Мои бессильные ночи (гет)

Однако, после этого случая Гермиона не рассчитывала на потепление их с Малфоем отношений. После каникул он по-прежнему обращался к ней только по делу, кивал при встречах и теперь гораздо меньше посматривал в Большом зале на гриффиндорский стол. Малфой всем своим видом пытался показать, что не помнит того вечера, не помнит Грейнджер в своей постели и утро следующего дня, когда она стаскивала его с кровати на завтрак. Но, сцепившись взглядом с Драко, тут же отпустила его и молча ушла к себе. А Малфой был рад тому, что гриффиндорка больше не следит за ним и не делает из их тихой психоделической попойки нечто безумно важное. Так было легче — и ему, и Гермионе.

Прошел январь, ученики 7 курса начинали готовиться к экзаменам, а Малфою казалось, что Гермиона уже прошла всю экзаменационную программу и лишь решала какие-то задачки по ЗОТИ и дописывала ингредиенты к рецептам по зельеварению.

Февральские дни тянулись безумно медленно, даже для самой Гермионы. Она даже не знала, чего в точности хотела — или быстрее сдать экзамены и покончить со школой, или же наслаждаться последними мгновениями жизни в Хогвартсе. Ведь в его стенах как-то уютнее и даже не хочется размышлять о будущем.

Сейчас девушка вновь ненароком задумалась о взрослой жизни. Университет, нет сомнения — так для себя видела следующие несколько лет Гермиона. У мальчишек страсть к аврорату не утихла даже после войны, поэтому особое внимание они уделяли изучению защиты от темных искусств. Гермиона впервые видела Рона и Гарри, столь усердно занимающихся учебой. Они действительно изменились, повзрослели и поняли важность себя в помощи магическому миру. А вот сама гриффиндорка — пока еще гриффиндорка — была на распутье: выбрать магическое учебное заведение или нет, ведь в маггловской части Лондона выбор гораздо больше, а может вообще на Америку замахнуться, или на Францию, ведь возможность есть...

Девушка покачала головой. Опять она задумалась не о том, о чем надо. В данный момент, февральским хмурым вечером ей предстоит обратиться к своему соседу с весьма деликатной и необычной просьбой. Пару дней назад в кабинете директора она встретилась с завхозом Хогвартса. Филч лишь сказал, что в замке один день не будет горячей воды, но лишь в левой ее половине. В следующую секунду Аргуса увлекла его вечная спутница — кошка, и он ушел за ней в коридор. Минерва объяснила сложившуюся ситуацию более понятно.

— Гермиона, — она уже давно обращалась к девушке только по имени, — ваши с мистером Малфоем апартаменты находятся посередине замка, и твоя комната расположена в той части, где воды не будет. Также под удар попадают преподаватели и школьные кабинеты, остальным ученикам повезло. Я сочла нужным предупредить тебя.

— Но разве в магическом мире... — Гермиона улыбнулась. Она не задумывалась о настолько обыденных вещах и о том, что даже в волшебном мире для того, чтобы починить отопительную систему в многовековом замке, требуется как минимум несколько часов.

— Да, что поделать, — МакГонагалл развела руками, — поэтому, если тебе понадобится горячая вода, можешь воспользоваться ванной старост. Хотя, может Драко...

— Хорошо, спасибо, директор, — Гермиона с улыбкой прекратила этот разговор, понимая, что не хочет говорить и даже думать о Малфое.

— Спасибо, что все поняла.

Гриффиндорка вышла и, опершись на дверь, облегченно выдохнула. С директором, о Малфое, ни за что. Она сама не может разобраться в его поведении и уж тем более не нуждается в помощниках.

Обрывки этого разговора сейчас всплыли у Гермионы в памяти. Она уже несколько минут стояла у зеркала в своей комнате, пытаясь выйти в гостиную и сказать ему, что сегодня воспользуется его ванной. Вроде ничего особенного — но реакции Малфоя девушка боялась безумно.

