнулась! Ты мне можешь объяснить, что с тобой произошло? Эй, Гермиона!

Но та молчала. Никогда ей ещё не снились столь реалистичные сны, чтобы вот так просто сидеть и болтать о них. Да и сама мысль, что это могло бы быть взаправду, тоже не внушала особого доверия.

— Это было оно.

— Что с тобой было? Скажи мне, что за «оно»?

— Наказание, — прошептала Гермиона.

— Что?

— Это было «наказание».

— Гарри! — Джинни поймала Поттера, когда тот спускался по лестнице в гостиную Гриффиндора. — Надо срочно поговорить!

— Что, так уж срочно? А подождать это не может? — парню не хотелось портить себе настроение, но увидев гневный взгляд подруги, он покорно поплёлся за ней в темный угол.

— Похоже, её ситуация ещё больше ухудшилась, — шепотом сказала рыжеволосая после того, как тщательно осмотрела место разговора на предмет лишних ушей.

— Чья?

— Вот, скажи мне, ты же вроде с утра соображал, а уже 2 часа дня. Чего тормозишь? — нервы девушки опасно натянулись. После очередного ночного кошмара Гермиона ещё три часа не могла заснуть, а оставлять человека в таком состоянии одного гриффиндорка попросту не могла — факультет не позволял.

— А разве могло быть хуже? По-моему, самое плохое с ней уже было…

— Как оказалось — нет. Всё началось где-то…

Двадцать минут безостановочного монолога пролетели незаметно. Джинни рассказала парню все подробности минувшей ночи, вплоть до цвета ночной рубашки Грейнджер. И, по правде сказать, реакция Поттера её немного взволновала. Вернее отсутствие реакции: парень всё время стоял неподвижно, не проронил ни одного слова, а когда рассказ, наконец, закончился, вообще ушёл в себя и о чём-то очень долго думал.

— Поттер, блин! — девушка потеряла остатки терпения. — Ты будешь что-нибудь предпринимать или нет? Она же твоя подруга!

— Как я ей могу помочь, если даже не знаю, что с ней, — в один миг лицо Гарри будто превратилось в каменное лицо статуи, которую, казалось, не волновало ничего на свете, даже плачевное состояние лучшей подруги. — К тому же, Гермиона сама прекратила с нами любые виды контактов и пресекала любые наши попытки с ней поговорить. Так о какой помощи ты можешь говорить?

— Но, Гарри… это же Гермиона, — ещё недавно в душе рыжеволосой шестикурсницы бушевали и злость, и тревога, и опасение, и даже немного страха, но от услышанного всё испарилось, освободив место для разочарования.

— Она — самая талантливая и способная студентка в Хогвартсе. Что бы с ней ни случилось, я уверен — она справится.

Посчитав, что вопрос можно считать исчерпанным, Поттер развернулся и, прихватив с собой Невилла, направился на обед. Оставшись в полном недоумении, Джинни уже хотела вернуться в комнату, но вдруг передумала. Не то, чтобы слова Гарри её убедили, просто она резко почувствовала полное спокойствие за дальнейшее состояние своей подруги. А зря… Три ночи кошмаров, три ночи непрекращающихся пыток, три ночи унижений и оскорблений… О каком нормальном состоянии человека здесь вообще могла идти речь? Терпеть всё это и так мучительно больно, а осознавать, что ещё через три дня ты умрёшь — просто невыносимо. Понимаешь — менять что-либо уже поздно, осознаёшь — итог неизбежен, и вот ты уже становишься похожа на бесформенное желе, только в отличие от этого разноцветного продукта, ты — серая и никому не нужная. Гермиона всё это прекрасно понимала, только каждый раз боялась ложиться спать — вдруг ещё одну порцию пыток она не переживёт? Как бы там ни было, ещё трижды лечь в постель, а на четвертый уже с неё не встать. Но смерть в собственной постели уже не пугала девушку, ей было важно, чтобы соседки ничего не услышали. А кто может услышать: в воскресенье уже Рождество, все разъедутся домой, а когда приедут — даже не заметят, что одна постель пуста.

Странно ещё и то, что преподаватели абсолютно не обращали внимания на отсутствие Грейнджер у себя на уроках: им, видимо, доставляло удовольствие ощущать себя настоящим учителем, когда под носом нет гриффиндорской всезнайки и её постоянно поднятой руки. Ни Макгонагалл, ни преподаватель по Древним рунам, ни даже… девушка сама испугалась мысли о Снейпе. Казалось, в последние несколько ночей он постоянно мелькал в её снах, но даже всякие предположения относительно этого мужчины девушка отметала: он не мог подходить под критерии проклятья, в противном случае Малфой бы это знал. Только он и Маглаффен — два чокнутых слизеринца, которым захотелось поиграть в неудержимых кобелей. Однако сейчас самые тяжелые воспоминания принесли свою, хоть и небольшую, пользу: они напомнили о том, что у гриффиндорки предпоследняя отработка в кабинете Зельеварения. И на неё точно нужно явиться, иначе смерть и вправду будет преждевременной.

Шагая по вечернему Хогвартсу, семикурсница стала как-то внимательнее всматриваться в проходящих мимо студентов, привидений, даже некоторые преподаватели стали вызывать у девушки внутреннее восхищение.

«Может, это ещё одна стадия проклятья? — подумала Грейнджер. — Ведь я раньше их всех не замечала. Может, я действительно была так занята чтением книг, что не видела мира вокруг? Эммм… нет! Это, скорее всего, предсмертный синдром.»

И, так как времени на то, чтобы осматривать все ранее не знаковые вещи и людей, уже не оставалось, девушка поспешила в подземелье. Но, опять засмотревшись на предметы раньше для неё не существовавшие, врезалась в человека. Хорошо ещё, что не упала.

— Гермиона, ты в порядке?

— Гарри? — удивительная встреча: шесть часов вечера, подземелье и рядом с кабинетом Снейпа. — Что ты здесь делаешь?

— Я могу задать тебе тот же вопрос, — спокойно ответил парень.

— Ну, я вообще-то иду отрабатывать наказание. Уже вторую неделю как.

— А ты уверена, что сегодня ты в состоянии для этой пытки? Судя по тому, что мне рассказывала Джинни, ты не в той форме, чтобы оставаться наедине со Снейпом.

— Ты же прекрасно знаешь, как он реагирует на отсутствие на отработках! И ты мне так и не ответил.

— Ах, это. Я у него тоже наказание отрабатывал.

— Что-то я не помню, чтобы профессор в последнее время на тебе сильно отрывался, — девушка подозрительно смотрела на своего однокурсника — слишком уж он был спокоен.

— Если быть честным, то я тебя и на некоторых уроках не видел, это во-первых. А во-вторых, Филч, зараза, заметил нас с Роном, когда мы хотели втихаря полакомиться на кухне. Рона он забрал себе, а меня к Снейпу отправил, для остроты ощущений. Я надеюсь, ты теперь-то перестанешь на меня пялиться, как на врага народа?

Только сейчас девушка поняла, что стоит практически лицом к лицу с Гарри и отчаянно пытается высмотреть в его выражении лица какую-нибудь фальшь. Поняв всю абсурдность ситуации, она отошла в сторону, и Поттер, как ни в чем не бывало, поплёлся в сторону Башни Гриффиндора.

Постучав несколько раз в двери кабинета Зельеварения, Гермиона с удивлением поняла, что дверь была заперта. Довольно странно, учитывая тот факт, что из неё только что выходили. Но, тем не менее, отработку никто не отменял, поэтому девушка ещё раз уверенно постучала. И в этот раз никто не ответил.

«Хммм… Не мог же Снейп забыть про наказание. На него это не похоже».

И как по волшебству дверь резко открылась, а на девушку уставились черные глаза профессора Зельеварения.

— Мисс Грейнджер, только одни вопрос: что вы здесь делаете? — сухой голос, язвительные замечания и холодный взгляд — никогда не меняющиеся черты Снейпа.

— Ну, я на отработку пришла, — переступая с ноги на ногу, ответила девушка.

— Я знаю. Так скажите мне, вы что, не могли за десять минут войти? Или вы специально ждали, пока я для вас открою дверь?

— Десять?

— Да, Мисс Грейнджер, десять минут.

— Ой, извините, пожалуйста. Наверное, сил не хватило, — в какой-то мере так оно и было: ночные приключения настолько ослабили организм юной гриффиндорки, что открывание двери теперь для неё было чем-то вроде подвига.

Спрашивать о предмете полировки не требовалось: котлы на том же месте, в том же количестве. Только одно изменилось — время наказания уменьшилось.

* * *

Ранним утром Гермиона проснулась и поняла, что сегодня уже суббота. Как говорится, перед смертью всегда становится легче, поэтому девушке впервые за эту неделю удалось уснуть. Даже пыточные сны были не такими мучительными, как в первые дни. Да и по сравнению с тем, что она делала каждый день, ночные приключения можно было назвать тихим часом. Сдача контрольных тестов, объяснения первокурсникам дороги к поезду, чтобы уехать на Рождество, ежедневное патрулирование — любовные парочки находили всё более изощренные места для свиданий — и ещё целая куча абсолютно никому не нужных дел. Но, раз она — гриффиндорская староста, выбора нет — если сказано, нужно сделать. И по мере того, как пустели столы всех четырёх факультетов в Большом Зале, ухудшалось и настроение Гермионы.

«Всё-таки не хочется умирать в одиночестве, — вздохнула девушка, проходя мимо покрытых снегом скамеек. — Я даже согласна на гневные взгляды Рона и Гарри и вздохи Джинни, лишь бы скрасить хоть как-то свою кончину».

В голове девушки вертелись случайные картины встреч, давно забытые лица, вспоминались разговоры с друзьями и решения, которые они принимали, чтобы выбраться из передряг. Прокручивая всё это раз за разом, гриффиндорка вдруг поняла, что всё это ей было не нужно, что это абсолютно не её. Все прожитые годы стали каким-то потерянным временем, ушедшим в никуда за какой-то миг, и вряд ли можно было воспользоваться маховиком времени, чтобы всё вернуть. Изменить те нечаянно сказанные слова, когда она вошла в купе к двум практикующим волшебство мальчикам, которые явно просто друг перед другом красовались. Если бы не жаба Невилла, Гермиона Грейнджер могла бы сражаться за совсем другую сторону или не сражаться вообще. Нет, она не винила Поттера в том, что он — Мальчик-который-выжил, просто было жалко неиспользованной силы и интеллекта, который мог бы пригодиться в другом деле. В каком именно, уже не было столь важно, но осознание такой возможности сводит на нет прожитые мгновения.

Часы над главным входом в Хогвартс пробили шесть вечера. Сегодня должна была состояться последняя отработка в кабинете Зельеварения. Но разве она настолько важна, чтобы променять последние минуты жизни на неё? Поэтому девушка только спокойно посмотрела в сторону подземелий, развернулась и пошла в сторону гостиной своего факультета: последний этап проклятья должен был начаться с минуты на минуту, и не очень хотелось привлекать к себе лишнее внимание.

Проходя мимо Большого зала, Грейнджер заметила двух парней, которые очень эмоционально выясняли между собой отношения. Догадаться было не сложно — это были Малфой и Маглаффен. Наверное, каждый из них думал, что Гермиона выберет его, но они и представить не могли, что она выберет смерть. Поэтому, демонстративно пройдя мимо слизеринцев, девушка отправилась к себе. Стоя перед лестничной развилкой, гриффиндорка уже предвкушала последний подъем, даже возникло желание заблудиться, как вдруг от боли в затылке резко помутнело в глазах, в ушах заиграл симфонический оркестр, а тело сразу же оказалось на каменном полу.

Как только сознание вернулось в девичье тело, сразу захотелось, чтобы оно опять ушло — кроме ужасной головной боли Гермиона больше ничего не чувствовала. Создалось впечатление, будто вместо черепа — две музыкальные тарелки, которые раз ударили и забыли остановить. Но любая вибрация проходит, и в голове девушки тоже постепенно стало проясняться. Однако с тем, чтобы открыть глаза, возникли проблемы.

«Наверное, я ещё не совсем отошла, — подумала про себя Гермиона. — И, скорее всего, на затылке будет шишка».

Повернув голову в сторону правой руки, девушка вдруг осознала, что не может дотянуться до ушибленного места. Всё помутнение как рукой сняло, и сразу же стало понятно, что глаза не могут открыться из-за того, что они были чем-то завязаны, скорее всего, тем же материалом, что и руки. Паника возникла моментально: мало того, что нужно было умирать через несколько часов, так она ещё и находилась непонятно где, в привязанном к кровати состоянии. То, что Грейнджер действительно находилась на кровати, определить было несложно — слишком уж мягко лежалось. К сожалению, определить того, кто её сюда принёс, оказалось намного труднее.

— Эй, здесь есть кто-нибудь? — спросила гриффиндорка у воображаемого человека. Но ответа она не услышала. Вместо этого ощутила легкое прикосновение к левому запястью. — Кто ты? Зачем ты меня сюда притащил? Отпусти меня немедленно!

Сделав попытку освободиться, девушка поняла, что будет легче сломать себе самой руку, поэтому только продолжала задавать вопросы, постепенно повышая тональность. Но чем больше слов было сказано, тем меньше оставалось надежды на то, чтобы услышать хоть несколько слов в ответ от мистера Икс.

— Ты мне скажешь, кто ты? — прошептала Гермиона.

Вместо ответа, она почувствовала два уверенных прикосновения к правому запястью.

— Это значит «нет», да?

Одно прикосновение.

— Хоть теперь я понимаю, что ты — не плод моего воображения, а живой человек. Хотя было бы лучше, если бы ты был привидением, — обдумывая ещё один список вопросов, на которые можно было дать однозначный ответ, с губ девушки невольно сорвались еле слышные слова:

— Неужели мне было нужно оказаться здесь именно сейчас?

Она была готова уже задать другой вопрос, как почувствовала не такое уверенное, но нежное прикосновение.

— Ты хоть представляешь, что со мной скоро должно случиться? — ни за что в жизни Грейнджер не позволила бы себе расплакаться, но почему-то именно сейчас все её чувства выплёскивались наружу с очередной прозрачной слезинкой. — Неужели тебе так необходимо моё присутствие?

Одно прикосновение.

— Зачем? Для меня уже всё кончено! Чем ты мне уже сможешь помочь?

Тут она ощутила, как рукав её блузки аккуратно отодвинулся, и кожу на правой руке обожгло тепло ладони незнакомца. Он медленно провел рукой вдоль всей татуировки от наложенного проклятья, давая тем самым понять, что ему обо всём известно.

— Отпусти меня, — судя по внутреннему состоянию, девушка была на грани истерики. — Пожалуйста. Для меня уже всё решено. Я выбрала смерть… Позволь мне уйти.

Два резких прикосновения.

— Пожалуйста. Я и так никому не нужна! Мою смерть даже никто не заметит… Так будет лучше для…

Но договорить гриффиндорка не успела: мужская рука легла на её губы, препятствуя произнесению даже звука. Так продолжалось несколько секунд, пока неизвестный точно не убедился в том, что подобных слов сегодня больше сказано не будет. Но, к сожалению, это не могло прекратить слёзы семикурсницы.

— Господи, скорее бы всё это уже закончилось. Я уже не…

Мощный Круциатус вонзился тысячами иголок в каждую клеточку девичьего тела. Проклятье рвало на части внутренности, заставляло кости трескаться, а мышцы лопались от усилившегося давления. Грейнджер орала, только вот от боли или от горя? В общем, тогда это было уже не столь важно. Минуты длилась словно год, а тело ещё несколько минут дергалось от полученных увечий. Жадно хватая воздух губами, девушка внезапно ощутила прикосновение чего-то холодного. Это оказалась чаша, наполненная каким-то зельем. Знания в области зельеварения помогли — это оказалось Заживляющее Зелье, которое вмиг исчезло на губах девушки. Сразу полегчало.

— Зачем ты это сделал?

Снова аккуратные поглаживания отметины на правой руке.

— Значит, время скоро придёт, — будто ставя точку на всей своей жизни, произнесла Гермиона.

Одно прикосновение.

— Уйди, мне так будет легче!

Два более настойчивых прикосновения.

— Ты ничем не можешь мне помочь.

Снова приступ Круциатуса, только в этот раз более сильный. И тут девушка почувствовала мягкость губ незнакомца на татуированной коже. Боль прекратилась.

— Ты подходишь под критерии проклятья? — вопрос прозвучал сам собой.

Одно прикосновение.

— Ты мне сам не скажешь, кто ты?

Два прикосновения.

— Тогда сделай для меня услугу… убей меня.

Снова два прикосновения.

— Сделай так, чтобы я больше не чувствовала этой боли, пожалуйста.

Кровать с правой стороны девушки прогнулась — незнакомец сел возле неё и стал вырисовывать вопросительный знак на всё том же левом запястье.

— Да, я хочу, чтобы ты избавил меня от боли… Убе…, — и в этот раз Грейнджер не смогла закончить, только на сей раз ей помешала не рука незнакомца, а его губы. Сначала легкий, потом настойчивый, а затем страстный поцелуй заставил девушку нервно заёрзать на кровати. Когда ей всё-таки удалось прервать поцелуй, то в воздухе снова прозвучал вопрос:

— Зачем ты это делаешь?

Легкое поглаживание татуировки.

— Отпусти меня.

Два прикосновения к запястью.

— Ты сделаешь мне больно? — вся выдержка, бойкость и надежда гриффиндорки рухнули, как только слова сорвались с губ девушки. Это означало одно: она сдалась, и намного быстрее, чем планировала. И вновь два нежных прикосновения кончиками пальцев к нежной коже на запястье, после чего эта же рука ласково стерла с щек слёзы молодой девушки. Губы девушки снова ощутили мягкость губ таинственного незнакомца. Поцелуй был очень нежным, будто он не хотел спугнуть это нервно дрожащее тело. Хотя даже при большом желании она не могла убежать: наложенное заклинание Связывания не позволили бы ей даже на 15 сантиметров привстать с кровати. Гермиона не видела своего оппонента, и даже его губы не могли рассказать о нём хотя бы малость. В принципе, если учесть тот факт, что Грейнджер сама, будучи полностью сломленной, согласилась на избавление от проклятья, выяснять, кто он, уже не было смысла. Поэтому осталось только попытаться расслабиться.

Но попытки не увенчивались успехом. С каждым новым прикосновением, с каждым новым поцелуем, девушка всё больше вздрагивала и пыталась отстраниться от незнакомца. Видимо, у него было большое терпение, так как он каждый раз начинал с места прерывания контакта. Особенно тяжело пришлось ему, когда попытка коснуться груди девушки чуть не обернулась переломом руки, так сильно она дернулась. Но это ничуть не остановило избавителя: заполучив в свои владения губы юной девственницы, он заставил её застонать от удовольствия, в то время как остроту ощущений прибавляли умело обустроившиеся на нетронутых холмиках руки. В доказательство первой маленькой победы, к рукам присоединились губы, и вот шустрый язычок уже вырисовывал незамысловатые узоры то на правой груди, то на левой. Постепенно Гермиона привыкла к новым действиям со стороны неизвестного, ей даже удалось расслабиться, но полная сосредоточенность вернулась, как только теплая рука легла на самое интимное место на теле молодой девушки. Несколько сильных толчков не помешали представителю сильной половины человечества продолжить легкие ухаживания за столь деликатной зоной. Умелые пальчики то заползали под ткань трусиков, то совсем легонько гладили поверх тонкой ткани.

— Хватит, прекрати! — взмолилась Грейнджер: страх предстоящего полового акта взял верх. Но девушку напугало полное отсутствие скрывающей ткани на своей промежности. Мужская рука спокойно дотронулась до вздрагивающей девичьей плоти, и в том, что перед ним лежит самая настоящая девственница, у неизвестного не осталось никаких сомнений. Своими прикосновениями, абсолютно нежными и аккуратными, он пытался успокоить семикурсницу, дать ей понять, что всё будет в порядке, но она отчаянно не хотела расслабляться. Его губы вновь захватили в плен дрожащие от страха губы гриффиндорки, а руки стали гладить щеки, шею, волосы, призывая к доверию. От продолжительных нежных ласк Гермиона стала понемногу успокаиваться, но всё ещё периодически вздрагивала, когда поцелуи спускались всё ниже и ниже. Если бы не державшая ноги девушки ткань, то как минимум нос у незнакомца был бы сломан в ту же секунду, как его язык коснулся нетронутого плода юной девушки. Теперь его руки гладили внутренние стороны бёдер, ягодицы, так как дотянуться до волос и шеи было физически невозможно: язык был занят исследованием каждой потаенной складочки вздрагивающей девственницы. Только в этот раз она вздрагивала от нарастающей волны возбуждения, скапливающейся в нижней части живота и готовое в любую секунду вырваться наружу. Гермиона была уже готова снова попросить остановиться, но всё те же губы прервали её речи. Поцелуй был глубоким, страстным и таким горячим, что весь рот горел огненным пламенем. Казалось, этому не будет конца, как вдруг резкое движение неизвестного вырвало девушку из оков возбуждения. Всё тело опять сжалось, а изо рта вырвался крик, когда девушка стала, наконец, женщиной. Его губы опять попытались вернуть гриффиндорку в омут забвения, но это не помогало. Он дал ей немного времени, чтобы привыкнуть к новым ощущениям, а потом сделал следующее движение. Очень плавно и осторожно он входил в неё снова и снова, пока не увидел на её лице возбуждения. В теле Грейнджер снова запылал огонь страсти, и на месте страха возникло непреодолимое желание, чтобы эти ощущения не кончались, и неважно, кто их ей дарит. Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем очередной оргазм накрыл двух людей одновременно. Было очевидно одно: новизна ощущений настолько сильно охватила Гермиону, что та моментально потеряла сознание.

* * *

Громкий скрип двери разбудил девушку, лежащую в Больничном крыле в Рождественское утро. От яркого света разболелись глаза, когда Гермиона попыталась осознать, где находится. Увидев над собой добрые глаза Мадам Помфри, Грейнджер облегченно вздохнула.

— Очнулась, наконец, девочка, — голос этой доброй женщины всегда успокаивал, и было уже совсем не важно, по какой причине ты вообще лежишь на больничной койке. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, вполне. А что я здесь делаю?

— Ты, видимо, очень сильно ударилась головой, когда поскользнулась на лестнице и упала.

— А, ясно… А как я здесь оказалась?

— Профессор Снейп принёс тебя сюда.

— Профессор Снейп? — пятикопеечные глаза девушки уставились на Мадам Помфри.

— Да, Мисс Грейнджер, — резкий, холодный голос заставил семикурсницу вздрогнуть. — Мне стало интересно, почему самый хвалёный ум нашей школы не явилась на отработку. И представьте моё удивление, когда я нашел её, лежащую на каменном полу перед лестницей, ведущей в Гриффиндорскую башню.

— Северус, перестань. Девушке и так плохо, — вступилась за свою пациентку Помфри, но была остановлена относительно вежливой просьбой со стороны Зельевара:

— Не могли бы вы нас ненадолго оставить?

Дождавшись, пока женщина уйдёт, и наложив изолирующие чары на двери, мужчина повернулся к своей студентке.

— А теперь, Мисс Грейнджер, — девушка снова испугалась подозрительно требующего тона, — вы мне расскажете о вашей причине столь изощренного знакомства с Четвёртым Непростительны Проклятьем.

— А теперь, мисс Грейнджер, — девушка снова испугалась подозрительно требующего тона, — вы мне расскажете о вашей причине столь изощренного знакомства с Четвёртым Непростительным Проклятьем.

— Что? Откуда вы знаете?

— Я — Пожиратель Смерти, мисс Грейнджер, если вы ещё не забыли. И уж мне, как никому другому, понятно, когда человека прокляли, а когда просто пытались запугать.

Гермиона пялилась на своего преподавателя и с ужасом повторяла про себя «Нет! Этого не может быть!».

— И давно вы знаете? — пытаясь сдерживать дергающуюся челюсть и подступающие слёзы, выдавила из себя гриффиндорка.

— С момента нашей с вами встрече в Северной Башне.

Повисла тяжелая пауза, и ни один из присутствующих людей в Больничном крыле не смел произнести ни слова. Но…

— И вы вот так просто все эти две недели смотрели, как я мучаюсь? — костяшки на руках Грейнджер побелели, а сжатые кулаки стали понемногу дергаться. — Для этого вы мне назначили отработки, да? Чтобы посмотреть, сколько гриффиндока выдержит, чтобы не сойти с ума? Вы выгнали меня из кабинета, когда я вас спросила о Четвертом Непростительном проклятье, вместо того, чтобы помочь. А теперь я слышу от вас требование вам всё рассказать! Да вы просто неподражаемы!! В вас что, совсем нету ни капли сочувствия? Вам доставляет удовольствие смотреть, как другие люди страдают, вместо того, чтобы помочь?!

— Вы закончили свою истерику, мисс Грейнджер? — ледяной тон Снейпа пронзил воздух в помещении подобно молнии. — Вы мне позволите кое-что вам объяснить?

— Да что вы мне можете объяснить? Что вы знаете? Сеансы психотерапии или микстурку от припадков посоветуете?

— Грейнджер! Я бы посоветовал вам выбирать выражения! Вы сейчас не в том состоянии, чтобы повышать на меня голос!

— А когда, скажите мне на милость, я была в нормальном состоянии? Когда меня Малфой проклял, или когда спать я не могла без кошмаров? Ах, нет же, наверное, моё самое нормальное состояние было тогда, когда я была прикована к кровати?

Гермиона с особенной злостью выкрикнула последнее слово. Тяжело дыша, она сверлила своего учителя глазами, а в душе кипела злость. Злость за то, что он не помешал Малфою; за то, что не помог; за то, что не рассказал о проклятье, но особенно за резкую перемену настроения. На секунду, всего лишь на одну секунду ей показалось полное недоумение в глазах Снейпа и такое сильное удивление, будто перед ним находился Темный Лорд в балетной пачке и с кроличьими ушами. Мужчина уже было открыл рот, чтобы выразить свое непонимание, но тут же его выражение лица изменилось, и прозвучал вопрос, явно не тот, который был запланирован:

— И вы подозреваете меня?

Гермиона моментально выпрямилась. Не то, чтобы она очень удивилась такому вопросу, вот только сразу возник очередной:

— А с чего вы взяли, что я подозреваю именно вас?

— Ваш тон и ваше выражение лица говорят сами за себя.

— Но вы мне так и не ответили, — девушка стояла на своём: поведение зельевара вызывало сильные подозрения.

— У вас паранойя, мисс Грейнджер, — спокойно ответил профессор. — Похоже, что вы до сих пор не можете отойти от войны и видите врага даже в том, кто просто пытается вам помочь.

— И чем же вы помогли мне?

— Я был готов предложить вам помощь, но раз вы, видимо, для себя уже всё решили, позвольте откланяться.

Резко развернувшись, Северус направился к выходу. Открыв двери, он чуть было не налетел на Мадам Помфри и ненароком посмотрел на свою ученицу. На одной из больничных коек сидела, поджав ноги, уже не бушующая и не мечущая молнии Гермиона Грейнджер, а полностью разбитая личность, сломленная и раздавленная, без единого намека на выздоровление. Вмиг побелевшее лицо, поджатые губы и медленно катившиеся по щекам слезинки говорили о полном одиночестве и безысходности. Всем своим телом девушка будто молила о помощи, просила понять её и поддержать, но ни словами, ни даже взглядом это не было подтверждено. На мгновение, Снейп вспомнил себя, когда Лили резко развернулась и ушла под ручку с Поттером. Тогда ему тоже казалось, что весь мир потерян, и больше никому нет никакого дела до одинокого темноволосого Мастера Зелий, который просто высказал свои мысли в не нужном месте, в не нужное время. Точно так же сейчас выглядела и Грейнджер, но, сунув дополнительную порцию Успокаивающего Зелья в руки медсестры, мужчина развернулся и ушёл, как когда-то это сделала Эванс.

* * *

Весь мир будто рухнул, перевернулся с ног на голову и взорвался, оставив груду непонятных событий и слов, сказанных за последнее время. Но сейчас ей на это наплевать. Сейчас существовала только пустота и необычайная легкость, похожая на невесомость. Всё уже случилось, ничего не изменишь. Прокляли, переспали и бросили у лестницы. А чего было ожидать? Романтического ужина и нежного первого секса? Нет, не в этой жизни. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. А кому доверится в этом случае? Снейпу, Малфою, Маглаффену или бывшим друзьям, которые тоже бросили за ненадобностью? Но в отличие от них, Малфой проклял её с умыслом, намеренно, а троица просто отвернулась из-за недомолвок. Может, пойти и всё им рассказать? Должны понять, но захотят ли? Пойти, попросить помощи Снейпа, на которого только что наорала? Идти к Маглаффену и намекнуть на его первенство? А смысл? Он же знает, что сегодня была последняя ночь, и раз она к нему не пришла, значит, кто-то её освободил, а использованный товар ему не нужен. Остается только…

* * *

Белоснежные хлопья снега медленно падали на землю, постепенно закрывая собой свежие следы, тянущиеся к главному входу в Хогвартс. Драко быстрыми шагами преодолел расстояние от часового маятника до лестницы, ведущей в подземелья. Но коснувшись первой ступеньки, неожиданно остановился.

— Что тебе нужно? — спокойный, но вместе с тем и надменный тон слизеринца был обращен к выходящему из-за угла человеку.

— Я думала, ты догадаешься, — облокотившись на угол со сложенными на груди руками, немного резко ответила Гермиона.

— То, что можно было бы предположить, прошло три дня назад, — Малфой повернулся к собеседнице лицом и стал делать небольшие шаги ей навстречу. — Только я что-то не припомню момента, когда ты приходила ко мне за помощью.

— А я не припомню момента, когда ты пытался у меня что-нибудь на этот счёт узнать.

— А что мне узнавать? Ты предпочла меня этому заносчивому ублюдку Маглаффену, и теперь назови мне хоть одну причину, по которой я должен сейчас вообще с тобой разговаривать, — Драко вплотную подошел к гриффиндорке.

— А если я тебе скажу, что это был не Энди, — не прерывая зрительного контакта с представителем самого хитрого факультета в школе, сказала Грейнджер.

— Что ты мне лапшу на уши вешаешь! — губы парня слились в одну еле заметную полоску. — Только он и я подходили под критерии проклятья.

— Нет, не только вы. Был ещё один человек.

— И кто же это?

— Это был Снейп.

В коридоре повисла гробовая тишина, и только слабый ветерок иногда колыхал полы мантий обоих учеников.

— Ты сбрендила, Грейнджер? — Малфой, переварив новость, решился-таки подать голос. — С какого перепоя у тебя возникли такие мысли в голове?

— Посуди сам: во время третьей стадии я постоянно видела в своих снах не только вас двоих, но и его; действия человека, с которым я провела ночь, нельзя было назвать действиями подростков вроде тебя и Энди — слишком опытно, а когда на следующее утро ко мне пришел Снейп, и я сказала, что в первую очередь подозреваю его, у него была слишком спокойная реакция на подобное обвинение. Неужели тебе не кажется это странным?

— Но я тщательно всё продумывал, — после непродолжительного раздумья сказал Драко. — Изъянов в Обогащении Четвертого Непростительного быть не могло.

— Не могу объяснить, чем вызвана такая неразбериха с этим проклятьем, но Снейп о нем тоже знал, хотя сам мне открыто этого ещё не сказал.

— Так, может, не стоило тогда делать такие поспешные выводы?

— Я уверена — это был он. Точно.

— Хорошо. Тогда зачем ты ко мне пришла? Неужели только ради того, чтобы сообщить «счастливую» новость?

— Ты прав, — Гермиона выпрямилась и, набрав побольше воздуха в легкие, сказала: — Я хочу, чтобы ты мне помог докопаться до правды.

— Ну, извини, — улыбнулся парень, — тут я тебе не помощник.

— Я ведь тебе зачем-то была нужна, поэтому ты и проклял меня, не так ли? — увидев заинтересованность на физиономии слизеринца, девушка продолжила. — Поэтому я предлагаю тебе заключить со мной сделку: я помогаю тебе, ты — мне. Идёт?

— Сомневаюсь, что ты действительно мне подойдёшь, — осмотрев сверху до низу свою собеседницу, щелкнул языком Драко. — Хотя наши желания совпадают. Возможно, ты будешь мне полезна.

— Ну, так что? Я помогаю тебе узнать, как улучшить Обогащение этого проклятья, а ты помогаешь узнать, кто именно был со мной в постели в Рождественскую ночь. Договорились? — гриффиндорка протянула вперед руку для рукопожатия.

— Договорились.

Установив следующее место встречи, подростки разошлись. И если бы Гермиона обернулась, то увидела бы стоявшего посредине коридора парня с самодовольной улыбкой.

— Какой же всё-таки ты, Малфой, неудачник! — убедившись, что парочка разошлась в противоположных направлениях, Маглаффен со счастливым выражением лица вышел из-за каменной статуи. — Ха-ха, так облажаться! ОН будет очень зол, когда узнает о твоём провале!

Энди уже собирался уходить, как вдруг его резко схватили за локоть и с силой дернули назад. В горло парня тут же уткнулось что-то заостренное.

— Поттер! — слизеринец попытался вырваться, но когда увидел перед собой только голову гриффиндорца и кусок державшей его руки, сбавил громкость своего голоса. — Ты что, твою мать, творишь?

— ЕМУ не обязательно об этом знать. Обливиэйт! — тело Маглаффена обмякло, а лицо приняло странно спокойное выражение. — Ты ничего не слышал. Ты просто шел в гостиную своего факультета, но, засмотревшись на проходящую мимо Гермиону Грейнджер, ударился локтем о статую.

Когда заклинание было завершено, гриффиндорец скрылся под мантией-невидимкой, оставив слизеринца в одиночестве, потирающего ударенную руку.

* * *

— О, Энди, — Драко словил парня, когда тот только входил в гостиную. — Я тебя везде ищу! Где ты был?

— Я шел себе спокойно по коридору, увидел нашу куколку и так засмотрелся, что шандарахнулся локтем. Даже забыл, куда вообще шел! Так чего тебе?

— Нас вызывают. Пошли.

— Что прямо сейчас?

— Да, сейчас!

Зайдя в ближайший туалет и убедившись, что никто не подсматривает, Малфой вызвал одного из своих домовиков, и в следующую секунду слизеринцы оказались в Малфой-меноре. Приземлившись на мраморный пол, оба сразу же увидели перед собой высокого человека в черной длинной мантии с надетым на голову капюшоном.

— Какие вести ты мне принёс, Драко? — голос незнакомца был очень хриплым, видимо, ему здорово досталось во время Последней битвы.

— Всё идёт согласно плану, как я и обещал.

— Энди, а ты что скажешь?

— Всё прошло, как надо. Драко удалось вскружить голову грязнокровке. Теперь она всё для него выполнит.

— Хорошо, — человек повернулся и направился в сторону камина. — Ты можешь идти, Энди.

Взяв появившегося домовика за руку, Маглаффен вернулся в Хогвартс.

— Поздравляю, Драко. Мало того, что тебе удалось запудрить мозги Грейнджер, так ты ещё умудрился не раскрыть «напарнику» наших планов. Это похвально. Теперь эта семейка перестанет с нами соперничать.

— Я же обещал, что справлюсь.

— Но ведь это ещё не всё, — лицо в капюшоне повернулось к Малфою. — Ты точно уверен, что девчонка сможет вывести нас на Него.

— Не сомневайся. Больше Он никому не служит, оба его хозяина мертвы. Так что Ему теперь некем прикрываться.

— Отлично, потому что я хочу убить Северуса Снейпа лично.

После рождественских каникул Хогвартс снова погрузился в атмосферу тяжелых учебных будней, и всё чаще в коридорах и классах старого замка были слышны печальные вздохи учеников из-за закончившегося отдыха.

-Блин, — Уизли рухнул на свою кровать после сдвоенного урока Трансфигурации. — Ну почему каникулы всегда так быстро заканчиваются? Ещё хотя бы одну недельку!

— Ага, — Поттер кинул свою школьную сумку под кровать и последовал примеру друга: приземлил своё щуплое тело на матрац. — А потом ты попросишь ещё одну, потом ещё одну, а там и весь учебный год кончится. И наступит совсем другое время: придётся либо работать, либо идти учиться дальше. Хотя в твоём случае, думаю, первый вариант более приемлем.

— Ну, вот не надо из меня уже такого полного балбеса делать, Гарри! — Рон запустил в сторону голоса подушкой. — Да, с тех пор, как Гермиона от нас ушла, я скатился ниже некуда! Ну и что? Зато остался самим собой.

— Вот это и есть самое страшное, — хихикнул очкарик и вернул рыжему его подушку. — Вроде бы со временем должен был измениться, а как был тупицей, так и остался, вне зависимости от присутствия или отсутствия Грейнджер.

— Всё, ты меня достал!

Джинни как раз возвращалась в комнату девочек, когда из соседней спальни в неё нечаянно угодила подушка. Взяв с пола летающий предмет, она вбежала в комнату к дерущимся парням и ударила первого, кто попался ей под руку.

— Джинни! — Рон ошалело смотрел на свою сестру, потирая макушку. — Ты чего постоянно меня бьёшь?

— А мне приятно, — огрызнулась девушка и послала своего брата в долгое и далекое путешествие. Улучив момент, когда парень отвернулся, она показала Поттеру глазами на дверь и вышла.

Через десять минут парочка гриффиндорцев встретилась в общей гостиной. Народу было мало, так что у них была возможность поговорить без лишних слушателей.

— Что случилось?

— Я беспокоюсь за Гермиону, — рыжеволосая была очень напряжена. — Сегодня я видела её в обществе Малфоя.

— Когда?

— Совсем недавно. Она вроде пошла патрулировать коридоры, а неподалёку тусовался Малфой со своими дружками. Что-то мне подсказывает, что без последствий это не обойдётся.

— Перестань, — спокойно улыбнулся парень. — Ты же знаешь хорька: повыпендривается и перестанет. У него кишка тонка предпринять что-нибудь серьезное.

— Знаешь, в последнее время тебя не сильно заботит Гермиона, — шестикурсница встала. — Я почему-то думаю, что и ко мне ты будешь так относиться, когда найдёшь мне замену.

С этими словами девушка ушла к себе в спальню. Гарри проводил её грустным взглядом, но сказать, что она не права, не мог. Возможно, просто побоялся. Подождав ещё некоторое время, Поттер резко встал и пошел к себе. Убедившись, что его друг спит и больше никто в спальне не обращает внимания на Мальчика-Который-Всегда-Ищет-Себе-Приключения, исчез под Мантией Невидимкой.

* * *

Услышав неподалёку голоса ненавистных слизеринцев, Гермиона остановилась. «Чёрт! А я надеялась, что в этот раз патрулирование пройдёт без сюрпризов. Видимо, сегодня не мой день. Ну конечно, с моим-то везением! И чего они всегда группами ходят? Боятся, что их поодиночке сгнобят? Вот бедняжки!» — гриффиндорка улыбнулась: спускать на землю этих заносчивых ублюдков всегда было приятно, но пытаться это сделать без поддержки друзей — явное безрассудство. Кроме того, зачем лишние проблемы? Поэтому Грейнджер быстро развернулась в обратную сторону, но, оказавшись за углом, разочарованно вздохнула.

«Блин, и чего я не прислушалась к их голосам? Могла бы совсем в другую сторону пойти!» Перед девушкой стояла группа семикурсников-слизеринцев, которые так яро что-то обсуждали, что даже не заметили Гриффиндорскую старосту. Но как только та сделала шаг в обратную сторону, знакомый голос лишил её возможности уйти.

— Так-так-так, вы только посмотрите — это же грязнокровка Грейнджер! — Драко выступил вперед. — И что же она делает в коридорах Хогвартса в столь поздний час? Ах да, как я мог забыть, она же староста. И многих вы, мисс Грейнджер, уже успели наказать за разгуливание по замку?

— Да вот, ненароком наткнулась на шайку бездарных первокурсников. Представляешь, один из них настолько самоуверен, что открыл свой рот и стал меня чему-то учить! Фантастика! — Гермиона прекрасно понимала, что такое вызывающее поведение могло закончиться недельным пребыванем в Больничном крыле. Но разве уважающий себя гриффиндорец — даже будучи один — позволит наглым слизеринцам себя унижать? Поэтому сейчас, как и в прошлый раз, гриффиндорка не могла позволить себе потакать этим «чистокровным». Она выжила; смогла перестроить себя, чтобы не сойти с ума; ей удалось повернуть удачу к себе лицом, так зачем снова превращаться в заучку-Грейнджер?

— Бездарные первокурсники? Очень самоуверен? — передразнил её Малфой, чем вызвал громкое ржание своих однокурсников. — А ты, случаем, не больна? А то я не люблю бить слабого.

— А разве когда-нибудь было по-другому? — скопировав тон Драко, нахально рассмеялась девушка. — Кажется, ты только с такими и дерешься.

Малфой моментально достал палочку, но Гермиона была быстрее: она сразу же отправила его и некоторых слизеринцев в нокаут мощным Экспеллиармусом. Годы тренировок не прошли зря и, на бегу сворачивая в главный коридор, компания парней врезалась в прозрачную стену.

— Ловите её! — взревел Малфой, вскакивая на ноги.

Но Грейнджер была уже далеко. Преодолев расстояние длиной в футбольное поле, она оказалась возле Выручай Комнаты. «Нет! — сказала себе девушка. — Это слишком просто! Они в первую очередь будут искать меня здесь. А сегодня я намерена преподать им хороший урок». Осмотревшись и убедившись, что за ней всё-таки бегут, она снова стала разбрасывать ловушки на каждом углу.

Обежав так пол-Хогвартса, Гермиона, наконец, остановилась. Дыхание сбилось, ноги разболелись, а силы постепенно сходили на нет от продолжительного преследования. Прислушавшись, гриффиндорка вдруг поняла, что за ней больше никто не гонится и, простояв ещё несколько минут, с облегчением выдохнула.

— Так, — полностью успокоившись, староста стала продумывать оправдательные речи. — Если Макгоногалл или Филч — да и вообще любой из преподавателей — наткнется на ловушку, просто объясню, что ловила страдающих бессонницей студентов.

— И как, поймала?

Девушку затрясло. Её глаза всё больше расширялись от открывающейся картины по мере того, как она разворачивалась на голос: все до единого слизеринцы, с которыми ей «посчастливилось» встретиться, стояли, направив свои палочки прямо на неё.

— Хочешь узнать, как нам это удалось? — Драко снова вышел вперед. — Твои действия и передвижения настолько предсказуемы, что нам не составило никакого труда сразу прийти сюда, вместо того, чтобы гонятся за тобой по всему замку. Вы, гриффиндорцы, такие постоянные.

— А на себя в зеркало пробовал смотреть?

Тут же невидимое лезвие прошлось по лицу Гермионы. От резкой боли потемнело в глазах, ноги подкосились, и вот она уже лежала на полу. Из носа пошла кровь, попадая в рот и уши, постепенно под головой образовывалась темно-красная лужица.

— Грейнджер, — голос белобрысого слизеринца раздался неподалёку, — я так часто вижу тебя в лежачем положении, что скоро это войдёт у меня в привычку.

Вслед за монологом раздалось дружное издевательское ржание очевидцев — им явно нравилось лицезреть унижение грязнокровки, а тот факт, что им не придётся за это отдуваться, ещё больше убеждал их в целесообразности данной процедуры.

— Тихо, — приказ Малфоя заставил окружающих его парней насторожиться. — Я, кажется, слышал шаги. Ты привела с собой Поттера? Вот ведь, я опять сказал глупость. Ты же ему больше не нужна! Он бросил тебя, когда победил. Надобность во всезнайке пропала, а мозолить зря глаза было не нужно. И что в итоге? Ты одна, Грейнджер! Совсем одна! Тебя оставили нам на растерзание, и никто тебе уже не поможет. Как жаль, что ты так ничего и не усвоила, — рука парня стала повторять изгибы тела Гермионы.

— Вообще-то, — с трудом освободив свой рот от кровавой жидкости, прохрипела девушка, — усвоила.

— Вот мы сейчас и посмотрим. Круц…

— Ай-ай-ай, мистер Малфой, — ледяной тон выходящего из темноты Северуса Снейпа заставил всех студентов вздрогнуть. — Неужели вы забыли, что использование непростительных проклятий в стенах нашей школы строжайше запрещено? Или ваше положение в обществе настолько ударило вам в голову, что отбило последние мозги?

Из-за мрака, царившего в коридоре, казалось, будто профессор летит по воздуху. Подойдя вплотную к девушке и осмотрев повреждения, он снова обратился к старосте своего факультета.

— Что здесь произошло? — гриффиндорка почувствовала, как рана постепенно стала затягиваться, а потерянная кровь — вновь возвращаться в тело. Между тем, мужчина продолжал:

— Я жду ответа, мистер Малфой! Быть может, когда я сниму с каждого по тридцать баллов, это развяжет вам язык.

Но ни один из слизеринцев не решался открыть рот, а уж тем более выдать Драко. Тем временем, Гермиона стала аккуратно ощупывать своё лицо и облегченно выдохнула, обнаружив его полностью здоровым. Вытирая оставшуюся кровь с губ и опираясь на поданную профессором руку, девушка встала, но вмиг подкосившиеся ноги отправили их обладательницу к ближайшей стене.

— Ну, что ж, — видя состояние гриффиндорки, начал Снейп, — за сокрытие причины такого состояния мисс Грейнджер каждый из присутствующих награждается целым месяцем отработок у мистера Филча. А вы, мистер Малфой, ещё и дополнительным месяцем у меня. А теперь всем живо спать, пока не заработали у меня по ещё одному наказанию.

Коридор моментально опустел, не ушли только двое: сам профессор и гриффиндорка. По-прежнему опираясь на стену, девушка пыталась предположить, сколько ей придётся ковылять до Больничного крыла. Несмотря на то, что рана затянулась, неприятные ощущения от неё еще не прошли. И, будто прочитав мысли своей студентки, зельевар сказал:

— Мадам Помфри, к сожалению, сейчас отсутствует: её срочно вызвали в Больницу Святого Мунго для осмотра пациента с редкой болезнью. Боюсь, вам придётся проследовать со мной, чтобы я мог дать вам необходимые зелья.

Как бы ни хотелось сейчас Гермионе оказаться в другом месте, тот факт, что ей действительно необходимо было лечение, заставил её последовать за преподавателем. Опираясь на стену, староста пыталась угнаться за черным страусом, но видя, что тот уже далеко впереди, просила подождать. Терпеливо дожидаясь, пока Грейнджер дойдёт до него, Северус снова включал ускорение, и каждый раз, когда его просили подождать, сдерживался, чтобы не съязвить на этот счёт. И даже когда перед глазами показался наконец класс Зельеварения, Снейп молчаливо ждал, пока пострадавшая не переступит порог. И только ступив на каменный пол, ноги нриффиндорки окончательно ослабели, и она уже была готова оказаться на полу, как сильные руки аккуратно посадили её за ближайшую парту. Сбегав к стеллажу, стоящему рядом, зельевар покопался в стоящих там банках и отлил из большой склянки некую алую жидкость. По дороге захватив с собой ещё несколько бутылочек, мужчина поочередно поставил их перед студенткой.

— Это возвратит силы, это снимет боль, а это — Успокаивающее, поможет восстановиться после полученной раны.

Девушка ничего не ответила, только покорно выпила жидкости одну за другой. Однако последнее зелье не помогло, и из глаз гриффиндорки стали стекать слёзы. Видя такое положение вещей, Снейп решил сходить в свои комнаты за дополнительной дозой. Оказавшись в одиночестве в холодном мрачном помещении, Грейнджер сорвалась. Вспомнив Малфоя, Четвертое Непростительное, бывших друзей и этот идиотский смех слизеринцев, мозг дал команду самоуничтожения. В следующую секунду девушка бросилась к зельям и стала пить их одно за другим. Брошенные на пол пробирки и бутылочки разбивались вдребезги. Услышав звук бьющегося стекла, Северус бросился обратно в класс и, увидев Гермиону, в два шага преодолел расстояние между ними. Вырвав у неё из рук наполовину выпитую склянку с надписью «Для свертывания крови», он быстро схватил с полки Рвотное зелье и стал силой вливать его в рот теряющей сознание гриффиндорке. В попытке сопротивления она выбила банку из рук профессора и была уже готова потянуться за следующей, как всё те же сильные руки склонили её над наколдованным тазом. Придерживая волосы Гермионы, профессор пресекал всякие её попытки освободиться, параллельно осматривая разбитое стекло — по оставшейся на осколках жидкости можно было сказать, что именно и сколько выпила эта сумасшедшая. Но так ничего не выяснив, он призвал к себе ещё одну порцию Рвотного зелья и заставил выпить его до конца. От выпитых зелий девушка чуть было не потеряла сознание, но резкий рывок за волосы вернул её в реальность.

