С тобой и без тебя (гет)

Любовь вначале — ласкова всегда

В воспоминаньях — ласкова всегда,

А любишь — боль! И с жадностью друг друга

Терзаем мы и мучаем всегда.

О. Хайям

Париж. Этот город овладел моим сердцем еще в детстве, когда родители возили меня туда во время летних каникул. Узкие извилистые улочки, великолепные рестораны, кафе под открытым небом и доброжелательные люди, искренне улыбающиеся тебе — все это город моей мечты.

И конечно, как только я услышала от своего непосредственного начальника, мистера Альберта Питерсона — «Мисс Грейнджер, вы можете идти в отпуск», то не раздумывая купила себе билет на самолет до Парижа. Да, я решила полететь на обычном магловском самолете. Мне нужно было отвлечься от волшебного мира, побыть вдалеке от заклинаний, палочек, зелий. Магловский отдых был лучшим решением этой проблемы.

После победы над Волан-де-Мортом прошло четыре года. Волшебному миру наконец-то ничего не угрожало, и мы могли насладиться спокойной и беззаботной жизнью. Но вот что смешно, жить без войны оказалось не так просто. Мы забыли, каково это: веселиться, мечтать, любить, не оглядываясь по сторонам и не хватаясь при каждом шорохе за волшебную палочку. Пришлось учиться жить по-новому.

Справлялась я плохо. Если бы не Гарри, Джинни и Рон, вообще не знаю, чтобы со мной было. Я пыталась: устроилась на работу в Министерство магии, купила небольшую квартиру, поступила в Магический университет на факультет юриспруденции и магического правопорядка. Но меня ничего не радовало. Работа — сплошная рутина, квартира — холодное и не уютное помещение. Лишь учеба давала мне сил и была по душе. Вот только она быстро закончилась. Вследствие такой любви к науке, я освоила пятилетнюю программу за два с половиной года и благополучно получила диплом.

Помню, отметили мы тогда это с размахом. Гарри и Рон заказали столик в ресторанчике недалеко от Министерства. Мои коллеги и друзья весь вечер поздравляли меня и восхваляли мои таланты. Добралась до дома я уже за полночь. Рон трансгрессировал прямо на порог моей квартиры, открыл взмахом палочки дверь и заботливо проводил до дивана в гостиной. Я видела, что он спешит уйти, у ресторана его ждала невеста — Лаванда Браун.

— Рон, спасибо, что проводил, можешь идти, — произнесла я, коснувшись его руки.

Наши отношения были странными. После нашего романа, длившегося несколько месяцев, общаться как раньше уже не получалось, но и дальше эти отношения не могли продолжаться. Сердце давало понять — это не любовь, а пользоваться чувствами Рона не позволяла совесть. И я приняла решение остаться одной. В такие моменты как этот мне становилось очень неловко, и Рональду, видимо, тоже, он нервно переступал с ноги на ногу.

— Да ладно, мне ведь не сложно. А ты давай в постель и выпей на ночь зелье, чтобы голова утром не болела, — последние его слова уже утонули в звуке от хлопка трансгрессии.

Как только Рональд исчез, я без сил опустилась на пол и заплакала во весь голос. Сил изображать радость уже не было. Почему все так? Ведь я должна быть довольной и счастливой, но в душе одно сплошное унынье. Почему у меня не получается жить нормальной жизнью, что еще мне сделать? Я призвала бутылку дорогого итальянского вина, подаренную мне на день рождение Джорджем. Последнее, что я помнила это кружащийся потолок и недопитый стакан, падающий из моих рук.

После этого вечера была недельная депрессия. Разговоры по вечерам через камин с Джинни, лишь ее я посвящала в свои душевные проблемы. Тогда она сказала, что мне нужно отвлечься, поменять обстановку, отдохнуть душой, так сказать. Я отнекивалась, говорила, что много работы, что в квартире нужно сделать ремонт, а самой было страшно. Как можно отдохнуть душой, если я даже не знаю, сохранилась ли она у меня вообще?

И вот, спустя год, сидя в самолете, на высоте десяти тысяч километров над землей, я подумала, что у меня, наконец, получается, ведь лететь в отпуск в любимый город, это как раз для нормальной жизни.

