Тихая гавань (гет)

Постучав, наверное, уже в сотый раз, я прислонилась спиной к стене, но тут же отпрянула. Белые стены — вещь опасная.

Я стояла перед дверью квартиры моего начальника. Откуда я знаю его адрес? Мистер Харрис очень настойчиво раз пять приглашал меня в гости «на чай или что покрепче, если дама желает». Вообще, слово «дама» было не совсем в духе Руперта, но всю эту фразу он всегда произносил так пафосно и торжественно, что я с трудом удерживалась от смеха. Нехорошо, знаете ли, смеяться над начальником — могут возникнуть проблемы. В общем, как можно более тактично, я каждый раз отказывалась. В последний раз мой отказ звучал приблизительно так: «Если к восьми освобожусь, обязательно загляну». После этого он оставил свой адрес на моем рабочем столе, но я так и не зашла, позже сославшись на крупные проблемы у подруги, которой требовалась моя помощь. Я даже не помню, зачем сунула бумажку с адресом в сумку, ведь я точно не собиралась заходить на чай. Интуиция, наверное…

Ну, в общем, именно так я знала, куда мне надо идти. Но Харриса, похоже, дома не было, хотя я до последнего не оставляла попытки достучаться/дозвониться, не знаю только зачем. И только я было собралась уйти, самую малость расстроенная, как на лестнице послышались шаги.

— Джинни?! — очевидно было, что Харрис удивлен. Передо мной стоял мужчина лет тридцати пяти — точного возраста я не знала — выглядевший для своих лет очень даже хорошо. Все-таки, работа аврора, хотя на посту начальника в заданиях он теперь задействовался редко, давала о себе знать. Точнее, об этой работе давала знать прекрасная физическая форма — да, так правильнее. Наверное, его можно было бы назвать привлекательным. И даже, насколько я знаю, таковым его и считали, потому что как минимум раза три я заставала сплетниц всея Министерства — Орлу Квирк и Падму Патил — за обсуждением «мистера Харриса». Только я одаривала их выразительным взглядом — они сразу затихали. Конечно, дело было не в предмете их обсуждения, а в самом обсуждении. На дух не переношу сплетни.

— Не быть мне богатой, узнали меня, — я чуть усмехнулась. — Ты все звал меня на чай? — в неформальной обстановке мы договорились обращаться на «ты» (они англичане, у них нет определений «ты» и «вы», у них универсальное «you»). Только выкиньте, пожалуйста, свои грязные мыслишки из головы. Наверное, Орла и Падма уже не раз обмывали нам косточки, полагая, что за доверительным общением между начальником и подчиненной скрывается если не роман, то его начало. Увольте. Даже если не учитывать между нами разницу приблизительно в десять лет, Руперт Харрис был совсем не в моем вкусе. И романы на работе — тоже не мое.

— Уж не знал, что чаевничать придется в единственный выходной день, — он достал из рукава палочку, взмахом открывая дверь и пропуская меня вперед. Я лишь фыркнула. Как галантно.

— А ты предлагаешь клевать носом над чашкой и вести беседы в полумертвом состоянии? Потому что именно так я себя чувствую после рабочего дня, — внимательно оглядываясь, я пыталась оценить обстановку в квартире. Вывод был не особо радужным — нормально. Ничего особенного: довольно новая, но невзрачная мебель, тускло-зеленые обои. Хотя, чего я ожидала от жилища холостяка? Уют в томе — дело женщины. — Женщина тебе нужна, Харрис, — озвучила я свою мысль. Он невесело усмехнулся, устраивая пакеты, с которыми пришел, на столе.

— Наверное, нужна, — он как-то странно на меня посмотрел, но я проигнорировала это, заинтересовавшись колдографиями, выставленными на полочке вряд. Маленький мальчик, делающий салютики из рыжих и желтых листьев; пожилая женщина, покачивающаяся в кресле-качалке и что-то вяжущая; все тот же мальчик с листьями, стоящий рядом с низким коренастым мужчиной, безумно похожим на Харриса.