— Много ты выпила? — отбросив все формальности, спросил Грейнджер зельевар. — С каких полок брала?

— Не знаю, не помню, — в перерывах между рвотой и всхлипами промямлила студентка.

Бросив взгляд на стеллажи, Северус сразу же стал высматривать пустующие места. Их оказалось не так много, чтобы покончить с собой, но и не так мало, чтобы отделаться изжогой. Когда рвотные позывы закончились, Снейп влил пострадавшей в рот некоторые противоядия, обезболивающее, зелье против свертывания крови, противовоспалительное, сильное жаропонижающее и тонизирующее. От пережитого стресса Гермиона лежала на руках мужчины, который так отчаянно пытался её спасти, что со стороны это выглядело даже немного нелепо. Было жаль, что он не понимает, что девушке уже всё равно и её жизнь уже больше никому не нужна.

— Перестаньте, — собрав последние силы, прошептала гриффиндорка. — Перестаньте, пожалуйста.

— Ты что, с ума сошла? — такого удивления на лице зельевара студентка не ожидала, да и вообще, кроме выражения недовольства и злости у него она больше ничего не видела. — Да никакие проблемы не стоят того, чтобы из-за них умирать!

— Стоят, — всё так же тихо отвечала она. — И я уже просто не могу сражаться.

— Прекрати нести чушь, слышишь? Немедленно! Я тебе ещё раз говорю, ничто в мире не стоит того, чтобы расставаться жизнью. Разве что, ради любимого человека…

— Я не могу больше, — слёзы снова защипали глаза. — Не могу. Я устала. Я больше не хочу всего этого.

— Успокойся, ты со всем справишься. Ты поняла меня? Ты сможешь выстоять.

— Но я не знаю, как. Я не смогу.

— Я помогу тебе, хорошо? Я помогу, если ты обещаешь, что будешь меня слушаться. Хорошо?

Гермиона не верила своим ушам. Либо её воображение от выпитого пошло в разнос, либо самый строгий преподаватель Хогвартса предлагал ей свою помощь. Хотя, если он был готов пойти на это, когда навещал её в Больничном крыле, так почему не мог сейчас? Всё было настолько непривычным и обнадёживающим, что Грейнджер положительно закивала ему в ответ, не сказав ни слова. А он только улыбнулся перед тем, как девушка у него на руках потеряла сознание.

Когда Драко Малфой услышал последние слова своего декана, то чуть не вскрикнул от счастья. «Получилось! Невероятно, но факт — он согласился. Теперь дело за малым: войти в доверие и сдать его мне! Молодец, Грейнджер! Замечательный спектакль, а какой реалистичный! Потрясающе!» Закончив поздравления, слизеринец бросился в направлении своей спальни, так и не обратив внимания, что на пути задел полы мантии, под которой виднелась наставленная на него волшебная палочка.

* * *

Открыв глаза, гриффиндорка обнаружила себя лежащей на темно-зеленом диване и укрытой каким-то пледом. Слева горел камин, а где-то рядом слышались шаги. Попытавшись привстать, девушка обнаружила это действие весьма затруднительным: с каждым движением изможденного тела головная боль лишь усиливалась.

— Я бы посоветовал вам не вставать, мисс Грейнджер, — она увидела своего учителя, садящегося в кресло рядом с камином. — От резких движений вы можете ухудшить чувствительность некоторых частей своего тела — это последствия одного из выпитых вами ядов. Хотя сами по себе они были не столь вредными, но их количество нанесло непоправимый ущерб вашему здоровью. В скором времени действие некоторых закончится, и больше вашему благополучию ничто не будет угрожать.

— Что случилось?

— Всё в порядке, — потирая глаза, ответил мужчина. — Ваше представление вышло настолько реалистичным, что даже я не усомнился в правдивости ваших действий.

Гермиона впервые за последний месяц чувствовала себя счастливой. Ведь её, вернее их, план удался — Малфой поверил, что девушка ради него готова на всё, даже на шпионаж. Но он не учёл того, что ему полностью не доверяли. Как можно было верить человеку, который проклял? А его дружку? А бывшим друзьям? Поэтому, сразу после выписки из медпункта, Грейнджер пошла к Снейпу. Первоначальным планом было только извиниться, но слово за слово злость опять вскипела, и она была готова по-настоящему покончить с собой. Только вот вовремя подоспевший учитель предложил ей то, от чего она не смогла отказаться. Не то, чтобы положение двойного агента её сильно устраивало, только вот пойти за помощью было не к кому: даже Макгоногалл была бы не в силах понять жажду отмщения. Как-никак, у этого мужчины огромный опыт в этом деле, и сомневаться в нём было, по крайней мере, не логично. Но это только пока, а дальше будет видно.

— Честно говоря, профессор, — Гермиона снова приземлилась на подушку, — я вам не сильно поверила, когда вы предложили мне стать двойным агентом. Вернее, не поверила вашему желанию помочь.

— Тогда потрудитесь объяснить, почему, — зельевар продолжал смотреть на огонь, а из-за его длинных черных волос нельзя было рассмотреть выражение лица.

— Ну, потому, что вы вот так просто захотели мне помочь. Да ещё и план «Обманем Малфоя» вы тоже успели придумать. Скажите честно, вы знали, что я к вам приду?

— Предполагал. Вы, гриффиндорцы, всегда предпочитаете извиняться даже за небольшую вспышку агрессии. Рано или поздно вы, мисс Грейнджер, пришли бы ко мне, пусть даже и не по своей воле.

— Что вы имеете в виду?

— Малфою всё равно пришлось бы разыграть с вами мнимое избиение, чтобы ненужные языки не заподозрили о вашей с ним связи. А так как мадам Помфри уехала на неопределенный срок, а прибывшая ей на замену медсестра абсолютно некомпетентна, мне приходится варить для пострадавших зелья самому. Только лишние проблемы. Я бы так и так предложил вам сто раз подумать, чтобы продолжать сотрудничать с Драко, а вы бы попросили меня о помощи. Поэтому, какой бы путь вы бы ни выбрали, он всё равно привёл бы вас ко мне.

— Возможно, вы правы, — вздохнула Грейнджер. По сути, всё сказанное было правдой: он был единственным, кто смог бы трезво оценить ситуацию без всяких эмоций. — Только вот мне до сих пор не понятно, почему вы на это пошли.

На этот раз их глаза встретились. Черные омуты были по-прежнему непроницаемы и холодны — контроль бывшего шпиона не давал трещины, а её карие полны подозрения и желания скорейшей расправы.

— Скажем так, — мужчина снова повернулся к камину, — я более чем уверен, что Драко действует не в одиночку, не считая Маглаффена. За всем этим стоит человек, который преследует какую-то очень важную цель. К сожалению, я не знаю, какую. Его цель меня не интересует, мне нужен он сам. И чем скорее, тем лучше. Главное, чтобы он не понял, что я за ним охочусь, не то все ваши и мои усилия насмарку.

— У меня складывается такое впечатление, что вы всё с самого начала знали…

— Вы ошибаетесь, я не знал. Именно по этой причине я не помешал тогда Малфою проклясть вас, понимая, что получив вас в своё пользование, будет создана идеальная — не побоюсь этого слова — марионетка для выполнения грязных дел. Не исключаю тот факт, что его цель может находиться в Хогвартсе — в противном случае, он бы выбрал кого-нибудь потупее, а не самый хвалёный ум нашей школы.

— Получается, с моей помощью он хочет добиться своего, — пропустив комплимент мимо ушей, анализировала ситуацию девушка. — Тогда зачем ему нужны вы?

— Скорее всего, он надеется на мою помощь. Ну, что вы меня в этом убедите, и в его распоряжении будет уже не одна кукла, а две.

— Подождите, — гриффиндорка снова села на диване, — а может, его цель — вы? А меня он использует, чтобы заполучить вас?

— Очень хорошее предположение, мисс Грейнджер, — Северус снова погрузился в раздумья и через несколько минут продолжил: — С помощью одной марионетки подчинить себе другую, чтобы та нашла нужную в Хогвартсе вещь — это какой-то идиотизм. А использовать её, чтобы добраться до меня… Выходит вполне логично. Значит, этот человек знает меня и уверен, что попавшего в беду я точно не оставлю. И в скором времени, когда я полностью буду доверять марионетке — возможно, даже привяжусь к ней — использовать её как приманку. Что ж, вроде всё сходится.

— Так, подождите, — Гермиона было стыдно признаться, что она впервые что-то не поняла. — Драко хочет, чтобы я стала вашим слабым местом, чтобы в нужный момент ударить?

— Похоже на то.

— О, Боже, — русые кудри опять рассыпались по подушке. — Ну, неужели без меня нельзя было обойтись?

— Использовать кого-то — очень удобно, мисс Грейнджер. Во всяком случае, можно произнести Аваду, и всё ниточки оборвутся. Искать преступника уже никто не будет.

Девушка закрыла глаза руками: полученная информация скорее путала, чем помогала.

— А если ему станет известно, что я с вами заодно, и он захочет меня убрать?

— Именно поэтому вы пришли ко мне, не так ли? — Снейп встал со своего места и вплотную подошел к дивану. — И я не привык помогать кому-то, не получая что-нибудь взамен.

Тело старосты напряглось: вдруг он попросит того же, что хотел от неё Малфой с Маглаффеном? Обычно, девушки расплачиваются именно сексом. Но следующие слова профессора развеяли её опасения.

— Вы поможете мне выйти на человека, который стоит за идеей вашего использования. А я в свою очередь помогу вам не выдать себя и заставить Драко вам всё рассказать, — увидев удивление на лице студентки, Северус добавил: — Он знает, кто с вами был — это одна из особенностей Обогащения этого проклятья.

— Хорошо, я согласна.

— Вот и славно, — зельевар развернулся и отправился к двери, за которой, по идее, должна была находиться его личная спальня. — Можете сегодня переночевать у меня, диван в вашем расположении — это подтвердит убеждение Драко.

— А когда вы мне расскажете об Обогащении проклятья?

— Всему своё время, мисс Грейнджер. Действовать нужно постепенно. Не знаете — не выдадите раньше времени.

Дверь за мужчиной закрылась. Почувствовав, что принятые противоядия и ещё куча всяких разных зелий опять забирают последние силы, Гермиона решила не терять ни минуты и быстро заснула.

* * *

Убедившись, что за дверью всё спокойно, Северус стал расхаживать по комнате. Недавно узнав, что за ним действительно охотятся, он стал считать намеченный план слишком рискованным: не факт, что девчонка будет в точности выполнять его указания и не захочет сама разрулить ситуацию. А малейшая её оплошность может стоить ей жизни, а ему — шанса остаться в живых. Всё же, двойным агентом лучше быть самому, а не учить этому кого-нибудь другого, учитывая ещё тот пункт, что это — гриффиндока. Необходимо было придумать, что именно она должна будет рассказывать Малфою, и как себя вести с ней в его присутствии, чтобы это не вызвало подозрений у остальных учеников Хогвартса. И зачем он на это согласился? Ну, что сделано, то сделано. Остается только следовать плану.

* * *

Не успела Гермиона выйти из Большого Зала, как её тут же схватили под руку и повели в неизвестном направлении. Когда, наконец, девушку вывели из толпы возвращающихся с завтрака студентов и затолкали в ближайший класс, личность парня была установлена.

— Драко! Зачем было так делать? — гриффиндорка высвободилась из цепкой хватки слизеринца.

— Маглаффен за мной следил, — убеждаясь, что в помещении больше никого нет, ответил Малфой. — Нужно было его убедить, что ты — моя кукла, и я могу использовать тебя в любом месте в любое время.

— Мог бы и не уточнять, сама поняла! Чего хотел?

— Как всё прошло?

— Ты же должен был быть за дверью и всё слышать! — Гермиона прекрасно изобразила возмущение.

— Да слышал я всё! Но ты же не могла всю ночь у него проспать, а утром выйти, не обмолвившись с ним хотя бы словечком! О чём вы говорили?

— Ну, что я должна быть сильной. Я осталась в живых, а значит, для чего-то ещё в этом мире нужна, и какую-то хрень про вражду факультетов. А ещё он сказал, что мне нужно будет каждый вечер приходить к нему, так как нужно принять ещё кучу зелий, а мадам Помфри приедет не скоро.

— И всё?

— Всё! А ты что думал, в первый же день он выложит все карты? Размечтался, он — бывший шпион, и прекрасно понимает, что никому доверять нельзя. Нужно время, чтобы он привык к моему обществу.

— Я думаю, нужно больше давить на жалость. Показать ему, что без его помощи твоя психика не выдержит.

— Да, и спасибо тебе за это, — выплюнула она. Жутко было осознавать то, что приходится работать на человека, который заставлял её мучиться.

— Поблагодаришь, когда Снейп тебе правду скажет, — таким же тоном ответил слизеринец. — Ладно, пошли.

Но только подростки вышли из укрытия, как в Грейнджер вновь врезался какой-то парень.

— О, какой приятный сюрприз! — Маглаффен сжал в объятьях девушку. — Больше меня не боишься? Неужели злой дядя Драко тебя так быстро приручил?

— Отпусти меня! — пытаясь разомкнуть сжимавшие её руки, ругалась Гермиона. — Не то получишь по своей слизеринской физиономии!

— У, какие мы грозные! — Энди обиженно отпустил свою игрушку. — А я-то надеялся, что ты ему не поддашься, а оказалось наоборот — ты к нему сама побежала. Смотри, а то этот светлый дяденька опять свои игры начнёт!

И подмигнув обоим, пошёл в класс.

— Блин, неужели он догадался? — поправляя свитер, спросила сама меня староста.

— Грейнджер, ты что рот разинула? А ну, уйди с дороги, пока не пришиб!

«Ну, естественно, ситуацию нужно было выруливать, а ничего лучше, как наорать на гриффиндорку ему в голову не пришло! Ёлупень!» — девушка как раз закончила поправлять одежду, как вдруг нащупала у себя в кармане листок бумаги. «Нет, сейчас слишком рискованно доставать его — могут заметить».

И тут Гермиона почувствовала себя как-то неуютно. Такое обычно бывает, когда тебя сверлят глазами. Обернувшись, она увидела стоящего неподалёку Поттера, который только подозрительно сузил глаза и слился с толпой.

* * *

Когда все уроки закончились, староста решила прочитать записку в самом надежном и спокойном месте в Хогвартсе — в библиотеке.

«Не тому доверяешь, крошка. Ему от тебя нужно совсем другое».

Перечитав написанное несколько раз, девушка негромко выругалась. Скомкав листок, она бросила его в урну, но тот отлетел и приземлился около мужских ботинок.

— Вижу, что ты моим словам не поверила, — Энди повторил попытку собеседницы избавиться от записки. — А его словам веришь.

— С чего взял?

— Видел вас вместе. Знаешь, а ты мне казалась куда умнее.

— Слушай, если ты пришёл указывать мне, то спешу тебя огорчить — не выйдет. Лучше собирайся и уходи по-хорошему.

— Ну, вот почему ты всегда такая? Я же не ругаться пришёл, а помочь.

— Не поверишь, только этого мне и не хватало, — съязвила Грейнджер. — Но извини, мне пора — недавняя встреча с твоим другом сильно пошатнула моё здоровье. Теперь приходится следовать постоянному режиму дня.

Собрав сумку и взяв под мышку несколько книг, гриффиндорка уже собиралась уходить, как вдруг парень преградил ей путь.

— Знаешь, я тут подумал: Малфой таким неприятным способом приютил тебя у себя на коленках, может, ты и у меня хорошо сидеть будешь?

Глаза девушки расширились, и она попятилась назад, но почувствовав сзади себя стол, остановилась. Энди вплотную подошел к девушке так близко, что его губы были буквально в сантиметре от её.

— Я оставлю тебе возможность быть в сознании, чтобы ты понимала происходящее. А главное — чтобы всё помнила, — Маглаффен говорил очень тихо. — Ну что, не будем терять ни минуты? Империо.

Их губы слились в поцелуе прежде, чем Гермиона полностью потеряла контроль над своим телом. А в это время из библиотеки вышел парень, в чьих круглых очках на секунду отразилась целующаяся пара.

— Такс-с, с чего бы нам начать? — Маглаффен аккуратно держал свою новую подругу за талию. — Слушай, а ты что, встречалась недавно с Малфоем?

— Да, — Гермиона прекрасно понимала, что возможности соврать у неё просто нет, да и вряд ли она в ближайшее время появится, поэтому просто рассказала всё, что произошло прошлым вечером. Он ведь не просил подробностей после встречи с Драко.

— Странно, я этого не знал, — парочка продолжала идти по коридорам Хогвартса. — Наверное, Снейп так сильно запугал этих смельчаков, что никто в Слизерине об их проделке до сих пор не узнал. А я-то думал, чего у нас так мало заработанных баллов? И часто к нему тебе нужно ходить?

— Я не знаю, он просто сказал приходить каждый вечер получать лекарства.

— Но он ведь залечил твои раны, — пара зашла в одно из укромных местечек замка, где Энди прижал девушку к стене. Запуская свои руки под девичью блузку, парень стал легонько касаться губами её нежной шейки. — Или я не прав? Может, ты от меня что-то скрываешь?

Грейнджер так сильно старалась сдерживать вырывающиеся наружу слова, что всё её лицо моментально покраснело.

— Ай-ай-ай, — Маглаффен нежно поцеловал свою куколку в уголок рта, — нехорошо сопротивляться. Ты же не хочешь, чтобы я сделал тебе больно? Конечно же нет. Но раз ты отказываешься говорить, может, покажешь? Знаешь, я прекрасно владею окклюменцией…

Вторжение в разум произошло легко и практически безболезненно, миг — и необходимые воспоминания всплыли в памяти девушки. Он увидел всё: Рождественскую ночь, когда она абсолютно не знала своего партнера; разговор в Больничном крыле со Снейпом; первую попытку самоубийства в стенах подземелья; вспомнила о предложении зельевара работать на две стороны; разговор с Малфоем и их сделку; первую встречу с Драко и обсуждение плана; тут же всплыла картинка, как она рассказывает всё Снейпу и они продумывают свои действия; представление прошлым вечером. Когда дошла очередь до ночного разговора с профессором, гриффиндорка вновь почувствовала ликование от того, что они одурачили Малфоя-младшего, а когда девушка вспомнила, как был приблизительно разоблачен человек, на которого работали подростки, ей захотелось провалиться сквозь землю. Последним, что увидел гений окклюменции был разговор с Драко в классе.

Покинув разум своей куклы, слизеринец стал внимательно изучать каждый миллиметр её лица. От такого пристального взгляда Гермионе стало не по себе, а от следующих действий парня ещё больше: он начал её очень страстно целовать, позволяя своим рукам блуждать по девичьему телу. В голове прозвучал мысленный приказ «Отвечай мне!», и руки гриффиндорки стали вырисовывать на спине Маглаффена незамысловатые узоры, а губы отвечать на поцелуи. Ласки длились минут десять, прежде чем Энди задал очередной вопрос.

— Ты сама до этого додумалась?

— Да.

— Какая же ты молодец! Я, если честно, не ожидал, что ты так поступишь. Думал, Малфой полностью овладел тобой. Но я хочу спросить другое: ты действительно не знаешь, кто с тобой спал?

— Нет, — Грейнджер почувствовала, что заклинание ослабло, и теперь она могла спокойно двигать головой. — Но я уверена — это был Снейп.

— И зачем тогда к нему пошла?

— Я хочу, чтобы он сам мне в этом признался, — Гермиона удивилась своим словам. Где-то в глубине души ей действительно хотелось услышать слова раскаяния от профессора, но она и подумать не могла, что это окажется настолько сильным желанием, что раскрыть его смогло только Проклятье Повиновения.

— Так, может, не стоило обращаться к нему за помощью?

— Я и не собиралась, он сам предложил. К тому же, это поможет узнать нужную МНЕ информацию и запудрить мозги этому хорьку.

— Ну, тогда зачем тебе на самом деле Малфой? — выражение лица Энди стало очень довольным.

— Я хочу, чтобы он полностью поверил в то, что ему удалось подчинить меня, чтобы в нужный момент отомстить.

Смех парня эхом пронесся по каменным стенам Хогвартса, от чего девушка почувствовала себя клоуном.

— Это называется корысть, моя дорогая. Работать на всех ради себя самой. Просто гениально, — Маглаффен как истинный аристократ галантно поцеловал руку Гермионы. — Впервые вижу такую черту у Гриффиндора. Признаюсь, на мгновение мне показалось, что ты из Слизерина. Когда в тебе успела проснуться такая хитрость?

— Когда поняла, что меня хотят подчинить. Я не какая-нибудь слизеринская потаскушка, я — гриффиндорская староста. Я не могу потакать прихотям окружающих — положение не позволяет.

В следующую секунду она вновь почувствовала контроль над своим телом. Вопросительно посмотрев на слизеринца, который отодвинулся от своей собеседницы, Грейнджер выпрямилась.

— Признаюсь, такого я не ожидал. Всё, что угодно, кроме этого, — лицо Маглаффена сейчас выражало смешанные чувства. — Даже не представляю, что бы я делал, будь я на месте Малфоя.

— А ты и не будешь на его месте: по крайней мере, у тебя хватило мозгов узнать правду, а он не копался у меня в мозгах после разговора со Снейпом.

— Ты хорошо продумала свой план мести, но не расправилась ещё с одним человеком — со мной. Я тоже замешан в этой истории.

— Кроме резких словечек и облапывания, ты мне ничего такого не сделал, просто наблюдал, так сказать. Но, раз ты уже всё знаешь, я попрошу тебя держать язык за зубами: не хочу, чтобы мои старания пошли насмарку.

— Не волнуйся: мне это не повредит, а пострадавшим я помогать не собираюсь по личным причинам. Но я не люблю, когда всё идёт очень медленно. Возможно, я смогу немного ускорить процесс?

— Возможно, но не сейчас: возникнут лишние подозрения. Я дам тебе знать, когда стоит выйти на сцену.

— Ну, уж нет, — Энди отрицательно замотал головой. — Я тебе сам сообщу подходящее время, ведь ты до сих пор в мой власти, — девушка хотела было возразить, но парень перебил её. — Я не снимал проклятье Повиновения полностью, просто ослабил его действие — вдруг ты захочешь меня обмануть? К тому же, это будет тебе напоминанием, что за помощь придётся заплатить. Ну что, договорились?

— Договорились.

Сделка была закреплена очередным поцелуем, после чего подростки разошлись. Оставшись в гордом одиночестве, Гермиона съехала по стене на пол. Слёзы градом полились из карих глаз, но она не могла себе позволить закричать: даже Снейп предупреждал, что лишние эмоции могут поставить под сомнения правдивость действий. Увы, гриффиндорка просто не могла больше сдерживаться — всё очень сильно запуталось. Ей не было понятно ни поведение Снейпа, ни Малфоя, ни Маглаффена. Казалось, что это всё какой-то неудачно спланированный спектакль, где главную роль отдали абсолютно неподготовленному человеку. Да разве девушка могла даже предположить, что это чёртово проклятье станет мостом к абсолютно новой жизни? Если бы Грейнджер хоть что-то заподозрила в самом начале, её роль уже давно играла бы другая. Может быть, выбрали бы Джинни, или Лаванду, или какую-нибудь маглорожденную волшебницу… Но выбрали именно её, и с этим уже ничего не поделаешь. Чем же она заслужила такое внимание к её персоне?

Позабыв обо всем, Гермиона сидела около каменной стены, запрокинув голову вверх. Истерика закончилась, но слёзы продолжали катиться по щекам студентки. Снова вспомнился разговор с Маглаффеном. Страшно было признаться, но после этой беседы — пусть и под Империо — ей стало гораздо легче. Скорее всего, от того, что девушка, наконец, поняла, для кого она всё это делает. Ответ оказался элементарно прост — для себя. Да, на самом деле она хотела поставить всех на колени, но гриффиндорская гордость не позволяла использовать других в своих личных целях. Нужно было отдать слизеринцу должное: без его помощи Грейнджер себе никогда не призналась бы в этом. Возникло даже небольшое уважение к Слизерину за то, что у них так хорошо получается пользоваться окружающими, за их хитрость и хладнокровие. Но с волками жить — по-волчьи выть, поэтому девушка решила затолкать все свои прежние приоритеты поглубже и временно превратиться в хладнокровную куклу, чтобы в нужный момент использовать это против всех.

* * *

Когда после неуверенного стука в дверь гриффиндока вошла в кабинет Северуса, было уже давно за полночь.

— Скажите, мисс Грейнджер, во сколько я сказал вам прийти? Или вам наплевать на своё здоровье? — Гермиона с виноватым видом опустила глаза в пол.

— Вовсе нет, профессор Снейп, — ответила студентка. — Я просто засиделась в библиотеке.

— Вообще-то, часы были изобретены, чтобы можно было следить за временем и не опаздывать, — ставя на стол приготовленные пузырьки, сказал зельевар. — Если вы ещё раз опоздаете, будете варить себе зелья самостоятельно. Вам понятно?

— Да, сэр, — гриффиндорка покорно выпила все лекарства — от одного её, правда, чуть не стошнило — и уже собиралась возвращаться к себе, как голос преподавателя вновь заставил её вздрогнуть.

— Вы встречались сегодня с кем-нибудь, мисс Грейнджер?

— Только с Малфоем, — соврала Гермиона. — Но пока я решила не вдаваться в подробности и сказала только про ежедневные приёмы зелий.

— Всё правильно, своевременность ещё никому не мешала. Больше никто ни о чем не допытывался?

— Нет. Больше никто.

— Что ж, тогда можете идти.

Девушка вылетела из кабинета Зельеварения и побежала к себе. Северус сидел за столом, подперев голову рукой, и о чём-то размышлял. Ещё раз кинув взгляд на закрытую дверь, мужчина пошел к себе в лабораторию и поставил опустевший пузырёк с надписью «Возвращение контроля над собой» в дальний угол одного из стеллажей.

* * *

Следующие несколько недель прошли безо всяких сюрпризов: ни один из трёх пользователей не проявляли особого энтузиазма в осуществлении своих дальнейших планов. Ни Малфой, ни Маглаффен, ни даже Снейп, казалось, не хотели первый шаг, чтобы расшевелить соперника.

«Ну что за мужики пошли? Никто не может ничего предпринять. Хоть пойди их и отчитай за это, — девушка сидела на подоконнике в Южной Башне. — Знаю, что в будущем буду сожалеть о сказанном, но когда уже что-нибудь произойдёт, а?»

Буквально через пару дней, Гермиона действительно пожалела о своих словах: великое трио назначило ей встречу в один день. Хорошо, что ещё в разное время! Однако полученные новости скорее разочаровывали, чем помогали в осуществлении своих корыстных планов.

— Грейнджер, — Малфой поймал гриффиндорку, когда та спускалась на обед. — Я подумал, что ты должна знать: я уезжаю по делам.

— А мне зачем об этом знать? Мы вроде бы не договаривались, что ты будешь мне о каждом своём шаге докладывать. Или я тебе стала заменять мамашу? — девушка до сих пор была зла на данного представителя отряда чистокровных из-за бездействия, поэтому их и без того короткий разговор был на грани скандала.

— Следи за словами, — рука слизеринца сильно сжала плечо гриффиндорки. — Чтобы ни на шаг не выходила из замка.

— Во-первых, я и не собиралась, а во-вторых, почему нельзя?

— Поверь мне, для тебя же лучше не высовываться, — Драко говорил очень тихо и постоянно оглядывался по сторонам. — Если где-нибудь засветишься вне замка — боюсь с мисс-я-всё-знаю придётся попрощаться.

Грейнджер смотрела на своего напарника с удивлением, но тот и глазом не моргнул:

— Не задавай никаких вопросов, я тебе всё расскажу, когда вернусь. Просто прошу — не выходи из замка.

Продолжая оглядываться по сторонам, парень быстренько сбежал с места встречи, оставив свою собеседницу одну. Девушка от недоумения только развела руками. «И что это было? Легче было бы тебе, хорёк, вообще мне ничего не говорить, а просто уехать, и всё. А теперь терзайся любопытством: зачем сидеть в замке, почему нельзя выйти? Тьфу ты, бред какой-то!»

Но в этот день Гермиону ожидал очередной сюрприз. На этот раз на уроке Зельеварения.

— Итак, класс, — Снейп резко развернулся на каблуках лицом к студентам, — я хочу сообщить вам, что ближайшую неделю занятий не будет. Мне нужно срочно отлучиться по делам, а так как замены у вас не будет, советую вам хотя бы просмотреть учебник: когда я вернусь, вас ждет большая контрольная работа.

Весь класс недовольно замычал.

— Уж лучше бы каторга была постоянная, чем недельный отдых, а потом расстрел! — эти слова раздались из-за стола, где сидели Гарри, Рон и Невилл. Вероятно, они высказали свои мысли вслух и одновременно, так что факультет Гриффиндор потерял ещё 15 баллов. Но это не сильно волновало девушку, ей нужно было поговорить с профессором наедине и сообщить о ещё одном отъезде. Дождавшись, пока все ученики выйдут из класса, гриффиндорка рванула к учительскому столу и громко спросила:

— И когда вы хотели мне об этом сказать?

Северус посмотрел на девушку черными, как смола, глазами, пока ему не удалось хоть как-то подавить в себе желание сравнять её с полом.

— Почему я должен вам отчитываться? — зельевар делал паузу после каждого слова. — Или мне нужно было персонально к вам подойти и всё рассказать?

— Нет, сэр… Просто мне показалось странным, что вы уезжаете вот так, ничего не сказав. Да и у меня тоже есть новости. — Грейнджер на секунду подняла глаза, чтобы посмотреть на профессора, но тут же вновь опустила — струсила.

— Так, может, нам стоило встретиться вечером за чашечкой чая, чтобы по-дружески поговорить? — мужчине чудом удалось сбавить тон, чтобы последние слова не услышал весь Хогвартс.

Гермиона понимала, что если она сейчас скажет что-нибудь не то, его взгляд продырявит её насквозь.

— Малфой тоже уезжает из школы, — сработало. Снейп моментально успокоился.

— Куда? Что он ещё сказал? — зельевару эта новость не понравилась. Естественно, было бы куда лучше, чтобы парень находился в пределах замка, и девушка его хоть как-то контролировала.

— Чтобы я не высовывалась из Хогвартса, иначе с «мисс-я-всё-знаю придётся попрощаться», это если дословно. Я думаю, что мне…

— Я тоже хотел посоветовать вам оставаться в замке, мисс Грейнджер.

Гермиону словно окунули в прорубь с холодной водой. Ладно, если Малфой её об этом попросил, но Снейп! Это уже ни в какие ворота не лезет! Мало того, что она работает на обоих, так теперь ещё и взаперти сидеть!

— Сэр, я уверена, что смогу…

— Остаться в Хогвартсе и ничего самостоятельно не предпринимать!

Мужчина внимательно смотрел на гриффиндорку, убеждаясь, что смысл сказанного до неё дошел. Она смотрела на него своими карими глазами и совершенно не понимала, почему он так поступал. Она ведь могла проследить за Малфоем и узнать какую-нибудь важную информацию. Почему он этого не осознавал? Но студентка не знала, что Северус всё прекрасно понимает, поэтому и просит её остаться здесь, ведь своим любопытством она может натворить такого, чему сам Темный Лорд может позавидовать. Особенно, когда точно не знаешь, против кого воюешь. Однако никто не посчитал нужным отстаивать свою точку зрения, потому что один из собеседников вышел из класса, громко захлопнув дверь.

Девушка пролетела мимо толпящихся возле аудитории третьекурсников, задыхаясь от возмущения. Как? Как он мог так поступить? Ведь не на встречу выпускников отправляется, судя по тому, как отреагировал на отъезд крестника. Значит, он попытается сам всё разузнать, а ей потом будет просто подкидывать идеи, мол «Думайте, мисс Грейнджер — это ведь так просто!», а потом ответит: «Правильно мыслите, но я об этом догадывался». Да это больше похоже на игру «Угадай врага», где призом служит очередная снисходительность от грозы подземелий. Как-никак, Гермиона — двойной агент, и информацию она должна получать, а не угадывать.

Разъяренная гриффиндорка выбежала на улицу, чтобы остыть и не сорвать злость на ком-нибудь. Было уже начало марта, так что погода позволяла находиться на улице в одной мантии, однако минут через 10 девушка поняла, что замерзла.

— Решила остудить мозги? — гриффиндорка готова была наложить Аваду на этого ухмыляющегося засранца, ибо сейчас она меньше всего хотела встречаться с любым представителем Слизерина.

— Слушай, Энди, моё терпение скоро лопнет, лучше проваливай.

— Забавно наблюдать за двойным шпионом, когда того насильно оставляют в четырёх стенах, — парень подошёл к девушке и обнял за талию. И ему тут же пришлось активировать проклятье Повиновения, чтобы рука Гермионы не зарядила ему по носу. Маглаффен продолжил:

— Раз получилось так, что я единственный, кто знает о твоём маленьком секрете, придётся немножко тебя расшевелить.

— Что ты хочешь этим сказать? — слизеринец специально ослабил проклятье, чтобы она могла спокойно задавать свои вопросы.

— Хочу сказать, что знаю, куда отправились твои напарники, — он поцеловал её в волосы. — И мы можем провести с тобой прекрасное время, тихонько наблюдая за ними со стороны. Но следить мы можем только за одним. Итак: орёл — Снейп, решка — Малфой.

Когда оковы подчинения упали с плеч Грейнджер, она повернулась лицом к парню, который как раз доставал из кармана монетку. В голове у гриффиндорки зазвучали слова обоих пользователей с просьбой остаться в замке, но ещё не остывший от злости разум перекричал все предостережения.

— Бросай.

Монетка со звоном ударилась о каменный пол.

Джинни как раз собиралась ложиться спать, когда в гриффиндорскую спальню вошла Гермиона. Она была очень взволнованна и, казалось, на кого-то сильно рассерженна. Не обращая ни на кого внимания, семикурсница стала быстро собирать вещи, параллельно что-то бормоча себе под нос. К сожалению, слов было не разобрать, но шестикурсница и так поняла, что без Слизерина тут не обошлось. Когда, наконец, шорох со стороны кровати Грейнджер закончился, младшая Уизли всё-таки решилась заговорить с бывшей подругой.

— Куда-то уезжаешь? — подойдя так, чтобы вопроса никто, кроме самой Гермионы, не слышал, спросила Джинни. Но великий ум школы ответила далеко не сразу: продолжая витать в облаках, она так и стояла напротив собранной сумочки, пока не почувствовала, что возле неё кто-то стоит.

— Джинни? — девушка удивилась, увидев стоящую рядом новую представительницу Золотого Трио. — Что-нибудь случилось?

— Это я у тебя хотела спросить, — осматривая упакованный багаж, сказала Уизли. — Куда-то уезжаешь?

— Эм, да. Папа написал, что мама сильно заболела, и попросил меня ненадолго приехать и за ней присмотреть.

— А сам он не может?

— У него ежегодная конференция в Нью-Йорке. Там собираются лучшие дантисты мира, и если он пропустит данное мероприятие, то маме весь следующий год придется жить на съемной квартире. Вдобавок, у всех родственников резко не получилось приехать его подменить, так что я — единственная альтернатива.

— Но ты же пропустишь занятия. На тебя это не похоже — раньше ты бы ни за что не согласилась.

— Знаешь, раньше у меня таких проблем не было, — Гермиону стали утомлять вопросы собеседницы, и возникло ощущение, что находишься на допросе. Конечно, можно было предположить, что она просто интересуется, но, вспомнив тот незначительный факт, что Джинни приняли на место Грейнджер, желание честно отвечать отпадало автоматически.

— Так, может быть, не стоило тогда сближаться с некоторыми личностями, чтобы таких проблем не было? — естественно, что Уизли-младшая намекала на Малфоя.

— Эти некоторые личности уже получили хорошую взбучку за то, что пытались со мной сблизиться. Не думаю, что в скором времени их попытки возобновятся.

— Но по твоему поведению этого не скажешь.

— Слушай, зачем тебе это? — Грейнджер повернулась так, чтобы Джинни видела её лицо: порой мимикой можно сказать больше, чем словами. — Кто тебя попросил меня допрашивать?

— Никто, — рыжеволосая хотела сначала соврать, но в последний момент что-то подсказало ей этого не делать. — Просто подозрительно, что вы все в один день уезжаете из Хогвартса. Неужели вы повязаны одним делом?

— Джинни, — староста постаралась сделать голос как можно более мягким, чтобы не сорваться, — если бы мы были все чем-то одним повязаны, то кто-нибудь да заметил. И уже через день можно было бы услышать столько сплетен по этому поводу, что уши бы завяли. Ты так не думаешь?

— Возможно, ты и права, — шестикурсница поняла, что дальнейший разговор бесполезен. — Кстати, тут для тебя посылка. Я её спрятала в твою тумбочку, а то в нашей спальне орудуют охотники на содержимое чужих «подарков».

Уизли больше ничего не сказала, только повернулась и пошла в сторону своей постели. Гермиона, достав переданную коробочку, отправилась с нею в туалет — единственное место, где нормальный человек подглядывать не будет. Закрывшись в дальней кабинке, девушка развернула посылку, в которой лежал флакон с бледно-розовой жидкостью. Грейнджер достала бутылочку и сразу заметила прикреплённую к ней записку.

«Когда зелье в Ваших руках приобретет бледно-розовый цвет, сделайте несколько небольших глотков, но помните: его можно использовать только дважды. Третий раз может стать последним.»

Острый подчерк профессора Снейпа нельзя было ни с чьим перепутать. Только вот непонятно, почему он не написал, что за зелье ей придётся принять. «Нет, — сказала сама себе девушка, — сейчас рано. Если зелье можно выпить дважды, значит, оно меняет цвет в зависимости от ситуации, в которой находится человек. Может, это какое-нибудь успокоительное или что-нибудь для внушения? Скорее всего, он боится, что я ослушаюсь и попытаюсь покинуть Хогвартс, а подарочек предназначен для того, чтобы такие мысли исчезли из моей головы. Нет, это слишком глупо. Снейп не послал бы мне такое зелье, зная, что именно это мне и хотелось бы сделать. Значит, здесь всё-таки что-то другое». Тем не менее, насколько бы ни было подозрительным содержимое флакона, оно отправилось в кучу к собранным вещам.

* * *

На следующее утро Гермиона первым делом заглянула к МакГонагалл. Как ни странно, но отмазку «Я — единственная альтернатива» профессор восприняла с удовольствием.

— Мне самой хотелось предложить вам проведать родных — это помогло бы избавиться от вашей депрессии. А насчёт занятий — не волнуйтесь, думаю, у остальных преподавателей нет ни единого сомнения в том, что весь материал вы уже знаете. Так что можете ехать абсолютно спокойно, — Минерва была одним из тех преподавателей, которые с полуслова понимали своих студентов, даже если те просто симулировали болезнь и просили освободить их от занятий. Конечно, с ней такой фокус не всегда срабатывал, зато, когда действительно было необходимо, отпускала не задумываясь. Вдобавок, ещё и других преподавателей предупреждала. Поэтому, решив все свои вопросы, Грейнджер со спокойной душой вышла из замка и отправилась в Хогсмид. Но чем ближе она подходила к Визжащей Хижине, тем больше возрастало её беспокойство.

«Блин, всё-таки лишний раз убеждаюсь, что нельзя принимать важные решения на горячую голову. И зачем я согласилась на эту авантюру? Могла бы просто переждать в замке, а потом спокойно всё разузнать. Ох уж этот Маглаффен! Вечно он не вовремя влезет со своими сюрпризами! А он ведь так и не сказал, зачем ему это. Вряд ли только из-за «расплаты». И почему все слизеринцы такие озабоченные?

Снова этот невыносимый поток вопросов! Всё было бы понятно, если бы Малфой с самого начала всё продумал, и не было бы сейчас такой неразберихи! Если подумать, то здесь каждый против другого, а я — лишь мост, по которому ко всем сразу перетекает нужная информация. Надо постараться в будущем не набирать так много дел сразу, а то буду как сейчас — девушка-передатчик. Ну, что поделаешь, ввязалась, так теперь и выпутаться как-то нужно. Как же я от всего этого устала!»

Пока Гермиона рассуждала на тему, что ей делать и как быть, ноги сами привели её прямо к пункту назначения. Именно отсюда было решено начать свой путь, так как до сих пор в это пошатывающееся здание даже некоторые из преподавателей боялись заходить, поэтому оно являлось идеальным местом для грязных делишек.

Энди уже ждал девушку внутри и очень обрадовался, когда та показалась в дверях комнаты второго этажа.

— Неужели ты пришла?

— А ты ожидал увидеть кого-то другого или надеялся, что откажусь? — гриффиндорка не могла выносить этого слащавого кретина, но он, к несчастью, был единственным человеком, способным помочь, так что другого выбора у неё не было.

— Если честно, я ожидал услышать тысячу оправданий и огорченно смотреть тебе вслед. Но ты пришла, и этим всё сказано.

— Хватит предисловий, Маглаффен! — эти вечные разглагольствования слизеринца Грейнджер достали, уж лучше бы Снейп был на его месте. — Какой у нас план?

— Если я тебе сейчас всё расскажу, будет совсем неинтересно. Так что буду всё выкладывать понемножку.

— Что?! Ты издеваешься? Может, ты ещё скажешь, что у тебя вообще плана нет?

— Не волнуйся ты так, — проклятье Повиновения сковало всё тело девушки, и парень спокойно подошел ближе и обнял её за талию. — Всё очень хорошо продумано. Главное — чтобы ты слушалась меня, а больше ничего особого от тебя не требуется. Ну, я думаю, на этот счет волноваться не стоит. Итак, ты готова?

— К чему? — проклятье немножко ослабло, и девушка смогла спокойно говорить.

— К перевоплощению, — от насмешки, прозвучавшей в голосе Энди, Гермиона почувствовала себя трехлетним ребенком, который сделал неправильно элементарную вещь.

Тут же в руках у гриффиндорки оказался флакон с какой-то жидкостью. Сделав по приказу несколько глотков, Грейнджер почувствовала, что с телом стали происходить значительные изменения: волосы почернели и стали очень гладкими, грудь увеличилась до третьего размера и пятая точка заметно изменилась. Когда превращение закончилось, девушка захотела себя осмотреть, но увидев, как на неё пялится представитель мужского пола, поняла, что с телом у неё всё в порядке.

— А без этого никак нельзя было? — голос тоже изменился и стал более мягким.

— Так нужно, — пытаясь абстрагироваться от стоящей перед собой конфетки, сказал Маглаффен. — Теперь попытаюсь объяснить, для чего весь этот цирк: каждый месяц в определенный день Малфой со своими дружками отправляется на охоту — собирают девушек легкого поведения и отвозят в поместье. У меня есть предположение, что там над ними проводят какие-то эксперименты, потому что спустя несколько дней после отлова, проходят собрания чистокровных, которым посчастливилось сохранить своё высокое положение после падения Темного Лорда, во время которых Он демонстрирует очередную темную технику. Так Ему до сих пор удается сохранять ведущее положение среди всех семей, чьи чистокровные души всё ещё жаждут крови. Но мне надоело, что мной командуют, поэтому я хочу немножко подпортить репутацию этих светлоголовых. Для этого мне и нужна ты: твоей задачей будет раздобыть дневник Тома Реддла, в котором хранятся все их премудрости, пока я буду отвлекать Драко.

— Чей дневник? — Гермиона безумными глазами смотрела на рассказчика.

— Темного Лорда, — Энди продолжал пожирать девушку глазами. — Когда у семейства Малфоев оказался дневник, уже тогда кто-то из них общался с темным магом, и он приказывал им делать какие-то исследования — ну, чтобы не терять время зря. И вот на протяжении десяти лет, они шаг за шагом погружались в знания запрещенных заклинаний, получая советы по их использованию от самого Темного Лорда. Не смотри на меня так удивленно! А ты думала, что Драко смог так просто обогатить Четвертое Непростительное только из-за его чистокровности и без всякой предварительной практики? Дорогуша, вся эта семейка потому и не погибла от Нагайны, что так долго являлась личным помощником в экспериментах Реддла. Благодаря этому, они сейчас во главе всех семей. Но, как я уже сказал, мне осточертело всё это, и хочется каких-то перемен.

— Так, подожди, я была всего лишь частью какого-то эксперимента? — Гермиона чуть не упала от полученной информации. — А для чего он тогда попросил меня шпионить за Снейпом?

— Ой, если честно, мне было не очень интересно, зачем они за ним гоняются. Может, надеются, что Снейп поможет с экспериментами или что-нибудь посоветует. В общем, я не знаю. Но факт остается фактом — личные проклятья Темного Лорда они используют на девушках, скорее всего, ты в их число тоже попала. Так что, если хочешь угостить хорёчка чем-нибудь подобным в ответ, то тебе тоже понадобится эта книжечка.

План Грейнджер определенно не нравился: пробираться в качестве очередной жертвы в дом к Малфоям, чтобы выкрасть книжку, из которой было взято проклятье, приобретенное перед Рождеством — всё это попахивало очередным провалом. Вряд ли Драко был настолько не привередлив в выборе жертвы, что не заметил бы гриффиндорских замашек самозванки. Будто прочитав мысли своей подружки, Энди сказал:

— Не волнуйся, я точно знаю, каких девушек Малфой выбирает для знакомства со своим поместьем. А так как ты всё равно не сможешь выглядеть убедительно, я буду координировать твоё поведение сам. Но время от времени я буду значительно ослаблять проклятье, чтобы никто из лаборантов не заподозрил неладное.

— Напомни мне ещё раз, для чего я это всё делаю?

— Ну, ты же хотела узнать, что тебе не договаривает белобрысик, поэтому и согласилась. К тому же, сама вроде бы предлагала Снейпу провернуть данную операцию, но он эту идею не одобрил. Или хочешь переключиться на профессора?

— Ладно уж, раз выпала решка, значит, будем следить за Малфоем.

В последний раз оговорив план действий, парочка отправилась разгуливать по Хогсмиду. Людей было не очень много, так что они не привлекали к себе особого внимания. Но вот где-то неподалеку послышалось громкое ржание, и из-за угла вывалилась команда пьяных подростков. Тут же зайдя в ближайший бар, Энди сунул в руки девушки бутылку бренди.

— Ты что, с ума сошел? — Гермионе было стыдно стоять с увесистой бутылкой в руках. — Я не буду это пить!

— Ты должна, иначе он не поверит, что ты действительно моя на вечер, — парень следил за приближающейся оравой через маленькое окошко в двери. — Здесь находятся фальшивые воспоминания, которые автоматически всплывут у тебя в памяти, когда Малфой захочет удостовериться в товаре. А для усиления эффекта ты должна быть навеселе. Так что пей и не выпендривайся, а то мы спалимся, даже не начав вынюхивать.

Грейнджер сначала понюхала бренди, потом сделала попытку отпить глоточек, но в последний момент отодвинула бутылку.

— Ох, с тобой будет сложно, — Маглаффен полностью активировал Империо, и девушка осушила всю бутылку в один присест. Рот горел огнем, но жар стал постепенно стихать, когда язык слизеринца дотронулся до горячего языка Гермионы.

Дверь распахнулась, и целующиеся вывалились навстречу орущим подросткам.

— О, Малфой, куда собрался? — Энди оторвался от девушки, которая по его мысленному приказу обиженно надула губки. — И меня, как всегда, не позвал. Обижаешь, обижаешь! А чего ты без девушки, вон, посмотри — все твои друзья с прекрасными дамами, а ты один. Непорядок!

— Ты бы лучше заткнулся, — Драко явно не расположен был общаться. — Не видишь, я делом занят. Иди, куда шел.

— Ну, вот почему ты всегда такой колючий? Настоящий ежик! Я же тебе помочь хочу, — Маглаффен скосил глаза в сторону своей спутницы, которая что-то пьяно пробормотала и развязно улыбнулась. — Она уже полностью готова и даже не вспомнит, кто её снял. Бери, мне не жалко. Насколько я знаю, тебе сейчас уже нужно возвращаться, а подружки на вечер нету. Ты подумай над моим предложением, я же от чистого сердца.

Снова поцеловав девушку в губы, Энди уже собирался уйти, как его окликнул голос трезвого собеседника:

— Она точно подходит?

— Ну, когда я с ней познакомился, подходила, — парень стал щупать округлости Грейнджер, а та в ответ только довольно засмеялась. — Давай вместе проверим.

— Ладно, — Малфой подошел к парочке и буквально вырвал пошатывающуюся девушку из рук соперника. — Как её хоть зовут?

— Джудит, — воздушный поцелуй был отправлен только что потерянному трофею, — она очень миленькая, не правда ли?

— Да-да-да, несомненно, — Драко быстро осмотрел девушку и повел её в противоположном направлении.

