Кто хочет стать миллионером? (джен)

Жизнь — удивительная штука, как ни крути. Тысячи мелких случайностей и крупных событий ежедневно направляют нас, куда бы мы ни двигались. В современном мире стало практически невозможно до мелочей спланировать свой день. А иногда мы даже и представить себе не можем в начале пути, куда нас приведет эта дорога. Вот и наш герой, к которому мы вернемся чуть позже, никак не ожидал, что проведет свой вечер в полицейском департаменте, сидя за решеткой. И его трудно винить в подобной непредусмотрительности: действительно, собираясь вечером на интеллектуальное ток-шоу, обычный человек предполагает, что этот день он завершит дома или в баре, где будет либо отмечать успех, либо запивать неудачу.

Проблема заключается в том, что наш герой никогда не был обычным человеком.

* * *

Высокий, крепко сложенный мужчина, лет двадцати пяти на вид, сидел на длинной грязной скамейке — единственном предмете мебели в камере, и пытался понять, что же такого натворил, чтобы оказаться за решеткой. Собственно говоря, причина его заключения была банальна, но для верности он решил все же внимательно рассмотреть все варианты. События последней недели быстро проносились у него в голове, однако в них не было ничего необычного. Единственным моментом, радикально отличающим эту неделю от всех предыдущих, было приглашение на известную телепередачу «Кто хочет стать миллионером?». Пару месяцев назад он подавал заявление на участие, однако, в связи с долгим отсутствием какого-либо ответа, решил, что идея провалилась.

Все шло отлично вплоть до предпоследнего вопроса. Вначале забегали какие-то люди в аппаратной, затем перед финальным заданием прозвучал гонг, откладывающий завершение игры на следующий раз. Все бы ничего, но сразу после окончания съемок к нему подошли двое охранников и, вежливо подхватив под локотки, сопроводили до автомобиля, который доставил компанию прямо к ближайшему полицейскому отделению. Короткий разговор сопровождающего его бугая с дежурным копом — и в результате пустая, но не слишком комфортабельная камера на ночь оказалась в его полном распоряжении.

Итак, с событием, повлекшим помещение его под стражу, участник ток-шоу определился, оставалось лишь понять истинную причину произошедшего. С ходу придумывался всего один вариант: кто-то просто не хотел расставаться с деньгами, и поэтому его собираются обвинить в мошенничестве. Шансов победить армию адвокатов медиакорпорации у простого трудяги, разрывающегося между тремя работами, было не много. В памяти мгновенно всплыли мамины предостережения о том, что не стоит привлекать к себе столько внимания, что в их положении это может привести к неприятностям.

Однако дело было уже сделано, а значит, горевать о поступках не было смысла. Оставалось лишь встретиться с последствиями своих решений. Не желая лишний раз накручивать себя, мужчина улегся на скамейку, немного поворочался, дабы устроиться удобнее, и попытался прикорнуть в ожидании продолжения. Уж чего-чего, а замкнутых помещений и камер маггловских органов правопорядка он не особо боялся. В конце концов, был опыт и похуже.

* * *

Двумя часами ранее Деннис Криви сидел в своем кабинете в Министерстве магии и решал обыкновенный маггловский кроссворд. Его начальник, Артур Уизли, уже давно ушел домой. После окончания войны шеф быстро пошел вверх по карьерной лестнице: благодаря дружбе с министром магии он легко добился реформирования своего отдела. Вместо маленького отдела по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов Артур уже пять лет руководил одним из самых многочисленных подразделений Министерства, занимающимся всем, что хоть как-то связано с немагическим населением Великобритании: контролем за соблюдением Статута о Секретности, нелегальными действиями магов в маггловском мире и тому подобным.

Деннис работал в Министерстве почти три года. В последний год войны под руководством старшего брата он старательно изучал школьную программу по учебникам Колина, разумеется, делая упор на более важные в военное время дисциплины. После битвы за Хогвартс Деннис, не желая терять время, с разрешения декана сдал экзамены экстерном и перешел сразу на шестой курс, фактически заняв место своего погибшего брата. Он устроился на работу почти сразу после окончания школы, благо с его оценками ему были открыты почти все двери. «Выше ожидаемого» по зельям немного портило идеальный в остальном аттестат, но это не помешало Деннису получить место в Министерстве.

Вместе с работой пришел успех и на личном фронте: будущая миссис Криви работала в соседнем кабинете, что привело сперва к частым случайным встречам на рабочем месте, а затем уже и полноценному роману. Через полтора года состоялась свадьба, а буквально полгода назад в семействе Криви случилось первое пополнение. Рождение сына, названного в честь героически погибшего брата Денниса Колином, вынудило Джун временно уйти с работы. Впрочем, это не сказалось на финансовом состоянии семейства — почти одновременно с рождением первенца Деннис получил очередное повышение.

За три года он успел подняться от простого клерка до одного из заместителей начальника отдела. Во многом такой карьерный рост был обеспечен кропотливой работой над одним из наиболее серьезных законопроектов, ставшим впоследствии, чего уж греха таить, весьма скандальным. Далеко не всем консерваторам понравилось сотрудничество целого отдела Министерства с категориями людей, которые имели представление о магическом сообществе, но магами не являлись, с целью предотвращения преступлений в маггловском мире. Речь в первую очередь шла о сквибах и ближайших родственниках магглорожденных и полукровок. Поговаривали, что именно в Деннисе Артур видит своего преемника, однако молодой маг сомневался, что бойкий шеф так рано покинет любимую работу, все-таки для магов пятьдесят три года были далеко не предпенсионным возрастом.

Часы показывали всего семь вечера, но большинство сотрудников Министерства уже покинуло свои рабочие места. Деннис не любил ночные смены, но достаточно высокое положение в иерархии отдела обязывало его раз в неделю оставаться за главного в компании оперативной бригады. Смысла было немного — как правило, ночью не происходило ничего серьезного, что требовало бы нахождения на месте кого-либо из руководства. Но эта ночь должна была преподнести Деннису кое-что интересное, просто он еще об этом не знал.

Тишину комнаты нарушил телефонный звонок. Все-таки работа в отделе у Артура имела свои неоспоримые преимущества: например, его сотрудники имели приличную скидку на все технические достижения Джорджа Уизли. Деннис неспешно дошел до другого конца комнаты, где висело его пальто, достал из кармана новенький мобильный телефон и ответил:

— Деннис Криви, я вас слушаю.

— Привет, Деннис, это я, Джеймс. Джеймс Стоун. Помнишь?

— А-а-а, парочка магов на конкурсе талантов на Би-Би-Си? Помню-помню, — практически моментально отреагировал Деннис. — Привет, чем обязан?

— У нас тут снова проблема появилась. Я точно не уверен, что он ваш клиент, но не мог бы ты посмотреть? Молодой человек, без образования, почти выиграл миллион фунтов.

— Ничего не понял, давай подробнее.

— Я сегодня работаю на «Кто хочет стать миллионером?». Все шло как положено, пока на сцену не вышел новый игрок. Он легко берет все вопросы, хотя вообще нигде не учился. Не вундеркинд, работает простым вышибалой в баре. Мы проверяли данные из его анкеты — все было нормально. После того как он взял десятый вопрос, я приказал своим людям накопать про него побольше информации, но все, что они смогли найти, так это справку о незаконченном начальном образовании. О нем нет вообще никаких записей с десяти до восемнадцати лет. Это странно. Ну не может он выиграть миллион! Сотни умных людей, даже всякие там профессора, не смогли взять главный приз, а он, у меня такое ощущение, сможет. Ему осталось всего два вопроса, приезжай, взгляни, пожалуйста. Если он жульничает, а я этого не замечу, меня могут и уволить. С учетом дыр в его биографии, я сразу подумал о вас... Посмотри, прошу.

— Ладно, жди, — произнес в трубку Деннис, глядя на часы в кабинете. — Минут через пять буду. Вы где обычно? Отправь кого-нибудь встретить меня на входе.

— Спасибо большое. Майкл будет тебя ждать.

Джеймс Стоун участвовал в том самом проекте по контакту магического мира с магглами. Его, старшего брата магглорожденного волшебника, учившегося вместе с Деннисом в Хогвартсе, одним из первых включили в специальные списки Министерства после одобрения законопроекта.

Деннис быстро оделся и вышел из кабинета. Предупредив о своем отсутствии отдыхающих оперативников, он покинул Министерство и аппарировал к зданию телекомпании. На улице было холодно. Сильный ветер заставлял мурашки бегать по всему телу с бешеной скоростью. Похвалив себя за то, что все-таки накинул теплую одежду, Деннис зашел внутрь, где его уже ждал помощник Джеймса.

— Добрый вечер, мистер Криви.

— Привет, Майкл.

— Мистер Стоун просил провести вас в студию, — показав пропуск охраннику, Майкл пропустил Денниса через турникет и повел по коридорам в сторону студии.

— Да, я в курсе ситуации. Качок-охранник, который все знает лучше остальных. Два вопроса, и он — миллионер.

— Уже один. Буквально только что он взял четырнадцатый вопрос. Все, мы пришли.

Придержав для гостя дверь, ассистент пропустил его внутрь и ушел в соседнюю комнату, оставив наедине со своим начальником.

— Привет, Деннис, — Джеймс приподнялся из кресла, протягивая руку. — Майкл рассказал тебе про последние новости?

— Еще раз привет. Да, я знаю про четырнадцатый вопрос. Давай показывай вашего гения.

— Да вон он, сидит в центре. Мы не смогли обнаружить никакого жульничества. Ни напарника, никаких специальных сигналов, ничего.

Деннис взглянул по направлению руки Джеймса. В середине зала за игровым столом сидел мужчина, явно моложе тридцати лет. Широкие плечи, мощные руки, квадратное лицо, коротко стриженные черные волосы, слегка отстраненный взгляд. Типичное лицо, приходящее на ум, когда вам говорят об охраннике. Однако Деннису даже не пришлось доставать изобретенный в его отделе специальный артефакт для обнаружения волшебника в толпе магглов. Он и так мгновенно узнал игрока, хотя и пересекался с ним крайне редко. Подавив неприятные воспоминания, Деннис принялся действовать.

— Джеймс, он из наших. Останавливай игру, давай гонг. Прикажи отвезти его в участок, я допрошу его, только чуть позже. Мне надо заскочить на работу, так что можете начинать без меня. Особо не церемоньтесь, он не слишком хороший человек. Я буду через полчасика. А через пять минут позвони вот по этому номеру, — визитная карточка перекочевала в руки сотрудника телекомпании. — После звонка я смогу принять заявление и официально начать дело.

— Понял. Спасибо, давай, будем ждать тебя.

Выйдя на улицу, Деннис аппарировал обратно к Министерству. Ему нужно было быстро вернуться в отдел. Добравшись до комнаты оперативников, он попросил их передать вызов, который поступит через пару минут, ему. В ожидании вызова он быстро заполнил бланк заявления, чтобы не терять время в дальнейшем. Дождавшись звонка от Джеймса и подтвердив, что будет на допросе через полчаса, Деннис повесил трубку и поспешил в соседнее крыло, где располагался офис главы отдела магического правопорядка. Пробежав мимо пустующего стола секретарши, он постучал в дверь и, дождавшись ответа, вошел внутрь.

— Добрый вечер, Гермиона. Как обычно, допоздна сидишь?

— Привет, Деннис. Да, работы под конец года навалило. А ты чего еще тут? В ночную смену сегодня?

— Да. Собственно говоря, я к тебе как раз из-за дела заглянул. Не подпишешь разрешение на применение сыворотки правды?

— Что-то серьезное? — поинтересовалась Гермиона, разглядывая полученное заявление, требующее ее подписи. — Обычно ваши расследования не требуют такого уровня допросов. Что случилось?

— Происшествие стандартное: волшебник решил подзаработать в маггловском мире. А вот подозреваемый необычный — условно осужденный. Если докажем его вину — еще один Пожиратель пойдет в тюрьму... Да уж, слишком мягкие им тогда вынесли приговоры! Изгнание в немагический мир — и это все наказание за их грехи?

— Деннис, успокойся! Мы с тобой уже не раз это обсуждали, — Гермиона поднялась из-за стола и налила собеседнику воды. — Держи, выпей. Кто подозреваемый?

— Гойл-младший. Сидит сейчас в камере в полиции. Меня ждут.

— Как вышел на него?

— Один из участников нашей программы работает в телестудии. Он младший брат одного магглорожденного. Позвонил, попросил проверить подозрительного участника шоу. Я быстро съездил туда, опознал. Сказал им забрать его в участок, а сам к тебе помчался. Гермиона, пожалуйста, подпиши разрешение. Это правомерное действие. Тебе ничего не грозит, даже если ничего не выгорит. Как ты там любишь говорить? «Лучше перебдеть, чем недобдеть»? Ну так вот, это как раз такой случай!

— Ладно, давай свой бланк, — поставив подпись и печать отдела, Гермиона вернула лист Криви, который, поблагодарив ее, вознамерился было рвануть на склад аврората за зельем. — Погоди, там уже все закрыто. На, держи, из моих личных запасов пузырек. Завтра с утра сходишь на склад за таким же и вернешь его мне, ясно?

— Спасибо огромное. Завтра, первым же делом! Ну, я побежал.

— Зайдешь завтра с пузырьком, расскажешь, чем дело обернулось, — крикнула вслед спешащему Деннису Гермиона.

* * *

Несмотря на полную тишину в помещении и отсутствие прочих задержанных, толком поспать Грегори так и не дали. Пожалуй, такая тишина сыграла даже небольшую отрицательную роль: на ее фоне шаги двух конвоиров были слышны еще от самой двери, лишая заключенного целых десяти секунд сна. К моменту, когда сотрудники полиции дошли до его камеры, Грегори уже сбросил все остатки сонливости и сидел на той самой скамейке в полной готовности. Офицеры, не в пример аккуратней двух амбалов из студии, от хватки которых наверняка останутся синяки на плечах, сопроводили его до допросной, где и оставили наедине со стаканом воды, предварительно закрыв снаружи дверь.

Помещение представляло собой самую стандартную комнату для снятия показаний: помимо обыкновенного стола, намертво прикрученного к полу, и четырех стульев, имелись только пара камер, моргающих сейчас своими красными лампочками, и большое зеркало в полстены, скорее всего открывающее прекрасный вид на процесс допроса из соседней комнаты.

Оставшиеся три стула пока что пустовали: вероятно, занимающие их люди стояли как раз в той самой соседней комнате и ждали, в надежде заставить подозреваемого понервничать. К сожалению для них, в двадцать пять лет, будучи невиновным, трудно нервничать в месте, где предел наказания — пара лет, если в восемнадцать ты мог попасть под серьезный срок в самой ужасной тюрьме мира. А посему, решив лишний раз не накручивать себя, Грегори подложил руки под голову и принялся компенсировать прерванный сон.

Минут через двадцать послышался звук ключа, открывающего замок, и в комнату вошли двое. Первый направился к столу, заняв место с противоположной от Грегори стороны.

— Добрый вечер, мистер Гойл. Надеюсь, вы готовы немного пообщаться, — сказал он и, повернувшись ко второму, добавил: — Джеймс, будь добр, договорись, чтобы отключили камеры. В конце концов, это не допрос, а просто разбор полетов. После чего пожалуйста, посиди в соседней комнате, проследи, чтобы у этого разговора больше не было свидетелей. Если будут вопросы к мистеру Гойлу — можешь слать СМС-ки, ну или записать на бумажку, а в конце нашей беседы мистер Гойл ответит на них.

