Возвращение Лили (гет)

Крик! Крик, полный боли и отчаяния, вырвался из моего горла. Сердце стучало, как бешеное, будто увеличившись в размерах, и теперь было готово вот-вот разорвать грудную клетку. Больно. Страшно. Я бежала по пустынным улицам неизвестного города, безымянные кварталы мелькали перед воспаленными глазами, а эхо моих шагов бессердечно гуляло в воздухе, выдавая меня. В ушах все еще гремели звуки взрывов и выстрелов, предсмертные крики моих гибнущих сестер. Я задыхалась и понимала, что могу упасть и тогда… тогда конец моей жизни, меня схватят смотрители и уничтожат. Нет! Я хотела жить! Я безумно хотела жить! Но не так... не в белоснежной лаборатории под прицелами лазеров, не под постоянным наблюдением камер и жадными взглядами ученых.

Улыбки… милые улыбки и глаза, холодные, как лед, безжалостные. Мне делали больно, меня проверяли, меня бесконечно изучали. Мои возможности вызывали восторг… и страх. Да, я чувствовала страх в окружающих и знала, что этот страх растет с каждым днем пропорционально тому, как росли мои силы. Мои силы? Я сама не знала, откуда они, но я их чувствовала в своей крови и во всем своем естестве. Их можно было бы назвать волшебными, но называли их иначе — глубокие генные мутации, вызванные неизвестным источником. Нет, я не мутант, я лишь клон, клонированная особь неизвестной женщины, погибшей по неизвестным же причинам.

Ее тело было найдено в одном из домов, находящихся пригороде Лондона в Годриковой впадине, странная местность и странное ее название, данное местными жителями. Женщина была мертва, однако на теле ее не было ни одного признака насильственной смерти. Там был ещё мужчина, однако тело его было изуродовано огнем. В доме произошёл пожар, он и привлек внимание людей, вызвали специалистов, а тела доставили в морг…

Я поскользнулась и упала поблизости от мусорных баков, моих сил хватило лишь на то, чтобы суметь отползти в темноту и спрятаться за дурно пахнущими завалами, после чего я провалилась в забытие.

У меня не было имени, какое дают каждому рожденному ребенку, у меня не было матери, зато был порядковый номер, выбитый на левом запястье. Подобные отметины были и у моих сестер, как две капли воды похожих друг на друга. Мы были клонами, искусственно созданными существами, обладающими чудесными силами. Все как одна зеленоглазые, хрупкие рыжие девочки, внешне достигшие возраста двенадцати лет. Они были способны передвигать предметы, оживлять бабочек и еще совершать много всяких чудес, которые называли побочными необъяснимыми аномалиями.

Мы жили в скрытой от посторонних глаз лаборатории вместе с первоклассными учеными, лучшими умами планеты. Лаборатория тщательно охранялась и была помечена как стратегически важный военный объект, где производилось биологическое оружие. Знало ли об этой лаборатории правительство? Об этом мне ничего не известно. Лаборатория находилась глубоко под землей и напоминала собой огромный термитник и носила именно это название — «Термитник», лабиринт коридоров и лестниц, лабораторий, жилых помещений, испытательных камер. Испытывали нас. Было подмечено, что возможности наши проявлялись и росли в те моменты, когда нам было страшно или больно. Нас не жалели, нас было достаточно много, 217 разновозрастных особей, можно было и пожертвовать несколькими. Проверяли нашу живучесть: она была на порядок выше обычной человеческой. Время от времени слышались отчаянные крики, полные страдания и боли, но никто не спешил на помощь девочкам, мы не были людьми, а значит, законы неприкосновенности на нас не распространялись. Я была одной из старших сестер и одной из самых сильных…

— Эй! Что ты тут делаешь, малявка? — грубый мужской голос выдернул меня из забытья, а шершавые пыльцы больно схватили за волосы, потянули и поставили на ноги. Я упала, меня поставили снова. С трудом разлепив веки, я увидела грязного, оборванного старика, тот скалился и рассматривал мое тело, едва прикрытое когда-то белоснежным медицинским халатом, а сейчас изорванным в клочья и грязным от пыли и крови. Взгляд его мне не понравился и заставил отступить.

