Hurricane (гет)

— Мой дорогой Люциус. Я ждал тебя.

Волдеморт сидел у камина, рассматривая яркое обжигающее пламя. При желании волшебник мог бы с легкостью уничтожить его, но он не станет — огонь разведен без помощи магии. Ворчание дров, голод и жар настоящего пламени — волшебство всегда будет лишь проекцией чего-то естественного, того, что создано природой.

— Мой лорд, — вошедший мужчина слегка поклонился. Его поза, наклон головы, упрямо сжатые губы — все говорило лишь о бесспорном уважении, но никак не о слепом почитании.

— Малфой. Фамилия, которую ценят много больше, нежели людей, некогда носивших ее. Данное обстоятельство весьма забавно, не правда ли?

Люциус молчал, он прекрасно знал, что вступая в открытый диалог, можно в один миг лишиться всего того, что добивался годами.

— Мне нравится твое стремление избавить мир от грязнокровных тварей. Ты один из немногих, кто действительно достоин своего рода. Буду откровенным, сначала я сомневался, что ты готов променять сытую жизнь аристократа на жалкое существование убийцы.

Том Риддл растянул губы в змеиной усмешке, смакуя каждое слово. Ему нравилась выдержка верного приспешника.

— Но твоя преданность удивительна, — еще одна выразительная пауза, — все мы скорбим по Нарциссе. Она погибла, пытаясь убить мальчишку — это достойно уважения. Но, как ты уже понял, я пригласил тебя не ради этого.

Люциус едва заметно усмехнулся — как предсказуемо.

— Как тебе уже известно, через шесть дней Пожиратели Смерти нападут на Блэкпул. Там обосновался лагерь магглорожденных беженцев и сквибов, — выплюнул Волдеморт.

— Да, я слышал об этом, — равнодушно согласился Малфой.

Массовые убийства грязнокровок прокатились по всей стране. Словно эпидемия смертельно-опасной болезни, Пожиратели Смерти уничтожали всех на своем пути, не жалея ни детей, ни стариков. Авроры не успевали или не могли спасти собственных подопечных, подрывая веру в скорую победу добра, а вместе с ней и незыблемую память о Дамблдоре. Оплот надежды светлых сил пошатнулся — волшебники роптали и, словно крысы, бежали из страны, подгоняемые страхом за собственные жизни.

— Я хочу, чтобы ты руководил этой операцией, мой дорогой друг, — улыбнулся Волдеморт, — считай это моим подарком — я знаю, как сильно ты хочешь отомстить. Это поможет тебе отвлечься на некоторое время, пока мы не поймаем подружку Гарри Поттера.

Люциус Малфой кивнул и молча трансгрессировал — разговор был окончен. Пса спустили с цепи.

* * *

Пережить несколько неприятных мгновений от перемещения, и вот уже Малфой—мэнор встречает своего хозяина равнодушными глазницами окон и обрывочными воспоминаниями. Родовое гнездо или рассадник великосветской зависти? Люциус с ненавистью толкнул входную дверь и вошел внутрь. Привычные стены сейчас казались враждебными, чужими, он не нуждался в них. Точно так же, как не нуждался и в искусственно взращенной любви к собственной семье. Пресловутое поддержание статуса старинного рода виделось ему иначе, нежели тихое существование среди роскоши и скучных приемов.

День за днем, неделя за неделей — время в поместье текло одинаково размеренно. Будь то радость от рождения сына или равнодушие при виде красавицы жены. Непоколебимость, уверенность и скука — своеобразное проклятие для сильных мира сего. Люди, населяющие мэнор, были лишь куклами, дополнением, нелепой необходимостью. Люциус поднялся в свой кабинет и выудил из бара початую бутылку виски.