Грейнджер хотела оглянуться на Маглаффена, чтобы удостовериться, что всё идёт именно по плану, но проклятье Повиновения полностью сковало её тело, оставив лишь небольшую часть разума, чтобы она смогла смотреть на всё со стороны.

Протащив свою новую подругу несколько метров, Драко остановился на перекрестке. Буквально через несколько минут к ним присоединились Кребб и Гойл со своими подругами. Девушки тоже были в стельку пьяными, так что насчёт своего отвратительного состояния Гермиона перестала волноваться.

— Подходят? — довольно жесткий тон белобрысого заставил двух других парней насупиться и согласно кивнуть. — Хорошо, тогда отправляемся.

Все шестеро трансгрессировали. Когда ватные ноги пьяной Грейнджер приземлились на мрамор, гриффиндорка выпала из рук своего приятеля. Поднимая свою неустойчивую ношу, Малфой громко выругался, но, снова взвалив девичье тело к себе на плечо, понес в неизвестном направлении. Поднять голову и запомнить путь к выходу, у Гермионы просто не получилось: голова отяжелела настолько, что казалось, будто она вот-вот упадет на пол. Да и приземлившись в каком-то помещении, стало невыносимо даже думать: череп как будто превратился в музыкальные тарелки, которые со всей силы ударили друг о друга. От невыносимой боли девушка стала терять сознание, но ей удалось услышать последние слова Драко:

— … эту девчонку не трогайте, она — прекрасный материал для презентации.

Спустя пять-шесть часов гриффиндорка проснулась от жуткой головной боли, и глаза предательски не хотели открываться. После того, как провалилась десятая попытка разлепить веки, девушка перекатилась на спину и просто постаралась расслабиться.

— Ну, наконец-то ты очнулась, — голос Маглаффена прозвучал настолько громко, что показалось, будто он говорит в самое ухо. — Только не вздумай в голос отвечать, не то тебя вообще сочтут психически отсталой.

— И как же мне прикажешь с тобой разговаривать? — мысленно спросила Грейнджер, но чуть не закричала, услышав ответ:

— Так и разговаривай. Я же не просто так позволил тебе со стороны наблюдать за происходящим — это помогает общаться с жертвой, чтобы другие ничего не заметили. Кстати, подобное умение тоже взято из нашей книжечки. Так что не надейся избавиться от моих комментариев.

Гриффиндорка захотела скорчить какую-нибудь рожицу в ответ на такие слова, но подумав, что он всё равно не увидит, просто мысленно послала парня.

— Сколько мне ещё осталось до того, как Оборотное зелье перестанет действовать?

— Как только ты отрезвеешь, — впервые в жизни девушка услышала нотки сожаления в голосе слизеринца. Только вот было не понятно, что его больше огорчило: исчезновение внушительных размеров тела или полное разоблачение их затеи. – Я добавил определенные травы в зелье, чтобы оно продлевало своё действие при наличии в крови алкоголя — это, кстати, тоже одно из дополнений Реддла. Полезная штука, однако. Так что постарайся трансфигурировать ещё одну бутылочку бренди, которую я засунул тебе в сумку, во что-нибудь подходящее по интерьеру помещения, пока тебя не пришли обыскивать. И побыстрее, они с этим делом долго не тянут.

Приложив немалые усилия, чтобы раскрыть глаза, Гермиона стала осматривать помещение, в котором она находилась. Как она и предполагала, это оказалась одиночная камера в подземелье. Кроме небольшой кушетки, удерживаемой двумя цепями, и холодных камней, здесь ничего не было. С трудом нащупав в кармане волшебную палочку, Грейнджер превратила сумочку в плоскую черную дощечку, которую прикрепила клеящим заклинанием под местом для отдыха. Убедившись, что тайник не заметен под тенью кушетки, девушка спрятала туда и свою волшебную палочку.

— Ты что, дура? Зачем палочку-то спрятала?

— Чтобы не нашли, — Гермиона вновь вернулась в горизонтальное положение, дабы никто не заподозрил её в преждевременном пробуждении. – Вряд ли они оставят меня в нашей одежде и не захотят её проверить. Лишние подозрения нам ни к чему.

— А как ты объяснишь отсутствие палочки?

— Скажу, что где-то её потеряла, так как впервые сильно напилась, — лишние разговоры стали очень сильно утомлять гриффиндорку. — Слушай, я же не могу постоянно быть пьяной, заметят же.

— Да пошел ты! Я и так выпила целую бутылку одна, да ещё и с непривычки! Мне этого должно на несколько дней хватить. Если я ещё выпью, то сам будешь притворяться девушкой легкого поведения!

Никак не прокомментировав данное высказывание со стороны великой трезвенницы, Маглаффен вдруг замолчал. Воспользовавшись минутным отдыхом, Гермиона вновь готова была погрузиться в спасительный сон, как вдруг кто-то вылил на неё целое ведро холодной воды. От неожиданности девушка закричала и стала сильно кашлять, но сильная рука схватила её за волосы и с силой рванула вверх, заставив Грейнджер подняться на ноги. Схватившись за чью-то руку, она попыталась ослабить боль, но еле успела сгруппироваться, когда её грубо бросили на пол. Вытирая лицо мокрым рукавом, гриффиндорка подняла голову, чтобы посмотреть на столь «галантного» парня. Им оказался Гойл, чему она не сильно удивилась.

— Вот теперь мы все в сборе, — из темноты вышел Драко Малфой. — Поднимите их.

Стоящий неподалеку толстяк схватил Гермиону за локоть и заставил встать. Тоже самое было сделано и с остальными двумя девушками. Судя по тому, как они сильно дрожали, было понятно: их разбудили аналогичным способом. Пленницы не отличались ни особой красотой, ни — судя по одежде — особым вкусом. Одна была одета в джинсы на два размера меньше, чем надо, и откровенную майку, которая терялась на фоне её прелестей. Вторая же была в мини-юбке и сапогах на высоком каблуке, только вот её ярко-желтая безрукавка явно предназначалась для маленькой девочки, чем для пышногрудой девицы. На фоне этих двух блондинок, Гермиона чувствовала себя изгоем со своими черными волосами, черными джинсами и обтягивающей розовой кофточкой с глубоким декольте.

От дальнейшего осмотра своих подруг по несчастью Грейнджер отвлек взмах палочки, после которого все три красавицы предстали перед парнями во всей своей красе. От неожиданности девушки стали прикрываться, но руки то и дело сползали с нужных мест. Драко стал внимательно рассматривать тела всех своих жертв, но, дойдя до Гермионы, вдруг остановился.

— Ты же вроде подружка Маглаффена, — расстояние между подростками сократилось. — Что ж, покажи мне, насколько хорошо ты его знаешь.

Вторжение в разум было очень грубым и болезненным. Отбрасывая всё ненужное, парень добрался до фальшивых воспоминаний о том, как она подсела за столик в баре к одиноко пьющему парню, как через несколько минут стала его собутыльником, а ещё через двадцать минут и двух бутылок бренди жаловалась на то, что родилась в маггловской семье и всегда хотела узнать секрет уникальности чистокровных. Увидев, как Энди предлагает уединиться для индивидуального знакомства с анатомией одного из представителей такого высокого уровня, и они вдвоем вываливаются навстречу Малфою, Драко покинул сознание девушки.

— А паршивец не соврал: она действительно шлюха, — выплюнул слизенинец и сильно схватил её за шею. — Хотела познакомиться с истинными чистокровными? Признания захотелось? Ты — никчемный ненужный мусор, который достоин только того, чтобы его топтали ногами. Долбанное животное! Такую грязь, как вы, нужно стирать с лица земли, потому что ваше смердение не позволяет нормально жить остальным людям. Ты нуждаешься в уничтожении, но в отличие от остальных сук, ты прекрасно подходишь на роль лабораторной крысы. Я бы мог подарить тебе быструю смерть, но раз ты игрушка этого напыщенного самолюбивого урода, твоя программа будет куда более насыщенной, чем у других.

Наколдовав девушке какую-то накидку, он бросил её к Гойлу и сказал:

— Отведи её обратно в камеру, а остальных подготовь к исследованиям.

Снова оказавшись в своей камере, первое, что сделала Гермиона — это достала бутылку бренди. Но как только огненная жидкость прошла по пищеводу, девушка начала громко кашлять.

- Когда выйду отсюда, то никогда больше не буду пить, — обещание было, конечно, глупым, зато помогло сделать ещё один глоток. Быстро спрятав бутылку обратно в тайник, Грейнджер легла на кушетку, так как сон просто валил с ног.

* * *

Спустя какое-то время, девушку разбудил истошный вопль, доносящийся из соседней камеры. Подбежав к решеткам, гриффиндорка стала наблюдать, как одну из пышногрудых девиц силой потащили в неизвестном направлении. Мужчины, пришедшие за жертвой, были незнакомы Грейнджер, но почему-то она точно была уверена, что где-то их раньше видела. Однако, как бы она ни пыталась вспомнить, ничего не получалось. Впрочем, уже не имело большого значения, знает девушка обитателей поместья или нет, важно было только одно: когда придут и за ней? Но на этот вопрос точного ответа не было, так что Гермионе ничего не оставалось, как сидеть и ждать.

Предварительно убедившись, что кроме девицы в соседней камере, никого в подземелье не было, Гермиона решила проверить содержимое своей сумочки: мало ли, вдруг в ней найдётся ещё немало необходимых вещей для выживания. Засунув руку в бездонную вещь, первым, что она ощутила, был флакон с зельем Снейпа. Сейчас оно было светло-молочного цвета, а от прежнего розового не осталось и следа. «Хм, может, у него уже истек срок годности? Ну да, чтобы профессор сам посоветовал мне зелье с маленьким сроком использования? Он же не настолько глуп! Но почему Снейп не объяснил, для чего оно? Ну, или хотя бы каких последствий ждать…»

Девушка ещё долго сидела с пузырьком в руке, пока не заметила, что жидкость стала постепенно менять свой цвет. Спустя несколько секунд, оно стало бледно-розового цвета. Гермиона вновь прочитала записку, прикрепленную к флакону с жидкостью.

«Когда зелье в ваших руках приобретет бледно-розовый цвет, сделайте несколько небольших глотков, но помните: его можно использовать только дважды. Третий раз может стать последним.»

Вдруг послышался скрип дверей и тяжелые шаги. Сделав несколько небольших глотков, гриффиндорка быстро засунула пузырёк обратно в тайник и легла на кушетку. Только немного успокоившись, Грейнджер поняла, что у зелья был отвратительный вкус, от которого чуть ли не вырвало. «Странно, то же самое было со мной, когда я пила последний раз зелья у Снейпа…»

Но додумать она не успела: решетки в камеру открылись, и к заключенной вошел какой-то человек. Решив притвориться спящей, Гермиона надеялась, что гость уйдёт, но наступившая тишина стала сильно давить на уши. От опасности, царившей в камере, постепенно становилось не по себе, и девушка уже была готова повернуться лицом к вошедшему, как вдруг он сильно ударил её коленом в поясницу. От резкой боли та закричала, но ей тут же зажала рот чья-то увесистая рука. Девушка попыталась рассмотреть своего мучителя, но уже и так стало понятно, что это был Гойл. Видимо, этой свинье надоело прислуживать Малфою-младшему, и он решил немножко позабавиться со своей новой знакомой. Однако, парень немного не рассчитал свои силы и размеры руки, так что жертва стала задыхаться. Но ему уже было все равно: задрав вверх её накидку, он уже начал расстегивать себе брюки, не обращая внимания на постепенно слабевшие девичьи руки, отчаянно пытающиеся отодвинуть его руку, чтобы вздохнуть. Несколько раз сильно шлепнув свою жертву на бедрам — не исключено, что после таких ласк у девушки останутся большие синяки — он уже был готов сделать то, зачем пришел, как вдруг кто-то рванул его за воротник и бросил на пол. Откашливаясь и жадно хватая ртом воздух, Грейнджер повернулась, чтобы посмотреть на своего спасителя. И чуть не завыла от разочарования, увидев возвышающегося над Гойлом Драко.

— Ты что, охренел?! Ты когда-нибудь мозгом своим свинячим думать начнёшь? Мне её сейчас на осмотр вести, а ты тут решил немного с ней поразвлечься! Как ты потом Ему объяснишь её полудохлое состояние? — парень был вне себя от ярости. Казалось, будто он готов был на месте растерзать своего подчиненного.

— Но демонстрация ещё не скоро! — натягивая штаны, прохрипел толстяк. — Он же всех осматривает за день.

— А ты не думал, что эта шлюха может понадобиться ему гораздо раньше, потому что её охмурял Маглаффен? Мало ли, кем она может быть!

— Да она же потаскуха, это и так видно! Не одна нормальная баба не смогла бы так притворяться в её то возрасте!

— А теперь слушай сюда: я тебе вроде приказал руками её не трогать, она теперь лабораторная крыса номер один. Так что убирай свой член подальше от этой камеры, и чтобы я тебя возле неё не видел.

Гойл попытался что-то сказать в своё оправдание, но, видя гневный взгляд Малфоя, решил промолчать и вывалился из камеры. Быстро взмахнув палочкой, Драко вновь оставил пленницу без одежды, только на этот раз она не стала прикрываться, а только молча наблюдала. Осмотрев синяки и кровоподтеки, парень сначала нахмурился, но потом вновь вернул девушке её одежду.

— Вставай! — Гермиона покорно выполнила приказ. — Империо! Ты идёшь точно за мной, ни на кого и никуда не оглядываешься, не пытаешься сбежать или схитрить, никому не помогаешь, не визжишь и не рыдаешь, что бы ни увидела.

Получив приказ, Грейнджер полностью расслабилась и последовала за парнем. Выйдя из подземелья, парочка отправилась по длинному каменному коридору, по обе стороны которого находились многочисленные двери. Дойдя до развилки, они сначала свернули налево, потом метров через десять направо, подошли к большим металлическим дверям, за которыми, по всей видимости, находилось какое-то большое помещение. Тут же им навстречу вышел человек, ведя за собой ещё одну девушку. Пустой взгляд, полная расслабленность и абсолютная послушность отличали её от той раскованной пышногрудой блондинки, которую недавно силой вывели из камеры. Сама того не осознавая, Гермиона обернулась, чтобы проследить, куда её повели, но тут же поймала себя на мысли, что это полностью противоречит данным ей командам. Вернувшись в прежнее состояние, Грейнджер покорно вошла в помещение вместе с Драко. Оно было довольно просторным, в центре находилось что-то похожее на стол, только выходило оно прямо из пола. С левой стороны от «пьедестала» стояла высокая трибуна, полностью состоящая из скелетов змей, где лежала большая развернутая книга, над которой склонялся высокий человек в мантии с капюшоном. Заметив вошедших, он оторвался от чтения и спустился со своего места. Когда он оказался на очень близком расстоянии, девушка услышала низкий хриплый голос незнакомца:

— Она покорна?

— Естественно. Стал бы я приводить пленницу, находящуюся в сознании.

— Что ж, тогда принеси мне лекарство, а я пока побеседую с нашей новенькой.

Дождавшись пока юноша выйдет и звуки его шагов полностью исчезнут, незнакомец снял капюшон. Когда гриффиндорка увидела его лицо, ей чудом удалось сдержаться, чтобы не закричать от ужаса и сохранить полное хладнокровие: перед ней стоял Люциус Малфой. Вернее то, что от него осталось.

Высокий мужчина с правильными чертами лица, длинными белоснежными волосами, аккуратно спадающими на плечи, с присущим всем аристократам надменным голосом и презрительным взглядом — таким был Люциус Малфой, когда Гермиона впервые встретила его в Косом переулке. Как же отличался человек, стоящий перед ней, от того изящного мужчины: пыльная черная мантия, полы которой были такими грязными, будто её владелец годами бродил по болотистой местности; на руках надеты перчатки, однако даже этому предмету гардероба не удавалось скрыть излишнюю худобу рук; некогда белые волосы, которыми могли похвастаться лишь представители семейства Малфой, свисали с головы безобразными темно-серыми прядями, слипшимися от грязи и пыли. Гермиона не могла поднять голову и посмотреть на лицо Люциуса, так как роль безвольной куклы обязывала стоять ровно и не двигаться.

Безо всякого предупреждения, мужчина схватил девушку за подбородок и вторгся в её разум. От боли Гермиона закричала, но мужская рука схватила за горло и сдавила ещё сильнее. С каждой секундой, что мужчина проводил у гриффиндорки в голове, отбрасывая все ненужные воспоминания и просматривая снова и снова момент знакомства с Маглаффеном, воздух в легких девушки постепенно заканчивался, но, в страхе приблизить свою смерть даже на долю секунды, девушка не издала ни звука. Люциус вышел из воспоминаний Грейнджер так же резко, как и вошел. Только сейчас можно было улучить момент и посмотреть на мучителя. От страха Гермиона чуть не закричала, и только чудом ей удалось сдержать вырывающийся наружу испуг: если правая сторона лица была абсолютно нормальной, не считая следов хронической усталости, то левая представляла собой один большой шрам, будто следы от тысячи порезов стянулись в один, превратив кожу в большой кусок зажаренного мяса. Казалось, будто ни левого глаза, ни левой ноздри у мужчины просто не было, их место занимали гниющие куски плоти, из которых то и дело лился гной. Глядя на всю эту картину, можно было с уверенность сказать, что проклятье, которым его наградили, постепенно сжирало голову изнутри, причем только левую её часть. Видимо, проклятье лишь слегка задело мужчину, но именно это и сделало последствия такими ужасными. В противном случае Люциус умер бы спустя несколько дней.

О том, что Малфоя-старшего именно прокляли, свидетельствовал цвет гноя — черный. Таким он становится только при воздействии очень сильной черной магии, вылечиться от которой невозможно. Это девушка узнала в больнице Святого Мунго, когда пыталась свести с руки подарок ножа Беллатрисы Лейстренжд.

От дальнейших размышлений Гермиону отвлек звук открывающейся двери. Драко пришел как раз вовремя — ещё бы секунда, и девушка показала бы всем содержимое своего желудка. Подойдя к отцу, он остановился, никак не реагируя на происходящее. Его глаза безучастно уставились в пол, а руки вертели принесенную бутылочку.

— Хм, а нельзя ли было выбрать кого-нибудь получше? — Малфой-старший продолжал осматривать свою новую подопечную. — Не думаю, что она подойдёт.

— Другой, к сожалению, я не нашел, — по голосу было слышно, что Драко сильно волновался.

Люциус оттолкнул от себя девушку и протянул руку к сыну, требуя принесенное лекарство. Когда бутылочка оказалась в руках мужчины, а подросток — на необходимом расстоянии, звук пощечины пронзил воздух в помещении.

— Ты как всегда плохо искал, — лекарство было выпито одним большим глотком, после чего Люциус, накинув капюшон, направился к трибуне. — Мне надоела твоя безответственность. К тому же, привел ту, которая выбрала не тебя.

— Прошу прощения, — Драко ещё ниже опустил голову. — Но вчера не было никого подходящего, только она. Я не виноват, что она стала первой, кого заметил Маглаффен.

— Ты понимаешь, что мне придётся пригласить его семью в этот раз. Я более чем уверен, что они уже догадываются обо всем.

— Да, отец, но рано или поздно их нужно было позвать. Кроме того, именно на его избраннице будет проходить эксперимент, так что не возникнет никаких лишних подозрений, что это всего лишь очередной фокус. Сплетни нам ни к чему.

— Пожалуй, в этом ты прав, — Малфой-старший вновь склонился над книгой. — Ты проверил её на восприимчивость к нашей магии? Как она отреагировала на Priapus?

Услышав знакомое проклятье, Гермиона вздрогнула и, чтобы сохранить спокойствие, глубоко вдохнула, но глаза не подняла и продолжила сидеть на полу в прежнем положении. «Только бы хорёк не заметил!» — Гермиона стала молиться всем известным ей богам, чтобы Драко случайно не посмотрел в её сторону. Но было уже поздно: когда прекрасно знакомое ему проклятье всколыхнуло в памяти предрождественские события, парень случайно посмотрел в сторону девушки и заметил, как та заметно вздрогнула и стала глубоко дышать. Продолжая внимательно наблюдать за поведением жертвы, Малфой-младший ответил:

— Ещё нет, но обязательно испробую проклятье на ней.

Гермиона снова вздрогнула и чуть было не заплакала. Ни за что в жизни она больше не станет чьей-то подстилкой без своего желания, даже если придется из-за этого расстаться с жизнью. А слизеринец тем временем внимательно изучал каждую клеточку девушки, пока не убедился, что она вновь стала вести себя смирно.

— Хорошо, тогда можешь забирать её. Если подходит, то пускай её приведут в порядок, а если нет — ищи другую.

Драко кивнул в знак согласия и, подойдя к своей избраннице, рывком за локоть заставил её подняться на ноги. Выйдя из помещения, парочка чуть ли не бегом стала проходить поворот за поворотом, кабинет за кабинетом, пока не оказалась возле входа в тюремный зал. Парень схватил Гермиону за плечо и буквально ударил о каменную стену, отчего та вскрикнула. Намотав длинные черные волосы на руку, Драко сильно дернул за них, заставляя девушку смотреть ему прямо в глаза. Кожа на голове горела огнем, но гриффиндорка понимала, что малейший агрессивный взгляд может её выдать, поэтому просто уставилась в голубые глаза. Парень внимательно разглядывал черты лица своей новой знакомой, пытаясь заметить в них что-нибудь знакомое. И чем дольше он всматривался, тем мрачнее становилось его лицо, а в глазах закипала ярость. Спустя несколько минут парень уже был готов открыть рот и сказать что-то очень резкое своей жертве, как вдруг их прервал Гоил.

— Драко, тут у нас одной из пленниц стало плохо, — толстяк стал чувствовать себя неловко: воздух возле парочки был накален до предела. — Что нам с ней делать?

— Сейчас я посмотрю, — белобрысый схватил Джудит за локоть и потащил её в камеру. Толкнув в общество холодных стен, Малфой посмотрел на неё и добавил: — Как только я освобожусь, мы с тобой наверстаем всё, что упустили.

Быстро развернувшись, парень направился в соседнюю камеру для осмотра больной. Гермиона села на кушетку, поджала ноги и, погрузившись в себя, даже не повела ухом, когда за стеной послышался девичий вопль и мужской грубый смех. Последние слова слизеринца вертелись в голове, будто специально настраивая девушку на самое страшное. От осознания, уже в который раз, своей беспомощности и полной зависимости от других стало невыносимо даже дышать.

«Нет, только не опять! Я больше этого не выдержу! У меня и так паническое отвращение к одному упоминанию о сексе, так мне придется ещё раз испытать это унижение? Да ещё и с Малфоем! Ну зачем? Зачем я согласилась на предложение Энди? Где, черт возьми, были мои мозги, когда я пила это Оборотное зелье? Какая же я всё-таки дура!!!»

Постепенно плач перерос в откровенное рыдание, и Грейнджер было уже наплевать, что её могут услышать. Эмоции хлынули наружу и были настолько сильными, что, казалось, истерика могла продлиться ещё не один час. Но, как ни странно, её настроение быстро изменилось.

«Наверное, я действительно стала превращаться в бесчувственную куклу, которой и нужно, чтобы ею командовали. Брали, использовали, а потом выбрасывали за ненадобностью. И почему я не могу всё делать сама?»

Тут Гермиона вспомнила, как, даже будучи под двумя Империусами, смогла спокойно думать, реагировать и даже действовать так, как этого хотелось ей. В голове всплывали картинки о том, как она чуть не съездила по морде Маглаффену, когда тот стал распускать руки, как считала его приказы полнейшей бессмыслицей и делала всё по-своему и как сама следила за той блондинкой, которая безвольно шла за каким-то мужчиной. И как это было возможно при двух Проклятиях Повиновения? Перебирая в памяти события последних дней, гриффиндорка вдруг вспомнила вкус того ужасного бледно-розового зелья от Снейпа. Девушка быстро засунула руку под кушетку, облегченно выдохнула, убедившись, что тайник на месте, и достала бутылочку. Жидкость вновь стала молочного цвета.

«Странно, — Гермиона продолжала осматривать и нюхать зелье, дабы определить входящие в него ингредиенты, — такой состав мне не знаком. Что ж он сюда добавил, что зелье само меняет цвет?— Гермиону вдруг осенило: — А может и не само? Оно оставалось своего цвета, когда я просто держала его в руках, а перед тем, как в камеру вошел Драко, сразу стало бледно-розовым. Так что ж получается, действие зелья рассчитано на человека, который может попасть в беду, и просто оберегает его сознание от постороннего контроля? Это уже из разряда мистики. Ни одно зелье не смогло бы быть настолько мощным, чтобы быть сильнее, чем Империо. Заклинание — да, но не зелье! Такого рецепта, а уж тем более ингредиентов не существует. Нужно быть по крайней мере помешанным на зельях, чтобы настолько разбираться во всех травах…

« — Подождите, а может его цель вы? А меня он использует, чтобы заполучить вас?

— Или то, что я знаю... Очень хорошее предположение, Мисс Грейнджер…»

«Ну что, тогда не будем терять ни минуты? Империо.»

«Скажите, пожалуйста, мисс Грейнджер, во сколько я вам сказал прийти?»

«Забавно наблюдать за двойным шпионом, когда того насильно оставляют в четырёх стенах, — парень подошёл к девушке и обнял за талию. Тут же ему пришлось усилить Проклятье Повиновения, чтобы нечаянно рука гриффиндорки не зарядила ему по носу.»

«Для этого мне и нужна ты: твоей задачей будет раздобыть Дневник Тома Реддла, в котором хранятся все их премудрости, пока я буду отвлекать Драко…

«Ой, если честно, мне было не очень интересно, зачем они за ним гоняются. Может надеются, что Снейп поможет с экспериментами или что-нибудь посоветует…»

«Когда зелье в ваших руках приобретет бледно-розовый цвет, сделайте несколько небольших глотков, но помните: его можно использовать только дважды. Третий раз может стать последним.»

«… во время которых Он демонстрирует очередную темную технику…»

«Или то, что я знаю...»

Всё-таки я гений! — Гермиона пораженно прислонилась спиной к стене и с довольным выражением лица стала осмысливать всплывшие в памяти воспоминания. — Получается, что Снейп знает какую-то запрещенную технику самого Темного Лорда, поэтому Малфои и задумали план с повиновением, чтобы заполучить её в свои руки. А так как в обиде человека зельевар не оставит и в крайнем случае использует эту технику, то обязательно засветится. Тогда, точно зная его «приобретение», они смогут выманить Северуса из Хогвартса, используя меня как наживку. Но Драко просчитался: он думал, что у его крестного есть противостояние Приапусу. Хотя на самом деле он владел зельем, подавляющим действие Проклятья Повиновения. Ну и Снейп! Просто кладезь неожиданностей!

Однако судя по тому, что в ближайшие дни будет презентация, то нехватки в проклятиях Люциус не испытывает. Тогда я, возможно, ошибаюсь, и здесь дело должно быть в другом. Но факт остается фактом — им нужно именно это зелье!»

Гермиона посмотрела на флакон в своей руке. Кто бы мог подумать, что именно эта жидкость станет причиной её мучений и унижений, потерей друзей и полной зависимости от представителей самого хитрого факультета в Хогвартсе, что именно за эти несколько граммов ей пришлось отдать свою гордость абсолютно чужому человеку?

Девушка спрятала бутылочку обратно в тайник и легла на кушетку. На душе сразу стало легче, когда план Малфоя относительно Снейпа стал ей известен. Теперь она знала о мотивах и Энди, и Драко, только вот осталось понять, зачем весь этот цирк с двойным шпионажем для Северуса. Что-то внутри подсказывало, что узнать это будет самой сложной задачей. Ну да, будто до этого Грейнджер просто в куклы играла!

Вдруг гриффиндорка почувствовала, как где-то в глубине её сознания просыпается давно уснувшая зависимость от чужой воли. Снова вернулось ощущение, что её телом, разумом и чувствами управляет другой человек. «Значит, действие зелья рассчитано только на 12 часов» — это последнее, что смогла подумать Гермиона, прежде чем в её голове не прозвучал голос одного из учеников Хогвартса.

— Ну наконец-то я до тебя достучался! — Энди буквально был готов лопнуть от переполнявшей его злости и возмущения. — Что это было такое? Что еще за фокусы ты придумала?!

Гермиона очень удивилась такому повороту событий. Конечно, она помнила, что задачей Энди во всей этой авантюре было отвлекать Малфоя, но, оказавшись здесь, девушка полностью убедилась, что любой помощи извне ждать бессмысленно. А теперь парень сам сказал, что придет. Получается, у него есть план, только вот скорее бессмысленный, чем правильный.

* * *

Прождав до поздней ночи, Грейнджер поняла, что либо план Энди накрылся медным тазом, либо он про него просто забыл. Тут двери темницы скрипнули, и в помещение с камерами зашел какой-то человек.

«Не успел!» — девушка прекрасно понимала, что никто кроме Малфоя-младшего не мог в такой поздний час наведаться к заключенным. А учитывая тот факт, что парень обещал продолжение выяснения отношений с места, на котором их прервали, сомнения в личности гостя отпали сами собой.

Достав волшебную палочку, гриффиндорка уже была готова огреть появляющуюся рожу каким-нибудь заклинанием, как вдруг поняла, что это был Гоил. От удивления девушка забыла о предмете в её руках, а когда опомнилась, было уже поздно — Экспелиармус парня выбил волшебную палочку, и та откатилась под кушетку.

— Так-так-так, что это тут у нас? — слизеринец поравнялся с девушкой. — Таскаем запрещенные игрушки? Непорядок! Так ведь можно и все планы коту под хвост пустить.

— Энди?!

— Нет, домовой эльф, — голос Гоила смягчился, и девушка немного успокоилась, узнав Маглаффена. — Ты что тут задумала?

— Думала, ты не придёшь, — первым, что вертелось на языке, было что-то похожее на «Ах ты урод треклятый! Ты что, совсем оборзел? Я ж могла тебя убить и хер бы вообще выбралась отсюда живой!», но, решив не распаляться по пустякам, Грейнджер сама себя усмирила.

— Ага, как же, — выпив какое-то зелье, парень вновь стал меняться: лицо стало меньше, грудь больше, волосы длиннее, и вот уже перед Гермионой стояла полная копия Джудит, только в мужской одежде. Но это недоразумение было исправлено одним движением палочки, и теперь между девушками не было никаких различий.

— Это что? — Грейнджер тупо уставилась на стоящую перед ней особу — её предположение об идиотском плане оказалось верным.

— Если помещение, в котором хранится книга, защищено настолько сильными чарами, что даже чужие мысли под Империусом узнать невозможно, то не лишним будет предположить, что и чужому человеку туда пробраться будет проблематично. То есть проникнуть сможешь только ты, так как ты там уже была и, вдобавок, тебя туда проводил далеко не левый персонаж. Поэтому твоё место в этом деле я занять не могу, зато подменить на встрече с Малфоем — запросто.

— А что мне делать с Люциусом?

— К нему сейчас придут важные гости, — самозванка уселась на кушетку. — И в этот раз ему придется принимать гостей самому. Так что у тебя есть возможность проникнуть в хранилище книги, но старайся это сделать до того, как его двери будут закрыты — на них заклинание несокрушимости, так что пробраться внутрь будет уже невозможно.

Гермиона быстро набросала план действий, забрала с собой свой тайник, предварительно трансфигурировав его обратно в сумочку, и поспешила выйти из камеры. Она практически была уже у выхода, как вдруг её окликнула новая Джудит:

— Только постарайся не попасться. Когда украдешь, беги обратно сюда, я буду здесь тебя ждать. Если всё пройдёт хорошо, у нас получится выбраться.

— Хорошо.

Теперь дороги назад не было. В голове вновь зазвучали приказы Маглаффена, постоянно поторапливающие и мешающие сконцентрироваться. Засунув руку в сумочку, гриффиндорука достала зелье, которое вновь приняло бледно-розовый цвет.

«Если ты не будешь меня слушаться, я сам буду тобой руководить!» — остатки зелья были выпиты одним уверенным глотком. В голове помутнело, ноги подкосились, а желудок уменьшился до размеров грецкого ореха, и Гермиона уже почти потеряла сознание, как все резко прекратилось.

Когда зелье в ваших руках приобретет бледно-розовый цвет, сделайте несколько небольших глотков, но помните: его можно использовать только дважды. Третий раз может стать последним.

— Если считать все разы, когда я пила его, то это уже третий. А если только те, что в поместье, — второй. Главное, чтобы в записке говорилось только о повторном приеме зелья, иначе я не на шутку ошиблась.

Три человека вошли в просторную гостиную, отделанную полностью в духе Слизерина. Скользя по мраморному полу, гости спокойно дошли до ближайшего дивана, но не успели сесть из-за довольно грубого голоса, прозвучавшего неподалеку.

— Чем обязан такой чести?

— Люциус, где же твои манеры?

Человек в длинной черной мантии с вышитым золотым узором в виде ящерицы снял капюшон и повернулся к хозяину. Это был мужчина 38-40 лет, с приятными чертами лица, длинными черными волосами, аккуратно собранными в хвост, серыми глазами, на его лице красовалась вечная ухмылка, которая явно говорила об излишней самоуверенности. Оценивающе осмотрев все предметы интерьера, мужчина явно не пришел в восторг и просто щелкнул языком, решив оставить все комментарии при себе.

— Ты же сюда не просто так пришел, Фениций, — Люциус принялся расхаживать вокруг незваных гостей. — Что тебе нужно?

— Да вот услышал, что ты наконец-то появишься здесь, и решил не ждать приглашения, а навестить лично. Сказать по правде, меня очень огорчило, что вот уже на пятую презентацию я не был приглашен. Может хоть в этот раз мне удастся напроситься?

— Что вдруг на тебя нашло? В прошлый раз ты ясно дал понять, что эти, как ты говоришь, дешевые цирковые представления ты смотреть не намерен. Откуда вдруг такая заинтересованность?

— Энди говорил, что всё чаще на твоих званых вечерах стали показывать весьма и весьма интересные проклятья. Меня это заинтриговало. Я ведь думал, что все свои карты ты уже давно раскрыл, а оказалось — нет. Уверен, что и в этот раз ты сможешь удивить семьи.

— Не трать слова, — Малфой старший подошел вплотную к своему собеседнику, но из-за длинного капюшона гость не мог увидеть выражение его лица. — Я тебя уже очень давно знаю и прекрасно осведомлен о твоей цели. Тебе ведь нужна книга, не так ли? Просто у тебя не хватает фантазии найти что-нибудь действительно полезное для истинных чистокровных, поэтому ты пытаешься выкрасть у меня, уже который раз, дневник Темного Лорда. Но никто тебя не признает с ней, ведь это Мой козырь. А для аристократов нет ничего более унизительного, чтобы пользоваться преимуществами других — гордость не позволяет. Поэтому я спрошу ещё раз — зачем ты пришел?

— Я никогда не сомневался в твоей сообразительности, Люциус, — Маглаффен-старший ничуть не поменялся в лице, лишь слегка дернулся уголок его губ. — Но я тебе уже сказал, я просто хочу поприсутствовать на твоём показе. Но раз ты так скептически настроен, то, пожалуй, мне придется откланяться и уйти. А то пропущу момент, когда все остальные семьи придут ко мне и попросят стать новым главой.

Вдруг весь дом будто ожил: стены заходили ходуном, люстры бешено закрутились, а ожившие на них змеи стали перегрызать друг другу глотки. Все моментально перевернулось с ног на голову. Хозяин дома оторвался от осмотра помещения и посмотрел на гостей — только сейчас он заметил, что их было всего двое.

— Авада Кедавра! — но проклятье пролетело сквозь тело Фениция.

— Промазал, — смех Маглаффена заглушил весь шум разваливающегося дома. — Тебе сегодня жутко не повезло. До скорого.

Двое людей превратились в одно темное облако, немного покружились и испарились, оставив хозяина дома в полном недоумении. Но его бездействие длилось не долго — через секунду он спокойно выпрямился, постоял немного и трансгрессировал.

* * *

Гермиона шла мимо бесконечных дверей по обе стороны коридора, то и дело оглядываясь по сторонам. Конечно, она прекрасно понимала, что если её увидят, то вряд ли позволят вот так просто разгуливать по подземельям одной. Необходимо было полностью сосредоточиться на маршруте, но это никак не удавалось — силы уходили с каждой секундой. Каждый шаг давался всё труднее и труднее, пока от бессилия девушка просто не рухнула на пол.

«Ну, оно же вроде недавно прекратилось! — хорошо, что ещё размышлять можно было без всяких усилий. — Что за напасть-то такая? Неужели я третий раз выпила зелье? Нет, не может всё закончиться вот так! Я не для того так долго терпела и совершала абсолютно непродуманные поступки, чтобы сейчас вот так проиграть! Я обязана узнать правду, я должна!»

Грейнджер изо всех сил старались подняться — упрямства Гриффиндору не занимать. Кое-как встав на четвереньки, девушка поковыляла в направлении того ужасного помещения с треклятой книгой. Она подбадривала себя при каждом новом шаге, при каждом малейшем движении, но ничего не помогало.

— Убери Империус! — Гермиона попыталась мысленно связаться со своим контролером. — Убери, иначе я ничего не смогу сделать.

Разум резко прояснился, во всем теле появилась необычайная легкость, и всё тело взлетело бы в небо, если бы не находилось в подземелье. Гриффиндорка облегченно вздохнула: вместе с освобождением от проклятья вернулись и силы.

Гермиона встала на ноги, отряхнулась и осмотрелась — к счастью, никого не было рядом. Решив не дожидаться очередных сюрпризов, она стала продвигаться по коридору. Оказалось, помещение находилось не так уж далеко, но только девушка решила проверить дверь на защитные чары, та сразу открылась, и из неё молниеносно вышло несколько человек. Первым был Люциус, а вторым — скорее всего, его слуга. Мужчины так быстро шли, что не обратили внимание на то, как в постепенно закрывающуюся дверь прошмыгнула черноволосая пленница.

«Что-то как-то всё очень легко получилось, — подумала Грейнджер, подпирая дверь небольшой книгой из сумочки, чтобы та не заблокировалась. — Я надеялась на какие-то трудности, что ли... Ага, сейчас не хватало только накаркать».

Повернувшись к помещению лицом, Гермиона осмотрелась — всё было как и при первом посещении: тот же каменный стол, та же трибуна, тот же полумрак. Девушка осторожно подошла, встала перед книгой и уже хотела до неё дотронуться, как вдруг всё её тело будто поразило током. От неожиданности гриффиндорка стала падать, но в последний момент успела ухватиться за книгу и уже сидела вместе с ней в руках, потирая ушибленный копчик.

Оценив всю глупость и абсурдность ситуации, девушка стала проверять целостность необходимого ей предмета, как вдруг страницы стали сами переворачиваться, пока не остановились на нужной им странице.

— Что за…?

Гермиона сидела, вылупившись на единственные слова в самом верху страницы — Restitutum puri (Imperium) (перев. с латыни — Восстановление контроля над собой (чистый разум)).

— Не зря я латынь изучала, — девушка не могла поверить своим глазам. — Получается, Снейп тоже знает об этой книге, да ещё и спокойно пользуется её рецептами. Тогда что это была за имитация незнания о причине слежки? А я-то, дура, ему поверила. Ну ничего, я ещё успею свести с ним счёты.

Пытаться узнать рецепт было бесполезно — все листы с его описанием были сожжены, в целости осталось только название. От досады Гермиона чуть было не завыла.

Она так и продолжала бы сидеть на холодном полу и мучить себя предположениями, если бы не почувствовала чьё-то присутствие. Быстро выглянув из-за трибуны, девушка увидела человека в длинной черной мантии с капюшоном. Но это был не Люциус: слишком чистая была мантия, да и сам человек был слишком низким.

Неизвестный продолжал тихонько приближаться к трибуне, пока в него не угодил Левикорпус. Грейнджер моментально рванула к двери, где в неё чуть не угодило очень мощное заклинание. Гермиона резко повернулась к своему сопернику, но увидеть его лицо не получилось — капюшон по-прежнему покрывал его голову. Зато он прекрасно запомнил лицо похитительницы, прежде чем та выбежала из помещения, закрыв за собой дверь.

Преодолев весь путь до тюремной камеры буквально за несколько секунд, гриффиндорка стала бешено искать глазами Энди. Его нигде не было, а незваный гость мог прибежать с минуты на минуту. Вдруг раздался гром, и весь дом затрясло как во время землетрясения. Каменные стены стали моментально трескаться, светильники попадали, и из каждой комнаты стали выбегать перепуганные люди. Тут девушку кто-то схватил за рукав и резко повел за собой. Из-за толпы нельзя было рассмотреть идущего впереди человека, но по разлетающимся черным волосам стало понятно — это Энди в обличие Джудит. На облегченные выдохи времени не было, так что Гермиона только ухватилась за его руку.

Маршрут снова резко изменился, и девушки оказались в уже пустом кабинете.

— Взяла? — действие оборотного зелья парня стало заканчиваться, да и Гермиона сама обрадовалась, услышав свой голос:

— Да. Где Малфой?

— Скорее всего, ищет меня. Я его только слегка оглушил, когда началось землетрясение. Это ты сделала?

— Нет. Это сделал человек, которому тоже сегодня захотелось прикарманить книжечку.

— Он тебя запомнил?

— Нет.

— Отлично, — Энди выглянул в толпу и резко выхватил из рук девушки книгу. — Тогда меняемся ролями.

— Не поняла? — Грейнджер удивленно посмотрела на парня.

— Я получил то, что хотел, — Маглаффен покрутил в руках книгу. — А наружу ты сможешь и с толпой выйти, так что Малфоя я оставляю тебе. Сама с ним разбирайся.

— Ах ты ублюдок! Мы так не договаривались!

— Да, ты права, поэтому я тебе ничего не должен, — Маглаффен довольно засмеялся и толкнул девушку в движущуюся толпу, которая сразу потащила её к выходу.

Когда свежий воздух ударил в нос, Гермиона не выдержала и стала громко кашлять. К тому времени, как от переизбытка кислорода девушка упала на колени, толпа успела убежать подальше от рушащегося здания. Теперь гриффиндорка поняла, что наконец-то полностью свободна. Только вот и это ощущение продлилось ровно до того момента, как она не увидела бегущего ей навстречу разъяренного Драко.

— Ну, спасибо, Маглаффен! — быстро встав на ноги, Грейнджер побежала в ближайший парк, а за ней и Малфой-младший.

* * *

Приземлившись около какого-то дряхлого трактира, Энди первым делом осмотрелся и забежал внутрь. Спустя несколько секунд на его место приземлился человек в капюшоне, но заходить внутрь не стал. Вместо этого незнакомец перебежал на противоположную сторону улицы и спрятался за деревом.

Народу в трактире вообще не было, так что Маглаффен не стал церемониться, а просто переоделся в свою одежду прямо посреди трактира, чем вызвал у его хозяина громкий свист. Наградив своего зрителя обнадеживающим взглядом, парень кинул ему девичью одежду, один галеон, чтобы помалкивал, и вышел через черный ход. Свернув за ближайший угол, слизеринец опять трансгрессировал, оставив хвост и дальше наблюдать за трактиром.

Как и предполагал Маглаффен, в Визжащей Хижине никого не оказалось, так что его приготовленную заранее комнатку никто не обнаружил. Положив в середину нарисованных кругов книгу, Энди направил на неё волшебную палочку, и все три круга моментально загорелись ярко-красным огнем. Постепенно усиливающееся волшебство уничтожало круг за кругом, пока последний кусочек щита не сгорел дотла. В комнате стало невыносимо жарко, но это, видимо, ничуть не волновало парня. Отдышавшись, он снова направил на книгу палочку и стал произносить очень сложное заклинание на латыни. Спустя пятнадцать минут кропотливой работы предмет чтения наконец-то загорелся и зеленые языки пламени стали пожирать страницу за страницей, оставляя лишь черный пепел.

Когда последний маленький уголёк упал в кучу к остальным, вся хижина чуть не лопнула от смеха Маглаффена. Парень прыгал, кричал от радости и чуть было не плясал на остатках книги, как вдруг заметил стоящего в дверях человека. Быстро достав палочку, Энди уже готов был защищаться, но гость никак не отреагировал. Он просто стоял, уставившись в одну точку, и не шевелился.

— Ты хоть представляешь, что ты натворил? — неизвестный снял капюшон.

— Поттер? Что ты здесь забыл? — Маглаффен был конечно обескуражен таким поворотом событий, но палочку пока не убрал.

— Я тебя ещё раз спрашиваю, ты хоть представляешь, что натворил?

— А что не так? Я нечаянно помешал твоим планам?

— Сначала Империо, потом хотел рассказать всё Люциусу, а напоследок вот это, — Гарри посмотрел на пепел на полу и, казалось, совсем не слышал предыдущих слов своего собеседника.

— Мне она была очень нужна, — Маглаффен был очень доволен собой, и его улыбка светилась всеми зубами. — Так что я решил действовать — не все же время в тени сидеть.

Взгляды обоих парней встретились. Поттер постепенно стал подходить к небольшой горстке черной грязи на полу, а Энди тем временем продвигался к двери. Когда обмен местами закончился, Маглаффен сказал:

— Ну, извини, конечно. В следующий раз предупреди меня заранее, а то я вновь перейду тебе дорогу.

— Нет, — Гарри выпрямился, но остался стоять спиной к собеседнику.

— Что нет?

— Не будет следующего раза.

— Ну, не говори так. Никогда ж не знаешь, как повернётся жизнь. Вдруг ещё придется целоваться с худшим врагом и жать ему руку. Жизнь такая штука, что…

— Авада Кедавра!

Маглаффен замертво упал на пол. Поттер опустил свою палочку и опять посмотрел на пепел. Резко повернувшись, он надел капюшон, переступил через мертвое тело и слился с мраком Визжащей Хижины.

Гермиона бежала сломя голову бежала между деревьями, отчаянно надеясь, что ей удастся запутать преследовавшего её парня. Но Драко знал этот парк как свои пять пальцев — всё-таки он вырос вблизи этих деревьев. Когда отец начинал злиться или общество очередных высокомерных гостей становилось невыносимым, парень сбегал в парк, часами изучая каждую тропинку и каждую веточку молчаливого друга. Будучи подростком, он продолжал прятаться от ненужных разговоров и излишнего внимания в столь близком для его души окружении. Поэтому этот беспорядочно мелькающий силуэт девушки никак не мог ускользнуть от парня, ведь разгадать маршрут беглянки было проще простого. И вот, когда цель была практически у него в руках, бывшая пленница отбросила Драко назад мощным заклинанием. Достаточно сильным, чтобы отлететь на приличное расстояние, но достаточно слабым, чтобы сильно не навредить.

Грейнджер воспользовалась этой минутной заминкой, чтобы убежать подальше и перевести дух. Сил становилось всё меньше и меньше, даже не получилось как следует отключить Малфоя-младшего, да и постепенно возвращающаяся внешность тоже особой легкости не придавала: оборотное зелье Маглаффена содержало особенные ингредиенты, поэтому перевоплощение протекало медленнее и более болезненно, чем при стандартном варианте. Вдобавок, это отнимало немалую долю волшебства, а для его полного восстановления понадобится не один день. Но пока рано было от этом думать, нужно было попытаться выбраться из этого древесного лабиринта и аппарировать.

Тут девушка поняла, что в парке стало очень тихо. Даже слишком тихо. Казалось, будто один еле слышный вздох может эхом отдаться в воздухе, что повлечет за собой моментальное рассекречивание. Она осторожно выглянула из-за дерева, но горизонт был чист, по крайней мере, она ничего подозрительного не заметила. Несколько раз быстро перебежав за соседние деревья, гриффиндорка уже готова была снова побежать вперед, как прямо возле её уха пролетело непростительное. И, судя по зеленому цвету, это была Авада. Гермиона резко развернулась — Драко стоял неподалеку и всем своим видом показывал, что лишний раз его злить не стоит. Достав волшебную палочку, девушка была готова к бою, но вдруг слизеринец пропал. Быстро отскочив к ближайшему стволу дерева, она стала осматриваться и уже была готова к одному пробному заклятью, как прямо возле неё треснула ветка. Не глядя, Грейнджер запустила в источник звука Сектусемпрой. Периодически выставляя блок и наугад бросаясь заклинаниями, девушка бежала вперед, пока в неё не врезалось чье-то немаленькое тело.

Упав на землю, Гермиона пустила в ход свои маленькие, зато остренькие коготки в надежде зарядить по наглой роже парня, но уже через секунду её руки были придавлены к траве одним уверенным движением. Пытаясь освободиться, гриффиндока подобно змее стала извиваться под юношей, пока тот не навалился на неё всем своим телом. Вот теперь уже ничего не оставалось, как посмотреть Драко в глаза. На лице преследователя было написано такое удивление, будто он застукал свою девушку с его же худшим врагом в непристойной обстановке (согласитесь, эффект статуи обеспечен). Так же сейчас выглядел и Драко, только с каждой секундой его оцепенение спадало, уступая место ярости.