"Ну же, вперед, столько в жизни видела, а тут...", — это лучше всего подбодрило девушку, и она резко открыла дверь своей спальни. И вовремя — еще бы на минуту задумалась о чем-нибудь, и слизеринец уже бы ушел. Он как раз застегивал курточку.

— Малфой, можно тебя на секунду?

Драко обернулся и слегка нахмурился, словно мысленно поторопив девушку.

— У меня в ванной нет горячей воды, можно мне воспользоваться твоей сегодня? — на одном дыхании выпалила она.

Драко еще пару секунд осмысливал то, что сказала только что Гермиона, уж слишком быстро она это сделала.

— Почему бы и нет, Грейнджер? — просто ответил он. — Я все равно вернусь поздно, так что постарайся не заснуть в моей ванной, а то придется к тебе присоединиться.

Малфой усмехнулся. А у Гермионы словно гора с плеч упала. Конечно, именно сегодняшним вечером она могла бы обойтись и без принятия ванны — но ужасная погода, куча учебников в комнате и даже в ванной самой Гермионы, к тому же головная боль, усилившаяся с каждой минутой, напоминали только об одном: организму девушки нужен отдых, и горячая ванна как нельзя лучше поспособствует этому. Но, открутив краны полчаса назад, гриффиндорка вспомнила о воде и разговоре с МакГонагалл. Спускаться до ванной комнаты старост Хогвартса не хотелось, да и не было сил. Оставался один вариант, мимолетно упомянутый Минервой: Драко Малфой.

— Пароль от моей комнаты, — вернул Гермиону из раздумий слизеринец, — полночь.

Он больше ничего не сказал и вышел из комнаты. Видимо, очень торопился, раз даже не стал тратить время на упрямство. Что же, тем лучше для самой Гермионы. Прямо сейчас она направится в ванную.

Девушка захватила свои вещи и пару полотенец — большое для тела и, чуть поменьше, для головы. На цыпочках прошла по гостиной — словно боялась, что кто-то войдет и непременно заметит, что она решила вторгнуться во владения мистера Малфоя.

— Полночь, — прошептала Гермиона.

Дверь легко открылась. Не стоит удивляться, что пароли были и на спальнях — личное пространство главных старост охранялось так же тщательно, как и любые другие жилые помещения Хогвартса.

Девушку не покидало ощущение, что в комнате Малфоя все же было прохладнее — возможно, именно поэтому той декабрьской ночью она сильно замерзла. Еще пару дней чихала после этого, но, к счастью, волшебные микстуры помогли встретить Рождество не в разгаре простуды. Гермиона быстро прошла в ванную и тут же включила воду. Теплая жидкость уже согревала ее. Поставив набираться ванну, девушка вернулась в спальню. Ничего особенного в ее обстановке не было — аккуратно заправленная кровать, чуть помятая с краю, пара рубашек на стуле, увядшие цветы около зеркала. Именно на этот столик с цветами Гермиона хотела спрятать тогда бокал с огневиски. А вот и на полу, возле окна, стоит парочка одиноких бутылок. Однако гриффиндорке показалось, что они давно не открывались.

— С декабря не пьет, что ли, — усмехнувшись, пробормотала Гермиона. Эта мысль ее порадовала, и она представила себе Малфоя, отказывающегося пить после ночи в одной кровати с Грейнджер. Фантазия у девушки была что надо — целый роман нарисовался у нее в голове под названием "Аристократ против алкоголя".

Гермиона, поддавшись минутному желанию, наколдовала новые цветы в вазе, и сходила проверить ванную. Девушка решила, что уже можно начинать сеанс расслабления. Раздевшись и погрузившись в воду, она с наслаждением вытянулась в горячей воде и только сейчас обнаружила, что ванна наполнилась вкусно пахнущей пеной.

— Ну, Малфой, красавчик, — с улыбкой сказала Гермиона и закрыла глаза, стараясь получить удовольствие по максимуму.

Открыв глаза, девушка поежилась — вода начала остывать. Проморгавшись, она поняла, что задремала. Забавно, все, как и предполагал Малфой.