Франция встретила меня ласковым утренним солнцем. Гарри позаботился обо мне и забронировал отель на окраине Парижа. Поэтому я без промедления взяла такси и отправилась туда.

* * *

Вид из окна моего номера был сказочным. Небольшой парк с дорожками, выложенными булыжным камнем укрывал в своей тени немногочисленных прохожих. На резной скамейке сидела пожилая пара, а в нескольких метрах от них резвился белокурый мальчонка лет шести. Я прислонилась лбом к холодному стеклу. Может мне повезет? И через много лет, я тоже буду сидеть в парке, сжимая морщинистую руку любимого человека, а рядом будут играть наши внуки.

«Размечталась, у тебя даже любимого нет», — подсказывал внутренний голос. Я отошла от окна и принялась распаковывать чемодан.

Когда все вещи были разложены по своим местам, а чемодан убран на верхнюю полку шкафа, я решила осмотреть владенья, и отправилась на прогулку в парк. Присев на лавочку возле раскидистого дуба, я открыла книгу, это был роман Стендаля «Красное и черное», который давно значился в моем списке с пометкой «к прочтению в ближайшее время».

Не знаю, сколько времени прошло, но от чтения меня отвлек громкий вскрик. Я подняла глаза. Девушка лет восемнадцати стояла на дорожке и растирала ушибленное колено. Видимо велосипедист отвлекся и случайно наехал на нее. В данный момент он со смущенным видом извинялся, пытаясь как-то оправдаться. Парень был высоким и статным. Светлые волосы, немного прикрывавшие его уши, трепал ветер, и мне бы он показался даже привлекательным, если не одно обстоятельство… Стоило ему повернуть голову в мою сторону, я тут же узнала в нем кошмар моих школьных лет. Это был не кто иной, как Драко Малфой.

Сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать. Встретить Малфоя в Париже, возле магловского отеля, да еще и на велосипеде, неожиданно, не находите? Последний раз я видела его пару лет назад в Министерстве. Он работал аналитиком в соседнем со мной отделе. И хотя на судебных заседаниях Гарри выступал в защиту Драко и Нарциссы, устроиться на эту должность ему все равно стоило больших трудов. Многие продолжали в нем видеть Пожирателя смерти. Мы часто пересекались с ним по работе и даже стали нормально общаться, без упреков и оскорблений. В общем, все мы учились жить заново, в том числе и Малфой. Все было хорошо, но однажды он просто не вышел на работу. Драко исчез, ничего не объяснив. Никто так и не смог понять, что тогда произошло.

Задумавшись, я не заметила, как Малфой подошел ко мне, велосипед он вез рядом, и что–то рассматривал на земле у моих ног.

— Вы уронили, мисс, — его рука протягивала мне Стендаля. Я поднимаю глаза и вижу искреннюю улыбку. Язык прилип к небу и пересохшими губами я вместо спасибо произношу:

— Малфой? Что ты здесь делаешь?

Юноша непонимающе посмотрел на меня:

— Извините, но моя фамилия Томпсон, вы видимо обознались.

В моей голове проносилась одна безумная мысль за другой. Что он такое говорит, не могла я ошибиться. То же лицо, те же серые глаза, та же родинка на левой скуле. В тот момент я и сама поразилась, как хорошо помню черты Малфоя.

— Я поняла, ты издеваешься? — а что я могла еще сказать. Бред, да и только, какой Томпсон.

— Не понимаю о чем вы. Меня зовут Эндрю Томпсон. Я живу здесь недалеко, и каждое утро катаюсь в этом парке. И я отнюдь не собирался издеваться над вами, мисс.

А я все смотрела на него, и смотрела, и не могла понять как такое может быть. Конечно, мне попадались статьи в журналах про двойников живущих в разных городах, но я считала это вымыслом, до сегодняшнего дня по крайне мере.

— Извините, я действительно приняла вас за моего знакомого, вы очень на него похожи, — проговорила я, и поднялась чтобы уйти от этого удивительного незнакомца.

— Ничего страшного, — парень приставил свой велосипед к лавочке и подошел ближе. — Я не обижусь, если вы назовете мне свое имя.