— Грейнджер! Какого хрена ты здесь делаешь?!

— Лежу на земле, если не заметно! — выплюнула девушка — ей было противно с ним разговаривать, особенно в таком положении.

— Не надо меня тут за дурака считать! — слизеринец ещё сильней сжал хрупкие девичьи запястья.

— Отпусти, мне больно!

— Да ты что? Поверь мне, будет ещё больнее, если ты мне не скажешь, где Снейп!!!

— Какой Снейп?! — тут гриффиндорка поняла всю тупость своего вопроса и сразу же добавила: — Не знаю я. А разве он должен быть здесь?

— Не пудри мне мозги! — Малфой склонился так близко к Гермионе, что их носы чуть ли не соприкасались. — Где он? Где вы договорились встретиться?

— Ты хоть слышишь, что я говорю? — огрызнулась Грейнджер. — Я не знала и не знаю, где сейчас этот лживый ублюдок. А если тебе так сильно хочется его найти, то отпусти меня и иди искать в другом месте!

— Но ты не могла одна забраться в поместье! Кто тебе помог?

— Во-первый, меня принес ты, а во-вторых, мне не помогали, а скорее координировали мои действия.

— Кто?!

— Маглаффен! — выражение лица парня изменилось, и он, отпустив руки Гермионы, сел на колени.

— Так это он стоит за всем этим спектаклем? — голос слизеринца очень изменился: удивление, сожаление и капелька досады сплелись воедино, придав словам Драко неповторимое звучание. — Зачем? Зачем ты ввязалась в его игру?

— Не нужно было сообщать о своём отсутствии, мне бы тогда не захотелось восполнить своё незнание, — девушка воспользовалась замешательством парня и отодвинулась на безопасное расстояние.

— Как много он знает? — от прежней озадаченности и растерянности не осталось и следа. Любой актер позавидовал бы такому самообладанию.

— Теперь всё! — Гермиона злорадно усмехнулась. — Я помогла ему раздобыть кое-какую вещицу, так что теперь твоё и без того плачевное положение ещё больше ухудшится.

Драко не выдержал и влепил собеседнице пощечину. Она получилась настолько звонкой, что птицы с соседних деревьев от испуга решили эмигрировать в другой парк.

— Ты хоть представляешь, что натворила? — его голос снова перешел на крик. — Неужели было так тяжело остаться в замке и ничего не предпринимать?

— А что мне оставалось делать? — повышая голос, воскликнула гриффиндорка. — Вы на пару со Снейпом каждый день выставляли меня полной дурой, заставляя шпионить друг за другом. При этом никто из вас ни разу не поинтересовался ни моим мнением, ни моим желанием на вас работать. Вы оба мне нагло врали прямо в лицо, кормя пустыми обещаниями о помощи. Только Маглаффен, — Маглаффен! — спросил, хочу ли я сама что-нибудь сделать. И, признаюсь, за эти несколько дней я узнала столько, сколько не смогла бы с вашей помощью. Честно говоря, я рада, что теперь ты, твой отец и Снейп будете засунуты так глубоко с вашими шпионскими играми, что никто о вас даже не вспомнит!

— Чего ты никак не уймёшься? Есть вещи, которые лучше не знать!

— Да пошел ты, Малфой! Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти во время войны! Так что не смей говорить, что незнание пойдет мне на пользу!

— Ты хочешь информации? Хочешь, чтобы я тебе все рассказал? — слизеринец сильно схватил девушку за локоть и дернул к себе — теперь между подростками вообще не осталось расстояния. — Я спрашиваю, хочешь?

— А что ты мне скажешь? — Грейнджер из принципа не хотела верить ни единому слову собеседника, хотелось от души плюнуть ему в лицо. — Очередную ложь? С меня хватит! Найди себе другую куклу и верти ею, как захочется, но я тебе больше не помощница.

Гермиона хотела освободить руку, но Драко ей не позволил.

— Хорошо, я всё расскажу тебе, но только при одном условии, — слизеринец снова стал спокойным, как статуя.

— Что ещё за условие?

— Я тебе скажу после того, как узнаешь всю правду. Только не проси меня остановиться — ты захотела сама. Я лишь пытался оградить тебя от этой грязи.

* * *

Земля улетела из-под ног, воздуха катастрофически не хватало, но миг — и всё закончилось так же внезапно, как и началось. Парочка приземлилась возле небольшой скалы. Несколько раз стукнув кончиком волшебной палочки о камень, Драко прошел внутрь, таща за собой спутницу. Преодолев несколько поворотов, подростки оказались в большом помещении, чем-то похожим на темницу в поместье Малфоев, только раза в три больше. Начертив в воздухе несколько знаков, слизеринец пустил образовавшийся на кончике палочки свет в потолок.

Гермиона моментально закрыла уши от поднявшегося визга. Зажмурившись, она попыталась привыкнуть к столь повышенным тонам, но вдруг её подкосило, и девушка упала. Потирая вывихнутую руку, Грейнджер пересилила себя и открыла глаза: оказалось, она сидела совсем близко от одной из камер. По небольшому телу и длинным волосам стало понятно, кто находился в ней — это была какая-то девушка. Она сидела на корточках и покачивалась вперед — назад, что-то бормоча себе под нос. То и дело размахивая руками, будто отгоняя невидимых мух, пленница ненароком посмотрела через плечо на Гермиону. От отвращения грифффиндорку чуть не вырвало — создалось такое впечатление, что эта девушка никогда не выходила на солнце и питалась в лучшем случае раз в месяц. Внимательно разглядывая новую посетительницу каменой гробницы, та стала приближаться к решеткам, иногда отворачиваясь и пряча лицо за волосами. Гриффиндорка сидела и не могла пошевелиться. Наверное, ей было просто любопытно, что будет дальше.

Но того, что произошло, она никак не ожидала. Резко подскочив к металлическим решеткам, пленница просунула руку между прутьев и ухватилась за копну русых кудрей. С силой рванув на себя новое приобретение и заставив Грейнджер удариться лицом о металл, заключенная обхватила её за шею. Захватив ртом прядь, она стала её жевать, позволяя свободной руке блуждать по новенькому и свежему телу. Тут ей овладело полное безумие, и бледнолицая захотела полакомиться курносым носом новой знакомой, как вдруг стала биться в конвульсиях, пока у неё изо рта не пошла белая пена.

Задыхаясь от страха, Гермиона отползла подальше от проклятых решеток, но уже в следующую секунду была поднята рывком поднята на ноги.

— Ну как? Тебе нравится? — Драко прижал её к себе, обхватив руками так, чтобы не было возможности сопротивляться. — Знаешь, от чего она так мучается? Не спрашивай, я сам отвечу — от Приапуса. Вот, что бывает, если не отыметь жертву в нужный момент. И — не поверишь! — такой она становится буквально через несколько дней. Чтобы компенсировать острое желание секса, она ищет другой способ насытить свой телесный голод. И вот тогда её уже не остановить. Если же ей всё-таки удаётся оказаться с кем-нибудь в постели, она вместо того, чтобы трахаться, начинает его есть, представляешь? Чего ты так дрожишь, Грейнджер? Экскурсия только начинается.

Заведя руки гриффиндорки ей за спину, Малфой повел её вперед, будто заключенную. Гермиону начинала пробирать дрожь. Нет, вовсе не от холода, а от страха: на секунду представив себя на месте той несчастной, девушка начала испытывать чувство бесконечной благодарности к своему избавителю, даже если всё ещё не знала его имени. Тело стала сводить судорога, ноги подкашивались, но девушка не могла себе позволить рухнуть в обморок, показав свою слабость. Только не перед Малфоем.

Стиснув зубы и пытаясь абстрагироваться от боли в плечах и чувства отвращения, Грейнджер покорно шла по коридору. Возле небольшой камеры, в которой сидела девушка в смирительной рубашке и со связанными ногами, парочка остановилась.

— Посмотри на неё. Смотри, я сказал! — парень заметил, что гриффиндорка отвернулась, и, схватив её за волосы, заставил посмотреть на пленницу. — Это последствия чрезмерного использования Оборотного зелья по специальному рецепту Темного Лорда. Скорее всего, именно им поил тебя Маглаффен, — девушку передернуло. — Образ идеала настолько сильно впитался ей в мозг, что она больше не способна принимать себя настоящую. Пока мы не надели на неё смирительную рубашку, она самостоятельно срывала кожу со своего тела. Кое-где даже умудрилась добраться до костей.

Гермиона не выдержала и попыталась высвободиться, но безуспешно. Слизеринец ещё сильнее прижал её к себе.

— Хватит! — просить по-хорошему было, конечно, глупой идеей, но вдруг поможет. — Зачем ты мне это все показываешь?

— Зачем? Чтобы ты, наконец, поняла всю серьезность своего поступка. Ты сорвала блестяще разработанный план своим идиотским желанием всё знать. Так что теперь тебе придется задержаться здесь ненадолго, чтобы ты снова нечаянно ничего не испортила.

Драко стал подталкивать девушку к ближайшей пустой камере. Гермиона запаниковала и стала пытаться освободить руку. Игнорируя боль в области затылка, она применила стандартный прием любой девушки — со всей силы наступила на ногу обидчику. От боли парень на секунду ослабил хватку, и девушка попыталась сбежать. Однако с заведенными за спину руками далеко не убежишь и, неудачно сгруппировавшись, гриффиндорка врезалась в ближайшие решетки.

— Хорошая попытка, только непродуманная, — Малфой медленно стал подходить к собеседнице. — Я бы всё равно не дал тебе убежать.

— Ты меня не получишь, — Грейнджер ухватилась ладонями за решетки так, что левый локоть полностью пролез между ними. — Не сможешь!

— Ошибаешься, я уже тебя получил. Мне…

Всё помещение содрогнулось от крика Гермионы. Драко быстро посмотрел в камеру: пленница, находившаяся в ней, вцепилась зубами в руку гриффиндорки чуть выше локтя.

— НЕТ!!

Парень достал палочку и отбросил людоедку к каменной стене. Поймав свою гостью прямо перед встречей с каменным полом, он освободил ей руки и стал осматривать рану. Укус был очень глубоким, и, скорее всего, была задета артерия.

— Посмотри на меня, Гермиона, — Малфой схватил девушку за голову и стал легонько трясти. — Только не теряй сознание, слышишь? Не смей отключаться, иначе я ничем не смогу помочь.

Но было уже поздно: гриффиндорка уже ничего не слышала, а просто закрыла глаза и обмякла у парня на руках.

* * *

Готовившись ко сну, Джинни услышала громкий стук дверью и чье-то обильное сквернословие из общей гостиной. При любых других обстоятельствах она не обратила бы на это никакого внимания — мало ли, какие проблемы у людей? — но чем отчётливее становился шум, тем больше рыжеволосая убеждалась в обладателе большого запаса нецензурного лексикона.

Накинув халат и спустившись вниз, она увидела расхаживающего по гостиной Поттера, что-то отчаянно обсуждающего с самим собой. Вспомнив, что в подобном состоянии Уизли — младшая застала и Гермиону, и последствия этой встречи, шестикурсница решила тихонько удалиться. Но только она сделала несколько шагов в направлении спальни, как её заметил Мальчик-который-всех-спас.

— Я тебя разбудил?

— Нет, — Джинни приветливо улыбнулась парню. — Я только собиралась ложиться. Кстати, ты чего так рано вернулся? Ты же вроде писал, что задержишься.

— Обстоятельства сложились так, что мне пришлось это сделать, — Поттер скривился и плюхнулся на диван. — Как всегда всё пошло не по плану.

— Ты хочешь об этом поговорить?

— Нет, мне сейчас нужно поразмыслить кое о чем. Можешь идти ложиться.

— Кажется, ты когда-то просил информировать тебя, если Гермиона попадет в какую-нибудь беду.

— Давай сейчас не будем о ней говорить, ладно? — парень снял очки и потер глаза. — Если честно, мне сейчас меньше всего хочется знать о её неприятностях. Она самая умная на факультете, уж она-то точно что-нибудь придумает.

— Придумать-то она придумала, только вот правильно ли? Ладно, раз тебя это не волнует, то я пойду.

— Ладно, говори. Но только коротко, я…

— Она уехала из Хогвартса через день после тебя, — Джинни специально произносила каждое слово отдельно, чтобы донести всю информацию. — Сказала, что едет присмотреть за больной мамой.

— Ну, раз говорит, значит, так оно и есть, — брюнет откинул голову на спинку дивана.

— Гарри, сам подумай, зачем дома противоядия, мази и ещё куча всяких разных зелий? Неужели только для того, чтобы вылечить маму? Ах да, чуть не забыла, в тот день, прямо перед её уходом в Хогсмид решил заглянуть один студент, который до этого отдыхал исключительно в дорогих местах, а не в Кабаньей голове.

— Ой, да перестань, Джинни. Навыдумывала себе разных теорий и веришь в них. Это просто совпадение.

— Этим студентом был Энди Маглаффен из Слизерина.

Уизли развернулась и ушла спать. Услышав знакомое имя, Гарри резко сел, и его лицо стало опасно задумчивым. Спустя несколько минут, парень опять громко ругнулся и быстро вышел из гостиной, захватив с собой дорожный рюкзак.

Макгонагалл сидела за учительским столом и проверяла очередную попытку Невилла повысить себе балл по её предмету, когда в класс практически бесшумно вплыла Черная Тень Хогвартса.

— А, Северус? — облегченность в голосе женщины намекала на долгожданную возможность отвлечься. Но холодный взгляд Снейпа сразу вернул на землю переработавшегося педагога. — Какими судьбами?

— Один из твоих учеников не присутствовал сегодня на моём уроке, — мужчина дошел до середины класса и остановился. — Неужели у носителя легендарного шрама появились дела поважнее, чем Зельеварение?

— Извини, я совсем забыла тебя предупредить: Гарри ещё ночью уехал к Гермионе. Сказал, что обеспокоен её последним письмом и хочет проведать подругу.

— Что за письмо? — требовательный тон мужчины заставил декана Гриффиндора насторожиться.

— Она написала, что нужно срочно уехать в гости к родственникам отца: там какие-то проблемы с несанкционированным использованием магии.

— И ты ему поверила? — голос Северуса был пугающе тихим. По непонятным для Минервы причинам глаза бывшего Пожирателя опасно вспыхнули, между бровей появилась некрасивая складка, а губы сжались в одну тонкую полоску и буквально слились с цветом кожи. — Господи, Минерва, ты же столько лет Декан Гриффиндора! Твои подопечные могут придумать любую причину, чтобы избежать моих уроков! И каждый раз им это удается!

— Северус, что-нибудь случилось? — глаза Макгонагалл сузились, и женщина стала внимательно наблюдать за зельеваром — его реакция ей была абсолютно непонятна.

Но мужчина не ответил, а вылетел из класса, лишь взмахнув полами робы.

Чуть не выбив ногой дверь своей лаборатории, Северус стал нервно расхаживать взад и вперед между стеллажами с зельями. С каждой минутой злость и ярость постепенно утихали, уступая место хладнокровию и позволяя трезво оценить ситуацию.

По-моему, на какой из выбранных вами путей не посмотри, он бы всё равно привёл вас ко мне…

Где-то в самой глубине стеллажа среди банок с мазями, зельями и ядами блеснула пробирка с серебристой жидкостью. Взяв пузырек, Северус посмотрел на его содержимое, прокручивая про себя раз за разом слова, сказанные Гермионе. Схватив с полки ещё один пузырёк, он в два шага преодолел расстояние до своей спальни. В комнате было темно, но мужчина и так знал расположение всех предметов. Протянув руку, Северус дотронулся до лежащей на полке книги, и через секунду в комнате уже никого не было.

* * *

Драко больше не содрогался, слыша истошные вопли Гермионы: её состояние ухудшалось, а след, оставшийся от укуса одной из пленниц, почернел и стал гноиться. Не смотря на достаточно глубокие познания в зельях, Малфою не удалось даже привести девушку в сознание, не говоря уже об успешном лечении.

В очередной раз проверив состояние девушки, Драко снова хотел вернуться к себе в комнату, но вместо этого присел на край кровати. Аккуратно убрав со щеки Грейнджер непослушный локон каштановых волос, блондин как бы невзначай дотронулся до бархатистой кожи девушки. Казалось, что он хочет облегчить боль, нежно проводя пальцами по её лицу.

Малфой достал из кармана бутылочку с серебристой жидкостью. Окунув кончик волшебной палочки в переливающуюся массу, слизеринец что-то очень тихо прошептал, и небольшая часть жидкости почернела. Встряхнув сосуд, юноша склонился над Гермионой. Снова погладив девушку по щеке, парень чуть приоткрыл её рот и влил в него содержимое бутылочки. Ещё несколько раз проведя пальцами от скулы до подбородка, Драко посмотрел на закрытые глаза девушки.

«Надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь».

Это был самый странный поцелуй в его жизни. До этого момента не было ничего столь трудного и естественного, болезненного и спасительного одновременно. Он проник в разум девушки безо всяких усилий. Создавая фальшивые воспоминания, парень не заметил, как его слеза упала на щеку Грейнджер и скатилась вниз, оставляя после себя мокрую дорожку, как и не увидел прозрачных капель, стекавших из её закрытых глаз.

* * *

— Превосходное зрелище — ты уже лежишь у моих ног. Как же долго я этого ждал!

— Скажи ему, чтобы перестал!.. Северус, пожалуйста, не надо!.. Хватит…

* * *

Теплая рука легла на лицо, и Гермиона открыла глаза. Темная комната, вместо холодного пола, и мягкая кровать, только вот слезы всё те же. Голос Драко доносился откуда-то издалека, его слов было не разобрать. А разве они имеют хоть какое-то значение? Какой в них смысл, если они не способны помочь?

— Гермиона, ты меня слышишь? — наконец-то голос парня отвлек от столь философских мыслей. — Ну, наконец-то ты очнулась. Я уже думал, что…

— Расскажи мне… Расскажи мне всё, — девушка из последних сил выдавливала из себя слова. — Я больше не хочу никаких тайн.

— Я тебе уже говорил, что иногда лучше чего-то не знать, — не смотря на внутреннее беспокойство о девушке, слизеринец держался очень спокойно.

— Ты ведь тоже хочешь его убить?

Услышав вопрос, Драко посмотрел в глаза девушке, надеясь на то, что это всего лишь последствия лихорадки. Но она была в сознании и была абсолютно уверена в своих словах. Утвердительно кивнув головой, парень отвернулся — нельзя было сейчас быть слишком заботливым.

— Я согласна, — Гермиона посмотрела в потолок, тихо всхлипнув. — Он обязан за всё заплатить.

Малфоя передернуло от ее ледяного тона. Посмотрев на собеседницу, парень опять кивнул. Дождавшись, пока она заснет, Драко бесшумно вышел из комнаты.

— Как успехи? — голос Люциуса хоть и был очень требовательным, но даже от него было не так жутко, как от последних слов гриффиндорки.

— Всё получилось, отец. Она согласна — он стал для неё всего лишь бывшим преподавателем.

— Отлично, Драко, — Малфой-старший развернулся и собирался уходить, как вдруг добавил: — Проследи, чтобы Маглаффен больше нам не мешал.

Оставшись в одиночестве, парень сел на пол и закрыл лицо руками. «За что мне всё это?» — извечный вопрос, на который никогда не было и не будет ответа. Он это понимал, но всё равно продолжал задавать его пустоте.

* * *

Драко навещал Гермиону каждый день. Время шло, а у него так и не было нужного лекарства. Не смотря на то, что девушка охотно рассказывала все, что знала о составе Оборотного зелья Реддла, они не могли найти даже приблизительный рецепт противоядия. Малфой смог бы полностью избавить Гермиону и от заражения крови, и от следов укуса, но специфический состав маглаффенского напитка нейтрализовал все его лекарства и зелья. Оставалось только ждать, когда Энди перестанет скрываться и проявит себя.

И как по заказу, на подоконник комнаты, отведенной Гермионе, приземлилась черная сова. Несколько раз постучав клювом по стеклу, она стала терпеливо ждать, пока её удостоят внимания. Мафой-младший скептически рассматривал птицу, но посчитав, что враги не смогли бы пройти незамеченными через охранный барьер поместья, открыл окно. Зашелестев крыльями, сова принялась летать под потолком и высматривать себе удобное местечко на полу. Как только её лапы коснулись мрамора, она стала трансформироваться, пока не превратилась в высокого темноволосого юношу, счастливая улыбка которого могла любого вывести из себя.

— Привет, Драко! Не ожидал меня здесь увидеть?

— Маглаффен! — Малфой моментально достал из кармана волшебную палочку и направил на нежданного гостя. — Что тебе здесь нужно?

— Ну, вообще-то, это тебе кое-что нужно, — довольно улыбнувшись, Энди покрутил в руках флакончик с зеленоватой жидкостью.

Драко стоял на месте и не шевелился. Такое неожиданное появление Энди, да ещё и в хорошо охраняемом месте — вряд ли это было простым совпадением или случайностью.

— Маглаффен, зачем ты здесь?

— Драко, прошу тебя, ты уже пятый раз задаешь мне один и тот же вопрос, — Энди абсолютно спокойно расхаживал по комнате, будто был у себя дома.

— Но я так и не услышал от тебя ответа.

— Разве? А по-моему, как только я здесь очутился, то явно дал понять, что пришел помочь, — Маглаффен опять покрутил в руках бутылочку с темно-зеленой жидкостью.

— Что это?

Но гость проигнорировал вопрос. Подойдя к кровати, он посмотрел на спящую Гермиону. Состояние у неё было отнюдь не отличное: бледная кожа, большие мешки под глазами, безжизненно разбросанные по подушке волосы — все говорило о том, что девушка уже давно перестала бороться со своей болезнью.

— А состояние у неё не очень, — Энди хотел дотронуться до лба девушки, но на полпути его прервал очередной грубый вопрос:

— И что ты собираешься делать?

— Честно? Ничего, — Маглаффен выпрямился, но возвращаться на свое место не торопился. Вместо этого он присел на край кровати и, забросив ногу на ногу, вызывающе посмотрел на собеседника. — Ну, а ты?

— Что я? — Драко ещё сильней сжал в руке волшебную палочку. Желание проклясть эту ухмыляющуюся морду усиливалось с каждой секундой.

— Успокойся, я не сделаю ничего плохого. Ну, по крайней мере, пока.

Гермиона впитывала каждое слово и каждый шорох в комнате. С первой секунды разговора слизеринцев она старательно изображала себя спящую, но чем больше слов было сказано, тем сложнее было сдерживать эмоции. Девушка осознавала, что в руках Энди её спасение, но не могла понять, почему Малфой медлил? Он ведь не настолько глуп, чтобы не понимать, что только она может подобраться к Снейпу настолько близко, насколько это возможно, и без неё ему придется туго. Не то, чтобы Гермионе хотелось ещё побыть в роли великой мученицы, но желание дойти до конца просто не позволяло остановиться, когда финал уже так близко.

Тут гриффиндорка почувствовала, что кровать ещё немного прогнулась, и небольшая бумажка пролезла под запястье.

— Тебе мало того, что ты уже успел натворить? — Драко чуть не закричал, но вовремя понизил голос: пол в коридоре несколько раз скрипнул. — Убирайся отсюда.

— Ладно, — Энди быстро встал с кровати и, вплотную подойдя к собеседнику, заговорил так, чтобы слышано было только ему. — А что ты сделаешь, если я скажу, что у меня есть козырь, и то, что я творил до сих пор — лишь небольшая разминка?

— Я скажу, что ты просто ходячий мертвец.

— Зря ты так, Драко, у меня ещё найдется парочка трюков в запасе. И для тебя, и для твоего папаши, — Энди сунул бутылочку с зельем в руку Малфою. — Считай это подарком за возможность уйти незамеченным. И ещё — советую не расслабляться. Ведь мы очень скоро встретимся, но уже в другой обстановке.

Маглаффен сверкнул глазами и, не торопясь, стал отходить от Малфоя. Оказавшись на достаточном расстоянии, парень, достав волшебную палочку, произнес заклинание и стал превращаться в черную сову.

— Поторопись, Драко. Иначе главному участнику наших планов уже нельзя будет помочь, а искать нового мне не очень хочется.

Когда превращение завершилось, сова громко ухнула и вылетела обратно в окно, слегка задев своим крылом белоснежные волосы на макушке Драко.

— Ты вот так просто дал ему уйти? — Гермиона резко села на кровати, но вмиг разболевшаяся голова заставила девушку снова лечь на подушку.

— Это не он, — Малфой посмотрел на подарок: ничем не примечательная прозрачная бутылочка без какой-либо символики и рисунков с густой темно-зеленой жидкостью — как-то слишком скромно для Маглаффена.

— Что?

— Это был не Маглаффен, — уже чуть громче сказал слизеринец, сжав в руке флакон.

— Как это мог быть не он? Ты же сам видел его, даже разговаривал с ним!

— После восстановления поместья вокруг него создали такие охранные чары, что ни одна птица не может долететь даже до крыши, — Драко повернулся и посмотрел в окно. Его лицо не выражало абсолютно никаких чувств, и только глаза задумчиво разглядывали ближайшие деревья. — Энди не мог знать заклинания, чтобы пробраться сюда таким изощрённым способом.

— Но ведь у него есть книга. Вряд ли он просто передал её своему отцу, даже ничего из него не позаимствовав.

— Подделка, — блондин снова погрузился в свои мысли и очнулся только тогда, когда почувствовал удар чем-то мягким. Посмотрев на лежащую возле него подушку, он продолжил: — Книга — подделка. Настоящую видели только два человека: мой отец и Снейп. Но она уже находится совсем в другом месте.

Гермиону будто парализовало. «Я, конечно, догадывалась о причастности профессора к темным делишкам Малфоев, но чтобы все было настолько серьезно… Так может он…»

— Не трудись строить поспешных выводов, Грейнджер, — слизеринец повернулся к девушке лицом. — На догадках ты далеко не уедешь.

— Так, может, всё-таки потрудишься объяснить? — девушке действительно было тяжело строить какие-то гипотезы — настолько запутанная история вкупе с головной болью — тут и говорить-то сложно было, не то что анализировать. — Я просто устала гадать, к тому же, Прорицание — единственный предмет, который мне до сих пор не покорился.

— Я уже говорил, что «удачно» сорванный тобою план предназначался для другого человека — для Снейпа. Это его мы должны были тогда поймать. Вернее, всё веселье должно было произойти только сейчас, но, опять же, внезапные гости испортили всю малину.

— Какое отношение имеет Снейп к книге?

— Он просто пытался её уничтожить, но неудачно — часть книги всё же уцелела. Я как раз хотел возвращаться в Хогвартс, чтобы рассказать тебе о «нечаянной» находке, а уже ты потом передала бы всё Снейпу и…

— Подожди! — Грейнджер замахала рукой, призывая собеседника прервать рассказ. — Что значит неудачно? Можно либо уничтожить, либо нет. Наполовину не считается.

— Не в этом случае. Разрушающему заклинанию помешали, и была уничтожена только часть книги. Но даже это смогло повлиять на состояние отца.

— Так вот откуда у него эти шрамы? Господи, не знала, что такое возможно. Получается, Люциус хочет просто отомстить? Как-то слишком банально, тебе не кажется? Можно было просто подкараулить профессора в темном переулке и наложить на него Аваду. Тогда…

— Если бы это было так просто, то зельевар был бы уже мертв, не считаешь? Ладно, уж лучше ты узнаешь от меня, чем от Снейпа. Дело в том — вряд ли ты мне сейчас поверишь, но все-таки — когда Темный Лорд возродился, он первым делом обезопасил свои знания. Он наложил на книгу проклятье: её можно уничтожить, но вся темная магия, заключенная в ней, передастся уничтожителю. Вот почему Маглаффены так усердно за ней охотились. Но они не знали, что вместе с силой придет безумие, помешательство и ярость — мягко говоря, не очень полезные качества для человека, и без того одержимого властью. Только мой отец знал об этом, поэтому сразу после падения Реддла сбежал и стал скрываться. Ведь если бы его убили или посадили в Азкабан, то любой аврор, взявший на себя смелость уничтожить книгу, превратился бы во второго Темного Лорда с ещё большим желанием убивать. Как тебе такой расклад?

— Большая часть твоего рассказа похожа на одну сплошную ложь. Никогда бы не подумала, что Люциус способен на такое благородство, — девушка пыталась переварить полученную информацию, но все равно оставались какие-то непонятки. — Получается, что если разрушение началось, его прервать уже нельзя?

— Да, но отцу это удалось. Снейп не получил всех знаний, зато отцу пришлось отдать львиную долю своего здоровья.

— Разве ничего уже не изменить?

— Как раз наоборот. Среди многочисленных заклинаний, проклятий, рецептов зелий и ещё многих других достижений Реддла, было одно зелье, позволяющее заживлять даже самые смертельные раны. И так как профессор сам ничего не расскажет, то можно его просто убить, и все приобретенные им знания перейдут к тебе. Видишь? Минимальная доля безумия, но максимально полезные знания. Надеюсь, теперь тебе понятна наша цель?

— Да, более чем. Но у меня ещё один вопрос: зачем было впутывать в это меня? Ваши разборки меня никаким боком не касались.

— Снейп как-то умудрился вернуться в Хогвартс, откуда его выманить очень проблематично. А ты приближена к Поттеру, который в Министерстве чуть ли не сам Мерлин. Мы надеялись, что ты поможешь нам всё узнать. Но планы изменились, и мы решили использовать тебя, как...

— Приманку для Снейпа, — закончила за парня гриффиндорка. Странно, что она в этот момент ничего не чувствовала. Столько раз представлять себе момент, когда правда будет известна, перебирать в памяти всевозможные ругательства и продумывать своё собственное возмущение и злость, а получить в итоге полную пустоту? Даже объяснить это невозможно. Просто никаких чувств и всё.

Драко ещё говорил что-то связанное с планом, с необходимостью его выполнения и прочую чушь, но вдруг замер. Через несколько секунд он быстро вышел из комнаты, громко захлопнув за собой дверь.

« Всего лишь кукла, — девушка опустилась обратно на матрац и уставилась в потолок. — И как я это допустила? Знала же, что это не совпадение и не простое издевательство, но все равно позволила. А сейчас лежу в доме человека, нагло меня использовавшего, не дающего мне лекарства, и ничего не делаю! Просто лежу и слушаю, как за меня планируют мою же собственную жизнь. И куда я скатилась? Могла бы закатить скандал и отправить всех к дьяволу одним заклинанием... Ох, как же я устала»

Протирая глаза, Грейнджер почувствовала, как что-то шершавое потерлось о её щеку. Она заметила небольшой сверток бумаги, прикрепленный чарами к ладони. Аккуратно раскрыв записку, из которой вывалилось небольшое черное перо, Гермиона быстро пробежалась глазами по предложению: «Порт ключ, Визжащая Хижина, сейчас».

— Это был не Маглаффен.

От слов Драко стало не по себе. Девушке даже на секунду показалось, что она каким-то образом вернулась в прошлое, но это было лишь очень отчетливое воспоминание. «Если так продолжится и дальше, то скоро я стану шарахаться от собственной тени. Странно: Драко так уверен, что Маглаффен — это вовсе не Маглаффен. Но это и не посторонний: он знает меня, вдобавок, прекрасно осведомлен о делах Маглаффена и Малфоя... Значит, это либо кто-то из Министерства, либо кто-то из моих знакомых. Ещё у него было зелье, которое он отдал Драко, как «подарок за возможность уйти незамеченным». Значит, он пришел сюда не будучи точно уверенным, что удастся уйти целым, а зелье использовал как страховку. Неужели он пришел только ради того, чтобы помочь мне? Но тогда откуда он знал, что со мной и какое именно противоядие мне нужно? Ох, голова снова разболелась»

Мысль прервалась, и девушка почувствовала, что силы снова стали уходить. Перед тем, как провалиться в сон, она решила спрятать необычную весточку подальше от чужих глаз.

* * *

Гермиона проснулась от громкого звука захлопывающейся двери. Драко что-то бормотал себе под нос и, казалось, не обращал никакого внимания на подозрительный взгляд гостьи.

— Сколько я спала?

— А ты разве засыпала? — парень вопросительно посмотрел на девушку, но, глядя на её состояние, решил не язвить по этому поводу. — Ну, главное, что сейчас не спишь. Боюсь, у меня плохие новости: нужно немедленно возвращаться в Хогвартс.

— Почему?

— Макгоногалл отправила за тобой Поттера — решила, что ты уже достаточно погостила у родителей.

— Но я не могу в таком виде показаться в школе. Какую лапшу мне на этот раз вешать всем на уши по поводу моего не совсем здорового состояния? Кстати, интересно, почему я до сих пор не получила то зелье?

— Я не уверен, что это хорошая идея. Мы не знаем, кто это был, и вряд ли оно вообще поможет.

— Но у нас нет выхода, — Грейнджер стояла на своем. — Дай мне зелье!

— Нет!

— Если мне его не дашь, я подпорчу тебе и без того плачевную картину! Зелье, живо!

— И что ты сделаешь? Твоя волшебная палочка у меня, — Драко вытащил из потайного кармана её палочку.

— Ладно, — гриффиндорка достала из-под простыни записку и протянула парню. — Тогда тебе будет интересно прочесть.

Малфой взял в руки записку, и его собеседница тут же испарилась. Быстро прочитав послание, блондин громко выругался и выбежал из комнаты. За несколько секунд преодолев расстояние до места аппарации, Драко с громким хлопком исчез.

Приземлившись на деревянный пол, слизеринец моментально достал свою волшебную палочку и тут же зажал свободной рукой нос от резкого тухлого запаха.

— Люмос максима!

Яркий свет ударил в глаза, и парень на секунду зажмурился. Малфой уже хотел позвать Гермиону, но не мог отвести взгляд от тела на полу. Буквально в двух шагах от него лежал мертвый Маглаффен, а рядом с ним — горстка пепла. Непонимание быстро сменилось любопытством, и парень нагнулся, чтобы получше рассмотреть мертвеца, но услышал позади себя скрип двери и спокойный, немного насмешливый голос:

— Неприятно было использовать оборотное зелье с волосом трупа, — блондин быстро повернулся, но не успел произнести заклинание, так как его палочка моментально отлетела в сторону от умелого «Экспеллиармуса».

— Здравствуй, Драко.

— Поттер?

— Ты совершенно прав.

Одно движение волшебной палочкой, и слизеринец уже лежал без сознания возле бывшего сокурсника. Гарри быстро подошел к парню. Оттащив тело Драко подальше от груды гниющего мяса, Поттер наколдовал наручники и сковал ему руки. Когда последние приготовления были завершены, он направил на пленника волшебную палочку и без труда проник в его разум. Просматривая последние воспоминания Малфоя-младшего, Мальчик-который-выжил улыбался, предвкушая очередную победу.

* * *

Вместо темного помещения со скрипучим полом и двигающимися стенами, Гермиона приземлилась на холодный тротуар. Голова заходила ходуном и, казалось, сейчас взорвется. От бессилия упав на колени, девушка схватилась за виски и принялась массировать их, пытаясь хоть как-то уменьшить боль. Но стало только хуже. Обхватив голову руками, Грейнджер застонала и рухнула на холодный камень.

— Гермиона?!

Знакомый голос донесся откуда-то издалека. Но даже когда чьи-то теплые руки приподняли её с земли, голос не стал отчетливее.

— Гермиона, ты меня слышишь? Гермиона?!

Девушка из последних сил открыла глаза и попыталась хоть как-то рассмотреть спасителя.

— Гарри?

— Всё будет хорошо, слышишь? Теперь я здесь, и всё будет хорошо.

Гермиона лишь слабо улыбнулась и обмякла на руках парня. Убедившись, что девушка не умерла — пульс, к счастью, прощупывался — Гарри поднял подругу на руки и они аппарировали.

— Почему ты не проследил, чтобы она выпила лекарство?

— Я не думал, что Малфой настолько подозрительный...

— А ты вообще о чём-нибудь думал, кроме собственной выгоды?

— Не надо переводить стрелки на меня! Помни: если бы не я, ты бы уже давно гнил в Азкабане!

— Я бы предпочел там и оставаться, чем играть в эти бесполезные игры!

— Бесполезные? А ты разве не помнишь, что было тогда, когда...

Гермиона проснулась от громкой ругани, доносившейся из соседней комнаты. Но сосредоточится, чтобы понять, кто именно находился за дверью, было сложно — голова болела так сильно, что, казалось, взорвется от малейшего движения.

Перед глазами поплыли разноцветные круги, и в горле появилась неприятная горечь, когда девушка попыталась приподняться на кровати. Грейнджер сделала ещё несколько неуверенных попыток в надежде поставить ноги на холодный пол, но её тут же стошнило. Отдышавшись, она хотела вновь вернуться в горизонтальное положение, чтобы попробовать заснуть, но мышцы желудка вновь сократились, и ещё оставшаяся внутри жидкость оказалась на полу. Рвотные позывы не прекращались, и когда оказалось, что отплевывать больше нечего, Гермиона почувствовала солоноватый привкус крови во рту. От паники она чуть не упала с кровати в лужу на полу, но успела ухватиться за простынь.

Единственным источником света в комнате была щель между дверью и полом. И хотя разглядеть комнату в таких условиях было крайне проблематично, лужу собственной крови на полу было видно отчетливо. От созерцания подобного в голове стали рисоваться картины возможной скорой смерти, и Гермиона заплакала. Звук падающих в кровавое озеро слез отдавался эхом по всей комнате, и гриффиндорка просто поверить не могла, что этого кроме неё никто не слышал.

Пролежав в таком положении двадцать минут, Грейнджер почувствовала, как с каждой новой порцией выходящей из тела крови уходили и последние силы. Правая рука уже давно лежала на полу, а вот левая ещё пыталась хоть как-то удержаться за жизнь. Но это длилось недолго: ещё несколько капель — и онемевшие пальцы отпустили простынь. Гермиона была готова отдать что угодно, лишь бы не закрыть глаза, но бесполезно — полоска света стала расплываться, постепенно превращаясь в светлое пятно, ослеплявшее своей яркостью. Вдруг послышались торопливые шаги, чьи-то невнятные слова, теплые руки аккуратно приподняли её с края кровати. Губы почувствовали прикосновение холодного стекла, вязкая жидкость потекла изо рта вниз по пищеводу прямо в желудок. Тут девушка почувствовала, что её вот-вот снова вырвет, но легшая на рот рука спасителя не позволила зелью выйти наружу. После отчаянных попыток избавиться от противного отвара, Грейнджер всё же его проглотила. Она уже снова собиралась отключиться, как кто-то стал легонько похлопывать её по щеке: «Гермиона! Ты меня слышишь?». В ответ девушка только легонько кивнула и, выпив ещё одно зелье, окончательно потеряла сознание.

* * *

Второе пробуждение оказалось не таким неприятным, как первое. Промычав, Гермиона хотела снова повторить свой подвиг и привстать с кровати, но была остановлена одним спокойным, но уверенным прикосновением ладони к своему плечу.

— Если вы сейчас встанете, мне придется привязать вас к кровати, мисс Грейнджер.

«Снейп! Ну почему именно ты и сейчас?» — радовало то, что мысли не отзывались болью во всем теле, но прозвучавший ответ прогнал всё наслаждение от минутной победы:

— Может, потому, что именно я могу вас излечить. Вам такое в голову не приходило?

— Я, признаться, об этом и не думала, — Гермиона осознала, что больше всего на свете ей сейчас хотелось бы эффектно выйти из комнаты, громко хлопнув дверью, но воображать этого не стала. — Сколько я была без сознания?

— Неделю, — одно короткое слово вмиг избавило от прежней сонливости.

— Так уже март?

— Да, мисс Грейнджер, уже март.

В комнате повисло неловкое молчание, во время которого девушка успела хорошо осмотреть помещение. Оно оказалось на удивление уютным и аккуратным. Не было ни одной вещи, лежащей не на своем месте. Книги в алфавитном порядке выставлены на полках, одинокое кресло стояло возле журнального столика, на котором лежал свежий выпуск «Ежедневного Пророка».

«Слишком просто для слизеринского декана» — гриффиндорка мысленно удивилась такой обстановке и отсутствием изобилия зеленого цвета, но и на это у профессора нашлось объяснение:

— Зато практично и не создает неудобств.

— Может, вы перестанете лезть ко мне в голову?

— В этом нет необходимости, вы это только что сами произнесли.

Не найдя подходящих слов для ответа, Гермиона только хмыкнула и закрыла глаза.

— Даже не думайте засыпать — нам с вами предстоит долгий и познавательный разговор.

— А другого времени нельзя найти? Мне кажется, что я особо не в состоянии что-либо обсуждать.

— Придется, хочется вам того или нет. Итак, где вы были столько времени?

— А с кем вы ругались неделю назад? — девушка решила, что раз уж профессор решительно настроен узнать всё о её похождениях, то и она может задать несколько каверзных вопросов.

— У вас была горячка, мисс Грейнджер, и вы разговаривали сами с собой. Кроме меня и вас последнюю неделю никого не было.

— Да?

— Да.

— Тогда я ездила к маме, — она резко села на кровати и уставилась на зельевара так, будто в данный момент выносила ему посмертный приговор.

— Не надо мне врать. Я прекрасно знаю, что вы находились в обществе Драко Малфоя последнее время.

— О, да неужели? Может, вам следовало преподавать Прорицание, раз вы сами отвечаете на свои же вопросы?

— А я смотрю, на вас очень дурно повлияла дружба с моим крестником, — Снейп вел себя на удивление спокойно. Казалось бы, любой другой студент навлек бы на себя пожизненные отработки, позволив себе такую вольность в общении с грозой подземелий, но только не в случае Гермионы. Она даже чуть не взвыла от досады, когда тот развернулся к двери и собирался уходить, так что гриффиндорка решилась на отчаянный шаг:

— Интересно, а с каких это пор он для вас стал крестником? Неужели вы настолько прониклись этим чувством или просто заглаживаете вину, выгораживая его перед остальными преподавателями Хогвартса после того, как чуть не убили его отца?

Северус резко остановился. Если бы Гермиона чувствовала себя немного лучше, то, наверное, запрыгала бы от счастья.

— Вы ничего не знаете, — еле слышно проговорил мужчина, даже головы не повернув в сторону своей собеседницы.

— Почему? Мне очень подробно расписали ваши похождения, и это я сейчас должна задавать вопросы, а не вы, — сложив руки на груди, Грейнджер стала внимательно наблюдать за зельеваром.

— Вы как всегда не правы, мисс Всезнайка.

И он вышел, громко хлопнув дверью. От злости девушка только и смогла, что запустить подушкой в то место, где раньше стоял Снейп. Лежа на матрасе, она стала продумывать десятки и сотни вариантов мести этому крючконосому ублюдку, но результат во всех случаях был один — он прав, а с Гриффиндора снято ещё десять баллов.

К большому сожалению, ей даже не удалось вспомнить голос второго человека, отчаянно утверждавшего, что без него Снейп оказался бы в Азкабане. Так что эта небольшая зацепка никак не помогала в распутывании сложного клубка непонятных событий. Хотя было одно предположение, кто бы мог за этим всем стоять, но и эту догадку пришлось списать из-за её полной абсурдности. Поэтому, не найдя ещё какого-нибудь полезного занятия, Гермиона вновь уснула.

Открыв глаза, девушка поняла, что сильно погорячилась при разговоре с профессором.

— Гермиона, дорогая, — мадам Помфри подплыла к кровати, как только заметила, что та зашевелилась. — Я настоятельно советую тебе не вставать, иначе ни одно из принятых тобою зелий не поможет.

— Ну, по крайней мере, вы обратили на меня внимание, — Грейнджер попыталась изобразить на лице улыбку, но она вышла натянутой. — И долго я здесь нахожусь?

— Тебя вчера вечером нашел профессор Снейп, он же и принес тебя сюда.

«И не в первый раз уже», — Гермиона была сильно удивлена тому, что все койки в Больничном Крыле Хогвартса были абсолютно пусты.

— А где вы говорили, профессор меня нашел?

— Совсем не там, где предполагал, — пациентка и доктор повернулись на голос и увидели Поттера, спокойно стоявшего в дверях, видимо дожидавшегося нужного момента, чтобы обнаружить себя. — Мадам Помфри, не могли бы вы оставить нас ненадолго?

Женщина вопросительно посмотрела сначала на юношу, потом на Гермиону, но увидев одобрительный кивок своей единственной больной, поспешно удалилась из помещения.

— Итак, — Гарри дождался, пока стук каблуков хогвартского лекаря прекратился, — как это понимать?

— Что именно? — Грейнджер никогда раньше не видела такого выражения лица у своего бывшего друга — сейчас он в точности изображал Грюма во время допроса кого-нибудь из Пожирателей.

— Мне начать по порядку или хватит только самых интересных пунктиков? — парень даже не шевельнулся, хотя мускулы на его лице были сильно напряжены от злости.

— Просвети меня.

— Ну, хотя бы расскажи мне о том, почему ты полуголая валялась на тротуаре возле своего дома? И только не говори, что тебя выгнали.

— Хорошо погуляла с друзьями, — она была не намерена рассказывать о своих похождениях Поттеру, несмотря на то, что он без пяти минут аврор. — Даже не помню, кто именно довез меня до дома.

— До какого дома? Ты там неделю не была!

В Больничном Крыле воцарилось гробовое молчание. Никто из присутствующих не хотел первым нарушать его, чтобы не навлечь подозрения, но долго молчать оба тоже не могли.

— Что тебе нужно? — Гермиона очень устала от того, что ей постоянно приходится кому-то что-то объяснять и доказывать, так что решила просто идти напролом.

— Насколько ты близка с Малфоем?

— Вот и ответ, хоть что-то правдивое всё же есть в нашем разговоре.

— Пока что врешь только ты, — гриффиндорец подошел к ближайшей тумбочке и сделал вид, будто его очень интересует её поверхность. — Я действительно нашел тебя на тротуаре и принес сюда. И чтобы избежать дальнейших вопросов на эту тему, скажу, что меня отправила за тобой МакГонагалл: ей было тоже интересно, почему её самая усердная студентка пропускает занятия.

— Я ей объяснила причину.

— Как видишь, должного эффекта она не произвела. Так что, ты мне ответишь на вопрос?

— А с чего такая заинтересованность? По-моему, раньше тебя это не сильно волновало?

— Раньше для тебя Драко был самым противным индивидом нашей школы. Но это не помешало тебе же войти с ним в близкий контакт. Почему?

— Не пытайся играть в детектива — опыта для этого маловато, Гарри. И перестань заботиться о судьбе всего, что дышит — твоя роль «избранного» больше никому не нужна.

Поттер моментально переменился в лице. И без того напряженная обстановка в помещении стала просто невыносимой.

— Может, я просто хочу помочь?

— А, может, не стоит совать свой нос в чужие дела?

Это было последнее, что сказала Гермиона своему бывшему лучшему другу перед тем, как он громко хлопнул дверью, уходя из Больничного Крыла. Упав на подушку, девушка старательно отгоняла всякие мысли о визите Гарри. Не то, чтобы ей так сильно хотелось быть грубой, но что-то подсказывало, что именно сейчас лучше не привлекать к себе лишнее внимание.

Следующие несколько дней прошли в полнейшем одиночестве, не считая постоянных визитов мадам Помфри с новой порцией лекарств. Даже чувствуя себя полностью исцеленной, Грейнджер продолжала следовать указаниям личного доктора и сохранять строгий постельный режим.

Но такой унылый и однообразный распорядок дня был нарушен нечаянно оказавшейся на её тумбочке короткой запиской, в которой было написано: «Пора!». Написал это, безусловно, Драко, но странно, что он не пришел сказать ей лично. Перебрав в голове всевозможные причины отсутствия парня, она решила оставить тот, который был более приемлем — не вызывать лишние подозрения. Предварительно убедив мадам Помфри, что уйдет на пять минут размять ноги, Гермиона незаметно вышла из Больничного Крыла и отправилась в прямиком в подземелье.

Но, не пройдя и нескольких метров, решила свернуть, чтобы оттянуть время встречи с профессором. К сожалению — а может, и к счастью — она оказалась в месте, откуда всё началось — Северная Башня Хогвартса. Достав из кармана записку и в сотый раз перечитав единственное написанное в ней слово, девушка так сильно погрузилась в свои мысли, что не заметила, как порыв ветра вырвал из рук небольшой клочок бумаги, и тот полетел в сторону Запретного Леса.

«А ведь всё могло быть проще: никаких интриг, никакого шпионажа и никаких запретных заклинаний. Просто нужно было не привыкать приходить сюда, чтобы привести свои мысли в порядок.

