Кто хочет стать миллионером? (джен)

— Так что, если вы не против, давайте начнем. Итак, где же список вопросов, — перебирая вытащенные ранее из кейса бумаги, Деннис наконец нашел, что искал. — Первый вопрос, готов признать, действительно несложный, впрочем, чего еще ждать от первых вопросов? Насколько я смог понять, они введены исключительно для разминки и стоят недорого. Грегори (вы не против, если я буду вас так называть?), нам предстоит долгий разговор. В свою очередь, не возражаю, если вы будете звать меня просто Деннисом. Итак, вы готовы?

— Да, Деннис. Но сперва я хотел бы сделать один телефонный звонок, если возможно. В конце концов, у меня никакой ночной смены не планировалось, и дома меня ждут. Не хотелось бы, чтобы мама волновалась.

— Хорошо. Но только по громкой связи, — достав из кармана свой мобильный, Деннис отдал его Грегу. — Надеюсь, мы договорились? Никаких фокусов.

— О'кей, — набрав номер, Грегори включил громкую связь и положил телефон на середину стола.

— Алло?

— Привет, мама, это я. Звоню с телефона друга, мой разрядился. Со мной все в порядке, просто хотел сказать, что сегодня приду поздно. Разговаривал с Филом, он просил выйти в ночь.

— Хорошо сынок. А как там все прошло?

— Все в порядке. Но не успел доиграть, эфир окончился. Так что я буду выступать первым на следующем шоу. Сказали, позвонят и сообщат, когда эфир. Ладно, дома расскажу подробнее, утром вернусь. До скорого, люблю тебя.

— И я тебя, до встречи.

Завершив разговор, Грегори вернул телефон Деннису, отхлебнул из стакана и устроился на стуле поудобнее.

— Я готов, давай поскорее закончим с этим.

— Согласен. Итак, первый вопрос...

* * *

Как же выглядит студия одной из наиболее известных интеллектуальных телепередач нашего времени? Так же, как и площадка, где записываются шоу всех других сортов: трибуны для зрителей, в данном случае в количестве трех штук, аппаратная, несколько табло для руководства зрителями, множество камер, осветительного оборудования и непосредственно сцена. В данном проекте центр сцены целиком занимали места игрока и ведущего.

Кресло игрока пустовало: до перерыва, который начался десять минут назад, достаточно быстро отстрелялся пенсионер из Йорка. Впрочем, отстрелялся не слишком удачно: дойдя до девятого вопроса, он поверил мнению зала и за свою доверчивость был наказан. Кто сказал, что большинство всегда право? Сделав себе пометку не особо доверять подсказке зала, Грегори в ожидании окончания перерыва сел на диван. Волновался ли он? Безусловно. Небольшая дрожь в коленях, не слишком учащенное, но почему-то вполне себе слышимое сердцебиение, необъяснимое желание заломить себе пальцы и уже третий заход в туалет за время короткого перерыва.

Во втором кресле сидел и допивал очередную кружку чая известный британский теле— и радиоведущий Крис Таммант*.

— Крис, мы готовы начинать, — раздался голос из аппаратной. — Минутная готовность. Всем зрителям просьба занять места в зале. Запись через пятьдесят секунд.

Немногочисленные статисты, еще не вернувшиеся в зал, спешно занимали свои места под плавное выключение всех световых приборов. Вскоре трибуны полностью погрузились во тьму. Единственный прожектор был направлен в центр зала, на игровой стол. На табло зажглась надпись «Тишина».

— Камеры поехали. Три, два, один, запись.

На заднем плане заиграла бессменная аудиозаставка проекта. Камера плавно наезжала на ведущего, и тот не торопясь убрал кружку с логотипом спонсора на специальную подставку.

— Дорогие друзья, вы вновь смотрите игру «Кто хочет стать миллионером?». Если вы хотите стать участником нашей программы, позвоните по телефону, указанному на экране, ответьте на вопросы отборочного тура, и, надеюсь, компьютер выберет вас. Ну а сейчас встречайте нашего второго участника — Грегори Гойла.

На табло появилась надпись «Аплодисменты», вновь заиграла традиционная отбивка, помощник режиссера дал отмашку участнику на вход в игровой зал. Вскочив со своего дивана, Грегори направился в центр студии и, пожав руку ведущему, занял место игрока в не слишком комфортном кресле.

— Грегори Гойл приехал к нам из Гринвича. Чем занимаетесь, мистер Гойл?

— Я охранник в одном из местных спортивных баров. По совместительству работаю курьером.

— Две работы? Сильно нужны деньги? Впрочем, о чем это я, сейчас всем нужны деньги, — первый мерзкий смешок вырвался изо рта ведущего. За время, доставшееся предыдущему игроку, Грегори насчитал тридцать два подобных невероятно выбешивающих звука.

— Да, нужны. В этом и заключается основная причина, почему я решил поучаствовать.

— Уже знаете, куда потратите деньги в случае выигрыша?

— Да.

— Надо будет передать нашим редакторам, чтобы избегали формулировок вопросов, позволяющих ответить «да» или «нет», — пошел второй смешок, еще и на табло появилась надпись «Смех». Удивительно, как быстро люди способны реагировать на эти команды. — Ну а если серьезно, не желаете поделиться своей целью?

— Собираюсь оплатить лечение своей матери.

— Ну что же, весьма достойная цель, удачи вам, Грегори Гойл, — видя нежелание продолжать разговор в этом направлении, ведущий решил закругляться и переходить непосредственно к игре. — Итак, мы начинаем игру «Кто хочет стать миллионером?».

Вновь раздалась стандартная отбивка.

