Ночные разговоры (гет)

Милые мои, вы ведь даже не представляете, насколько сложно было этой бедной девушке! Все чувства, все яркие краски прошлой жизни — всё это смешалось в один грязно-серый поток уже ничего не значащих эмоций. Ее сознание упорно пыталось добраться до исчезнувших по неизвестным причинам воспоминаний, но какая-то прочная стена мешала сделать это. Ничего не получалось. И вот однажды — двадцать пятого августа тысяча девятьсот сорок четвертого года — произошло очень любопытное и, в то же время, по-настоящему страшное событие! Признаться честно, начиналось все весьма банально…

Ярко-красный диск солнца потихоньку скрывался за изумрудно-зелеными верхушками деревьев Запретного леса, окрашивая закатное небо вокруг себя в самые разные тона. Последний тонкий лучик запутался в светло-рыжих волосах удивительно красивой девушки, чьи хрупкие плечики почему-то сильно дрожали. Со стороны могло показаться, что она просто замерзла и дрожит, но на дворе было лето, хотя в последнее время длинные августовские вечера действительно стали довольно прохладными. На самом же деле, девушка не замерзла, нет. Она просто плакала — горько, но тихо, не издавая ни одного звука. У любого, кто увидел это, сердце сжалось бы от сострадания и жалости к этой девчонке. Да-да, именно девчонке — такой маленькой и беззащитной казалась она тогда. Что же творилось в ее душе? Что заставило эту обычно радостную девчушку ронять горькие-горькие слезы? Думаю, вы и без меня уже обо всем догадались, ведь правда, Джоконда? Дело в том, что вот уже целых два дня ее мысли занимала таинственная потеря памяти. И, пожалуй, не менее таинственное появление в этом замке, произошедшее позапрошлой ночью. Естественно, ваша старшая сестра, Сьюзен, уже рассказала вам о Хогвартсе, так ведь? Поэтому я не буду тратить время на рассказы о том, что это за место такое, а сразу приступлю к тому, чем же наша незнакомка была расстроенна. 

В тот прохладный летний вечер она сидела у опушки Запретного леса и отчаянно пыталась вспомнить все, что так старательно скрывалось от нее толстым покровом пустоты, зияющей дырой в ее же памяти. Тогда, возможно, все стало бы на свои места. Девушка смогла бы вспомнить то, как она сюда попала, почему все ее воспоминания исчезли, словно их кто-то стер. Узнала бы свое имя — настоящее имя, данное ей родителями. Родители… Кто же они? А вдруг они ищут ее, беспокоятся за свою дочь? А у нее даже нет возможности написать им письмо и сказать, что все хорошо, потому что она попросту не знает, кому писать! Осознание этого порождало в ее сердце злость и отчаяние, но были во всем происходящем и светлые стороны: например, как только девушка поняла, что ничего не знает о своей прошлой жизни, поклялась самой себе, что обязательно все вспомнит. Она даже и не думала выполнять просьбу директора Диппета — выбрать себе новое имя, если не знает настоящего - зачем же ей это, если она была уверена, что сможет все вспомнить? Но — увы! Жизнь играет судьбами людей, словно марионетками. Вы никогда не наблюдали за морской волной в шторм? Это очень похоже на игры Жизни, очень. Сначала она никого не жалеет, без предупреждения наносит очередной удар, часто — в самое больное и уязвимое место; она разбивает надежды людей о скалы Гордости, Презрения, Глупости, разбивает все светлые мысли и сокровенные мечты, разбивает сердца и их самих. Именно поэтому порой нам кажется, что выхода нет, а осколки Надежды не собрать, не слепить воедино. Нам кажется, будто  наш мир навсегда погрузился в опустошающую и холодную тьму. Но я прошу вас — никогда, никогда не забывайте: шторм всегда заканчивается,  и наступает штиль. Прийдет спокойствие, прийдет счастье. Все обязательно будет, может — совсем скоро, может — потом. Просто нужно уметь ждать, уметь Надеяться, что тьма рассеется, уступив место свету, пусть поначалу тусклому и даже резкому, зато потом — мягкому, порождающему в израненных (иногда — разбитых) сердцах Надежду. Жизнь мудрее нас, просто мы не всегда способны понять ее Мудрость. Наша незнакомка не осознавала этого, она была слишком юной для того, чтобы в полной мере понять эту истину. Поэтому тогда она просто не видела выхода, не видела Света. Но разве можно ее судить за это? Нет. Ее можно понять, в такой ситуации потерять себя может даже взрослый, мудрый человек. А она была юной и несмышленой, еще не знающей всех тайн и уловок Жизни. В ее сердце была только безысходность, обреченность. Темные чувства, превращающиеся в горькие прозрачные слезы этой девушки, которая была беззащитна перед своей судьбой. Ее хотелось защитить, укрыть надежным одеялом Веры, Надежды и Любви от всех жизненных невзгод. Но — увы — этим желаниям не суждено сбыться. В тот далекий день она осталась одна, одна против игры самой Жизни. И она это прекрасно понимала. Помощи и утешения ждать было не от кого. Хрупкое девичье сердце разрывалось от этой боли и несправедливости. Она пыталась, отчаянно пыталась все вспомнить, но ничего не получалось. Ни-че-го. Пустота. Пустота в воспоминаниях и чувствах. Хотя нет, кое-что она все же ощущала…