Сначала он, положив свою руку мне на плечо, просто поинтересовался о моих делах, затем отнес меня в Больничное Крыло после того, как нашел... Да какое нашел — избавил от..., — девушка тяжело вздохнула и дотронулась до правого предплечья, где раньше красовалась метка Четвертого Непростительного. — Потом предложил поиграть в двойного шпиона, каким-то образом излечил, когда была на пороге того света... Подозрительно много заботы обо мне. И теперь я сомневаюсь, стоит ли сегодня отдавать Малфою? Видимо, я ещё не до конца во всём уверена. План ведь до смешного прост: естественно, он захочет выслушать мои извинения, во время которых я его обездвижу, наложу на нас заклинание невидимости, и мы быстро и бесшумно покинем Хогвартс. Всё быстро и без задержек. Так почему я всё ещё сомневаюсь?»

Часы в Северной Башне пробили девять часов вечера, и Гермиона быстро побежала вниз по лестнице, забыв о своих сомнениях.

В коридорах было как-то подозрительно тихо и безлюдно, хотя в это время обычно все разбегались по тайникам, подальше от посторонних глаз. Но как только она оказалась на пути, ведущем в класс Зельеварения, её оглушил пронзительный вопль:

— Смотрите, кто это, грязнокровка Грейнджер!!!

— Пивз, — Гермиона уже давно не слышала крики этого противного призрака и отвыкла от его излюбленной привычки орать на всю школу о её магловких корнях. — По-хорошему прошу — уйди с глаз долой!

— А-а-а-а!!! — этот надоедливый сгусток не ушедшей на покой магии никак не хотел униматься. — Преступница здесь!! Ловите её, в Азкабан её!!!

— Ты что несёшь? — девушка была несколько удивлена новым репертуаром Пивза. — Какая преступница? Какой Азкабан?

— А-ха-ха-ха, а всё-вечно-знающая грязнокровка не знает?! Её бывший любовник объявил её участницей в сговоре против Министерства, и теперь авроры пришли за ней сюда, чтобы отправить в Азкабан!! Преступница здесь, она ЗДЕ-Е-Е-СЬ!!!

Вдруг в соседнем коридоре послышались чьи-то торопливые шаги и незнакомые голоса. Даже когда в неё чуть не попало какое-то заклятье, разбив ближайшую статую, Грейнджер никак не могла выйти из ступора, но разглядев сквозь пыль круглые очки, поняла, кто был инициатором её поимки. Всего на несколько секунд их глаза встретились. От обиды слёзы стали наворачиваться на глаза и, не найдя слов, она только отрицательно замотала головой, отказываясь верить в происходящее. Со злости Гермиона выкрикнула «Сектумсемпра!» и побежала в противоположном направлении.

Погоня могла бы продлиться и дольше, если бы на одном из поворотов Гермиону кто-то резко не втащил в пустой класс. Из-за темноты девушка не могла понять, кто прижимал её к стене и закрывал своей рукой её рот. Выдали его только знакомый запах сырости и зелий.

«Снейп!» — уже в который раз она чувствовала и радость, и огорчение от такой близости. Они молча стояли, пока несколько авроров обшаривали класс за классом. И когда один из них только переступил порог их убежища, Северус умело отправил входившего и его напарника в длительный нокаут. Схватив свою ученицу за руку, он буквально потащил её за собой. Гермиона хотела что-то возразить, но в ответ получила только резкий рывок за руку. Несколько раз свернув и постоянно оглядываясь по сторонам, беглецы оказались перед одним из потайных ходов школы, который на карте Мародёров, как вспомнила Грейнджер, был обозначен как самый опасный.

— Не думаю, что это хорошая идея, сэр, — её неуверенный шепот был больше похож на хрип.

— А у вас есть другие идеи? — не поворачивая головы, спросил зельевар и открыл потайной ход.

Там было очень темно, пахло какой-то тухлятиной, и приходилось так часто куда-то сворачивать, что Гермионе казалось, будто они ходили кругами. Но, к её удивлению, они очень скоро вышли из какой-то неприглядной землянки в Запретном Лесу за границей Хогвартса.

— И почему его называют самым опасным путем? — Грейнджер удивилась тому, что сказала это вслух.

— Потому что правильный выход из него знают только преподаватели. Этот ход используется только в самых крайних случаях, и не факт, что какое-нибудь из существ Запретного Леса не захочет в нем поселиться. К счастью, не захотело.

Снейп наконец-то соизволил повернуться лицом к Гермионе, но выражение его лица не сулило ничего приятного.

— Не буду спрашивать, чем вы так насолили Министерству, что оно объявило охоту на вас, но убежден, что ваше спасение не обойдётся мне слишком дорого, — пройдя вперед, профессор стал показывать секретную тропу, по которой можно было выйти к зоне трансгрессии.

— Спасибо, — всё-таки Грейнджер решила, что стоит хоть как-то отблагодарить зельевара, хотя прекрасно понимала, что он этого не оценит. — И простите...

— За что? — Снейп резко обернулся к ученице, но тут его тело окаменело, и он упал на землю.

— За это, — Гермиона опустила палочку и, убедившись, что он не двигается, закрыла ему глаза. Отлевитировав мужчину в нужное место, оба трансгрессировали.

Когда Северус почувствовал, что с него сняли заклинание, он медленно открыл глаза. А зачем было торопиться, если тебя уже всё равно схватили? Но он оказался совсем не там, где ожидал — это было точно не поместье Малфоев, не Азкабан, не даже судебный зал Министерства, а обычная комната с заколдованным окном, показывающим только кирпичную стену. И на нем не было ни наручников, ни каких-либо других стесняющих движение приспособлений.

— Это не совсем то, что я ожидал увидеть, мисс Грейнджер.

— А это не совсем та реакция, которую я ожидала, — девушка стояла около окна, сложив руки на груди.

— Вы меня недооцениваете, — Северус сел на кровати, на которой совсем не ожидал оказаться, и спокойно посмотрел на собеседницу. — Итак, почему я всё ещё не там, куда вы, по идее, должны были меня привести?

— Ну, во-первых, вы меня спасли, — на это заявление зельевар только фыркнул, — а, во-вторых, у каждого из нас есть то, что мы ищем.

— И что же это?

— Правда: вы хотите знать, где я была и что узнала за время путешествия, а я хочу знать всё об игре, которую вы ведете.

— Нет, не равноценная информация, — мужчина стал осматривать помещение.

— Не трудитесь, — Гермиона покрутила в руке черную палочку, — я не настолько глупа, чтобы оставить её при вас.

— Я ищу не это, — безразличие в глаза Снейпа немного насторожило девушку. — Я пытаюсь понять, что за заклинание вы использовали.

— Filiiiustitia(лат. Сон правды), — Северус моментально посмотрел на Гермиону, и на долю секунды в его глазах отразился страх. — Теперь вы знаете, что я знакома с Дневником Тома Реддла и знаю, как вы с ним связаны.

— Зато вы не знаете, что скоро умрете.

Северус спокойно посмотрел на свою ученицу и улыбнулся.

— Поттер! — МакГонагалл бесцеремонно вошла в спальню гриффиндорцев. — Что всё это значит?

— Что именно, профессор? — парень продолжал собирать вещи, не обращая внимания на чуть ли не извергавшего пламя учителя.

— Какого черта в замке шныряют авроры, и, что самое главное, почему я последней об этом узнаю?

— Ну, вы же не директор, если бы именно вы приняли на свои плечи эту должность, может быть, вы знали бы.

— Что значит «может быть»?

— Если было бы всё по-другому, не потребовалось бы вмешательство Министерства.

— Да ты что себе позволяешь? Я требую объяснений!

— Извините, профессор МакГонагалл, но, увы, я не могу вам сказать — совершенно секретно. И, кстати, не волнуйтесь, я уже ухожу.

— Куда это, позвольте поинтересоваться? — Минерва просто была ошарашена таким поведением своего ученика и не знала, что делать.

— Этого я тоже не могу сказать, — Гарри забросил дорожный рюкзак на плечо и собирался выйти из спальни, но Минерва загородила ему дорогу.

— Вы никуда не пойдёте, мистер Поттер! Я вам запрещаю.

— Ах, да, — парень засунул руку в рюкзак и достал письмо с министерской печатью. — Я забыл вам это отдать.

Женщина расколдовала конверт и достала оттуда небольшой листок. Быстро прочитав послание, она непонимающе посмотрела на Гарри.

— Это невозможно! — декан снова и снова перечитывала письмо. — Этого просто не может быть!

— Но, как видите, может. Я надеюсь, что вы не станете нарушать приказ Министра.

С этими словами юноша вышел, оставив своего учителя в полном замешательстве.

Когда Поттер приблизился к четверым аврорам, стоявшим около главных ворот Хогвартса, трое из них кивнули ему и исчезли, воспользовавшись порталом. Последний же решил пройтись с Мальчиком-Который-Победил до Хогсмида.

— Ты уверен, что всё пройдет по плану? — времени на долгую прогулку не было, поэтому мужчина перешел сразу к делу.

— Да, — Гарри шел, постоянно оглядываясь по сторонам. — Осечек быть не должно.

— Помни, у тебя есть месяц, не больше, — и аврор с хлопком исчез.

— Я помню, — пробормотал Поттер в пустоту и скрылся во мраке ночной деревни.

* * *

— Да-да-да, — Гермиона безразлично помотала головой, — я такое уже проходила: «Вы недостаточно сильны», «Вам не хватает опыта» и так далее и тому подобное. Такие слова на меня не подействуют, сэр.

— А зря вы не прислушиваетесь, когда вам такое говорят, — Снейп спокойно сидел на кровати со сложенными на груди руками.

— Что вы хотите этим сказать?

— А то, что вы действительно скоро увидите Мерлина, а я, как ни в чем не бывало, вернусь к своей рутинной работе зельевара.

— Сомневаюсь, профессор. Вы не сможете выбраться отсюда, пока я не узнаю всю правду.

— Вот именно в этом и есть вся соль, мисс Грейнджер: я не намерен вам ничего рассказывать, да если бы и захотел, то всё равно держал бы свой язык за зубами.

— Почему?

— Потому что вы скоро умрете.

— Вы уже третий раз мне это говорите. Придумайте другую отговорку, эта уже не интересна.

— Взгляните на это помещение — оно очень простое, да?

— Да.

— В идеале я должен был оказаться либо в камере пыток, либо связанным в палате психбольницы. А судя по тому, что я могу свободно двигать руками и ногами, сил, чтобы создать нужную атмосферу для продуктивного разговора у вас не получилось, о чем свидетельствует эта убогая кирпичная стена, которая несколько секунд назад стала серой.

Гермиона быстро повернулась к окну и удивилась, что стена действительно больше не темно-морковного цвета.

— Отсюда вывод: вы совсем не подготовились использовать такое заклинание на бывшем Пожирателе Смерти. Через, может быть, полчаса, ваша магия окончательно исчерпает себя, а поскольку вы не можете выйти отсюда, не получив правды от меня, то умрете. А когда последние признаки волшебства полностью исчезнут, я проснусь и спокойно выйду из помещения, переступив через ваше остывающее тело. Я всё понятно объяснил?

— С чего вы взяли, что у меня недостаточно сил для этой магии?

— Во-первых, вы из Гриффиндора, и ваш горячий рассудок — это крест на любой запрещенной технике. Во-вторых, вы недавно проходили курс интенсивного лечения и, как бы вам ни казалось, что вы полностью здоровы, вам необходимо ещё по крайней мере три дня для полного восстановления сил. И, в-третьих, по вашему выражению лица я понял, что вы либо не успели дочитать инструкцию по применению техники до конца, либо просто быстро пролистывали книгу, считая ненужным вчитываться в каждое слово. А когда подвернулся удобный случай, то просто вспомнили заклинание, которое, на ваш взгляд, помогло бы вытащить из меня информацию. Мне продолжать?

— Нет, не нужно, — Гермиона потерла глаза и повернулась лицом к Снейпу. — Вы правы в том, что мне действительно не хватит сил вытянуть из вас информацию, но и ошибаетесь — я выживу.

— С чего вы это взяли?

— Вы мне не дадите умереть.

Услышав эти слова, Северус изогнул в изумлении бровь и подавил смешок.

— Не ожидал услышать от вас таких наивностей, мисс Грейнджер.

— Вы не позволили мне совершить самоубийство, вылечили, когда я была на волосок от смерти и, в конце концов, избавили меня от проклятья, — Гермиона запнулась, но продолжила. — И после всего этого вы хотите сказать, что позволите мне умереть? Ведь для чего-то вы мне предложили шпионить для вас и...

— Подождите. Что-то слишком много пунктов вы мне приписали, вам не кажется? — Снейп подозрительно посмотрел на свою собеседницу.

— Нет, по-моему, я ничего не упустила.

— Да? С самоубийством, лечением и ролью двойного шпиона я согласен, но вот с ещё одним пунктом... Что вы мне ещё приписали?

— Ничего такого, в чем бы вы ни участвовали, — девушку ничуть не пугал требовательный тон профессора, напротив, это ещё больше убеждало её в своей правоте.

— Что ещё?

— Ой, не притворяйтесь, будто не знаете.

— Грейнджер! — Снейп встал с кровати и стал потихоньку приближаться к Гермионе.

— Четвёртое непростительное, — от этих слов мужчина на секунду остановился, но непонимание с его лица так и не исчезло.

— Я вас им не проклинал.

— Да вы что? Может, и избавили от него не вы?

В воображаемом помещении воцарилось гробовое молчание. Они стояли и буравили друг друга глазами, будто пытаясь быстрее докопаться до правды. Гермиона, как статуя, стояла возле окна и непоколебимым взглядом смотрела на постепенно теряющего самообладание профессора, который первым и нарушил молчание.

— Знаете, мисс Грейнджер, я ненавижу, когда меня обвиняют в том, чего я не совершал. Откуда такая уверенность, что именно я был с вами в ту ночь?

— Я всё вспомнила и, кстати, мне очень понравилась ваша отмазка про «Нашел в коридоре» — вышло очень правдоподобно.

— Я вас действительно там и нашел!

— Перестаньте притворяться, сэр! Вы уже давно должны были понять, что я всё знаю. Хотя и не понимаю, зачем вам это?

— Вот и мне объясните, а то я впервые не могу уловить ход ваших мыслей.

— Ну, раз вы настаиваете, то без проблем. Я уверена, что вы наглым образом захотели воспользоваться мною, чтобы подобраться к Малфоям и узнать об их планах. Поэтому решили попрактиковать на мне это чёртово проклятье, а потом просто прикинулись снисходительным, чтобы направлять меня в нужную сторону. Только вот мне не понятно, как вы раздобыли волосы Драко?

— Какие волосы? Какое избавление? Вы что, головой повредились или зелье не то выпили? Вы хоть соображаете, что несёте?! Я никого в своей жизни ни разу не проклинал! И вы хотите сказать, что обладаете чем-то ценным, чтобы заставить меня передумать?! Да вы ещё тупее, чем Лонгботтом!

— Возможно, я и была дурой, когда согласилась на вашу авантюру!

— Да вы и сейчас ею являетесь, если обвиняете меня в том, чего я не делал!

— Но это были вы! Я вас отчетливо помню!

— А вам не приходило в голову, что ваши воспоминания могли хорошенько подправить, мисс Грейнджер? Наверное, именно поэтому Малфой так долго вас и держал в своем особняке!

— Откуда вы знаете про особняк? — девушка направила свою волшебную палочку на Снейпа. — Я вам ничего не говорила про него.

— Не трудно догадаться, — Северус понял, что сгоряча сболтнул лишнего, и сделал вид, будто его пугает решительность Гермионы.

— Вы что ли были вместо Драко всё это время?

— А вот это уже полнейший идиотизм! Если хотите меня убить, давайте, я даже уклоняться не буду! Меня слишком часто в последнее время обвиняют. По правде сказать, я чертовски от этого устал. Так что давайте решим это прямо здесь и прямо сейчас.

Северус подошел к Гермионе, чтобы её волшебная палочка упиралась ему прямо в грудь. Она стояла и ждала ответов, но их не было, а время шло, и силы уходили.

— Скажите мне, откуда вы столько знаете?

Снейп закатал правый рукав, и на запястье заблестел знак Непреложного обета.

— Поздравляю, ваше желание правды смогло показать вам причину моего молчания. Оно тоже очень важно в этой запретной технике. Если не быть уверенным в своих желаниях, то ничего не выйдет, как ни старайся.

— Почему вы меня использовали?

— У меня и в мыслях этого не было. Я меньше всего хотел, чтобы в этой игре были замешаны именно вы.

— Вы надеетесь, что я в это поверю?

— Если я вам хоть заикнусь об остальном, то Непреложный обет сделает свое дело, а от мертвого меня уже не будет никакого толка. Не хотелось бы, чтобы ваши страдания были напрасными, — на мгновение мужчина задумался, отведя глаза в сторону, но, снова посмотрев на Гермиону, продолжил: — Я могу вам доказать, что к Четвертому Непростительному я не причастен.

— Так докажите мне! Я не успокоюсь, пока хоть в этом не буду уверена!

— Вам придется вытащить меня из этого сна, иначе ничего не выйдет, — Северус спокойно отошел от девушки на несколько шагов назад. — Той правды, которую я вам сказал, должно хватить, чтобы выйти отсюда. Вам остается только в это поверить.

Гермиона продолжала смотреть на пленника своей магии и не могла поверить в сложившуюся ситуацию. Она надеялась, что при такой обстановке профессор ей всё расскажет. Хотя это было нелепо — он же Снейп. Грейнджер даже не заботило то, что у зельевара так быстро менялось настроение, и он сказал кое-то лишнее. Даже это его неожиданное предложение доказать свою невиновность девушку больше не волновало — она просто не могла в это поверить.

В комнате стало быстро темнеть, по стенам пошли трещины, и всё помещение задрожало, как во время землетрясения. Волшебная палочка выпала из рук, ноги подкосились, и Гермиона схватилась за голову — казалось, будто кто-то хочет проломить ей череп, как скорлупу грецкого ореха.

Вдруг она почувствовала прикосновение теплых рук к своим плечам. Грейнджер подняла голову и попыталась сфокусировать взгляд на стоявшем перед ней мужчиной. Но как только он открыл рот, чтобы что-то сказать, она оттолкнула его и упала на пол. Когда Северус снова попытался приблизиться к своей ученице, она опять его оттолкнула.

— Отойдите от меня! Мне не нужна ваша помощь!

— Да послушайте же вы, — Снейпу надоело это ребячество, и он просто схватил недотрогу за руки и дернул на себя, чтобы расстояние между ними было как можно меньше. — Если ты сейчас же не поверишь моим словам, то умрёшь. Поверь мне!

— Отпустите, — Гермиона пыталась вырваться и оказаться подальше от профессора, но снова и снова они чуть ли не касались друг друга носом. — Я не могу вам поверить!

— Посмотри на меня, — после нескольких неудачных попыток, Северусу всё-таки удалось положить свои руки ей на шею и немного приподнять её голову. — Посмотри мне в глаза и скажи: неужели я настолько бессердечен, чтобы позволить тебе умереть?

Грейнджер, как ни старалась, не смогла удержаться от соблазна посмотреть на него. Понимая всю абсурдность своего поступка, она попыталась представить, что всё, что он ей говорил, правда: что на Рождественскую ночь с нею был кто-то другой, а проклинал действительно Драко. Но Гермиона не могла перебороть свою гордость и сдастся так быстро. Ведь когда она подняла волшебную палочку, чтобы произнести заклятье Сна правды, то была полностью уверена, что хоть на этот раз ей удастся сделать всё правильно без посторонней помощи. А что в итоге? Снейп сидит сейчас перед ней и уговаривает поверить его словам вместо того, чтобы молить о пощаде и в перерывах между пытками раскрывать все тайны. Наверное, она действительно слишком самоуверенная, чтобы смириться с тем, что у неё никогда не получится сравниться со слизеринцами в умении обращать любые ситуации себе в пользу.

— Тебе это и не нужно, — Северус аккуратно вытирал слезы со щек Гермионы, его голос был спокойным и очень мягким. — Признайся, ты ведь с самого начала знала, что я не позволю тебе умереть?

— Нет, — она удивилась тому, что все свои мысли произносила вслух.

— Но ты в это верила — и всё так и вышло, так поверь мне сейчас.

— Обещай, что скажешь мне правду. Я хочу узнать, кто был тогда со мной. Пожалуйста!

— Скажи эти четыре слова, и я обещаю сделать всё, что смогу, чтобы твои страдания не оказались напрасными.

— Я верю — это правда.

И комната исчезла, претворившись в облако дыма.

* * *

Открыв глаза, Гермиона поняла, что слишком часто в последнее время просыпается с головной болью. И даже пожалела, что это не от похмелья. Попытавшись встать с кресла, в котором она сидела до начала Сна правды, Грейнджер почувствовала себя девяностолетней старухой. Но вместе с ноющей болью в суставах, она ощущала какой-то дискомфорт и непонятное ощущение на своей коже. Списав все на осевшую за время заклинания пыль, девушка подошла к кровати, где лежал Снейп. Вид у него был какой-то болезненный и измученный, но никаких признаков того, что он вставал с кровати, не было. Видимо, он находился в бессознательном состоянии, пока Гермиона приходила в себя. Хотя бы это радовало. На всякий случай привязав его руки и ноги к кровати и нащупав у себя в кармане его волшебную палочку, девушка вышла из комнаты. Но, не дойдя и до гостиной, чуть не отправилась к Мерлину от испуга, когда Драко вдруг вышел из-за угла.

— Ты что сдурел? Зачем так подкрадываться?

— А кто подкрадывается? — Малфой-младший недовольно сдвинул брови и прислонился к стене. — Я пришел, как мы и договаривались, через день после вашего побега. Свою часть договора я выполнил, теперь твоя очередь.

— Да, я помню, — Гермиону заботило больше её состояние, чем предрассудки Драко.

— Что с тобой?

— Я как-то странно себя чувствую. Вряд ли такие ощущения нормальны после запретных заклинаний?

— После них и не такое бывает. Так что считай, что легко отделалась. Ты узнала всё, что хотела?

— А где ты был всё это время? — Грейнджер пропустила его вопрос мимо ушей.

— Нужно было решить кое-какие дела, чтобы финал получился эффектным. Ну так что, ты во всем убедилась?

— Да, — девушка глубоко вздохнула, — это был он.

— Ты уверена? Не хочу, чтобы ты вдруг попросила ещё денек для своего личного допроса, когда мы доставим его к моему отцу.

— Это был Снейп, Драко. Поверь мне, теперь я это точно знаю.

Когда Северус пришел в себя, то безо всяких возражений позволил себя связать и убедил, что может идти без Империо. Он молча следовал за Драко, пока все трое шли из места трансгрессии до знакомой Грейнджер скалы с камерами для подопытного материала.

Девушка остановилась и уставилась на спину человека, который лишь несколько дней назад был для неё просто профессором Зельеварения. «Почему он не сопротивлялся? — она держалась на небольшом расстоянии от Драко и Северуса, чтобы не сильно бросалась в глаза её явная задумчивость, но и чтобы нечаянно не заблудиться в темных лабиринтах. — Неужели смирился с тем, что Малфои его наконец-то поймали? Да нет, это же Снейп. Уже, скорее всего, продумал план побега. А что, если он это уже спланировал? Нет, это было бы слишком очевидно... И почему я пытаюсь найти объяснение его поведению? Я же должна на него злиться! Странно, но ни обиды, ни злости на него я не чувствую... Неужели что-то произошло, пока я была без сознания?»

— Гермиона, — Драко буквально вырвал её из размышлений. — Нам нужно к моему отцу. Сейчас!

— Хорошо, — девушка посмотрела в темную камеру, двери которой только что захлопнулись за спиной нового пленника. — А ты уверен, что он не сбежит?

— Уверен. У него нет ни палочки, ни магических сил — спасибо тебе за это — так что можно со спокойной душой его тут оставить. Пойдем.

Грейнджер ещё раз решила взглянуть на Северуса, но тот только спокойно сидел на холодной кушетке, пристально изучая каменную стену. Будто почувствовав её немой вопрос, он повернулся к Гермионе спиной, так и не сказав ей ни слова. Отвернувшись от этого жалкого зрелища, девушка уверенным шагом вышла из тюремной части лаборатории.

— С тобой всё в порядке? — Драко ждал её, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди.

— Да, нормально, — девушка не хотела обсуждать поведение Снейпа. — Давай уже, пошли к твоему отцу и покончим с этим. Я свою работу сделала, правду получила, так что не вижу ни одной веской причины задерживаться здесь.

— Ты права, — они медленно шли по тусклым коридорам. — Ты же, надеюсь, никому не рассказала о нашем плане?

— Я что, полная идиотка? И вообще, кто мне поверит?

— Ну, не знаю. Поттеру было бы интересно об этом услышать...

— Кому? Поттеру? — Гермиона громко хмыкнула. — Ему уже давно на всё это наплевать, главное — получить хорошее место в Министерстве на ближайшие сорок лет. Больше ему ничего не надо.

— Ты с ним давно не общалась, откуда знаешь?

— Он был среди авроров, которые пришли за мной в Хогвартс... Этого достаточно.

— Даже так? Тогда ему действительно на всех, кроме себя, наплевать. Что ты будешь делать, когда для тебя всё закончится?

— Что-то ты сегодня излишне любознательный. С каких это пор тебя интересует моя личная жизнь?

— Ой, да ладно, столько времени провели вместе.

— Слушай, давай прекратим этот бессмысленный разговор, — Грейнджер дождалась, пока Драко кивнул головой в знак согласия, и вернулась к более важным для неё деталям. — Когда планируется казнь Снейпа?

— Казнь? Как-то слишком щедро для него, не находишь? И это после всего того, что он сделал? Не думаю, что отец в ближайшее время подарит ему быструю смерть. В его голове находится очень много интересного и полезного.

— Он так просто не сдастся — бывший Пожиратель как-никак.

— Расскажет! Не сомневайся, есть много разных способов, чтобы заставить говорить даже немого.

Их разговор прервался, когда они оказались перед большой дубовой дверью. Помещение, как ни странно, очень сильно напоминало зал в поместье Малфоев, только здесь не было ни трибуны, ни специального места для экспериментов, а лишь большое кожаное кресло, в котором, немного ссутулившись, сидел человек в черной мантии с капюшоном на голове. Нервно сглотнув, Гермиона встала напротив мужчины и чуть не подскочила, услышав хриплый вопрос:

— Вы знаете, почему вас привели именно сюда, мисс Грейнджер? — Люциуса не особо заботили правила приличия и хорошие манеры, но, чтобы не спугнуть гостью, он решил временно оставить все язвительные комментарии при себе.

— Возможно, чтобы дать наглядный пример того, что бывает с теми, кто болтает лишнее, — не совсем то, что она хотела сказать, зато хоть голос не дрогнул.

— И это тоже, — Малфой-старший положил руки на подлокотники и откинулся на спинку кресла. — Драко мне говорил, что вы неплохо справились со своей работой. Но меня очень насторожило, что у вас всё прошло так гладко. Каков ваш секрет? Как вам удалось обвести вокруг пальца бывшего Пожирателя Смерти?

— Он особо и не сопротивлялся. Снейп думал, что просто помогает мне не сойти с ума во время «дружбы» со слизеринцами, проводя со мной практически ежедневные сеансы психотерапии. И решив, что я уже в состоянии сама отвечать за свои поступки, отпустил. Через некоторое время он понял, что слишком ко мне привязался, и теперь ему нужен кто-то, чтобы излить душу. Этим-то я и воспользовалась.

«Как странно, — девушка улучила момент, чтобы немного подумать, пока Люциус хвалил своего сына, — когда я всё это успела придумать? И говорила так, будто все было на самом деле. Хоть бы он ко мне в голову не залез...»

У девушки резко подкосились ноги от мощного и настойчивого Легиллименса. Гермиона никогда не думала, что проникновение в разум может быть таким болезненным. Люциус просматривал всё, что было хоть как-то связано со Снейпом: занятия, отработки, любые, даже самые бессмысленные разговоры. Но когда очередь дошла до попытки самоубийства в классе Зельеварения, в голове будто что-то щелкнуло, и всплыли те воспоминания, от которых даже самой Грейнджер стало как-то не по себе.

Чаепитие со Снейпом... Хотелось бы девушке сказать, что это зрелище не для слабонервных, но язык не поворачивался назвать спокойный вечер у камина чем-то ужасным. Они сидели на диване, и Гермиона рассказывала ему о Драко, Маглаффене, о том, что у неё практически не осталось друзей в Гриффиндоре, что уже никто не просит списать домашнее задание или помочь с заклинаниями. Северус сидел, то ли слушая, то ли просто делая вид, что слушает. Но когда она замолчала, стал рассказывать о характере слизеринцев: что не они все самодовольные ублюдки, что некоторые даже приходят к нему за поддержкой и советом, как правильно себя вести и поддерживать хорошие отношения с друзьями с других факультетов, но при этом не стать изгоем в собственном. Говорил, что ему бы самому хотелось избавить школу от Распределяющей шляпы и позволить ученикам, проучившимся в Хогвартсе несколько лет, выбрать свой факультет самому...

Это продолжалось до того момента, пока Маглаффен не предложил ей побыть Джудит и немного погостить в поместье Малфоев.

Люциус покинул разум Грейнджер. Из-за того, что все его лицо было спрятано под маской, нельзя было предугадать, рад или огорчен Малфой-старший новыми новостями.

— Дальше смотреть нет смысла: все остальные ваши действия мне хорошо известны — как-никак вы находились в моём доме. Ещё я слышал, что вы узнали что-то очень важное для себя, я прав?

— Да, — гриффиндорка не могла прийти в себя после лживых воспоминаний, но старалась держаться уверенно.

— И вы довольны результатом?

— Я ожидала кое-чего другого.

— Неужели вы ждете, что я или мой сын будем просить прощения за ваши, так сказать, страдания?

— Когда я поняла причину ваших поступков, мне стало ясно, что никто из вас извиняться и не планирует. Но всё-таки один вопрос я вам задам: зачем было так всё усложнять и вводить в игру меня, если можно было просто под Империо заставить Снейпа выйти из Хогвартса?

— Я ждал этого вопроса. Вначале мы планировали все именно так, но обстоятельства сложились иначе: мы вынуждены были затаиться, любое наше движение могло мгновенно отправить нас в Азкабан. А вы после такой эффектной и быстрой победы привлекаете к себе меньше всего внимания: ваши отсутствия и подозрительное поведение люди принимают за очередное геройство, которое вам и вашим друзьям так свойственно. Поэтому подумать что-либо плохое на вас смогут только тогда, когда других вариантов уже не будет.

— Теперь мне всё понятно.

На самом деле ей не было понятно решительно ничего. Вернее сказать, она поняла, почему они её использовали, но всё равно складывалось впечатление, что Люциус ей не рассказал и половины правды. Гермиона хотела задать ещё один вопрос, но в зал ввели девушку. По её пустому взгляду было понятно, что она под Империо.

— К сожалению, я не могу разрешить вам присутствовать на допросе Снейпа, но могу ублажить ваше любопытство и показать, что его ждёт. Чтобы вам не показалось, что у нас с ним запланирован разговор по душам.

Грейнджер не знала, что ответить. Конечно, ей хотелось убедиться, что зельевар получит сполна за все свои поступки, но мучиться потом от ночных кошмаров и чувства вины ей совсем не улыбалось.

— Я не сомневаюсь, что вы проведете вместе много незабываемых встреч, но с меня всего этого уже хватит. Единственное, чего я хочу — чтобы ни вы, ни ваш сын больше никогда ко мне не приближались. А уж тем более — не ввязывали меня в свои игры. Надеюсь, вы мне можете это гарантировать?

— Конечно. И не беспокойтесь, как только мы закончим, — он жестом указал на девушку, — сразу приступим к главному гостю. А если вы хотите уйти, тогда не вижу ни малейшего объяснения, почему вы всё ещё здесь.

Грейнджер и сама не была рада тому, что провела в обществе Малфоев столь долгое время. И, не попрощавшись, вышла из помещения вместе с надзирателем за жертвами. Дверь ещё не успела закрыться, а крик пленницы уже обжигал уши.

Несмотря на то, что Гермиона всё для себя узнала, её не покидало чувство, что была какая-то вещь, которую она упустила. И дело вовсе не в том, что ей чего-то недосказали, а в том, что она знала что-то очень важное, но никак не могла этого вспомнить. Проходя в который раз по тусклым коридорам, Грейнджер снова и снова прокручивала в голове всю эту историю, начиная с Непростительного и заканчивая разговором с Люциусом. Она старалась найти хоть малейшую зацепку даже в незначительных деталях.

«Когда эти бесконечные вопросы закончатся? У меня скоро крыша поедет от всего этого. И где Маглаффен со своими вечными идейками? Не думала, что скажу это когда-нибудь, но его мне как раз и не хватает. И Драко подозрительно себя вел — что-то маловато в нем язвительности было, — Гермиона и не заметила, как свернула не в ту сторону и продолжала идти по наитию. — А ведь Люциус действительно был прав — все как-то просто получилось. После того, как я аппарировала к себе домой, все случалось слишком идеально. Меня быстро вылечили, авроры с Поттером пришли за мной ни с того ни с сего, и Снейп вдруг провел по потайному ходу да и в плен сдался, не сказав ни слова. Что-то мне кажется, что всё это было продумано заранее. А что, если он... Мерлин! Он специально это сделал, чтобы сбежать!»

Очнувшись от мысленного монолога, Грейнджер поняла, что стоит перед входом в подземелье с камерами, из которого недавно выходила. Достав палочку, Гермиона осторожно приоткрыла дверь и быстро огляделась: никаких следов побега не было. Тишина стояла гробовая. Подойдя к камере, она стала всматриваться в густой сумрак, но никакими признаками жизни там и не пахло.

— Что вы надеетесь тут найти, мисс Грейнджер? — Северус подошел к решетке, и в его глазах отразилось пламя факелов.

— Ответы на свои вопросы! — девушка не могла понять, почему она всё-таки пришла именно сюда, а не к Малфоям, но сделала вид, будто этого и хотела.

— Но вы их не получите, вы же это знаете, — его голос был тихим и спокойным.

— Вы ошибаетесь! Через несколько минут за вами придут, и ваши страдания начнутся! Вы рано или поздно расскажете всё, а так как у меня нет ни малейшего желания присутствовать при ваших откровениях, лучше вам рассказать все здесь и сейчас.

— Я вам уже сказал — ничего вы от меня не получите.

— Послушай меня сюда, — Грейнджер вцепилась руками в железные прутья и сдавила их с такой силой, что её кисти рук побелели. — Либо ты мне сейчас расскажешь то, что я хочу знать, либо я начну твои пытки сама!

— Давай, — на лице зельевара заиграла коварная улыбка. Казалось, будто он специально провоцировал её на необдуманный и эмоциональный поступок. — А силенок-то хватит?

— Да кем ты себя возомнил? — она медленно, но верно, стала превращаться в «фурию». — Ты думаешь, что я не смогу тебя убить?

— Ты же говорила про пытки? У тебя так быстро меняются намерения, или ты просто не знаешь, что тебе теперь делать?

— О чем ты?

— Вот ты стоишь сейчас передо мной, хотя уже узнала о Рождественской ночи, знаешь о дневнике, и о моей пользе для Малфоев. Так чего же ты на самом деле хочешь, девочка?

— Я хочу, чтобы ты страдал!

— Ты это и так обеспечила, обвинив меня в том, чего я не совершал.

— Ты же сам признался!

— Я этого не говорил, — тон Северуса не изменился, только вот выражение лица стало каким-то недовольным. — Это ты себя в этом уверила и сказала Малфою, что это был я. Просто ты хотела, чтобы это был я. А если бы немного пошевелила своими мозгами, то поняла бы, что ответ у тебя прямо перед носом. Так куда же делось твоё аналитическое мышление? Или тебе уже надоело строить из себя умную, поэтому ты ждешь, когда все ответы на блюдечке принесут?

— Знаешь, что, — Гермиона направила кончик своей волшебной палочки прямо в грудь мужчине, — я, пожалуй, останусь и буду с наслаждением смотреть на твои мучения. Может, мне удастся и самой что-нибудь тебе искалечить.

Вдруг Северус быстро просунул свою руку между прутьями и, схватив девушку за волосы, прижал её голову к холодной стали. Наклонившись так, чтобы их лица были на одном уровне, Снейп стал говорить очень медленно, выделяя каждое слово:

— Ты уже достаточно много у меня забрала, хотя даже не старалась этого делать. Если бы ты не пошла чинить эту долбаную Выручай-комнату, то я со спокойной душой мог сейчас быть очень далеко отсюда. Я мог бы забыть всё, что связывает меня с Хогвартсом, со своей бывшей работой двойного шпиона и с вечным чувством ненависти ко мне, но нет... Ты мне всё испортила. Так что не смей говорить, что ты можешь ещё что-нибудь сделать — больше портить просто нечего. Но знаешь, я всё-таки хочу сказать тебе спасибо — я, наконец, понял, чего именно я хочу в этой жизни и как мне этого добиться. Хотя, в какой-то степени, я уже добился.

Грейнджер замерла, когда Северус её поцеловал. Его губы были прохладными, а язык — горячим. Он будто обжигал её рот своей страстью. От неожиданности девушка толком не знала, что делать, но её губы сами стали отвечать на поцелуй. Возникло ощущение такого невероятного спокойствия, будто находишься возле того, кого знаешь с самого детства. Это непосредственное чувство радости и облегчения, что даже начинаешь немного бояться утратить это чувство. И хочется ещё немного насладиться близостью, но... Гермиона отбросила Северуса к стене мощным заклинанием.

— Как же я тебя ненавижу!

Она выбежала из подземелья, но через несколько метров споткнулась и упала на холодный пол.

«Что же это, черт возьми, было? Зачем он это сделал? Неужели я ему ответила? — девушка дотронулась до своих губ, которые ещё не успели остыть от горячего поцелуя. — Неужели я обвиняю не того? Да что с тобой, Грейнджер? Ну, целовалась ты со своим учителем, и что с того? Мерлин, ну зачем ты всё усложнил, а? Нет, не изменю своего решения: немедленно пойду к Люциусу и буду просить, чтобы позволил присутствовать на его допросах. Пускай Снейп видит, что этот поцелуй для меня ничего не значит».

Поднявшись с пола, она медленно двинулась вперед по коридору, пытаясь вспомнить дорогу к главному залу. Но тут до её ушей стал доноситься один очень интересный разговор. По голосам собеседников, девушка узнала, что это были Люциус и Драко. Время от времени скрываясь за углами, ей удалось подслушать всю беседу, пока они шли к выходу из лаборатории.

— Как я вижу, прогресс на лицо, — Драко вел себя совсем иначе: заведенные за спину руки, твердая уверенная походка, властный голос — казалось, будто это он отец, а Люциус — всего лишь его слуга. — И результат не заставит себя долго ждать?

— А тебе не кажется, что ты сильно торопишься? — Малфой-старший шел немного позади и постоянно оглядывался по сторонам. — Все должно быть по плану. И кстати, кое-кто нам очень сильно мешает.

— Я думал, мы уже все решили.

— Я тоже так думал, пока не убедился сегодня в обратном. Мы должны обезопасить себя и избавиться от лишнего свидетеля.

— Мы так не договаривались, Люциус, — оба остановились напротив выхода из лаборатории и посмотрели друг на друга. — Она не сможет больше нам помешать.

— Если ты отказываешься, то и я умываю руки. Помни, это была твоя идея. И не нужно потом обвинять меня в том, что всё сорвалось.

— Я понимаю. И что ты предлагаешь?

— Ты должен избавиться от Грейнджер. Она — единственное слабое место в нашем плане. Ты можешь гарантировать её смерть?

— Да. Если это так необходимо, то я позабочусь о том, чтобы она уже больше ничего не сказала.

Люциус ждал этого ответа, поэтому лишь глухо ухмыльнулся и скрылся за ближайшим поворотом.

Драко ещё некоторое время стоял перед выходом, обдумывая слова своего отца. И придя к какому-то своему решению, накинул на голову капюшон и прошел сквозь каменную стену. Гермиона побежала за ним, но на месте аппарации уже никого не было.

— Я знала, что так просто они меня не отпустят, — Грейнджер даже обрадовалась, что заглянула к Снейпу и попала на самый интересный момент разговора Малфоев. — Зато я теперь знаю, от кого ждать в спину Непростительное.

Убедившись, что никого поблизости нет, девушка аппарировала в Хогсмид. Она понимала, что преследовать Драко сейчас бессмысленно, к тому же необходимо время, чтобы самой подготовиться, поэтому девушка решила просто вернуться в гостиную Гриффиндора. Но как только та завернула за угол и вышла на дорогу к Хогвартсу, перед глазами мелькнула знакомая фигура в черной мантии с капюшоном, которая вышла из какого-то темного переулка.

«Будем считать, что мне повезло, — Гермиона сделала вид, будто разглядывает старую вывеску ближайшего магазина, когда парень остановился возле Кабаньей Головы. — Как раз сейчас трактир закрывается, и я смогу спокойно разобраться с ним без свидетелей. И правда, зачем что-то ещё придумывать, когда он практически у меня в руках?».

И только она хотела достать палочку, чтобы обездвижить слизеринца, как к парню сзади подошла девушка и закрыла ему глаза руками.

— Ой, — девушка виновато улыбнулась, когда парень повернулся к ней и снял капюшон. — Извини, я обозналась. Просто мы с моим парнем договорились здесь встретиться.

— Ничего. Всё в порядке.

Незнакомка ещё раз извинилась и поспешила уйти. Парень проводил девушку взглядом и повернулся в сторону, где стояла Гермиона. Он её не заметил, зато она прекрасно его разглядела. Парень снова одел капюшон и слился с толпой выходящих из Кабаньей Головы пьяных мужчин. Воспользовавшись моментом, девушка проскользнула на противоположную улицу и на автомате пошла по знакомой дороге, ведущей в Хогвартс. Она все пыталась понять, как Драко мог за пять минут превратиться в...

— Привет, — девушка подпрыгнула от страха, когда к ней обратился человек, за которым она недавно следила. — Я не ожидал тебя увидеть в Хогсмиде в такое время, Гермиона. С тобой всё в порядке?

— Гарри?! — Грейнджер сама поразилась тому, как ей удалось изобразить на своем лице удивление от «неожиданной» встречи.

— Гарри?! — Грейнджер сама поразилась тому, насколько мастерски ей удалось изобразить на своем лице удивление от «неожиданной» встречи.

— Я помешал?

— Нет, совсем не помешал, — натянуто улыбнувшись и опустив глаза вниз, сказала Гермиона. — Я просто не ожидала тебя здесь увидеть.

— Правда? — подростки медленно пошли в сторону Хогвартса. — А кого ждала, если не секрет?

Гриффиндорка медлила с ответом. Она понимала, что врать ей придется в любом случае, но надо постараться повернуть разговор так, чтобы бывший друг нечаянно сболтнул лишнего.

— Драко.

— Малфоя? А он разве в Хогвартсе?

— Да, недавно вернулся — дома были какие-то проблемы. Но сейчас, к счастью, все утряслось.

Поттер резко переменился в лице — казалось, будто он что-то отчаянно продумывает, меняет, и от этих перемен ситуация лучше не становится. Парень шел, быстро шевеля губами и абсолютно забыв о Гермионе. Придя к какому-то своему выводу — Грейнджер, естественно, догадалась, к какому, и положила ладонь на волшебную палочку — Поттер снова завел оборвавшийся разговор.

— А ты уверена, что он настоящий? — Гарри повернулся к бывшей подруге. — Может, кто-то использует оборотное зелье, чтобы прикинуться им и незаметно убрать тебя?

— Но ведь я до сих пор жива, не так ли? — оба пристально смотрели друг на друга, но во взглядах уже не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало прежнюю дружбу. Друг напротив друга, враг перед врагом, они сейчас были похожи на диких зверей перед поединком за кусок мяса. — Может, тот, кто хочет меня убрать, просто не может поднять палочку и произнести заклятье? Может, ему воспоминания мешают?

Шестое чувство подсказало Гермионе, что нужно отступить назад. Она еле успела увернуться от Обезоруживающего Заклятья, но оно задело ей плечо. Рухнув на сырую землю, девушка попыталась отползти в сторону, но не успела, и режущее заклинание попало ей в правую руку.

— Так что, решился всё-таки меня убить? Поддашься Малфою, станешь его ручной шавкой?

— Откуда ты знаешь? — Поттер кардинально переменился в лице: ни сомнения, ни безумия, ни сострадания — только холодная вода вместо глаз.

— На будущее: тщательно проверяйте место, где обсуждаете планы. Вдруг кто-нибудь может подслушать.

— Шпионишь? Как низко ты пала.

— Ну, не скажи. В отличие от тебя, я ещё и поднялась, — отвлекая Гарри этим бессмысленным разговором, Грейнджер зажала рану левой рукой. — Скажи, за сколько ты продался? Что такое было и есть у Люциуса, что ты стал ему прислуживать?

— Не я ему, а он мне. Не люблю, когда мной командуют.

— Да неужели? А со стороны так совсем не кажется.

— Давай ты не будешь усугублять ситуацию...

— Давай лучше перейдем к тому моменту, когда ты мне рассказываешь ваш план — именно так обычно делают убийцы перед смертью жертвы.

Гермиона злорадно ухмыльнулась. Конечно, сарказм в данной ситуации был не совсем уместным, но не отказывать же себе в таком удовольствии!

— А я не ошибся, выбрав тебя в качестве жертвы, — Поттер медленно приближался к девушке. Но та даже не думала двигаться с места: она аккуратно, чтобы Гарри не заметил, сгребла в правую руку горсть земли и прижала кулак как можно ближе к бедру. — Только я и подозревать не мог, что ты так сильно можешь всё испортить.

— Мне надо было догадаться раньше, что это был ты с самого начала, — Грейнджер напряглась и сжала кулак с землей ещё сильнее. — Жаль тебя огорчать, но ты просчитался не только в выборе жертвы, но и в цели, к которой я должна была тебя привести. Ты его не получишь ни сейчас, ни через восемнадцать лет!

— Посмотрим, — Поттер улыбнулся и произнес проклятье.

* * *

Северус сплюнул скопившуюся во рту кровь и выпрямился.

— Проходят годы, а пытки всё не меняются. У тебя же была книга самого Лорда, почему ты ничему так и не научился?

— Заткнись! — Люциус одарил пленника Круциатусом. — Не смей учить меня, как и что мне нужно делать! Ты попробовал уже и смотри, что из этого получилось: я обезображен и нахожусь на грани смерти, а ты мой пленник.

— Не надейся на то, что я стану тебе помогать. Даже пальцем шевелить не буду!

— Будешь, куда ты денешься. Кстати, расскажи, наконец, почему ты помешал мне в прошлый раз? — Малфой-старший кружил вокруг Снейпа как коршун над полудохлой добычей. — Силы захотелось или надеялся возродить ту грязнокровку?

— Выбирай выражения, иначе мы с тобой очень быстро поменяемся местами.

— У-у-у, как мы заговорили? А ведь мы могли бы остаться друзьями, если бы не твоё упрямство. Не глупи, отдай мне ту силу, которую ты получил от Дневника, и я отпущу тебя.

— Нет-нет, всё же было так хорошо, Люциус, — Северус сдавленно засмеялся и сверкнул глазами на собеседника. — Я уже начал думать, что ты наконец-то научился заговаривать зубы жертве, но нет, ты развеял мою иллюзию. Повторю ещё раз, если до сих пор не понятно: ты ничего от меня не получишь, можешь это и Поттеру передать.

— Почему я должен ему что-то передавать? Как только он выполнит данное ему поручение, то сам придет. И может быть, если я не забуду, то упомяну о твоих словах.

Снейп засмеялся во весь голос.

— Да, ваш дуэт просто великолепен: даже не знаете, кто на кого работает. Ты думаешь, что он на тебя, он — что ты на него. Вы бы определились уже, а то так и до провала недалеко. Кстати, может, ты мне скажешь, как тебе удалось завербовать этого юнца?

— С какой стати? — Люциус как раз хотел заткнуть рот обнаглевшему пленнику парочкой отборных проклятий. — Ты же все равно не согласишься отдать мне силу по-хорошему.

— Скажем так, вдруг мне захочется отдать тебе то, что так хочет Поттер?

После этих слов воцарилась гробовая тишина. Из-за капюшона на голове Малфоя, Снейп не мог разглядеть, удалось ли ему задеть Люциуса за живое. Оставалось только гадать, прошел ли блеф на «ура», или придется искать другой вариант, чтобы вывести палача из себя. Но следующие слова прогремели как гонг победы, несмотря на то, что были сказаны практически шепотом:

— Что значит «то, что так хочет Поттер»? Он пришел ко мне с совсем другим предложением...

