Новая жизнь (гет)

Этот день — 2 июня — начался как обычно: я проснулся около восьми утра, умылся, позавтракал и спустился на первый этаж, готовясь к открытию "Волшебных Вредилок". Я часто подумывал продать магазин, потому что здесь абсолютно каждый предмет напоминал о нём, но меня всё время что-то удерживало. Я и хотел, и боялся расстаться с ним.

Почти сразу после открытия магазин наполнился покупателями. Я давно привык к болтовне и уже не обращал на это никакого внимания. Я не сразу заметил, что у прилавка стоит высокая девушка и пристально меня разглядывает.

— Привет, — наконец, сказала она.

Я поднял на неё глаза и замер. Гермиона не очень изменилась за то время, что мы не виделись, только мелкие морщинки, которые пролегли у неё под глазами, выдавали возраст.

— Привет, — сухо сказал я.

Может, мне и было приятно увидеть её вновь, но я уже привык не чувствовать ничего, кроме боли.

— Ты постарел, — заметила Грейнджер. То есть уже Уизли.

Молчание. Я неотрывно смотрел ей в глаза, пытаясь прочесть в них жалость, неуверенность или нерешительность. Но она не выглядела смущенной.

— Всё та же гордая и уверенная в себе Гермиона, — не сдержался я. — Кто тебя послал?

— Я не из тех, кем можно управлять. Никто меня не посылал, я сама пришла.

— Зачем?

— Посмотреть на тебя.

— Я вроде не в музее работаю... Может, ты заблудилась и тебе дорогу подсказать?

— Не хами мне, Джордж! — чётко произнесла она.

Не знаю, почему я так с ней разговаривал. Просто после его смерти все старались быть более мягкими, добрыми, участливыми, одним словом, фальшивыми в общении со мной. А она — нет. Она была настоящей. Она стала первым человеком за долгое время, который пробудил во мне желание поговорить. Не о том, как мне тяжело живётся без него, а о простых банальностях — о погоде, о книгах, о изобретениях. О чём угодно!

Я кивком головы указал ей на лестницу, ведущую на второй этаж, в мои, так сказать, апартаменты. Грубовато, но за столько лет я забыл как надо общаться. Гермиона тут же отправилась наверх. Я смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась за дверью. Обслужив нескольких покупателей, я объявил перерыв (впервые за пятнадцать лет), и поднялся на второй этаж.

Гермиона сидела в кухне за столом, сложив ногу на ногу, пила чай и листала журнал. Я неожиданно для себя заметил, что она идеально вписывается в интерьер. На ней было платье лимонного цвета, босоножки на высоком каблуке, красивый бисерный браслет и обручальное кольцо.

— Тебе сколько лет? — поинтересовался я, многозначительно поглядывая на её обувь.

— Тридцать семь, — ответила она, отрываясь от журнала.

Я сел напротив. Мгновение молчал, а потом спросил:

— И где ты была всё это время?

Она опустила глаза и вся её холодность, уверенность и красноречие исчезли. Она превратилась в потрёпанную временем и заботами женщину.

— Я пряталась, — призналась она. — От себя в первую очередь...

— А как же Рон, Гарри и Джинни?

— С Поттерами я почти не виделась, мы ведь переехали, а так... Я попросту боялась. С головой ушла в семью. Каждый из нас пытался забыться! Для меня это был единственный выход — покинуть вас...

— Я понимаю. Мне самому надо было бы уехать, но это моя семья. Они заботятся обо мне, а я, по-хорошему, должен заботиться о них, но у меня это плохо получается. А если по правде, вообще не получается.

Мы снова замолчали, думая каждый о своём.

— Я пойду, — сказала Гермиона, глянув на часы. — Мы с детьми сегодня идём на аттракционы. Составишь компанию?

— Рон будет? — я спросил это, потому что не хотел видиться с братом. Сегодня пятница, а значит завтра в Норе будет проходить "перепись населения". Надо будет засветиться, что-то вроде "я жив" сказать, там и увижусь с Ронни.

— Нет, — ответила Грейнджер. — Только я, Роза и Хьюго. Сегодня моя очередь.

— Странные у вас правила, проводить время с детьми по очереди, — заметил я. — Прямо как у нас с Анджелиной.

— Почему вы расстались?

