Плохие (джен)

— Итак, — Малфой наклонился к Лили, которая пыталась отмыть от беседки рисунок гениталий. — Каким боком здесь, среди ебанько, оказалась лучшая ученица Слизнорта?

У Лили отвечать ему настроения не было. Точнее, сейчас она могла находиться на тренировке по квиддичу, а не стирать чей-то кривой член с белого дерева. Да и каким-то приставучим был этот Малфой — видимо, её появление привнесло много разнообразия, судя по тому, как Филч часто покрикивал на них и не спускал глаз.

Алисия, закрашивающая цветной вандализм Малфоя, задевает ногой банку с краской. Делает невинное лицо и идет в сторону замка, к подсобке Филча за новой банкой — якобы. На самом деле несется со всех ног за колонну, чтобы быстро выкурить две-три сигареты.

— Отъебись от моей сестры, хорек. — Джеймс махнул в его сторону допотопной кисточкой — белые капли краски попали на оранжевую мантию. — В нашей семейке все сюда попадают, хоть на Фреда взгляни.

Фред, чьи волосы почти сливались с мантией, махал кисточкой так, что скорее можно было красить ближайшие деревья и траву, чем эту несчастную беседку. Какой мудила вообще додумался её поставить сюда, одному Мерлину известно.

— Не хотел бы я с ним встретиться в темном коридоре, — подчеркнуто холодно заметил Малфой, вновь обращая взгляд на Поттер. — Так за что сюда такую очаровательную мордашку отправили?

Лили медленно вдохнула и выдохнула.

— Слушай сюда, проебень. — Девушка показала ему средний палец с кольцом с буквой «П». — Видишь этот перстень? Один мой удар по твоей роже и ни один из лучших лекарей Мунго не сможет вернуть его на место. И знаешь, почему? В этом кольце заключена магия не хуже, чем в моей палочке.

Малфой хитро улыбнулся, выпрямляясь и продолжая красить. Эта рыжая особа его позабавила. Очень позабавила. Когда Джеймс не нюхает, то тоже бывает парнем хоть куда, а Алисия, когда не строит из себя стерву, тоже вполне ничего.

С Фредом они уже два месяца вместе убираются, красят и гадят, но тот никакого интереса к общению не проявляет.

Когда к ним попала Алисия, боевая девица, которая гоняла их с Фредом, похлещи Филча, ей было насрать на их интересы и желание полежать на траве, ничего не делая, порой она даже их лупила, так что приходилось браться за дело. Кто бы мог подумать, что такая агрессивная девица окажется дочерью профессора Травологии.

— Да вы, блять, издеваетесь! — воскликнула низкорослая гриффиндорка, на ходу взмахивая руками. — Сколько можно эти долбанные столбики красить?! Малфой, марш на крышу, хватит на задницу Поттер таращиться!

— Чего разоралась, Лонгботтом?! — Рявкает Филч, выпрыгивая из-за дерева. — Командую тут я! Все шевелимся, я хочу есть!

От такого неожиданного появления Фред подпрыгнул на месте, задел ногой банку с краской, повалился на траву и вымазался в белой луже. Судя по его покрасневшему лицу, он был готов разразиться громкой тирадой, что даже с Астрономической башни его было бы слышно. Но вместо всего этого он лишь прошипел, глядя в небо:

— Вот ведь невидимый пиздюк.

Лили прикрыла рот ладонью, пряча смех. Алисия усмехнулась.

Филч злобно зыркнул в её сторону, приговаривая:

— Вы у меня попляшите все.

— Вы хотели сказать, повесим вниз головой в подвалах замка под рождественский вальс?

— Закрой свой рот, Малфой! Ты пропустил одну доску! Давайте быстрее, иначе без обеда останетесь!

Пожалуй, только сей факт смог расшевелись этих подростков. Работать в воскресенье с девяти до семи и перерывом на обед можно прировнять к самоубийству. Лили даже серьезно не относилась к этой работе, как к наказанию, пока Филч не сказал, что отрабатывать она будет каждый день и даже во время каникул.

А потом она была готова разнести всю гостиную и кабинет МакГонагалл — торчать за уборкой территории на каникулах в Хогвартсе, да они издеваются! Но Алисия на её злобные тирады лишь пожала плечами, сказав, что уже пропустила две пары каникул, убирая с Малфоем снег и балуясь заклятиями, сбивая с крыш сосульки. Общественные работы были не просто каким-то обычным наказанием, а клеймом на весь год, в виде оранжевой мантии и пропуска всех запретных факультетских вечеринок в гостиных и Хогсмиде.