Малфой — это табу и приговор. «Сила. Власть. Чистота крови». Эти заповеди вырезают в сознании наследников с самого детства. Вырезают где-то глубоко внутри, вытравляя ядом непосредственность, выбор и свободу. Глухо зарычав, мужчина запустил стакан с выпивкой в стену, запятнав некрасивыми подтеками дорогие обои. Уродливые осколки насмешливо переливались в хрустальном свете ламп, опасно взывая за собой. Будто бы Люциус мог.

Любил ли он Нарциссу? Испытывал ли к ней подобающую мужу нежность? Какая разница. Что изменится от осознания правды, если эта грязнокровная сука не оставила ему выбора, ткнув носом прямо в вонючий ад. В свой личный закрытый ад, так хорошо охраняемый и спрятанный за завесой взаимного уважения. И наплевать, что семейная жизнь с представительницей рода Блэк больше походила на хорошо продуманный спектакль-маскарад, нежели на радостное бытие любящей пары. Люциус прекрасно понимал, если бы его драгоценная супруга погибла при других обстоятельствах, в результате несчастного случая, например, расстроен он был бы много меньше.

Неужели желание мстить продиктовано уязвленным самолюбием от того, что кто-то посягнул на его род? И не кто-то, а грязнокровная тварь, место которой в яме с отбросами. Маленькая самоуверенная грязнокровка, посмевшая бросить ему вызов.

Мужчина прекрасно помнил тот солнечный день, когда тело Нарциссы внесли в Малфой-мэнор. Его жена больше походила на сломанную куклу, нежели на некогда живую женщину. Было ли ему действительно плохо от потери? Нет. Бешенство? Возможно. Ярость? Почему бы и нет. Все, что угодно, но не боль. Малфои не растрачивают себя на подобные эмоции. К чему? Он просто методично и скрупулезно уничтожит мир той, что так безрассудно перешла ему дорогу. А потом, когда у Грейнджер не останется ничего, он убьет и ее саму.

* * *

Яростный, не прекращающийся ни на минуту дождь мешал думать — тяжело соображать, когда холодные капли превратили окружающую действительность в дурацкую размытую картинку.

— Авада Кедавра!

Быстрые ручейки крови смешивались с водой, бежали прочь от разыгравшейся битвы.

— Сектусемпра!

— Рон, беги! — заорал Гарри, укорачиваясь от очередного заклинания.

— Ступефай!

Рыжеволосый парень, не останавливаясь, отражал летящие в них заклятия, прикрывая спину друга. Незнакомый Пожиратель отчаянно закричал и, схватившись за лицо, рухнул на мокрый асфальт.

— Петриф...

Кто-то упал, поверженный заклинанием и больше не поднялся — еще один убитый с их стороны. С самого начала происходящее здесь трудно было назвать честной битвой, скорее сумасшедшим морским боем, когда сквозь завесу ливня нужно угадать позиции врага. Е5 — ранил, Е6 — убил. Вспышки заклинаний озаряли улицу, чьи-то посмертные крики и стоны слышались со всех сторон.

Гарри давно потерял счет времени — подкрепления все равно ждать не откуда. То тут, то там мелькали знакомые лица, чтобы тут же исчезнуть во мгле.

— Нужно убираться отсюда, — процедил Рон, падая рядом с Гарри. Он держался за свою окровавленную руку, глазами ища возможные пути отхода. Нападение на их группу оказалось полной неожиданностью — очередное предательство среди своих.

— Бесполезно — антиаппарационный купол. Мы в ловушке, — Гарри грустно усмехнулся. Недалеко от них в рукопашной схватке сцепились два волшебника, стремясь стереть друг друга с лица земли.

— Если нам удастся добраться до тех ящиков, — Рон кивнул на мусорные контейнеры, выделявшиеся огромным темным силуэтом на фоне кирпичной кладки стены, — тогда мы сможем уйти — за ними улица.

Гарри посмотрел в нужном направлении и сосредоточенно кивнул.

— Пошли.

