Дело техники (гет)

В опрокинутом мире своих убеждений

Даже светлым умам так легко потеряться.

Не спеши. Мы успеем врагами расстаться.

Но сейчас мы друг другу нужны, без сомнений.

Уэстфилд, Шотландия

30 апреля, 04:33 a.m.

Первой мыслью, тяжело и лениво ворочавшейся под черепной коробкой, словно гигантский флоббер-червь, стало, что он снова вернулся в прошлое. Тогда, после нападения Нагини, Северус еще долго отлеживался в одном из своих тайных убежищ. Сейчас он испытывал почти те же самые ощущения: в голове трубило стадо слонов, перед глазами, словно круги на воде, расплывались ярко-зеленые, огненные и кроваво-красные пятна. Казалось, Снейп не может ни вздохнуть, ни шевельнуться, потому что, как только сделает это, сверкнет молния, испепелив его на месте, а слоны с удовольствием втопчут пепел в землю. И в довершение всего тошнило. Причем тошнота появлялась из-за самой этой мутной мысли в голове.

Но в отличие от прошлого, к нынешнему состоянию добавилось беспокойство. Не за себя — за кого-то другого, назойливого, раздражающего, словно пищащий комар, но зависимого. И страх — то самое чувство, которое он ненавидел в себе с самого детства. Стоило услышать от кого-то слово «трус», как на глаза сразу падала черная шторка и требовалось любой ценой доказать обратное.

Собрав в кулак всю имеющуюся в наличии волю, Снейп разлепил склеенные веки. Знакомая трещина на потолке и тускло отсвечивающее где-то в глубине комнаты зеркало говорили о том, что бывший хогвартский профессор Северус Снейп, связанный по рукам и ногам, самым непристойным образом валяется на полу прихожей собственного дома.

Несколько минут спустя, вспотев от напряжения, он сумел высвободить одну руку и, дотянувшись до волшебной палочки, призвать пузырек с восстанавливающим зельем. Проклятая зелень перед глазами отступила, и память постепенно восстановила все произошедшее: визит поттеровской подружки Грейнджер... ее претензии на арест скромной снейповой персоны... и появление за спиной этой... этой выскочки-недоаврора... темного угрожающего силуэта...

Чем же их так приложили? Петрификусом? Нет, после Петрификуса он никогда не валялся словно тряпка. Контузия никогда не длилась более двух-трех минут. Да, если уж Снейпа с его закалкой и прививкой Антикруцио от самого Волдеморта удалось вырубить на такое время, то как же досталось девчонке Грейнджер...

— Грейнджер!

Тишина. Неужели очухалась раньше и уже ушла? Нет, она непременно уволокла бы его с собой: как минимум, предъявить официальные претензии за Сектумсемпру. Грейнджер где-то здесь!

Отхлебнув еще пару глотков восстанавливающего, Северус уже при помощи магии окончательно освободился от пут и отправился на поиски Грейнджер. Искать долго не пришлось — она, скрючившись, лежала в гостиной около горящего камина.

* * *

Министерство, Оперативный отдел Аврората

30 апреля, 07:55 a.m.

Гермиона Грейнджер, будучи перфекционисткой, ревнительницей правил, но чувствуя при этом склонность к некоторому лицемерию, терпеть не могла слабаков, потакавших своим желаниям на людях. Поэтому на банкете в честь Победы она выпила лишь бокал шампанского — за тех, кто не дожил. В том числе и за обладателя Ордена Мерлина первой степени посмертно — Северуса Снейпа.

Последующие пять лет, злостно порицая самое себя, Гермиона напивалась до бессознательного состояния не реже двух раз в год. Сначала в мае, вне зависимости от даты, — за то, что стала одной из тех, кто сумел выжить в этой мясорубке и выбраться из всех передряг, оставшись относительно в своем уме. Потом — в сентябре: празднуя то ли собственный день рождения, то ли годовщину свадьбы родителей, так и оставшихся в Австралии.