— Думаю, все уже прекрасно знают правила нашей игры, но поскольку у меня в контракте их повторение прописано обязательным пунктом, я прошу всех потерпеть минутку и дать мне заработать на ужин, — очередной смех в зале, порой забываешь, что это интеллектуальное ток-шоу. — Вас ожидают пятнадцать вопросов, сперва простые, затем все сложнее и сложнее. В игре две несгораемые суммы — одна и тридцать две тысячи фунтов, что соответствует пятому и десятому вопросам. Также у вас есть три подсказки — это «пятьдесят на пятьдесят», «звонок другу» и «помощь зала». Надеюсь, все ясно, давайте не будем тянуть время и начнем. Первый вопрос стоимостью сто фунтов: «Кто из перечисленных персонажей является символом обжорства?» Вариант А — Робин Гуд. Вариант B — Баскин Роббинс. Вариант С — Робин Бобин. И, наконец, вариант D — Робин ван Перси.

* * *

Что первым делом люди спешат рассказать о себе при знакомстве с другим человеком? Не задумываясь, они представляются, кто-то полностью, кто-то ограничивается только именем. Далее иногда следует возраст, кто-то даже называет дату рождения, опять же редко когда целиком, обычно просто год. Это та информация, которую мы готовы рассказать, которую не считаем чересчур личной и важной. Вся дальнейшая речь тщательно сортируется и фильтруется на предмет сведений, нежелательных для оглашения при первом знакомстве. Давайте и мы не будем отходить от установленного порядка и просто представимся.

Итак, эта история началась шестнадцатого марта тысяча девятьсот восьмидесятого года. В этот день в родильном отделении больницы Св. Мунго, в присутствии главы семейства, Генри Гойла, и, разумеется, его жены, Маргарет Гойл, на свет появился наследник рода, первый и, как впоследствии окажется, единственный ребенок в семействе. Названный, в соответствии с семейной традицией, Грегори Генри Гойлом, ребенок вместе с родителями через неделю был выписан из больницы.

В связи со сложной политической ситуацией в стране данное событие прошло почти незамеченным. У постели Маргарет, чье не самое выдающееся здоровье лишь ухудшилось в ходе беременности, лежал лишь десяток официальных писем с поздравлениями от союзных родов. Единственным толковым подарком был набор лечебных зелий от Северуса, пытающегося поскорее расплатиться за услугу, оказанную ему главой семейства.

В целом, рождение ребенка не сильно изменило ритм жизни Гойлов. Генри по-прежнему с десяти до шести работал в отделе магического транспорта, а вечерами участвовал в собраниях Пожирателей. Маргарет все так же целыми днями находилась в особняке, правда, теперь все ее время занимал Грег. Впрочем, надо уточнить: «особняк» — слишком громкое слово для простого двухэтажного загородного домика, выкупленного у предыдущих хозяев за примерно годовую зарплату сотрудника Министерства. К сожалению для тогдашних молодоженов, смерть родителей не преподнесла им богатого наследства. Род Гойлов уже давно вел весьма скромное существование, а гипотетическое наследство Маргарет проплыло мимо нее в сторону двух старших братьев, переселившихся десять лет назад в Италию и не особо горящих желанием иметь дела с вечно больной младшей сестренкой.

Дни текли своим чередом, постепенно чаша весов в противостоянии начала склоняться на сторону Тёмного Лорда. Он становился всё сильнее, численность его армии росла: помимо простых волшебников в неё вошли многие магические существа, большинству из которых после победы Лорда были обещаны равные с волшебниками права и пересмотр ряда дискриминирующих законов. Министерство сдавало свои позиции, и даже введение жестоких мер — таких, как разрешение на использование Непростительных против Пожирателей Смерти, ужесточение методов ведения допросов, увеличение тюремных сроков по ряду нарушений, — уже не приносило желаемых результатов. Увеличилось количество перебежчиков на сторону Волдеморта — даже в своем небольшом отделе Генри знал как минимум о двух потенциальных новобранцах для армии Темного Лорда.

Все изменилось в один день — тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года. День начался как обычно: собравшись на работу, Генри поочередно зашел в комнаты жены и сына, поцеловал на прощание спящих членов семьи, вышел за ограду дома и аппарировал к служебному входу в Министерство. Через пару минут он уже сидел в своем рабочем кресле и неторопливо разбирался с заявкой на предоставление порталов класса A-3 для транспортировки недавно обнаруженного семейства диких драконов на территорию заповедника. За заполнением всей документации пролетела половина утра. После столь упорного труда Гойл-старший решил устроить себе небольшой перерыв.

Если вы думали, что в здании Министерства нечем себя развлечь, — вы глубоко ошибались. Есть как минимум два помещения, где всегда можно найти что-то интересное или просто поднять себе настроение. Первое — это, разумеется, отдел магических игр и спорта. Помимо полулегального министерского тотализатора тут всегда можно было провести время за одной из представленных на специальных стендах игр. Отдельного внимания заслуживала неприметная комната в конце коридора, за которой крылся просто кладезь положительного настроения — здесь расположился сектор патентов на волшебные шутки. Вся новая продукция из «Зонко» всегда сперва появлялась в этой комнате, причем в количестве, превышающем число сотрудников отдела в десятки раз. Имея дружеские связи, здесь можно было бесплатно найти рождественские подарки из числа еще не поступивших в продажу новинок. Этой возможностью всегда пользовались старожилы Министерства, обеспечивая своих детей эксклюзивной продукцией. Если посмотреть на неофициальную иерархию Министерства, то дружба с немногочисленными сотрудниками этого сектора (как и штаб-квартиры лиги квиддича) ценилась немногим ниже связей в административном аппарате Министерства.