Дождавшись, пока Джеймс выйдет, следователь принялся раскладывать на столе свои записи. Закончив это дело, он молча уставился в одну из камер, у которой через пару секунд погас огонек индикатора.

— Ну вот, вижу, Джеймс договорился об отключении камер, подождем еще немного, чтобы он успел зайти в соседнюю комнату, и начнем. Думаю, мне стоит представиться. Впрочем, раз ты сегодня строишь из себя умного человека, возможно, и сам ответишь на вопрос, кто же я.

— Вы из руководства телекомпании? Думаю, там сильно расстроены тем, что могут лишиться круглой суммы.

— Нет, увы, на сей раз ты не угадал правильного ответа. Представитель телекомпании сейчас сидит в соседней комнате и наблюдает за нами. Я же — привет из твоего прошлого мира. Видишь ли, волшебники, пытающиеся заработать деньги, обманывая магглов, — не такая уж и редкость. Меня зовут Деннис Криви, мы встречались, хотя и не слишком часто. Скорее всего, вы помните моего старшего брата, Колина. Он погиб в тот день.

— Я помню вас обоих. Но не понимаю, зачем вы здесь. Я дошел до пятнадцатого вопроса абсолютно честным способом. Возможно, мне пока что просто везло с заданиями.

— Знаешь, я просмотрел список вопросов, и это точно не тот минимум, что получает студент по выходу из Хогвартса. Но о везении мы поговорим чуть позже. Знаешь, что это такое? — Деннис аккуратно достал из своего кармана небольшой пузырек и поставил его на стол.

— В контексте ситуации догадываюсь. Но пока не снимете крышку, точно сказать не смогу. Позволите? — дождавшись кивка от собеседника, Грегори открыл крышку и плавным движением руки подогнал воздух от нее к своему носу. — Запаха нет. Полагаю, что это все же Веритасерум. Хотите, чтобы я выпил и сказал, что отвечал на четырнадцать вопросов на передаче, основываясь исключительно на своих знаниях и полностью самостоятельно? Что не нарушал никаких правил с момента подачи заявки на участие в шоу? Давайте, я не против.

— Не спешите, мистер Гойл. Как вы можете заметить, данной дозы мне хватит минут на пять, не более. А мне бы не хотелось идти за еще одной. Поэтому мы поступим следующим образом: мы шаг за шагом разберем каждый из четырнадцати вопросов, на которые вы ответили, и убедимся, что сделали вы это, цитирую, «основываясь на своих знаниях», — Деннис изобразил пальцами кавычки. — После этого я дам вам выпить это зелье и, скорее всего, задам только два вопроса: «Действительно ли вы честно заработали на шоу выигранную на данный момент сумму?» и «Что из рассказанного вами было ложью?». Вкратце я ситуацию обрисовал, думаю, вам понятно, что отсутствие вранья в рассказе здорово сократит проведенное здесь время и вызовет куда меньше вопросов в дальнейшем. Так вам понятно?

— Не совсем. Вы хотите, чтобы я рассказал историю своей жизни? Длинный выйдет рассказ.

— Ну почему же, мистер Гойл... Мне нужно лишь обоснование ответов на четырнадцать вопросов, — глянув на свои часы, произнес Деннис. — Хотя знаете, я сегодня и так в ночную смену, смысла спешить мне особо нет. Почему бы не послушать и полную историю, я только «за». Разумеется, если в ней будут те самые ответы, которые жаждет услышать Джеймс. Так что, если вы не против, давайте начнем...

— Так что, если вы не против, давайте начнем. Итак, где же список вопросов, — перебирая вытащенные ранее из кейса бумаги, Деннис наконец нашел, что искал. — Первый вопрос, готов признать, действительно несложный, впрочем, чего еще ждать от первых вопросов? Насколько я смог понять, они введены исключительно для разминки и стоят недорого. Грегори (вы не против, если я буду вас так называть?), нам предстоит долгий разговор. В свою очередь, не возражаю, если вы будете звать меня просто Деннисом. Итак, вы готовы?

— Да, Деннис. Но сперва я хотел бы сделать один телефонный звонок, если возможно. В конце концов, у меня никакой ночной смены не планировалось, и дома меня ждут. Не хотелось бы, чтобы мама волновалась.

— Хорошо. Но только по громкой связи, — достав из кармана свой мобильный, Деннис отдал его Грегу. — Надеюсь, мы договорились? Никаких фокусов.

— О'кей, — набрав номер, Грегори включил громкую связь и положил телефон на середину стола.

— Алло?

— Привет, мама, это я. Звоню с телефона друга, мой разрядился. Со мной все в порядке, просто хотел сказать, что сегодня приду поздно. Разговаривал с Филом, он просил выйти в ночь.

— Хорошо сынок. А как там все прошло?

— Все в порядке. Но не успел доиграть, эфир окончился. Так что я буду выступать первым на следующем шоу. Сказали, позвонят и сообщат, когда эфир. Ладно, дома расскажу подробнее, утром вернусь. До скорого, люблю тебя.

— И я тебя, до встречи.

Завершив разговор, Грегори вернул телефон Деннису, отхлебнул из стакана и устроился на стуле поудобнее.

— Я готов, давай поскорее закончим с этим.

— Согласен. Итак, первый вопрос...

* * *

Как же выглядит студия одной из наиболее известных интеллектуальных телепередач нашего времени? Так же, как и площадка, где записываются шоу всех других сортов: трибуны для зрителей, в данном случае в количестве трех штук, аппаратная, несколько табло для руководства зрителями, множество камер, осветительного оборудования и непосредственно сцена. В данном проекте центр сцены целиком занимали места игрока и ведущего.

Кресло игрока пустовало: до перерыва, который начался десять минут назад, достаточно быстро отстрелялся пенсионер из Йорка. Впрочем, отстрелялся не слишком удачно: дойдя до девятого вопроса, он поверил мнению зала и за свою доверчивость был наказан. Кто сказал, что большинство всегда право? Сделав себе пометку не особо доверять подсказке зала, Грегори в ожидании окончания перерыва сел на диван. Волновался ли он? Безусловно. Небольшая дрожь в коленях, не слишком учащенное, но почему-то вполне себе слышимое сердцебиение, необъяснимое желание заломить себе пальцы и уже третий заход в туалет за время короткого перерыва.

Во втором кресле сидел и допивал очередную кружку чая известный британский теле— и радиоведущий Крис Таммант*.

— Крис, мы готовы начинать, — раздался голос из аппаратной. — Минутная готовность. Всем зрителям просьба занять места в зале. Запись через пятьдесят секунд.

Немногочисленные статисты, еще не вернувшиеся в зал, спешно занимали свои места под плавное выключение всех световых приборов. Вскоре трибуны полностью погрузились во тьму. Единственный прожектор был направлен в центр зала, на игровой стол. На табло зажглась надпись «Тишина».

— Камеры поехали. Три, два, один, запись.

На заднем плане заиграла бессменная аудиозаставка проекта. Камера плавно наезжала на ведущего, и тот не торопясь убрал кружку с логотипом спонсора на специальную подставку.

— Дорогие друзья, вы вновь смотрите игру «Кто хочет стать миллионером?». Если вы хотите стать участником нашей программы, позвоните по телефону, указанному на экране, ответьте на вопросы отборочного тура, и, надеюсь, компьютер выберет вас. Ну а сейчас встречайте нашего второго участника — Грегори Гойла.

На табло появилась надпись «Аплодисменты», вновь заиграла традиционная отбивка, помощник режиссера дал отмашку участнику на вход в игровой зал. Вскочив со своего дивана, Грегори направился в центр студии и, пожав руку ведущему, занял место игрока в не слишком комфортном кресле.

— Грегори Гойл приехал к нам из Гринвича. Чем занимаетесь, мистер Гойл?

— Я охранник в одном из местных спортивных баров. По совместительству работаю курьером.

— Две работы? Сильно нужны деньги? Впрочем, о чем это я, сейчас всем нужны деньги, — первый мерзкий смешок вырвался изо рта ведущего. За время, доставшееся предыдущему игроку, Грегори насчитал тридцать два подобных невероятно выбешивающих звука.

— Да, нужны. В этом и заключается основная причина, почему я решил поучаствовать.

— Уже знаете, куда потратите деньги в случае выигрыша?

— Да.

— Надо будет передать нашим редакторам, чтобы избегали формулировок вопросов, позволяющих ответить «да» или «нет», — пошел второй смешок, еще и на табло появилась надпись «Смех». Удивительно, как быстро люди способны реагировать на эти команды. — Ну а если серьезно, не желаете поделиться своей целью?

— Собираюсь оплатить лечение своей матери.

— Ну что же, весьма достойная цель, удачи вам, Грегори Гойл, — видя нежелание продолжать разговор в этом направлении, ведущий решил закругляться и переходить непосредственно к игре. — Итак, мы начинаем игру «Кто хочет стать миллионером?».

Вновь раздалась стандартная отбивка.

— Думаю, все уже прекрасно знают правила нашей игры, но поскольку у меня в контракте их повторение прописано обязательным пунктом, я прошу всех потерпеть минутку и дать мне заработать на ужин, — очередной смех в зале, порой забываешь, что это интеллектуальное ток-шоу. — Вас ожидают пятнадцать вопросов, сперва простые, затем все сложнее и сложнее. В игре две несгораемые суммы — одна и тридцать две тысячи фунтов, что соответствует пятому и десятому вопросам. Также у вас есть три подсказки — это «пятьдесят на пятьдесят», «звонок другу» и «помощь зала». Надеюсь, все ясно, давайте не будем тянуть время и начнем. Первый вопрос стоимостью сто фунтов: «Кто из перечисленных персонажей является символом обжорства?» Вариант А — Робин Гуд. Вариант B — Баскин Роббинс. Вариант С — Робин Бобин. И, наконец, вариант D — Робин ван Перси.

* * *

Что первым делом люди спешат рассказать о себе при знакомстве с другим человеком? Не задумываясь, они представляются, кто-то полностью, кто-то ограничивается только именем. Далее иногда следует возраст, кто-то даже называет дату рождения, опять же редко когда целиком, обычно просто год. Это та информация, которую мы готовы рассказать, которую не считаем чересчур личной и важной. Вся дальнейшая речь тщательно сортируется и фильтруется на предмет сведений, нежелательных для оглашения при первом знакомстве. Давайте и мы не будем отходить от установленного порядка и просто представимся.

Итак, эта история началась шестнадцатого марта тысяча девятьсот восьмидесятого года. В этот день в родильном отделении больницы Св. Мунго, в присутствии главы семейства, Генри Гойла, и, разумеется, его жены, Маргарет Гойл, на свет появился наследник рода, первый и, как впоследствии окажется, единственный ребенок в семействе. Названный, в соответствии с семейной традицией, Грегори Генри Гойлом, ребенок вместе с родителями через неделю был выписан из больницы.

В связи со сложной политической ситуацией в стране данное событие прошло почти незамеченным. У постели Маргарет, чье не самое выдающееся здоровье лишь ухудшилось в ходе беременности, лежал лишь десяток официальных писем с поздравлениями от союзных родов. Единственным толковым подарком был набор лечебных зелий от Северуса, пытающегося поскорее расплатиться за услугу, оказанную ему главой семейства.

В целом, рождение ребенка не сильно изменило ритм жизни Гойлов. Генри по-прежнему с десяти до шести работал в отделе магического транспорта, а вечерами участвовал в собраниях Пожирателей. Маргарет все так же целыми днями находилась в особняке, правда, теперь все ее время занимал Грег. Впрочем, надо уточнить: «особняк» — слишком громкое слово для простого двухэтажного загородного домика, выкупленного у предыдущих хозяев за примерно годовую зарплату сотрудника Министерства. К сожалению для тогдашних молодоженов, смерть родителей не преподнесла им богатого наследства. Род Гойлов уже давно вел весьма скромное существование, а гипотетическое наследство Маргарет проплыло мимо нее в сторону двух старших братьев, переселившихся десять лет назад в Италию и не особо горящих желанием иметь дела с вечно больной младшей сестренкой.

Дни текли своим чередом, постепенно чаша весов в противостоянии начала склоняться на сторону Тёмного Лорда. Он становился всё сильнее, численность его армии росла: помимо простых волшебников в неё вошли многие магические существа, большинству из которых после победы Лорда были обещаны равные с волшебниками права и пересмотр ряда дискриминирующих законов. Министерство сдавало свои позиции, и даже введение жестоких мер — таких, как разрешение на использование Непростительных против Пожирателей Смерти, ужесточение методов ведения допросов, увеличение тюремных сроков по ряду нарушений, — уже не приносило желаемых результатов. Увеличилось количество перебежчиков на сторону Волдеморта — даже в своем небольшом отделе Генри знал как минимум о двух потенциальных новобранцах для армии Темного Лорда.

Все изменилось в один день — тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года. День начался как обычно: собравшись на работу, Генри поочередно зашел в комнаты жены и сына, поцеловал на прощание спящих членов семьи, вышел за ограду дома и аппарировал к служебному входу в Министерство. Через пару минут он уже сидел в своем рабочем кресле и неторопливо разбирался с заявкой на предоставление порталов класса A-3 для транспортировки недавно обнаруженного семейства диких драконов на территорию заповедника. За заполнением всей документации пролетела половина утра. После столь упорного труда Гойл-старший решил устроить себе небольшой перерыв.

Если вы думали, что в здании Министерства нечем себя развлечь, — вы глубоко ошибались. Есть как минимум два помещения, где всегда можно найти что-то интересное или просто поднять себе настроение. Первое — это, разумеется, отдел магических игр и спорта. Помимо полулегального министерского тотализатора тут всегда можно было провести время за одной из представленных на специальных стендах игр. Отдельного внимания заслуживала неприметная комната в конце коридора, за которой крылся просто кладезь положительного настроения — здесь расположился сектор патентов на волшебные шутки. Вся новая продукция из «Зонко» всегда сперва появлялась в этой комнате, причем в количестве, превышающем число сотрудников отдела в десятки раз. Имея дружеские связи, здесь можно было бесплатно найти рождественские подарки из числа еще не поступивших в продажу новинок. Этой возможностью всегда пользовались старожилы Министерства, обеспечивая своих детей эксклюзивной продукцией. Если посмотреть на неофициальную иерархию Министерства, то дружба с немногочисленными сотрудниками этого сектора (как и штаб-квартиры лиги квиддича) ценилась немногим ниже связей в административном аппарате Министерства.

Вторым местом являлся отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. Звучит, конечно, немного жутко, но благодаря знакомству с Уолденом Макнейром, Генри узнал много нового о возможностях данного сектора. В недрах отдела регулирования пряталась самая научная (ну, разумеется, после Отдела Тайн) структура Министерства — сектор изучения новых видов. Генри любил приходить сюда и любоваться творениями безумных ученых, это помогало почувствовать свою, что ли, нормальность. Если бы кто-то спросил Гойла-старшего, зачем ему это надо, тот вряд ли бы смог ответить. Он не был гигантом мысли, чтобы придумать достойный ответ, он просто знал, что после короткого пребывания в этом месте ему обязательно становилось легче.

Прогулявшись по Министерству, Генри вернулся в свой кабинет почти ровно к обеду. На столе лежал всего один самолетик — с напоминанием, что в шестнадцать часов состоится совещание отдела, на котором будет заслушан отчет за октябрь и выработан рабочий план на ноябрь. Скука, конечно, но местами познавательная, к тому же Генри отнюдь не безосновательно надеялся, что речь может также пойти и про повышение заработной платы.