— Значит, он первый проявил инициативу, да? — Северус наклонился, чтобы мучитель не мог увидеть его разочарование от новой информации. — И что же он попросил у тебя взамен моей поимки?

— Тебе незачем это знать, — Малфой-старший нарисовал круг на полу вокруг Снейпа. Закончив с последним символом, Люциус встал напротив пленника и рукой указал на знак: — Узнаешь, Северус? Надеюсь, ты не успел забыть эту прекрасную альтернативу Философскому камню?

Конечно, зельевар узнал этот символ, ведь именно это заклятье он прервал практически год назад.

— В прошлый раз ты помешал мне возродить человека, Северус, — Малфой подошел к трибуне и открыл книгу. — Честно тебе скажу, лучше бы ты позволил мне довести начатое до конца — я собирался вернуть к жизни Нарциссу, а не Темного Лорда, как ты предполагал. Но сейчас я понял, что если верну Его к жизни, он поможет мне не только воскресить жену, но и вернуть моему имени былую честь.

— Остановись! Ты не представляешь, чем это может обернуться! — Северус перекрикивал безумца, как только мог, но тот его абсолютно не слышал. — Людей нельзя воскрешать! Нельзя жить прошлым вечно!

— И это ты мне говоришь? Вспомни, сколько лет ты живешь памятью о грязнокровке, которая какое-то время была к тебе любезна, а потом полюбила твоего худшего врага!

— Я изменился! Я отпустил прошлое, — Северус наклонил голову, и волосы упали ему на лицо, скрывая от ненужных глаз его грусть.

— Мы оба знаем, что отпустить прошлое невозможно, остается только смириться или найти того, кто исправит наши ошибки.

— Темный Лорд ничего не исправит, он снова погрузит мир во мрак!

— Нет, с его помощью я смогу вернуть своей семье уважение.

— Уважение ты пока сам в состоянии вернуть! Думаешь, Поттер позволит тебе купаться в лучах славы, когда узнает, что ты хочешь возродить самого страшного волшебника всех времен? Я уверен, что сейчас он ворвется в эту комнату, и твоё заклинание вновь будет прервано. Только я очень сомневаюсь, что ты после этого останешься жив!

— Никто сюда не ворвется, Северус, — Люциус снял капюшон и поправил слипшиеся волосы. — Потому что Поттер сам предложил мне воскресить Лорда.

— Что? — Снейп не мог поверить собственным ушам.

— Сначала я хотел всего лишь вернуть жену, а он — посадить оставшихся в живых Пожирателей Смерти в Азкабан, то есть, тебя и меня. Но когда Поттер узнал, что ты помешал мне применить проклятье, после использования которого мне полноправно светил билет в один конец, вдобавок прибрал к рукам часть запретной силы, а вместе с тем и его славу, он был по-настоящему взбешен. Парень был настолько опьянен ненавистью к тебе за то, что ты отобрал у него последнюю возможность доказать Министерству, что он способен и дальше бороться со злом, что даже сумел самостоятельно меня разыскать. А я, между прочим, спрятался очень хорошо.

— Что он тебе предложил?

— Поттер сказал, что будет держать тебя на коротком поводке, пока я не наберусь сил и не буду готов снова возродить человека, воспользовавшись, разумеется, тобой и твоей силой. А когда в волшебном мире появится новый Темный Лорд, о Мальчике-который-выжил снова вспомнят, и слава к нему вернется. А я, после твоей смерти, окажусь его самым верным помощником, больше меня никто не будет контролировать и преследовать. Тогда я смогу вернуть себе свою семью, при этом отомстив тебе сполна.

— Ты сказал, что получишь желаемое после того, как Поттер убьет меня? Причем здесь я, если ты собираешься убить меня раньше?

— Это не совсем так, — Малфой провел рукой по странице, на которой было написано заклятье. — Да, я заберу у тебя всю силу, которая по праву принадлежит мне. Но я не стану убивать тебя, лишь помещу в тебя душу Темного Лорда. Он сначала поможет мне, а затем Поттер убьет одним проклятьем двух зайцев сразу.

Северус сидел и молчал. Он не ожидал услышать такую правду. Конечно, яростные попытки Поттера вернуть себе былую славу, хотя она толком и не успела угаснуть, были слишком очевидными и казались обычной показухой. Но кто бы мог подумать, что за этой погоней за славой может быть спрятан целый план мести, и что за этим всем стоит бывший герой и Пожиратель Смерти.

— Никто не поверит в то, что я Темный Лорд...

— Ещё как поверят! — Люциус улыбался так широко, насколько позволяли ему его увечья. — У тебя столько недоброжелателей... Вдобавок, твои последние дела в Хогвартсе только подтвердили твоё звание Пожирателя Смерти.

— И это всё? — Снейп поднял голову и посмотрел на мага, который уже начал читать заклятье. — Ты поместишь в меня другую душу, Поттер получит свою долгожданную цель, после чего его фамилия дважды будет упоминаться в учебниках истории, ты вернешь себе свою честь — и конец? Но ты же понимаешь, что этот юнец слишком сильно наследил, чтобы все поверили в его очередную победу и не заподозрили неладное.

— Ничего страшного, это будут уже его проблемы. Главное, чтобы я больше не чувствовал на своем затылке ничьи подозрительные взгляды.

— У тебя ничего не выйдет, — ритуальный орнамент вокруг Северуса загорелся, и маг почувствовал, будто цепи начинают сковывать его тело. — Ваш план провалится, и ты больше никогда не вернешься к прежней жизни.

— Посмотрим.

* * *

— Я не хотел, чтобы все получилось так! — Поттер перестал накладывать на Гермиону Круцио. — Я всего лишь хотел, чтобы люди меня не забывали. А что в итоге: я победил, казалось бы, все должны быть мне благодарны, а вместо этого меня приравняли к обычным ученикам Хогвартса, которые всего лишь храбро сражались. Они даже не согласились принять меня в Авроры, сказав, что я выдохся и больше уже ни на что не способен...

— И ты решил вот так доказать им их неправоту? — переведя дыхание, Грейнджер попыталась сесть, но спина отказалась подчиняться девушке. — С моей помощью отправить Снейпа в руки Малфоя и схватить их вместе во время использования одного из запрещенных заклятий?

— Не совсем так, но суть ты поняла, — парень тяжело дышал, а рука с волшебной палочкой затряслась. — Я правда не хотел втягивать тебя во все это, но так было нужно. Так будет лучше для всех.

— Да неужели? А что в этом хорошего для меня? Или я уже списана со счетов? — от пыток зажатая в кулаке земля стала похожа на камень, но девушка пока не решалась привести свой план в действие.

— Ты же уже получила ответы на все свои вопросы, — Гарри недоумевающе смотрел на бывшую подругу. — Что тебе ещё надо? Ты заставила признаться Снейпа во всем с помощью Сна правды...

— Откуда ты знаешь? — у Гермионы был не менее озадаченный вид, чем у Поттера. — Об этом знал только Драко, тогда как... Что с ним?

— Пришлось перестраховаться, иначе Люциус уже давно отошел бы от нашего плана.

— Что ты с ним сделал?

— Скажем так, он сейчас отдыхает, как, впрочем, и его друг.

— Маглаффен? — гриффиндорка забыла про боль и села на земле. — Ты их убил?

— Только одного из них, но кого именно я тебе не скажу. Не волнуйся, никто из них не придет спасать тебя.

— Скажи, сколько раз ты использовал оборотное зелье, чтобы прикинуться Малфоем?

— Все время после того, как ты вернулась в Хогвартс из их поместья, — Поттер направил на Гермиону волшебную палочку, и по его глазам стало ясно, что для девушки всё закончится здесь и сейчас.

— Тогда у меня к тебе последний вопрос: то, что произошло в Выручай комнате, было сделано специально, чтобы я от вас отделилась и стала удобной мишенью для Четвертого Непростительного?

— Нет, чтобы ты была идеальной приманкой для Снейпа и в кротчайшие сроки стала для него кем-то большим, чем просто шпионкой. Ведь ты всегда так сильно напоминала ему мою мать...

— А ты, ублюдок! — она не выдержала и запустила припрятанным куском земли прямо в лицо врага. Умудрившись разбить ему очки, девушка бросилась к своей волшебной палочке и чудом избежала смертельного проклятья, забежав за ближайшее дерево.

— Ты всё равно его уже не спасешь, Грейнджер! — Гарри наколдовал себе новые очки и, вытерев лицо краем мантии, стал искать беглянку. — Ему придется заплатить за все!

Гермиона прошептала заклинание невидимости и успела заживить рану на ноге, пока противник не оказался слишком близко. Поттер шел очень тихо, и девушке пришлось затаить дыхание, чтобы услышать его шаги. Как только парень оказался в зоне поражения, гриффиндорка приковала его к дереву цепями.

— Если ты говоришь, что так сильно хочешь расплаты, тогда зачем сотрудничал с ним в Хогвартсе? Я видела, как ты неоднократно заходил к нему в кабинет и, вдобавок, слышала вашу перепалку, когда лежала у него в спальне раненая. Ещё одна перестраховка?

— Нет, он просто боялся, что Снейп не клюнет на приманку, и периодически подстраивал все так, чтобы ты приносила ему необходимую информацию, — оба подростка сразу повернулись в сторону появившегося из ниоткуда голоса. Как оказалось, это был Драко. — Не удивляйся так, Поттер. Я много практиковался в использовании самых элементарных заклинаний без волшебной палочки.

— Ах ты, — Гарри хотел что-то сказать, но Грейнджер ткнула палочкой ему в шею.

— Где Маглаффен?

— Мертв, — Малфой оперся на дерево, к которому был прикован Поттер, и по его тяжелым вздохам было понятно, что побег забрал у него слишком много сил. — Ещё с того времени, когда вы с ним пришли за книгой. Кто им притворялся, когда Гермиона была больна?

— Неужели ты так бесишься из-за того, что мы не поделились с тобой своими планами? — Гарри нахально улыбнулся и получил кулаком в челюсть. — Полегче, твой отец будет не очень рад, если я вдруг умру.

— Почему? — девушка боролась с желанием повторить недавний подвиг Малфоя.

— Он не получит желаемую славу, когда наш план будет с успехом выполнен.

— О каком плане он говорит, Драко?

— Я слышал, как мой отец говорил, что Темный Лорд сможет увидеть нашу семью в новом свете, когда узнает, что мы для него сделали.

— И что это значит?

— Я понял! Судя по тому, что он тебе рассказал, — Малфой глазами показал на тело в цепях, — они хотят с помощью Снейпа оживить Реддла.

— Тогда ты сможешь убить нового Волан-де-Морта и вернуть себе почетное звание героя, я права, Гарри? — Гермиону трясло от злости, но она не могла позволить себе сорваться и убить главного виновника своих мучений.

— Как всегда, — Мальчик-Который-Выжил выглядел весьма радостно, будто совсем не он находился на волоске от смерти.

— Где Северус сейчас?

— Я тебе не скажу.

— Говори немедленно! — гриффиндорка схватила пленника за воротник и несколько раз сильно встряхнула.

— Отпусти его, — Драко оттащил девушку в сторону и попытался её успокоить. — Ты от него ничего не добьешься таким способом.

— И что ты предлагаешь? — справляясь с порывами гнева, сквозь зубы прошептала девушка.

— Я предлагаю...

Вдруг раздался громкий хлопок трансгрессии. Оба подростка резко повернулись в сторону Поттера, и их самое страшное подозрение оказалось верным — пленник сбежал.

— Нет! — Грейнджер подбежала к весящим на дереве цепям и уничтожила их заклинанием.

— Успокойся, — блондин схватился за больной бок — у него было сломано ребро — и, дождавшись, пока гриффиндорка выскажет все свои мысли по поводу его утешений, сказал: — Я знаю, где они. Поттер именно туда и направляется.

* * *

Неудачно приземлившись на холодный пол, Поттер растянулся на нем, как на кровати. Увидев над собой уродливую ухмылку одного из авроров, он, поднявшись на ноги, сказал:

— Мне нужны люди, чтобы задержать Люциуса Малфоя и Северуса Снейпа.

— Это ещё зачем? — как раз в это время мимо проходил новый Министр Магии, и его очень сильно заинтересовал требовательный тон парня.

— Они пытаются возродить Темного Лорда в личной лаборатории Малфоя. И так получилось, что я знаю, где она находится.

Гарри буквально светился от счастья, когда Министр приказал двадцати аврорам оказать ему всю необходимую помощь.

Приземлившись на траву перед входом в хорошо знакомую лабораторию, Гермиона почувствовала резкое недомогание. Она ухватилась за рядом стоящего парня, чтобы не упасть в обморок.

— Что с тобой? — Драко был немного обеспокоен состоянием своей компаньонки, ведь именно от неё зависела львиная доля придуманного плана.

— Всё в порядке, — пытаясь сфокусировать взгляд, пробормотала Грейнджер. Несколько раз глубоко вздохнув, девушка почувствовала минутное облегчение, но в следующее мгновение её чуть не вырвало прямо себе на ноги.

— Да что ж такое? — Малфой наблюдал, как Гермиона отчаянно пытается освободить свой желудок от скопившегося в нем воздуха, даже не пытаясь чем-либо ей помочь. — Ты когда в последний раз ела?

— Я не помню, — девушке сразу стало понятно, что её организм просто бунтует от отсутствия пищи, но от этого вывода лучше не стало. — Знаю только, что очень давно.

— На будущее помни, что умереть от голода во время «миссии» гораздо досаднее, чем даже от холода.

— Откуда такие познания, Драко? — ирония в голосе Грейнджер заставила парня скорчить недовольную гримасу и отвернуться в сторону. Когда отвратительное ощущение тошноты прошло, девушка продолжила: — Итак, что мы имеем: твой отец сейчас колдует над Снейпом, да?

— Да.

— Следовательно, его прерывать нельзя. Иначе пострадает и он, и Северус, так?

— Так.

— С минуты на минуту сюда прибудет отчаянный боец за справедливость и будет пытаться во что бы то ни стало помешать сей процедуре, выставив себя в наивыгоднейшем для него свете, я права?

— Права.

— Все как-то отвратительно получается! — Гермиона потерла глаза. — Что будем делать?

— Что касается меня, то я не хочу, чтобы Поттер отнял у меня отца, — на вопросительный взгляд своей собеседницы парень быстро добавил: — Это долгая история, но если вкратце, то он последний мой родственник.

— Почему? А как же Нар…

— Давай не сейчас, ладно? — гриффиндорка впервые видела, как Драко повышал голос. Наверное, это была действительно щепетильная тема, раз он так быстро вышел из себя. — Нам надо помешать Поттеру и повернуть все так, чтобы мракоборцы узнали всю правду о нашем герое. При этом ни в коем случае не мешать отцу и…

— Неужели то, что он хочет сделать с Северусом, всего лишь месть? — Гермиона задумчиво уставилась куда-то вперед и, видимо, сама не заметила, что произнесла свои мысли вслух.

— Да, это всего лишь месть, — Малфой-младший глубоко вздохнул и засунул руки в карманы. — Хотя скорее это больше похоже на желание доказать самому себе, что он чего-то ещё стоит.

— А почему ты ему не помешал?

— Послушай, когда ты падаешь вниз, — блондин показал глазами упомянутый процесс, — то приземление не всегда приходится на мягкую поверхность. Очень часто вместо неё находится кое-что не очень приятное. А жить как-то надо… Вот и приходится выбирать между принципами и семьей. Как видишь, пока второе перевешивает.

— Скажи честно, тебе просто не хочется принимать собственные решения? — девушка понимала, что такой разговор может закончиться в лучшем случае мордобоем, а в худшем — чьей-то смертью, но пора было уже выяснить эти непростые отношения.

— Нет, я просто хочу, чтобы отец получил свое и отпустил меня на свободу, — Драко тоже не особо нравилась затронутая тема.

— Думаешь, он перестанет вытворять подобное, если у него под рукой не будет верного ему сына? Ему не составит никакого труда найти тебе замену.

— Не сможет, — Малфой-младший посмотрел в небо и непонятно зачем проследил за пролетающей птицей. — У него никого нет, кроме меня. И без меня он не сможет ничего сделать. По крайней мере, какое-то время…

— Не буду спрашивать, что ты будешь делать, когда получишь желаемое, но ответь: разве тебе никогда не было стыдно за свои поступки? Неужели ты готов пойти на все, даже на убийство?

— На убийство, как ты знаешь, я не пошел ни в первый раз, ни во второй: не смог убить ни Дамблдора, ни Маглаффена, когда этого требовала ситуация. Но я и так уже зашел слишком далеко, — он посмотрел на Гермиону, и та сразу поняла, кого он имеет в виду. — Поэтому, думаю, сейчас не уместно говорить, что пришло время покаяться и за все заплатить. Я должен был так сделать и не считаю себя в чем-либо виноватым.

— Ты говоришь о Четвертом Непростительном?

Драко замялся с ответом. Казалось, будто бы он решается что-то сказать, но не может произнести ни слова. Не собираясь и дальше мучить парня своими вопросами, Грейнджер просто подошла к нему поближе и положила свою руку на его плечо.

— Я все понимаю. Не скажу, что тебя не виню — это было бы чистейшей ложью — но я сама виновата: надо было хорошенько съездить Поттеру по морде ещё в Выручай Комнате и уехать к чертовой бабушке лечить нервную систему.

— Никуда бы ты не уехала: куда ты денешься без своей любимой библиотеки.

Подростки посмотрели друг на друга и рассмеялись. Они стояли рядом, обдумывая следующую фразу, но ни один из них так и не решился озвучить её вслух. Очнувшись от собственных мыслей и осознав всю нелепость ситуации, Гермиона быстро убрала руку с плеча парня и отошла в сторону. Тот тоже не растерялся и, откашлявшись, собирался что-то сказать, но вдруг где-то неподалеку от них послышались многочисленные хлопки аппарации. Быстро скрывшись за кустом, подростки стали вслушиваться в каждое слово, сказанное Поттером.

— Значит так, сейчас я вхожу внутрь, а вы стоите здесь и ждете моего сигнала, — Гарри был похож на павлина с весьма раздутым самомнением. — Без меня ничего не предпринимать!

Все авроры молча кивнули, но как только парень скрылся в скале, мигом исчезли.

— Как ты думаешь, что они задумали? — блондин удивился не меньше Гермионы, но предоставил право поиска истиной причины поведения мракоборцев всезнайке Хогвартса.

— Явно что-то без согласия Поттера, — девушка успела перебрать в голове сотни вариантов и выбрала самый примитивный. — Нам надо идти за ним.

— Пошли.

Подростки достали волшебные палочки и, постоянно оглядываясь по сторонам, вошли в лабораторию. Со времени последнего визита гриффиндорки здесь ничего не изменилось: все тот же тусклый свет, камеры с жертвами и абсолютно никакой охраны. Но сейчас это её ничуть не волновало — было важно спасти того, кто, как ей казалось, ещё сыграет далеко не последнюю роль в её жизни.

Она вместе с Драко остановились напротив двери, за которыми слышались чьи-то отчаянные крики. На автомате подняв руку, чтобы дотронуться до последней преграды, разделяющей её и Северуса, Гермиона заметно вздрогнула, когда услышала голос Поттера:

— Я бы не советовал этого делать! В прошлый раз, когда я позволил одному человеку дотронуться до двери во время этого заклинания, это имело очень плохие последствия.

* * *

Кости будто ломило на куски, кровь как бешеная струилась по венам, голова раскалывалась на части от невыносимого давления на череп. Все мысли, чувства и эмоции, все воспоминания и радость, даже та небольшая, что была в его жизни — всё уходило, исчезало с такой адской болью, которая неизвестна ни одному человеку. Вторая личность, которая втекала в его тело вместе с тьмой Преисподней, убивала в нем все то хорошее, что когда-то выжило из-за любви к женщине. Тьма пожирала его душу, терзала и рвала на части, упивалась его болью, желая большего. Потоки необъяснимой ненависти на весь мир будто омывали органы, впитываясь в каждую клеточку и превращая её в ссохшуюся массу. Его и без того бледная кожа стала серой, щеки втянулись в рот, глаза впали, а кожа вокруг них почернела.

Северус терпел как мог. Он даже и не предполагал, что может быть что-то ужаснее Круциатуса. Но то, что с ним происходило, было в тысячу, нет, в миллион раз страшнее. Голос осип от продолжительного крика, ведь сдерживаться он уже больше не было сил — его тело готовилось принять чудовище, которое снова должно было погрузить волшебный мир во тьму ради прихоти корыстного юнца. Пытаться вернуть себе самообладание было бесполезно: то, в чем хозяйничает тьма, не способно больше ни на какие чувства, кроме жажды убийств и предсмертных агоний. Последние ниточки, связывающие душу Северуса с его телом, рвались одна за одной, а вместе с ними — и надежда на спасение.

— Почему ты до сих пор противишься мне, Снейп? — мужчина открыл глаза и ужаснулся: к нему с безумной улыбкой приближался Темный Лорд. — Ты предатель и должен заплатить за это. Столько лет ты дурачил меня, Северус, но сейчас, увидев твои настоящие воспоминания, я наконец-то понял твою подлинную ценность: ты единственный, кто может противостоять губительным чарам любви и обратить их в оружие, способное уничтожить этот застойный мир.

— Да пошел ты! — Снейп замотал головой, и на секунду ему показалось, что вместо Волан-де-Морта с ним говорит Люциус. — Ты не получишь от меня ничего!

— Ошибаешься, я уже получил немало. И зачем останавливаться, когда желаемое вот-вот окажется в руках? — Реддл засмеялся, его тело стало медленно превращаться в черный дым, который просачивался через легкие, потом в кровь и, наконец, в самое сердце.

Северус кричал, извивался на полу, пытаясь справиться с вторжением нежелаемой личности. Когда он почувствовал, что сможет отвоевать себе минуту в собственном сознании, Снейп, понимая, что эта возможность может стоить ему жизни, воспользовался ею, чтобы поговорить с Люциусом.

— Ты не сможешь контролировать ту силу, которую обрел Темный Лорд после смерти! Посмотри, что происходит! Неужели ты хочешь снова оказаться в той яме неуважения и презрения?!

— Заткнись! — Малфой-старший трясся от страха, наблюдая за вселением души Реддла в бывшего друга. — Мне не нужно контролировать эту силу — Поттер убьет Лорда, когда тот будет крайне уязвим.

— Ты ошибаешься, ничего не выйдет! — Северус чувствовал, как и без того слабая защита рассудка готова была рухнуть в любой момент. — Останови все это, позволь мне умереть и живи дальше отмщенным!

— Прости, я не могу. Слишком поздно.

— Нет!!!

Люциус поднял свою волшебную палочку и произнес: «Круцио!». Последняя минутная преграда разрушилась, как будто её и не было вообще. Боль приобрела новую силу и уничтожала его «я» с ещё большей жестокостью.

«Нет! — мысленно Северус пытался ухватиться за воспоминания о Лили. — Не уходи! Не оставляй меня одного снова! Я не хочу быть вечно одиноким!»

Вдруг вместо Лили появился другой силуэт. Её кучерявые волосы изящно развевались, а нежная улыбка озаряла лицо, как солнце озаряет холодную землю. В её карих глазах было столько теплоты, что казалось, будто самые холодные воды могут превратиться в горячие источники и никогда уже не остыть. Она протянула свои руки и положила ему на лицо. Маленькая слезинка скатилась по её щеке, и он очень нежно вытер её. Она такая красивая лежала у него на руках, а он даже не решался ещё раз к ней прикоснуться. Устав ждать, она сама взяла его руку и приложила её к лицу, потеревшись об неё своей щекой. Такая милая и нежная, наивная и доверчивая, отзывчивая и понимающая, самая красивая и умная девушка находилась в его объятьях, а он не мог решиться сказать ей о своих чувствах. Её носик еле заметно задергался, когда она засмеялась. Наверное, он очень забавно выглядел. Она продолжала тереться об его руку, как маленький котенок в ожидании ответной ласки. Это самое прекрасное создание, которое он когда-либо видел.

Закусив губу, она вдруг чего-то очень сильно засмущалась, и Северус сам для себя решил, что было бы неплохо почаще вгонять её в краску — она неописуемо прекрасна в такие моменты. Девушка очень медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза. Эти карие бусинки проникали очень глубоко, в самую душу. Настолько глубоко, что захотелось её остановить, чтобы она нечаянно не вымазалась в грязи его естества. Словно услышав его желание, она придвинулась к нему как можно ближе и снова положила свои руки ему на лицо.

— Не отталкивай меня, — её голос лился с губ подобно музыке, — ведь я так сильно тебя люблю.

Это было сильнее его. Он не выдержал и заплакал. Эта честность, это бескорыстное желание быть рядом с ним несмотря на всё, что он сделал в прошлом, растопили лед его уже давно всеми покинутого сердца. Слезы лились из глаз, и она не успевала их вытирать своими пальчиками. Он провел рукой по её непослушным кудрям, желая запутаться в них как можно сильнее, чтобы никто не мог разлучить их. Хотел потеряться в её глазах, чтобы никто и никогда не нашел его. Хотел быть с ней всегда, чтобы не было этого невыносимого, убийственного одиночества, приковывающего цепями к вечной тьме. Ему больше ничего не надо, только она и эти нежные пальчики, которые отчаянно пытаются вытереть все его слезы.

— Глупенькая моя, я же жизнь тебе сломаю.

— А ты до сих пор её чинил, можно подумать.

Они засмеялись, и их поцелуй был таким страстным и желанным для обоих, будто это были последние мгновения их совместного счастья. Снейп посмотрел на неё и сказал:

— Я люблю тебя больше всего на свете, Гермиона.

Вдруг картинка стала тускнеть. Северус пытался ухватиться за неё, но она ускользала сквозь пальцы и исчезала.

— Теперь ты мой! — вместо улыбающегося лица любимой появилась отвратительная змеиная физиономия Волан-де-Морта.

— Нет! — зельевар почувствовал, как его душа оказалась в какой-то невесомости и постепенно начала падать вниз. — Нет! Нет, нет, нет! Гермиона!

Тело Северуса замертво рухнуло на пол. Символ на полу вокруг него все ещё горел, а значит, заклятье ещё не окончено. Люциус осторожно подошел к телу.

— Северус? — его голос дрожал так сильно, что ему едва удалось внятно произнести хоть один звук.

— Не Северус, а Темный Лорд, — тело Снейпа кое-как приняло вертикально положение, и Люциус от страха сел на пол, когда на него посмотрели красные змеиные глаза Темного Лорда.

* * *

— Так что же ты не вмешался, когда этот кто-то спутал тебе все карты? — Грейнджер чувствовала, как ненависть к этому очкастому индивиду заполняет всё свободное место её сердца. — Снова не хватило смелости поднять волшебную палочку?

— Я смотрю, в тебе откуда-то появилась безрассудная храбрость, — Поттер довольно улыбался, чувствуя свое преимущество несмотря на то, что он был в численном меньшинстве.

— Так с тобой когда-то общалась, вот и нахваталась ненужной заразы.

— О, да ты, я смотрю, совсем свой язычок распустила. Но этого ты точно набралась у Слизерина. Слышишь, Малфой, твоя школа?

— Нет, таким тоном только твоя особа может похвастаться! — Драко до сих пор было очень приятно злить Мальчика-Который-Всех-Достал. — А где твои дружки? Неужели тебя турнули из Министерства?

— И не надейся, седовласка, — Гарри вытащил волшебную палочку и направил её на Гермиону. — Они не смеют бросить будущего Министра Магии на поле битвы.

— Какой битвы? Мы не в Хогвартсе, и сейчас далеко не сентябрь, — девушка не отставала от своего бывшего друга и тоже направила на него палочку. — Ориентацию во времени потерял?

— Знаешь, мне надоело слушать твое мычание, — Поттер встал в стойку и поклонился, как на дуэли. — Докажи, что ты действительно на что-нибудь способна, грязнокровка.

Это было последней каплей. Глубоко вздохнув, Гермиона отправила оппоненту такой мощный Экспеллиармус, что он проделал огромную дыру в стене, правда, уже после того, как пролетел мимо мишени, которая оказалась слишком изворотливой. Отпрыгнув в сторону, Поттер отправил шквал заклинаний поочередно и в Драко, и в Гермиону, но ни одно не достигло цели. Гарри каким-то чудом удавалось в самый последний момент уворачиваться от заклинаний, что уже скоро начало доставать Малфоя. Он превратил лежащий неподалеку обломок стены в острые камни и метнул их в противника. К счастью, на этот раз некоторые все-таки попали в цель, но лишь слегка задели её. Гермиона тоже не отставала: она повторила последнюю атаку Драко, чтобы напомнить бывшему другу про уроки Трансфигурации, и в Поттера полетели небольшие копья. Но тот не растерялся и использовал заклинание, которое превращает предметы в пыль. Откашливаясь, Грейнджер пыталась рассмотреть в возникшем облаке хоть чей-нибудь силуэт. Когда наконец, пыль осела, девушка увидела напротив себя Драко.

— Эй, спокойно, это я! — Малфой-младший поднял руки и пытался остановить девушку, которая была готова отправить его к праотцам.

— Откуда мне знать? А вдруг ты подделка?

— Наше поместье, парк, я на тебе. Вспоминаешь?

— А ничего другого вспомнить не мог? — тут блондин понял, что выбрал очень двусмысленное описание той встречи.

Гермиона глазами показала парню, что пора искать беглеца. Повернувшись в сторону, Грейнджер вдруг показалось, что неподалеку от Малфоя что-то приземлилось. Она быстро развернулась обратно, но не успела поднять волшебную палочку, как вдруг пыль и камни перед ней окрасились в бордово-красный цвет.

Глава 27. Рядом с дьяволом.

— Прямо как на шестом курсе. Вспоминаешь? — Поттер подошел к Драко, который лежал на земле и не мог пошевелиться. — Школьный туалет, и ты, развалившись на полу, истекаешь кровью. История повторяется.

Гарри отвлекся, чтобы отразить Экспеллиармус, летящий в его сторону.

— Извини, я про тебя совсем забыл, — парень переступил Малфоя и медленно двинулся в сторону Грейнджер.

— Нападаешь со спины? — Гермиона сделала вид, будто отступает, но в то же время постепенно приближалась к двери. — А сражаться лицом к лицу с противником уже не по твоей части?

— Я не вижу смысла сражаться с вами — вы слишком слабые. А вот тот, с кем я вскоре сойдусь в очередной битве, намного сильнее. Следовательно, и уважения будет гораздо больше.

— Как же всё-таки тебя развратила слава! Я и подумать не могла, что после того, что пришлось нам всем пережить, именно ты возьмешь и втопчешь все в грязь. Значит, зря мы все тебе когда-то верили.

— Вот видишь, даже ты уже усомнилась во мне, — Поттер скривил физиономию так, будто ему в лицо брызнули кислотой. — Теперь я ещё больше уверен в том, что делаю. Я снова убью Волан-да-Морта и стану абсолютным лидером.

— Извини, но в этот раз я не на твоей стороне.

— Ты ничего не сможешь сделать, — Гарри направил свою палочку в сторону, давая тем самым понять, что дальнейшие разборки будут пустой тратой времени. Но увидев улыбку на лице своего соперника, парень понял, в чем была цель этого разговора:

— Стой!

Грейнджер резко повернулась и дотронулась рукой до двери, за которой использовалась одна из самых страшных магий, которая только известна волшебному миру. В ту же секунду ее и Поттера отбросило назад на несколько метров. Неудачно приземлившись на большой кусок камня, Гермиона стукнулась об него головой и на несколько секунд потеряла сознание.

В отличие от девушки, Гарри отделался лишь несколькими синяками. Он быстро встал, чтобы убедиться, что Люциус успел окончить магию до вмешательства Грейнджер. И его разочарованию не было предела, когда он увидел, что из-за дверей просачивался черный дым. Так было в прошлый раз, когда в ритуал вмешался Снейп. Поттер смотрел на клубы дыма и проклинал тот день, когда в Хогвартс-экспрессе эта девчонка с кустарником на голове решила задержаться именно в его вагоне, демонстрируя свои магические способности. Если бы в его жизни не появилась она, сейчас он бы уже дважды победил Темного Лорда.

Краем глаза Мальчик-который-снова-проиграл заметил шевеление со стороны гриффиндорки. К несчастью, она пришла в себя именно в тот момент, когда Поттер стал приближаться к ней с намерением убить. Девушка повернулась на живот и стала ползти к волшебной палочке, которая лежала неподалеку. Вдруг Гермиона почувствовала, как её ноги кто-то коснулся. Уже приготовившись к грубости со стороны врага, она приготовилась со всей оставшейся силы ударить неприятеля, но вовремя остановилась, увидев неподалеку своего союзника. Быстро приблизившись к Драко, девушка взяла его волшебную палочку и уже практически произнесла заклинание, как вдруг дверь, ведущая в главную лабораторию, открылась.

В тот момент, когда Гермиона увидела в дверях Северуса, все остальное прекратило для неё существовать. Главное, что он был жив, он теперь свободен. Она неосознанно улыбнулась, но радость от встречи была недолгой. Как только Снейп поднял глаза и посмотрел на присутствующих, её будто ударило током — эти глаза... Эти красные змеиные глаза, которые не знают ничего, кроме жажды смерти. От холода, который источал этот взгляд, было невыносимо даже смотреть в сторону учителя.

— Гарри Поттер, — впервые лицо Снейпа засияло от счастья. — Как я рад, что ты сейчас здесь! Мне не придется за тобой гоняться, чтобы убить.

— Неужели? — борец за славу громко рассмеялся и поклонился. — Так, может, начнем?

— Я убью тебя, Гарри Поттер! Но для начала ты скажешь мне, где Бузинная палочка.

— Не беспокойся, ты скоро её увидишь — перед смертью, если быть точным!

Поттер достал из потайного кармана главный козырь, и их волшебство вновь соприкоснулось друг с другом. Ни один не уступал в точности или силе, каждый пытался застать противника врасплох, но в последний момент врагу удавалось увернуться. Они словно танцевали друг с другом, но было впечатление, будто это бой не ради победы, а ради самого сражения. Это шанс доказать не только самому себе, но и окружающим, что ты ещё чего-то стоишь. А им было ради чего возвращать былую славу.

Но единственные зрители их поединка не обращали на них никакого внимания. Гермиона молча лечила Драко, пока оба этих ненасытных чудовища выясняли отношения. Малфой-младший тоже не произнес ни слова, пока не почувствовал, как ему на ладонь что-то капнуло. Приподняв голову, он увидел, что сидящая рядом с ним девушка молча глотает слезы, бормоча что-то невнятное.

— Я не успела, — наконец, Драко разобрал её слова. — Я не успела всего лишь чуть-чуть.

— Ты сделала всё, что могла, — подбадривать в такой ситуации было бессмысленно — причина её расстройства то и дело мелькала перед глазами. — По крайней мере, он жив хотя бы телом.

— Это все равно, что быть мертвым...

— Если живет тело, то живет и душа, — блондин смотрел в потолок, в который то и дело врезались проклятья. — Я это узнал, когда отцу не удалось воскресить мать — он мне сам в этом признался. Так что если ты сможешь спасти часть Северуса, то есть вероятность, что ты сможешь вернуть его всего.

— Он так просто его не отдаст, — Гермиона посмотрела в сторону нового Темного Лорда, который в это время что-то говорил Поттеру. Помогая парню сесть, она не прекращала наблюдать за их поединком. — Я так хочу ему помочь, Драко. Я так хочу его спасти...

Оба подростка замолчали. Малфой-младший переводил взгляд с Поттера на Темного Лорда и наоборот, как вдруг неожиданно сказал:

— Знаешь, мне кажется, что он всё-таки ещё недостаточно силен, чтобы снова сражаться.

— В смысле? — девушка тоже присмотрелась в Поттеру.

— Посмотри: большинство его движений неточные. Кажется, что он просто стреляет куда попало, лишь бы только не попасть в Темного Лорда, — Драко говорил спокойно, будто такой ход событий абсолютно нормален.

— Гарри просто тянет время. Наверное, он ждет...

Подростки переглянулись, и Гермиона сразу вспомнила, почему пришедшие авроры должны были ждать сигнала её бывшего друга — он специально изматывал соперника, чтобы при всех одержать безоговорочную победу.

Пока девушка думала, с телом Снейпа стало твориться что-то неладное: оно резко вздрагивало, ноги не слушались, а голова стала поворачиваться то вправо, то влево.

— Теперь ты чувствуешь, какого это? — гриффиндорец довольно улыбался. — Как тебе ощущение, когда в твоем мозгу хозяйничает кто-то другой? Я его прекрасно помню ещё с пятого курса...

«Не сдержался всё-таки», — Грейнджер напряглась. Она прекрасно понимала, что Поттер пока ничего не будет предпринимать, ведь ему нужны зрители. Но и пропустить момента, когда парень окончательно съедет с катушек, ей тоже не хотелось. Девушка ещё не до конца понимала, что ей делать в случае, если бывший друг всё-таки решиться убить Темного Лорда, а вместе с ним и Северуса. Она так пристально наблюдала и слушала, что не заметила, как её сообщник куда-то исчез. Хотя это её пока совсем не волновало.

— Пора тебе заплатить за все, Том, — гриффиндорка почувствовала, как у неё по спине скатываются капли пота от слов Мальчика-который-может-победить.

— Ты не сможешь меня убить, — Темный Лорд явно с чем-то боролся, и только Мерлин знал, как тяжело ему приходится удерживать в себе чужую душу, которая почему-то вдруг захотела вернуть контроль над своим телом. — Ты убьешь лишь тело этого проклятого лжеца, но я смогу найти другое. И история снова повторится.

— У тебя больше не осталось крестражей. И ты все равно не сможешь покинуть это тело, — Поттер продолжал улыбаться во все свои тридцать два зуба, но теперь он заметно нервничал.

— Почему ты так решил? — Волан-де-Морт тоже засмеялся, но вдруг он почувствовал, что начал сильно слабеть. — Что такое?

Палочка в руках Реддла заколотилась и упала на пол. Его всего затрясло. Ноги ослабели и не выдержали веса тела. Непонимающе глядя по сторонам, Темный Лорд пытался найти объяснения странному поведению тела Снейпа. Сознание бывшего слуги было слишком слабым, чтобы самостоятельно завладеть контролем над телом, значит, ему помогал кто-то извне.

— Какого черта? — Гарри был удивлен не меньше своего соперника. — Вставай и дерись! Мы ещё не закончили!

— Как ты смеешь указывать, что мне делать! Ты...

Но Реддл не смог закончить свою мысль — у него пошла ртом кровь. Отхаркивая ненужную жидкость, маг старался привести себя в порядок — использовал определенные чары — но ничего не помогало. Герой магического мира стоял как вкопанный, он не мог поверить в то, что происходит.

— Прекрати! — у парня сдали нервы, и он начал посылать непростительные в своего противника. — Круцио! Вставай! Круцио! Круцио!

— Поттер, — хрипел Волан-де-Морт, пытаясь дотянуться до своей палочки. Ему было плевать на любые проклятья — надо было сохранить тело, пока все его силы полностью не восстановились. — Поттер!

Гермиона спряталась за ближайшим поворотом, чтобы нечаянно не попасть под горячую руку бывшего друга. Она уже хотела бежать к выходу, чтобы хоть как-то помешать аврорам попасть в лабораторию, как среди хрипов Темного Лорда, услышала нотки голоса Северуса. Чем ближе она подходила к мужчине, тем отчетливее слышала его голос. Вдруг, остановившись всего в нескольких метрах от взбесившегося юнца и его жертвы, она на долю секунды увидела вместо красных глаз Тома Реддла черные, как ночь, глаза её давнего союзника. Быстро достав волшебную палочку, она вмиг очутилась между Гарри и Снейпом.

— Прекрати немедленно! — она раз за разом выставляла защищающий барьер, отражая атаки Поттера от себя и Северуса. — Прекрати, слышишь!

— Уйди с дороги, грязнокровка! — Мальчик-который-хотел-победить обезумел от страха — он боялся, что с минуты на минуты придут авроры и увидят, как вместо Волан-де-Морта он пытает какого-то преподавателя Зельеварения.

— Успокойся! — Гермиона надрывала горло, пытаясь докричаться до бывшего друга. — Это не тот, кто тебе нужен!

— Это он! Это он!

— Остановись! — Грейнджер собрала все свои последние силы и отбросила парня к стене Экспелиармусом. К счастью, его палочка отлетела на достаточно большое расстояние от её владельца. — Это больше не Темный Лорд, Поттер! Мне все-таки удалось остановить магию, поэтому душа Волан-де-Морта вселилась не до конца. Ты сам это прекрасно видишь. Так что проваливай отсюда, пока я не превратила тебя в бочок для унитаза.

— Ладно, хорошо, — Гарри поднял руки, чтобы успокоить противницу, хотя сам находился в далеко не спокойном настроении. — Я уйду, только ты ещё пожалеешь, что встала на моем пути.

— Я жалею только о том, что когда-то познакомилась с тобой, — Гермиона направляла в сторону Поттера волшебную палочку, пока звуки его шагов не растворились в коридорах лаборатории.

Буквально пролетев несколько поворотов, Гарри остановился. Он не мог поверить, что его тщательно продуманный план в самый последний и важный момент дал осечку. Сейчас он остался без жертвы, союзника и Бузинной палочки. В таком состоянии его увидеть не должны. Нужно что-то предпринять, пока все не зашло слишком далеко, и кое-кто совсем не раскаялся.

Пробегая коридор за коридором, парень искал одну единственную дверь, ведущую в темницу с подопытным материалом. Вдруг, услышав неподалеку какой-то шум, он хотел повернуть в другую сторону, но остановился и прислушался. Медленно приближаясь к источнику шума, Гарри понял, что раздавался он как раз из-за той двери, которую он искал. Открыв её, юнец увидел бесчисленной количество людей, которые находились уже на той стадии безумия, что уже никакая смерть их бы не спасла. Они орали, вгрызались зубами в железные решетки, выламывали себе руки и ноги, и у всех них были красные, как кровь, глаза. Парень поднял чью-то валявшуюся неподалеку волшебную палочку и довольно произнес: «Бомбарда максима!»

Когда впереди показался свет, и от свежего воздуха разболелась голова, Поттер пробежал уже несколько километров по лабиринтам. В те моменты ему было искренне жаль, что он не из Слизерина и не умеет ориентироваться в темных помещениях. Упав на землю, парень хотел было перевести дыхание, как вдруг неподалеку от него послышались хлопки трансгрессии.

— Министр оказался прав — ты не в состоянии остановить даже крохотную пикси.

Авроры, которые пришли вместе с Гарри, теперь стояли вокруг него и смеялись. Их шуткам не было предела, и каждый старался побольнее уколоть Мальчика-который-любит-сосать-пустой-пальчик. Но Поттер их не слушал, он уже привык к такому обращению и был в предвкушении их зависти.

— Я обещал вам самую темную магию на всем свете, — юнец поднялся на ноги и довольно улыбнулся. — И вот вам доказательства.

Как только последнее слово слетело с его губ, из единственного выхода из лаборатории выбежала армия бешеных. Они как саранча окружили несчастную горстку людей, выглядевших для них сытным аперитивом.

— Я узнал, что те, на ком была использована темная магия, четче всех ощущают силу своего создателя. А, как нам известно, единственным воплощением этой магии являлся Волан-де-Морт. Теперь взгляните в их глаза и скажите, разве я вас не предупреждал, что он вернется?

— Так почему ты не остановил его до сих пор?

— К сожалению, мой союзник вдруг резко решил принять сторону врага, — выплюнул Поттер и отправил ближайших безумных к Салазару. — Но я знаю его слабое место. Когда мы найдем Волан-де-Морта, вы должны будете схватить Драко Малфоя.

— Причем здесь этот мальчишка? — старший из авроров не мог уловить суть слов Гарри.

— Если вы схватите Драко, то сразу же обезвредите Люциуса. А об остальных я позабочусь сам.

* * *

Спрятав в карман джинсов волшебную палочку, оставленную борцом за славу, Гермиона подбежала к Северусу, который все ещё корчился от боли на полу. Девушка попыталась хоть как-то повернуть мужчину к себе лицом, но, судя по тому, что он закричал ещё громче, сделала только хуже. Мужчина продолжал стонать и выплевывать кровь. Цвет его зрачков менялся слишком быстро, так что было практически невозможно поговорить с настоящим Северусом.

— Борись, ты сможешь, — Грейнджер взяла в ладони лицо мага и пыталась помочь Снейпу вернуть тело. — Вспоминай каждую секунду своей жизни, каждый момент, который у тебя забрали. Заполняй голову своими мыслями, вспоминай свои чувства. Становись собой.

Вдруг где-то прогремел взрыв, и поднялся такой шум, будто на волю выпустили стаю голодных волков. Чьи-то крики постепенно приближались, и через мгновение в темноте появились красные глаза. Гермиона затаила дыхание. Обладатель этого голодного взгляда медленно приближался к ним. Его движения были хаотичны, голова резко поворачивалась то вправо, то влево, изо рта шла кровь, но он довольно улыбался.

Девушка встала и отправила первое заклинание в незнакомца. Но тот, упав, продолжал шевелиться.

— Бесполезно, этим ты его не убьешь, — Гермиона подпрыгнула на месте от испуга, когда сзади к ней подошел Драко.

— Это те люди, которые были в темнице?

— Да.

— Что с ними?

— Ответная реакция на воскрешение дьявола, — Малфой-младший обернулся и посмотрел на полумертвого Снейпа.

— И как...

— Нам надо побыстрее оказаться за дверью, — блондин взглядом показал, что к незваному гостю присоединилась ещё парочка его друзей.

Двое подростков взяли Северуса под руки и понесли в лабораторию. Как только они оказались за дверями, парень сразу же закрыл её с помощью заклинания и наложил беззвучные чары, чтобы не слышать голодного визга.

— Надо вернуть ему тело, — гриффиндорка снова оказалась перед Снейпом, пытаясь помочь своими молитвами.

— Я не могу, — Драко отвернулся от неё и посмотрел в сторону начерченного на полу круга.

— Почему?

— У моего отца больше не осталось сил.

— Так вон он же спокойно стоит! — девушка больше не могла сдерживать свою ярость, ей хотелось разорвать парня на части, несмотря на то, что он не единожды спасал её.

— А что ему лежать после того, как он ослабил силу Темного Лорда?

Гермиона на секунду замолчала, но когда снова хотела заговорить, её перебил Северус. Точнее сказать, Темный Лорд.

— Я знал, что ваша семейка ни на что не годна! — его шипение было отвратительным. — Так вы ещё вместо того, чтобы довести начатое до конца, пождали хвосты, как трусливые собаки!

— Северус, — девушка открыла было рот, как мужчина вдруг схватил её за горло и поднял. Бывшего полумертвого вида мага и след простыл.

— Отпусти её! — Драко направил свою волшебную палочку на Темного Лорда. — Иначе ты больше никогда не сможешь вернуться в этот мир.

— Вы уже меня вернули, только вот что-то я так и не дождался, чтобы вы снова преклонили передо мной колени. Что случилось с вашей преданностью за этот год?

— Много чего, и твое возрождение в первоначальные планы не входило.

— Даже так? Тогда как ты смотришь на то, чтобы избавиться от ненужного груза? — Волан-де-Морт достал из потайного кармана Грейнджер палочку, которая когда-то принадлежала Поттеру, и довольно зашипел, когда увидел, что это был один из Даров Смерти — в спешке девушка даже не посмотрела, что положила в карман.

Но тут руки Темного Лорда вновь затряслись, только на этот раз все тело не стало корчиться в судорогах.

— Ну, Северус, перестань, — маг обращался к душе бывшего владельца тела. — Зачем нам грязнокровка? От неё мертвой будет больше пользы.

Реддл поднял волшебную палочку и направил Грейнджер прямо в сердце. От страха и сильной нехватки воздуха у девушки расширились глаза. Она попыталась немного повернуть голову в бок, чтобы показать Драко взглядом, как сильно её нужна его помощь. Ей это удалось, но парень смотрел в пол.

— Ты забываешь одну вещь, — Малфой-младший спокойно сложил руки в замок и улыбнулся.

— Какую? — Темный Лорд удивился резкой перемене в поведении парня.

— Тобой владеет тот, кто вернул с того света. Конечно, пока ты не вернешь себе свою прежнюю силу. И он же может снова вернуть тебя в ад.

— Люциус, твой сын слишком много говорит. Думаю, его пора избавить от чести носить Черную метку.

— Люциус, — на голос сына Малфой-старший повернул голову, но ничего не сказал, — приготовься. Мы возвращаем Тома Реддла обратно.

— Мы? — Темный Лорд недоумевающе переводил взгляд с Драко на его отца. — Воскрешал меня твой отец...