Только этого мне не хватало, заново знакомиться с Малфоем. Но ведь это не он, так почему бы и нет:

— Гермиона Грейнджер.

Эндрю подхватил мою руку и поднес к своим губам.

— Очень приятно, вы видимо из Англии, у вас типично Лондонский акцент.

— Да, я из Лондона, приехала в отпуск, — чуть смущенно ответила я. — Вы с такой уверенностью говорите про акцент, бывали там?

Солнце светило прямо в глаза молодому человеку, он щурился и от его глаз в разные стороны разбегались озорные морщинки — лучики. Это было так мило, что заставило меня улыбнуться.

— Да, я жил там какое-то время, — в его голосе послышались печальные нотки. Но потом решил переехать в Париж. Я влюбился в этот город сразу же и не жалею о том, что остался здесь.

— Париж действительно прекрасен, он очаровывает, — я не могла с ним не согласиться.

Еще примерно полчаса мы просидели вдвоем на скамейке под тенью дуба и разговаривали обо всем подряд. Я слушала Эндрю и думала, как же он не похож на своего двойника. В отличие от Малфоя он был очень эмоциональным и искренним, все его чувства отражались на лице. Глаза заставляли смотреть в них, не отрываясь. Он много жестикулировал, рассказывая мне про Париж, а я ловила каждое его слово. Когда солнце уже начало садиться Эндрю проводил меня до дверей отеля.

— Я очень рад нашей случайной встрече, мисс Грейнджер, — его голова склонилась в благодарном поклоне.

Я чувствовала, как заливалась краской от смущения, но все же собралась с духом и ответила: — Это взаимно, мистер Томпсон.

— До свиданья, всего хорошего вам, — отвесив очередной поклон, Эндрю сделал несколько шагов назад.

— До свидания, спасибо за чудесный рассказ, — с долей сожаления произнесла я. Почему-то мне совсем не хотелось уходить, и Эндрю как я поняла тоже.

— Думаю, мы с еще можем увидеться, и вы мне расскажите про Лондон, — молодой человек явно подбирал слова, видимо, стараясь не напугать меня. Но я только этого и ждала.

— Конечно, мы можем встретиться, я буду рада! — фраза прозвучала так радостно, что Эндрю не сдержал улыбки.

— Тогда, до встречи, — и помахав мне на прощанье рукой, молодой человек умчался на велосипеде, поднимая ветром с земли упавшие листья.

Вот уже две недели я жила как во сне. Каждый день мы с Эндрю проходили по несколько километров пешком, наслаждаясь городом, и друг другом. Казалось, что все мои тайные мечты сбывались. В Эндрю я нашла то, что так долго искала: искренность, нежность, понимание, заботу. Он был моей второй половинкой.

Я ничего не стала рассказывать ему о волшебном мире, да и ни к чему это было, у меня теперь был свой мир. Мир, который создал Эндрю за несколько дней нашего знакомства.

У нас все было просто: мы вместе и нам хорошо. Мы не говорили о прошлом, оно прошло, его никак не исправить, не изменить. О будущем тоже молчали, оно слишком зыбко для нас обоих. Зато у нас было настоящее, которое можно сделать любым.

Помню тот вечер, когда мы седели на берегу Сены. Моя голова покоилась на коленях Эндрю, а он нежно перебирал пряди моих волос.

— Надеюсь, ты не собираешься убегать? Знай, Гермиона, я тебя не отпущу, так и буду возле тебя круглосуточно.

— Круглосуточно? Я не против! Только ведь нам обоим нужно работать, а совмещать и то и другое вряд ли удастся.

— Ну, физическое присутствие — это полдела, намного важнее привязанность сердца.

Казалось, в эту минуту выпусти Эндрю меня из своих объятий, я улечу, столько нежности и чувств было в его словах.

— Я счастлива, что ты рядом.

— И я. Счастлив с тобой.

Я крепко обнимаю Эндрю, хочу сказать ему, что с каждым днем сильнее погружаюсь в него. А я ведь думала, что никогда не смогу так полюбить, что мое сердце, так израненное потерями и болью, не излечится, но судьба подарила мне счастье. Вот оно — огромное и безграничное счастье, слышать рядом биение сердца любимого человека.