— Мы с ней почти не разговаривали. Так, базовые "привет", "что нового?"... Я не любил её, она не любила меня. Мы оба это знали. Наш брак был ошибкой. Мы поняли это на следующий же день после свадьбы, на которой тебя, кстати говоря, не было, но решили, что так будет проще друг за другом приглядывать.

Гермиона понимающе на меня посмотрела и, тяжело вздохнув, направилась к двери.

— Во сколько? — вдруг спросил я. (Сегодня день сюрпризов, ей-богу!)

— В восемь, — не оборачиваясь, ответила она и ушла.

Я просидел ещё минут пятнадцать, допил её чай и проанализировал наш разговор. Он больше напоминал мне диалог начальника и подчинённого, вопрос-ответ. Но мне так даже больше нравилось. Она не лезла в душу со словами "мне очень жаль", "я всё понимаю"... Надо же, я решил пойти прогуляться не потому, что меня заставили, а потому что сам этого захотел. В моей голове, словно что-то ожило.

Я спустился в магазин и проработал ещё около шести часов. Примерно в семь я закрылся и пошёл приводить себя в порядок.

* * *

— Честно говоря, я до конца не верила, что ты придёшь, — призналась Гермиона.

Мы уже покатались на аттракционах, пофотографировались, а теперь медленно прогуливались по центральному парку и ели мороженое. Дети убежали вперёд и стали гонять голубей.

— Я тоже.

— Хьюго! — неожиданно закричала Гермиона. — Будь осторожнее, не то упадёшь!

Я улыбнулся, наблюдая, как мальчик пытается словить птицу.

— Чем ты вообще занимаешься? — спросил я, решив, что молчание сейчас будет не к месту.

— Я работаю учительницей в Шармбатоне, — ответила Гермиона и хохотнула, поймав мой удивлённый взгляд. — Преподаю зельеварение.

— Ого! — только и смог сказать я. — Не думал, что тебя занесёт в этом направлении. Ты больше похожа на помощницу министра магии.

— То есть, на его секретаршу? — уточнила Гермиона. — Нет уж, спасибо, у меня есть муж.

— Хочешь сказать, что все секретарши министра становятся его любовницами?

— В большинстве случаев, — кивнула Грейнджер.

— Не по наслышке знаешь, да?

Гермиона рассмеялась и ткнула меня локтём в бок.

— Смотри Рону не проболтайся, а то подаст на развод, — шутливо попросила она.

— Мама! Смотри, я голубя поймал! — Хьюго подбежал к нам с птицей в руках. Несчастное создание то и дело пыталось вырваться из детских рук.

— Отпусти его, сынок, пусть летает.

— Вот ещё! — возмутился Хьюго. — Я что, зря потратил столько времени и сил?

Мальчик побежал к Розе, не дожидаясь ответа матери.

— Он в тебе разочаровался, — сообщил я.

— Ко мне возвращается старый добрый Джордж? — с улыбкой спросила Гермиона.

Я хмыкнул.

— Мне тебя не хватало, — сказала Гермиона, посерьёзнев. — Всех вас. В Каннах, конечно, хорошо, и детям там больше нравится, но дом есть дом.

Пару метров мы прошли в молчании. Сегодня выдался солнечный день и сейчас, с наступлением сумерек, небо покрывалось миллионами звёзд. Загорались первые фонари, и Лондон приобретал своё ночное великолепие.

— Уже полдесятого, — сказала Гермиона. — Детям скоро спать. Хьюго! Роза! Идите сюда!

Ребята подбежали к маме.

— Спасибо за чудесный вечер, — сказала Грейнджер.

— И тебе.

— До свидания! — по очереди попрощались дети. Гермиона улыбнулась и направилась к деревьям, откуда они могли незаметно трансгрессировать.

Оставшись наедине с собой и со своими мыслями, я понял, что ужасно жалею, что день так быстро закончился. Я испытывал странное ощущение, от которого давным давно отвык. Оно отдалённо напоминало спокойствие и умиротворённость.

Не веря себе, я трансгрессировал в Косой переулок, откуда спокойно добрался до магазинчика. Я лёг спать, думая о том, как хорошо провёл время, как приятно было увидеть старого друга и по душам поговорить и о том, что я безумно соскучился по такому вот простому, искреннему общению.

Этой ночью я снова увидел его, но сегодня он обнял меня перед тем, как оставить. Я смотрел вслед удаляющемуся поезду и мне впервые не хотелось кричать.