К удивлению сотрудников, совещание продлилось всего полчаса, шеф явно куда-то спешил. Но настроение у него было хорошее — даже разрешил всем уйти пораньше и подготовиться к празднику. Ну, если уж руководство отпускает — грех не воспользоваться: через пятнадцать минут в портальном управлении не было ни души. Генри аппарировал к калитке своего дома и уже шел по мощеной дорожке, когда его настиг вызов Лорда. Зайдя на минуту домой, Генри захватил форму, отдал поручения насчет ужина домовику и аппарировал к резиденции Волдеморта. Судя по количеству аппарационных хлопков и числу уже собравшихся, явно был намечен общий сбор. Накинув на себя пожирательскую униформу, Генри подошел к своему излюбленному углу, где уже стояли Снейп, Малфой и Кребб.

— Добрый вечер, что-то случилось?

— Не знаю. Вчера к нему опять кто-то пришел, и Лорд выгнал всех из зала. Никого не пускал к себе два часа. Не знаю, что они там обсуждали, но с утра Лорд выглядел очень довольным. Так что, наверное, обойдемся сегодня без коктейля из миорелаксантов на ночь, — Люциус резко замолк, когда увидел поднимающегося на импровизированную сцену Темного Лорда и держащегося позади него мага в пожирательской мантии, чье лицо было скрыто капюшоном. Склонившись вместе со всеми в поклоне, Малфой принялся слушать объявление Лорда. Рядом тихо ругнулся Снейп, не отрывающий взгляда от сопровождающего милорда таинственного субъекта.

— Мои верные друзья, наконец настал тот день, когда мы поставим наших врагов на колени. Сегодня я уничтожу последнюю преграду к нашей победе, и в течение недели мы получим власть над магической Британией. Я хочу, чтобы сейчас вы отправлялись по своим домам и как следует отдохнули, ибо завтра будете нужны мне в самой лучшей форме. Никакого алкоголя или ночных гуляний! Завтра с утра я вновь соберу всех вас для подробного инструктажа. Мы дождались нашего шанса и теперь не упустим его! На сегодня все.

Все собравшиеся направились к выходу из здания, лишь Снейп зачем-то остался в зале, направившись прямиком к Лорду безо всякого приглашения. Любопытство не входило в число пороков Генри, и потому он, не дожидаясь расправы над штатным зельеваром, аппарировал домой.

* * *

Причиной пробуждения Генри стало уникальное событие: ссора двух домовиков на глазах у волшебников. Что еще удивительнее, семье Гойлов принадлежал лишь один из них. Шикнув на домовиков, чтобы те не разбудили и Маргарет, лежащую рядом, Генри спешно оделся и вышел в холл, где его ждали маленькие создания.

— Динки, что за шум?

— Простите, сэр. Я поймал нарушителя в доме. Он настаивает, что у него для вас срочное сообщение, однако я знаю, что вы не терпите, если вас будят в выходной раньше десяти.

— Спасибо, Динки, отпусти его. Кто твой хозяин, эльф?

— Здравствуйте, сэр. Минди просит прощения, но мастер Люциус просит как можно скорее быть у него дома, не заходя никуда по дороге. Это очень важно, сэр.

— Хорошо, передай своему хозяину, что я буду через десять минут, — дождавшись, пока малфоевский эльф исчезнет, хозяин дома повернулся к своему: — Ты молодец, Динки, все верно сделал. Приготовь мне быстренько завтрак. Если Маргарет спросит, скажи, что я у Люциуса.

* * *

— Мастер Люциус, мистер Гойл прибыл, — произнес эльф, открывая перед гостем двери в кабинет хозяина, где, помимо того, сидел еще один мужчина.

— Здравствуйте, Доминик, Люциус. Что случилось? Новости от Лорда?

— Здравствуй, Генри... какого Лорда, ты на метку свою давно смотрел? — Люциус достал третий бокал и налил вновь прибывшему гостю виски.

— Что с ней случилось? — Гойл-старший закатал рукав и теперь с удивлением смотрел на свое предплечье.

— Вопрос не в том, что случилось с ней, а что случилось с Лордом. Я не могу с ним связаться, что, в совокупности с побледневшей меткой, говорит лишь об одном — Лорд погиб.

— Погоди, с чего ты решил, что погиб? Может, просто без сознания или ранен. Метка же не исчезла полностью.

— Если бы он был ранен, то она бы, наоборот, активизировалась. Я потратил немалые средства, чтобы изучить, чем же нас наградил Лорд. При его ранении через метку он бы восстанавливался за наш счет. Так что, Генри, он точно погиб. В связи с этим у нас достаточно серьезные проблемы: сейчас Министерство принялось отлавливать всякую шушеру, но постепенно на допросах, поднимаясь все выше и выше по структуре нашей организации, вскоре они дойдут до кого-нибудь, кто нас сдаст. Наличие метки автоматически гарантирует нам пожизненную камеру в Азкабане.

— Мы собираемся дать бой? — вступил в разговор молчавший до этого Доминик Кребб.

— Это будет не слишком разумно. У всех нас есть семьи, и, думаю, мы все сходимся в том, что они не заслуживают участи «родных террористов». Поэтому я могу предложить вам два варианта. Первый — и я настоятельно советую вам хорошо подумать, прежде чем отказываться — уехать из страны. У меня есть знакомые, они обеспечат новыми личностями, документами и местом жительства. Но это означает, что мы больше никогда не сможем вернуться в Англию.

— Гойлы не бегут от проблем. Прости, Люциус, но на протяжении всей истории рода мы не покидали Британию. Я не могу подвести род, это больше, чем я и моя семья. Если решитесь уехать, я помогу замести здесь следы, пока меня не возьмут.

— Стоп, Генри. Мы не будем разделяться. Раз ты не поедешь — мы тоже не едем. Тогда выход номер два: будем стараться объяснить наличие метки на наших руках, давить на отсутствие на нас моря крови и надеяться, что мои деньги еще чего-то стоят.

— Я могу взять вину на себя, Люц, если ты пообещаешь, что позаботишься о моих жене и сыне. Тогда ты сможешь потратить деньги не впустую. Приду с повинной и скажу, что меня действительно привлекли идеи Темного Лорда. Когда же я предложил вам присоединиться, вы отказались. Но Темный Лорд не терпит отказов, и мне пришлось наложить на вас Империус.

— Отличная идея, Доминик, но лучшая ложь та, что практически полностью состоит из правды. Я втянул вас в это, мне и вытаскивать. Вы неоднократно спасали мою жизнь, Малфои ценят верность. Сейчас пойду к Миллисенте, без моих вложений она вряд ли стала бы министром, и признаюсь в причастности к Пожирателям. Скажу, что Темному Лорду нужны были мои деньги, что он угрожал моей семье. Воспользуемся предложением Доминика, только в более мягкой форме, не стоит признаваться в применение Империуса. Скажу, что потребовал от вас возврата Долга Жизни. Таким образом с вас полностью будут сняты все подозрения. Я же буду громко раскаиваться на каждом углу, сыпать деньгами на благотворительность. Думаю, с учетом того, что на моем счету нет убитых, они ограничатся небольшим сроком.

— Но ты же не сможешь подтвердить на допросе байку про Долги Жизни. Так что нас в любом случае тоже заберут, а тебе лишь накинут за ложь в зале суда, — Генри был благодарен другу за предложение, но понимал, что все же им всем придется отвечать за свои грехи.

— Думаю, что смогу. Четырех моих зуба уже десять лет как содержат капсулы с антидотом к различным вариациям Веритасерума — отец настоял из-за бизнеса. Тогда я смотрел на него как на психа, а со временем просто забыл про начинку. Пригодилось, оказывается. Четыре заряда, хватит на месяц. Сомневаюсь, что меня будут столько допрашивать.

— Люц, ты уверен?

— Да, Генри. Как никогда в жизни. Если в течение двух дней к вам не нагрянут с обыском — значит, все получилось. Если попросят пройти с ними — не сопротивляйтесь, скорее всего, просто пригласят для дачи показаний. Держитесь этой версии, и если поинтересуются — Долг Жизни я получил, спасая вас через два года после выпуска на охоте, помните? Ну вот и представьте, что тот медведь был семейкой оборотней. Держите, это пара капсул с антидотами к сыворотке правды, если все получится — больше вам и не понадобится. Возвращайтесь к женам, мне еще надо поговорить с Нарциссой.

— Удачи, Люциус. Спасибо тебе.

— Должны будете, — невесело ухмыльнулся хозяин особняка друзьям и направился объясняться с женой.

* * *

Люциус Малфой тогда, пожалуй, впервые в своей жизни недооценил мощь денег — все прошло еще лучше, чем он даже рассчитывал. Миллисент Багнолд, выслушав исповедь Люциуса, отправила его в кабинет Трента Миллера — следователя при аврорате, приходящегося племянником госпоже министру. Приняв у него заявление, Трент посоветовал езжать домой и быть готовым в течение недели примчаться в Министерство по первому зову. Дома же Люциус при помощи жены сразу принялся за выполнение своих обещаний: были написаны и, в сопровождении чеков на круглые суммы, отправлены в только что созданный «Фонд помощи жертвам войны» и больницу Святого Мунго длинные письма, а также был заказан памятник семейству Поттеров, который планировалось установить у разрушенного дома, где и был побежден Темный Лорд. Отдельный чек отправился в больницу Святого Мунго — на бессрочную аренду палаты для Алисы и Фрэнка Лонгботтомов, пострадавших на днях от рук сестры Нарциссы. Взнос был сделан анонимно, но, зная Августу, можно было ожидать, что та не успокоится, пока не определит, от кого пришли деньги. Анонимность взноса должна была хоть немного поднять Люциуса в глазах имеющей немалый вес в Визенгамоте Железной Леди.

Через пару дней Доминик и Генри сообщили, что Миллер снял с них показания и на их основании против обоих не будут предъявлены никакие обвинения. Сердечно благодарили и желали успехов на предстоящем слушании.

Суд над сыном серьезно ударил по Барти Краучу-старшему. Сославшись на семейные проблемы, тот взял отпуск и уже пару дней не появлялся в Министерстве. Без своего лидера многие его последователи в Визенгамоте не решались вести политику жестких судебных решений. После ряда весьма мягких приговоров стало ясно, что жажда крови в Министерстве серьезно поутихла.

Вскоре Трент вызвал Малфоя в Министерство. Суд прошел на удивление спокойно. Видимо, наличие годовалых детей — серьезный козырь против Дамблдора и его партии. Будучи оправданным, Малфой еще некоторое время активно принимал участие в благотворительных мероприятиях, после чего плавно сократил свою деятельность до довоенного уровня. Все-таки денег на замаливание грехов ушло предостаточно.

* * *

С тех пор прошло почти пять лет. Казалось бы, жизнь в доме Гойлов снова наладилась. Генри все так же работал в своем отделе, обеспечивая семью, Грегори рос умным и активным мальчишкой. Однако осенью тысяча девятьсот восемьдесят шестого года произошло событие, в корне изменившее всю дальнейшую жизнь Гойла-младшего.

В тот день отец, как обычно, ушел на работу, мама занималась домашними делами, а юный Грег был предоставлен самому себе. Выйдя в сад, он решил немного поиграть в загонщика. Обычно ему в этом помогал папа, левитацией направляющий мячи в сторону сына. Но отца в доступной близости не было. Зато на глаза попался чистящий небольшой пруд Динки. Дождавшись, пока эльф закончит выполнять мамино поручение, Грегори попросил его наколдовать на противоположном конце сада мишени, а также заколдовать мяч на постоянное возвращение по направлению к бите. День был вполне удачным — в четвертом раунде противостояния с неподвижными манекенами Грегори обновил личный рекорд, поразив все десять мишеней всего за четырнадцать ударов. И это с расстояния в тридцать метров! Дождавшись, пока Динки восстановит манекены, мальчик готовился к еще одному заходу в надежде сразу же обновить свое достижение, но нечеловечески громкий крик из дома и последовавший за ним грохот помешали ему.

Добежав до дома, он увидел лежащую в позе эмбриона на полу в прихожей мать, схватившуюся за живот. Перепрыгнув через обломки упавшего шкафа, к счастью, видимо, не задевшего ее, Грегори подскочил к матери. Появившийся рядом Динки был тут же отправлен с сообщением к отцу. Мальчик обнял кричащую без слов, на одном хриплом звуке, заставляющем стынуть кровь в жилах, маму, пытаясь понять, что же случилось. Слез тогда не было, они появились, лишь когда ворвавшийся в дом отец отнес супругу в спальню, где при помощи Динки, удерживающего мечущуюся женщину, последовательно вколол ей в живот содержимое двух ампул. Постепенно крики становились все тише, и через пару минут она заснула. Генри, глядя на плачущего в дверях сына, попросил Динки принести стакан воды со смесью успокоительного и снотворного зелий. Когда сын уснул, глава семейства отнес того в спальню и, наказав Динки сообщить ему, когда кто-нибудь в доме проснется, вернулся в Министерство, чтобы оформить на пару дней отгул.

Резко проснувшись, как после кошмара, детали которого мгновенно забылись, Грегори соскочил с кровати и со всех ног бросился в спальню родителей. Ворвавшись в нее, он застал отца, сидящего на краешке кровати, о чем-то беседующим с мамой. Маргарет Гойл при виде сына улыбнулась так, что мальчик засомневался, не приснились ли ему те события. Но все же они были слишком реальны.

— Мама, папа, что это было? Почему ма...

— Послушай, сынок, — перебил его отец, встав с кровати. — Давай не будем мешать маме отдыхать, а мы с тобой поговорим в столовой.

— Нет, Генри, я сама поговорю с Грегом. Он должен знать. Иди пока отдохни, сегодня был трудный день. — Дождавшись, пока муж выйдет, Маргарет продолжила: — Давай забирайся в кровать, мне надо тебе кое-что рассказать.

— Мама, почему ты кричала? — мальчик нырнул под одеяло и обнял мать.

— Сынок, нам с отцом очень жаль, что ты увидел все это. Мы просто не ожидали, что оно повторится так скоро, раньше такого не было. Дело в том, что твоя мама немного нездорова. Мне неприятно находиться на солнце, поэтому я так много времени провожу дома и редко играю с тобой на улице. И еще примерно раз в месяц у меня случается приступ резкой боли, как правило, в области живота, но несколько раз у меня сильно болела голова. У меня это с самого детства, и я рада, что тебя обошел стороной этот недуг. Мерлин, как я боялась, что болезнь передастся и моему ребенку! У меня никогда не было друзей: даже братья боялись, что я заражу их, и поэтому держались в стороне. В школе все знакомые испарились, когда узнали о моей реакции на солнечный свет. Все подумали, что я как-то связана с вампирами, и тоже отвернулись от меня. Я благодарна судьбе, что она послала мне твоего отца. Он полюбил меня такой, какой я была, и сделал все, что мог, чтобы помочь мне. Но похоже, эта болезнь неизлечима.

— Но тебе же дают лекарства? Я видел, как папа что-то вколол тебе в живот.

— Не существует лекарства, которое бы вылечило меня. Это просто особое обезболивающее. К несчастью, простые зелья не могут полностью избавить меня от боли. Это зелье — изобретение папиного знакомого, Северуса Снейпа, оно помогает мне легче переносить приступы. Обычно я чувствую их приближение, и тогда твой отец делает мне инъекцию заранее. Я не знаю, почему сегодня это случилось вновь, прошло всего одиннадцать дней с последнего раза.

— Тебе становится хуже? — Грегори с трудом удерживал готовые вот-вот вырваться наружу слезы. Горло саднило, и в носу постепенно скапливались сопли.

— Не плачь, сынок. Мы справимся, все будет хорошо.

— Кто-нибудь ищет лекарство?