— А он подчиняется мне.

Гермиона посмотрела на человека, который медленно подошел к нарисованному символу на полу и снял капюшон — его глаза были покрыты белой пеленой заклятья Повиновения.

Люциус медленно поднимал руки вверх, размеренно произнося слова заклятья. Метка на полу загорелась, и помещение наполнилось легким дымом. Хриплый голос эхом отдавался по всей лаборатории, и никто, даже сам Мерлин, не мог помешать тому, что началось.

Темный Лорд ещё сильнее сдавил горло Гермионы, когда почувствовал, что снова теряет контроль над телом Снейпа. Его глаза закатились, рот расширился, а тело поднялось в воздух и медленно направилось к символу. Грейнджер пыталась прохрипеть Малфою просьбу о помощи, но в этот момент Реддл полностью ушел в себя, и его рука сама отпустила её горло. Едва ноги Темного Лорда коснулись пола, вокруг него образовался невидимый барьер, сквозь который было невозможно пробраться наружу. Убедившись, что жертва полностью обезврежена, Драко сказал что-то своему отцу, и тот вернул жертве рассудок.

— Ах ты, мерзкая шавка! — Реддл был вне себя от злости. — Да как ты посмел так со мной поступить! Я твой хозяин!

— Ты мне не хозяин! — Малфой-младший вплотную подошел к краю барьера и нагло улыбнулся. — Сейчас все как раз наоборот.

— Вы должны быть мне благодарны за то, что я принял вас в ряды Пожирателей Смерти! Если бы не я, вас бы давно упекли в Азкабан, где вашими ещё живыми телами до сих пор питались бы крысы!

— Неужели? — Драко повернулся к Люциусу и кивнул ему. В ответ мужчина немного поклонился, и с его губ слетели слова, которые заставили Темного Лорда врезаться в противоположную сторону барьера и схватиться за горло. — Я мог бы часами пытать тебя, чтобы полностью насладиться твоей агонией, но, к сожалению, веселье придется сильно сократить.

Парень щелкнул пальцами, и тело, в котором обитало сразу несколько душ, камнем рухнуло на пол. В неподвижном состоянии оно пробыло совсем недолго: через несколько мгновений оно стало извиваться на полу, будто каждую его клеточку разъедала щелочь. Мужчина кричал, корчился от боли и метался по пространству внутри барьера, причиняя себе увечья. Его зрачки снова стали меняться с такой быстротой, что ни один из присутствующих не мог понять, кто перед ним находится — Северус Снейп или Том Реддл.

* * *

До боли знакомая невесомость: именно здесь некоторое время назад Северус потерял все свои воспоминания. Все, кроме одного — того самого момента, когда он посмотрел ЕЙ в глаза. Да, его никогда не заставят их забыть. Они обещали любовь и заботу, спокойствие и доброту, безмятежность и наслаждение. Наверное, этот миг никто не сможет стереть из его памяти — уж слишком сильна его привязанность к обладательнице этих глаз. Мужчина протянул руку в надежде хотя бы дотронуться до неё, но та вдруг исчезла.

— Как же ты размяк, Северус, — из ниоткуда появился Темный Лорд, и Снейп понял, что это всего лишь уловка бывшего хозяина. — Я и подумать не мог, что один из моих верных слуг будет таким слабым.

— Быть привязанным к кому-нибудь — это не слабость.

— Не смеши меня! В твоих воспоминания слишком много места занимает эта грязнокровка Грейнджер. Меня это очень заинтересовало. Ты правда думал, что, помогая ей, ты искупаешь вину перед матерью Поттера? Ты на самом деле считал, что, смягчив ей участь, сделаешь её жизнь не такой жалкой и никчемной?

— В отличие от тебя я держу свои обещания! А ты исходил только из личных целей, когда убивал ту, которую я любил!

— Я мог дать тебе гораздо больше...

— Но не дал! Все, что сейчас происходит со мной, твоя вина. После твоей смерти меня должны были оставить в покое. Но нет, ты решил вернуться, когда тебя абсолютно никто не ждал!

— Ошибаешься, я все ещё нужен. Только мне под силу избавить наш мир от этого крика, взывающего к свободе, к равенству не на бумаге, а по крови, к жизни, в которой не будет ни маглов, ни их отпрысков, которые думают, что могут стать истинными волшебниками. Я бы мог помочь и тебе — избавить тебя от этого груза. Ведь если ты так слаб к грязнокровкам, то почему нам с тобой просто не истребить их? Тогда, быть может, твоя единственная вышла бы из тени. Кто знает, вдруг тебе суждено стать возлюбленным какой-нибудь дамы из чистокровной семьи? Тогда твой ребенок не будет всеми брошен, покинут и обижен, как это было с тобой.

— К счастью, мне этого уже никогда не узнать.

— Неужели? — Темный Лорд загадочно улыбнулся и продолжил: — Вдруг ты выживешь, и тебе придется вечно наблюдать за страданиями своего ребенка, не имея возможности хоть как-нибудь ему помочь? На что ты будешь готов пойти, чтобы спасти его?

— Я больше не обязан тебя слушать, — Северус выпрямился, и по его виду стало понятно, что он для себя уже все решил. — И пора тебе исчезнуть навсегда!

— Жаль, что Люциус не сможет понять всего ужаса своих поступков — он умрет раньше, чем его дорогой сынок вернет ему рассудок. Но ты слишком долго дурачил меня, чтобы вот так легко отделаться, — Реддл вернулся к недавней теме. — Да, это будет для тебя идеальным наказанием.

Снейп смотрел на Темного Лорда и никак не мог определить, были ли его слова правдой. И когда Северус понял, к чему именно клонил наследник Слизерина, стало уже слишком поздно: некогда утраченные воспоминания снова набрали свою силу, и вот уже вторая личность стала казаться всего лишь плодом воображения, а все произошедшее — не более чем плохим сном. Появилось чудовищное ощущение боли во всем теле, после чего последовал резкий удар спины и затылка о пол. Через секунду маг почувствовал чьи-то теплые руки у себя на лице, но когда он попытался открыть глаза, их владелец исчез.

* * *

Гермиона долго откашливалась после незабываемых объятий Темного Лорда. Когда она более-менее смогла нормально дышать, то поняла, что пропустила весь вступительный монолог Драко. Услышав очередной крик жертвы Малфоев, Грейнджер все же решилась посмотреть на представление, но надолго её не хватило, и она отвернулась в сторону.

Мысли крутились в голове, подобно урагану. И когда Грейнджер оставалось совсем немного до разгадки всей тайны, один единственный вопрос пресек на корню ее попытки докопаться до истины:

«Почему Люциус под властью Империуса? Он же сам может разговаривать, думать и действовать... Он так естественно вел себя, когда меня впервые поймали. Да и Драко казался преданным сыном. В некоторых моментах даже слишком преданным. Так с каких пор Имеперио? Неужели, за всем этим стоит Драко? Нет, план слишком сильно запутался и превратился в навязчивую идею психически нездорового человека об убийстве, а Люциус в его теперешнем положении идеально подходит на эту роль. И Гарри полностью уверен, что охотится и борется именно с Люциусом! Черт возьми, да где же правда?!»

Гермиона сидела на полу и упиралась трясущимися от злобы и обиды кулаками в холодный пол, пока до неё не донеслись слова Драко:

— Ты не сможешь больше вернуться — я уж об этом позабочусь.

Грейнджер подняла глаза и поняла, что ритуал должен был скоро закончиться. Отругав себя за долгие размышления, девушка подобрала свою палочку и в два шага оказалась возле Люциуса.

— Что ты задумала? — младший Малфой стоял совсем недалеко от бывшей союзницы, но волшебную палочку не поднял.

— Я уже очень давно хочу задать тебе тот же вопрос, — Грейнджер направила острие палочки прямо в голову Малфоя-старшего. — Итак, я думаю, настало время мне услышать истинную цель твоей охоты на Северуса, а то я начинаю ощущать острую нехватку информации. Ты ведь понимаешь, к чему это может привести? Я нечаянно могу произнести не то заклинание, и мне будет абсолютно плевать, к каким последствиям это приведет, — волшебница ткнула концом палочки в голову Люциуса.

— Ты не понимаешь всю важность правильного окончания этого ритуала!

— А ты недооцениваешь мою жажду правды — я ведь могу и не такое здесь устроить.

— Гермиона, не нужно осложнять ситуацию...

— Осложнять? Ты издеваешься, да? Куда еще сложнее, если я только недавно поняла, что человек, который превращал мою жизнь в кошмар с рождественских каникул, успел переквалифицироваться в мои помощники и обратно. Вдобавок оказалось, что он участвовал во всей этой неразберихе чуть ли не в качестве главного злодея! Как мне это все связать между собой? Прояви, будь добр, чудеса ораторства и просвети меня! Кто изначально за всем этим стоял?

— Я, — парень спокойно смотрел на вышедшую из себя девушку, и его состояние мерзкого и заносчивого аристократа исчезло. — Ты хотела правды, и я не вижу больше никаких причин скрывать ее от тебя.

Совсем недавно я был единственным ребенком в уважаемой чистокровной семье. Конечно, она была не без недостатков, но идеальных людей не существует. Представь себе такую картину: твоя мать, чтобы спасти тебя, помогает злейшему врагу, за что расплачивается своей жизнью. Да, Гермиона, Нарциссе отомстили за то, что Поттер оказался живым после Авады Темного Лорда. Чуть позже, после битвы, когда мы были готовы навсегда исчезнуть из Великобритании, к нам заявляется один из рядовых Пожирателей и произносит два слова, которые на корню пресекают нашу прекрасную будущую жизнь. Я провел очень много времени в попытках найти убийцу, но он просто-напросто испарился. Нам с отцом было очень тяжело реабилитироваться, ведь моя мать всегда была сердцем нашей семьи. И представь мое счастье, когда в порыве отчаяния мой отец разносит половину дома, и, откуда ни возьмись, появляется эта книга, в которой написан рецепт воскрешения человека. Понадобилось все оставшееся состояние и сотни людей, чтобы достать все необходимое. И именно тогда мы совершили роковую ошибку.

Дело в том, что мы были в хороших отношениях со Снейпом и очень надеялись на его поддержку и помощь, поэтому рассказали ему про книгу. Но, к сожалению, не учли того, что он с самого начала хотел свободы. Его не привлекала мысль о бегстве, ему не хотелось вечно прятаться. Поэтому мой крестный привел к нашему порогу авроров, охотившихся на бывших Пожирателей Смерти. Он появился в самый важный момент, помешал воскрешению моей матери и получил половину силы Реддла. Мой отец превратился в ходячий кусок мяса, без гроша за душой и слежкой за спиной. Он отобрал последнее, что у нас было — надежду на спасение.

Но на этом история не заканчивается. Буквально через несколько дней к нам пришел Поттер — без охраны, даже без волшебной палочки — и предложил очень интересный план. Мы должны были оживить Темного Лорда, а телом для него послужил бы Снейп. Оказывается, за нами охотился сам Избранный! Он-то и должен был помешать нам использовать магию воскрешения, но Снейп его опередил. Из-за этого Поттер потерял всякое уважение со стороны авроров. «Мальчика-который-выжил снова спасает его школьный учитель!» — это оказалось слишком оскорбительным для национального героя.

Выслушав предложение Поттера, мой отец отказал. Но я понимал, что подобный бартер — наша неприкосновенность взамен на помощь — помог бы убить сразу трех зайцев: отомстить Снейпу, поправить социальный статус и воскресить Нарциссу, так что я взял дальнейшую судьбу в свои руки и согласился на предложение Избранного. С тех пор все наши действия были по четко продуманному плану ровно до момента в Визжащей Хижине. Тогда ситуация немного поменялась, но для всех главным инициатором оставался мой отец, хотя им, его действиями и его словами полностью руководил я.

— То, что говорил Гарри про мою роль в вашей игре, правда?

— Да, мы выбрали тебя, потому что ты похожа на мать Поттера, и Снейп мог на тебя легко клюнуть. Так оно и случилось.

— Ты сказал, что ситуация поменялась со смертью Маглаффена... Что ты имел в виду?

— Я тогда предположил, что Поттер слишком заигрался и перестал понимать, что он делает. В этом я окончательно убедился, когда понял, что вместо Энди к нам в поместье заявился твой бывший друг — только он мог беспрепятственно пройти сквозь барьеры, которые сам же и установил. Тогда-то и появились первые проблемы, поэтому я решил сблизиться с тобой, так сказать, перестраховаться.

— Так какая же роль была у Маглаффена?

— Никакой. Он просто должен был создавать какой-то хаос и небольшие неприятности, чтобы все казалось реалистичным, а не заранее продуманным.

— А что на счет разговора с лесу? То, что вы там друг другу говорили, выглядело правдоподобно.

— Я пытался выяснить, остался ли Поттер на моей стороне или же повернул все в свою пользу. Я до последнего надеялся на то, что наш план все-таки будет выполнен до конца. Но, раз этот Избранный решил играть не по правилам, я сейчас убью и Снейпа, и Реддла, чтобы ему ничего не оставалось как купаться в лучах своего очередного позора.

— Признаюсь, я начинаю смотреть на тебя совсем с другой стороны, — Гермиона опустила волшебную палочку. — Придумать такой план, удачно его выполнять и на последнем шаге вот так просто все закончить. И кто сейчас поворачивает ситуацию в свою сторону?

— Не я возомнил себя шпионом, способным играть на три стороны — нашу, Снейпа и Министерства! Да брось, Грейнджер, даже после всего, что я тебе рассказал, ты продолжаешь выгораживать Поттера. Мне даже на секунду показалось, что ты пыталась его оправдать.

— Тебе всего лишь показалось!

— Неужели ты не понимаешь, что Поттер фанатично хочет власти и славы. Он ни перед чем не остановится!

— Так кому ты все-таки мстишь: своему крестному или тому, кто толкнул тебя на всё это?! — Гермиона подозрительно сощурила глаза и стала понемногу подходить к собеседнику. — Сейчас я только и слышу: Поттер, Поттер, Поттер! Драко, ты собираешься убить своего крестного! Тебя это совершенно не волнует?

— Что ты несешь? — Малфой-младший непонимающе смотрел на Гермиону. — Снейп начал все это, а Поттер продолжает.

— Ты запутался в своей мести! Ты уже сам не понимаешь, что делаешь!

— Я прекрасно осознаю свои поступки! Он, — парень указал на Снейпа, — разрушил мою семью и привел врага к моему дому! Мне надо было ограничиться только одной ненавистью? У меня появился шанс припомнить ему ту ночь, и я не виноват, что твой бывший друг меня предал!

— Может, причина всех твоих неудач в тебе самом? Может, ты просто не способен понять причину, почему Северус ценой своей жизни хотел спасти тебя и твоего отца? И дело вовсе не в семье или какой-то проклятой книге, а в твоей навязчивой идее, что отказ Люциуса — это шанс для тебя побыть главным злодеем? Разве ты такой? Драко, я понимаю, что все эти месяцы тебе настолько больно жить одному, что ты хватаешься за любую возможность, которая может вернуть прошлое. Отпусти свою боль, пожалуйста. Дай ему шанс хотя бы объясниться.

Малфой посмотрел на извивающегося от боли Снейпа. Ритуал был завершен, оставалось только самой душе Северуса взять под контроль свое тело. Парень стоял и не шевелился: он все думал о том, что сказала ему Гермиона. По сути, она была права во всем, кроме одного: он действительно хотел верить в то, что крестный пытался его спасти. Но Драко не мог допустить, чтобы все труды прошли впустую. Он гнал от себя мысли о раскаянии, жалости и милосердии. Ему уже удалось избавиться от трофея Избранного, оставалось только получить свою награду.

Парень собирался что-то ответить Грейнджер, как вдруг резко повернулся к Снейпу. Тот по какой-то причине встал на четвереньки и начал что-то шептать. Прислушавшись, Драко сумел разобрать слова:

— Люциус, немедленно заставь Снейпа замолчать!

Гермиона хотела было заколдовать безвольного мужчину, но парень выбил заклинанием палочку из её рук.

— Ты что творишь?

— Не смей сейчас вмешиваться, — парень был явно чем-то взволнован. — Он пытается полностью уничтожить душу Темного Лорда, чтобы никто и никогда не смог его вернуть.

— И что в этом плохого?

— Он собирает в себе всю оставшуюся силу Темного Лорда, чтобы уничтожить его вместе с собой. Если он это сделает, мой отец тоже умрет.

Гермиона посмотрела на Северуса. Казалось, что все попытки причинить ему боль были бессмысленными — он, как ни в чем не бывало, продолжал сидеть и произносить заклятье.

— Так сделай же что-нибудь! — девушка подбежала к барьеру и стала барабанить по нему руками, пытаясь привлечь к себе внимание Снейпа.

— Что ты хочешь от меня? Ты предлагаешь мне убить отца вместо Снейпа?

Тут парень понял, что не следовало ему этого говорить. Ведь это был единственный способ спасти крестного: ему было необязательно убивать себя, достаточно было того, чтобы оставшаяся половина силы Темного Лорда, благодаря которой Люциус все еще был жив, исчезла.

Грейнджер не сводила глаз с Малфоя. Она стояла и ждала, пока он примет решение. Его замешательство помогло ей заметить, куда именно отлетела её волшебная палочка.

— Так что ты решил? — девушка сделала несколько медленных шагов в сторону.

— Он мой отец, Гермиона, — Драко направил острие палочки в собеседницу — он понял её намерения.

— И ты готов провести свою дальнейшую жизнь, зная, что убил нескольких человек ради него, хотя он даже не будет знать об этом?

— Почему?

— А разве ты решишься рассказать ему, что успел натворить во время его продолжительного сна?

— По крайней мере, он сейчас не чувствует боль.

— Он вообще ничего не чувствует. Твой отец даже не догадывается, что он всего лишь кукла в руках своего сына. И ты думаешь, что папочка тебя по головке погладит?

— Он все, что у меня осталось.

— Нет, у тебя остался ты и твое будущее, которое ты сам вправе строить. Естественно, сначала будет трудно, но это будет твоя жизнь без преследования, предателей и мести. Разве ты не этого хотел? Разве не этого хотела твоя мать, когда врала Темному Лорду?

Но Драко не успел ей ответить — Люциус вдруг закашлялся, и защитный барьер вокруг Снейпа исчез. Мужчина упал на землю и стал плеваться кровью. Парень подбежал к отцу, направил на него палочку и начал шептать лечебное заклинание. В это время Гермиона подбежала к лежавшему на полу Северусу и положила свои руки ему на лицо.

— Очнись! Открой глаза, — девушка гладила его, пытаясь добиться хоть какой-нибудь реакции, но все было тщетно. — Пожалуйста, Северус, услышь меня!

Но мужчина лежал и не шевелился. Тут его глаза немного приоткрылись, но взгляд был устремлен куда-то в пустоту.

— Драко, пожалуйста, — она повернулась к парню, который сидел около своего отца. — Пожалуйста, спаси его. Он мне очень дорог.

— Ты едва знаешь его...

— Я знаю о нем достаточно, чтобы пытаться его спасти. Прошу тебя, Драко.

Парень переводил взгляд с девушки на Северуса и Люциуса — впервые он усомнился в своих действиях.

Поттер с легкостью расправлялся со всеми подопытными крысами лаборатории Малфоев. Он демонстрировал все свои умения, чтобы ни у кого из авроров больше не возникало ни малейшего желания подшучивать над силой Избранного. Его единственным желанием было раз и навсегда избавиться от звания «Мальчика-который-выжил», чтобы остался только тот единственный, кто способен противостоять темным силам. Ловко изворачиваясь от челюстей этих безумных людей, которые хотели заживо содрать с него кожу, прогрызть ребра и сожрать сердце, Гарри уже начал наслаждаться своей будущей победой. Поттер буквально по секундам видел смерть Тома Реддла, и от этого начинал еще яростнее убивать всех вокруг.

Через несколько поворотов он оказался перед дверью в главный зал лаборатории, и его счастью не было предела. Терпеливо дождавшись своих зрителей, Поттер сделал несколько попыток выбить дверь. Но он знал, что так просто она не поддастся — сквозь щели сочился черный дым, значит, Малфой-младший снова проводил какой-то ритуал. Борец за справедливость старался не думать о том, что его бывший напарник вздумал уничтожить Темного Лорда самостоятельно. В противном случае Гарри ждет вечный позор, за который он спросит с этого белобрысого слизеринца сполна. Однако парень не расстраивался, когда его попытки открыть дверь заканчивались неудачами: он помнил, что сделал Снейп, чтобы открыть ее в прошлый раз.

* * *

Гермиона сидела возле Северуса и отчаянно пыталась привести его в чувство, но все ее усилия были тщетны. Грейнджер боялась, что ему удалось совершить свой безрассудный поступок и убить себя вместе с Реддлом, но, так как Люциус был все еще жив, она продолжала тешить себя надеждой, что бывший учитель откроет глаза.

В отличие от девушки Драко не питал никаких надежд на спасение своего отца: проведение ритуала лишило его последних сил, и проклятье дневника Темного Лорда распространилось практически по всему телу. Но парень все-таки не решался снять с Люциуса Империо — он боялся, что увидит в еще живых глазах своего родителя неуважение, скорбь и жалость. Это было бы для него невыносимым ударом.

Малфой-младший все размышлял, как ему поступить. Ведь если он убьет Люциуса сейчас, то еще будет шанс спасти Снейпа. В противном случае умрут оба, но в данный момент Драко было все равно. Он винил себя за то, что поддался на провокацию Грейнджер и позволил себе усомниться. А ведь она была права — он мстил не столько своему крестному, сколько человеку, который толкнул его на путь проклятий, черной магии и мести. Он ненавидел Поттера и не искал себе оправданий. Это была его фатальная ошибка.

Вдруг его руки кто-то коснулся. Это было совсем легкое прикосновение, будто человек боялся спугнуть того, чье внимание пытался привлечь. Малфой-младший опустил глаза и увидел осмысленный взгляд своего отца. Заклятье Повиновения исчезло само собой, и сейчас перед ним находился тот, кого Драко одновременно хотел и боялся увидеть. Парень уже приготовился к самому худшему, но вдруг Люциус слабо улыбнулся ему. Мужчина протянул трясущуюся руку к лицу сына и осторожно погладил его по щеке. На секунду Драко почувствовал легкое головокружение, а затем в голове прозвучал с детства знакомый голос:

— Я тебя не виню — ты хотел вернуть семью, как и я когда-то. Но такая судьба не для тебя — ты не должен стать таким, как я. Северус не предавал меня тогда, он всего лишь пытался меня спасти. И спас... Я бы умер, если бы он не вмешался. Он согласился разделить со мной силу, чтобы дать мне шанс побыть с тобой еще немного. Мне очень жаль, что этого времени было так мало. Что бы ты ни сделал, пока я был под Империо, не думай, что все напрасно. По крайней мере, ты теперь знаешь, кто твой истинный враг.

Драко сам не заметил того, как начал плакать. Это были его первые слезы после гибели матери. Парень не мог выдавить из себя и слова, в горле стоял сухой ком. Он просто смотрел на Люциуса, и в голове будто образовался вакуум, где находились только что услышанные слова.

- Отпусти меня.

— Я не могу.

— Ты должен. И помни: я не последний человек, которого тебе придется спасти от мук.

Драко медленно поднял свою волшебную палочку. Секунду спустя он наблюдал, как отец превращается в пепел, и по его улыбке понял, что, наконец, делает все правильно.

Гермиона всё видела. Она понимала, насколько тяжело Драко дался этот шаг. В глубине души она давно хотела, чтобы так случилось — Люциус умер, и все беды исчезли. Но сейчас, зная правду, Грейнджер не могла поверить в то, что ей было по-настоящему его жаль.

— Что он тебе сказал?

— Он подтвердил твои слова о том, что Северус всего лишь пытался его спасти... и попросил за него. Даже не знаю, соврал ли он мне, когда сказал, что не знает всего того, что я с ним делал, пока он был под проклятьем. Наверное, просто не хотел расстраивать.

— Он все-таки твой отец...

— Вот именно, — Драко сидел с опушенной головой и выглядел бесконечно подавленным. — И я убил его вместо того, кого собирался на самом деле лишить жизни.

Вдруг Малфой резко встал, в два шага оказался возле Снейпа и наставил на него волшебную палочку. Грейнджер даже не пыталась его остановить. Она понимала, что в данный момент не стоит вмешиваться, хотя на самом деле ей хотелось врезать Драко кулаком прямо в челюсть, чтобы дать тому полностью ощутить силу своих эмоций.

— Так чего ты сейчас сомневаешься? — Гермиона встала с колен и повернулась к Драко. — Если ты хочешь его убить, то можешь не мешкать.

— Ты же буквально несколько минут назад умоляла его спасти. Уже передумала?

— Нет, я уже просто хочу, чтобы все это скорее закончилось.

— Все это не может так быстро закончиться. Ты же понимаешь, что Поттер все равно его убьет.

— Тогда какая разница, умрет он сейчас или чуть позже? Хотя нет, она все-таки есть: ты оставляешь Северуса в живых, Поттер попадает сюда, убивает якобы воскресшего Темного Лорда, а ты выполняешь последнее желание отца и не пачкаешь руки кровью крестного. И все в выигрыше. Конечно, кроме меня. Разве не так?

— Ты узнала всё, что хотела! Так чего ж тебе ещё надо? Или мой крестный тебе что-то пообещал взамен своего спасения, раз ты так отчаянно пытаешься сохранить ему жизнь?

— Нет, — достаточно уверенно ответила Гермиона, но ее мозг автоматически начал анализировать все встречи и разговоры с профессором, — он мне ничего не обещал и не предлагал.

— Точно? А вдруг ты просто не поняла его намеков? — Драко явно издевался над собеседницей, даже не предполагая, к чему это могло привести.

И оно привело. Девушка так отчаянно пыталась проанализировать все, что связано с ее бывшим преподавателем, вспомнить все разговоры с ним, его взгляды, жесты, что переусердствовала, и от этого у нее очень сильно разболелась голова. Гермиона надеялась, что боль отступит, когда она просто перестанет думать, но ошиблась — вместо этого голова чуть не лопалась от давления. Грейнджер истошно закричала, схватилась руками за виски и села на пол. Драко не понимал, что происходит. Он думал, что она просто притворяется, чтобы сбить его с толку, но это было не так. Малфой от растерянности присел напротив страдалицы и попытался привлечь ее внимание.

— Успокойся, дыши глубоко, — парню не удавалось до нее дотронуться, Гермиона очень резко вздрагивала. Улучив момент, он схватил её за запястья и резко рванул их на себя. — Да я тебе помочь пытаюсь!

Но Грейнджер его будто не слышала. Она продолжала вырываться, каждый раз побуждая Драко хватать ее за руки. Через какое-то время девушка успокоилась, но Малфой не перестал резко реагировать на каждое её движение.

— Ты в порядке? — Драко говорил чуть ли не шепотом, боясь вызвать у девушки очередные приступы истерики, но ответа не было. Грейнджер ушла глубоко в себя.

Парень не знал, что предпринять, а шум за дверью с каждой секундой становился отчетливее. Малфой пытался добиться от девушки хоть какой-то реакции: щелкал пальцами у нее перед глазами, тормошил её за плечи, громко звал её по имени, но ничего не помогало. Он прощупал пульс, чтобы убедиться, что она жива. Драко как-то обреченно посмотрел сначала на Грейнджер, потом на Снейпа и стал быстро обдумывать свои действия, не заметив, как начал нервно постукивать указательным пальцем по девичьему запястью. Он перебрал в голове сотни вариантов спасения, но все они были бесполезны — запасного выхода у этого помещения не было.

Драко чуть было не выругался от возникшего чувства безысходности, как вдруг почувствовал, что находившийся рядом человек зашевелился. Он быстро взглянул на Гермиону. Она медленно подняла голову и посмотрела на парня. Первое, что бросилось в глаза — ее взгляд. Он перестал быть таким... Грейнджеровским. Малфою показалось, что перед ним сидит женщина, которая за свою жизнь столько пережила, что и пятидесяти лет не хватило бы на то, чтобы обо всем рассказать. Она медленно повернулась в сторону Снейпа и как-то слабо улыбнулась. Драко видел, как на её глаза наворачиваются слёзы, она хочет ему что-то сказать, но не решается.

— Гермиона, что с тобой?

Девушка повернулась к нему как раз в тот момент, когда с ее глаз скатилась первая слезинка.

— Теперь я точно знаю — это был ты, — она говорила тихо, но достаточно четко.

— О чем ты?

— Это был ты, не так ли?

— У нас не так много времени, чтобы выяснять отношения и...

— Тогда у меня тоже оставалось мало времени.

— Что?! Когда?

— В Рождественскую ночь.

Драко немного переменился в лице. Он подозрительно сощурил глаза и немного отклонился назад. Когда он сел практически прямо, то понял, что до сих пор держит девушку за руку. Внезапно Малфой вспомнил, что совсем недавно думал о возможности выхода из лаборатории. Он резко одернул руку, как будто её обожгли кипятком, и встал с колен.

— Ведь это был ты, да? — Грейнджер стала говорить громче. — С самого начала это был ты, а не Снейп. И все ради того, чтобы настроить меня против него и заставить для тебя шпионить!

Девушка быстро встала на ноги и от души залепила пощечину Малфою. Тот и не пытался защищаться.

— Столько времени... Отвечай немедленно: это ты избавлял меня от Четвертого непростительного проклятья в Рождественскую ночь?!!

Она была в ярости и кричала, надрывая горло. Единственное, что не позволяло ей убить этого «человека» — это отсутствие в руке волшебной палочки. Но ее возмущенное состояние никак не действовало на Драко, он просто стоял и спокойно смотрел на нее.

— Говори!

Она сделала шаг в сторону парня. Он не шевелился и молчал. Но ей уже не нужен был ответ, его молчание говорило больше любых слов.

— Какая же ты слизеринская мразь! — Грейнджер сделала попытку снова ударить парня по лицу, но тот взмахнул палочкой, и девушку отбросило к стене. — Вот, с какого момента ваш план полетел ко всем чертям: Снейп не клюнул на меня, и ты сам решил им притвориться. Но твои эмоции тебя же и выдали, поэтому в игру вступил любопытный Маглаффен. Наличие еще одной головной боли не понравилось Поттеру, и тот пошел за помощью к Снейпу. Но когда понял, что и Северус ищет выгоды во всей этой ситуации, то стал действовать по-своему, да?!

Драко опустил глаза. А ведь он так надеялся, что она обо всем этом не узнает. Поэтому, когда он поднял голову, с его губ слетела одна единственная фраза:

— Да!

— Вот ведь корыстный ублюдок! А я ведь практически поверила в то, что ты раскаиваешься за содеянное. Но оказалось, что ты еще большая гнида, чем я себе представляла. Я почти тебя простила, видя, как ты страдаешь! Хоть что-то из того, что ты мне рассказал, было правдой?!

— Всё было правдой, Гермиона, — честно ответил Малфой.

— Но о самом главном умолчал...

— Если бы ты узнала об этом раньше, то все закончилось бы, едва начавшись. Я не мог этого допустить.

— Да, — саркастически улыбнулась Гермиона, — конечно, потерять жертву, над которой так хорошо поработал было бы неприятно!

— Всё было не так, — Драко терпел все её оскорбления, ведь ему было, что еще ей сказать.

— А как?

Грейджер снова начала медленно подходить к Малфою, но не успела она сделать и двух шагов, как раздался мощный взрыв, и её отбросило в сторону потоком каменных обломков. Сразу послышались многочисленные шаги и знакомый голос:

— Вот мы и встретились.

— Гарри? — девушка не смогла подняться и защищаться, когда её кто-то грубо поднял и потащил к Поттеру.

— Она соучастница этих двоих, — двое авроров переглянулись, но ничего не сказали, только связали ей сзади руки и оттащили к двери. Гарри подошел к лежавшему на полу Северусу и сказал:

— Вот мы и встретились, Том Реддл.

— Слишком поздно.

Хоть в помещении было достаточно шумно, но когда Снейп сказал эти слова, все вокруг будто замерло. Драко даже не посмотрел в его сторону, а Гермиона, напротив, так резко повернулась, что чуть не свернула себе шею. Северус пришел в себя как раз в тот момент, когда Поттер разнес дверь и тем самым остановил действие темного ритуала.

Гарри буквально окоченел. Он не мог поверить в то, что эти черные, как смола, глаза больше не красные. Что он теперь скажет в Министерстве? Что сын Пожирателя Смерти уничтожил Темного Лорда раньше него? А как же теперь его слава, почет и заслуженное место в истории волшебного мира? Все было так прекрасно, пока... Поттер медленно повернулся к Малфою. Тот стоял и смотрел в пол. Драко не боялся борца за справедливость, он просто не хотел встречаться взглядом с Гермионой, чтобы та увидела в его глазах боль — слабость, непозволительную в данной ситуации.

— Командуй, Гарри, — один из авроров сделал шаг вперед, но был остановлен поднятой ладонью Избранного.

— Действительно, Поттер, что же ты стоишь? Разве ты пришел сюда не ради моей поимки? Разве ты не видел доказательства того, что здесь была использована черная магия? Разве то, что профессор Снейп лежит полуживой и Грейнджер еле стоит на ногах, не прекрасное подтверждение моих издевательств над ними? — Малфой-младший переменился в лице. Гермиона недоумевающе смотрела на него, но все сказанные им слова вызвали у неё только саркастический смешок.

Гарри молчал. Он еле сдерживался, чтобы не закричать от досады на этого белобрысого слизеринца, не проклясть его на месте и не выдать свою причастность ко всему этому. Он буравил взглядом своего бывшего союзника, а в ответ получал не менее ненавидящий взгляд Драко. Они стояли друг напротив друга, не решаясь сделать первый шаг. Всё вокруг будто перестало для них существовать.

— Чего молчишь, Поттер? — Малфой сделал несколько шагов вперед, и все присутствующие авроры подняли свои волшебные палочки. — Давай, действуй. Ты так долго к этому стремился.

— Где он? — сквозь зубы процедил Избранный.

Драко выпрямился и посмотрел на Снейпа. Во взгляде крестного не было никакого обвинения, ненависти, а просто просьба поскорее все закончить. Парень посмотрел на Гермиону, но та от него отвернулась.

Не дожидаясь ответа на свой вопрос, Поттер процедил сквозь зубы:

— Берите Грейнджер и Снейпа и доставьте их в Министерство магии — они обвиняются в пособничестве использования черной магии. Проследите, чтобы их камеры находились на достаточном расстоянии друг от друга.

Двое авроров подняли Снейпа и поволокли к выходу. Когда еще двое стали приближаться к Гермионе, та не выдержала и закричала:

— Ты так просто не выкрутишься. Рано или поздно тебе придется отвечать за всё это...

Но назвать имя того, кому были адресованы эти слова, она не успела, один из мужчин дал ей пощечину, и её тоже повели к выходу. С ней не церемонились и старались сделать ей как можно больнее, чтобы у неё не было желания сбежать. Но Гермиона уже над этим думала. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь из них отвлекся, и она смогла бы выхватить волшебную палочку, расправиться с этими двумя аврорами и догнать Северуса. По её предположениям, он не должен был далеко уйти. Но тут с лабораторией стало твориться что-то непонятное: она начала рушиться.

* * *

Гарри продолжал буравить Малфоя взглядом. Слова были излишни, они и так прекрасно знали мысли друг друга. Молчание затянулось, но Драко никак не мог определиться с подходящими для ответа фразами. Парень понял, что момент упущен, когда Избранный улыбнулся.

— Драко Люциус Малфой, — Поттер начал говорить очень уверенно. — Вы обвиняетесь в использовании запрещенной черной магии, а также в попытке воскрешения самого темного мага волшебного мира. Согласно официальному разрешению Министра Магии, я имею полное право убить вас на месте, если вы начнете сопротивляться. И...

— Так ты ждешь, что я начну с тобой бой? Или хочешь, чтобы я первым произнес какое-нибудь заклятье? — Драко выглядел так, будто его уже ничего не волновало. Хотя отчасти так оно и было, просто где-то в его душе всё еще теплилась надежда на то, что его месть состоится. И он был действительно рад, что больше не видит ни Северуса, ни Гермионы: уж слишком сильно их присутствие его удручало. Вернее сказать, он не мог выполнить свою затею, зная, что они все равно посчитают этот жест эгоизмом.

— Слишком много слов, — Гарри поднял свою волшебную палочку и направил её прямо в грудь соперника. — И слишком мало действий.

— Ты прав.

Драко стиснул в руке волшебную палочку и быстро окинул взглядом всех собравшихся. Их было слишком много — отразить все атаки невозможно. Поэтому он медленно, без резких движений поднял палочку вверх и с улыбкой обратился с Поттеру:

— Считай это подарком за возможность уйти незамеченным.

И Избранный понял, что его противник обо всем догадался, поэтому и уничтожил Темного Лорда. Малфой громко произнес разрушающее заклинание, которое было настолько мощным, что, попав в потолок, моментально стало превращать его в груду камней. На всех присутствующих начали падать каменные обломки, и Гарри еле успевал ставить защищающие барьеры. Он видел, как все его люди поочередно погибают, и понимал, что у него больше не осталось свидетелей его победы. Последнее, что увидел Поттер, выбегая из рушившейся лаборатории, это все еще поднятую вверх волшебную палочку Драко Малфоя.

* * *

Гермионе крепко доставалось от сопровождающих её авроров: они так грубо дергали её за руки, что, казалось, хотят не укрыть ее от падающего свода, а подставить под камни. Лаборатория постепенно рушилась, а эти олухи еще и дорогу к выходу забыли. Но девушка не горела желанием им помогать, она ждала, когда какой-нибудь камень упадет на одного из этих министерских рабов. И желание Грейнджер сбылось: сразу обоих придавило большими камнями. Выхватив волшебную палочку, Гермиона освободила руки от веревок и побежала к выходу. Это плутание по лабиринтам могло стоить ей возможность снова увидеть Северуса.

Когда девушка выбралась из лаборатории, то увидела двух обездвиженных авроров — это были те, кто конвоировал последнего бывшего Пожирателя Смерти в камеру. Он свободен! Гермиона вздохнула с облегчением, хотя и расстроилась, что так поздно пришла. Вдруг послышался треск веток, и за соседними деревьями показалась фигура человека. Грейнджер всмотрелась и поняла, что это был Северус. Он медленно шел в глубь леса, постоянно опираясь на деревья. Наверняка он был серьезно ранен. Девушка побежала за своим бывшим учителем и начала звать своего по имени. Но чем дальше пробегала, тем отчетливее понимала, что ближе к нему не становится. Гермиона ускорила бег, но расстояние между ней и Снейпом почему-то предательски увеличивалось.

— Северус! Северус, подожди! — снова и снова кричала она, предчувствуя нечто плохое.

Девушка махала руками, старалась задевать как можно больше веток, кричала, надрывая горло, но все было без толку. Он даже не оборачивался, а просто шел вперед.

Снейп хотел покинуть это проклятое место как можно быстрее. С тех пор, как он уничтожил душу Темного Лорда, его тело начало отторгать магию. При каждом её использовании она причиняла ему невыносимую боль. Особенно сейчас, когда он так сильно хотел аппарировать туда, где находилась Гермиона. Он хотел у неё спросить, почему она сбежала из лаборатории, почему не дождалась, когда узнает правду. А если ей не удастся вспомнить? Нет, она слишком умная. Так может, потому и сбежала, что отказалась верить в такую правду и просто не захотела его больше видеть? Но тогда она говорила честно о своих чувствах... Северус понимал, что не должен был себя обнадеживать. Хотя он был точно уверен в том, что видел ее, когда открывал глаза в лаборатории. А, может, это был просто мираж, потому что ему настолько сильно хотелось, чтобы она была рядом? Но её не было, он даже не ощущал поблизости её присутствия. А ведь так надеялся на то, что, наконец, обрел близкого человека...

От досады Северус ударил кулаком по ближайшему дереву, резко свернул в сторону, прошел немного и сел возле какого-то большого дерева. Ему нужен был отдых, да и вряд ли его здесь найдут. Снейп пытался переключиться с мыслей о Грейнджер и начал думать о том, смог ли Драко выжить при том взрыве, была ли смерть Люциуса безболезненной и вернулось ли к другу сознание. Ему было жалко тех двоих, и, видит Мерлин, он пытался им помочь, но они были с самого начала обречены. Как и... Северус обругал себя за то, что даже эти размышления привели его к воспоминанию о Гермионе. Он чувствовал себя очень подавленным, будто у него снова что-то отняли, и возвращать не собирались. Снейп откинул голову назад и уперся в дерево. День близился к закату, и это еще больше усиливало чувство одиночества. Он и так редко кому открывался, потому что боялся потерять этого человека, и, когда он впустил её в свою жизнь, то надеялся, что его худшее опасение не сбудется, но... Северус закрыл глаза, и в лучах заходящего солнца на его щеке блеснула одинокая слезинка.

* * *

Гермиона не знала, как ещё привлечь внимание Снейпа. Тут она увидела, что он сильно ударил кулаком в дерево и резко свернул в сторону. Девушка не отрывала взгляда от этого места, но вдруг решила пойти Северусу наперерез. Этот отрезок дороги она пробежала быстрее предыдущего пути, но мужчина просто исчез. Её наступившее разочарование было не передать словами.

— Он же не мог так просто испариться, и хлопка аппарации я не слышала. Значит, он должен был быть где-то неподалеку, - Грейнджер отчаянно высматривала мужчину среди деревьев. Она кружила по лесу, улавливая каждый посторонний шорох, каждый звук и любое дуновение ветра... Но, его просто не было.

— Северус! — девушка прислушалась в надежде услышать ответ. — Северус! Ответь мне! Я знаю, что ты здесь!

Она кричала... Она звала его, хотела увидеть. Гермиона игнорировала головную боль, которая усиливалась с каждым её шагом.

— Пожалуйста, ответь! Я знаю, что ты здесь! Не оставляй меня, прошу тебя! Я всё вспомнила! Пожалуйста, Северус! Не оставляй меня! Я не хочу тебя терять! Не уходи!

Когда боль стала невыносимой, Грейнджер не выдержала и прислонилась к какому-то большому дереву. Голова будто раскалывалась на части, но девушке было не до этого: она только что потеряла человека, который так много сделал для неё. И хоть он никак не проявлял свою заботу всё то время, когда они были достаточно близки, но в то же время заботился о ней больше всех остальных. Она знала это, потому что помнила, и от этих воспоминаний было невыносимо больно на душе.

Гермиона без конца просила, чтобы он к ней вернулся, не бросал её... Она хотела, чтобы он её услышал. Девушка плакала так, как не плакала ни разу в жизни. Будто у неё из сердца вырвали огромный кусок и оставили рану открытой. Грейнджер обхватила руками дерево: ей казалось, что Северус до него дотрагивался, и оно хранило его тепло.

И только заходящее солнце видело, как двое разбитых любовью сердец сидят по разные стороны большого дерева.

Гермиона очнулась от того, что её кто-то очень сильно тормошил. Но она отказывалась открывать глаза — ей не хотелось видеть кого-нибудь, кроме Снейпа. Поэтому человек, пытавшийся привести девушку в чувство, решил выполнить свою работу, не получая разрешения: Грейнджер почувствовала укол в вену. У неё зачем-то брали кровь и, казалось, забрали последние силы — она снова потеряла сознание.

В голове водоворотом кружили воспоминания. То ли их кто-то просматривал, то ли она была настолько слаба, что не могла контролировать свою память, но картинки прошлого никак не хотели оставить Гермиону в покое хотя бы на минуту. Мозаика постепенно складывалась, и девушка впервые пожалела о том, что знает правду, а ведь столько людей хотели защитить её от этой боли. Но чертова гриффиндорская гордость не позволила остановиться, поэтому сейчас, лежа на холодной кушетке, Грейнджер ничего не оставалось, как продолжать восстанавливать пазл собственной памяти.

Вдруг дверь с чудовищным скрипом открылась, и в камеру вошел человек. Он подождал, пока пленница обратит на него хоть какое-нибудь внимание и объявил, что через несколько дней состоится суд, на котором будет вынесен вердикт насчет её дальнейшей судьбы. Окинув взглядом помещение, он ушел, даже не попрощавшись.

Суд над ветеранкой войны и самой лучшей ученицей Хогвартса... Как же быстро все изменилось. А она-то думала, что будет главным обвинителем. Только вот кого она собиралась обвинять? Гермиона прекрасно знала, кого бы с удовольствием отправила бы в Азкабан, но, к сожалению, он для неё был неуязвим — вряд ли Министерство позволит даже взглянуть на Поттера косо: он же ведь предотвратил появление Темного Лорда! Хотя на самом деле все заварил и расхлёбывал Драко...

При упоминании этого имени девушке даже удалось открыть глаза. Видимо, воспоминания об их совместном времяпрепровождении были слишком значимы для неё, хотя вряд ли она когда-нибудь благодарила его. Посадить блондина за решетку было бы куда лучшей идеей, но что-то не позволяло ей поставить в этой истории такую точку. Она чувствовала к парню не столько ненависть, сколько жалость и... понимание. Да, Гермионе были понятны его стремления и желания, и на его месте она сделала бы всё, чтобы вернуть своих любимых. И окажись жизнь Драко в её руках, девушка позволила бы ему уйти для того, чтобы он почувствовал столь желанную свободу и понял, насколько ухудшил себе жизнь.

Неделя в тюремной камере Министерства Магии для Грейнджер показалась одним днём. По пути в зал суда она даже не могла вспомнить, как её допрашивали или как она попала в камеру. Но это было понятно: её, скорее всего, нашли в лесу на том месте, где она изнемогала от головной боли. Кто обеспечил ей сохранность на пути в обитель сырости и железного скрежета, девушку не волновало: её должны были ввести в курс дела уже на самом суде Визенгамота.

* * *

Мисс Грейнджер усадили на стул посреди большого зала, разделенного на две части: одна для обвинителей, вторая для зрителей. Гермиона сидела лицом к первой части и потому не знала, что в зале сидела Джинни. Её подруга нервно крутила в руках платок и, казалось, кого-то высматривала. Не найдя свою цель, от досады она чуть ли не разорвала измятый клочок ткани.

Гермиона подняла глаза и увидела, что суд был в полном составе. Чуть ли не вся верхушка Министерства собралась, чтобы посадить ветеранку войны в Азкабан. Эти каменные лица презрительно смотрели на неё в надежде заставить девушку почувствовать себя слабой и беспомощной. Это психологическое давление всегда воздействовало на жертву, и та быстрее признавала свою вину.

Министр Магии три раза демонстративно постучал молотком правосудия по столу, призывая собравшихся зрителей к порядку. Оглядев всех присутствующих, он начал свою вступительную речь. Девушка прекрасно знала, какие слова сейчас будут произнесены: Гермиона Джин Грейнджер, родившаяся 19 сентября 1979 года, обвиняется в пособничестве злодею, использовании темной магии, приведшей к воскрешению Тома Реддла, более известного как Волан-де-Морт... И дальше пойдет перечисление всех её действий, начиная с ноября. Слушая свой послужной список, Грейнджер даже удивилась тому, насколько много знал Поттер о её похождениях. Либо он хорошо за ней следил, либо Северус действительно... Гермиона снова загрустила, вспомнив это имя. С тех пор, как она тщетно пыталась догнать его в лесу, воспоминания о нём были невыносимыми. И особенно болезненными они были сейчас, когда её могли посадить за решетку без права на посещение. Хотя вряд ли Снейп навестил бы её, ведь как только он приблизится к Азкабану, Поттер с радостью его убьет.

Грейнджер предполагала, что её бывший друг сидит среди работников Министерства. Она сдерживалась, чтобы не закричать и не рассказать всё то, что узнала об их славном Избранном. Но его разоблачение выдало бы её безысходное состояние, а она не могла сейчас казаться слабой. Гермиона даже расстроилась, когда не нашла Гарри среди обвинителей.

— Мисс Грейнджер, — Министр положил руки на трибуну и скрестил их в замок. — Вы признаете, что сотрудничали с Люциусом Малфоем и пытались вместе с ним возродить Темного Лорда?

— Нет, — голос Гермионы хрипел так, будто она была девяностолетней старухой.

— Тогда как вы можете объяснить то, что вас нашли в его лаборатории во время использования запрещенной черной магии?

— Я находилась там, в качестве жертвы, коей и была ещё с ноября прошедшего года.

— Вы же понимаете, что если будете врать суду, то срок вашего пребывания в Азкабане увеличится вдвое, — обвинитель откинулся на спинку кресла и довольно смотрел на подсудимую.

— Да, сэр.

— Тогда почему вы не признаетесь?

— Я невиновна. И мне больше нечего добавить. На мне самой была использована темная магия, и я, сама того не подозревая, стала пешкой в руках Пожирателя Смерти. Бывшего...

