С тобой и без тебя (гет)

Вот уже две недели я жила как во сне. Каждый день мы с Эндрю проходили по несколько километров пешком, наслаждаясь городом, и друг другом. Казалось, что все мои тайные мечты сбывались. В Эндрю я нашла то, что так долго искала: искренность, нежность, понимание, заботу. Он был моей второй половинкой.

Я ничего не стала рассказывать ему о волшебном мире, да и ни к чему это было, у меня теперь был свой мир. Мир, который создал Эндрю за несколько дней нашего знакомства.

У нас все было просто: мы вместе и нам хорошо. Мы не говорили о прошлом, оно прошло, его никак не исправить, не изменить. О будущем тоже молчали, оно слишком зыбко для нас обоих. Зато у нас было настоящее, которое можно сделать любым.

Помню тот вечер, когда мы седели на берегу Сены. Моя голова покоилась на коленях Эндрю, а он нежно перебирал пряди моих волос.

— Надеюсь, ты не собираешься убегать? Знай, Гермиона, я тебя не отпущу, так и буду возле тебя круглосуточно.

— Круглосуточно? Я не против! Только ведь нам обоим нужно работать, а совмещать и то и другое вряд ли удастся.

— Ну, физическое присутствие — это полдела, намного важнее привязанность сердца.

Казалось, в эту минуту выпусти Эндрю меня из своих объятий, я улечу, столько нежности и чувств было в его словах.

— Я счастлива, что ты рядом.

— И я. Счастлив с тобой.

Я крепко обнимаю Эндрю, хочу сказать ему, что с каждым днем сильнее погружаюсь в него. А я ведь думала, что никогда не смогу так полюбить, что мое сердце, так израненное потерями и болью, не излечится, но судьба подарила мне счастье. Вот оно — огромное и безграничное счастье, слышать рядом биение сердца любимого человека.

Нет, не буду ничего говорить, лучше поцелую.

* * *

Мне очень спокойно с Эндрю. Я уже давно перебралась в его небольшой коттедж, неподалеку от отеля. Надоело ходить туда-сюда. Когда Эндрю задерживается после велосипедной прогулки, или уходит рано утром за горячими булочками, а я проснувшись не нахожу его рядом, во мне поднимается страх, вдруг это все сон, лишь мираж и ничего больше. Но он возвращается, и я вновь чувствую себя защищенной и счастливой.

Обожаю сидеть вечером на крытой веранде. Рядом, на плетеном столике чашка недопитого латте, я знаю, что Эндрю должен вот-вот вернуться и прислушиваюсь к каждому шороху. Вот он подходит из-за спины, еле слышно. Его горячие ладони опускаются ко мне на плечи, даря приятную тяжесть. Обожаю это ощущение. Он целует меня в макушку и садится рядом. Мы долго сидим так, взявшись за руки, чувствую, как Эндрю пристально разглядывает меня. Сама же я не могу оторвать взгляда от горизонта и вынырнуть из омута мыслей и воспоминаний. Однажды он спросил меня, о чем я так часто думаю. Я отшутилась тогда, придумав глупую отговорку. На самом деле я думаю о многом. Как два таких похожих внешне человека как Драко и Эндрю могут быть такими разными внутри. Почему судьба послала мне мужчину так похожего именно на Малфоя? Это наверно такая шутка, но в первые дни мне было не до смеха. Я не могла отделаться от ощущения розыгрыша. Ждала подвоха и надменных слов: «Ну что, Грейнджер, попалась, а еще самой умной ученицей была!»

А потом все сомнения испарились, Эндрю их просто уничтожил своей добротой и искренностью, которых никогда не было у Малфоя. Ну, по крайне мере, я не замечала.

Сейчас мне хорошо, и вот именно когда мне хорошо, я задумываюсь, почему не смогла обрести эту легкость раньше, до того как повстречала Эндрю. Неужели я должна была так много потерять, пережить, похоронить, прежде чем ощутить это спокойствие? Наверное, так всегда — ты пытаешься, хочешь все исправить, и в момент полного отчаяния к тебе приходит спасение.

Тихий умиротворяющий вечер, и такое ощущение, будто весь Мир смотрит на нас с любовью. Оно такое прекрасное, наше лето.

* * *

На днях я познакомилась с нашей соседкой, ее зовут Софи. Милая и умная не по годам девушка. Мы часто гуляем с ней по парку, разговариваем о жизни, пока Эндрю черпает вдохновенье для новой книги. Я не сказала, он писатель. Эндрю говорил, что пишет в основном для себя, ну и теперь еще для меня, а на мнение других ему абсолютно плевать. Он написал несколько книг, но ни одной не издали.

— Вы пишете не о том, что необходимо читателю, — передразнивал он издателей из агентств.

В нашу первую прогулку с Софи я много говорила об Эндрю, как он изменил меня, излечил мое сердце и душу, вернул радость жизни. Софи смеялась.

— Ты просто любишь его, и это предает тебе сил. Любовь всегда была лучшим лекарством от всех бед, особенно для нас, женщин, — помолчав немного, Софи продолжила. — Знаешь, я долго воевала. Как и ты: сама с собой, с окружающим миром. А потом, в один прекрасный день перестала. Перестала разочаровываться, жалеть, ждать чего-то. Я просто начала жить. Нужно в первую очередь начать с себя, а уже потом анализировать мир и людей вокруг. И знаешь, у меня получилось, не сразу конечно, но получилось. Все наши утраты и переживания скрыты в нас самих, поняв себя, я поняла других, и на многое посмотрела под другим углом.

От ее слов вдруг захотелось плакать. Нет, не от жалости, Софи была сильной. Просто… в какой-то момент я увидела в ней себя. Те же сомнения, та же боль. Хватило бы у меня сил справиться со всем этим, не будь Эндрю в моей жизни? Слава Мерлину, что он рядом.