В первый раз Гермионе удалось провернуть аферу с закупкой спиртного и его последующим уничтожением без лишних свидетелей. Однако на следующее утро руки тряслись настолько сильно, что девушка не смогла смешать простейшее Антипохмельное зелье, пропустила тренировку, за что и поплатилась: обеспокоенные Гарри с Роном вскрыли заблокированный камин и, испугавшись зеленоватого лица подруги, попытались отправить ее в Мунго, вынудив во всем сознаться. Обругав Грейнджер разными словами, самым мягким из которых было «идиотка», парни заставили ее пообещать, что она больше никогда не будет пить в одиночестве.

Традиция пару раз в год собираться в «Башке Борова» и потихоньку напиваться до нужной кондиции укрепилась с тех пор настолько прочно, что даже Джинни на пару с Молли Уизли не сумели наставить закадычную троицу на путь истинный.

Этим промозглым апрельским утром Гермионе казалось, будто вчера на дежурстве она изменила сложившимся правилам и в одиночку выпила пару бутылок Огневиски: в голове зияла огромная дыра, во рту ночевала парочка бездомных, нормально открывался только левый глаз, а главное, дико хотелось пить. При малейшем движении тупая боль превращалась в острую, уделяя особое внимание левой стороне груди, голове и правой руке.

«Можно подумать, меня всю ночь били, причем ногами», — мрачно подумала аврор Грейнджер, украдкой ощупывая голову. Как ни странно, никаких лишних отверстий там не появилось. Слегка этому удивившись, Гермиона строго приказала себе прекратить валять дурака и начать думать.

Ну, или хотя бы оба глаза открыть, для начала-то.

— Может быть, оба глаза откроете, аврор Грейнджер? — строго спросил начальник Аврората Питер Джефферсон, нависая над ее письменным столом.

Он выглядел ну очень грозно. Наверное, если бы Гермиона вчера (сегодня?) не испытала на себе прелести Круциатуса, она бы испугалась. А так — всего лишь встала и послушно разлепила пальцами веки заплывшего правого глаза.

— Есть, сэр, — буднично ответила Гермиона, даже не пытаясь улыбнуться: нижняя губа была прокушена до крови.

Шеф Джефферсон придирчиво изучил полученный результат, опустился в кресло и хмыкнул:

— Садитесь, Грейнджер.

Гермиона выдохнула про себя. Если начальник отбрасывал в сторону условности, называя подчиненных по фамилии, значит, увольнение, которым ей с пеной у рта угрожал Пирс, отменялось. Странно, но приятно.

— Грейнджер, — начал шеф Джефферсон, — вы способная девушка, одна из лучших учениц выпуска. Ваш проект «Альбус» мы реализовали. Я даже дал вам должность в Оперативном отделе Аврората, хотя для особы столь юной, да еще и магглорожденной, это было почти невозможно...

В принципе, дальше можно было не слушать. Джефферсону было около шестидесяти лет — не слишком серьезный возраст для волшебника. Однако, как и большинство магов, шеф Аврората был крайне консервативен. Молодой девушке, в его понимании, полагалось сидеть дома и рожать детей, всячески поддерживая мужа во всех его начинаниях. Разумеется, он не отрицал саму возможность того, что магглорожденная Гермиона Грейнджер, ровесница его младшей дочери, способна к работе в Оперативном отделе, нет! Просто он искренне верил, что в Аналитическом отделе (а в идеале — замужем за его руководителем) ей было бы лучше.

— Вы можете мне внятно объяснить, почему самовольно отправились на выезд, проигнорировав запрет начальства? Почему посмели покинуть пост? — Джефферсон снова облокотился на стол — верный признак досады.

— Я все изложила в рапорте, сэр, — пробубнила Гермиона. — Поступил сигнал о применении серьезного заклинания. Дело явно требовало вмешательства Аврората. Оперативная группа была на выезде, начальник отдела заблокировал камин, а его заместитель находился в больнице. Мне пришлось выехать на вызов самой. Согласно второму пункту закона номер пятьдесят два кэ-зэ я имела право покинуть пост, наложив дополнительные запирающие заклинания.

Последняя фраза явно была лишней. Джефферсон даже улыбнулся тому, как умница-ведьма загнала себя в ловушку:

— Но вы этого не сделали, аврор Грейнджер.