Помывшись, она протерла разгоряченное тело, смахивая иногда капли воды на белый кафель. Досушила волосы заклинанием и надела домашнюю одежду. Гермиона протерла запотевшее зеркало и посмотрела в него. Отражение, а значит, и сама Гермиона, выглядело все еще уставшим, но все же лучше, чем было до этого. Опомнившись, девушка взглянула на свои часы, лежащие около раковины.

— Половина десятого, — зачем-то сказала она.

Пытаясь мысленно подсчитать, сколько длилась сладкая полудрема, Гермиона вышла из ванной. Она на секунду даже ожидала увидеть слизеринца — но комната встретила мисс Грейнджер такой же пустотой и прохладой.

— Не обманул, обещая поздно прийти.

Гермиона еще раз обвела спальню взглядом и ушла, не забыв захлопнуть дверь. Уже дойдя до своей половины, она услышала открывшуюся дверь.

— Гермиона! — в гостиную вошел не еще один хозяин комнаты, а Гарри Поттер. — Как ты?

— Гарри, — она подошла к другу и обняла его. — Хорошо, только что из ванны. Голова уже не болит.

— Это замечательно! Слушай, можешь одолжить до завтра учебник по Защите? — парень уже направился в сторону спальни Гермионы. — Мою книгу Рон уже успел отдать на время какой-то девчонке из Рейвенкло, ты же знаешь его.

Он усмехнулся.

— Ладно, зайдем ко мне, — девушке показалось, что даже в комнате стало светлее от появления Поттера, — Джейн.

Последнее слово она сказала в сторону своей двери, которая через мгновение тихо открылась.

Проведя около сорока минут с лучшим другом, Гермиона попрощалась с ним с улыбкой на лице — они успели многое обсудить, посмеяться и, конечно, же, не забыли про учебник — главную цель визита Гарри. Завтра мальчишкам предстояло защитить один проект лично преподавателю — такова была участь всех, кто выбрал ЗОТИ в качестве профилирующего предмета на последний год. Гермиона, конечно же, помогала им, но лишь в деталях и в организации проекта — интересные идеи ребята высказывали сами и тут же брались за их осуществление.

"Мне бы такую уверенность в своем предназначении", — только успевала удивляться настойчивости друзей Гермиона.

Последнее время ее не покидало ощущение пустоты вокруг и бессмысленности своего существования. Депрессия вроде бы уже отступила, и у нее было все для полноценной жизни. Кроме чувства, что так и должно быть, засевшее где-то глубоко внутри. Тогда, с Малфоем, она поняла свое истинное состояние — что она не может отвыкнуть от войны, перестать постоянно страдать. Организм за эти месяцы не успел переключиться на привычный режим, не успел перестать бояться и искать в каждом человеке нечто злое. Видя улыбки друзей и слыша смех всех остальных, перед глазами Гермионы мелькали лица тех, кто погиб и тех, кто остался с этой болью. Уизли, безусловно; малыш Тедди, который во время последней битвы потерял сразу обоих родителей; ученики и, как ни странно, она сама и Гарри. Они потеряли Снейпа, который жил с ощущением, что есть люди, ненавидевшие его. И, что самое удивительное, он смирился с тем, что никто не знает правду о нем. Истина о Северусе открылась лишь Гарри — он кратко объяснил друзьям, что к чему, но Гермиона видела — что-то, что перевернуло отношение к Снейпу, было в тех воспоминаниях. И за это Поттер простил бывшему врагу многое. Действительно, Гарри много страдал и не хотел добавлять ко всей боли еще и ненависть. В его мире преобладали светлые краски и теплые чувства. Гермионе хотелось быть такой, не тратить время на душевные терзания, но не выходило. Она просто оказалась не в состоянии осознать всю силу Мальчика, который выжил, и от этого даже мурашки шли по коже.

Гермиона повернулась на кровати и неожиданно вспомнила, что забыла в ванной комнате Малфоя свои вещи — пару полотенец и одежду. С появлением Гарри в гостиной она совсем выкинула это из головы.