Вторым местом являлся отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. Звучит, конечно, немного жутко, но благодаря знакомству с Уолденом Макнейром, Генри узнал много нового о возможностях данного сектора. В недрах отдела регулирования пряталась самая научная (ну, разумеется, после Отдела Тайн) структура Министерства — сектор изучения новых видов. Генри любил приходить сюда и любоваться творениями безумных ученых, это помогало почувствовать свою, что ли, нормальность. Если бы кто-то спросил Гойла-старшего, зачем ему это надо, тот вряд ли бы смог ответить. Он не был гигантом мысли, чтобы придумать достойный ответ, он просто знал, что после короткого пребывания в этом месте ему обязательно становилось легче.

Прогулявшись по Министерству, Генри вернулся в свой кабинет почти ровно к обеду. На столе лежал всего один самолетик — с напоминанием, что в шестнадцать часов состоится совещание отдела, на котором будет заслушан отчет за октябрь и выработан рабочий план на ноябрь. Скука, конечно, но местами познавательная, к тому же Генри отнюдь не безосновательно надеялся, что речь может также пойти и про повышение заработной платы.

К удивлению сотрудников, совещание продлилось всего полчаса, шеф явно куда-то спешил. Но настроение у него было хорошее — даже разрешил всем уйти пораньше и подготовиться к празднику. Ну, если уж руководство отпускает — грех не воспользоваться: через пятнадцать минут в портальном управлении не было ни души. Генри аппарировал к калитке своего дома и уже шел по мощеной дорожке, когда его настиг вызов Лорда. Зайдя на минуту домой, Генри захватил форму, отдал поручения насчет ужина домовику и аппарировал к резиденции Волдеморта. Судя по количеству аппарационных хлопков и числу уже собравшихся, явно был намечен общий сбор. Накинув на себя пожирательскую униформу, Генри подошел к своему излюбленному углу, где уже стояли Снейп, Малфой и Кребб.

— Добрый вечер, что-то случилось?

— Не знаю. Вчера к нему опять кто-то пришел, и Лорд выгнал всех из зала. Никого не пускал к себе два часа. Не знаю, что они там обсуждали, но с утра Лорд выглядел очень довольным. Так что, наверное, обойдемся сегодня без коктейля из миорелаксантов на ночь, — Люциус резко замолк, когда увидел поднимающегося на импровизированную сцену Темного Лорда и держащегося позади него мага в пожирательской мантии, чье лицо было скрыто капюшоном. Склонившись вместе со всеми в поклоне, Малфой принялся слушать объявление Лорда. Рядом тихо ругнулся Снейп, не отрывающий взгляда от сопровождающего милорда таинственного субъекта.

— Мои верные друзья, наконец настал тот день, когда мы поставим наших врагов на колени. Сегодня я уничтожу последнюю преграду к нашей победе, и в течение недели мы получим власть над магической Британией. Я хочу, чтобы сейчас вы отправлялись по своим домам и как следует отдохнули, ибо завтра будете нужны мне в самой лучшей форме. Никакого алкоголя или ночных гуляний! Завтра с утра я вновь соберу всех вас для подробного инструктажа. Мы дождались нашего шанса и теперь не упустим его! На сегодня все.

Все собравшиеся направились к выходу из здания, лишь Снейп зачем-то остался в зале, направившись прямиком к Лорду безо всякого приглашения. Любопытство не входило в число пороков Генри, и потому он, не дожидаясь расправы над штатным зельеваром, аппарировал домой.

* * *

Причиной пробуждения Генри стало уникальное событие: ссора двух домовиков на глазах у волшебников. Что еще удивительнее, семье Гойлов принадлежал лишь один из них. Шикнув на домовиков, чтобы те не разбудили и Маргарет, лежащую рядом, Генри спешно оделся и вышел в холл, где его ждали маленькие создания.

— Динки, что за шум?

— Простите, сэр. Я поймал нарушителя в доме. Он настаивает, что у него для вас срочное сообщение, однако я знаю, что вы не терпите, если вас будят в выходной раньше десяти.

— Спасибо, Динки, отпусти его. Кто твой хозяин, эльф?

— Здравствуйте, сэр. Минди просит прощения, но мастер Люциус просит как можно скорее быть у него дома, не заходя никуда по дороге. Это очень важно, сэр.

— Хорошо, передай своему хозяину, что я буду через десять минут, — дождавшись, пока малфоевский эльф исчезнет, хозяин дома повернулся к своему: — Ты молодец, Динки, все верно сделал. Приготовь мне быстренько завтрак. Если Маргарет спросит, скажи, что я у Люциуса.

* * *

— Мастер Люциус, мистер Гойл прибыл, — произнес эльф, открывая перед гостем двери в кабинет хозяина, где, помимо того, сидел еще один мужчина.

— Здравствуйте, Доминик, Люциус. Что случилось? Новости от Лорда?

— Здравствуй, Генри... какого Лорда, ты на метку свою давно смотрел? — Люциус достал третий бокал и налил вновь прибывшему гостю виски.

— Что с ней случилось? — Гойл-старший закатал рукав и теперь с удивлением смотрел на свое предплечье.

— Вопрос не в том, что случилось с ней, а что случилось с Лордом. Я не могу с ним связаться, что, в совокупности с побледневшей меткой, говорит лишь об одном — Лорд погиб.

— Погоди, с чего ты решил, что погиб? Может, просто без сознания или ранен. Метка же не исчезла полностью.

