Звездные странники (гет)

— Это ужасно странно, — сказал Тодд. Они с Хьюго сидели на кухне Хогвартса и жевали сдобные булочки, которые эльфы не уставали им подносить. — Я имею в виду, Скорпиус обычно так себя не ведет. То есть, он, конечно, зануда и вечно ноет, что я должен делать то, должен это, но чтоб вот так? Даже Куин так себя не ведет, а она наполовину испанка.

Сегодня днем Тодд и Хьюго (и еще половина школы) пронаблюдали ужасно некрасивую сцену между Роуз и Скорпиусом Малфоем. Хьюго никогда не думал, что Роуз даже знает такие слова, не то, что их говорит! И они так друг на друга орали, а потом начали швыряться всякими заклятьями… Пока не пришел дядя Невилл и не увел их обоих.

— Это все отцы, — решил Хьюго. — Мой и Малфоя. Мой папа постоянно науськивает Роуз на Малфоя, с тех пор как… Не знаю, всегда! Может и мистер Малфой Скорпиуса науськивает?

Тодд задумался:

— Не знаю. Вполне может быть. Я не знаю вообще-то. Единственное, что я когда-либо слышал от дяди Драко, это то, что он всегда говорит, когда видит меня: «Боже, он опять в моем доме. Астория, мне нужно выпить».

— А почему? — ужаснулся Хьюго.

— Ну, мама говорит, мой первый выплеск стихийной магии случился, когда они с тетей Асторией все-таки уговорили его взять меня на руки.

— И что ты с ним сделал? — заинтересовался Хьюго.

— Не знаю. Они не говорят. Может по мороженому?

— Давай.

Эльф тут же подскочил, подсунул им по вазочке мороженого и встал рядом, умиляясь.

— Вот нормальные господа, — сказал он, когда Тодд уронил на пол ложку и тут же помахал эльфам подать ему другую. — Не то, что те, другие, и извиняются по часу, и посуду за собой норовят прибрать, и вечно дрянь всякую норовят подкинуть в карманы. Безобразие.

— А что, сюда еще кто-то ходит? — заинтересовался Тодд.

— Да ходят тут всякие, — туманно ответил эльф.

Хьюго подумал, что это, наверное, кто-то из его родственников. Кроме Роуз, конечно. Потому что формально, приходя сюда на кухню, да еще и после отбоя, они нарушали правила, а Роуз не одобряла нарушений правил. Мама Хьюго тоже этого не одобряла, а еще она не одобряла эксплуатации эльфов, и если бы она узнала, что Хьюго сюда ходит, она бы просто лопнула. Поэтому Роуз сюда ни за что-ни за что не придет.

Хьюго ни капельки не жалел о том, что попал на Рейвенкло. Он, конечно, волновался, что папа расстроится, но папа не расстроился, а наоборот, всем ходил и хвастался, какой у него умный сын уродился, а мама сразу же прислала ему голубые свитера взамен красных плюс книгу «История жизни Ровены Рейвенкло» и подписку на «Придиру». Роуз сразу же после торжественного ужина отвела Хьюго в сторону и заверила, что он может всегда к ней обращаться с любыми проблемами и что все будет хорошо.

Ну, и кроме того Хьюго узнал, что в его положении есть еще и очень положительные стороны. Вот, например, Тодд попал на факультет, где его родственники, и что теперь?

— Они следят за мной, как психованные ястребы, — жаловался Тодд. — Я уже боюсь лезть в сундук за сменными трусами, боюсь, что открою, а там Малькольм сидит!

А кроме Малькольма, старшего брата Тодда, за ним постоянно следили Куин и Скорпиус Малфой, и Тодду приходилось пользоваться всей своей слизеринской хитростью и изворотливостью, чтобы от них скрываться. А потом они его ловили и устраивали «головомойку с хором», как называл это Тодд. И Хьюго не сомневался, что попади он на Гриффиндор, с ним там было бы так же: Роуз и Дом — и Альбус по их приказу — ходили бы за ним, как на веревочке. Черт, да Роуз даже первую неделю приходила и стучалась в гостиную Рейвенкло, чтобы проверить, лег ли Хьюго вовремя спать, и подходила к его столу, чтобы проверить, что он ест! Представляете, что было бы, попади он в Гриффиндор? В конце концов, Хьюго пригрозил Роуз, что убежит в Запретный Лес к акромантулам, если она не перестанет позорить его перед однокурсниками, и Роуз наконец-то отстала, хотя все еще и продолжала постоянно буравить его взглядом, когда он ел шоколад вместо овсянки на завтрак.

