Играя по правилам (гет)

После ухода Эванс я долго глядел в пространство. Мысли в голове кружились подобно водовороту. Нет, я, видимо, окончательно двинулся, когда согласился на это непонятное пари. Теперь мне придется расшибиться в лепешку, но влюбиться. Ха! Даже в голове это слово звучало крайне глупо. Я бы, конечно, мог наболтать Эванс с три короба, мол, вот она, любовь всей моей жизни. На роль таковой можно кастинг устроить — любая нормальная девчонка почему-то считает за честь провести ночь в объятиях Джеймса Поттера. Не то чтобы меня это не устраивало, даже наоборот, я уважал свой имидж донжуана и сердцееда. Однако Эванс дешевым маскарадом не проведешь. Она еще, чего доброго, легилименцией воспользуется, сывороткой правды, или чтобы не мелочиться, Круциатусом, но вырвет из меня правду. Знаю я эту выскочку. Забавно, а ведь она считала выскочкой меня... Впрочем, она еще и гордячка, поскольку я не отрицал факт некоторой своей самовлюбленности, а вот она тщательно маскировалась.

И теперь мне как минимум до середины февраля придется изображать влюбленного лопуха, пускать розовые слюни и выучить весь словарь ласковых слов — всякие там зайчики, солнышки, крошки и так далее. Как представлю, так хочется пойти и утопиться в недрах фарфорового друга. Я не утрирую, у меня всегда романтика и любовь вызывали рвотные рефлексы. В моей жизни был только секс с хорошенькими длинноногими куколками, и мне этого хватало. А теперь я должен от всего этого отказаться, и все из-за выскочки Эванс. Хотя игра стоила свеч, особенно когда я буду с наслаждением любоваться ее обрезанными и выкрашенными в противную черную краску волосами и упиваться собственной неотразимостью. Или я не Джеймс Поттер.

Мадам Помфри, конечно, хорошая, душевная женщина, но иногда я просто готов сорваться на нее за все то, что она для меня делает. Ее зелья избавили меня от жутких ожогов, оставшихся после всплеска эмоций Эванс, однако теперь я еще должен провести вторую ночь в замке в этой душной палате в компании какого-то первокурсника, которого угораздило пострадать на трансфигурации. Вот интересно, как можно было, превращая спичку в иголку, умудриться трансфигурировать собственный нос в кактус? Похоже, этот пуффендуец (а в том, что это был именно представитель факультета недалеких людей, я не сомневался) установил рекорд.

Ближе к ужину появились Бродяга с Лунатиком. Первый, разумеется, принялся проклинать Эванс всеми непростительными словами мира, совершенно, кажется, позабыв о том, что еще сутки назад заявил, будто не прочь поразвлечься с этой зубрилкой, которая «за лето вроде бы стала вполне ничего». Лично я тогда только фыркнул — рыжие, безвкусно одевающиеся скелеты явно не в моем вкусе. Хорошо, что в Хогвартсе студентки носили форму, иначе от нарядов Эванс я бы просто повесился. Нет, ну разве нормальная девчонка сможет надеть на прогулку в Хогсмид зеленый свитер и красные брюки? Эванс вот смогла.

Лунатик только тихо фыркал в ответ на реплики Бродяги, а я демонстративно смотрел в потолок. Впервые в жизни общество друзей не доставляло мне должного удовольствия. Наверное, все дело было в том, что моя физиономия по-прежнему напоминала перезревший персик, о чем мне неустанно напоминал мой неутомимый друг.

— Так как тебе идея? — глаза Сириуса так и сияли. Кажется, я пропустил что-то важное.

— Нормальная, — я даже не стал вникать в то, что он там нафантазировал. Наверняка его собачья натура собирается выкрасить миссис Норрис в кислотный цвет и подвесить за хвост на каком-нибудь факеле.

— Ты с нами? — задал очередной вопрос Бродяга.

— Конечно, — я что было сил, а их было предостаточно, шлепнул друга по спине. От такого хлопка субтильный Лунатик отлетел бы на три метра, а бугай Блэк даже не покачнулся. — Когда приступаем?