— Если бы он был ранен, то она бы, наоборот, активизировалась. Я потратил немалые средства, чтобы изучить, чем же нас наградил Лорд. При его ранении через метку он бы восстанавливался за наш счет. Так что, Генри, он точно погиб. В связи с этим у нас достаточно серьезные проблемы: сейчас Министерство принялось отлавливать всякую шушеру, но постепенно на допросах, поднимаясь все выше и выше по структуре нашей организации, вскоре они дойдут до кого-нибудь, кто нас сдаст. Наличие метки автоматически гарантирует нам пожизненную камеру в Азкабане.

— Мы собираемся дать бой? — вступил в разговор молчавший до этого Доминик Кребб.

— Это будет не слишком разумно. У всех нас есть семьи, и, думаю, мы все сходимся в том, что они не заслуживают участи «родных террористов». Поэтому я могу предложить вам два варианта. Первый — и я настоятельно советую вам хорошо подумать, прежде чем отказываться — уехать из страны. У меня есть знакомые, они обеспечат новыми личностями, документами и местом жительства. Но это означает, что мы больше никогда не сможем вернуться в Англию.

— Гойлы не бегут от проблем. Прости, Люциус, но на протяжении всей истории рода мы не покидали Британию. Я не могу подвести род, это больше, чем я и моя семья. Если решитесь уехать, я помогу замести здесь следы, пока меня не возьмут.

— Стоп, Генри. Мы не будем разделяться. Раз ты не поедешь — мы тоже не едем. Тогда выход номер два: будем стараться объяснить наличие метки на наших руках, давить на отсутствие на нас моря крови и надеяться, что мои деньги еще чего-то стоят.

— Я могу взять вину на себя, Люц, если ты пообещаешь, что позаботишься о моих жене и сыне. Тогда ты сможешь потратить деньги не впустую. Приду с повинной и скажу, что меня действительно привлекли идеи Темного Лорда. Когда же я предложил вам присоединиться, вы отказались. Но Темный Лорд не терпит отказов, и мне пришлось наложить на вас Империус.

— Отличная идея, Доминик, но лучшая ложь та, что практически полностью состоит из правды. Я втянул вас в это, мне и вытаскивать. Вы неоднократно спасали мою жизнь, Малфои ценят верность. Сейчас пойду к Миллисенте, без моих вложений она вряд ли стала бы министром, и признаюсь в причастности к Пожирателям. Скажу, что Темному Лорду нужны были мои деньги, что он угрожал моей семье. Воспользуемся предложением Доминика, только в более мягкой форме, не стоит признаваться в применение Империуса. Скажу, что потребовал от вас возврата Долга Жизни. Таким образом с вас полностью будут сняты все подозрения. Я же буду громко раскаиваться на каждом углу, сыпать деньгами на благотворительность. Думаю, с учетом того, что на моем счету нет убитых, они ограничатся небольшим сроком.

— Но ты же не сможешь подтвердить на допросе байку про Долги Жизни. Так что нас в любом случае тоже заберут, а тебе лишь накинут за ложь в зале суда, — Генри был благодарен другу за предложение, но понимал, что все же им всем придется отвечать за свои грехи.

— Думаю, что смогу. Четырех моих зуба уже десять лет как содержат капсулы с антидотом к различным вариациям Веритасерума — отец настоял из-за бизнеса. Тогда я смотрел на него как на психа, а со временем просто забыл про начинку. Пригодилось, оказывается. Четыре заряда, хватит на месяц. Сомневаюсь, что меня будут столько допрашивать.

— Люц, ты уверен?

— Да, Генри. Как никогда в жизни. Если в течение двух дней к вам не нагрянут с обыском — значит, все получилось. Если попросят пройти с ними — не сопротивляйтесь, скорее всего, просто пригласят для дачи показаний. Держитесь этой версии, и если поинтересуются — Долг Жизни я получил, спасая вас через два года после выпуска на охоте, помните? Ну вот и представьте, что тот медведь был семейкой оборотней. Держите, это пара капсул с антидотами к сыворотке правды, если все получится — больше вам и не понадобится. Возвращайтесь к женам, мне еще надо поговорить с Нарциссой.

— Удачи, Люциус. Спасибо тебе.

— Должны будете, — невесело ухмыльнулся хозяин особняка друзьям и направился объясняться с женой.

* * *

Люциус Малфой тогда, пожалуй, впервые в своей жизни недооценил мощь денег — все прошло еще лучше, чем он даже рассчитывал. Миллисент Багнолд, выслушав исповедь Люциуса, отправила его в кабинет Трента Миллера — следователя при аврорате, приходящегося племянником госпоже министру. Приняв у него заявление, Трент посоветовал езжать домой и быть готовым в течение недели примчаться в Министерство по первому зову. Дома же Люциус при помощи жены сразу принялся за выполнение своих обещаний: были написаны и, в сопровождении чеков на круглые суммы, отправлены в только что созданный «Фонд помощи жертвам войны» и больницу Святого Мунго длинные письма, а также был заказан памятник семейству Поттеров, который планировалось установить у разрушенного дома, где и был побежден Темный Лорд. Отдельный чек отправился в больницу Святого Мунго — на бессрочную аренду палаты для Алисы и Фрэнка Лонгботтомов, пострадавших на днях от рук сестры Нарциссы. Взнос был сделан анонимно, но, зная Августу, можно было ожидать, что та не успокоится, пока не определит, от кого пришли деньги. Анонимность взноса должна была хоть немного поднять Люциуса в глазах имеющей немалый вес в Визенгамоте Железной Леди.

Через пару дней Доминик и Генри сообщили, что Миллер снял с них показания и на их основании против обоих не будут предъявлены никакие обвинения. Сердечно благодарили и желали успехов на предстоящем слушании.