Нет, не буду ничего говорить, лучше поцелую.

* * *

Мне очень спокойно с Эндрю. Я уже давно перебралась в его небольшой коттедж, неподалеку от отеля. Надоело ходить туда-сюда. Когда Эндрю задерживается после велосипедной прогулки, или уходит рано утром за горячими булочками, а я проснувшись не нахожу его рядом, во мне поднимается страх, вдруг это все сон, лишь мираж и ничего больше. Но он возвращается, и я вновь чувствую себя защищенной и счастливой.

Обожаю сидеть вечером на крытой веранде. Рядом, на плетеном столике чашка недопитого латте, я знаю, что Эндрю должен вот-вот вернуться и прислушиваюсь к каждому шороху. Вот он подходит из-за спины, еле слышно. Его горячие ладони опускаются ко мне на плечи, даря приятную тяжесть. Обожаю это ощущение. Он целует меня в макушку и садится рядом. Мы долго сидим так, взявшись за руки, чувствую, как Эндрю пристально разглядывает меня. Сама же я не могу оторвать взгляда от горизонта и вынырнуть из омута мыслей и воспоминаний. Однажды он спросил меня, о чем я так часто думаю. Я отшутилась тогда, придумав глупую отговорку. На самом деле я думаю о многом. Как два таких похожих внешне человека как Драко и Эндрю могут быть такими разными внутри. Почему судьба послала мне мужчину так похожего именно на Малфоя? Это наверно такая шутка, но в первые дни мне было не до смеха. Я не могла отделаться от ощущения розыгрыша. Ждала подвоха и надменных слов: «Ну что, Грейнджер, попалась, а еще самой умной ученицей была!»

А потом все сомнения испарились, Эндрю их просто уничтожил своей добротой и искренностью, которых никогда не было у Малфоя. Ну, по крайне мере, я не замечала.

Сейчас мне хорошо, и вот именно когда мне хорошо, я задумываюсь, почему не смогла обрести эту легкость раньше, до того как повстречала Эндрю. Неужели я должна была так много потерять, пережить, похоронить, прежде чем ощутить это спокойствие? Наверное, так всегда — ты пытаешься, хочешь все исправить, и в момент полного отчаяния к тебе приходит спасение.

Тихий умиротворяющий вечер, и такое ощущение, будто весь Мир смотрит на нас с любовью. Оно такое прекрасное, наше лето.

* * *

На днях я познакомилась с нашей соседкой, ее зовут Софи. Милая и умная не по годам девушка. Мы часто гуляем с ней по парку, разговариваем о жизни, пока Эндрю черпает вдохновенье для новой книги. Я не сказала, он писатель. Эндрю говорил, что пишет в основном для себя, ну и теперь еще для меня, а на мнение других ему абсолютно плевать. Он написал несколько книг, но ни одной не издали.

— Вы пишете не о том, что необходимо читателю, — передразнивал он издателей из агентств.

В нашу первую прогулку с Софи я много говорила об Эндрю, как он изменил меня, излечил мое сердце и душу, вернул радость жизни. Софи смеялась.

— Ты просто любишь его, и это предает тебе сил. Любовь всегда была лучшим лекарством от всех бед, особенно для нас, женщин, — помолчав немного, Софи продолжила. — Знаешь, я долго воевала. Как и ты: сама с собой, с окружающим миром. А потом, в один прекрасный день перестала. Перестала разочаровываться, жалеть, ждать чего-то. Я просто начала жить. Нужно в первую очередь начать с себя, а уже потом анализировать мир и людей вокруг. И знаешь, у меня получилось, не сразу конечно, но получилось. Все наши утраты и переживания скрыты в нас самих, поняв себя, я поняла других, и на многое посмотрела под другим углом.

От ее слов вдруг захотелось плакать. Нет, не от жалости, Софи была сильной. Просто… в какой-то момент я увидела в ней себя. Те же сомнения, та же боль. Хватило бы у меня сил справиться со всем этим, не будь Эндрю в моей жизни? Слава Мерлину, что он рядом.