— Целители не могут понять, что это за болезнь. Это затрудняет поиск лекарства. Но тот папин друг, что варит мне обезболивающее, — он пытается создать зелье. Возможно, вы с ним увидитесь, он сейчас преподает зельеварение в Хогвартсе.

— Обещаю, я разберусь в зельеварении, — Грегори обнял маму. — И тогда я сделаю все, чтобы найти лекарство. Тебе не придется больше страдать.

— Я верю, что у тебя все получится, Грегори, и ты добьешься многого в этой жизни, — произнесла Маргарет, обнимая сына в ответ.

И никто из них не заметил появившегося буквально на миг над их головами светящегося кольца.

* * *

Лежа вечером в кровати, Грегори размышлял над своими дальнейшими действиями. До поступления в Хогвартс оставалось чуть меньше пяти лет. Мальчик трезво оценивал свои возможности и понимал, что без помощи со стороны вряд ли разберется хоть в чем-нибудь с самого нуля. Пару раз он брал наугад книги из семейной библиотеки, но после множества попыток осознать, о чем же написано внутри, всегда возвращал их на место. Не желая тратить впустую пять лет, Грегори попытался придумать какое-нибудь занятие, которое поможет ему в дальнейшем поскорее освоить магические науки и приступить к созданию лекарства.

Первым порывом было попросить маму познакомить его с Северусом Снейпом. Тогда Грег мог бы, в качестве помощника зельевара, потратить эти годы на обучение азам. Но ехидный голос в голове тут же закидал его вопросами. «Кто тебе сказал, что сопливые, ничего не умеющие дети нужны кому-то в качестве помощников? И зачем профессору Снейпу учить тебя сейчас — он, как ему и положено, займется тобой при поступлении в Хогвартс. Да и не кажется ли тебе, что, напросившись в помощники, ты будешь только отвлекать мастера, из-за чего создание лекарства будет затянуто или же профессор просто не заметит какую-нибудь незначительную деталь, способную перевернуть все с ног на голову?»

Грегори нечего было ответить собственному внутреннему критику.

Второй вариант был далек от зельеварения в частности и магии в целом. Он предполагал комплексный подход к обучению. Проще говоря, мальчик подумывал уговорить родителей разрешить ему учиться в маггловской школе до получения письма из Хогвартса. Отец, разумеется, будет сперва против — с его-то прошлым. Но если убедить маму, то проблема будет решена, уж ее-то пожелания тот всегда выполнит.

На этой оптимистической ноте Грегори заснул, отложив реализацию своих грандиозных планов на завтра.

Дождавшись с утра, когда отец аппарирует на работу, мальчик отправился на первый, так сказать почвопрощупывательный, разговор. Маргарет сидела в кресле и читала какую-то книгу, весьма древнюю на вид, стоит заметить.

— Доброе утро, мама.

— Доброе, сынок. Как спалось?

— Хорошо. Как ты себя чувствуешь? — Грегори сел за стол и принялся поглощать появившийся перед ним легкий завтрак.

— Все в порядке. Мои приступы никогда не длятся больше пары часов. Просто после обезболивающего меня тянет в сон. На следующий день все приходит в норму.

— Мама, я хотел бы кое-что с тобой обсудить, только, пожалуйста, не говори сразу «нет».

— Обещаю, что не буду. Что случилось? — Маргарет отложила книгу и выпрямилась в кресле.

— Мне скучно в доме. Я хотел бы больше общаться со сверстниками, но из знакомых у меня только Винс и Драко, и то с последним видимся лишь на праздниках. Хотя это и к лучшему, он мне не очень нравится.

— Но тебе же нравится Винсент?

— Конечно, он мой лучший друг. Но он же и единственный. С ним весело играть, но я хочу не только играться. Я долго думал вчера перед сном и... Только не сердись, пожалуйста. Мне кажется, я хотел бы попробовать сходить в маггловскую школу.

— Твоему отцу эта идея вряд ли понравится, — сказала волшебница после долгой паузы. — Да и мне, честно говоря, тоже. Но это, скорее, из-за эгоистических побуждений: не хочу оставаться дома одна. Я знаю, что ты пойдешь в Хогвартс, но мне хотелось бы думать, что у меня еще есть пять лет, которые я могу провести рядом с тобой.

— Но я же никуда не уеду — я видел, как дети из ближайшего поселка возвращаются домой уже днем.

— Зачем тебе это, Грегори? Чему магглы смогут научить тебя? Ты уже умеешь читать, писать и считать, а я слышала, что именно этому обучают в их школах в первые годы.

— Возможно, как я уже говорил, мне не хватает общения со сверстниками. Но скорее всего, истинной причиной является надежда на получение каких-то знаний, что помогут мне в будущем. Я не уверен, что мне это надо, но я хотел бы попробовать.

* * *

— Ты помнишь условия нашего договора, Грег? — Генри вопросительно взглянул на сына.

— Да, папа. Никакой магии и ничего, что заставило бы вызвать тебя или маму в школу.

— Именно так. Я по-прежнему не в восторге от этого твоего желания. Я не хочу, чтобы ты забывал, кем на самом деле являешься.

— Я понимаю твои опасения, папа. Но это же просто школа — всего пять часов в день, остальное время я по-прежнему буду проводить с вами. Ты даже не заметишь перемен — во время моей учебы ты будешь сидеть на работе. Все останется как было, только я, возможно, стану чуть умнее.

— Ты и так у меня самый умный, — Генри, присев на корточки, обнял сына. — Ладно, беги к своему учителю, а то твой отец сейчас пустит слезу.

Попрощавшись с отцом, Грегори направился к стоящей на крыльце школы нарядно одетой женщине средних лет, вокруг которой постепенно собирались дети.

— Здравствуй, ты, наверное, Грегори? Меня зовут миссис Бартон. Сейчас мы подождем остальных, после чего я покажу вам школу и расскажу, чем мы будем заниматься.

Пять минут спустя, когда к группе присоединились двое последних детей, женщина открыла входную дверь и пригласила всех следовать за ней. Экскурсия не заняла много времени: как и во многих школах в негустонаселенных городках, в этой было два двухэтажных корпуса, соединенных маленьким «перешейком». В одном крыле располагалась начальная школа и крупные помещения, такие, как актовый и физкультурный залы, столовая и административные кабинеты, в другом же находились классы для старших учеников. Помимо городских, в школу также принимались дети из трех соседних поселков — но даже с этим пополнением численность параллели редко когда превышала двадцать человек. Собственно, это трудно было назвать параллелью в традиционном смысле, так как каждому возрасту соответствовал всего один класс. Проведя первоклассников по школе, миссис Бартон подвела их к своему кабинету.

— Прошу вас, проходите и занимайте любые места. В этом классе вместе со мной вы будете заниматься первые три года обучения.

В классе стояло девять парт, каждая из которых была рассчитана на двух учеников. Тот факт, что в этом году в первый класс поступило лишь четырнадцать детей, предполагал наличие выбора даже у вошедших последними. Грегори был в их числе. Успевший побывать на нескольких торжественных приемах мальчик знал, что лиц женского пола следует пропускать первыми. К сожалению, подобным джентльменством страдал лишь он один, так что когда Грег зашел в класс, возможности его выбора были весьма ограничены: одиночество на одной из двух свободных задних парт или соседство с девочкой в очках за средним столом учительского ряда.

— Ты не против, если я тут сяду? — Грегори подошел к девочке.

Получив в ответ быстрое пожимание плечами, Грег сел за парту и приготовился слушать учителя.

— Для начала мне бы хотелось поздравить вас всех с началом обучения в нашей школе. Это важный этап в вашей жизни, и я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы помочь вам его пройти. В этом году мы будем изучать основы, которые, несомненно, пригодятся вам в дальнейшем. Так, например, на математике мы будем учиться считать и решать простые примеры, а на английском языке — технике чтения и письма. Также у нас намечено много творческих занятий — мы будем рисовать, делать несложные поделки, чуть позже сюда добавятся основы вышивания. Вместе с вашими родителями мы еще обсудим график выездных занятий — обычно я вожу свои классы в небольшой поход, где специально обученные люди расскажут вам о местной природе. По желанию, вы сможете записаться в один из предлагаемых музыкальных классов или устроиться в спортивную секцию, но об этом вам подробнее расскажут на первых уроках физической культуры и музыки.

Теперь немного о распорядке дня — наши уроки начинаются в десять часов утра. Те из вас, кто не живет в городе, по желанию могут пользоваться услугами школьного автобуса. Его расписание можно посмотреть на выходе из школы. Занятия длятся до половины второго, после чего мы дружно идем на обед в школьную столовую. После этого у нас игровой час — либо в классе, либо на улице, в зависимости от погоды. Затем вы сможете отправляться домой. В первый год вы будете свободны от всевозможных домашних заданий. Но разумеется, никто не будет вам запрещать тренироваться дома в пройденном материале. Ну а теперь давайте знакомиться...

* * *

Первый месяц в школе прошел спокойно. С социальной точки зрения, Грегори также находился в некотором промежуточном, спокойном состоянии, как, впрочем, и весь класс: пока еще не успели сформироваться отдельные группы, поэтому все старались общаться со всеми. Из-за успехов в учебе мальчик достаточно тесно сошелся с соседкой по парте, которая часто ориентировалась на написанное в тетрадке соседа. Благодаря своим умениям, приобретенным до школы, Грегори мог позволить себе немного расслабиться на большинстве уроков. Некоторые трудности возникали на рисовании — никто из детей не мог похвастаться красивыми, с точки зрения взрослого человека, рисунками, но у Грегори получалось совсем из рук вон плохо. Пару раз, приходя домой, он просил маму помочь ему, но, увы, талант художника не передался мальчику.

Из новых для него предметов Грегори очень понравилась музыка. На первом уроке учительница и несколько учеников старших классов продемонстрировали игру на основных музыкальных инструментах, представив таким образом все имеющиеся в школе музыкальные классы. Теперь следовало дождаться ознакомительного урока физической культуры, назначенного на второе ноября, после чего до новогодних выходных нужно было решить, в какую дополнительную секцию ученик хотел пойти.

В ожидании этого предмета Грегори находился в смешанных чувствах. С одной стороны, будучи крепким и достаточно сильным для своего возраста, он не опасался силовых упражнений. Но бег, гимнастика и прочие задания на ловкость и гибкость, о которых шептались девочки, заставляли с опаской относиться к уроку.

Что ж, поначалу все было неплохо: учитель рассказал о спортивных секциях, требованиях к их участникам и достижениях школьных команд на крупных соревнованиях. Затем была небольшая разминка, к концу которой у Грегори появилась легкая одышка. Но тренеру, видимо, это казалось несерьезной нагрузкой. У него был свой способ познакомиться с учениками и заодно посмотреть на общий уровень физической подготовки: на шестом круге бега по периметру спортивного зала дети едва волочили ноги. Грегори не был исключением — мальчик держался лишь на одном желании не стать худшим по данному предмету.

К счастью для уставших детей, после физкультуры по расписанию стоял обед. Пришедшие в столовую дети накинулись на стаканы с любой жидкостью, встречаемой на пути, как пчелы на мед. Грегори же после часовой пытки требовалось, наоборот, плотно поесть, чтобы компенсировать потери. Прикончив свою порцию, он с удивлением обнаружил, что его одноклассники не спешат следовать его примеру, а по-прежнему налегают на соки. Голод мальчика не был утолен, из-за чего он, немного стесняясь, вынужден был узнать у соседей по столу, будут ли они есть свои порции. В обмен на его сок и воду перед Грегори очутились еще три тарелки. Он и не заметил, что многие в столовой, не только его одноклассники, внимательно наблюдают за ним. От поглощения четвертой порции его отвлек громкий голос какого-то старшеклассника.

— Смотрите, какой у нас Робин Бобин Барабек завелся! — конец фразы потонул в веселом гомоне.

Грегори не сразу осознал, что большинство смеющихся смотрят на него. Среди одноклассников, правда, смысл фразы понял лишь один мальчик, который уже шепотом рассказывал суть шутки соседям по столу. Через пару минут и все первоклассники смеялись над ним. Положение спасла (хотя «спасла» — уже не совсем верное слово) вернувшаяся за детьми миссис Бартон. Будучи не в курсе ситуации, она не понимала причины хохота большинства ее маленьких подопечных, поэтому и не могла прервать издевательства над одним из них.

Заходя в класс, Грегори внимательно осмотрел себя в зеркало на предмет наличия какой-либо грязи на лице и одежде. Не обнаружив ничего странного, мальчик попытался узнать у соседки, что смешного сказал тот старшеклассник, но она лишь глубже зарылась в свой дневник, пытаясь скрыть улыбку. Оставив попытки понять причину неуемной радости сверстников в надежде, что все это вскоре прекратится, Грегори принялся доделывать примеры, которые остались нерешенными после урока математики.

К сожалению, он ошибся — эта непонятная кличка словно приклеилась к нему. Одноклассники перестали использовать его настоящее имя, некоторые старшеклассники, запомнившие его в лицо, мерзко ухмылялись, когда встречали в школе. Через пару дней Грегори все это надоело, и он решил разобраться с причинами. Придя в школу на полчаса раньше, он постучал в двери кабинета.

— Да, входите, — увидев одного из своих учеников, миссис Бартон улыбнулась. — Ты сегодня рано, Грегори.

— Здравствуйте, миссис Бартон. Я специально пришел пораньше, я хотел с вами поговорить.

— Я тебе слушаю, — сказала учительница, отложив какие-то документы.

— Вы, наверное, слышали, как ребята иногда говорят «Робин Бобин»? Может быть, вы сможете мне сказать, кто это такой?

— Да, я слышала, но не могу понять, в связи с чем они так к нему прицепились. Робин Бобин — это персонаж одной из детских песенок. Мы будем их проходить во втором или в третьем классе.

— Вы можете сказать, про что эта песенка?

— Лучше я дам тебе прочитать ее текст, она совсем короткая. — Миссис Бартон направилась к своему большому шкафу и принялась там что-то искать. — Вот, держи.

По мере прочтения к Грегори стало приходить чувство понимания ситуации. Гнев на одноклассников начал нарастать в нем, грозясь вылиться в приступ спонтанной магии. Помня о договоре с отцом, Грегори приложил все силы, чтобы успокоиться и не вызвать никаких подозрений у учительницы. Поблагодарив ее за книгу, мальчик сел на свое место, достал учебник по географии родного края и принялся читать еще не пройденные главы. Ему стоило больших трудов не сорваться в течение дня на все никак не желающих угомониться сверстников. Грегори не хотел позволить этим детям помешать выполнению его плана, а для этого ему нужно было продумать свое поведение, благо впереди были два дня выходных.

Дома, помимо родителей, его ожидало все семейство Креббов. После обеда взрослые зачем-то удалились в кабинет Генри, в то время как дети были предоставлены сами себе. Доев свои порции десерта, друзья вышли во двор, чтобы покидать мячи. Лениво перебрасываясь квоффлом, Винсент радостно рассказывал про новую метлу, которую родители купили ему на рождественские праздники. Оказалось, даже отвлекающие чары не способны удержать скучающего дома ребенка от нахождения спрятанных подарков. Грегори же в ответ решил в общих чертах поделиться своей проблемой со сверстниками. Внимательно выслушавший его Винс не понял проблемы друга:

— Ну ты же это, сильнее их всех. Врежь им, и все. Пусть знают, зачем нужно много есть. Покажи магглам, чего стоит настоящий Гойл.

Грегори всерьез задумался над предложением Винса. Нет, конечно, он не собирался избивать всех одноклассников, ведь это повлекло бы за собой вызов родителей в школу, что нарушало условия договора. К тому же среди них были и девочки. Нет, он решил перепоручить успокоение толпы самому ярому из насмешников: стоит только на него надавить... Обрадовавшись найденному решению, Грег с легкой душой продолжил веселиться в саду своего дома.