Суд над сыном серьезно ударил по Барти Краучу-старшему. Сославшись на семейные проблемы, тот взял отпуск и уже пару дней не появлялся в Министерстве. Без своего лидера многие его последователи в Визенгамоте не решались вести политику жестких судебных решений. После ряда весьма мягких приговоров стало ясно, что жажда крови в Министерстве серьезно поутихла.

Вскоре Трент вызвал Малфоя в Министерство. Суд прошел на удивление спокойно. Видимо, наличие годовалых детей — серьезный козырь против Дамблдора и его партии. Будучи оправданным, Малфой еще некоторое время активно принимал участие в благотворительных мероприятиях, после чего плавно сократил свою деятельность до довоенного уровня. Все-таки денег на замаливание грехов ушло предостаточно.

* * *

С тех пор прошло почти пять лет. Казалось бы, жизнь в доме Гойлов снова наладилась. Генри все так же работал в своем отделе, обеспечивая семью, Грегори рос умным и активным мальчишкой. Однако осенью тысяча девятьсот восемьдесят шестого года произошло событие, в корне изменившее всю дальнейшую жизнь Гойла-младшего.

В тот день отец, как обычно, ушел на работу, мама занималась домашними делами, а юный Грег был предоставлен самому себе. Выйдя в сад, он решил немного поиграть в загонщика. Обычно ему в этом помогал папа, левитацией направляющий мячи в сторону сына. Но отца в доступной близости не было. Зато на глаза попался чистящий небольшой пруд Динки. Дождавшись, пока эльф закончит выполнять мамино поручение, Грегори попросил его наколдовать на противоположном конце сада мишени, а также заколдовать мяч на постоянное возвращение по направлению к бите. День был вполне удачным — в четвертом раунде противостояния с неподвижными манекенами Грегори обновил личный рекорд, поразив все десять мишеней всего за четырнадцать ударов. И это с расстояния в тридцать метров! Дождавшись, пока Динки восстановит манекены, мальчик готовился к еще одному заходу в надежде сразу же обновить свое достижение, но нечеловечески громкий крик из дома и последовавший за ним грохот помешали ему.

Добежав до дома, он увидел лежащую в позе эмбриона на полу в прихожей мать, схватившуюся за живот. Перепрыгнув через обломки упавшего шкафа, к счастью, видимо, не задевшего ее, Грегори подскочил к матери. Появившийся рядом Динки был тут же отправлен с сообщением к отцу. Мальчик обнял кричащую без слов, на одном хриплом звуке, заставляющем стынуть кровь в жилах, маму, пытаясь понять, что же случилось. Слез тогда не было, они появились, лишь когда ворвавшийся в дом отец отнес супругу в спальню, где при помощи Динки, удерживающего мечущуюся женщину, последовательно вколол ей в живот содержимое двух ампул. Постепенно крики становились все тише, и через пару минут она заснула. Генри, глядя на плачущего в дверях сына, попросил Динки принести стакан воды со смесью успокоительного и снотворного зелий. Когда сын уснул, глава семейства отнес того в спальню и, наказав Динки сообщить ему, когда кто-нибудь в доме проснется, вернулся в Министерство, чтобы оформить на пару дней отгул.

Резко проснувшись, как после кошмара, детали которого мгновенно забылись, Грегори соскочил с кровати и со всех ног бросился в спальню родителей. Ворвавшись в нее, он застал отца, сидящего на краешке кровати, о чем-то беседующим с мамой. Маргарет Гойл при виде сына улыбнулась так, что мальчик засомневался, не приснились ли ему те события. Но все же они были слишком реальны.

— Мама, папа, что это было? Почему ма...

— Послушай, сынок, — перебил его отец, встав с кровати. — Давай не будем мешать маме отдыхать, а мы с тобой поговорим в столовой.

— Нет, Генри, я сама поговорю с Грегом. Он должен знать. Иди пока отдохни, сегодня был трудный день. — Дождавшись, пока муж выйдет, Маргарет продолжила: — Давай забирайся в кровать, мне надо тебе кое-что рассказать.

— Мама, почему ты кричала? — мальчик нырнул под одеяло и обнял мать.

— Сынок, нам с отцом очень жаль, что ты увидел все это. Мы просто не ожидали, что оно повторится так скоро, раньше такого не было. Дело в том, что твоя мама немного нездорова. Мне неприятно находиться на солнце, поэтому я так много времени провожу дома и редко играю с тобой на улице. И еще примерно раз в месяц у меня случается приступ резкой боли, как правило, в области живота, но несколько раз у меня сильно болела голова. У меня это с самого детства, и я рада, что тебя обошел стороной этот недуг. Мерлин, как я боялась, что болезнь передастся и моему ребенку! У меня никогда не было друзей: даже братья боялись, что я заражу их, и поэтому держались в стороне. В школе все знакомые испарились, когда узнали о моей реакции на солнечный свет. Все подумали, что я как-то связана с вампирами, и тоже отвернулись от меня. Я благодарна судьбе, что она послала мне твоего отца. Он полюбил меня такой, какой я была, и сделал все, что мог, чтобы помочь мне. Но похоже, эта болезнь неизлечима.

— Но тебе же дают лекарства? Я видел, как папа что-то вколол тебе в живот.

— Не существует лекарства, которое бы вылечило меня. Это просто особое обезболивающее. К несчастью, простые зелья не могут полностью избавить меня от боли. Это зелье — изобретение папиного знакомого, Северуса Снейпа, оно помогает мне легче переносить приступы. Обычно я чувствую их приближение, и тогда твой отец делает мне инъекцию заранее. Я не знаю, почему сегодня это случилось вновь, прошло всего одиннадцать дней с последнего раза.