Я знакома с Софи всего несколько дней, но смотря на нее, вижу в ней своего Ангела-Хранителя. С ней мне уютно, как когда-то в доме родителей. Софи всегда говорит нужное, актуальное для нее в данный момент, а часто и для меня тоже. Она рассказывает мне о своем, я — о своем, но многое получается похожим. Через друг друга мы осознаем что-то новое и учимся ценить то, что имеем.

* * *

— Я пригласила Софи на ужин. Ты не против? — спросила я у Эндрю, когда мы с ним готовили очередной пирог из книги рецептов, что он нашел в коттедже.

— Конечно, нет. Будет повод приготовить то блюдо из индейки.

Рецепт этого, как он выразился, блюда, был на последней странице книги. Листок был настолько пропитан жиром, что некоторые слова невозможно было прочесть. Конечно, простое заклинание «эскуро» облегчило бы задачу. Мне очень хотелось рассказать Эндрю о волшебном мире и о моей прежней жизни, но я ничего не могла с собой поделать. Обретя, наконец, счастье, я не хотела его потерять.

В итоге, общими усилиями и ценой нескольких десятков страниц блокнота, куда мы пытались переписать рецепт, мы разгадали все ингредиенты и пришли к выводу, что должно получиться очень вкусно.

Оставшийся день мы с Эндрю провели в парке, разместившись на одной из лужаек. Расстелив мягкий плед мы устроились поудобней: Эндрю лежал на спине, а я, положив голову ему на грудь и направив свой взгляд в небо, легла рядом.

— Ты стала мне настолько близкой, Гермиона, — произносит Эндрю, когда я, убаюканная его негромким мурлыканьем, уже проваливалась в сон.

— Знаешь, когда я увидел тебя, у меня было ощущение… будто время остановилось. Ты казалась такой родной, хоть я тебя и не знал. Наверное, я сумасшедший?

— Вполне вероятно, — скрывая смущение, я попыталась сказать это с усмешкой.

— Я не шучу. Во-первых, я никогда не видел в своей жизни женщин с такими удивительно красивыми волосами. И губы. Такие нежные, матовые. Тебе говорили, что твои губы созданы для поцелуев?

— Да ладно, губы как губы. Вот волосы — это мое все, ты не представляешь, как меня дразнили из-за них в школе.

— Все они непроходимые глупцы, — Эндрю тихонько щелкнул меня по носу, а затем, взяв за руку, переплел свои пальцы с моими. — Я хочу, чтобы ты всегда была моя.

— Буду… Знаешь, в последнее время я стала бояться будущего. Когда рядом человек, которого ты так долго ждал, страхи не отпускают.

— Гермиона, что ты такое говоришь? К чему это? У нас еще все впереди.

— Да? — с сомненьем спросила я.

— Я люблю тебя.

— Когда я это слышу, мне ничего уже не страшно.

Вечер был очень теплый, и мы вынесли обеденный стол на веранду. Софи принесла бутылку розового вина, которая была распита еще до начала ужина. Мы сидели на мягких пуфах вокруг стола, ели индейку и пили зеленый ароматный чай. Говорили о Париже, о Лондоне, и о многом другом. Когда Эндрю вышел на кухню за фруктами, Софи спросила меня:

— Ты уже не боишься завтрашнего дня? У тебя теперь будет новая жизнь, где вас двое и придется принимать решения, которые касаются двоих.

Моя подруга явно читала мои мысли. Ведь после услышанного в парке я думала правильно ли поступаю с Эндрю, скрывая от него, что я волшебница. Если честно, мне хотелось ответить Софи, что я не хочу задавать себе вопросы, анализировать свои поступки. Мне просто хочется, хоть немного, почувствовать себя счастливой и свободной. Но на веранду вернулся Эндрю, избавив от необходимости отвечать Софи и принимать такое тяжелое для меня решение.

Разошлись мы, когда уже стемнело. Глаза слипались, и сил оставалось ровно столько, чтобы добраться до кровати. Перед сном я размечталась: вот бы такое счастье надолго. Да конечно, есть еще и реальность, где я волшебница, а Эндрю магл. Но кто нам может запретить продлить это счастье. Для этого я была готова даже отдалиться от мира магии.