— Черт, может он еще не пришел, — с этими словами девушка вскочила с постели, которую она еще даже не разобрала, и побежала к Малфою.

Войдя в комнату, Гермиона облегченно вздохнула — свет не горел, значит, Драко еще не вернулся. Она сразу прошла в ванную, даже не заметив одежду, валявшуюся на темном полу.

Девушка обнаружила свои полотенца и схватила их, после чего повернулась вокруг себя. Юбка, джемпер, майка... Рука дернулась к наручным часам возле зеркала и замерла в паре сантиметров от них. На стене, в отражении, Гермиона увидела бордовое пятно. Медленно повернулась. Спустя пару секунд она уже была уверена, что это. Чья-то рука, в крови, ухватилась за белую стену, оставив на ней свой отпечаток. Он смазался, но небольшая полоска вела в сторону ванной, которая была закрыта шторой.

Гриффиндорка сглотнула и занесла руку над светлой тканью, мысленно приготовившись к самому худшему. Мгновение — и перед ней, сидя в ванной, предстал он.

— Малфой, черт возьми...

Часть его белой рубашки была пропитана кровью, казалось, будто у него вырвали сердце. Гермиона видела только кровь и то, как часто поднимается грудь еще больше побледневшего аристократа.

* * *

Драко пытался зажать рану, но кровь все еще, даже спустя двадцать с лишним минут после ранения, продолжала идти. Сознание уже помутилось, и ему везде мерещился запах крови. И тут Грейнджер перед его глазами. Он даже не слышал ее, потому что усиленно боролся с тем, чтобы не потерять сознание и, конечно же, не заметил лишних вещей в своей ванной. Малфой даже не знал, что видеть в девушке — свое спасение или смерть. Но одно он понимал четко — сейчас не время для выяснения отношений. У него нет сил, чтобы ругать ее за то, что пришла поздно к нему, возможно, преследуя некую цель. Теперь эта девчонка была его единственной надеждой, ведь сам он справиться со своей раной не мог.

— Грейнджер, убирайся!

Лишь Мерлин знает, почему с уст Драко сорвалась только эта фраза, и уже сам слизеринец мысленно подумал, какой же он идиот. А вдруг она уйдет? Хотя, это же невозможно. Она, ее факультет, война и вечные неприятности Уизли с Поттером... Даже учитывая то, что они с Гермионой находились в довольно неприятельских отношениях уже много лет, Драко был уверен — девушка не уйдет от него.

— С ума сошел, бросить тебя, — что ж, десять очков Слизерину за догадливость.

Она быстро схватила несколько полотенец, одно намочила и кинула их на бортик ванной. Мельком заметила, что даже платиновые волосы юноши были замараны в крови. Вздохнув, она потянулась руками к Малфою, пытаясь расстегнуть рубашку. Пальцы не слушались, пока Гермиона не приказала себе успокоиться. От ее действий сейчас зависит, возможно, жизнь человека, и не время волноваться. Малфой в эту секунду попытался дернуться, но вовремя понял — ей необходимо его раздеть, чтобы осмотреть рану и решить, что дальше делать. Поэтому он убрал левую руку, которая почти онемела после ранения, а правой попытался помочь гриффиндорке расстегнуть все пуговицы. Ранее его самого посещала эта мысль, но почему-то Драко не успел не только расстегнуть рубашку, но и даже взять какую-нибудь ткань, за чем, собственно, он и пошел сразу в ванную.

— Я не смог исцелить рану заклинанием, — прошептал он на выдохе, когда Грейнджер распахнула рубашку и легко прошлась своими прохладными пальчиками по уже запекшейся крови.

Она схватила свою палочку, которая лежала рядом с часами девушки. Гермиона быстро очистила рану от грязи и скопления жидкости и тут же заметила, что кровь не останавливается. Уже по чистой белой коже она продолжала вытекать из раны, которая начиналась под левой ключицей и выходила на пару сантиметров на плечо. Артерия на руке была немного ниже, и это было то ли причиной спасения Малфоя, то ли оправданием того, почему кровь продолжала идти. Гермиона произнесла несколько известных ей заклинаний остановки, свертывания и обращения крови, но, на ее удивление, ничего не помогло.