* * *

Свет от настольной лампы казался единственным ярким пятном в окружающей тьме. Ночные мотыльки смело бросались на этот искусственный огонь, не чувствуя ни страха, ни опасности. Сейчас девушка завидовала этим маленьким существам, наделенным крыльями — они видели надежду во мраке, у них было то, ради чего стоило умереть. У нее же не было ничего — еще одна превратность войны. Ты не знаешь результат, не можешь его предсказать и погибаешь ради собственного иллюзорного представления о будущей победе.

Гермиона склонилась над очередной книгой, чтобы тут же отбросить ее прочь.Так происходило почти с каждым фолиантом, попадавшим в ее руки. Страница сменяла страницу, но эта перемена не несла в себе ничего нового. Целый день ушел на то, чтобы добыть эти книги из разрушенного Пожирателями Смерти магазина в Косой аллее. И целая ночь уходит на то, чтобы признать — во всех этих научных магических трудах нет ничего подходящего.

— Но этого просто не может быть! — возмущенно выдохнула Грейнджер. Всегда и во всем ей помогали книги: в них она искала ответы на свои вопросы, с их помощью она училась жить и выживать. Погрузившись в чтение, девушка могла сбежать от реальности. Сейчас же привычная схема не срабатывала.

Магия крови... Малфой... магия...кровь...Люциус... Люциус. Элита, Пожиратель Смерти, тот, кто вселял суеверный ужас у бойцов Аврората. Словно опасный хищник, он уничтожал чужие жизни с непревзойденной легкостью и мастерством, будто был рожден для убийства и насилия. Мало кто рискнул бы назвать его цепным псом Волдеморта — скорее волком, которого по ошибке взяли в общую стаю. Пока ему выгодно, он будет рядом, но стоит только отвернуться, показать слабость, как зверь сорвет путы и разорвет глотку хозяину. Волк-одиночка, ряженый в шкуру аристократа.

Устало прикрыв глаза, девушка откинулась на спинку неудобного кресла. Маленький рыбацкий домик, потерянный всеми, обветшавший и ненужный. Он был идеальным местом для ее временного обитания. Помнится, Гермиона отказалась от предложения жить под охраной штаба. Свобода и независимость — если она может позволить себе это, значит, пусть так и будет.

Говорят, после смерти Нарциссы Люциус Малфой рвал и метал. Тогда многие магглорожденные стали жертвой его расчетливой ярости и гнева. Так, ей нельзя отвлекаться.

«Магия, созданная на крови, является если не образцом силы и нерушимости, но может оказаться крайне полезной... »

Не то.

«... Попробуем представить себе нити, крепко связывающие колдовство и мага. Обычное волшебство построено на заклинании, это же влечет за собой куда более серьезные последствия. Чтобы магия крови держалась...»

— Одно и то же, — тихо пробормотала Грейнджер, раздраженно листая пожелтевшие от времени страницы.

Неожиданно с улицы донесся неясный шум. Быстро вскочив с места, девушка схватила со стола палочку, ожидая, что вот-вот нагрянет отряд Пожирателей, но...

— Ну как? — Невилл втиснулся в рыбацкий домик, отряхиваясь и смешно фыркая. — Там ливень, мы чуть не пропустили ориентиры. Эй, это же мы! Дверь была открыта, я просто толкнул ее и все.

Гермиона облегченно выдохнула.

— Засовы от Пожирателей не спасут, — парировала она, впуская гостей. Следом за Лонгботтомом зашла насквозь промокшая Луна Лавгуд, с интересом оглядываясь по сторонам.

— После вопроса о магии крови, бабуля обозвала меня дураком, — Невилл сел на старый колченогий стул и тихо добавил, — и полным неудачником.

Троица друзей устроилась за столом в тесной кухне, явно не рассчитанной на то, что хозяин когда-либо захочет принимать здесь гостей.

— Она любит тебя, — мягко укорила его Луна, — просто не знает, как именно это показать. И, Гермиона, не ты одна пыталась обойти защиту магии крови.