— Как только выйдешь, — Бродяга уже потирал свои шаловливые ручонки в предвкушении. — Ну ладно, друг наш рогатый, не в обиду, но мне сейчас не до тебя. Лиззи наверняка безумно соскучилась по мне за лето. Кстати, в том, что ты отлеживаешься здесь, есть и один существенный плюс.

Не успел я возмутиться, как следует, тут засмеялся Лунатик.

— И какой же?

— Выручай-комната свободна, — радостно изрек Сириус. — Луни, ты сегодня как планируешь вечер коротать?

Тот скривился. Сириус махнул рукой.

— Ясно, умник ты наш. Очередное сочинение, до сдачи которого еще целая неделя. Ну и нудный ты. Вы с Эванс могли бы составить отличную парочку.

Внезапно я напрягся, а затем расхохотался. Единственным существом противоположного пола, с которым общалась Эванс (кроме Нюнчика, конечно, но последний год она старательно делала вид, будто его низшей персоны не существует), был мой второй друг. И я ничуть не удивлюсь, если эта ботаничка решит влюбиться в Люпина. А зная его натуру и девиз «Я страшный и опасный монстр», ей будет ой как непросто добиться его расположения. А значит победа у меня в кармане.

Парни ушли, а я откинулся на подушку и закрыл глаза. В моих фантазиях коротко стриженая брюнетка Эванс с крокодильими слезами на глазах наблюдает за счастливым мной и моей любимой девушкой. Потом отворачивается и уходит, а я с мстительной радостью громко признаюсь своей девушке в любви, и она отвечает мне тем же. Да, игра того стоит.

Проснулся я на следующее утро слегка обалдевшим после целого комплекта сновидений, в которых Эванс бегала за мной и размахивала чем-то, что по определению могло быть битой для квиддича, а ее несуразно черная голова вызывала у меня приступы истерического хохота. Наверное, за это она мне и мстила. Ничего, если все сложится удачно, то эти сны обязательно сбудутся, а мне бы очень этого хотелось. Быстренько одевшись, я помчался в свою башню, чтобы хотя бы душ до начала занятий принять. От ожогов не осталось и следа, но поблагодарить медсестру я как-то позабыл. Ничего, сделаю это в другой раз, который наверняка наступит после игры со слизеринцами. Еще не было ни единого матча с этими змеюками, после которого я бы не попал в лазарет. Мерзкие они ребята.

В гостиной моему взору открылась совершенно потрясающая картина маслом — облитая с ног до головы чернилами Эванс, чуть не плача от ярости, махала кулаками и наступала на Бродягу, который смеялся так, что стекла дребезжали. Меня удивило, как он еще по полу кататься не начал. Лунатик в этом явно не принимал участия, только сидел в кресле и неодобрительно косился на нашего помешавшегося друга, но всякий раз, когда его взгляд падал на Эванс, по хмурому, исполосованному шрамами лицу скользила тень улыбки. Я облокотился об стену, скрестив руки на груди, и, не выдержав, заявил:

— Эванс, а тебе идет! Может быть, не будешь ждать февраля и перекрасишься в брюнетку прямо сейчас? Ну а заклинание Ножниц я знаю.

Все, кто в тот момент наблюдал за войной рыжей и моего приятеля, тут же уставились на меня. Я досадливо фыркнул. Ну вот, теперь Эванс меня с потрохами сожрет. Хотя мы вроде бы и не договаривались о неразглашении тайны.

— Пошел ты к черту! — крикнула она, размазывая по лицу слезы, перемешанные вместе с чернилами. После чего резко развернулась и убежала в свою спальню. Однако еще до того, как она успела скрыться, Бродяга, икая от смеха, крикнул:

— Считай это ответным подарком на вчерашнее представление на зельях, Эванс!

— Не думала, что у тебя такой хороший адвокат, Поттер! — раздался сердитый возглас откуда-то слева. Я перевел туда взгляд и встретился с темными глазами эвансовской подружки — Марлин Маккиннон. Наградив меня и Бродягу презрительными взглядами, она ушла вслед за Эванс и громко захлопнула дверь в девчачьи спальни.

— Круто, а? — глаза Блэка так и сияли, но может быть, дело было еще и в том, что в них стояли слезы от смеха. — Я же говорил, что будет настоящее шоу!

— Когда это? — не понял я. Сириус мгновенно перестал сиять как начищенный галеон.