Хьюго хорошо поладил с однокурсниками, он подружился с мальчишками из своей спальни, на зельеварении он теперь всегда сидел с хаффлпаффцем по имени Гарри Поттер МакМанус («Да, я знаю, пожалуйста, ничего не говори»), а на истории магии — с гриффиндорцем Сашей Голдом, но по-настоящему Хьюго сдружился именно с Тоддом. Тодд сказал, это потому, что они оба понимают, что это за ужас: быть младшим, когда у тебя столько родственников. То есть, технически говоря, Тодд не был младшим: у своей матери он был единственным, а у его отца был еще один младший сын и две младшие дочери, но все равно было понятно, что он имеет в виду.

Конечно, узнай мама и папа, с кем он подружился, они бы сильно возмутились и принялись бы ему запрещать и отговаривать. Они были бы уверены, что Тодд на него плохо повлияет, потому что, во-первых, Тодд — слизеринец, а во-вторых, он Забини, а папа мистера Забини не любил почти так же сильно, как мистера Малфоя, и говорил, что «от такой скользкой гадины только гаденыши народиться могут» — так сказала Хьюго Роуз, когда из-за чего-то поругалась с Куин.

Конечно, Хьюго не солгал родителям: он не из тех, кто врет родителям, он просто не стал говорить, на каком Тодд факультете и какая у него фамилия, а они не спрашивали.

Но спорить было трудно, Тодд Забини на него плохо влиял.

Тодд подговаривал Хьюго гулять после отбоя. Тодд услышал от Хьюго про кухню и потребовал туда немедленно сходить, и теперь они пируют тут почти каждую ночь. Тодд подговаривал (безуспешно) Хьюго пролезть в теплицы дяди Невилла и попробовать стащить малыша мандрагоры. Тодд предложил закидать Пивза навозными бомбами, а потом они через весь замок убегали от разозленного полтергейста, и им бы хорошо досталось, не вбеги они во владения Кровавого Барона. В конце концов, именно Тодд придумал приклеить Джеймсу на спину листок со словами «Пни меня!» после того, как Джеймс полушутливо назвал Хьюго «ненастоящим Уизли» из-за того, что тот не попал на Гриффиндор. Они с Тоддом вместе насыпали драконьего навоза (стащили из теплиц дяди Невилла) в квиддичный шкафчик Скорпиуса Малфоя, когда Скорпиус написал маме Тодда, что Тодд сбегает из своей спальни после отбоя, и Тодд получил вопиллер.

Так что да, Тодд оказывал на него очень плохое влияние.

Только Хьюго это не очень волновало. То есть волновало, но не очень. То есть страшно волновало, и поэтому Хьюго всегда ходил с Тоддом, чтобы за ним при случае проследить и остановить, и поэтому Хьюго понимал, почему сестра и все остальные родственники Тодда постоянно следят за ним, как «психованные ястребы».

Потому что у Тодда были идеи. И не просто идеи, а Идеи с большой буквы И. И этих Идей всегда было полно, и им всегда было тесно в голове Тодда, и поэтому время от времени некоторые Идеи требовали воплощения. Иногда немедленного.

— У меня есть Идея, — сказал Тодд, вылизав ложку, и Хьюго едва не застонал. — Как насчет того, чтобы пролезть в кабинет Гойла?

Хьюго подпрыгнул:

— Ты спятил?

Тодд хмыкнул:

— Ой, да ладно. Он сейчас наверняка замок патрулирует, нас ищет, так что в кабинете никого нет. А все интересные штучки, которые он и старосты у студентов отбирают, вроде того набора УУУ твоей кузины, хранятся у него в кабинете, я слышал, как Ши это вчера своей гриффиндорской подруге рассказывала. Пойдем, посмотрим?

Хьюго подумал. Теоретически Забини прав. Гойл патрулирует замок в поисках нарушителей и в свой кабинет за таковыми не придет. А вещичек там всяких наверняка очень много.

— Но кабинет ведь наверняка заперт?

— Хьюго, — сказал Тодд. — Кто тут рейвенкловец, скажи-ка ты мне, ты или я? Кто тут у нас отличник, брат отличницы, сын отличницы и будущий отец отличников, может, скажешь мне, что это я? Скажи мне, что ты не выучил до сих пор алохомору, и я рассмеюсь тебе в лицо, а потом отберу у тебя рейвенкловский галстук!

— Во-первых, — сказал Хьюго, — это клише, предубеждение, расизм и стереотип — судить людей по факультету. И по тем, кто их родственники, а особенно родители. И вообще. И даже если я и знаю алохомору, кто тебе сказал, что Гойл не поставил на дверь усложненное запирающее заклятье?

— Вот сходим и проверим. И если так и окажется, то мы уйдем, а завтра ты найдешь в библиотеке анти-антиалохомору на его антиалохомору, и если понадобится даже анти-анти-анти-анти-антиалохомору, если у него там будет стоять его анти-анти-антиалохомора.