Внезапная головная боль затмила все, даже боль душевную. Это было очень странно — как только девушка пыталась вспомнить хоть маленький кусочек своей прошлой жизни, боль в голове сразу же яркой вспышкой затмевала все вокруг. Просто совпадение или же все-таки нет? Какое-то предчувствие поселилось  в ее сердце, ощущение было не из приятных. Дело в том, что как раз утром того же дня за завтраком у нашей незнакомки состоялся разговор с Альбусом Дамблдором, профессором трансфигурации в Хогвартсе…

* * *

Он смотрел на нее из окна своего кабинета. Даже отсюда было видно, что она плачет. Пойти успокоить ее? Сказать, что все будет хорошо? Что все обязательно станет на свои места? Нет. Ее нельзя было трогать, она должна сама пройти через это. Сердце разрывалось от жалости к этой девочке, но он просто не имел права что-либо предпринимать. И Альбус прекрасно это знал. Дамблдор был мудрым человеком, и он понимал, что нужно дать ей шанс самой разобраться во всем. Этой девочке нельзя ничего внушить, для нее это губительно. Даже если он скажет ей, что все образуется, она все равно не поверит. Так зачем же тогда стоит обманывать ее (да и себя заодно) ложными надеждами?

"Около недели назад в Хогсмиде пропал человек! Каллидора Блэк, третья дочь Арктура и Лизандры Блэк, днем двадцать третьего августа тысяча девятьсот сорок четвертого года пошла в Хогсмид со своими сестрами, Чарис и Цедреллой Блэк, но домой так и не вернулась. Никто из жителей деревушки не видел ничего подозрительного. Чарис Блэк заявила, что они уже собирались отправляться домой, как вспомнили, что им еще нужно забежать в один магазин, но Каллидора Блэк отказалась идти под предлогом, что ей ничего не надо покупать. Больше ее никто не видел — на назначенное сестрами место встречи девушка не явилась. В тот же вечер началось расследование, лучшие авроры магической Британии взялись за это дело. Но — к сожалению — поиски так и не обвенчались успехом, Каллидора Блэк до сих пор не была найдена.  Показания взяты у всех жителей Хогсмида, никто не видел пропавшую девушку, да и вообще ничего подозрительного в тот день не заметили.  "Это был солнечный, теплый летний денек, ничем не примечательный. Весь день я была дома, из деревни никуда не выезжала, но ведь я и подумать не могла, что где-то поблизости может случиться такое!" — с ужасом заявляет Мелисса Беттерфок, жительница Хогсмида и хозяйка "Трех метел". Что же это? Умышленное похищение наследницы одного из самых древних и глубокоуважаемых родов магического мира? Или все же что-то иное?

Особые приметы: светло-рыжие волосы, синие глаза, светлая кожа, рост небольшой. Средних размеров родинка на шее, возле ключицы. Просьба обратиться в Министерство, отдел магических происшествий и катастроф, в том случае, если вы знаете что-либо о пропавшей девушке."