— Вчера, — снисходительно пояснил он. — Забыл что ли? Я же вчера предложил отомстить Эванс. И вуаля — месть удалась!

— У тебя мозги есть? — спокойно спросил я. Блэк явно был шокирован.

— Это ты, похоже, без мозгов, — оскорбился он. — Вчера, значит, идея тебе нравилась, а сегодня вдруг перестала?! Да пошел ты.

Я с силой стукнул кулаком о стену, разбив, кажется, костяшки. Вот, значит, какую каверзу он предлагал. Облить чернилами Эванс. Очень мило. А главное, просто дико оригинально.

Но больше всего меня в этой ситуации коробило то, что я неосознанно заступался за Эванс и ругался с лучшим другом. Мне случайно бладжер по голове не попадал? А может быть сны с битой и Эванс были реальностью, просто я этого не помню?

Я подошел к другу и положил ему на плечо руку, но он стряхнул ее. Я раздраженно закатил глаза.

— Да брось ты изображать из себя оскорбленное достоинство, — протянул я. — Я просто уже успел забыть. Отличная получилась шутка, Бродяга, спасибо, что отомстил за меня. Но я тут подумал и решил попросить тебя больше никогда так не делать. Это мои проблемы, точнее, одна ходячая проблема по имени Эванс, и я с ней сам разберусь. Договорились?

— Ладно, — буркнул оттаявший Бродяга. — Только когда будешь разбираться с Эванс, позови меня. Я хочу видеть сражение века своими глазами. Надеюсь, это будет красиво.

— Уж поверь мне, — ухмыльнулся я, — тебе точно понравится.

Эванс на уроках не появилась. Небось борется сейчас с чернильными пятнами и материт нас всеми известными ей ругательствами. Это хорошо. Не знаю почему, но мне было дико приятно, что Эванс меня ненавидела. Это уж куда лучше, чем обычное равнодушие, которое я сам к ней испытывал.

Дверь кабинета трансфигурации громко распахнулась. Я повернулся на своем месте, намереваясь выяснить, кто это собрался так эффектно привлечь к себе внимание. На пороге стояла незнакомая девушка. Лицо ее было абсолютно спокойным и даже равнодушным. Словно она только этим в своей жизни и занималась — врывалась в кабинеты посреди урока. Я тут же окинул ее оценивающим взглядом. Явно новенькая, поскольку всех местных девчонок я знал, как свои пять пальцев. Высокая, стройная, хотя из-за черной хогвартской мантии судить было сложно, но ножки у нее что надо. Юбка слегка короче предписанной нормами длины, на ногах черные босоножки на высокой шпильке. Длинные черные волосы идеально прямым водопадом струились по спине. Карие глаза в обрамлении густых длинных ресниц, накрашенных тушью. На губах сверкал розовый блеск. В руках сие прелестное создание держало две книги, несколько пергаментов и чернильницу.

— Доброе утро, — голос у нее был мелодичный и приятный, но чувствовался какой-то легкий акцент. — Меня зовут Клео Девлин, я новенькая.

Макгонагалл сдвинула очки на переносицу, сурово рассматривая девушку, которая ничуть не смутилась под тяжелым взглядом нашего декана. Мерлин, да ей за это памятник поставить надо! Даже я, разговаривая с Макгонагалл один на один, чувствовал себя дико виноватым.

— Мисс Девлин, вы в курсе, который час?

Девушка пожала плечами.

— Я была у директора. Меня распределяли на факультет.

— И кого же осчастливила Волшебная Шляпа, подарив им сие очарование? — с придыханием продекламировал Блэк.

Клео послала ему обворожительную улыбку, отчего у меня руки зачесались врезать по смазливой физиономии друга.

— Слизерин, — сообщила она.

Класс загудел.

— Ого! — это, кажется, был Эйвери. — Сядешь со мной, красавица?

— Минус пять баллов Слизерину, мистер Эйвери, — сообщила ему Макгонагалл, однако тот ничуть не смутился. — Мисс Девлин, вы отняли у класса целых пять минут, за которые уже можно было бы три раза превратить садового гнома в песочные часы. Садитесь. Это опоздание — последнее, которое вы можете себе позволить, являясь на мои уроки.

