Философский камень (джен)

Альбус Дамблдор подошел к резному деревянному шкафчику и открыл дверцу. На полках рядами стояли хрустальные флаконы разной формы и расцветки. Уверенным движением директор взял один из них, и Северус Снейп заметил надпись на этикетке «Николас Фламель. 31 октября 1981 года». На душе стало тоскливо: собственными глазами ему предстояло увидеть гибель любимой женщины.

— В тот субботний вечер в Хогвартсе традиционно отмечали Хэллоуин, — Дамблдор одновременно рассказывал и готовил Омут памяти. — Вдруг сработало мое контрольное заклятие, стоящее на доме Поттеров в Годриковой Лощине. Значит, что-то произошло с Фиделиусом и теми, кого оно охраняло.

— Неспроста орденцы поспели на место трагедии раньше, чем соратники Темного Лорда? — спросил Снейп, а сам заворожено смотрел, как директор выливал в широкую каменную чашу воспоминания Фламеля. Его взгляд скользил по руническим знакам, вырезанным по краю Омута. — «Прошлое, хранящееся в памяти, есть часть настоящего».

— Да, хотя Джеймс не доверился мне, но и я не слишком надеялся на молодежь, — ответил Дамблдор, затем дотронувшись пальцем до каменной резьбы чаши, заговорил о другом. — Мерлин, как всегда, прав. Хорошо, что артефакт, созданный им, донес до нас и его слова.

В другой раз Снейп бы с удовольствием расспросил директора о жизни и магии Мерлина, но сейчас было не до него.

— Как вам удалось незаметно установить такое сложное заклинание?

— Просто люблю читать в туалете маггловские журналы. Обожаю схемы для вязания, — усмехнулся Дамблдор, но улыбка быстро сошла с его лица — разговор шел о смерти соратников. — Тогда я не мог покинуть школьный праздник, поэтому на разведку отправился Хагрид. Портал в виде старинной шкатулки должен был вернуться обратно с одним из двух камней, врученных леснику. Я увидел черный и сразу отправил говорящего Патронуса к своему другу Николасу Фламелю. А дальше все увидишь в Омуте.

Снейп наклонился над чашей, в которой кружилось, мерцая, серебристо-белое вещество, вдохнул полной грудью и кинулся в чужие воспоминания, как в воду с обрыва. В первый момент он был ослеплен, но быстро догадался, что метко попал прямо в дамблдорского феникса, услышав:

— Николас, срочно аппарируй в Годрикову Лощину к дому Поттеров! Помоги Хагриду. Возьми с собой ковер-самолет.

— Так, некоторые не сильно скрывают, что пользуются контрабандными артефактами, — ухмыльнулся Снейп и сразу провалился во тьму, которая закручивала, сдавливала и несла его куда-то. — Проклятье! Я понимаю, что вы, Никалас Фламель, знаменитый алхимик, но зачем так по-школярски сливать всё из своих воспоминаний?

Неприятные ощущения отвлекли Снейпа от мыслей, где он сейчас должен оказаться. Но наконец-то движение закончилось, и появилась расплывчатая картинка, словно кто-то смотрит на мир через слезящиеся глаза, а потом раздалось громогласное чихание Хагрида. Николас Фламель тоже чихнул в ответ. Не мудрено: подобно туману над домом Поттеров стояло облако строительной пыли. Вот оно начало медленно оседать, и в гробовой тишине стали вырисовываться руины, начисто снесенной правой части верхнего этажа. Все волшебники замерли, вглядываясь в здание, напоминающее тонущий корабль. Картину усугубила прошмыгнувшая крыса, испуганно пискнувшая при виде людей.

Вдруг крик ребенка резанул по ушам. Не разбирая дороги, используя свой рост и недюжинную силу, Хагрид бросился на звук. Минута, и спасенный Гарри Поттер уже в руках великана. Фламель кинулся к малышу, начал осматривать крохотное тело — все было в порядке, кроме залитого кровью лба. Снейп тем временем разглядывал личико ребенка. Как ни странно, но в младенчестве Гарри не сильно напоминал отца, даже волосы были светлыми, рыжеватыми. И вел себя иначе: сразу же прекратил реветь, заинтересовавшись бородой Хагрида.