— Это ты? — я указала на мальчика, и Руперт кивнул. Пожалуй, он был милым ребенком. Совсем немного подумав, я сделала вывод, что вяжущая женщина — его бабушка, а коренастый мужчина — отец. Подтверждать свои догадки я не посчитала нужным. Услышав звон, я обернулась — Харрис доставал стаканы и ставил чайник.

— Тебе какой? Черный, зеленый, есть с имбирем… — он задумчиво потер подбородок.

— Ты действительно думаешь, что я пришла чаи гонять? — скептически поинтересовалась я. Хотя… А зачем же я, собственно, пришла?

— А зачем? — вторя моим мыслям, спросил Харрис.

— Сообщить тебе, что если тебе будет угодно — можешь меня уволить, — нашлась я. Ну не говорить же, в самом деле, что сама не знаю, зачем пришла.

— Что ты опять натворила? — он подозрительно прищурился, сложив руки на груди.

— Отчет так и не готов, — я развела руками в стороны. — Но, конечно, если ты хочешь получить очередное творение искусства вместо официальной бумажки, то я…

— Нет уж. Не надо зря пергамент переводить! — он снял с плиты засвистевший чайник и стал разливать по чашкам чай.

— Мне черный! — спохватилась я.

— Я так и подумал, — я не видела его лица, но слышала в голосе усмешку.

Вскоре мы уже сидели за столом. Чай был очень горячим, чего я не любила, но, тем не менее, довольно вкусным. Наверное, «довольно» — здесь лишнее, но я просто избалованна изумительным маминым чаем.

— И на кого ты повесишь мой отчет?

— На твоего напарника, все-таки вы выполняли одну и ту же работу.

Я поморщилась при упоминании о МакКормаке. С этим типом, моим «напарником», мы не ладили. Мягко говоря. Ума не приложу, почему Харрис отказывается поменять его на Гарри. Каждый раз, когда я начинаю об этом разговор, то слышу один и тот же ответ: «МакКормак тебя раззадоривает, держит в тонусе. А это важно для нашей работы. С Поттером ты совсем расслабишься». Чушь.

— А почему ты сразу не доверил это ему?

— Хотел посмотреть, как ты будешь мучиться, — он хитро улыбнулся, и я подавила желание чем-нибудь его стукнуть. Тоже мне, шутник.

— Ты беспощаден, — я закатила глаза.

— Странно, мне все всегда говорили, что я очень хороший начальник.

— Тебе нагло врали в лицо!

Повисло молчание. Я вертела в руках свою чашку с остатками чая, не к месту вспомнив уроки с Треллони и её гадания по чайным листкам и кофейной гуще. Я ничего не видела, кроме обычных черных чаинок. Собственно, как и на её уроках. Я чувствовала на себе взгляд Руперта, но не поднимала головы. Что-то мне подсказывало, что я не хочу видеть, что это за взгляд. Потому что уже ловила его на себе… несколько раз. Что-то странное было в нем, совсем не дружеское. Но я отгоняла от себя эти мысли. Паранойя! Вот, что случается, когда переживаешь войну. Во всем ищешь подвох, даже в дружбе с начальником.

— Джинни… — я вздрогнула от неожиданности.

— Да? — с какой-то наигранной веселостью. Не знаю почему, но искренняя веселость куда-то испарилась, и я напряглась. Ну да, это тот самый взгляд.

— Ты очень красивая, — я не могла понять его тон. Мне показалось, что я слышала в нем какие-то нотки обожания, но гнала от себя мысль об этом. Бред.

— И почему все вокруг так считают, кроме меня самой? Ты только посмотри на этот нос! — я шутливо вздернула пальцем кончик своего и так немного курносого носа. Мне казалось, что если я сейчас переведу этот разговор в шутку, он не будет продолжать разговор. Но я, видимо, ошиблась.

— И нос красивый. Ты вся… — он накрыл мою лежащую на столе руку своей. Я попыталась убрать её, но он только сильнее сжал мои пальцы. — Прошу тебя…

— Руперт! Ты чего? — я смотрела на него даже не моргая. В моей голове металось слишком много мыслей, чтобы они могли сложиться во что-то связное и понятное. Полнейший хаос. Я снова попыталась выдернуть руку — безрезультатно, его хватка только усилилась.