Взгляд карих глаз из-под полуопущенных век на мгновение задержался на мне. Я слегка отодвинул свободный стул и послал улыбку новенькой. Она тоже слегка улыбнулась и села рядом со мной, положив свои книги на край стола. Сидевшие сзади Сириус и Римус о чем-то принялись оживленно перешептываться. Мне до них не было никакого дела. Я не сводил с новой однокурсницы взгляда и думал о том, что судьба необычайно благосклонна ко мне. Сегодняшний день начался просто прекрасно — Эванс по уши в чернилах, новенькая ученица, которая определенно по всем параметрам подходила на роль любимой девушки, да еще и так удачно оказавшееся пустым место рядом со мной, которое сейчас занимала Клео Девлин. Красивая у нее фамилия, кстати. Наверняка аристократка голубых кровей. По-другому и быть не может, ведь без такого происхождения в Слизерине делать нечего. Разумеется, существовали и такие исключения, хотя скорее недоразумения, как Снейп.

— Привет, — я положил руку на спинку ее стула. — Будем знакомы — Джеймс Поттер.

— Приятно, — усмехнулась она, поворачиваясь ко мне. — Думаю, что мое имя ты еще не успел забыть.

— Не сомневайся, — я старался выглядеть как можно обворожительнее. — И откуда только берутся такие прекрасные девушки?

— Если тебя интересует школа, из которой я перевелась, то из Дурмстранга.

— Вот как, — я удивился, но не очень сильно: она больше походила на ученицу Шармбатона. — Тебе там не понравилось?

— Отчего же? — пожала плечиками Клео. — Там весьма неплохо. Просто моему отцу предложили неплохое место в британском Министерстве Магии. Мать настояла, чтобы мы с Энтони перевелись в Хогвартс. Поближе к новому дому.

— Энтони — твой брат? — прошептал сзади Сириус. Клео кивнула, даже не повернувшись к нему.

— Однако я уже успела произвести на вашего учителя не самое приятное впечатление, так что сейчас лучше заняться трансфигурацией, — непринужденно заметила она. — А поболтать мы можем и на перемене, правда?

Я кивнул, впервые в жизни радуясь тому, что, начиная с шестого курса, у нас были совместные занятия по всем предметам со всеми факультетами. Ну и что, что Шляпа отправила Клео в эту дыру под названием Слизерин? Это всего лишь факультет, и то, что я был готов влюбиться в эту жгучую брюнетку, лишний раз говорило об этом.

На всех оставшихся уроках Клео сидела рядом со мной. Ей бы поближе познакомиться с ребятами своего факультета, но она явно не стремилась к этому, особенно после двусмысленного взгляда, которым наградил ее Мальсибер. Сомнений в том, что они уж постараются прибрать ее к рукам, не оставалось. И я намеревался не допустить этого.

— Слушай, — на перемене я отвел ее чуть в сторонку и слегка коснулся ее ладони, — на твоем месте я бы постарался держаться подальше от Мальсибера, Эйвери и их свиты. Эти ребята только и ждут кого-нибудь, с кем можно поиграть. Понимаешь меня?

— Ах, Джеймс, — расплылась в улыбке Клео, — Спасибо тебе за заботу, но я вполне могу постоять за себя. Я же из Дурмстранга, забыл? Только не говори мне, что ты не наслышан о репутации этой школы.

А это было что-то новенькое. Друзья моих родителей отправили свою дочь именно в эту школу, хотя она и настаивала на Хогвартсе, но спустя пару лет я ее просто не узнал. Рейчел прожужжала мне все уши о том, как в Дурмстранге замечательно, и что все нелепые слухи о дурной славе сего учебного заведения — не более чем сплетни завистников. Так какого же обвислого Мерлина Клео нелестно отзывается о родной школе? Впрочем, интересоваться я не стал.

— Надеюсь, что тебе все же не придется применять свои навыки на практике, — заметил я.

После у меня еще была нумерология, которую Девлин не изучала. Я махнул ей на прощание и направился в кабинет профессора Вектор, где меня дожидались спокойный как колумбийский удав Лунатик и возмущенный моим странным поведением Бродяга. Странности заключались в том, что довольная улыбка объевшегося сметаны книззла никак не желала сползать с моего лица.