Гермиона мрачно посмотрела на начальника, осторожно массируя левый висок: боль вернулась снова. Уж уволил бы — и дело с концом. И можно будет, наконец, выпить кофе или лечь спать, чтобы мир вокруг перестал покачиваться.

Джефферсон тяжело вздохнул.

— Вы понимаете, Грейнджер, что еще легко отделались? Волшебник, способный на темную магию, вряд ли сентиментален.

Гермиона осторожно попробовала на зуб мысль о том, как отреагировал бы шеф на новость, что его будущий заместитель в совершенстве владеет целым набором темномагических заклинаний, в том числе и злосчастной Сектумсемпрой, спасибо учебнику Принца-полукровки.

«Лучше подумай, почему Снейп тебе помог».

Она все еще чувствовала терпкий привкус зелья, которое помогло ей не отдать все свои долги обществу прямо на полу снейповой гостиной. Ч-черт! Кажется, он при этом произнес менторским тоном какой-то комментарий, содержащий кроме привычной дозы яда, крупицы столь необходимой сейчас информации. Вспомнить бы еще, о чем Снейп неожиданно поведал в своей привычной издевательской манере...

Вроде бы, речь шла о том, что «...некоторые невыносимые всезнайки, по чьему-то недосмотру попавшие на работу в Аврорат, так и не научились различать разницу между нападением с применением запрещенных заклинаний и пределами необходимой обороны, как личности, так и частной собственности».

«Частная собственность! Да что такого ценного в его халупе, ради чего стоило бы рисковать и применять фирменную Сектумсемпру, которая с головой выдаст автора? Если бы только слегка прояснилось в голове и Джефферсон замолчал бы хоть на минуточку!»

— Итак, Грейнджер, — тем временем продолжал начальник наставительным тоном, постепенно распаляясь, — я вижу, вы не отдаете себе отчет в том, сколько пунктов устава и должностной инструкции нарушили за нынешнюю ночь, подвергнув себя и отдел опасности. А своими бессмысленными действиями вы так же могли привлечь внимание маггловского сообщества! Аврор Пирс, ваш непосредственный начальник, настаивает на немедленном переводе!

«Замолчите, сэр, а? Пожа-алуйста!» — и Гермиона замерла, стараясь не двигать головой и по возможности не думать.

— Надеюсь, выговор с занесением в личное дело, поможет вам все-таки сделать надлежащие выводы и принять правильное решение о дальнейшей профессиональной деятельности, — с удовлетворением закончил Джефферсон и, величественно развернувшись, вышел из кабинета.

Грейнджер снова закрыла глаза и с облегчением рухнула на стол.

* * *

Лондон, Кэмден

30 апреля, 08.34 p.m.

Домой Гермиона попала уже затемно.

Официально дежурство аврора Грейнджер закончилось в восемь утра. На самом деле после ночной смены она редко уходила раньше обеда. Сначала боялась оставлять без присмотра «Альбус», ведь никто, кроме нее, не умел с ним работать. Затем коллеги обнаружили, что, если случайно обронить на письменный стол Гермионы очередной приказ-распоряжение, на следующий день — максимум, через три — отчет будет написан, план составлен, рапорт доработан. Масса свободного времени и скука делали свое дело.

Полгода спустя Гермиона делала почти всю ту извечную бумажную работу, на которую аврорам-оперативникам всегда не хватало времени. Просить аврора Грейнджер о той же услуге напрямую было почти бесполезно, как и благодарить за помощь: она закрывалась щитом официоза и неприступности, напоминая коллегам небезызвестную миссис Малфой.

Потом появились стажеры. Гермионе составили отличное расписание — в основном так любимые ею ночные смены. Но едва ли не круглосуточные бдения за письменным столом уже вошли у нее в привычку.

Большинство ребят в отделе были женаты, у многих подрастали дети, а работа аврора не предполагала четкого графика. Гермионе же не к кому было спешить в пустую и неуютную квартиру. Лучше уж с бумажками.