— Куда же ты, крошка? — услышала я у себя за спиной, но не обернулась.

Я снова бежала куда глаза глядят, подальше от злых рож и скалящихся ртов, перед глазами, словно во сне, проплывали события минувшего вечера и всей моей жизни.

Я могла вызывать огонь из своего тела, мне было не больно, я не горела. Пламя волшебным образом охватывало мое тело, горело, но не причиняло вреда. Я могла поджигать окружающие предметы, порой это происходило без моего желания, импульсивно или от страха и боли. Тогда я не могла это пламя остановить, странно…погасить его было сложно и другим людям, пламя гасло, если я теряла сознание. Так и случалось чаще всего, но не в тот день. Улыбающаяся женщина проводила меня в одну из комнат. Он была пуста, если не считать кресла, опутанного ремнями.

— Проходи не бойся, КО-172, — обратился ко мне пожилой мужчина с добрыми голубыми глазами и указал на кресло, — присаживайся, сегодня больно не будет.

— Да, доктор Джерси, — ответила я, сглотнув, прошла и послушно села в кресло. У меня не было выбора, слушаться нас научили раньше, чем ходить. Мои руки и ноги крепко оплели ремни, а в вену вкололи какое-то вещество…

Спустя несколько минут ученые наблюдали за бьющимся в агонии существом, которое когда-то было девочкой, теперь ее тело охватило яркое пламя и поглотило, она дико кричала, но смерть не спешила оборвать ее муки. Сработала пожарная сигнализация и полилась вода, однако пламя, обидевшись только, вспыхнуло с новой силой и стало расползаться. Его ничем нельзя было унять, если бы люди выжили, они бы рассказали, о том, как в пламени рождались странные существа, похожие на птиц, другие видели драконов. Но никто не выжил, кроме одной девочки.

Когда ремни не выдержали пламени и расползлись, чернея на глазах, она вдруг исчезла, растворилась в воздухе…

Я устало брела вдоль берега реки. Дальше бежать сил не было, но и останавливаться надолго в одном месте было нельзя. Меня искали, меня назвали крайне опасным мутантом и был приказ: схватить, а если не получится, уничтожить. Прохлада воды, мерцающей в сгущающихся сумерках, манила к себе, и я спустилась ниже к воде с намерением попить. В этот момент послышался рокот, который был мне знаком, и от которого стыла кровь в жилах, я подняла голову и увидела вертолет. Меня увидели мгновением позже, бегущей вдоль берега в сторону дороги. Тишину вечера разорвали звуки выстрелов, в метре от меня упала тяжелая сеть, я увернулась. Снова выматывающий бег. Я понимала, что силы тают, и что я долго не продержусь. Я была необычно сильной, но только для двенадцатилетней девочки. Упала еще одна тяжелая сеть и задела мое плечо, сдирая кожу, заставляя вскрикнуть. Не знаю как, я плохо помню, но я оказалась на высоком мосту, обернулась: с обоих берегов двигались люди, окружая, зажимая в тиски. Я перелезла через перила и услышала, как кто-то закричал, но не стала оборачиваться, мой взгляд был прикован к темной воде, плещущейся далеко внизу. Было страшно, и я замерла.

— Стой! — Снова мужской крик.

— Она сейчас прыгнет! Держите ее! — Ко мне бежал вооруженный мужчина, мгновение, и он схватил… пустоту. Я прыгнула.

Миг полета был столь коротким, что я даже не успела испугаться, а потом мое тело обняла прохладная вода и тьма. Не было боли. Наверное, именно в этот миг я полюбила холод и темноту, благодарно улыбнулась, погружаясь все глубже... И все исчезло.

А потом вернулась боль и стиснула меня. Страшное давление. Я закричала, но своего крика не услышала, а боль сжатия все усиливалась, казалось, что меня протаскивают через слишком узкую резиновую трубу, но когда это ощущение стало невыносимым, оно исчезло. Я дернулась и, кажется, снова вскрикнула, а мои колени встретил твердый холодный каменный пол. Было темно, очень тихо… я подняла глаза и… встретилась с огромными зелеными смотревшими на меня глазами.