Видимо перед сном у меня обострилась интуиция, ведь утром меня разбудил не Эндрю, а истошный крик белой совы Гарри. Писал он о срочном и очень важном деле, требующем моего присутствия. Мистер Питерсон не смог меня найти и попросил об этом его. Боже, ну почему именно сейчас, когда я готова была отпустить прежнюю жизнь? Видимо очередная усмешка судьбы в мою сторону.

Гарри всегда помогал мне, поддерживал в трудный период моей жизни. Отказав, я бы поступила подло. Когда Эндрю вернулся с ароматными круассанами, я уже паковала чемодан.

— Ты только не переживай, — успокаивал он меня. — Заканчивай все дела и возвращайся сюда, ко мне.

— Обещаю, я быстро.

Позвонив в аэропорт и узнав о наличии билетов на ближайший рейс, я забежала к Софи, предупредив об отъезде и оставив свой номер телефона для связи. Ну что ж, если я решила, нужно понемногу привыкать к жизни без магии.

— Звони, не забывай свою французскую подружку, — обняв меня, пробормотала девушка.

— Ну что ты, я обязательно позвоню. И вообще, я скоро вернусь. Пока.

Эндрю я попросила не провожать меня, никогда не любила долгих проводов. На мой взгляд, это только продлевает тоску. Так и расстались с ним на пороге коттеджа. С твердой уверенностью, что вернусь максимум через пару недель, я села в такси до аэропорта.

Первые дни после приезда в Лондон тянулись бесконечно. Каждый вечер я звонила Эндрю, но связь была ужасной. На другом конце я слышала хрипы, непонятные сигналы, любимый голос постоянно срывался и пропадал. Несколько раз я пыталась узнать у оператора, что происходит, но не дозванивалась и до него. За несколько секунд разговора, я только и могла разобрать: «Все хорошо. Приезжай ко мне».

В субботу мне позвонила Софи, интересовалась как я после отдыха, не хандрю ли.

— Софи, я нормально, но вот с Эндрю очень плохая связь, его почти не слышно, — жаловалась я своей подруге. — Ты не видела его случайно, все ли у него хорошо?

В трубке повисла тишина.

— Софи, ты слышишь меня? Ты говорила с Эндрю?

— Как-то не довелось, но думаю, мы наверстаем упущенное, когда ты нас, наконец, познакомишь.

— Ну, хватит шутить, я же переживаю.

— Я не шучу.

— Ага, конечно. Говоришь, что не знакома с человеком, с которым неделю назад сидела на веранде и пила зеленый чай. Тем вечером, когда мы испекли индейку по найденному рецепту.

— Я помню тот вечер, вот только мы тогда вдвоем с тобой были. Мне кажется, Гермиона, что именно ты сейчас шутишь. Да, ты много рассказывала об этом Эндрю. О том, как ты счастлива с ним….

— Да-да, так все и было. Так и есть. Как же так, Софи, мы же встречались, ты видела его.

— Гермиона, по-моему, ты его просто выдумала. Придумала, чтобы исцелиться, начать верить в завтрашний день.

— Как ты можешь, ведь я доверяла тебе, делилась чувствами и переживаниями.

— Вот именно, ты делилась. Тебе это было нужно, а я слушала и старалась помочь.

— Это неудачная шутка, Софи, прости, — я бросила трубку.

Через несколько минут, отойдя от шока, я набираю тебе. На том конце не слышно ни гудков, ни родного голоса. Звоню оператору, противный голос сообщает мне, что такого номера не существует. Как не существует? Я же звонила! Я говорила с ним! И вот теперь будто ничего не было. Не может быть, не могу поверить. В отчаянии расхаживаю по комнате от одной стены к другой. Вспоминаю про книги Эндрю, аккуратно положенные им в мой чемодан перед отъездом. Бегу в спальню, сбивая по дороге журнальный столик и ударяясь коленкой, но ничего не чувствую. Мне нужно посмотреть, нужно удостовериться, что это было, что ОН был. Смотрю в книжном шкафу, там их нет, достаю чемодан — там тоже пусто. Перевернув комнату вверх дном, и раскидав все свои вещи, обессиленная падаю на кровать и закрываю глаза. В гудящей тишине квартиры раздается мой обреченный крик.