Лили вечеринки не особо любила, разве что можно было стакана два огневиски выпить, а потом незаметно уйти в спальню для девочек, наложить звуковые чары и ложиться смотреть цветные сны. На вечеринки в Хогсмид она попросту не попадала из-за дополнительных занятий со Слизнортом, которые, кстати, вообще исчезли из её расписания после получения оранжевой мантии, но была, вполне, наслышана о том, что зажигают там не по-детски. Во время таких вечеринок, где грани между факультетами полностью стираются, Джеймс и затаривался своей дурью.

Сестра пыталась как-то воздействовать на старшего брата, чтобы тот перестал нюхать этот зеленый порошок, но её старания лишь усугубили отношения Джеймса к ней и к семье, поэтому она просто отстала от него, сменив докучность на понимание, а потом попав к нему по воле случая на общественные работы.

Пока что гневные письма от родителей не приходили. Даже ни от кого из Уизли не приходили. Трудно поверить, что Роза и Альбус не наябедничали, и даже странно, что никто из «очаровательных кузин» не написал родителям, что приключилось с их «чудом зельеварения».

Лили ненавидела это прозвище, которым её наградили родные — чудом была Роза со своими мозгами, но точно не она, или Альбус, который может с закрытыми глазами поймать снитч. Они с Джеймсом и Фредом скорее были чем-то неординарным, выходящим за рамки сложившегося семейного строя, словно начинающие революционеры. Хотя сейчас вообще непонятно, кем теперь считают её в семье — очередным пропавшим бунтарем или умницей-дочкой, которую внезапно коснулся юношеский максимализм?

— Ненавижу обедать в этих мантиях, — простонала Алисия, кидая кисточку обратно в банку. — Все таращатся на тебя, как первокурсники на огромного кальмара в озере, и если чего-нибудь им скажешь, то Филч или кто-то из преподавателей тут как тут, чтобы снять баллы за «нецензурную лексику».

— Так ты бы меньше материлась, — подал голос Джеймс, — кто-кто, а у тебя отец профессор Травологии, ему за тебя ещё потом дерьмо разгребать.

— Кто бы говорил, — Алисия резко развернулась, уперев руки в бока, и злобно уставилась на Джеймса снизу вверх. — У кого папаша тот самый «Избранный»? Странно, что тебя из дома не выгнали за употребление этой зеленой херни! И не тебе меня поучать, Поттер — ты не был в моей шкуре.

— Вот и тебе бы не следовало, — огрызнулся Джеймс, наклоняясь к Алисии. — Ты на моем месте не была, вот и помалкивай.

— Это вы на моем месте не были, — неожиданно влез Малфой. — Дома ни шагу сделать без какой-либо хуйни про поведение, а мать то и дело гонит какую-то хрень про потерянное поколение и бедных детишек. Я даже радуюсь, что остаюсь в Хогвартсе на каникулы.

Последняя фраза была произнесена с сарказмом, но Лили специально посмотрела на Скорпиуса, чтобы увидеть в этот момент его лицо. Совершенно непроницаемое, такое же, как в роковой вечер их с Джеймсом разговора, когда он сбежал из дома в Косой переулок. Легкая улыбка, слегка приподнятые брови, как будто он только что сказал что-то очень смешное, но за душой такой адски тяжелый мешок с дерьмом, что проще было бы просто покончить со всем одним махом.

Поймав на себе взгляд Лили, Малфой отвлекся от продолжавшегося спора Алисии и Джеймса, криво улыбнувшись рыжеволосой девушке:

— Залюбовалась моим профилем, Поттер?

— Скорее кривым носом, — отчеканила Лили.

Скорпиус не успел ответить, как тут же их поляну рассек громкий голос Фреда:

— Эти малолетние пиздюки только что сперли нашу краску!

Все разом обернулись — трое мальчишек неслись в сторону замку, а из-за сильного бега от них летели белые капли. Зачем этим придуркам понадобилась краска для общественных работ?! Какая-то херня, да ещё и в первый день её отработки!