— Тебе становится хуже? — Грегори с трудом удерживал готовые вот-вот вырваться наружу слезы. Горло саднило, и в носу постепенно скапливались сопли.

— Не плачь, сынок. Мы справимся, все будет хорошо.

— Кто-нибудь ищет лекарство?

— Целители не могут понять, что это за болезнь. Это затрудняет поиск лекарства. Но тот папин друг, что варит мне обезболивающее, — он пытается создать зелье. Возможно, вы с ним увидитесь, он сейчас преподает зельеварение в Хогвартсе.

— Обещаю, я разберусь в зельеварении, — Грегори обнял маму. — И тогда я сделаю все, чтобы найти лекарство. Тебе не придется больше страдать.

— Я верю, что у тебя все получится, Грегори, и ты добьешься многого в этой жизни, — произнесла Маргарет, обнимая сына в ответ.

И никто из них не заметил появившегося буквально на миг над их головами светящегося кольца.

* * *

Лежа вечером в кровати, Грегори размышлял над своими дальнейшими действиями. До поступления в Хогвартс оставалось чуть меньше пяти лет. Мальчик трезво оценивал свои возможности и понимал, что без помощи со стороны вряд ли разберется хоть в чем-нибудь с самого нуля. Пару раз он брал наугад книги из семейной библиотеки, но после множества попыток осознать, о чем же написано внутри, всегда возвращал их на место. Не желая тратить впустую пять лет, Грегори попытался придумать какое-нибудь занятие, которое поможет ему в дальнейшем поскорее освоить магические науки и приступить к созданию лекарства.

Первым порывом было попросить маму познакомить его с Северусом Снейпом. Тогда Грег мог бы, в качестве помощника зельевара, потратить эти годы на обучение азам. Но ехидный голос в голове тут же закидал его вопросами. «Кто тебе сказал, что сопливые, ничего не умеющие дети нужны кому-то в качестве помощников? И зачем профессору Снейпу учить тебя сейчас — он, как ему и положено, займется тобой при поступлении в Хогвартс. Да и не кажется ли тебе, что, напросившись в помощники, ты будешь только отвлекать мастера, из-за чего создание лекарства будет затянуто или же профессор просто не заметит какую-нибудь незначительную деталь, способную перевернуть все с ног на голову?»

Грегори нечего было ответить собственному внутреннему критику.

Второй вариант был далек от зельеварения в частности и магии в целом. Он предполагал комплексный подход к обучению. Проще говоря, мальчик подумывал уговорить родителей разрешить ему учиться в маггловской школе до получения письма из Хогвартса. Отец, разумеется, будет сперва против — с его-то прошлым. Но если убедить маму, то проблема будет решена, уж ее-то пожелания тот всегда выполнит.

На этой оптимистической ноте Грегори заснул, отложив реализацию своих грандиозных планов на завтра.

Дождавшись с утра, когда отец аппарирует на работу, мальчик отправился на первый, так сказать почвопрощупывательный, разговор. Маргарет сидела в кресле и читала какую-то книгу, весьма древнюю на вид, стоит заметить.

— Доброе утро, мама.

— Доброе, сынок. Как спалось?

— Хорошо. Как ты себя чувствуешь? — Грегори сел за стол и принялся поглощать появившийся перед ним легкий завтрак.

— Все в порядке. Мои приступы никогда не длятся больше пары часов. Просто после обезболивающего меня тянет в сон. На следующий день все приходит в норму.

— Мама, я хотел бы кое-что с тобой обсудить, только, пожалуйста, не говори сразу «нет».

— Обещаю, что не буду. Что случилось? — Маргарет отложила книгу и выпрямилась в кресле.

— Мне скучно в доме. Я хотел бы больше общаться со сверстниками, но из знакомых у меня только Винс и Драко, и то с последним видимся лишь на праздниках. Хотя это и к лучшему, он мне не очень нравится.

— Но тебе же нравится Винсент?

— Конечно, он мой лучший друг. Но он же и единственный. С ним весело играть, но я хочу не только играться. Я долго думал вчера перед сном и... Только не сердись, пожалуйста. Мне кажется, я хотел бы попробовать сходить в маггловскую школу.

— Твоему отцу эта идея вряд ли понравится, — сказала волшебница после долгой паузы. — Да и мне, честно говоря, тоже. Но это, скорее, из-за эгоистических побуждений: не хочу оставаться дома одна. Я знаю, что ты пойдешь в Хогвартс, но мне хотелось бы думать, что у меня еще есть пять лет, которые я могу провести рядом с тобой.

— Но я же никуда не уеду — я видел, как дети из ближайшего поселка возвращаются домой уже днем.

— Зачем тебе это, Грегори? Чему магглы смогут научить тебя? Ты уже умеешь читать, писать и считать, а я слышала, что именно этому обучают в их школах в первые годы.

— Возможно, как я уже говорил, мне не хватает общения со сверстниками. Но скорее всего, истинной причиной является надежда на получение каких-то знаний, что помогут мне в будущем. Я не уверен, что мне это надо, но я хотел бы попробовать.

* * *

— Ты помнишь условия нашего договора, Грег? — Генри вопросительно взглянул на сына.

— Да, папа. Никакой магии и ничего, что заставило бы вызвать тебя или маму в школу.

— Именно так. Я по-прежнему не в восторге от этого твоего желания. Я не хочу, чтобы ты забывал, кем на самом деле являешься.