Дальше шла большая колдография на пол страницы, с которой на Альбуса смотрела рыжеволосая девчонка с показным равнодушием и безразличием ко всему в удивительно синих глазах. Нет, это не могла быть она. Не мог-ла! Может, у них были похожи черты лица или цвет волос, но глаза..! Глаза не могут так измениться... Вроде бы, одинаковые — аквамариново-синие, большие, миндалевидные. Но одни были теплыми, такими доверчивыми и невинными, а вторые — холодные — нет, ледяные! — равнодушные, словно стеклянные. И это один и тот же человек? Да в жизни Дамблдор не поверит в это! 

Он снова посмотрел в окно — на хрупкую красивую девушку, которая, вроде бы, уже упокоилась, но все так же вздрагивала всем телом (может, ей просто холодно?). Нет, это не может быть она. Ну, не может, и все тут! Но факты говорили сами за себя. Все сходится…

Мерлин великий, как же он мог не узнать в ней Каллидору Блэк?! Конечно, ученицей Хогвартса она не являлась, их семья совсем недавно переехала в Англию из Франции, как и Малфои. Может, поэтому он сразу не понял, что это за девушка? Только после прочтения той статьи в "Ежедневном Пророке" он заметил, что эта девочка действительно очень похожа на наследницу древнего рода Блэков. Да что там, она была ее точной копией! Значит, Каллидора… А что еще более важно — Блэк. Блэк… Кажется, этим все сказано. Теперь перед Альбусом были открыты все карты. О, великий Годрик… Или Салазар/Хельга/Ровена — не важно! Главное — это дальнейшая судьба хрупкой девушки, которая тогда даже не догадывалась, что ее ждет… Но разве можно было по этой девчушке сказать, что она — Блэк? Нет. Альбус сразу признал это — нельзя. Она совершенно не похожа на таких холодных, жестоких и расчетливых аристократов, коими являлись Блэки… Дамблдору было искренне жаль людей, носящих эту фамилию. Хотя… Разве это фамилия? И снова нет. Клеймо. Самое настоящее и страшное.  Блэк — и ты уже не можешь принимать собственные решения, за тебя уже и так все решено. Блэк — и ты лишаешься всего, у тебя есть лишь знатная фамилия  и бесконечный холод в душе. Что это, по сравнению с настоящими чувствами? Ничто. Блэк — и больше нет наивной жизнерадостной девчонки, ее больше не существует. Именно так и случится, Альбус знал это уже тогда. Она не выдержит, не сможет носить эту фамилию. У них, Блэков, не было ничего, кроме целого состояния, фамилии и равнодушия. А у нее — было.  У нее была душа…

* * *

Красивая рыжеволосая девушка неподвижно сидела на каком-то темном корне старого дерева рядом с Запретным лесом. Ее слезы давно высохли, а горечь и обреченность отступили, оставив в душе лишь пустоту. Почему пустота? Да потому, что все чувства исчезли, превратились в слезы и легкой дымкой испарились из ее души. Внезапная догадка заставила пережить нечеловеческий ужас, теперь же девушка не была способна ни на какие чувства. Все мысли занимало недавнее открытие…

Странное стечение обстоятельств? Совпадение? Нет. Теперь она поняла, что все намного сложнее. Не зря ее смутила внезапная, ослепительная боль в голове. Вспомнив, что значит эта боль, девушка пришла в дикий ужас…

Воспоминания. Стертые. Да-да, именно стертые — это и значила сильная головная боль, словно стальным обручем сдавливающая виски. Кто? Кто это сделал?

"… Сильная головная боль является естественным побочным эффектом после стирании памяти. Если человек почти разрушил барьер в своем сознании, если почти добрался до стертых воспоминаний, он также может испытывать острую боль…" 

Это отрывок из книги, которую она прочла сегодня утром. Серьезно занявшись вопросом своего появления в Хогвартсе и потери памяти, девушка целые дни напролет проводила в библиотеке, пытаясь найти хоть маленькую подсказку. Ей было достаточно сделать лишь маленький шажок навстречу разгадке. Что ж, сделала. Но это ее совершенно не успокоило, а наоборот — сбило с толку. Теперь в ее сердце разгорелся целый пожар из чувств, сжигающих ее изнутри: страх, отчаяние, боль, интерес, ужас. Она должна все узнать. Нет — обязана. К тому же, ведь эта девчонка не требует многого! Ей просто нужно знать, кто она есть на самом деле…