___________________

*Ведущего передачи на самом деле зовут Крис Террент, но давным давно до моего сведения донесли, что упоминать реальных людей в фанфиках не рекомендуется. Кто я такой, чтобы спорить.

— Ты учился в маггловской школе? Серьезно?

— Мне нет смысла врать, я верю, что во флаконе весьма качественное зелье. Или ты думаешь, что это мой хитрый план — врать вообще обо всем, чтобы в ответ на твой вопрос выдать получасовое признание в том, что все, что я говорил — вранье, таким образом избежав других вопросов из-за закончившегося эффекта Веритасерума? Кажется, ты говорил, что можешь достать еще. Так что да, я действительно отучился в начальной маггловской школе три года. Впрочем, до этого мы еще дойдем, ответ на второй вопрос как раз будет из этой оперы.

— Ладно, допустим, что с первым вопросом мы разобрались, я готов поверить, что ты действительно был весьма упитанным ребенком. Итак, — поставив галочку напротив соответствующей строки, Деннис двинулся дальше, — второй вопрос намного труднее, на мой взгляд. Насколько я помню, это не проходят в начальной школе.

— Я бы мог сказать тебе, что знаю ответ из курса зельеварения, но на самом деле это случилось куда раньше — мне тогда было девять лет.

— Зельеварения? Что-то не припоминаю там ничего подобного.

— Придешь домой — открой учебник за четвертый курс и прочитай про применение печени морского змея при создании ядов.

— Я знаю про ее применение, но это не объясняет...

— Вот тебе объяснение, забудем на время про зелья, — перебил собеседника Грегори.

* * *

Грегори сидел в кресле и смотрел на монитор, расположенный перед ним. В зале повисла тишина — вопрос был слишком простым для рядового англичанина, чтобы зрители пытались что-то обсудить между собой. Вероятнее всего, если бы Грегори сейчас воспользовался помощью зала, то процент правильных ответов перевалил бы за девяносто. Оставшиеся десять пребывали бы в твердой уверенности, что обжоры любят мороженое не меньше всего остального.

Волшебник же напряженно размышлял над своим ответом. Вариант с Робином Бобином казался правильным, в голове сразу всплыли картины из далекого прошлого, но иррациональный страх ошибиться на первом же вопросе делал свое дело. Грегори принялся рассуждать про себя, разбирая другие варианты. Робин ван Перси отпал сразу — охранник спортивного бара в Лондоне в две тысячи четвертом году просто не мог не знать футболиста, в этом же году перешедшего в Арсенал. Робин Гуд прочно ассоциировался с атлетичным мужчиной средних лет, одетым в зеленое трико. Образ лучника сошел с картинок детских книг из все того же далекого прошлого. Но оставался еще вариант «Баскин Роббинс». Грегори не представлял себе, кем был этот человек, именем которого назвали крупную сеть кафе-мороженых. Ведущий, видя замешательство игрока, решил натолкнуть его на правильный ответ.

— Какие-то проблемы, Грегори?

— Есть немного. Я практически уверен в ответе С — Робин Бобин. Но меня смущает, что Баскин Роббинс в моей голове тоже тесно связан с едой. Я раздумываю, мог ли кто-нибудь назвать кафе в честь символа обжорства.

— Я просто хочу напомнить, что правильный ответ — всего лишь один. У нас не требуется искать все верные решения.

— Ну, тогда мой ответ — Робин Бобин.

На экране ответ С засветился желтым цветом, который через мгновение под аплодисменты из зала сменился на зеленый.

— Абсолютно верно! Вы выиграли сотню фунтов. Что же касается ваших сомнений — «Баскин Роббинс» действительно неразрывно связан с едой, но это просто название сети ресторанов, образованное из фамилий двух ее основателей — Бертона Баскина и Ирвина Роббинса. Так что такого человека просто не существовало. Что ж, первый вопрос позади. С почином вас, Грегори. Готовы продолжать?

— Разумеется.

— Тогда вот ваш второй вопрос и двести фунтов: «Какой из этих металлов является жидкостью при комнатной температуре?» Вариант А — алюминий. Вариант B — франций. Вариант С — калий. И, наконец, вариант D — ртуть.

* * *

Понедельник — день тяжелый, это широко известный факт. Нелегко приходится всем, начиная от школьников, которых родители пытаются вырвать из объятий теплого одеяла, и заканчивая взрослыми, которым после расслабляющих выходных необходимо идти на работу. Хуже всего приходится тем, кто объединяет обе эти категории — бедным родителям, которые перед работой должны еще и проследить за готовностью ребенка к школе. Грегори тоже любил как следует поспать, однако в этот понедельник мальчик сам вскочил за час до назначенного времени. Сегодня ему предстояло воплотить в жизнь план по прекращению издевательств над его аппетитом. Для этого Грегори вышел из дома пораньше, но по пути в школу слегка отклонился от исходного курса. Присев на скамейку, он ждал, пока в поле зрения появится его одноклассник Нейтон. Не ожидая подвоха, тот направлялся в сторону школы, когда заметил сидящего на остановке товарища.

— Привет, Грегори. Чего в школу не идешь?

— Привет. Да я тебя хотел тебе кое-что показать. Отойдем, Нейтон? — Грегори растянул губы в максимально доброжелательной улыбке.

— Да, конечно. Что там такое?

Отведя его на пустырь, Грегори резко повалил растерявшегося одноклассника на землю и, усевшись на него сверху, зажал тому рот.

— Не кричи, Нейтон. Я просто хочу тебе кое-что сказать. Знаешь, я был очень терпелив, выслушивая ваши издевательства в течение всей прошлой недели, — Грегори немного недоговаривал, ведь про саму суть прозвища он узнал лишь в пятницу, но испуганному мальчику об этом знать было совсем ни к чему. — Но вы никак не хотели успокаиваться. Мой лучший друг посоветовал показать вам, зачем я столько ем. Вижу, ты еще не понял — он предложил мне просто избить вас, ведь я достаточно силен для этого. Но мне это показалось чересчур жестоким решением, хотя что-то разумное в его словах было. Я решил, что раз ты заварил всю эту кашу, то тебе ее и расхлебывать.

— Но это же не я, это кто-то из старшеклассников! — Нейтон сбросил руку Грегори со своего рта.

— Да, но меня не слишком волнует мнение старших. Меня печалит лишь ситуация внутри нашего класса. Поэтому я просто обрисую тебе картину: я готов услышать свое прозвище еще десять раз. После этого я начну аккуратно избивать тебя, так, чтобы не оставалось следов; причем не важно, кто произнесет вслух «Робин Бобин», — достанется все равно тебе. Так что используй эти десять раз максимально разумно. Могу предложить тебе вариант, в котором ты просто убедишь остальных, что это было смешно лишь в первые дни — теперь же они сами выглядят глупо. Но может, тебе придет в голову другой сценарий, я не против. Что касается твоего возможного желания рассказать о нашем разговоре миссис Бартон или своим родителям... Видишь ли, надо мной дети могут лишь смеяться, на самом деле все любят добрых толстячков. А вот стукачей не любит никто. Над тобой будут зло прикалываться, никто не захочет общаться, школа превратится для тебя в ад. Но если и это тебя не останавливает от принятия глупого решения, вот еще довод: твой отец простой сантехник, а мой работает на Правительство. Если он услышит, что над его горячо любимым сыном кто-то издевается, он без труда обеспечит вашему семейству веселую жизнь — у тебя не будет денег, даже чтобы купить себе вкусную еду, не то что всякие игрушки и нормальную одежду. Надеюсь, мы друг друга поняли. Удачи, Нейтон. И помни: всего лишь десять раз.

Встав с ошарашенного мальчика, Грегори поднял свой рюкзак и направился в школу. Он был доволен собой. В лучшем случае все закончится в течение пары дней. В худшем — ему придется иметь дело с отцом. Вылет из школы, конечно, маячил на заднем плане, но была надежда, что Генри Гойл поймет ситуацию, в которой оказался сын, и, возможно, будет горд тем, как он повел себя. В конце концов, Гойлы никому не прощали обид.

Проблема действительно решилась за два дня. То ли Нейтон серьезно испугался описанных сверстником перспектив, то ли просто оказался хорошим парнем, одно другому не мешает, но ценой его серьезных усилий волна шуток про Генри среди первоклассников сошла на нет. Ученики постарше еще некоторое время пытались продолжать, но, видя отсутствие реакции у целевой аудитории, быстро сдались. Жизнь в школе и за ее пределами стабилизировалась, и вплоть до апреля тысяча девятьсот девяностого года не происходило никаких значимых событий. Грегори доучивался в третьем классе, проводя последние месяцы в маггловской школе. Посовещавшись с родителями, он решил последний год перед Хогвартсом полностью уделить магическому обучению. Однако в тот день, пятого апреля, произошло второе событие из трех, круто перевернувших его жизнь.

Пару дней назад одна из одноклассниц Грегори была госпитализирована с подозрением на открытую форму туберкулеза, уникальное событие для столь небольшого городка. Органы местного управления приказали в срочном порядке провести осмотр всех школьников данного учебного заведения. И вот, как результат, детей по одному отпускали с урока в медицинский кабинет.

Грегори был в списке вторым, поэтому шел в кабинет врача, не успев разузнать у уже там побывавшей там одноклассницы, только что вернувшейся оттуда, что же его ждет. В комнате обнаружилась лишь одна молодая женщина в белом халате. Попросив мальчика впихнуть какую-то палочку подмышку, она ненадолго покинула кабинет. Через пару минут от любопытства Грегори достал таинственный прибор из-под одежды. Разбившаяся тарелка в столовой, соседствующей с медицинским блоком, заставила его вздрогнуть от неожиданности, вследствие чего он уронил непонятное приспособление на пол. Послышался звон стекла, на полу появились маленькие серебряные капли. Грегори решил собрать все следы своего промаха, а вместо разбитого прибора взять другой такой же. Но серебристые шарики были просто неуловимы для рук мальчика. За этим занятием его и застала вернувшаяся врач. Увидев разбитый градусник, она быстро увела ребенка в другую комнату, а сама открыла окно, набрала в банку холодной воды и при помощи лейкопластырей принялась собирать маленькие шарики и бросать их в воду. Затем женщина закрыла банку и убрала ее в шкаф, после чего в другую банку налила еще воды и кинула туда щепотку какого-то порошка. Вода вмиг окрасилась в темно-фиолетовый цвет. При помощи простой губки женщина тщательно обработала место падения градусника. Закончив с уборкой, она вернулась к пациенту с новым градусником и на этот раз никуда не отходила, внимательно наблюдая за процессом измерения температуры.

— Она очень дорогая?

— Прости? — женщина не совсем поняла мальчика.

— Ну, вот эта штука, которую я разбил.

— Это градусник. Тебе родители никогда его не ставили, когда ты болел? — удивилась врач.

— Нет. Но я никогда и не болел. А что он делает? И что это за серебристые шарики?

— Он меряет температуру. Понимаешь, когда у человека существуют какие-то проблемы в организме, то у него меняется общая температура тела. Ее мы и замеряем градусником. Для каждого места, куда помещают градусник, существует свой диапазон нормальных значений. Если мы видим, что температура не вписывается в этот диапазон, — значит, человек нездоров, и врачи начинают более тщательно его обследовать. Но, — взглянув на показания только что вытащенного градусника, добавила врач, — тебе беспокоиться не о чем. Хотя мне сейчас нужно будет осмотреть тебя на предмет возможного отравления.

— Отравления? Но я же сегодня еще не ел в столовой.

— Я говорю про отравление парами ртути. Видишь ли, те как бы шарики — это ртуть, помещенная внутрь градусника. Сами по себе эти шарики безвредны, если трогать их руками, на которых нет каких-либо ранок или повреждений, но вот пары ртути очень опасны для человека. Поэтому надо соблюдать технику безопасности при ее сборе.

— А что такое «ртуть»?

— Это уникальный металл, единственный, который при нормальных условиях является жидкостью. Но об этом тебе подробнее расскажут лет через пять-шесть на уроках химии. А пока просто запомни: если разбил градусник — сразу зови на помощь взрослого. — Закончив осмотр, женщина протянула Грегори какую-то жидкость. — Вроде как ничего серьезного, но если сегодня у тебя поднимется температура или будешь чувствовать недомогание, не захочешь есть или во рту будет ощущаться металлический привкус — немедленно попроси родителей отвезти тебя в ближайшую больницу, понял? Это очень важно!

— Да, мэм. А что делать с этим? — Грегори помахал стаканом.

— Выпей, это для профилактики. Хуже не будет. Сядь на минутку, я сейчас напишу записку твоей учительнице, чтобы отпустила тебя домой. Лучше, если ты сейчас ляжешь отдохнуть, а не будешь сидеть за партой.

Поблагодарив женщину, мальчик попрощался и направился обратно в класс, где отдал записку своей классной руководительнице и под удивленными взглядами одноклассников принялся собирать вещи в рюкзак. Одноклассники так и не поняли, что произошло, когда Грегори попрощался с учительницей и направился домой.

Подходя к дому, из открытого окна он услышал голос отца, беседовавшего с кем-то. Удивившись, что тот не на работе, Грегори зашел внутрь и уже собирался поздороваться, как вдруг услышал свое имя. На цыпочках дойдя до лестницы, мальчик принялся слушать разговор, будучи готовым в любой момент бесшумно рвануть в свою комнату.

— Мы точно одни? — Грегори узнал голос Люциуса Малфоя.

— Да. Маргарет сегодня гостит у Креббов, помогает там с организацией мероприятия, а Грегори еще в школе.

— До сих пор не понимаю, зачем ты пустил сына учиться с этими магглами.

— Я догадываюсь о его мотивах. Если я прав — они являются достаточной причиной, чтобы разрешить ему делать то, что он считает нужным для достижения цели. Извини, не хочу вдаваться в детали, это семейное дело.

— Как скажешь. Я пришел поговорить насчет метки. Вчера мне наконец пришел отчет от того китайского мага, к которому я ездил полгода назад, помнишь?

— Да, ты говорил. И что он пишет?

— Говорит, что метка как бы законсервирована. В ней много энергии, но она не питается от нас, так что энергия осталась с момента ее постановки. Китаец утверждает, что при смерти заклинателя максимальный срок сохранения его чар — полгода. Даже если ориентироваться на то, что Темный Лорд — выдающийся волшебник, срок не мог превзойти пяти лет. Таким образом, китаец заключает, что маг, поставивший метку, все еще жив, но не имеет доступа к ее магии. Он не может точно сказать, что это значит, потому что не видел, каким образом Темный Лорд работает с системой меток. Но сам факт того, что Лорд жив... Ты ведь понимаешь, что он в конце концов вернется? Он слишком много экспериментировал с магией на грани возможного.

— И что нам в таком случае делать?

— У нас особо нет выбора — мы можем лишь ждать его возвращения. Помогать в этом у меня нет ни возможностей, ни желания. Но когда он вернется, с нас будет спрошено за наши действия. Мы, конечно, в новой структуре окажемся ниже, чем честно отсидевшие, но значительно выше всех остальных, которые без тени сомнений сдавали своих товарищей.

— Люциус, ты же понимаешь, что когда он вернется, нашим семьям придется доказывать свою лояльность и другими способами... Наши дети присоединятся к его армии. Доминику в этом плане не повезло. Как бы я ни любил его сына, но Винсент, мягко говоря, туповат. Лорд не примет его в ряды Пожирателей, и Доминику серьезно достанется. С другой стороны, может, это и к лучшему. Не уверен, что хочу, чтобы мой сын участвовал в войне. Будь сейчас восемьдесят первый год — я был бы «за». Мы тогда почти их дожали. Но какая будет ситуация, когда он вернется, — не известно.