Большинство ее знакомых волшебников жили вдали от крупных городов, благо им не приходилось особенно переживать из-за транспортных проблем. Грейнджер же предпочитала жить в маггловском квартале, который разительно отличался от тихого пригорода ее детства.

В Кэмдене безликая человеческая масса была настолько многоцветна и многообразна, что Гермиона могла бы спокойно колдануть что-нибудь разрушительное посреди улицы — никто бы и не заметил. Лондонская богема, панки, хиппи... Крохотные рыночки, где можно купить абсолютно все — от безобидных фенечек из разноцветных ниток, до знаменитых русских пластинок на костях. Поезда и вокзалы, пабы и рестораны — все это был Кэмден.

Этот район Лондона Гермиона любила, хотя сама так и не стала его частью.

Квартиру здесь она нашла случайно. Еще учась в Школе Авроров, во время очередного планового рейда, наткнулась в Лютном переулке на объявление: «Две комнаты, камин подключен к сети летучего пороха. Цена договорная, но дешево. Кэмден».

Грейнджер подкупила восхитительная возможность оставаться магом среди магглов: как правило, тот, кто выбирал жилье среди простых людей, вынужден был отказаться от возможностей магической цивилизации. А тут — камин.

Цена тоже весьма и весьма привлекала. Владелец, правда, показался не совсем чистым на руку, но не больше, чем прежние ее арендодатели. Так что Гермиона подписала договор и въехала через пару дней.

Назвать квартирку домом было бы неверно. Дом в понимании Грейнджер — прежде всего уют. А тут... Только самые необходимые книги, минимум мебели, полупустые полки в платяном шкафу, едва работающий холодильник. В духовом шкафу она вообще устроила тайник для хранения зелий, запрещенных полностью или частично.

Логово. Но Гермионе так нравилось.

Камин использовался нечасто, иначе соседи заподозрили бы неладное. Она уже взялась за ручку двери, когда...

Палочка оказалась в руке, пожалуй, даже раньше, чем Гермиона о ней подумала — аврорский рефлекс. Магическая защита казалась нетронутой. Почти. Чуть-чуть по-другому наложено заклинание, немного иначе сказали фразу — но на это и был расчет.

Гермиона медленно приоткрыла дверь, проверила коридор. С палочкой наготове прошла по комнатам, заглянула в ванную и кухню. Чисто. Неизвестный уже ушел. А вот зачем он приходил?

Беспорядка в квартире больше не стало, но... Толстый том истории магии «Учения об истине» лежал на другой стороне кровати. Ботинки стояли слева, а не справа от двери.

Грейнджер запустила поисковое заклинание — магических следов не оставили, подстраховались. Гермиона достала из шкафа завернутую в полотенце коробочку с набором для дактилоскопии — все-таки у маггловских методов были свои преимущества, — прошлась кисточкой по дверной ручке, столу.

И тут пусто.

— Однако, это уже совсем не смешно, — пробормотала Гермиона, опускаясь на кровать.

У нее в квартире был обыск. Причем нельзя поручиться, что его проводили не ребята из своего же отдела, осведомленные не только о реальном адресе аврора Грейнджер, но и ее любви к нестандартным заклинаниям. Но зачем? Единственное, что у нее было ценного, — документы по «Альбусу». Оригинальные записи давно хранились в личном сейфе министра магии, а черновики — в архиве Отдела тайн.

Что могло понадобиться неизвестному взломщику — причем высокого класса, иной не сумел бы пройти сигнальные чары — в квартире не самого ценного сотрудника Аврората?

Или ее положение изменилось?

«Снейп! Он говорил, у него пытались что-то украсть!»

Вместе с мыслями о воскресшем зельеваре вернулась и почти забытая боль во всем теле. Гермиона наполнила ванную, добавив в воду заживляющего, и долго лежала в обжигающей целительной воде, пытаясь решить сложнейшую задачу.

Как сегодняшний обыск связан с событиями прошлой ночи? Для этого не мешало бы побывать у Снейпа снова, осмотреть дом, попытаться найти хоть одну зацепку. Но стоит ли?

С одной стороны, Снейп ее спас, хотя ему выгоднее было пристукнуть незадачливую авроршу, пока та не очнулась. Он же пытался предупредить о нападении, отпаивал зельем, помог аппарировать.