— Я понимаю твои опасения, папа. Но это же просто школа — всего пять часов в день, остальное время я по-прежнему буду проводить с вами. Ты даже не заметишь перемен — во время моей учебы ты будешь сидеть на работе. Все останется как было, только я, возможно, стану чуть умнее.

— Ты и так у меня самый умный, — Генри, присев на корточки, обнял сына. — Ладно, беги к своему учителю, а то твой отец сейчас пустит слезу.

Попрощавшись с отцом, Грегори направился к стоящей на крыльце школы нарядно одетой женщине средних лет, вокруг которой постепенно собирались дети.

— Здравствуй, ты, наверное, Грегори? Меня зовут миссис Бартон. Сейчас мы подождем остальных, после чего я покажу вам школу и расскажу, чем мы будем заниматься.

Пять минут спустя, когда к группе присоединились двое последних детей, женщина открыла входную дверь и пригласила всех следовать за ней. Экскурсия не заняла много времени: как и во многих школах в негустонаселенных городках, в этой было два двухэтажных корпуса, соединенных маленьким «перешейком». В одном крыле располагалась начальная школа и крупные помещения, такие, как актовый и физкультурный залы, столовая и административные кабинеты, в другом же находились классы для старших учеников. Помимо городских, в школу также принимались дети из трех соседних поселков — но даже с этим пополнением численность параллели редко когда превышала двадцать человек. Собственно, это трудно было назвать параллелью в традиционном смысле, так как каждому возрасту соответствовал всего один класс. Проведя первоклассников по школе, миссис Бартон подвела их к своему кабинету.

— Прошу вас, проходите и занимайте любые места. В этом классе вместе со мной вы будете заниматься первые три года обучения.

В классе стояло девять парт, каждая из которых была рассчитана на двух учеников. Тот факт, что в этом году в первый класс поступило лишь четырнадцать детей, предполагал наличие выбора даже у вошедших последними. Грегори был в их числе. Успевший побывать на нескольких торжественных приемах мальчик знал, что лиц женского пола следует пропускать первыми. К сожалению, подобным джентльменством страдал лишь он один, так что когда Грег зашел в класс, возможности его выбора были весьма ограничены: одиночество на одной из двух свободных задних парт или соседство с девочкой в очках за средним столом учительского ряда.

— Ты не против, если я тут сяду? — Грегори подошел к девочке.

Получив в ответ быстрое пожимание плечами, Грег сел за парту и приготовился слушать учителя.

— Для начала мне бы хотелось поздравить вас всех с началом обучения в нашей школе. Это важный этап в вашей жизни, и я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы помочь вам его пройти. В этом году мы будем изучать основы, которые, несомненно, пригодятся вам в дальнейшем. Так, например, на математике мы будем учиться считать и решать простые примеры, а на английском языке — технике чтения и письма. Также у нас намечено много творческих занятий — мы будем рисовать, делать несложные поделки, чуть позже сюда добавятся основы вышивания. Вместе с вашими родителями мы еще обсудим график выездных занятий — обычно я вожу свои классы в небольшой поход, где специально обученные люди расскажут вам о местной природе. По желанию, вы сможете записаться в один из предлагаемых музыкальных классов или устроиться в спортивную секцию, но об этом вам подробнее расскажут на первых уроках физической культуры и музыки.

Теперь немного о распорядке дня — наши уроки начинаются в десять часов утра. Те из вас, кто не живет в городе, по желанию могут пользоваться услугами школьного автобуса. Его расписание можно посмотреть на выходе из школы. Занятия длятся до половины второго, после чего мы дружно идем на обед в школьную столовую. После этого у нас игровой час — либо в классе, либо на улице, в зависимости от погоды. Затем вы сможете отправляться домой. В первый год вы будете свободны от всевозможных домашних заданий. Но разумеется, никто не будет вам запрещать тренироваться дома в пройденном материале. Ну а теперь давайте знакомиться...

* * *

Первый месяц в школе прошел спокойно. С социальной точки зрения, Грегори также находился в некотором промежуточном, спокойном состоянии, как, впрочем, и весь класс: пока еще не успели сформироваться отдельные группы, поэтому все старались общаться со всеми. Из-за успехов в учебе мальчик достаточно тесно сошелся с соседкой по парте, которая часто ориентировалась на написанное в тетрадке соседа. Благодаря своим умениям, приобретенным до школы, Грегори мог позволить себе немного расслабиться на большинстве уроков. Некоторые трудности возникали на рисовании — никто из детей не мог похвастаться красивыми, с точки зрения взрослого человека, рисунками, но у Грегори получалось совсем из рук вон плохо. Пару раз, приходя домой, он просил маму помочь ему, но, увы, талант художника не передался мальчику.

Из новых для него предметов Грегори очень понравилась музыка. На первом уроке учительница и несколько учеников старших классов продемонстрировали игру на основных музыкальных инструментах, представив таким образом все имеющиеся в школе музыкальные классы. Теперь следовало дождаться ознакомительного урока физической культуры, назначенного на второе ноября, после чего до новогодних выходных нужно было решить, в какую дополнительную секцию ученик хотел пойти.

В ожидании этого предмета Грегори находился в смешанных чувствах. С одной стороны, будучи крепким и достаточно сильным для своего возраста, он не опасался силовых упражнений. Но бег, гимнастика и прочие задания на ловкость и гибкость, о которых шептались девочки, заставляли с опаской относиться к уроку.