Я знакома с Софи всего несколько дней, но смотря на нее, вижу в ней своего Ангела-Хранителя. С ней мне уютно, как когда-то в доме родителей. Софи всегда говорит нужное, актуальное для нее в данный момент, а часто и для меня тоже. Она рассказывает мне о своем, я — о своем, но многое получается похожим. Через друг друга мы осознаем что-то новое и учимся ценить то, что имеем.

* * *

— Я пригласила Софи на ужин. Ты не против? — спросила я у Эндрю, когда мы с ним готовили очередной пирог из книги рецептов, что он нашел в коттедже.

— Конечно, нет. Будет повод приготовить то блюдо из индейки.

Рецепт этого, как он выразился, блюда, был на последней странице книги. Листок был настолько пропитан жиром, что некоторые слова невозможно было прочесть. Конечно, простое заклинание «эскуро» облегчило бы задачу. Мне очень хотелось рассказать Эндрю о волшебном мире и о моей прежней жизни, но я ничего не могла с собой поделать. Обретя, наконец, счастье, я не хотела его потерять.

В итоге, общими усилиями и ценой нескольких десятков страниц блокнота, куда мы пытались переписать рецепт, мы разгадали все ингредиенты и пришли к выводу, что должно получиться очень вкусно.

Оставшийся день мы с Эндрю провели в парке, разместившись на одной из лужаек. Расстелив мягкий плед мы устроились поудобней: Эндрю лежал на спине, а я, положив голову ему на грудь и направив свой взгляд в небо, легла рядом.

— Ты стала мне настолько близкой, Гермиона, — произносит Эндрю, когда я, убаюканная его негромким мурлыканьем, уже проваливалась в сон.

— Знаешь, когда я увидел тебя, у меня было ощущение… будто время остановилось. Ты казалась такой родной, хоть я тебя и не знал. Наверное, я сумасшедший?

— Вполне вероятно, — скрывая смущение, я попыталась сказать это с усмешкой.

— Я не шучу. Во-первых, я никогда не видел в своей жизни женщин с такими удивительно красивыми волосами. И губы. Такие нежные, матовые. Тебе говорили, что твои губы созданы для поцелуев?

— Да ладно, губы как губы. Вот волосы — это мое все, ты не представляешь, как меня дразнили из-за них в школе.

— Все они непроходимые глупцы, — Эндрю тихонько щелкнул меня по носу, а затем, взяв за руку, переплел свои пальцы с моими. — Я хочу, чтобы ты всегда была моя.

— Буду… Знаешь, в последнее время я стала бояться будущего. Когда рядом человек, которого ты так долго ждал, страхи не отпускают.

— Гермиона, что ты такое говоришь? К чему это? У нас еще все впереди.

— Да? — с сомненьем спросила я.

— Я люблю тебя.

— Когда я это слышу, мне ничего уже не страшно.

Вечер был очень теплый, и мы вынесли обеденный стол на веранду. Софи принесла бутылку розового вина, которая была распита еще до начала ужина. Мы сидели на мягких пуфах вокруг стола, ели индейку и пили зеленый ароматный чай. Говорили о Париже, о Лондоне, и о многом другом. Когда Эндрю вышел на кухню за фруктами, Софи спросила меня:

— Ты уже не боишься завтрашнего дня? У тебя теперь будет новая жизнь, где вас двое и придется принимать решения, которые касаются двоих.

Моя подруга явно читала мои мысли. Ведь после услышанного в парке я думала правильно ли поступаю с Эндрю, скрывая от него, что я волшебница. Если честно, мне хотелось ответить Софи, что я не хочу задавать себе вопросы, анализировать свои поступки. Мне просто хочется, хоть немного, почувствовать себя счастливой и свободной. Но на веранду вернулся Эндрю, избавив от необходимости отвечать Софи и принимать такое тяжелое для меня решение.

Разошлись мы, когда уже стемнело. Глаза слипались, и сил оставалось ровно столько, чтобы добраться до кровати. Перед сном я размечталась: вот бы такое счастье надолго. Да конечно, есть еще и реальность, где я волшебница, а Эндрю магл. Но кто нам может запретить продлить это счастье. Для этого я была готова даже отдалиться от мира магии.

Видимо перед сном у меня обострилась интуиция, ведь утром меня разбудил не Эндрю, а истошный крик белой совы Гарри. Писал он о срочном и очень важном деле, требующем моего присутствия. Мистер Питерсон не смог меня найти и попросил об этом его. Боже, ну почему именно сейчас, когда я готова была отпустить прежнюю жизнь? Видимо очередная усмешка судьбы в мою сторону.

Гарри всегда помогал мне, поддерживал в трудный период моей жизни. Отказав, я бы поступила подло. Когда Эндрю вернулся с ароматными круассанами, я уже паковала чемодан.

— Ты только не переживай, — успокаивал он меня. — Заканчивай все дела и возвращайся сюда, ко мне.

— Обещаю, я быстро.

Позвонив в аэропорт и узнав о наличии билетов на ближайший рейс, я забежала к Софи, предупредив об отъезде и оставив свой номер телефона для связи. Ну что ж, если я решила, нужно понемногу привыкать к жизни без магии.

— Звони, не забывай свою французскую подружку, — обняв меня, пробормотала девушка.

— Ну что ты, я обязательно позвоню. И вообще, я скоро вернусь. Пока.

Эндрю я попросила не провожать меня, никогда не любила долгих проводов. На мой взгляд, это только продлевает тоску. Так и расстались с ним на пороге коттеджа. С твердой уверенностью, что вернусь максимум через пару недель, я села в такси до аэропорта.