— Я все ждал, что ты придешь… И тогда, когда адрес оставил… А ты не пришла. Почему ты не пришла, Джинни? — он наклонился ко мне через стол, пристально заглядывая прямо в глаза. Мне вдруг показалось, что в его глазах я вижу… безумие? Какое-то помешательство?

— Отпусти, Харрис, — я попыталась сделать так, что бы мой голос прозвучал холодно. Обычно мне удавался такой тон — немного угрожающий. Почти все, кого я знала, всегда делали то, что я прошу, если я его задействовала. Гермиона даже как-то сказала, что я в такие моменты как будто вейловские чары задействую. Но на него это не подействовали.

— Джинни! — отпустив мою руку, он как-то в мгновение ока оказался совсем рядом, на этот раз вцепившись мне в плечи. — Как ты не понимаешь, Джинни?! Я с ума по тебе схожу, а ты… Как ты можешь меня отталкивать?..

Не смотря на то, что он говорил с отчаянием и нежностью в голосе, мне совсем не было его жаль. А на что он, собственно, рассчитывал? Что я кинусь в его объятия? Ну уж нет, о таких приступах обожания надо предупреждать заранее!

— Руперт, пусти меня! — наконец, мне удалось вырваться из его рук. Поправляя задернувшуюся и оголяющую живот футболку, я пыталась выровнять дыхание. К моему удивлению, Харрис не предпринял новых попыток удержать меня, только молча на меня смотрел. Но взгляд его не поменялся, от чего мне стало страшно. — Мне лучше уйти, — твердым, бесцветным голосом сказала я, мысленно аплодируя тому, что у меня это получилось. И поспешила выйти, оставляя Харриса по-прежнему стоять столбом посреди своей серой и невзрачной кухни.

Когда я стремительно выбежала на улицу, небо раскроила вспышка молнии, а через несколько секунд раздался гром. До этого я даже не заметила, что небо заволокли тяжелые свинцовые тучи, предвещающие знаменательный ливень. И вот как раз сейчас на мою щеку упала капля. За ней еще одна, и еще. Асфальт вокруг стал стремительно темнеть, и, не желая промокнуть насквозь, я крутнулась на месте, аппарируя. Круговорот, тошнота. Никогда не любила аппарацию. Когда все прекратилось и я открыла глаза, то обнаружила, что стою перед дверью. Собственно, странным было то, что дверь была не в мою квартиру, а в квартиру Гермионы. Я была благодарная своему подсознанию, которое подкинуло мне адрес подруги, потому что сейчас мне было просто необходимо с кем-то поговорить. Не прошло и трех секунд после того, как я отрывисто постучала, когда мне открыли. В одном халате и босая Гермиона стояла на холодном полу.

— Простудишься, — буркнула я, кивая на её ноги. Не знаю почему, но у неё дома всегда был холодный пол, даже в самый разгар летней жары. Так действительно простыть не долго.

— Я закаленная, — просто ответила она, впуская меня в дом. — Что-то случилось? Я ждала тебя завтра.

— Харрис случился.

— То есть? — Гермиона непонимающе заморгала, следуя за мной в гостиную к моему излюбленному мягкому дивану кофейного цвета. Буквально упав на подушки, которыми он был закидан, я прикрыла глаза.

— Он сошел с ума, — совершенно спокойно, чего от себя не ожидала, сказала я.

— Глава аврората сошел с ума? Магическую Британию потрясет эта новость, — Гермиона подумала, что я шучу. Ну уж нет. Таким не шутят.

— Я серьезно, Гермиона! — открыв глаза, я гневно посмотрела на подругу. Как можно было подумать, что я шучу такими вещами? Хотя… Пожалуй, я могла бы.

— Серьезно? — непонимающе спросила Гермиона. Как я могла забыть, что она не владеет легилименцией и не понимает, о чем я толкую.

— Абсолютно. Он помешался. На мне.