С другой, он четко предупредил, чтобы Гермиона не смела никому рассказывать о том, что он жив. Запретил возвращаться к нему. Выставил вон.

Грейнджер погрузилась в воду с головой, вынырнула, отплевываясь.

Нет, к Снейпу соваться почти бесполезно.

Почти.

* * *

Министерство, Оперативный отдел Аврората

1 мая, 10:31 a.m.

Явившись утром на работу, Гермиона первым делом заглянула к начальнику и твердым голосом сообщила о решении продолжить работу в Оперативном отделе. Генри Пирса от ее слов перекосило, словно у него вдруг заболел зуб. Гермионе даже захотелось предложить ему помощь в поиске подходящего дантиста, благо знакомых зубных врачей у нее — хоть отбавляй.

Гордо выпрямившись, Грейнджер прошествовала за свой письменный стол. Она успела просмотреть сводку за вчерашний день, провести очередное занятие со стажерами по работе с «Альбусом» и даже выпить чашку кофе, прежде чем к ней на стол спикировала служебная записка.

— Аврор Грейнджер! — Пирс, красный как рак, стоял у окна. — За последние полчаса нам поступило четыре — вы слышите! — целых четыре жалобы! Три из них — на ваш хваленый «Альбус», а одна — лично на вас. И как прикажете это понимать?

— Сэр. Я что-то не совсем понимаю... — пробормотала сбитая с толку Гермиона. — И я... На меня за что жалуются? И кто?!

— Мое мнение о ваших действиях в Уэстфилде вы знаете. Что касается «Альбуса»...Сегодня ночью несколько уважаемых граждан были задержаны аврорами. После нескольких часов, потраченных впустую, нам пришлось принести извинения за причиненные неудобства. Ваш «Альбус» вышел из строя, мисс Грейнджер. Он принимает банальный Люмос за Империо! Извольте разобраться. И чтобы вечером объяснительная по поводу Уэстфилда лежала у меня на столе!

— Но я же написала рапорт, сэр, — пожала плечами Гермиона. — Зачем?..

— Вопросы здесь задаю я, аврор Грейнджер! — начальник впервые за все годы знакомства повысил голос. — Выполнять!

Отложив объяснительную на потом, Гермиона обратила все свое внимание на «Альбуса». Проекция Британии издевательски светилась ровным темно-зеленым светом — никаких отклонений от нормы. Она вернулась к изучению журнала вызовов: Ливингстон, Стерлинг, Эдинбург, Глазго. Мельком пробежала глазами по списку задержанных. Ни одного знакомого имени, что странно. Вряд ли у них было что-то общее, кроме...

Они жили неподалеку от Уэстфилда.

«Альбус», «Альбус». Что могло произойти?

Расчеты проверялись столько раз, что там ошибки быть не могло. Сбой не мог произойти в принципе!

«Альбус» и Грейнджер были неразрывно связаны — любое вмешательство в систему вызывало изменение состояния Гермионы, которое она, несомненно, почувствовала бы. Разве...

Разве что внесение изменений произошло, пока она валялась без сознания в Уэстфилде, у Снейпа. Опять Уэстфилд! Мантикора его задери!

Неужели все-таки Снейп? А потом отпоил ее зельем, чтобы не вызывать подозрений?

Нет, он не мог — она же так хорошо его связала... Хотя Снейп раньше весьма неплохо справлялся и без заклинаний, которые всегда недолюбливал. Грейнджер еще помнила его пренебрежительную фразу на самом-самом первом уроке про «глупые размахивания волшебной палочкой».

Она хихикнула, вспомнив, как на старших курсах Рон трактовал снейпову нелюбовь не только к палочкам, но и к квиддичу, к метлам и прочим продолговатым предметам, затем резко посерьезнела и сосредоточилась.

Все-таки придется навестить Снейпа.

В конце концов Гермиона все еще не сдала его с потрохами, так что он у нее в долгу.

Иллюстрации:

http://www.pichome.ru/jY

http://www.pichome.ru/jv