— Малфой, это было заклинание или оружие? — только и смогла спросить девушка, судорожно вспоминая еще какие-нибудь исцеляющие заклинания из повышенного курса колдомедицины.

— Нож, — быстро ответил Драко, — или кинжал, или... Я не знаю, Грейнджер. Почему твои заклинания тоже не помогают?

Парень поморщился от боли. Гермиона, до сих пор согнувшись над бортиком ванной, схватила Малфоя за руки и, приложив всю силу, вытащила его на пол. Драко, к счастью, быстро сориентировался и не упал сверху на девушку, а удержался рукой за бортик ванной. После этого он вытянул ноги и оперся на стену. Гермиона поднялась и взяла мокрое полотенце. Прижав его к груди Драко, она кинула взгляд на дверь.

— Тебе нужно лечь на кровать. Я буду останавливать кровь и попытаюсь сделать что-нибудь с раной.

Она серьезно посмотрела в глаза Малфою, ожидая реакции.

— Я помогу тебе подняться, — она встала и потянула Драко за правую руку, до этого глазами показав на полотенце, чтобы держал его другой рукой.

Малфой медленно принял вертикальное положение и, слава Мерлину, даже не упал, потянув вновь за собой гриффиндорку. Гермиона в ту же секунду охватила Драко за талию и крепко сцепила руки. За половину минуты они дошли до кровати. В глазах Малфоя плескалось какое-то безумие. На миг Гермионе показалось, что он сейчас потеряет сознание.

— Только не упади, — быстро сказала она и, отпустив руки, сдернула рубашку с юноши, после чего помогла ему лечь. Драко вынул руку из сорочки и положил голову на подушку. Почему-то именно сейчас он стал чувствовать все ярче. Он слышал каждый шорох, все вдохи и выдохи Грейнджер, он ощущал ее запах вперемешку со своей кровью, он чувствовал каждое прикосновение. Но он почти ничего не видел. Он уже хотел сказать Гермионе, чтобы та привела его в сознание, но из горла вырвался только тихий хрип.

— Энервейт, — словно прочитав его мысли, произнесла заветное слово Гермиона. — Я сейчас вернусь, мне нужно взять из комнаты бинты и повязку.

Девушка тут же ушла к себе, раздумывая, почему обычную рану не смогло исцелить ни одно заклинание. Напрашивался логический вывод — рана была не совсем обычной, кто-то явно поколдовал над орудием преступления. Гермионе почему-то сразу показалось, что на Малфоя просто-напросто напали. Хотя, кто знал, откуда он схватил такую прелесть, но гриффиндорка пообещала себе узнать во что бы то ни стало, почему сегодня едва не скончался Драко Малфой.

Разум слизеринца, как только вышла Гермиона, прояснился полностью и теперь он перестал ее чувствовать — он ощущал только боль в левой части груди, немеющую руку и холод, идущий от окна. Малфой мысленно успел сосчитать до ста, пока не вернулась Гермиона с какими-то тряпочками в руке.

— Малфой, я считаю, что оружие подверглось заклинанию, которое отторгает исцеляющие формулы. Это не пройдет, поэтому я буду останавливать кровь обычным, маггловским способом.

С этими словами она положила рядом с Малфоем бинты, марлевую повязку, антисептические средства и, что наиболее испугало Драко, упаковку с одноразовой ниткой и иголкой. Гермиона залезла на кровать и расположилась над Малфоем так, чтобы ей было удобно зашить рану — а она решила сделать именно это.

— Я обеззаражу рану, использую лекарство, свертывающее кровь, — объясняла она, убирая волосы наверх, чтобы не мешались, — а потом просто зашью твою рану.

— Что, прости, ты сделаешь? — Малфой прекрасно понимал, что его ожидает, поэтому приготовил весь свой словарный запас, который должен был обрушиться на Гермиону через несколько секунд.