— Сохатый, дай девушке хоть освоиться на новом месте! Склеить ее всегда успеешь, — бормотал Сириус. Я лишь приподнял брови, но ничего не сказал.

На уроке Бродяга что-то старательно записывал на обрывке пергамента. Я даже глаза протер — не померещилось ли мне это чудо? Видимо, в Запретном лесу окочурился последний лукотрус, а лепреконы, наконец, научились производить золото, которое не исчезало, раз уж сам Сириус Блэк пишет лекцию по нумерологии. Я откровенно не понимал, зачем Бродяга вообще посещает этот предмет, ведь в цифрах он был полнейшим дубиной.

Наконец любопытство пересилило, и я заглянул в пергамент, на котором Бродяга по-прежнему строчил как из пулемета (уроки магловедения на младших курсах определенно пошли мне на пользу, раз уж я вспомнил про это немагическое оружие). Кажется, это был какой-то список, состоявший из женских имен. Всего я насчитал семнадцать.

— И что же это за учет девушек Хогвартса? — осведомился я. — Те, кого ты сумел-таки затащить в постель или же потенциальные жертвы?

— Не говори мне, что тебе в голову не приходила подобная идея, — отмахнулся Бродяга, ставя жирную точку. — Это список тех студенток Хогвартса, которые хоть что-то из себя представляют. Словом, те, в которых я мог бы влюбиться.

Я был готов расцеловать Бродягу за этот прекрасный список. Как раз тот, что мне требовался, раз уж я задался целью таки положить конец своим походам под юбки, пусть и временно. Наши с Сириусом вкусы во многом совпадали, так что в списке наверняка обнаружится вполне достойная кандидатура. Конечно, я уже выбрал для своей цели Клео, но когда затеваешь что-то подобное, нужно иметь в резерве план «Б». Поэтому я придвинул к себе пергамент и принялся просматривать кандидаток, одобренных главным критиком Сириусом Блэком. Ничего нового. Почти со всеми девушками я уже встречался, вернее, я хотел сказать, спал. И когда вчера перебирал варианты, ни на одной из них так и не смог остановиться. Имя под номером тринадцать вырвало у меня истерический смешок.

— Эванс? — я сначала не поверил своим глазам, решив, что, видимо, рано я решил избавиться от очков, когда вдруг в прошлом году обнаружил, что больше не нуждаюсь в них. Но нет, зрение меня не обманывало. Вот оно, имя Лили Эванс, написанное наклонным аристократическим, чтоб его, почерком Бродяги. Под номером тринадцать. Вектор всегда твердила, что все предрассудки, связанные с этим числом, — полнейшая глупость, тогда как те, кто посещал прорицания, утверждали обратное. Номер — чепуха. А вот Блэк, кажется, окончательно свихнулся.

— А почему бы и нет? — он, однако, был довольно серьезен. — Лили — девушка правильная и порядочная, из тех, кто до свадьбы — ни-ни. Именно на таких и надо жениться, Сохатый.

— Ага, — фыркнул я, — а до свадьбы удовлетворяй сам себя в душе, да?

— Еще чего. Для этого существуют такие девицы, как Кристин Бэрк к примеру.

Я поморщился. Кристин Бэрк — первая девица облегченного поведения в Хогвартсе. О ее способностях в этом деле ходили легенды наравне с байками о Тайной Комнате. Я старался держаться от нее подальше.

— Так, а ну-ка быстро зачеркивай номер семнадцать, — прошипел я, когда прочитал под ним имя Клео Девлин.

— Что, уже втюрился? — мгновенно вылез Лунатик. Меня удивило, что он вообще такие слова знает.

— А если и так? — с вызовом отозвался я, сжимая кулаки. — Тебе ничего не светит, Бродяга.

— Как скажешь, — фыркнул тот, постучав палочкой по имени Клео, отчего чернила мгновенно испарились. — Все равно она слизеринка.

— Это не показатель, — заметил Люпин. Сириус досадливо махнул рукой и отвернулся.

Ну конечно, как я мог забыть. У моего лучшего друга аллергия на все змеиное.

Итак, игра началась, Эванс. Посмотрим, как ты запоешь, когда я собственноручно покрашу тебя в брюнетку.