Никто ничего не сказал — все разом рванули следом за этими малолетками, ведь Филч не поверит в их историю с воровством, а нагрузит ещё чем-нибудь, вроде украшения замка к Хэллоуину, а потом справит к МакГонагалл за очередным выговором. Та не скупится снять с факультетов по пятьдесят, а то и сто очков, да и про сов с письмами для родителей не забудет.

Фред бежал впереди всех. Ничто не могло ему помешать добраться до этих воришек — ни компания ревенкловок, ни шедшая с тренировки команду Хаффлпаффа, ни их крики вдогонку с не очень приличной речью и угрозами.

Следом бежал длинноногий Малфой, легко маневрируя между учениками, Алисия, нещадно расталкивающая студентов, взяв пример с Фреда, но из-за её низкого роста трудно было быстро пробежать сквозь толпу, пробив себе дорогу только локтями.

Джеймс же вообще побежал не в ту сторону, отчего Лили была готова взвыть — на кой черт ему понадобилось в сторону башни?! Большинство девушек оглядывались на неё, а в ушах, словно тысячи оркестров, гремели произнесенные ими вопросы: «Это что, Лили Поттер?» или «Поттер на отработках? Это невозможно!».

И она была готова побежать следом за Джеймсом, пока здравый смысл не взял верх. Какая им вообще разница, как она оказалась на отработках? Она не так популярна или красива, чтобы переживать за чужие мысли, как Роксана или Доминик, из команды её уже выкинули, а до её результатов в учебе эти безмозглые курицы никогда не дотянут.

В этот момент ей отчаянно хотелось спросить у всех, а что пережили они? Точнее, неужели к ним отнеслись так же, как её родители к Джеймсу, когда узнали, что он подсел на эльфийский порошок? Малфой и Алисия как-то открыто заявили о том, что им херово дома, а взаимоотношения в семье Фреда как-то не особо поднимались в её семье или у остальных Уизли. Не могло же всё быть так плохо?

— Ну, всё, — прозвенел голос Скорпиуса, — попались, ебантяи недоделанные?!

Лили едва стояла на ногах, пробежав такой огромный крюк, и хотела было привалиться к одному из столбов, поддерживающих коридорную арку, как заметила Джеймса, немного наклонившегося и растянувшего руки, словно готового обнять этих троих мальчишек, застывших на лужайке.

Ну конечно, он просто сократил путь и застал их врасплох!

Алисия стояла, направив на воришек волшебную палочку (наверняка забрала её из ящика Филча, когда бегала покурить), волосы взлохмачены, а поза настолько воинственна, что даже Фред засмотрелся, забыв держать кольцо вокруг этих мелких мальчишек.

Скорпиус стоял чуть поодаль, вытянув шею и рассматривая напуганных детей.

— Вас не учили, что воровать нехорошо? А воровать у таких ебанутых, как мы, вообще можно прировнять к смертному греху?!

— Да завали ты свой рот, Малфой! — Рявкнула Алисия, вскидывая вверх волшебную палочку. — Отдавайте нам краску и проваливайте. Мне насрать на то, зачем она вам и кто вы такие, просто верните краску и мы пойдем обедать.

— Всё ради еды, теперь я понимаю, почему Хагрид говорит, что у женщин, драконий аппетит! — Внес, свою лепту Джеймс, весело ухмыляясь.

— И ты тоже завали, Поттер! — Алисия кинула быстрый взгляд на Лили. — Поттер в юбке, забери у этих истуканов краску!

На шатающихся ногах Лили медленно прошла мимо Малфоя и вошла в кольцо Фреда, Джеймса и Алисии, глядя на нахмурившихся мальчишек. Они не оправдывались, не ругались — они вообще молчали, как испуганные котята, наблюдая за ней, словно она была огромной совой, готовящейся полакомится такой легкой добычей.

— Ну же, отдай её мне, паре...

И тут произошло сразу несколько событий. Один из мальчишек кинул в Лили ведро с краской, отчего её с ног до головы окатило белым цветом и ведро врезалось прямо в грудь. Алисия пустила в них какое-то заклятие, прежде чем те бросились врассыпную, а Джеймс лишь громко крикнул — «Вот ведь блять!».

Она повалилась на траву, вскрикнув от неожиданности и от боли. В её глазах заплясали цветные и черные огоньки, а затем наступила непроглядная тьма, сопровождаемая диалогом Джеймса и Малфоя:

— Если они покалечили мою сестру, я их кастрирую!

— О, могу я присутствовать на операции в виде начинающего хирурга?