Лавгуд быстро достала стопку ветхой макулатуры из внушительной холщовой сумки.

— Раньше, во время войны, многие старались защитить свое жилище. Магия крови считалась самой действенной. Волшебники искали разные способы, как можно ее ослабить.

— Старые выпуски магической прессы? — усомнилась Гермиона, беря в руки потрепанную газету. Колдографии щурились и раздраженно махали руками — после полувекового сна и покоя им претило чужое любопытство.

— Ну, да. Их осталось очень мало — многие потеряны. Эти из личной коллекции моего отца.

Невилл с любопытством вчитывался в выцветшие строки, пытаясь найти что-то полезное.

— Вот, например, смотри, этот маг в тридцатых годах сам проводил испытания, — Луна ткнула пальчиком в небольшую статью, — эксперимент, проводимый с разрешения самого министра магии, был полностью провален в связи со смертью добровольцев.

— У нас нет шансов, — выдохнула Гермиона со стоном разочарования.

Невилл нахмурился, о чем-то задумавшись, и выпалил:

— Вообще-то есть. Ты должна быть приглашена хозяином поместья. Хотя бы подсознательно.

— Тебе тоже показалось, что Люциус Малфой жаждет видеть грязнокровку у себя дома? — шатенка не смогла скрыть горького сарказма, — уверена, он уже наточил копья и развел костер во дворе, дабы его гостеприимство выглядело еще более убедительным.

— Он просто хочет причинить тебе боль и отомстить, — пожала плечами Лавгуд. — Я думаю, он много раз над этим думал. И, знаешь, так поступил бы любой на его месте, если бы...

— Эй, смотрите сюда! — перебил ее Невилл. Его пальцы судорожно сжимали старую бумагу, а в глазах плескалось неприкрытое ликование. Немного заикаясь, парень начал неуверенно зачитывать напечатанные строки:

«Всем доподлинно известно, что защиту магии крови обойти нельзя. Я же считаю ее крайне несовершенной. Что такое кровные узы? Что такое связь с предками? По сути, всего лишь память, некий отпечаток, который с годами становится только слабее. Значит ли это, что с магией происходит то же самое?..

...Вчера мне посчастливилось стать свидетелем одного крайне интересного эксперимента. Неизвестный смельчак добровольно попробовал залезть в дом, защищенный пресловутой магией крови. Вы не поверите, но его расщепило! Бедняга умер.

После такого досадного инцидента уважаемые ученые магического мира решили идти другим путем: атаковали защиту множеством заклинаний. В это же время еще один доброволец ринулся в дом. В результате ему оторвало руку, но он остался в живых! Этот фееричный результат подтверждает, что магия крови — это не идеальная защита. Она не способна отражать одновременные нападения и имеет вполне ощутимые бреши...»

— Если мы атакуем защитное поле то, возможно, появится достаточная брешь, чтобы я смогла проникнуть внутрь. Было бы идеально, если бы при этом мне не оторвало ногу или голову.

Невилл лишь слабо улыбнулся — их план был непродуман. Если честно, он был ужасен.

— Но как ты выберешься обратно? — непонимающе переспросила Луна. — У нас будет всего несколько минут, прежде чем Люциус Малфой узнает о вторжении, а когда он вернется...

Продолжать дальше не имело смысла — каждый прекрасно понимал, чего бы им стоила подобная встреча.

— Мне достаточно нескольких минут, — прошептала Гермиона, еще раз пробегая глазами по статье, — главное, проникнуть через защиту.

Под тихий свист закипающего чайника, Луна Лавгуд задумчиво выглянула в окно: уже неделю идут дожди, уже неделю природа оплакивает убитых. Будто скальпель, вспышки молний распарывали ночное небо, освещая округу призрачным неясным светом. Вдалеке беспокойная река и встревоженный бессонный лес, вдалеке стоны войны и потерянная надежда.