— Лорд все равно не принимал несовершеннолетних, так что семь лет в запасе у нас есть. Может, до этого времени он и не объявится. А может, мы вообще зря паникуем. Поживем — увидим. Ладно, пойду к себе. Ты помнишь, что завтра после работы приглашен на вечеринку в отделе международного магического сотрудничества?

— Я загляну, но надолго не останусь.

— Ну вот и хорошо. До встречи завтра.

Услышав приближающиеся шаги, Грегори стрелой промчался по лестнице. Дождавшись, пока отец вернется в кабинет, мальчик вылез на улицу через окно в своей спальне и через пять минут зашел в дом с парадного входа. Поздоровавшись с отцом, он снова направился в свою комнату. Ему было необходимо как следует поразмыслить над случившимся.

Пять лет назад Грегори без раздумий пошел бы по стопам отца. Кто-то скажет, что в столь юном возрасте он просто не до конца осознавал, на что соглашался бы, но это было правдой лишь отчасти. Выросший на рассказах родителей и знакомый с подоплекой всей истории, Грегори без сомнений присоединился бы к числу борцов за возвращение к традиционным устоям. Но около двух лет назад в его жизни появилась великая ЦЕЛЬ, которую он не мог на время отложить, чтобы как следует навоеваться. Теперь все в его жизни, что не приближало к ЦЕЛИ, рассматривалось как малозначимое и, соответственно, не стоило пристального внимания. Борьба за власть попадала как раз в эту категорию. Отец и лорд Малфой были уверены в возращении Темного Лорда, и у Грегори не было причин не доверять их суждениям. Грегори пытался придумать, что могло бы не дать ему участвовать в военно-политических играх, при этом не сделав его мишенью, но не мог. Уже вечером, лежа в постели и вспоминая подслушанный разговор, Грегори резко вскочил в кровати — решение лежало на поверхности и было озвучено самим отцом: надо просто не подходить под критерии отбора Темного Лорда! К сожалению, единственным известным мальчику поводом для непринятия в Пожиратели было наличие мозгов, про которое отец и говорил с другом. Однако все знакомые отца знали, что тупостью сын Генри не страдал. С другой стороны, взрослые были уверены, что время еще есть, а значит, у него будет время, чтобы решить данную проблему при помощи магии — не может быть, чтобы не существовало ни одного зелья или заклинания для имитации помутнения рассудка. Отложив поиски решения до поступления в Хогвартс, мальчик вскоре погрузился в объятия Морфея.

С того дня прошел уже почти год. Грегори успешно закончил третий класс, после чего его отец с другом-обливиатором прошлись по всем контактировавшим с Грегори людям и вложили им воспоминание о его поступлении в другое учебное заведение пансионного типа. Все документы, содержащие информацию о Грегори, были подкорректированы и возращены на свои места. Таким образом, в мире магглов остался лишь небольшой бумажный след, свидетельствующий о существовании мальчика по имени Грегори Гойл. А в это время сам мальчик последние четыре месяца постепенно осваивал теорию по программе первого курса Хогвартса. И так бы все и продолжалось вплоть до первого сентября, если бы не очередное большое «но». Впоследствии родители Грегори считали это самой большой несправедливостью судьбы в жизни их ребенка, в то время как сам мальчик тихо благодарил высшие силы за такой подарок в виде решения его проблемы. Что же произошло? А случилось то, что в середине ноября тысяча девятьсот девяностого года, спускаясь на завтрак из своей комнаты, Грегори подвернул ногу на лестнице. Не удержав равновесие, мальчик кубарем скатился вниз, несколько раз приложившись головой об острые углы ступенек. Прибежавшие на шум родители увидели потерявшего сознание сына, из разбитого носа и рассеченных бровей которого медленно сочилась кровь. Генри подхватил раненого сына и аппарировал в больницу Святого Мунго, где через минуту ребенка уже осматривали целители.

Очнулся Грегори в просторной и чистой больничной палате. Его пробуждение активировало чары в кабинете целителя, в связи с чем тот незамедлительно направился на осмотр пациента. Поздоровавшись с мальчиком, голову которого украшала плотная бинтовая повязка, целитель решил проверить сперва его общее самочувствие.

— Доброе утро, Грегори. Меня зовут целитель Трувинг, мы находимся в больнице Святого Мунго. Ты помнишь, что произошло? — получив утвердительный кивок, сопровождавшийся гримасой боли, целитель продолжил: — Не кивай, ты получил сотрясение мозга, так что еще некоторое время резкие движения головой будут тебе неприятны. Хочу сообщить, что мы залечили все внешние повреждения, но ты проведешь здесь еще минимум пару дней, чтобы мы точно могли удостовериться, что все функции организма вернулись в норму. Ну а пока отдыхай, я сейчас позову твоих родителей. Скоро тебе принесут завтрак, может, хочешь что-то конкретное?

В ответ мальчик произнес какую-то странную фразу, чем серьезно напугал своего лечащего врача. Тот, пообещав скоро вернуться, вылетел из палаты и бросился в комнату отдыха, где находились родители его пациента. Переведя дыхание, целитель подошел к отцу и матери Грегори.

— Здравствуйте, мистер и миссис Гойл. Я целитель Трувинг, и мне надо поговорить с вами о состоянии вашего сына.

— Здравствуйте, как он?

— Мы хорошенько его подлатали, так что внешне он абсолютно здоров, но когда я сейчас его осматривал, он не смог четко ответить на мой вопрос. Прошу прощения за возможную бестактность, но... до этого инцидента Грегори умел нормально говорить?

— Да, разумеется. Что это значит, целитель?

— Нарушения речи — не редкость при серьезных повреждениях головы. Мозг — слишком тонкая материя, и, к сожалению, действие зелий на этом уровне не всегда можно предсказать на все сто процентов. Мы постараемся восстановить его речевые способности, но это может занять какое-то время. Мой прогноз — от двух недель, если сильно повезет, до пятнадцати месяцев постоянного лечения и реабилитации.

Генри обнял плачущую Маргарет, и они направились в палату сына.

В это время Грегори лежал в постели и пытался понять, почему он не мог сказать то, что хотел. Его умственные способности были в полном порядке — для проверки мальчик про себя повторил пару скороговорок и решил несколько придуманных из головы примеров. Проблема была лишь в неспособности донести информацию до окружающих. Однако при целителе он что-то говорил, а значит, дело не в пропавшем голосе. Сев на кровати, мальчик начал водить пальцем по одеялу, имитируя письмо — с письменной речью также проблем не наблюдалось. Оставалось надеяться, что целители смогут решить эту проблему — без разговоров жизнь казалась значительно сложнее.

Дни в больничной палате тянулись медленно. Грегори было очень неприятно видеть расстроенного отца и плачущую мать, но он ничего не мог поделать. Лечение продвигалось, но не слишком быстрыми темпами, хотя, казалось, целитель Трувинг был весьма доволен — вероятно, результаты могли быть и хуже. Мальчик прикладывал все усилия, чтобы поскорее порадовать родителей, но в какой-то момент он осознал, что судьба сделала ему невероятный подарок. Проведя много времени с Креббом, Грегори знал, как себя ведет не самый умный ребенок. Любые изменения в его поведении можно было бы объяснить полученной травмой, а значит, если он сможет достоверно изображать Винса, то тоже будет отбракован при попытке поступления в ряды армии Темного Лорда. Поначалу мальчик раздумывал, не притвориться ли, что он так до конца и не восстановил речевые функции, но это было бы слишком сильным ударом по родителям — с них хватит и того, что ребенок резко поглупел из-за несчастного случая в собственном доме. К тому же с таким дефектом родители могли и не пустить его в Хогвартс, чего нельзя было допустить ни в коем случае. Слишком многие ожидания Грегори были завязаны на школу волшебства и чародейства.

Речь полностью восстановилась только через шесть месяцев, хотя Грегори перевели на амбулаторное лечение уже спустя семь недель после случившегося. Несмотря на выздоровление, Грегори, даже вне своей роли, с тех пор не любил длительных бесед, предпочитая обходиться при общении короткими предложениями. Родители радовались, что сын выжил и смог вернуться к нормальной жизни, хотя и были опечалены произошедшими с ним изменениями. Но жизнь не стояла на месте, и до знакомства с Хогвартсом оставались считанные месяцы.

— То есть ты будешь разыгрывать тайного гения, которому все вопросы были по зубам? — Деннис с недоверием посмотрел на своего собеседника.

— Нет, конечно. Я же сразу сказал, что с вопросами мне действительно сильно повезло. Хотя некоторые, вот, например, следующий, мне специально подсунули, чтобы я вылетел не сразу.

— Что значит «подсунули»?

— Они знали, кем я работаю и где. Это было прописано в анкете, когда я подавал заявление на участие. Неужели ты думаешь, что работник спортивного бара из Гринвича не знает ничего про футбольный клуб, стадион которого находится в соседнем районе Лондона, в двух автобусных остановках от этого самого бара? Да это же просто смешно.

Деннис повернулся лицом к зеркалу, однако, не дождавшись никаких сигналов с той стороны, вернулся обратно за стол.

— Ладно, допустим. Хотя знаешь, давай на минуту еще вернемся к прошлому вопросу. Что ты там говорил про зельеварение?

— О, Мерлин. Вот ведь привязался, — шумно вздохнул Грегори. — Все начинается с простых водорослей, которые поглощают ртуть и ее соединения в малых количествах. Эти водоросли поедаются рыбками, которые имеют еще какие-то пути поступления ртути в организм. Происходит накопление ртути в рыбе — и тех, кто ею питается. По мере продвижения по пищевой цепи концентрация ртути в организме животного становится все более заметной. Наконец, морской змей, как вершина пирамиды подводного мира, имеет специальный отдел в печени, где происходит накопление и обезвреживание ртути. Именно этот небольшой отросток печени используется в зельеварении. В мертвом организме не происходит выработка ферментов, используемых при утилизации вредных веществ, поэтому ртуть остается внутри этого мешочка в первоначальном виде, разумеется, при правильном хранении ингредиентов. Дозой, содержащейся в этом отростке, можно безо всяких зелий отравить десятки людей.

Яды на основе ртути создаются для двух различных целей. Первая — усилить свойства ртути; обычно такими составами обрабатывают оружие. Даже небольшой царапины, нанесенной сопернику, достаточно для его смерти. Второй целью является отложенное действие яда, что весьма удобно для убийства с последующим обеспечением себе алиби. Ртуть в составе зелья связывается с ингибиторами, которые разрушаются лишь под действием кишечного сока. Таким образом, смерть наступает приблизительно через пять часов после непосредственного приема яда.

— Ну, вопрос был про жидкость, а не «Какие металлы используются при создании ядов?».

— Перед применением отросток аккуратно надрезается, после чего находящаяся внутри него серебристая жидкость выливается в зелье.

— Какие глубокие познания... хочешь сказать, что помнишь такие детали, хотя уже прошло пять лет, проведенных в маггловском мире?

— Разумеется, помню. Мне запрещено иметь контакты с магическим миром, но не заниматься магией на теоретическом уровне.

— И чем же ты занимаешься?

— Зельями, естественно. Мы же только что про них говорили.

— Ты варишь зелья? — Деннис подозрительно взглянул на собеседника.

— Мне же запрещено иметь контакты с магическим миром, как мне доставать ингредиенты? — уклонился от прямого ответа Грегори. Для полной правды еще не наступило подходящее время. — К тому же я сказал — на теоретическом уровне. Сейчас я в основном занимаюсь просто расчетами.

— Для чего? — Деннис продолжал гнуть свою линию, почуяв неладное.

— Мы еще доберемся до этого. Сам же говорил, что никуда не спешишь. Идем по порядку; итак, третий, подсунутый добрыми редакторами, вопрос...

* * *

На этот раз все было куда проще для Грегори, хотя рядовой зритель оценил бы второй вопрос как более сложный. Данная проблема весьма полно освещалась в учебниках по зельеварению, однако, даже если бы эта категория ядов и не проходилась в рамках школьной программы, Грегори смог бы ответить, опираясь на свой опыт из маггловской школы. Говорят, что люди склонны запоминать в деталях все события дня, когда произошло что-то важное. Какая-то психологическая фишка. Грегори, исходя из собственного опыта, был склонен согласиться с этим утверждением.

— Ответ D. Это ртуть.

— Вы уверены, Грегори?

— Безусловно.

— Сталкивались с этой проблемой?

— Да, в школе. Присутствовал при ликвидации последствий разбитого градусника. Врач тогда поделилась со мной, зачем столько мер предосторожности.

— Что ж, вы остановились на ответе D — ртуть, — на табло загорелся выбранный вариант. — И это абсолютно верный ответ. Поздравляю, вы выиграли двести фунтов. Ртуть действительно один из двух химических элементов, которые при нормальных условиях являются жидкостями. Второй — бром, но это неметалл, таким образом, ртуть является единственным металлом, находящимся в жидком агрегатном состоянии при комнатной температуре. Что ж, Грегори, вы немного замешкались на старте, спишем это на волнение, ведь со вторым вопросом вы разобрались безо всяких проблем. Идем дальше, третий вопрос и триста фунтов: «Какой из перечисленных футбольных клубов имеет на своем гербе пару клепальных молотов?» Вариант А — «Вест Хэм Юнайтед». Вариант B — «Фулхэм». Вариант С — «Астон Вилла». И, наконец, вариант D — «Саутгемптон».

* * *

Генри Гойл сидел в столовой и ждал, пока Динки приготовит ему поесть. Сын и жена еще спали, но глава семейства привык к подобному распорядку дня — он почти всегда завтракал в одиночестве, что позволяло в тишине спокойно прочитать выпуск «Ежедневного пророка», прилетающий обычно за двадцать минут до времени выхода из дома. Вот и сейчас Генри внимательно смотрел в окно в ожидании почтовой совы из типографии. Птица появилась в зоне видимости точно по расписанию, однако она была не одна — несколько правее летела другая сова. Генри практически не использовал сов для переписки: на работе вся информация передавались из рук в руки или при помощи маленьких бумажных самолетиков, друзья и знакомые предпочитали пользоваться каминным сообщением, как более быстрой альтернативой совиной переписке. Так что Генри предположил, что вторая сова доставляла какой-нибудь каталог для его жены или что-то в таком роде. Однако, вопреки его мыслям, незнакомая сова сбросила на полу в комнате небольшой конверт и, не дожидаясь никакой оплаты, полетела обратно. Генри хватило одного взгляда на печать на конверте, чтобы понять, кому и зачем оно было адресовано. Рванув в спальню, мужчина принялся легонько тормошить жену.

— Маргарет, проснись, оно пришло! Вставай, Мэгги, это случилось!

Пока сонная женщина пыталась понять, что произошло, глава семейства что-то в спешке искал в кладовке, прилегающей к супружеской спальне.

— Что пришло? Генри, ты о чем?

— Письмо пришло, наш мальчик едет в Хогвартс! — Генри высунулся из хозяйственного помещения, держа в руках старую колдокамеру. Несмотря на всю напускную уверенность, родители Грегори немного волновались, примут ли их сына в школу в связи с его состоянием после падения. Так что письмо из Хогвартса стало для них не меньшей радостью, чем для любого ребенка.