— Получается, вы не отрицаете, что выполняли прямые приказы разыскиваемого преступника? И ваши действия, так или иначе, привели к воскрешению самого темного мага наших времен?

«Черт, а ведь он прав», — Гермиона понимала, что если не расскажет всю правду, то свободы ей не видать.

— Нет, не отрицаю.

— И вы отдавали отчет всем своим действиям?

— Да, отдавала.

— Волшебники и волшебницы Визенгамота, — Министр довольно сложил руки в замок и обратился к остальным обвинителям. — Как видите, подсудимая полностью...

— Еще один вопрос для мисс Грейнджер, — из зала поднял руку какой-то мужчина. Видимо, он занимал высокий пост, потому что его не остановили:

— Скажите, вы знали про план Люциуса Малфоя?

— Нет, сэр.

— Вы получали от него прямые приказы или, может, встречались лично за стенами Хогвартса?

— Нет, сэр.

— Тогда как же вы могли правильно исполнять свою роль?

— Мною грамотно руководили, — Гермиона быстро замолчала, сообразив, что сболтнула лишнего.

— Кто, позвольте спросить?

Грейнджер замялась. Она не знала, кого назвать. С одной стороны, выставив Люциуса своим руководителем, она ничего не потеряет, ведь он уже мёртв. Вспомнив Драко, она рискует стать двойной шпионкой и прямым исполнителем всех темных действий, ведь так или иначе ей придется обо всем рассказать. Упомянув Северуса, она может натолкнуть на мысль, что он и Люциус готовили полномасштабное нападение на Министерство магии, во главе которого стоял бы воскресший Темный Лорд. Поттер... Да, он был идеальной целью, но, назвав его, тоже придется всех выдать. Вдруг Гермиона вспомнила ещё об одном действующем лице, которое очень давно выбыло из игры.

— Энди Маглаффен.

Всё присутствующие оживились. Даже Министр был удивлен. Видимо, этого не было в предоставленном отчете Поттера.

— Кто простите?

— Энди Маглаффен — бывший ученик факультета Слизерин школы Хогвартс, — Грейнджер начала говорить более уверенно. — Он использовал на мне Четвертое непростительное проклятье, вдобавок воспользовавшись при этом Оборотным Зельем, чтобы скрыть свою личность. Спустя какое-то время пообещал мне найти истинного виновника моих страданий, а взамен я должна была следить за Люциусом. Его план провалился, меня схватили и держали в темнице фамильного поместья Малфоев. Когда кто-то напал на дом, и мне удалось сбежать. Энди я больше не видела, однако следить за его целью не перестала. Так я оказалась в его лаборатории во время проведения какого-то темного ритуала, но из-за того, что Люциус был очень занят, была оставлена в живых в качестве первой жертвы Темного Лорда.

Гермиона сама удивилась этой довольно правдоподобной истории. По сути, большая половина сказанного было правдой, но вряд ли этого хватило, чтобы переубедить суд. Глядя на перешептывающихся волшебников и волшебниц Министерства, Гермиона поняла, что её полуправдивый рассказ обвинителей не впечатлил.

— Как вы можете объяснить присутствие Северуса Снейпа при проведении ритуала, мисс Грейнджер?

— Он тоже был жертвой.

— Это ложь, — резко возразил прежде спокойный Министр. — У нас есть подлинные сведения о том, что Северус Снейп являлся главным инициатором воскрешения Тома Реддла, и ваша история абсолютно не совпадает с...

— Ложь, — Грейнджер тоже разошлась не на шутку. — Всё, что вам рассказали, гнусная ложь. Во время своего шпионажа, если это можно так назвать, я узнала, что Люциус Малфой хотел свести счёты со своим бывшим другом, который предал их прошлого хозяина. Не знаю, как именно, но ему удалось заполучить моего учителя Зельеварения, и он решил использовать его тело в качестве сосуда для души Темного Лорда!

— Слишком сомнительно, мисс Грейнджер, — обвинитель поднял руку в знак того, что не намерен и дальше слушать её речь. — Ваш рассказ похож на правду, но у вас нет свидетелей, чтобы доказать ваши слова. Так что, увы, ваше оправдание не может быть принято. Итак, волшебники и волшебницы Визенгамота, я призываю вас во всей тщательностью отнестись к вынесению приговора относительно Гермионы Джин Грейнджер. Поэтому, дабы предотвратить дальнейшее выслушивание лжи со стороны обвиняемого, предлагаю начать голосование. Кто за то, чтобы признать Гермиону Джин Грейнджер вин...

Вдруг входная дверь резко открылась, и в зал суда вбежал какой-то человек. Все взгляды моментально обратились к нему, но того, казалось, не особо заботило такое повышенное внимание. Он быстро подбежал к трибуне министра и протянул ему какие-то бумаги. Гермиона опешила — это был Рон. Что он делал в Министерстве? И почему он так бесцеремонно вбежал в зал суда? Как ему вообще удалось покинуть Хогвартс? Вдруг Министр Магии резко переменился в лице. Он покраснел и начал сильно злиться.

— Это правда? — сквозь зубы процедил он Рону.

— Да, сэр.

Глава Министерства взмахнул волшебной палочкой, и несколько копий документа разлетелись в разных направлениях. Листок бумаги достался и тому мужчине, который недавно задавал подсудимой вопросы. Он прочитал содержимое документа, посмотрел на Грейнджер и спокойно ей кивнул, как бы с чем-то соглашаясь. Девушка ничего не понимала, но тоже самое сделали еще несколько человек, у которых были копии документа.

— Кто за то, чтобы признать её виновной, — Министр Магии буквально выплюнул эти слова.

Человек двадцать подняли руки, включая тех, кто не удостоил девушку одобрительным кивком.

— Кто за то, чтобы снять с подсудимой все обвинения.

Все остальные волшебники и волшебницы подняли руки. Они не знали, что именно было в письме, но то ли версия обвиняемой показалось им достаточно убедительной, то ли им просто надоели вечные подозрения начальства в использовании запрещенной магии. Особенно, если учесть, что девушка была всего лишь жертвой, а не главным исполнителем.

Министр посмотрел на проголосовавших. С кислым выражением лица он поднял свой молот правосудия и сказал:

— Все обвинения сняты.

После чего встал и быстро покинул зал Суда. Гермиона в оцепенении сидела на стуле. Она была поражена таким решением. Хотя по большей части, она просто не знала, что ей сейчас следовало делать: убежать, закричать от радости или расплакаться. Из раздумий её вырвал человек, который недавно обнадёжил её своим жестом поддержки.

— Поздравляю, мисс Грейнджер, — работник Министерства помог девушке встать и повел её в сторону выхода. — Вы теперь свободны.

— Знать бы ещё благодаря чьей помощи...

Мужчина рассмеялся и подмигнул ей:

— Это вам лучше знать.

Еще раз кивнув головой, работник поспешил уйти восвояси. Девушка стояла посреди коридора в полном недоумении. В голове снова возникло бесчисленное количество вопросов, но и сейчас её вернул кто-то в реальный мир.

— Рон, — Гермиона совсем забыла, что парень не вышел из зала суда сразу после своего внезапного появления.

— Ну, я думаю, они тебя сильно озадачили, — усмехнулся Уизли.

— Ты не представляешь, насколько, — хоть Грейнджер отдаленно представляла, как отвратительно она выглядела, но ей это было не важно. — Что ты здесь делаешь?

— Вообще-то я тебя спас. Могла бы и спасибо сказать.

— Сказать тебе простое спасибо — это слишком мало, — девушка улыбнулась, и Рон понял, что слова были излишни.

— Кстати, ты в курсе, что в твоем спасении участвовала и Джинни?

— Как? Она была здесь?

— Да, — Уизли показал рукой в направлении лифта, и она вдвоем медленно двинулись в его сторону. — Она всё заседание посылала потоки уверенности в твою сторону. По крайней мере, она так просила меня передать.

— А где она?

— Зрителям запрещено разговаривать с осужденными, пока не закончены все процедуры, так что она встретится с тобой немного позже. Сейчас нам надо оформить кое-какие бумаги.

— Ты работаешь в Министерстве? — Гермиона даже начала гордиться свои другом. Пока они не общались, в его жизни, наверное, произошли значительные изменения.

— Нет, просто я оказался под рукой, когда появилась острая необходимость передать тот документ. Так что можно считать, что я новый посыльный. Вряд ли Министр отпустит меня на волю после того, как я разрушил его триумф.

— Кстати, а что за слова, которые мне жизнь спасли?

Рон глубоко вздохнул, и в его глазах промелькнула грусть.

— Давай, я расскажу тебе по дороге после того, как закончатся все формальности.

Он нажал рычаг, и лифт поехал вниз.

* * *

Когда Рон убедился, что Гермиона благополучно покинула Министерство Магии вместе с Джинни, он решил зайти к отцу. Его предположения о своей новой работе оправдались — первые же несколько человек, встретившись с ним по дороге, попросили отнести «Мистеру Артуру Уизли» какие-то бумаги.

— Черт, неужели так заметно, что я Уизли?

— Может, ты единственный рыжий в Министерстве?

Рон обернулся и увидел Гарри. Тот стоял возле стены и опирался на трость — во время побега из лаборатории ему придавило ногу большим камнем, так что он вынужден был передвигаться только в крайне необходимых случаях. Странно, что судебное слушание над Гермионой не попало в этот список.

— Тебе же нельзя вставать с кровати, — сухо произнес Уизли, и стало понятно, что дружбой между двумя молодыми людьми и не пахнет.

— Почему её оправдали? — Поттер перешел сразу к делу.

— Ты знаешь, как хорошо к ней относились в Министерстве после победы над Волан-де-Мортом. Большинство не могло поверить в то, что она причастна к его воскрешению. И да, им всем порядком поднадоели твои горделивые речи и отчаянные попытки заполучить Министерский пост.

— Я смотрю, ты тоже относишься к их числу.

— Как видишь. Так что её и так отпустили бы: кто поверит, что маглорожденная способна использовать черную магию, особенно тогда, когда требуется чистокровность аж до седьмого колена?

— Я всё-таки останусь при мнении, что её жизнь спас клочок бумаги. Что в нём было?

— Заключение того, что на ней действительно было использовано проклятье, и она не знала о плане Люциуса. Всё-таки кровь творит чудеса — она способна долго хранить признаки темной магии.

— А доказательства, что она не знала о планах Малфоя?

— Она бы не стала рисковать своей жизнью в таком положении.

— Каком положении? — Поттер сделал несколько шагов вперед.

— Она беременна. И если бы она знала о плане Люциуса, то никогда не подвергла бы своих детей такому риску. Особенно, если учесть, что использование подобной черной магии лишает возможности продолжить род, — Уизли был очень серьезен, хотя на самом деле его убивал тот факт, что Гермиона уже больше никогда не будет его. — А теперь прошу меня извинить: если у тебя нет больше ко мне вопросов, мне срочно надо отнести эти бумаги своему отцу. Всего хорошего.

Резко развернувшись, Рон быстро скрылся за ближайшим поворотом, оставив в гордом одиночестве Мальчика-который-снова-проиграл.

Гермиона медленно подходила к бывшему дому своих родителей. Это место навевало много хороших воспоминаний, особенно сейчас, когда она осталась абсолютно одна. Конечно, Джинни и миссис Уизли приняли бы её с распростертыми объятьями, но девушка решила справиться со всем сама.

Грейнджер погладила себя по животу. Конечно, его совсем не было видно, но Гермиона уже чувствовала, что в ней бьется новая жизнь. Вернее, две новые жизни. Доктор, к которому насильно затащила её подруга, сказал, что срок ещё очень маленький, но уже можно с уверенностью сказать, что у неё будет двойня. Мужчина грустно посмотрел на пациентку и, когда та собиралась уходить, негромко предложил ей подумать, готова ли она в восемнадцать лет стать матерью. Со смешанными чувствами девушка вышла из клиники. И сейчас, подходя к родительскому все ещё пустеющему дому, она надеялась, что сможет определиться. Конечно, Гермиона была рада, что ждет детей от любимого человека, но всё равно ощущала себя брошенной и бесконечно одинокой.

«Надеюсь, ты не забудешь обещание», — эта фраза заставила её вспомнить тот день, когда она пыталась выведать у Северуса правду с помощью темной магии.

* * *

Грейнджер открыла глаза, но вместо жилой комнаты увидела только темноту. Несколько раз поморгав и не избавившись от темного пространства, девушка начала нервничать. А ведь Снейп предупреждал её, что неправильное использование Сна правды может привести к нежелательным последствиям. Гермиона испугалась не на шутку. Она замахала руками, пытаясь нащупать хоть что-нибудь, чтобы убедиться, что все еще жива.

— Успокойся, — требовательный тон Северуса заставил девушку вздрогнуть от испуга. — Скоро это пройдет.

— Когда скоро? А если так и останется?

— Я тебе говорю, успокойся, — мужчина был рад, что его собеседница пока лишена возможности видеть его жалкое состояние после Сна правды. Он был слаб и еле передвигался, поэтому выглядел как настоящий старик, но силы возвращались быстрее, чем он предполагал.

Северус подошел к девушке и взял её за руки. Она немного успокоилась. Подождав какое-то время, мужчина сделал попытку поднять Гермиону. Это выглядело довольно забавно, и Снейп несколько раз сравнил её с неуклюжей обезьянкой. А потом снова обрадовался, что девушка не видит его довольной улыбки. Доведя её до кровати, Северус дождался, пока Грейнджер проверит, что он не пытается скинуть её в овраг, и усадил её. Она выглядела беспомощной маленькой девочкой, которая потерялась в незнакомом месте. По правде сказать, его это очень веселило.

— Ты смеёшься, — это прозвучало как констатация факта, нежели вопрос.

— Думаешь, я на это способен?

— Даже не могу представить, на что ты способен. Итак, ты обещал, что скажешь мне, кто со мной был, — хотя зрение к девушке все еще не вернулось, но ее тон говорил сам за себя.

— Это был не я — это всё, что я могу тебе сказать.

— Но ты же обещал! — тут Грейнджер скривилась — её что-то больно кольнуло в висок.

— Ты видела знак Непреложного обета и знаешь, что я не могу тебе назвать его имя.

— Но ты же знаешь!

— Я предполагаю, — Снейп обеспокоенно посмотрел на девушку — уголок её глаза покраснел. Значит, обещание, данное им во время действия заклятья, должно быть выполнено, иначе оно заберет жизнь того, кто его использовал.

— Ты мне соврал! А я поверила!

— Я не врал тебе. И то, что мне не позволено назвать тебе его имя, не значит, что ты не можешь сама додуматься, — Северус говорил правду. Он надеялся, что словами сможет убедить девушку, но чем дольше он доказывал, тем больше она разубеждалась в его искренности. И это было очевидно: в данной ситуации он бы тоже так быстро не поверил.

— Ты превосходный лжец! Даже не видя тебя, я знаю, что ты врёшь, — Гермиона начала нервно чесать глаза — покраснение разрасталось. Теперь и на втором глазу появилось красное пятнышко.

— Спасибо за комплимент. Послушай, тебе просто надо хорошенько всё обдумать и...

— Как я раньше не додумалась! — девушка начала часто моргать — у неё возникло ощущение, будто что-то ползает в глазу. — Черт, да что же такое!

— Послушай, ты должна поверить мне! — Снейп присел рядом с ней на кровать, но когда пытался повернуть Грейнджер к себе, та начала вырываться. — Сейчас всё зависит от тебя, если ты не захочешь поверить в мои слова, то заклятье убьет тебя.

— Я уже делала, как ты говорил, и... — девушка не договорила, почувствовав нарастающую слабость во всем теле.

— Осталась жива, — Северус понимал, что если будет и дальше убеждать её в своей невиновности, то полностью настроит девушку против себя. — Скажи, кого ты видела в своих воспоминаниях о той ночи?

— Тебя, — Гермиона говорила чуть ли не шепотом, но почувствовала, что уверенность в этих словах ослабила её еще больше.

— Ладно, тогда другой вопрос: ты точно помнишь, как именно я тебя избавлял от проклятья?

Девушка залилась краской. Такого она уж точно долго не забудет.

— Да. К чему эти вопросы?

— Я уже тебе говорил, заклятье исчезнет, если ты поверишь в правду. Но как бы я тебе её ни доказывал, ты продолжаешь всё отрицать, поэтому тебе становится хуже. Понимаешь?

Грейнджер молчала.

— Знаменитое Гриффиндорское упрямство.

— По крайней мере, оно лучше, чем Слизеринская надменность и черствость.

— Тогда придется что-то с этим делать.

Девушка только собиралась ответить, как вдруг почувствовала прикосновение губ к своим губам. Это был нежный, совсем легкий поцелуй, от которого сердце будто замерло. Придя в себя от первого шока, Грейнджер еле успела выдохнуть как была откинута на спину легким толчком.

— Подож...

Следующий поцелуй был очень страстным. Северус не позволял Гермионе даже вздохнуть, чтобы та не попыталась взять ситуацию в свои руки, почувствовав приток силы. Она пыталась ему возражать, оттолкнуть, как-то защититься, но эти попытки не помогали. Казалось, его вообще не волновало её состояние, хотя это было не так. Для него было важно, чтобы она пересилила себя, начала думать и вспоминать, как это ни странно в подобной ситуации.

— Прекрати, — Снейп позволил девушке сделать спасительный глоток воздуха.

— Ты отказалась верить моим словам, — его голос прозвучал возле самого уха, и Гермиона от растерянности не знала, как реагировать на действия мужчины. — Но ведь не только мозг помнит, — он провел своими изящными пальцами по её виску, щеке, шее и ключице, пока не остановился на верхней пуговицы её блузки, — каждое ощущение, — он положил свою ладонь ей на грудь. — Каждое прикосновение, — его губы коснулись её шеи легким поцелуем, от которого по спине побежали мурашки. — Каждый звук, — его голос гипнотизировал, и девушка оказалась в какой-то невесомости.

Тело будто ударило электрическим током, когда его рука скользнула под блузку. Она вздрогнула и попыталась прервать контакт, положив свою ладонь поверх его. Северус остановился, вопросительно посмотрев на Гермиону. Он уже хотел задать какой-то вопрос, как вдруг её рука начала двигаться вверх по его ладони, легкими касаниями она переместилась на плечо и, наконец, неуверенно дотронулась до его лица. Грейнджер как бы говорила ему, что готова во все поверить. И мужчина понял, что она все это время лишь искала любые пути, чтобы не допустить повторения той Рождественской ночи. Видимо, ей действительно настолько сильно не хотелось об этом вспоминать. Девушка надеялась, что сможет найти другой выход — тот, где не требуется память тела, хотя с самого начала знала, что это был единственный выход.

Будто прочитав её мысли, Снейп наклонился и поцеловал её. Его волосы спадали вниз, невольно лаская кожу девушки. Она больше не сопротивлялась, ей надоело делать всё по-своему. Гермиона начала концентрироваться на ладонях мужчины, которые уже практически полностью избавили её от одежды, на его губах, исследующих её тело, на прикосновениях к груди, бедрам, животу, ягодицам и в итоге чувствовала что-то новое, чего не было в прошлый раз.

Видя её заинтересованность, Северус улыбнулся. В этом и был его план — заставить её научиться доверять не только голове, но еще и своему телу. Ведь прикосновение каждого человека индивидуально, его нельзя подделать ни Оборотным Зельем, ни даже заклятьем Империо. Особенно ощущения единства тел, которое обостряет чувствительность до предела.

Он дождался, пока она будет готова. Гермиона уже не стеснялась зарываться пальцами в его черные волосы, исследовать грудь и спину. Она уже забыла о своём страхе и просто хотела получить его в наказание за то, что он так долго скрывал от неё правду. Когда их тела соединились в потоке страсти и животного желания, девушка осознала, что сейчас его движения действительно другие: они глубокие, слегка грубоватые и уверенные. Этого не было в прошлый раз. Тогда это был просто половой акт со всей официальностью этих слов: осторожные движение, будто человек не знал, что делать, слишком плавные от боязни спугнуть, а под конец слишком быстрые. Хотя, скорее всего, Грейнджер не точно помнила всех деталей, она была на грани смерти и готова была принять что угодно за экстаз, лишь бы остаться в живых. Но в одном она была точно уверена: если бы тогда с ней был именно её учитель, то вряд ли ему понадобилось её связывать, чтобы избавить от проклятья. И в благодарность за спасение Гермиона начала бы сама для него шпионить, а не делать вид для плана Драко. И была бы на стороне Северуса, а не подозревала бы его, как хотел того Малфой. В конце концов, она знала бы про затею с воскрешением и не попалась бы на все уловки, ведь всегда была бы на шаг впереди... Она поняла!

Вдруг у девушки перед глазами начали возникать какие-то картинки, размытые, будто затуманенные. Все недавние мысли куда-то улетучились, но её это уже не волновало, она была на пике возбуждения. И когда экстаз накрыл её, то девушка буквально ощутила правду, которую так долго добивалась. Больше не надо было ничего доказывать — она поверила.

Грейнджер открыла глаза и увидела перед собой улыбающееся лицо Снейпа. Зрение к ней вернулось. Значит, его обещание сказать ей правду выполнено. Она как-то виновато улыбнулась, чем вызвала у Северуса сдавленный смешок. И когда он собирался что-то сказать, девушка повалила его на спину и поцеловала.

Гермиона посмотрела в глаза мужчине. Хоть он и не скрывал своего явного удовлетворения, но что-то грустное было в его взгляде. Она это заметила, поэтому, когда Снейп хотел встать с кровати, легла ему на плечо. Он не возражал, просто обнял её, позволяя ей и себе насладиться этой близостью.

— Я видела какие-то картинки...

— Мне нельзя раскрывать того, с кем я связан Непреложным обетом. Но это не значит, что я не могу передать тебе свои воспоминания, закрыв их от тебя самой до определенного времени.

— Получается, я не узнаю, с кем ты сотрудничал, пока этот мистер Икс не раскроет себя?

— Нет. Пока тот, кого ты искала, сам во всем не признается.

Девушка хотела ответить, что знает, кто с ней был в Рождественскую ночь, но поняла, что уже успела забыть его имя. Однако, ей больше хотелось выяснить другое.

— Тогда почему ты не скрыл воспоминания о своих чувствах ко мне?

Северус замер. Видимо, он случайно передал Гермионе больше, чем требовалось, и забыл это от неё закрыть. Он резко сел на кровати, но вставать и уходить не стал. Грейнджер подтянула к себе смятое одеяло, чтобы прикрыться, и пододвинулась к мужчине.

— Северус, — она осторожно дотронулась до его плеча, потом прижалась к нему своей щекой. Она говорила медленно, и её взгляд был устремлен куда-то в пустоту. — Я будто была тобой: я чувствовала твоё беспокойство обо мне, когда ты видел меня в Северной Башне, и тот ужас, когда Малфой проклинал меня; ощущала твой трепет, с которым ты нес меня в Больничное крыло, будто боясь, что можешь в любой момент меня сломать. Ты тогда сравнил меня с собой, когда видел мою боль и одиночество; твоя радость была безгранична, когда я пришла к тебе за помощью и предложила сотрудничать. Ты чуть с ума не сошел, когда я пыталась себя отравить. Моя выходка тебя по-настоящему испугала. А когда Гарри принес меня к тебе в спальню... Знаешь, я никогда не видела столько заботы от родной матери. Ты так ненавидел себя за то, что позволил мне сотрудничать с Маглаффеном и довести себя до такого состояния.

Тут Гермиона немного отстранилась от него, будто вспоминая еще кое-что.

— Ты позволил мне тебя схватить и привести сюда. Твое сердце разрывалось на части, когда ты видел, что я использую магию, темную магию, которая обрекла тебя на одиночество и страдания. Ты пытался оградить меня от этого.

Северус опустил голову. Он действительно позволил им выбрать Гермиону в качестве жертвы, надеясь, что её смелость, ум и доброта не позволят ей сломаться и опуститься до запрещенной магии. И он сможет освободиться от этих двух юнцов, не погубив при этом чью-то хрупкую жизнь. Это было его первой ошибкой. Вторая случилась тогда, когда, увидев её подавленность, он сравнил Гермиону с собой и захотел исправить свою первую ошибку. Но и с этим не вышло — получилось все наоборот. Третий раз он оступился, когда позволил своему чувству, желанию быть кому-то по-настоящему нужным, пересилить необходимость отпустить и уйти. Тогда он понял, что привязал себя к ней. Он так сильно хотел, чтобы её жизнь не стала похожей не его, что готов был стать для неё тем, кто спас бы её и быть рядом всегда.

Гермиона видела его состояние. Ей хотелось сказать, что она понимает его желания, что хочет быть с ним вечно. Но опять не смогла найти подходящих слов.

Грейнджер положила свои ладони ему на лицо, и они смотрели друг другу в глаза. По щеке скатилась маленькая слезинка, он очень нежно вытер её. Она сидела так близко, но Северус даже не решался ещё раз к ней прикоснуться. Устав ждать, Гермиона сама взяла его руку и приложила её к лицу, потеревшись о неё щекой. Такая милая и нежная, наивная и доверчивая, самая красивая и умная девушка находилась рядом с ним, а он не мог решиться сказать ей о своих чувствах. Её носик еле заметно задергался, когда она засмеялась. Наверное, он очень забавно выглядел. Она продолжала тереться об его руку, как маленький котенок в ожидании ответной ласки. Это самое прекрасное создание, которое Снейп когда-либо видел.

Закусив губу, она вдруг чего-то очень сильно засмущалась, и Северус сам для себя решил, что было бы неплохо почаще вгонять её в краску — она неописуемо прекрасна в такие моменты. Гермиона очень медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза настолько глубоко, что захотелось её остановить, чтобы она нечаянно не вымазалась во всю грязь его почерствевшей души. Как бы прочитав его желание, Грейнджер придвинулась к мужчине как можно ближе и снова положила свои руки ему на лицо.

— Не отталкивай меня, — её голос лился с губ подобно музыке. Она не стала договаривать, но Северус понял все без лишних слов.

Это было уже слишком. Он не выдержал и заплакал. Эта честность, это бескорыстное желание быть рядом с ним, несмотря на то, что он сделал в прошлом — всё это растопило лед его уже давно всеми покинутого сердца. Именно в этот момент Снейп понял, что на самом деле хотел, чтобы Гермиона стала той, кто спасет его и будет с ним.

Слезы лились у него из глаз, и она не успевала вытирать их своими пальчиками. Он провел рукой по её непослушным кудрям, желая запутаться в них как можно сильнее, чтобы никто не мог отнять её у него, хотел потеряться в её глазах, чтобы никто и никогда не смог его освободить. Северус хотел быть с ней всегда, чтобы не было этого невыносимого, убивающего одиночества. И ему больше ничего не надо — только она и эти нежные пальчики, которые отчаянно пытаются вытереть все его слезы.

— Глупенькая, я же жизнь тебе сломаю.

— Можно подумать, ты до сих пор её чинил.

Он вдвоем засмеялись, а их поцелуй был таким страстным и желанным, будто это были последние мгновения их счастья. Он посмотрел на неё и сказал:

— Я люблю тебя больше всего на свете, Гермиона.

Если бы они только могли остановить время, чтобы не возвращаться в реальность, полную обмана, алчности и мести. Им хотелось подольше побыть друг с другом, ведь кто знает, когда они смогут увидеться вновь.

— Мне придется закрыть от тебя и эти воспоминания, — услышав это, Гермиона отстранилась от Северуса и печально посмотрела на него.

— Я не хочу. Я хочу всё помнить.

— Для тебя это слишком опасно. Я не могу допустить, чтобы ты дала волю эмоциям в самый критический момент.

— Я справлюсь, Северус. А вдруг, когда я всё вспомню, тебя рядом не будет?

— Послушай, — Снейп снова погладил её по волосам. — Я обещаю, что когда всё закончится, я найду тебя, где бы ты ни была.

— Я не могу снова позволить тебе остаться одному хоть на секунду.

— Я давно смирился с тем, что впереди меня ждет одно непроглядное холодное одиночество. Но, как видишь, ничто не вечно. И то, что ты не сбежала от меня, узнав правду, доказывает начало моей новой жизни.

Снейп начал переживать, что слишком откровенен с Гермионой. Хотя, наверное, он просто забыл, что такое доверять людям, открыться им, не боясь быть отвергнутым. Наконец, он узнал, каково это. Северус гладил девушку по волосам и не мог налюбоваться её глазами. Не выдержав, он поцеловал её с такой нежностью, на которую только был способен. И снова не смог сдержать слезы, когда его любимая без сознания упала к нему на руки, забыв про все его чувства.

* * *

Грейнджер аккуратно открыла входную дверь дома своих родителей. Здесь она могла быть уверена в своей безопасности: за время проживания здесь она узнала район досконально, так что в любой момент могла скрыться от незваных гостей. К тому же, ей всегда хотелось попробовать заколдовать свое жилище так, как это сделали со штаб-квартирой бывшего Ордена Феникса. Идеальный вариант обычного дома с необычным тайником. Не то, чтобы она хотела защитить своих «возможных» детей, просто не была уверена в том, что к ней не придут со старым обвинением и новыми доказательствами.

Гермиона подошла к камину. Проведя рукой по пыльной полке, она посмотрела на оставшиеся от пальцев следы. Еще одно воспоминание не давало ей покоя — про его первое обещание.

* * *

Северус аппарировал в Малфой-менор сразу же, как только от Драко пришло письмо. В нем говорилось, что его отец нашел хорошее средство для достижения своей цели. Снейп был крайне обеспокоен: он знал, что вот уже несколько месяцев его друг ищет возможность вернуть свою жену, и вряд ли новая находка была законной.

Когда мужчина увидел наполовину разрушенное поместье, то полностью убедился в своем предположении. В два шага преодолев расстояние от места аппарации до уцелевшей части дома, Северус буквально влетел в первую попавшуюся комнату. К счастью, Люциус и Драко находились именно там.

— Что случилось? — на гостя не обращали внимания — отец и сын явно не хотели сейчас кого-то видеть. Они стояли в противоположных концах комнаты спинами друг к другу. — Мне повторить вопрос?

Драко резко сорвался с места и вышел, не сказав крестному ни слова.

— Люциус?

— Я нашел книгу Темного Лорда, — Малфой-старший медленно посмотрел в сторону недавно захлопнувшейся двери и жестом пригласил своего друга присесть с ним за стол. Но Снейп пренебрёг предложением, только подошел ближе. — В ней есть рецепт воскрешения человека.

Северус обомлел: именно этого он и боялся.

— Где ты её нашел?

— Всё, что ты видишь вокруг, — результат моей попытки поговорить с Цисси. Я пытался с помощью маггловских штучек вызвать её призрак, но, увы, моё волшебство оказалось неуправляемо. Зато среди развалин мне удалось найти эту книгу.

Зельевар предполагал, что Люциус сильно подавлен, разбит и в какой-то степени одинок, но и представить себе не мог, что все настолько серьезно. Чтобы он, ярый противник магглов, пользовался их шарлатанскими штучками для вызова призраков? Когда-то даже упоминание обычных людей было для него чем-то непростительным. Снейп не осуждал друга, он прекрасно помнил, каково это — терять любимую женщину.

— Я понимаю, что тебе сейчас сложно, но пойми: использованием этой книги ты себе только навредишь!

— Это помогло бы вернуть мою семью, — Люциус впервые посмотрел на Снейпа, и по его выражению лица стало ясно, что он полностью убит горем.

— А как же твой сын? Ты хочешь и его лишиться? Он же последний родной тебе человек!

— Ты не понимаешь, — Люциус схватился за голову. — Я не могу так! Она была для меня всем! Как я сейчас смогу начать новую жизнь, когда кроме темной магии ничего не знаю! Она единственная могла вывести нас в новый свет, а её больше нет!

Малфой-старший резко замолчал, и Северус испугался, как бы его друга не хватил сердечный приступ. Зельевар подошел вплотную к убитому горем мужчине:

— Я тебя прекрасно понимаю. Лучше, чем кто бы то ни было. Послушай, терять близких всегда сложно, но ты не должен забывать, что она все ещё присматривает за тобой и Драко. Думаешь, ей нравится то, во что ты превращаешься?

Люциус опустил руки и выпрямился на стуле. Казалось, он немного упокоился. Но его пустой безжизненный взгляд говорил больше, чем его следующие слова.

— Я и пытался узнать, что она думает. Хотел, чтобы она в последний раз посоветовала мне верное решение. Я и подумать не мог, что так к ней привязан, так зависим от неё. Что мне делать, Северус? Ты же уже это пережил...

— И больше не хочу, — Снейп отвернулся от друга и подошел к окну. Как раз в этот момент в саду, перед домом, гулял Драко. Мужчина знал, что парню тоже нелегко, но, в отличие от отца, он еще держался. — Ты должен смириться, Люциус. Для тебя сейчас это единственный выход.

Малфой обреченно посмотрел на друга, но ничего больше не сказал. Он просто опустил голову, и его белоснежные волосы полностью закрыли его лицо. Северус знал, что в такие моменты человека лучше не трогать, поэтому медленно повернулся и вышел из комнаты. Как только он закрыл за собой дверь, то увидел Драко. Видимо, парень заметил крестного в окне и решил, что разговор близится к завершению.

— Он обречен, да?

Мужчина не ответил. Малфой-младший засунул руки и карманы и тяжело вздохнул.

— Вас нужно вывезти из страны, — Снейп подошел к крестнику и положил руку ему на плечо. Парень в ответ натянуто улыбнулся и кивнул в знак согласия. — Я смогу раздобыть все необходимое для выздоровления твоего отца, но мне нужно время. Присмотри за ним и не дай ему сделать какую-нибудь глупость. Я уверен, что про взрыв уже знают в Министерстве, так что лишние подозрения ни к чему. Пусть думают, что вы стираете все упоминания о вашей прошлой жизни.

Северус говорил тихо. Он надеялся, что парень послушается его советов. Поэтому, дабы избежать дальнейших разговоров и не терять драгоценное время, зельевар поспешил к месту аппарации. Но не успел он сделать и двух шагов, как его окликнул крестник:

— Обещайте, что ни при каких обстоятельствах не расскажите о том, что видели здесь. Никто не должен знать!

Мужчина повернулся и посмотрел на Драко — в глазах парня мелькнул огонек безумия.

— Конечно.

— Нет, вы пообещайте.

Парень протянул ему руку, и Снейп понял, о каком именно обещании шла речь. Он посмотрел на крестника — все же потеря матери наложила и на него отпечаток. А фактическая медленная смерть отца давала парню повод думать, что только он может контролировать ситуацию и привести её в нормальное русло. Поэтому он стал слишком осторожен и подозревает в измене всех, даже своего крестного. Северус подошел к Драко. Мужчина не собирался никого предавать, но предполагая, к каким последствиям приведет его отказ, решил подтвердить свое обещание Непреложным обетом. Это позволит Малфою-младшему довериться хотя бы ему.

Когда заклятье было наложено, Снейп ушел. Возможно, было ошибкой согласиться на такое обещание, но ничем другим он не заставил бы парня ему поверить. Иначе Драко взял бы ситуацию в свои руки и наломал бы еще больших дров.

Аппарировав в Паучий тупик, мужчина насторожился: вокруг было слишком тихо. Он быстро свернул за угол и обходными путями подошел к своему дому. Его излишняя подозрительность ему помогла — его поджидали авроры. И судя по тому, что они держали свои волшебные палочки наготове, вряд ли они пришли, чтобы поговорить. Снейп достал свою палочку и замер, когда услышал за поворотом чей-то шепот. Аппарировать было нельзя — его выдал бы хлопок. В ближайшие дома тоже не пробраться — слишком мало времени. Поэтому Северус решился на отчаянный шаг: наложить на себя заклинание невидимости и попытаться без шума скрыться в соседней улице. Шепот стал отчетливее, и вот уже в переулок вошли двое молодых авроров. Они постоянно оглядывались по сторонам, проверяя, нет ли ненужных свидетелей их беседы.

— Так что за срочная операция у Поттера?

— Он планирует за один раз схватить обоих Малфоев.

— Это из-за того, что они сегодня полдома разнесли?

— Да нет... Только что сработали датчики возле их поместья — уровень темной магии зашкаливал. Они там, наверное, человека воскрешают — настолько сильное волшебство. Зачем мы тут Снейпа караулим, как ты думаешь? Вдруг он объявится, и этот очкастый и трёх Пожирателей за раз возьмет!

Северуса будто парализовало. Драко не справился, не смог задержать отца. А ведь прошло так мало времени! Мужчина подождал, пока авроры уйдут на достаточное расстояние и аппарировал обратно в Малфой-мэнор.

То, что творилось вокруг поместья, было не передать словами. Казалось, дом светился изнутри, только вместо ослепляющей яркой магии из окон вылетали огромные клубы густого дыма. Ощущение черной магии было ужасающим, будто сам Салазар собирался восстать из могилы. Снейп бежал вперед, прорываясь сквозь воздушный, разъедающий глаза барьер. Когда он оказался возле комнаты, в которой не так давно советовал Люциусу смириться со смертью жены, то увидел, что именно в ней проводился ритуал — из щели между дверью и полом просачивался очень плотный дым. Северус надеялся, что до этого не дойдет, но в очередной раз убедился, что судьба слишком непредсказуема.

Мужчина несколько раз пытался заклинанием разрушить или выбить дверь — ничего не помогало. Тогда он решился на отчаянный шаг: раз использовалась черная магия, то самый проверенный способ войти с ней в контакт — жертва. Снейп порезал руку и приложил её к двери. Кровь стекала вниз, но этого оказалось мало. Северус начал чертить какие-то символы, пока, наконец, плата не была принята. Из-за дыма, который повалил в лицо, когда проход в комнату открылся, мужчина не заметил еще одного человека, который стоял неподалеку и следил за каждым его движением. Незнакомец и не пытался что-либо предпринять, он считал, что герою не стоит лишать своего школьного учителя возможности спасти друга.

Снейп остановился перед светящимся символом на полу. Такой магии и фигур мужчина никогда раньше не видел, но понимал, что это было заклятье воскрешения человека. Он начал искать глазами Люциуса, тот оказался на другой стороне магического круга. Его поднятые вверх руки означали, что ритуал еще не окончен. Значит, был шанс предотвратить катастрофу.

— Люциус! — Северус начал звать своего друга. — Остановись!

Вдруг лицо Малфоя-старшего изменилось — оно исказилось от неистового ужаса, будто человек видит самого дьявола. Из открытого рта не было слышно ни звука — он потерял дар речи. И поднятые вверх руки не означали продолжение ритуала — это была мольба о помощи! Снейп осмотрел комнату — не было возможности пересечь её, не заступив в символ. Ведь если целостность знака нарушится, то высвободится немыслимое количество волшебства, и все, кто находится рядом умрут. Северус посмотрел на друга, тот стоял и одобрительно кивал головой. Видимо, он понимал, что это единственный выход. Зельевар ответил ему отрицательным кивком — он не мог позволить Малфою умереть вот так. Будто услышав его мысли, Люциус снова кивнул и опустил глаза вниз. Это означало, что ему стыдно. Снейп понял этот знак — друг полностью осознал свою ошибку и готов был за это расплатиться.

Тут в комнату кто-то вбежал. Он остановился, увидев стоявших друг напротив друга мужчин. Когда Северус сделал шаг вперед, Драко сорвался с места и заорал:

— Нет!! Ты убьешь его!!!!

Комнату залило ослепительным светом — парня отбросило к стене, и он потерял сознание. Последнее, что он успел заметить — это вспыхнувшие черным пламенем страницы дневника Тома Рэддла.

* * *

Гермиона открыла глаза: мысли о ритуале были слишком тяжелыми. Она чувствовала, что сама побывала там и была поглощена тем ярким светом. Она вытерла пальцы от пыли и задумалась об этих воспоминаниях. Северус не должен был раскрывать правду о случившемся в поместье Малфоев, но эта тайна открылась Гермионе в лесу, когда она пыталась догнать Снейпа. Уже тогда он должен был умереть. Но если Драко погиб при взрыве лаборатории, значит, заклятье больше не действовало. И если бы она была точно уверена, что парень погиб, тогда она бы сколько угодно ждала возвращения любимого мужчины.

5 лет спустя

Жаркий июльский день близился к завершению. Улицы были практически пусты: жители Лондона ждали, когда наступит спасительная вечерняя прохлада и можно будет выйти на прогулку. А пока все предпочитали отсиживаться в четырёх стенах, поближе к вентиляторам и кондиционерам. Хотя это было характерно больше для взрослых, так как детей не особо волновала жара. Для них было важно поиграть без родителей, когда никто не следит и можно окунуться в собственный мир, в котором ты представляешь себя героем или злодеем.

Как раз такой игрой были заняты двое детей, которые поочередно бегали и прятались за деревьями в парке. На первый взгляд могло показаться, что они просто прячутся и ищут друг друга. Но то, насколько мастерски они прокрадывались сквозь кусты и клумбы с цветами, показывало всю серьезность этой детской забавы.

На окраине парка появился человек, полностью облаченный в черное. Казалось, его ни капли не волновала жара, наоборот, он радовался отсутствию прохожих — это позволяло спокойно посидеть в тени деревьев, не привлекая к себе лишнее внимание. Ему не всегда нравилось быть одному. В последнее время он все чаще любил бывать в людных местах, просто чтобы чувствовать еще чье-нибудь присутствие. И хотя остальным людям было наплевать на одиноко сидящего на скамейке мужчину, черные волосы которого постоянно закрывали лицо, но они могли догадаться, что в его жизни случилось что-то плохое. Северус никогда не обвинял магглов в их безразличии к несчастью незнакомых людей. Нет, конечно, находились и те, кто спрашивал у него, все ли в порядке. Но и они, не дожидаясь ответа, уходили, делая вид, что никого не встретили.

И сейчас, сидя на скамейке в парке, Снейп занимался тем, что просто думал. Просто вспоминал своё прошлое и пытался понять, почему все его попытки помочь близким людям обернулись катастрофой. Наверное, он слишком сильно любил их и не замечал того, как поступает опрометчиво, давая обещания, которые не сможет выполнить.

Где-то неподалеку послышались детские голоса.

— Мы еще не были в этой части парка!

— Я не хочу туда идти, мне надоело бегать! У меня голова начинает болеть!

— Да хватить придумывать. Ты никогда не чувствовал себя плохо, когда мы с тобой играли.

— Я пойду домой...

— Ну и иди...

Северус внимательно слушал этот разговор. По интонации он понял, что за кустами находились мальчик и девочка. И ребенок, который хотел и дальше исследовать парк, был именно девочкой. Мужчина улыбнулся, такое упорство у неё явно в мать.

Когда голосов больше не было слышно, Снейп облегченно вздохнул. Ему не очень хотелось видеть детей, особенно если учесть, что они боялись его, как привидения, поэтому он продолжил наслаждаться тишиной и наступающим закатом.

Вдруг ближайшие кусты зашевелились. Северус скосил глаза на ожившие ветки и удивленно поднял бровь, когда увидел вывалившуюся из зарослей девочку. Видимо, она решила остаться и назло своему другу продолжить игру. На вид ей не больше десяти лет, одета в красивое бежевое платье. Этот цвет очень шел к её черным кучерявым волосам, которые рассыпались по земле, как темное облако, когда ребенок упал спиной на землю.

К удивлению Снейпа, девочка не стала плакать, а спокойно поднялась на ноги и принялась отряхивать платье. Закончив со своим занятием, она подняла голову и насторожилась, когда увидела незнакомого мужчину. Ребенок выпрямился, поднес руку к губам, несколько раз сдавлено кашлянул и абсолютно серьезно сказал:

— Прошу прощения. Я не рассчитала свои силы, поэтому провалилась в эти кусты. Надеюсь, я вас не побеспокоила.

Северус был удивлен. Ему еще никогда не встречались столь дисциплинированные и тактичные дети такого юного возраста. Поэтому он немного склонил голову в знак приветствия и также галантно ответил:

— Ничего страшного. Вы нисколько не побеспокоили мой отдых.

Это выглядело очень забавно — взрослый мужчина и маленькая девочка разговаривают на равных да еще и выдерживают драматическую паузу. Чтобы разрядить обстановку, Снейп позволил себе немного улыбнуться. Как раз в этот момент все дети разбегались в разные стороны. Но, видимо, это был слишком необычный ребенок, раз не испугался да еще и улыбнулся ему в ответ.

Закончить с формальностями первой решила девочка. Она еще раз отряхнула платье и уверенно пошла в сторону аллеи. Северус посмотрел ей вслед и не сдержал смешок, когда увидел на платье юной дамы большое зеленое пятно от травы. Молодая особа быстро повернулась и подозрительно сощурила глаза.

— Вам что-то показалось смешным в моей походке?

Снейп снова удивленно посмотрел на ребенка — девочка его забавляла.

— Не хочу показаться бестактным, но ваше платье нуждается в срочной стирке.

Как по щелчку девочка забыла обо всей своей сдержанности и досадно сказала:

— Ну вот, моё любимое платье. Теперь мама у меня его точно заберет.

Её девичьи глазки наполнились слезами, когда она отчаянно пыталась стереть своими пальчиками это пятно. Она сдавленно всхлипывала и продолжала пытаться избавиться от ненужной грязи.

Впервые Северус почувствовал себя неловко. Она так старалась вести себя по-взрослому, а его замечание заставило её снова превратиться в маленькую девочку.

— Ну почему я не могу пользоваться магией? Я бы вывела его, и мама бы ничего не узнала.

Она разревелась и села на корточки, закрыв глаза ручками. Сам того не ожидая, Снейп поднялся со скамейки и подошел к ребенку. Он присел напротив него и спросил:

— А ты веришь в магию?

Девочка подняла заплаканные глаза. Этот вопрос заставил её вспомнить, что рядом находился незнакомый человек. А она никогда не позволяла себе давать волю чувствам при посторонних. Ребенок быстро взял себя в руки и встал на ноги.

— Конечно. Но вам я о ней не скажу.

— Ты думаешь, что я о ней не знаю? — Северус как бы невзначай поправил свой рукав, под которым показалась рукоять волшебной палочки. Почему-то он был уверен, что такое приспособление она видит не впервые. И не ошибся: девочка сразу оживилась и снова улыбнулась.

— Так вы тоже волшебник?

— Да.

— А если я вас попрошу убрать это пятно, вы мне поможете? — она сложила ручки в замок и такими большими глазками посмотрела на мужчину, что тот только сдавленно усмехнулся.

— Конечно.

Снейп взмахнул палочкой, и платье стало абсолютно чистым. Ребенок был бесконечно счастлив, в порыве эмоций обхватил мужчину за шею и легонько поцеловал в щеку. Северус опешил, он не знал, как правильно среагировать, чтобы не спугнуть ребенка. Но не успел он и слова сказать, как девочка почему-то резко повернулась и, казалось, к чему-то прислушалась.

— Видимо, мой брат решил позвать маму, чтобы найти меня.

— Так ты играла вместе с братом?

— Да, мы близнецы, так что постоянно вместе. Хоть и ругаемся часто, но не можем и минуты друг без друга.

— Это очень хорошо.

Северус одобрительно кивнул и сам себе признался, что ему приятно разговаривать с этим ребенком.

— Я обычно не такая общительная, но вы просто очень похожи на моего брата, — юная мадам продолжала улыбаться.

— Правда? — мужчина удивленно поднял бровь.

Девочка, увидев этот жест, хихикнула.

— Да, правда.

И она снова обернулась, будто её кто-то звал.

— Мне надо идти, — Северус посмотрел в ту сторону, куда оборачивался ребенок, и решил, что просто не услышал, как её окликали. — Можно, ваша помощь будет нашим маленьким секретом?

— Конечно, — мужчина поднялся на ноги, когда девочка стала уходить. — Кстати, а как тебя зовут?

— Мия, — она обернулась и сложила руки за спиной. — Мия Снейп.

Его будто окатило холодной водой. К счастью, девочка не видела того безумного удивления, с которым мужчина смотрел ей в след. Он сверлил глазами пустоту перед собой, пытаясь понять, не послышались ли ему эти слова. Северус наблюдал, как ребенок протягивает вверх руку, сжимает пустое пространство и кому-то что-то говорит. Потом она делает несколько шагов в сторону выхода из парка, но почему-то останавливается. Девочка повернулась и помахала ему рукой. Мужчина почувствовал, как глаза начинают пощипывать и по его щеке стекает что-то влажное, но не обратил на это внимания и просто помахал ей в ответ.

— С кем ты прощаешься? — ребенок повернулся к матери и улыбнулся.

— С мужчиной, который так же умеет двигать бровью, как Северус.

Гермиона быстро посмотрела в сторону парка, где должен был стоять её возлюбленный. Но его там не было.

А он так и не увидел её рядом с девочкой с черными кудрявыми волосами.

Конец