Несколько дней не хочу никого видеть. Закрыла камин, не отвечаю на совиную почту. Не могу забыть слова Софи: «Ты его выдумала». Не хочу в это верить, но это же Софи, она бы не солгала. Перед сном накачиваю себя зельями, чтобы не думать, чтобы не вспоминать. Чувствую, что схожу с ума. О Мерлин, я выдумала себе любовь, я выдумала человека. Что меня ждет дальше, клиника Мунго? Страх съедает меня изнутри, прежние кошмары возвращаются.

На третье утро моего затворничества меня разбудила Джинни. До сих пор не могу понять, как она пробралась через барьер. Видимо, когда очень чего-то хочешь, тебе все по плечу. Она присела на край кровати и обняла меня. Я, как маленькая девочка, рыдала на ее плече, рассказывая, что со мной произошло за последний месяц.

— Джинни, мне так хочется отключить сердце. Нажать кнопку и все. Жить и радоваться, а не заниматься самоедством.

— Подруга, в любви так всегда. Становишься уязвимой. Испытываешь страх потерять человека, для которого живешь.

— А мне Софи доказывает, что Эндрю не было, мол, я выдумала его.

— Да какая разница — был он или не был. Главное ты любила! Ты ожила с ним, поверила в завтрашний день.

— Я что же, теперь сумасшедшая?

— Ну что ты, глупенькая, — Джинни заботливо вытирает мое лицо от слез. — Тебе вообще очень повезло, что у тебя был твой Эндрю. Он многое дал тебе.

— Ведь его не было, да? По мне Мунго плачет?

— Вот что, послушай, я видела тебя, когда ты вернулась из Парижа. Твои глаза светились от счастья, ты излучала радость и какой-то солнечный свет. И мне кажется, что Эндрю справился со своей задачей, он вернул тебя к жизни. А где он, в Париже, или внутри тебя, не важно. Так что вставай, одевайся, и отговорок не принимается.

Джинни конечно подняла меня в тот день с кровати и даже прогуляться заставила, но тоска не проходила. Я позвонила Софи, извинилась. Она не стала обижаться, лишь сказала: — Не растрачивай то, что обрела, а я буду ждать от тебя хороших новостей, думаю, они появятся в ближайшее время.

* * *

Последние полгода живу, будто по инерции. Днем я жизнерадостная, энергичная, молодая волшебница, старающаяся успеть во всем и добиться многого, а ночью… Ночью мне снится Эндрю, его заботливые руки обнимают меня, а губы нежно шепчут всякие глупости. Я еще несколько раз пыталась дозвониться до него, все тщетно, я даже нашла способ отыскать его через магловскую полицию, но офицер сказал, что такого человека нет в базе данных Франции, и Англию он никогда не посещал.

Мне не хватает тебя, Эндрю!

В отчаянной попытке избавиться от этого я пью зелье сна без сновидений, но становится еще хуже. Ведь сны это все, что у меня осталось на память о коротком счастье.

Эндрю, я с тобой и без тебя одновременно. Странное чувство.

Джинни много времени проводит рядом со мной, от чего очень неловко, ведь она должна быть с Гарри, а приходится опекать съехавшую с катушек подругу.

— Ты не должна заставлять себя, Гермиона, — убеждает она меня. — Зачем забывать? Я думаю, случившееся с тобой не случайно, и ты должна это помнить. Просто ты сама еще не поняла, почему все так произошло, для чего. И как только ты поймешь это, все встанет на свои места. Жизнь всегда подбрасывает нам сюрпризы, и не всегда они приятные, но во всем нужно искать положительные стороны.

— Вот бы и мне такой оптимизм, — с грустью отвечаю я девушке.

— Ты забыла, что я выросла с Фредом и Джорджем.

— Спасибо тебе огромное, Джинни, не знаю, что бы я делала без тебя.

— Поверь мне, все будет хо-ро-шо.