Не дожидаясь, пока Маргарет встанет, Генри отнес камеру в столовую и побежал обратно наверх, будить сына. В отличие от матери, мальчик проснулся практически мгновенно. В комнате бегал радостный отец, который сперва потолкал сына, затем рванул к окнам и раздернул шторы, после чего попросил Грегори спуститься в столовую и выбежал в коридор.

Грегори, которому редко приходилось видеть отца в столь возбужденном состоянии, поспешил встать, одеться и спуститься на первый этаж, где его ждали отец с древней колдокамерой и мама, держащая что-то за спиной. Недоуменно взглянув на родителей, мальчик продолжил стоять в дверях, не понимая, чего от него хотят. Тишину прервала Маргарет.

— Сынок, сегодня — очень важный день в твоей жизни, ведь сегодня... — она сделала паузу и, подойдя к сыну, присела перед ним, протягивая какой-то конверт. — Ты получил письмо из Хогвартса, ты будешь учиться в лучшей школе волшебства!

Раздался щелчок отцовской камеры, запечатлевший лицо сына в момент получения письма. Мама в порыве чувств крепко обняла мальчика, а пару секунд спустя к объятьям добавились крепкие мужские руки Генри. Все семейство было вместе и счастливо, на минуту позабыв про все неприятности, окружающие их. В этот момент Динки подал на стол большой праздничный торт, раздобытый в пока еще закрытом городском магазине. Все случилось так быстро, что у бедного эльфа просто не хватило времени приготовить что-либо, чтобы отпраздновать это важное событие. Так что молодого хозяина поздравили магглы, пусть они и не знали об этом. Скушав кусочек, отец еще раз поздравил сына и в приподнятом настроении поспешил на работу.

Погода была пасмурной, так что Маргарет по такому случаю решила выбраться из дома и вместе с новоиспеченным студентом Хогвартса посетить Косой переулок. Пока сын завтракал, женщина приоделась в прикрывающую все тело плотную мантию, перчатки и широкополую шляпу. Через пять минут при помощи портала (ну должны же семьи сотрудников портального отдела обладать какими-то привилегиями) мама с сыном очутились в тупике за «Дырявым котлом». Вытащив палочку, Маргарет несколько раз постучала ею по определенному кирпичу над мусорными баками. Кирпич, которого касалась палочка, задрожал, из-за чего его соседи задвигались, меняя своё расположение, и через несколько секунд перед волшебниками вместо стены была арка. Маргарет с Генри прошли через неё и оказались в Косом переулке.

Прямо у замаскированного входа в переулок с правой стороны располагался магазин котлов, в который первым делом и направилась Маргарет, ведя за собой сына. Купив стандартный оловянный котел, на который владельцем магазина были наложены специальные уменьшающие и облегчающие чары, Гойлы покинули лавку и двинулись дальше, вверх по переулку. Посетив встретившуюся на пути аптеку, где был приобретен стандартный набор для первого курса Хогвартса, семейство продолжило свой променад. Следующей их целью стал магазин с различными инструментами, где они выбрали телескоп и какие-то особенные весы, необходимые для зельеварения. Маргарет намеренно пропустила зоомагазин, оставляя его напоследок. В книжном они задержались чуть дольше, нежели в предыдущих местах, — оставив сына ожидать уже оплаченный заказ у кассы, женщина принялась листать каталог новинок прошлого месяца. Выбрав еще две книги вдогонку к уже сформированному заказу и оплатив их, она направилась к сыну, ожидающему у прилавка.

— Грегори, я хотела тебя спросить, не хочешь ли ты взять с собой в школу какого-нибудь питомца?

— Только если сову, чтобы писать вам с папой.

— В Хогвартсе много школьных сов, которыми можно пользоваться. Так что если ты хочешь сову только ради связи с нами...

— Да, мама, тогда не надо никого.

— Хорошо, сынок. Мантии у тебя есть, все остальное мы купили, так что сейчас мы идем за волшебной палочкой, после чего порталом возвращаемся домой, согласен?

— Да, мама, пошли скорее за палочкой! — Подхватив принесенную стопку книг, связанную специальной веревкой, позволяющей не чувствовать реальный вес покупки, Грегори потянул маму к лавке Олливандера, на которую давно смотрел из окна книжного магазина. В отличие от других лавок, чьи фасады сверкали пестрыми надписями и плакатами, магазин палочек располагался в весьма старом, обшарпанном здании. Надпись над входом, пару сотен лет назад блестевшая позолотой, нынче была грязно-серой. На витрине на потрепанной фиолетовой подушечке лежала обычная палочка. Грегори не мог понять, почему продавец самого важного магического инструмента не хочет сделать вид своей лавки более презентабельным.

Когда они вошли внутрь, в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение слегка напоминало библиотеку в маггловской школе, где тоже маленькое пространство для посетителей сочеталось со множеством бесконечно длинных рядов стеллажей. Мальчик плохо представлял себе процесс изготовления палочки, но догадывался, что над заполнением всех этих полок работало далеко не одно поколение мастеров. Где-то в глубине зала послышалось какое-то шебуршание, сопровождаемое голосом владельца магазина:

— Прошу прощения, одну минутку, располагайтесь, пожалуйста, я сейчас выйду.

Мама заняла единственное сидячее место в помещении. Положив связку книг рядом со стулом, Грегори остался стоять в центре, так сказать, торгового зала.

— Добрый день, миссис Гойл, рад видеть вас в добром здравии. Сосна и волос единорога, тринадцать дюймов? Надеюсь, с вашей палочкой тоже все в порядке.

— Спасибо, мистер Олливандер. Палочка по-прежнему великолепна. Я здесь по другому поводу. Сегодня мой сын получил письмо из Хогвартса.

— О, мистер Гойл, поздравляю вас с этим важным событием.

— Спасибо, сэр.

— Ну что ж, не будем зря тратить время, давайте приступим. Вы правша, мистер Гойл?

— Да, сэр.

— Что ж, замечательно, — Олливандер скрылся в тени стеллажей, пока специальная линейка измеряла различные параметры мальчика. Вернувшись, мастер заглянул в пергамент, куда записывались результаты измерений, после чего отложил одну коробку из шести им принесенных под прилавок и принялся по очереди доставать палочки из оставшихся пяти и давать их Грегори на пробу. Первые три палочки были сразу же отбракованы, четвертая дала отклик, но мастера это не удовлетворило. Передумав испытывать пятую палочку, он вновь пропал в глубине помещения. Вернувшись еще с тремя коробочками, Олливандер продолжил подбор. Вторая палочка из второй партии отозвалась в руках Грегори приятным покалыванием. Взмахнув ею, мальчик вызвал из нее сноп искр, переливающихся всеми цветами радуги.

— Замечательно, мистер Гойл, просто великолепно. Это, несомненно, то, что надо. Поздравляю вас с приобретением первой спутницы жизни, мистер Гойл. Оливковое дерево и слеза феникса, пятнадцать дюймов. Одно из моих первых творений, сделанное еще во время ученичества у моего отца. Я рад, что вам подошла эта палочка, она будет отличным помощником в вашем деле.

Грегори, смотревший прямо в глаза старого мастера, заметил, как легкая пелена будто бы сошла с глаз Олливандера, когда он закончил свою речь. От этих метаморфоз становилось не по себе, в связи с чем Грегори поспешил попрощаться с мистером Олливандером, подхватить книги и выйти из этого странного магазина.

Покинувшая лавку вслед за сыном Маргарет окинула взглядом Косой переулок — на предмет, не забыли ли они посетить какой-либо из магазинов, после чего обняла Грегори и активировала портключ.

* * *

Весь следующий месяц Грегори посвятил сравнению уже прочитанных им до падения материалов первого курса с нынешней программой. Стараясь, чтобы за чтением его не застали родители, мальчик брал одну из книг с собой и уходил гулять по окрестностям. За время своей учебы он облюбовал заброшенный пирс в двух километрах от дома, так что когда встал вопрос, где можно читать вдали от чужих глаз, Грегори не колебался. Возвращаясь с одной из таких прогулок, он вновь застал дома мистера Малфоя, беседующего с отцом. Скинув книгу в один из тайников во дворе, мальчик зашел в дом.

— Добрый вечер, мистер Малфой.

— Здравствуй, Грегори. Нам с твоим отцом сейчас надо поговорить, а после мы пригласим тебя присоединиться, ты не против?

— Нет, мистер Малфой. Я буду у себя.

Покинув взрослых, Грегори действительно направился в свою комнату. Решив, что раз его потом пригласят, то вкратце расскажут, в чем дело, он отказался от подслушивания, не желая быть пойманным: мама ходила где-то неподалеку и в любой момент могла обнаружить сына за неприглядным занятием.

Через десять минут отец заглянул в его комнату, застав сына лежащим на кровати поверх покрывала.

— Грег, мне нужно с тобой поговорить.

— Да, папа?

— Люциус попросит тебя сейчас сделать одну вещь. Прежде чем согласиться, я хочу, чтобы ты хорошенько подумал. Если тебе это покажется плохой идеей — так и скажи, я придумаю, как вернуть свой давний долг другим способом. То, о чем попросит Люциус, потребует от тебя определенного поведения в школе. Если тебе кажется, что ты не готов к такому — отказывайся. Я ни в коем случае не буду давить на тебя. Ты мой сын, а это куда важнее, чем все остальное в этом мире.

— Папа, сколько ты задолжал мистеру Малфою?

— Это не деньги, сынок. Когда-то давно он спас меня от тюрьмы. Я должен ему ответную услугу. Малфои богаты, так что ему не требовалось ничего взамен долгие годы. Но то, о чем он тебя попросит, нельзя купить за деньги, по крайней мере напрямую. Поэтому Люциус изворачивается и просит у должников ответную услугу. Он уже был у Креббов, и Винсент согласился, но я хочу, чтобы ты подумал своей головой, хорошо?

— Обещаю, папа.

— Ну тогда пошли, мистер Малфой ждет нас.

Пропустив сына в кабинет, Генри закрыл дверь и сел в свое кресло.

— Спасибо, что пришел, Грегори, — Люциус оценивающе посмотрел на сына своего старого друга. — Твой отец рассказал тебе, почему я пришел?

— Нет, он только сказал, что вы попросите о какой-то услуге.

— Что ж, все верно. Как ты знаешь, мой сын — твой ровесник и в этом году тоже пойдет в Хогвартс. Кстати, поздравляю тебя с зачислением туда. К моему сожалению, в вопросах воспитания я, можно сказать, потерпел неудачу. Разумеется, когда Драко станет старше, он начнет понимать, что значит быть наследником рода Малфоев, однако пока мне не удалось донести до него все аспекты его положения. Это может повлечь за собой ряд трудностей, поэтому я предпочитаю подстраховаться. Не буду утаивать от тебя, если отец вдруг не рассказал тебе: я настолько хочу подстраховать сына, что был вынужден вспомнить о давнем долге твоего отца передо мной. Конечно, никто не будет тебя ни к чему принуждать, но все окажутся в выигрыше, если ты согласишься. Итак, я хотел бы, чтобы ты принес мне клятву, текст которой мы сейчас все вместе согласуем. Клятва касается физической защиты моего сына в сложных ситуациях, которые могут возникнуть во время его нахождения вне моей опеки, то есть с момента его посадки на Хогвартс-экспресс и до возвращения на вокзал Кингс-Кросс.

Грегори серьезно задумался. С одной стороны, ему совсем не хотелось нянчиться со сверстником. С другой стороны, это освобождало его отца от долга. К тому же не хотелось бросать лучшего друга одного в такой ситуации. Люциус, глядя в задумчиво-отстраненное лицо Гойла-младшего, в очередной раз пожалел друга, возлагавшего до несчастного случая на сына большие надежды.

— Я согласен.

— Отлично, — Люциус достал из внутреннего кармана мантии свернутый пергамент и протянул его Генри. — Это окончательный вариант клятвы, которую давал Винсент. Прочитай, если что не устраивает — можем поменять в пределах разумного.

— Мне не нравится категоричность в тексте, — проглядев документ, заявил Генри. — Он ребенок, Люциус. Мне будет куда комфортнее, если я буду знать, что моего сына не накроет откат за нарушение, в случае если он просто физически не сможет выполнить какие-то положения клятвы. И что значит — «не стеснять Драко Малфоя в действиях»?

— Меняй, как тебе кажется приемлемым, я потом посмотрю. Что касается фразы, то она нужна для того, чтобы твой сын не пытался командовать моим, ссылаясь на клятву. Мне нужно, чтобы Драко видел, к чему приводят те или иные его слова и поступки. Винсент и Грегори просто должны защищать его от их последствий в меру своих возможностей.

— Хорошая фраза, вот ей и смягчим категоричность твоего варианта.

Через пять минут итоговый текст был одобрен обеими сторонами, после чего Люциус аккуратно проколол булавкой ладонь себе и Грегори. Взявшись раненой рукой за руку Люциуса Малфоя, юный волшебник принялся читать текст клятвы с пергамента, что держал перед ним его отец.

— Я, Грегори Генри Гойл, клянусь в меру своих сил и возможностей защищать Драко Люциуса Малфоя во время его нахождения в школе чародейства и волшебства «Хогвартс» в периоды обучения, начиная с момента посадки Драко Люциуса Малфоя в Хогвартс-экспресс и заканчивая временем прибытием Драко Люциуса Малфоя обратно на вокзал Кинг-Кросс, в течение всего моего обучения в школе «Хогвартс».

— Я, Люциус Абрахам Малфой, принимаю твою клятву.

— Я, Генри Гарольд Гойл, свидетельствую.

Залечив раны у себя и Грегори, Люциус поблагодарил все семейство Гойлов за помощь, признал уплату долга и, покинув здание, довольный, аппарировал к себе домой.

* * *

Утром первого сентября Грегори проснулся рано, даже слишком. Полежав десять минут в постели, он от волнения принялся проверять содержимое своего чемодана. Часы показывали всего семь утра. К восьми мальчик успел три раза убедиться, что ничего не забыл. От нечего делать Грегори провел полчаса в душе, приводя себя в идеальное состояние. Проснувшиеся в девять часов родители застали одетого Грегори в столовой, склонившегося над полной тарелкой еды, десять минут назад поданной Динки. Есть мальчику совсем не хотелось. Взглянув на состояние сына, Маргарет приказала эльфу сделать пару бутербродов Грегори в дорогу и положить их в чемодан, который Грегори сам спустил на первый этаж после третьей проверки его содержимого. Дождавшись, пока родители уйдут одеваться, Грегори вызвал Динки и на прощание обнял единственного эльфа семьи Гойлов.

— Я буду скучать по твоей стряпне, Динки.

— Динки тоже будет скучать по юному хозяину, — растроганный эльф тихо плакал в плечо мальчика.

Полностью собравшись, все члены семьи взялись за позавчера зарегистрированный портал и в половину одиннадцатого оказались на перроне платформы девять и три четверти. Увидев прощающихся неподалеку Креббов, только что прибывшее семейство направилось в их сторону. Вскоре к компании присоединились и Малфои. Поговорив обо всем и ни о чем еще пять минут, родители отправили детей на поиски свободного купе. Времени до отправления поезда еще было достаточно, поэтому полностью свободный отсек был найден достаточно быстро. Закинув свои вещи и чемоданы Малфоя на грузовую полку, дети вернулись на платформу, чтобы попрощаться с родителями. Народу на платформе стало прибывать, так что, получив последние наставления и объятия, компания забралась в заранее занятое купе. Еще до отбытия к ним присоединились Панси Паркинсон и Теодор Нотт, с которыми Грег пару раз виделся на торжественных мероприятиях у Малфоев. В животе у мальчика тихо забурчало — верный признак того, что если он не покушает в течение часа, бурление станет слышным всем соседям. Развернув через полчаса после отбытия с вокзала домашние бутерброды и вежливо предложив их остальным, Грегори принялся утолять голод. К сожалению, на нервной почве пары больших бутербродов было явно недостаточно, чтобы продержаться до прибытия в Хогвартс. С другой стороны от Малфоя, зажатого между своими защитниками, тихо шуршал фольгой Кребб, также расправлявшийся со своими запасами.