— Тише, — она подняла руку, чтобы уговорить Драко. — Будет немного больно, но не настолько, чтобы ты ужасно страдал.

Гермиона улыбнулась и взяла небольшую бутылочку.

— Это — анестезия, и это значит, что ты ничего не почувствуешь.

Девушка очистила заклинанием руки и убрала кровь с раны.

— Ты готов? — она взглянула Драко в глаза. Так откровенно и долго, проникая в самую душу, они не смотрели друг на друга с декабря. Вообще, каждый из них уже давно отсылал какое-нибудь действие к той ночи. "Не пила, как в том декабре", "не разговаривала с Малфоем по душам с того вечера", "не думал, что такое возможно — проснуться с Грейнджер в одной кровати"... А оно в общем-то и было правильно, ведь с того декабрьского вечера и впрямь очень много изменилось. Не внешне, но у каждого в мыслях и на душе уж точно.

— Делай что хочешь, — Малфой даже не думал отворачиваться. Он собирался смотреть на нее во время ее действий. — Я верю тебе.

Гермиона лишь хмыкнула и распылила из баллончика анестетик.

— Вообще веришь или только сейчас, когда я спасаю твою слизеринскую задницу?

Драко засмеялся, насколько ему хватало сил, пока девушка тянулась к какой-то баночке. Ваткой она обработала края раны, наложила какую-то мазь. Поморщилась, видимо, без "а-нес-те-зии", как говорил про себя Малфой, это было бы очень больно. После этого Гермиона разорвала упаковку с иголкой и ниткой. Она даже сама не помнила, как положила все эти инструменты к себе в багаж, видимо, постаралась ее мама, которая всегда любила иметь под боком целую аптеку.

Для надежности гриффиндорка еще раз побрызгала анестетиком на кожу Драко и наклонилась над ним.

Малфой в это время сначала подумывал посмотреть, что же делает девушка, потому что он и впрямь ничего не чувствовал, лишь только прикосновения к своей коже в месте раны. Однако Грейнджер опять сбила все его планы. Она была настолько близко к нему, что Драко мог лишь немного потянуться — и почувствовал бы запах ее волос. Он мог выпрямить свою правую руку — и дотронулся бы до гриффиндорки. Раньше он бы высмеял, если бы не ударил, самого себя за такие мысли. Теплое дыхание Гермионы обжигало его грудь. Малфою было стыдно за вполне естественные и инстинктивные желания в такой ситуации. Со стороны их положение выглядело еще более двусмысленным, уверил сам себя Драко и ему, почему-то, понравилась эта мысль. Все эти месяцы после той-декабрьской-ночи он все чаще задумывался о Гермионе и старался ее избегать, чтобы никто, ни единая душа в этом замке не заподозрила неладное. Он держался вдалеке от девушки и планировал расходиться с ней в коридорах до самого окончания школы. А там стало бы легче забыть ее, переключиться на новые проблемы, новых девушек и новую жизнь. Но одна нелепая сегодняшняя случайность испортила все, сведя его и Грейнджер к такой близкой дистанции вновь.

Гермиона накладывала последние швы. На пару секунд ее взгляд задержался на левом предплечье Драко — посветлевшая Метка стала не больше, чем некачественной, поэтому и выцветшей, татуировкой. В маггловском мире никто бы и не обратил внимания не руку Малфоя, да и в магическом через пару десятков лет перестанут искать Метки на бывших Пожирателях. Это только сейчас можно было встретить пропаганды тех групп магов, которые были категорически против наказания для приспешников Темного Лорда ниже, чем пожизненное заключение в Азкабан. Их не волновало, что одно лишь наличие метки не делает человека безжалостным убийцей, как оказалось, например, в случае с Малфоем-младшим. Но сейчас, заметив татуировку на плече, Гермиона вздрогнула. Никогда так близко она не видела Метку, и девушку это немного смущало. Еще одно откровение между старостами, только и всего.