Проснувшись рано утром, я открыла глаза, в комнате было очень светло. Сначала я подумала, что забыла выключить свет вчера вечером, но посмотрев в оконный проем, поняла, светло было не от лампы. За ночь все вокруг на улице покрылось тонким белоснежным покрывалом. Встав с кровати, я подошла к окну, за которым хоровод снежинок кружился в озорном танце. Снег повсюду: на скамейках, на крышах домов, на деревьях. Мне хочется туда, в этот не тронутый еще человеком мир. Я быстро одеваюсь, натягиваю пальто и выхожу на улицу. Морозный воздух приятно холодит кожу. Глубоко вдохнув, делаю первый шаг, потом второй, третий, оборачиваюсь, мои следы вот-вот запорошит снег, и они навсегда исчезнут. Может, мои сомнения и тревоги тоже исчезнут? Их так же запорошит первый снег, заставив проложить новый путь. Прогулявшись, я возвращаюсь домой. Улица уже оживилась, прохожие спешат на работу, а соседские мальчишки кучкой высыпали во двор и устроили настоящую снежную битву. Я уже и забыла, каково это, жить с окружающим миром в согласии.

Вечером, уютно устроившись в любимом кресле, читаю. Давно я этого не делала. На душе очень спокойно. Сегодня я решила отпустить тебя, к чему хвататься за призрак. Просто хочу сказать спасибо. За то, что ты был в моей жизни, за то, что помог спастись от самой себя. Завтрашний день без тебя уже не пугает, ведь тебя так много во мне. Ты внутри каждый день и каждую минуту. Я понимаю, тебя не вернуть. Все закончилось на ступеньках того коттеджа и я должна жить дальше. И я буду счастлива ради тебя. Обещаю.

Эпилог.

— Гермиона, почему опять Париж? — Джинни до последнего старается меня отговорить от путешествия. — Зачем себя мучить?

— Джинни, ну ты же сама говорила, что там я вернула себе радость жизни, так куда же еще мне ехать? К тому же, меня Софи давно уже зовет.

Гарри передает мне портал, в этот раз я решила использовать более традиционное для волшебников средство передвижения. А может, я просто не даю себе возможности передумать? Я и правда долго сомневалась, но неделю назад прочитав в одной газете статью, эпиграфом к которой были слова «Никогда не бойся вернуться туда, где в последний раз ты был счастлив», наконец решилась.

Портал перенес меня в маленький сквер около парка. Ком в груди после перемещения заставляет глубоко вдыхать воздух. Ужасное состояние, никогда не любила пользоваться порталом из-за этого. Мелкий дождик стекает капельками по моему лицу, принося небольшое облегчение. Выхожу на узкую тропинку, всего несколько шагов и я на месте. Осталось только завернуть за плетеную изгородь. Мне очень страшно. Страшно взглянуть и ничего не увидеть. Но, вопреки всем моим опасениям, домики аккуратной улицей, по-прежнему стоят вдоль парка. Без труда отыскиваю свой. Не удержалась. Подхожу к крыльцу, трогаю рукой ветхую поверхность перил. Вдруг за спиной слышен скрип двери. Да, сейчас, похоже, придется оправдываться. Повернув голову, забываю на миг обо всем. Передо мной он! Я всматриваюсь в родной силуэт… Мерлин, неужели опять?! Я больше не выдержу! Не надо!

— Грейнджер, мне конечно очень приятен твой изучающий взгляд, но будь добра, объясни, что ты здесь делаешь?

— Эндрю? — это все что я могла сказать на тот момент.

— Мы вроде года три не виделись, а ты уже забыла, как меня зовут?— этот тон я узнаю из тысячи.

— Малфой?

— Так-то лучше, а то я уже переживать начал.

Малфой подошел ближе и встал рядом со мной, подперев стену. Он пристально смотрел на меня, отчего по моей спине резво забегали мурашки. Как всегда безупречен, Драко был одет в светлые льняные брюки и чуть темнее цветом тонкую водолазку.

— Откуда ж ты свалилась, Грейнджер! — как и прежде растягивая слова, произносит он. И в них не было ни упрека, ни насмешки. Я в недоумении пожимаю плечами, хочу извиниться, но не успеваю.

— Хочешь составить мне компанию за завтраком? — Драко улыбается и делает приглашающий жест рукой, показывая в сторону террасы.

И его искренняя улыбка не позволила мне отказаться. Похоже, жизнь опять шутила надо мной.

~~~~

Конец.