— Да, с возрастом люди портятся! — констатировал Снейп затертую истину.

Фламель тем временем метнулся в сохранившуюся часть коттеджа, вынудив погруженного в его воспоминания волшебника последовать за ним. Хотя Снейпу даже на ненавистного Джеймса было тяжело смотреть. Тот навечно замер в такой позе у лестницы на второй этаж, словно голыми руками хотел прикрыть от беды свою семью. Пока Фламель с помощью заклинаний осторожно расчищал завал от рухнувшей стены, обезумевший от горя Снейп надеялся на чудо: увидеть живую, но оглушенную взрывом Лили. Словно он не знал всей этой истории! Но чудеса редки даже в мире магов. Лицо погибшей Лили сохранило не страх, а привычное еще Северусу выражение, когда его школьная подруга отвечала на каверзный вопрос учителя. Торжествует под Авадой Кедаврой Темного Лорда? Непостижимо! Вдруг Снейпа отвлек возглас Фламеля:

— Приятный сюрприз!

Мертвый Волдеморт распластался, словно поломанная кукла, на полу у детской кроватки. Снейп отметил, что смерть изменила и его лицо: черты смягчились, напоминая о былой красоте, не было привычной маски злобы, скорее на лице Темного Лорда застыло удивление.

Только Снейп не собирался тратить свое время на разглядывание поверженного Повелителя, отошел и сел прямо на пол рядом с Лили. Все смотрел — не мог наглядеться на свою любовь. Хотелось дотронуться до нее, но Снейп знал, иллюзия реальности сразу развеется. Так и сидел, пока с неба не донесся звук работающего двигателя мотоцикла.

— Сириус Блэк! — радостно вскрикнул Хагрид, но реакция Фламеля была иной.

— Рубеус, я буду стоять невидимым рядом и подсказывать тебе, что говорить! — приказал он, быстро аппарировав из здания к леснику, и набросил на себя Дезилллюминационные чары.

— Что случилось! — заорал Блэк, спрыгивая с мотоцикла.

Вот тут-то Снейп и не выдержал: с криком «Сволочь! Не знаешь, что случилось?» он кинулся душить Блэка — но его руки провалились в пустоту.

Снейп завыл раненным зверем и упал на колени. Его плечи содрогались от рыданий, а где-то на заднем плане звучал чей-то крик...

Вдруг Снейп почувствовал, как кто-то осторожно вытягивает его из чужих воспоминаний.

— Прости, Северус! — Дамблдор обеспокоено вглядывался в коллегу. — Я решил, долго тебе там оставаться не стоит.

— Сволочь, эта сволочь еще спрашивает, что случилось, — рыдал Снейп, и Дамблдор, чтобы не смущать его, отвернулся и отошел к окну. После продолжительного молчания, когда Снейп немного успокоился, директор сказал: — Только сейчас, когда я могу спокойно смотреть эти воспоминания, отметил одну странную вещь: или Сириус Блэк — гениальный актер, или он, действительно, никого не предавал.

— А кто же тогда? — с хрипом выдавил из себя Снейп.

— Не знаю, но Сириус вел себя как человек, раздавленный горем. Как ты, Северус, но только его горе носило другое имя.

— Джеймс...

— Да! Но Блэк всегда отличался острым умом и наблюдательностью, а тогда даже не заметил, что в споре о мальчике Хагрид, слушая нашептывания Фламеля, неожиданно стал очень связанно выражать свои мысли и смог переспорить его. Подозреваю, что он о чем-то догадался и решил идти до конца, вот и отдал свой любимый мотоцикл...

— Чтобы отвезти ребенка к Дурслям? — перебил Снейп.

— Нет, тогда о них заговорили, чтобы отвязаться от Сириуса Блэка. На самом деле Николас Фламель сам хотел воспитывать Гарри. В свое поместье в Девоне он перевез на ковре-самолете и труп Волдеморта.

* * *

Снейп так задумался, что машинально взял со стола с доме Фламелей лимонную дольку и положил в рот.

Поморщился.

Отметил, как хитро на него смотрит директор.

Значит, младенец действительно был здесь какое-то время? Интересно. Слова Пернеллы полностью согласуются с рассказом директора.

Действительно, тогда только Николас Фламель мог помочь Альбусу Дамблдору разобраться во всем.