Заклинанием Гермиона обрезала концы нити и, еще раз обработав рану, наложила повязку. Кровь почти остановилась. Оставалось закрепить пластырь бинтами и, считай, дело сделано, Малфой спасен. Потерев ладони, девушка взяла бинт и посмотрела на Драко. Тот смотрел пространственно на Гермиону. Так бывает, если задумаешься о чем-то и не контролируешь, где остановился твой взгляд. По крайней мере, так Гермиона оправдывала Малфоя и его... изучающий? испепеляющий? боже, пожирающий взгляд?

— Мне нужно будет перебинтовать рану, — пытаясь отогнать ненужные мысли, сказала Гермиона, — ты не мог бы немного приподняться?

Малфой очнулся, помотал головой и глянул на свою рану, которая больше не кровоточила.

— Да, конечно, — Мерлин, у него даже голос сухой, словно последние несколько минут он забывал дышать.

Слизеринец немного поднялся по подушке вверх, оставляя промежуток для манипуляций Гермионы. Девушка немного подумала, как лучше перебинтовать Малфоя, и принялась за дело. Оборачивая бинт вокруг груди Драко, она иногда встречалась с ним взглядом. Ей не становилось страшно, нет, Гермионе просто было интересно то, как Драко наблюдает за ней. Он пару раз поморщился от боли, но большинство от этих двух минут провел, следя глазами за ее действиями. Следя именно за ней. Казалось, что если бы на месте Грейнджер была бы любая другая девушка или миссис Помфри, парень бы просто зажмурился и откинул голову на подушки — как сделал бы любой нормальный человек, недавно вытерпевший такую боль. Но сейчас сама Гермиона чувствовала, что он рад, что это именно она увидела его в таком состоянии. И что уж точно он не собирается от нее прятаться. Не теперь, когда она была так близко от него. Драко был готов отдать многое, чтобы просто сидеть и наблюдать за действиями этой девушки, так неожиданно вторгшейся в его жизнь. И отдал бы все, если бы она ответила ему взаимностью.

— Я закончила, Малфой, — прервала Гермиона его размышления, и свои тоже. Ей было страшно оставаться здесь, с ним, так близко, и одновременно не хотелось уходить, чтобы потом жалеть о том, что покинула его.

Малфой пораженно смотрел на девушку, пытаясь собраться с мыслями. Кожу под бинтами немного покалывало, но Драко не боялся боли. Он думал, как может отблагодарить девушку, что он вообще может сейчас ей сказать. Может, приказать ей не трепаться по углам о произошедшем, как в криминальных боевиках? Или поцеловать, как в сопливой мелодраме? Или же, как в эротическом детективе, он...

— Малфой, я ухожу к себе, — Гермиона повернулась и хотела уйти, но парень схватил ее за руку. Девушка обернулась. На ее удивление, Драко улыбался. Она ведь не знала, как вовремя окликнула его от странных и навязчивых мыслей.

— Спасибо, Грейнджер, — медленно сказал он, — я у тебя в долгу.

Гермиона улыбнулась и другой рукой сняла крепкую ладонь Малфоя со своего предплечья. Он еще раз поймал ее пальцы. Девушка взглянула на их руки и тут же посмотрела Малфою в глаза.

— Не стоит, Драко. Главное, что ты жив.

Она отошла к двери и, повернувшись, сказала напоследок:

— Если что-то случится, пароль от моей комнаты — это имя моей матери. Джейн.

Малфой непонимающе смотрел на закрытую дверь. Она, Гермиона Грейнджер, доверила ему свой пароль? Ну-ну, завтра, наверное, тут же его поменяет. Или же... Парню просто не верилось, что гриффиндорка уже не считает его врагом, что она готова ему помогать и готова... к чему-то большему.

А Гермиона, едва дойдя до кровати, без сил упала на нее и мгновенно начала засыпать. Последнее, что она увидела — стрелки часов, показывающие первый час ночи. Хорошо, что сейчас девушка даже не догадывалась, что спать ей оставалось совсем недолго.