— Одна анти лишняя, — сказал Хьюго.

— В смысле?

— Ну, когда ты сказал про третью алохомору, которая пять раз антиалохмора, ты должен был сказать четыре анти, одна анти лишняя.

— Вовсе нет, я считал все анти, и никаких лишних я не говорил.

— Нет сказал!

Они бы спорили об этом еще долго, если бы стоявший рядом эльф вдруг не сказал бы, что это безобразие, когда господа сидят и ничего не едят, будто и не господа какие-то, и только тогда «господа» заметили, что мороженое они уже давно прикончили, и пришло время идти грабить Гойла.

Добрались они до кабинета Гойла без приключений, и, к неудовольствию Хьюго, без приключений открыли дверь в его кабинет.

— Ну, вот я теперь еще и взломщик, — сказал Хьюго и вспомнил «Хоббита». — Ну, тогда пороемся в сокровищах дракона. Вдруг найдется Аркенстон Трейна?

Кабинет был не слишком маленький, но из-за огромного количества шкафов и сундуков казался тесным. Тодд выглядел так, будто его заперли в кондитерской без присмотра.

— Начнем с сундуков, — решил Тодд. — В шкафы высоко лазить. Ты давай вон в тот сундук, а я в этот.

Они окрыли ближайшие сундуки и принялись копаться в них. Как же там было интересно! Вредилки, мутилки, фальшивые палочки, темнофонарики, артефакты самые разные, песенные запоминающие кристаллы, метла «Молния-М», запрещенная и отозванная из продажи, как слишком опасная, журналы с неприличными картинками, бутылка маггловского коньяка, глушилка на колдорадио, магически усовершенствованный сотовый телефон — честное слово, это действительно была настоящая сокровищница Смога!

— Караул, грабят, — сказал вдруг кто-то очень низким, очень страшным и очень усталым голосом.

Хьюго и Тодд подпрыгнули, выронили из рук, что держали и повернулись. У двери, прислонившись к косяку, стоял очень мрачный мистер Гойл.

«Здравствуй, о Смог Ужасный!» — подумал Хьюго. — «Я пришел не грабить, я просто хотел взглянуть, так ли ты огромен и страшен, как рассказывают».

Мистер Гойл был действительно огромен и ужасен, и Хьюго просто дар речи потерял, не зная, что сказать.

— Здравствуйте, мистер Гойл, — бойко сказал Тодд. — Папа передавал вам привет.

— Кто? — спросил мистер Гойл.

— Я Тодд Забини, — понял Тодд.

— Ври больше, — ответил Гойл.

— Я правда Тодд! — обиделся Тодд, и Хьюго поддакнул:

— Он правда Тодд.

— Я про привет, — ответил мистер Гойл, прошел в кабинет и сел за стол.

С прибытием огромного мистера Гойла кабинет стал еще теснее и мрачнее. Мистер Гойл посмотрел на Хьюго и спросил:

— А ты кто?

— Я Хьюго Уизли, — честно признался Хьюго, уже представляя, как же ему завтра попадет. Мистер Гойл тут же посмотрел на них обоих с любопытством и изумлением. А, ну да, Уизли и Забини вместе, да-да, конечно. Хьюго вздохнул. Мистер Гойл помолчал, а потом сказал:

— Опорожнить карманы, — как раз когда Хьюго начал жалеть, что хоть чего-нибудь не прихватил.

У Хьюго в кармане были только палочка, шоколадная лягушка и Плюй-Камень, а вот у Тодда… Хьюго пожалел, что все это теперь возвращается в сокровищницу дракона.

— Все? — спросил Гойл.

Тодд надулся. Хьюго тоже.

— Пошли вон. Еще поймаю — шкуру спущу, — сказал Гойл и прищурился.

Ошарашенных Хьюго и Тодда не пришлось уговаривать, и уже через минуту они были едва ли не в противоположной части замка.

— С ума сойти, — переводя дыхание, уселся на пол Тодд. — Вот это повезло так повезло!

— Класс! — согласился Хьюго. — Интересно, почему?

— Потому что мои родители учились вместе с мистером Гойлом, — гордо сказал Тодд, но Хьюго почему-то сомневался. Впрочем, он решил не развивать эту тему.

— Жаль, что ничего не удалось оттуда стащить…

— Не удалось? — хихикнул Тодд, встал, распахнул куртку, вытащил из брюк рубашку и размотал что-то, завязанное на его талии. — А это что, по-твоему?

Хьюго ахнул. Перед ними был самый настоящий Аркенстон Трейна!! Аврорская мантия-невидимка!