Что ж, поначалу все было неплохо: учитель рассказал о спортивных секциях, требованиях к их участникам и достижениях школьных команд на крупных соревнованиях. Затем была небольшая разминка, к концу которой у Грегори появилась легкая одышка. Но тренеру, видимо, это казалось несерьезной нагрузкой. У него был свой способ познакомиться с учениками и заодно посмотреть на общий уровень физической подготовки: на шестом круге бега по периметру спортивного зала дети едва волочили ноги. Грегори не был исключением — мальчик держался лишь на одном желании не стать худшим по данному предмету.

К счастью для уставших детей, после физкультуры по расписанию стоял обед. Пришедшие в столовую дети накинулись на стаканы с любой жидкостью, встречаемой на пути, как пчелы на мед. Грегори же после часовой пытки требовалось, наоборот, плотно поесть, чтобы компенсировать потери. Прикончив свою порцию, он с удивлением обнаружил, что его одноклассники не спешат следовать его примеру, а по-прежнему налегают на соки. Голод мальчика не был утолен, из-за чего он, немного стесняясь, вынужден был узнать у соседей по столу, будут ли они есть свои порции. В обмен на его сок и воду перед Грегори очутились еще три тарелки. Он и не заметил, что многие в столовой, не только его одноклассники, внимательно наблюдают за ним. От поглощения четвертой порции его отвлек громкий голос какого-то старшеклассника.

— Смотрите, какой у нас Робин Бобин Барабек завелся! — конец фразы потонул в веселом гомоне.

Грегори не сразу осознал, что большинство смеющихся смотрят на него. Среди одноклассников, правда, смысл фразы понял лишь один мальчик, который уже шепотом рассказывал суть шутки соседям по столу. Через пару минут и все первоклассники смеялись над ним. Положение спасла (хотя «спасла» — уже не совсем верное слово) вернувшаяся за детьми миссис Бартон. Будучи не в курсе ситуации, она не понимала причины хохота большинства ее маленьких подопечных, поэтому и не могла прервать издевательства над одним из них.

Заходя в класс, Грегори внимательно осмотрел себя в зеркало на предмет наличия какой-либо грязи на лице и одежде. Не обнаружив ничего странного, мальчик попытался узнать у соседки, что смешного сказал тот старшеклассник, но она лишь глубже зарылась в свой дневник, пытаясь скрыть улыбку. Оставив попытки понять причину неуемной радости сверстников в надежде, что все это вскоре прекратится, Грегори принялся доделывать примеры, которые остались нерешенными после урока математики.

К сожалению, он ошибся — эта непонятная кличка словно приклеилась к нему. Одноклассники перестали использовать его настоящее имя, некоторые старшеклассники, запомнившие его в лицо, мерзко ухмылялись, когда встречали в школе. Через пару дней Грегори все это надоело, и он решил разобраться с причинами. Придя в школу на полчаса раньше, он постучал в двери кабинета.

— Да, входите, — увидев одного из своих учеников, миссис Бартон улыбнулась. — Ты сегодня рано, Грегори.

— Здравствуйте, миссис Бартон. Я специально пришел пораньше, я хотел с вами поговорить.

— Я тебе слушаю, — сказала учительница, отложив какие-то документы.

— Вы, наверное, слышали, как ребята иногда говорят «Робин Бобин»? Может быть, вы сможете мне сказать, кто это такой?

— Да, я слышала, но не могу понять, в связи с чем они так к нему прицепились. Робин Бобин — это персонаж одной из детских песенок. Мы будем их проходить во втором или в третьем классе.

— Вы можете сказать, про что эта песенка?

— Лучше я дам тебе прочитать ее текст, она совсем короткая. — Миссис Бартон направилась к своему большому шкафу и принялась там что-то искать. — Вот, держи.

По мере прочтения к Грегори стало приходить чувство понимания ситуации. Гнев на одноклассников начал нарастать в нем, грозясь вылиться в приступ спонтанной магии. Помня о договоре с отцом, Грегори приложил все силы, чтобы успокоиться и не вызвать никаких подозрений у учительницы. Поблагодарив ее за книгу, мальчик сел на свое место, достал учебник по географии родного края и принялся читать еще не пройденные главы. Ему стоило больших трудов не сорваться в течение дня на все никак не желающих угомониться сверстников. Грегори не хотел позволить этим детям помешать выполнению его плана, а для этого ему нужно было продумать свое поведение, благо впереди были два дня выходных.

Дома, помимо родителей, его ожидало все семейство Креббов. После обеда взрослые зачем-то удалились в кабинет Генри, в то время как дети были предоставлены сами себе. Доев свои порции десерта, друзья вышли во двор, чтобы покидать мячи. Лениво перебрасываясь квоффлом, Винсент радостно рассказывал про новую метлу, которую родители купили ему на рождественские праздники. Оказалось, даже отвлекающие чары не способны удержать скучающего дома ребенка от нахождения спрятанных подарков. Грегори же в ответ решил в общих чертах поделиться своей проблемой со сверстниками. Внимательно выслушавший его Винс не понял проблемы друга:

— Ну ты же это, сильнее их всех. Врежь им, и все. Пусть знают, зачем нужно много есть. Покажи магглам, чего стоит настоящий Гойл.

Грегори всерьез задумался над предложением Винса. Нет, конечно, он не собирался избивать всех одноклассников, ведь это повлекло бы за собой вызов родителей в школу, что нарушало условия договора. К тому же среди них были и девочки. Нет, он решил перепоручить успокоение толпы самому ярому из насмешников: стоит только на него надавить... Обрадовавшись найденному решению, Грег с легкой душой продолжил веселиться в саду своего дома.

___________________

*Ведущего передачи на самом деле зовут Крис Террент, но давным давно до моего сведения донесли, что упоминать реальных людей в фанфиках не рекомендуется. Кто я такой, чтобы спорить.