Расположившаяся напротив Гойла Панси что-то говорила Драко, однако Грегори не слышал, что именно — после пяти минут ее голос стал сильно бить по ушам, так что мальчик постарался сосредоточиться на чем-то другом. Драко явно был натренирован лучше и не собирался быстро сбегать с поля боя, но и его сил хватило ровно на полтора часа. Захватив Грегори и Винсента, Малфой направился на поиски Гарри Поттера, пообещав Панси, что скоро вернется и все расскажет.

Мальчик-который-выжил нашелся достаточно быстро. Кинув взор на сидевших на диванах пассажиров и не увидев в них угрозы для Малфоя, Грегори немного расслабился. Его внимание приковали горы еды на одном из пустых сидений. От созерцания столь милой глазу картины его отвлек повернувшийся к ним с Винсом Драко, произнесший:

— К тому же мы проголодались, а у вас тут куча еды.

Подумав, что их пригласили к столу, Грегори направился к горе шоколадок, захвативших его внимание. Но стоило ему протянуть к ней руку, как в нее что-то вцепилось. Резко отдернув пострадавшую конечность, мальчик заметил вцепившуюся в его палец крысу. От неожиданности Грегори вскрикнул и принялся размахивать рукой, пытаясь стряхнуть бешеное животное. Наконец, не выдержав резких и частых смен направлений движения, грызун расцепил зубы и по инерции влетел в оконное стекло. Винсент, выдернувший Драко в коридор, как только произошло нападение, подошел к держащемуся за палец другу.

— Грег, ты как?

— Болит... гадская крыса. Винсент, справишься один? Я пойду, найду кого постарше, чтобы залечили палец, — мальчик показал другу рану, из которой продолжала медленно вытекать кровь.

Винсент увел на удивление молчаливого Драко в сторону их купе, в то время как Грегори пошел по коридору, выискивая купе с достаточно взрослыми на вид студентами. К сожалению, в трех первых попавшихся сидели будущие первокурсники. Пройдя мимо, Грегори заглянул в четвертое купе, где находился лишь один студент, что-то высматривающий в небольшой картонной коробке.

— Простите, вы не можете мне помочь?

— Что? — парень повернулся лицом к первокурснику. — Что-то случилось? Да у тебя кровь идет!

— Ага. Вы не знаете какого-нибудь заклинания, чтобы это прекратилось?

— Э-э-э, прости, парень. Я не силен в этом. Но если подождешь, сейчас подойдут мои друзья, может, они чем-то смогут помочь. А что случилось-то?

— Крыса укусила. Выпрыгнула из ниоткуда, я не успел среагировать.

— Кто-то сказал «крыса»? — у двери купе стояли два одинаковых подростка с рыжими волосами. — Неужели малыш Роннинкс нашел общий язык с любимицей Билла и теперь использует ее как оружие?

— Грандиозно, братец Фред. Жаль, что крыска не досталась нам, мы бы ее натренировали как следует.

— Давай, жертва, показывай палец, залатаем, — один из близнецов достал свою палочку. — Ого, ничего себе дырища. Джордж, ты знал, что она так может?

— Ну, я видел пару раз, как она орехи грызла, зубы у Коросты что надо. Episkey! — Джордж направил на рану палочку и произнес заклинание, после чего рана плавно затянулась, оставляя небольшой след на месте ранения. — В идеале через шесть-семь часов будет не заметно, что тут был укус.

— Спасибо. Я пойду?

— Давай. Но лучше после праздничного ужина обратись к школьной медсестре, чтобы она проверила. Мы не медики, так, просто знаем пару полезных заклинаний.

Попрощавшись со старшекурсниками, Грегори двинулся в сторону своего купе. По рассказам мамы он знал, что скоро они должны будут уже приехать в Хогсмид, а значит, лучше держаться знакомых лиц, чтобы не потеряться в незнакомом месте. В коридоре поезда было немноголюдно — лишь двое сверстников стояли у окна и говорили про факультеты. Проходя мимо, Грег услышал отрывок разговора.

— Всего в школе четыре факультета. Гриффиндор — для храбрых и честных, Слизерин — для хитрых и амбициозных, Хаффлпафф — для преданных и трудолюбивых и Рейвенкло — для умных и изобретательных. Но мама говорит, что это очень утрировано. Во-первых, при распределении важно твое собственное мнение, а во-вторых, дети с возрастом меняются. Так что распределение — это лотерея. Я вот надеюсь, что ты не перестанешь со мной общаться, если мы попадем на разные факультеты.

— Нет, конечно, но хотелось бы все-таки оказаться на одном, — явно магглорожденный мальчик в футболке «Вест Хэма» смотрел на своего первого друга в новом для него мире.

Грегори ухмыльнулся своим мыслям — мальчику явно светил Хаффлпафф при такой-то преданности. Как Грегори уяснил из разговоров в маггловской школе и нередких посиделках в гостях у друзей перед телевизором, по которому мальчики смотрели футбол, «Вест Хэм» относился к одним из самых отстойных клубов Лиги. Болели за него лишь выходцы из одного района Лондона, но мальчик не понимал, как можно, живя в Лондоне, добровольно выбрать «Вест Хэм», если только это не семейное.

Но о данном разговоре Грегори забыл очень быстро — машинист предупредил о скором приезде в Хогсмид, и во всех купе началась суматоха. К счастью, все его соседи по поезду были одеты в мантии с самого начала, так что в конкретно этом купе все было спокойно.

Поезд постепенно сбавлял обороты и наконец остановился. В коридоре царил беспорядок: все пытались поскорее выбраться из вагона, как будто у всех разом начался приступ клаустрофобии. Выглянув наружу, Кребб поинтересовался:

— Подождем или идем?

Драко явно не хотел ждать и пропускать вперед себя всякий сброд. Поэтому Грегори и Винсент, используя свои габариты, образовали свободную зону, в которую втиснулись остальные обитатели купе. Оказавшись на платформе и услышав призывы для первокурсников, парни, не меняя боевого порядка, продолжили движение к источнику звука. Им оказался какой-то мужчина, вдвое выше и по меньшей мере в пять раз шире обычного представителя сильной половины человечества. В темноте трудно было разглядеть его лицо, однако даже при нормальном освещении сделать это было бы совсем не просто — спутанная борода и заросли черных волос практически полностью скрывали его.

Дождавшись, пока все первокурсники соберутся вокруг него, мужчина повел их по узкой дорожке, ведущей вниз, к берегу большого озера, откуда открывался великолепный вид на волшебный замок. Подождав, пока все разместятся в лодочках, их провожатый, еще ранее представившийся Хагридом, во главе флотилии первогодок взял курс на Хогвартс. Плавание проходило в почти полной тишине, прерываемой иногда вздохами восхищения, участившимися по мере приближения к замку. Лодки миновали какие-то заросли и причалили к подземной пристани, судя по всему, расположившейся под замком.

Наверху толпу первокурсников встречала черноволосая волшебница с очень строгим взглядом, одетая в изумрудную мантию. Поблагодарив Хагрида, она отвела всех детей в небольшое помещение, где тоже представилась и оставила их на пару минут, чтобы проверить готовность остальных студентов к началу торжественной церемонии. Вскоре профессор МакГонагалл вернулась и, построив первокурсников в шеренгу, провела их в Большой зал. Грегори, попав туда, вознес хвалу Мерлину за то, что на столах отсутствовала еда — мальчик боялся, что не пережил бы распределение, если бы в воздухе все время витал запах еды, недосягаемой для всех первокурсников. В целом, церемония шла достаточно быстро и без каких-либо интересных событий. Из-за своей фамилии Грегори оказался в первой десятке новичков, опередив почти всех своих знакомых.

Последнее, что увидел Грегори, прежде чем профессор МакГонагалл опустила ему Волшебную Шляпу на голову, был ободряющий взгляд Винса, распределенного тремя детьми ранее. А затем мир вокруг него погрузился во тьму.

— Хм, а ты любопытный тип, Грегори Гойл, — раздался у него в голове голос Шляпы. — Знаешь, я распределяла многих детей, которые считали себя настолько хитрыми, что пытались убедить меня, будто настоящему слизеринцу место на другом факультете. Так сказать, волк в овечьей шкуре. Но ты один из немногих, кто наоборот хочет на Слизерин, потому что распределение в любой иной факультет вызовет лишь массу ненужных вопросов.

— Уважаемая Шляпа, прошу, отправьте меня на Слизерин.

— Видишь ли, Грегори, Слизерин не поможет тебе достичь твоей ЦЕЛИ. Я хочу предложить тебе подумать над вариантом Рейвенкло. Хотя погоди, — Шляпа на секунду задумалась. — Тьфу ты, ты ведь в курсе, что на тебе висит клятва?

— Да, я дал ее этим летом.

— Малфоя ждет Слизерин. Ладно, не буду портить твою жизнь. Удачи тебе, Грегори Гойл, она тебе пригодится. СЛИЗЕРИН!

Грегори снял шляпу и, вернув ее профессору МакГонагалл, направился к столу Слизерина. Слизеринцы вежливо похлопали, встречая третье пополнение своего факультета. Тарелки по-прежнему были пусты, так что Грегори с несчастным видом принялся ждать окончания распределения, оживившись лишь раз, когда приветствовал Драко, подходящего к столу. По окончании церемонии директор сказал какую-то ерунду, но Грегори было плевать — главное, на столах наконец появилась настоящая еда. Слизеринский стол был оазисом спокойствия в океане Хогвартса. Все первокурсники знали друг друга, так что этап знакомства, который проходил за другими столами, тут был пропущен. Грегори, как и Винс, были настолько поглощены едой, что не заметили появления в полуметре от них призрака Слизерина — Кровавого Барона. Тот немного пообщался с парочкой старшекурсников и вновь отлучился. Наевшись, Грегори обнаружил, что почти все уже закончили трапезу. В этот момент директор Дамблдор вновь поднялся со своего места и произнес на этот раз более информативную речь, обозначившую запрещенные для посещения части замка. Завершился ужин издевательством над чувством прекрасного — исполнением школьного гимна. Близнецы, залечившие Грегори палец, видимо, пребывали на одной с мальчиком волне — их исполнение в духе похоронного марша как нельзя лучше отображало мысли первокурсника об этой идее.

После ужина дети отправились по своим общежитиям. В отличие от других факультетов, шествие слизеринцев замыкал их декан, Северус Снейп. Добравшись до гостиной, дети расположились на диванчиках и принялись слушать традиционную первосентябрьскую речь декана.

— Поздравляю всех с началом нового учебного года. Для первокурсников — меня зовут Северус Снейп, и я являюсь деканом факультета Слизерин. Я также преподаю зельеварение, так что если меня нет в моих комнатах, значит, меня стоит искать в учебном классе. Наш факультет в школе имеет не лучшую репутацию, но это не значит, что вам можно и дальше ее портить. Просто будьте готовы. Слизерин выигрывает кубок школы уже шесть лет кряду, смею надеяться, что вы не подведете и в этом году. Теперь объявление для всех, и я хочу, чтобы вы слушали очень внимательно. Кому-то из вас может показаться забавной идея сходить и посмотреть, из-за чего директор Дамблдор закрывает коридор на третьем этаже в этом году. Хочу вас уверить — это будет не забавно. Вы не подойдете и близко к этому коридору, если не хотите, чтобы я превратил вашу жизнь в ад — если, разумеется, вы выберетесь оттуда живыми. Надеюсь, вы все поняли. Не разочаруйте меня. На этом все. Ваши вещи уже доставлены в комнаты. Не засиживайтесь долго, завтра будет тяжелый день.

Закончив свою речь, профессор поспешил из факультетской гостиной, однако Грегори смог перехватить его у самого выхода.

— Здравствуйте, сэр. Меня зовут Грегори Гойл. Вы не могли бы подсказать, как найти больничное крыло?

— Что случилось, мистер Гойл?

— В поезде меня укусила крыса. Старшекурсники залечили рану, но посоветовали после ужина обратиться к школьной медсестре, чтобы убедиться, что все в норме.

— Следуй за мной, — Северус Снейп покинул общежитие и быстрым шагом направился вдаль по коридору. Пару поворотов спустя Грегори стоял у класса зельеварения и ждал, пока профессор снимет все оставленные на лето охранные заклинания и откроет дверь.

Впустив первокурсника, тот направился в кладовку и вернулся с маленькой баночкой какой-то жидкости. Поставив ее на стол, декан осмотрел палец мальчика и произнес парочку заклинаний, после чего отдал Грегори принесенную баночку.

— Ваш палец в норме, залечили его правильно. Для профилактики сегодня перед сном и завтра перед завтраком пострадавший палец опустите на пять минут в банку с зельем. После процедуры не забудьте плотно закрыть банку крышкой, иначе зелье испарится. Либо утром перед завтраком, либо уже после уроков занесете зелье обратно. Все ясно?

— Да, сэр. Спасибо за помощь.

— До общежития доберетесь? Пароль помните?

— Да, сэр. До свиданья.

Посмотрев на закрывающуюся снаружи дверь, декан Слизерина вызвал прикрепленного к нему эльфа и попросил проследить, чтобы только что покинувший класс первокурсник успешно добрался до спальни.

* * *

Первая учебная неделя пронеслась очень быстро. Несмотря на то, что Грегори знал теорию большинства предметов первого курса, время, проведенное в замке, было очень информативным. За пять дней первокурсников успели познакомить почти со всеми учебными дисциплинами этого года. Исключение составляли лишь полеты на метлах, которые, если верить объявлению в гостиной общежития, были назначены на следующий вторник. Урок должен был проходить вместе с первым курсом Гриффиндора, так что Грегори и Винсент готовились к выполнению своих обязательств — мозги Малфоя в присутствии представителей красного факультета сносило напрочь вместе с инстинктом самосохранения.

Грегори не ошибся — стоило преподавателю покинуть первокурсников, чтобы сопроводить пострадавшего гриффиндорца в больничное крыло, как Драко сразу стал искать неприятностей. По молчаливому согласию друг с другом, парни не стали помогать Малфою в воздухе — в конце концов, охраняемый чувствовал себя на метле намного уверенней своих защитников. К счастью, Драко хватило ума не сражаться в небе, так что он просто послал Поттера куда подальше, в самом прямом смысле этого слова, и быстро спустился на землю, откуда вместе со всеми принялся наблюдать за феерическим полетом Поттера. Последовавшие за этим разбирательства с МакГонагалл не слишком заинтересовали Грегори — в присутствии учителя вряд ли бы кто напал на Драко, так что можно было расслабиться и не ждать быстрой расправы со стороны обиженных гриффиндорцев.

Продолжение не заставило себя ждать: после обеда Драко рванул к столу красного факультета, чтобы поглумиться над, как ему казалось, поверженным врагом. На удивление Грегори, все закончилось вполне цивильно: Малфой вызвал Поттера на дуэль, выбрав Винсента своим секундантом. Оставив друзей, готовящихся к дуэли, Грегори направился в гостиную, где планировал набросать достаточные для оценки «удовлетворительно» домашние задания. Устав за день, после ужина мальчик пошел прямиком в свою спальню, где почти сразу уснул. Какого же было его удивление, когда, проснувшись от какого-то шума в гостиной в половине первого ночи, он застал своих друзей спящими в кроватях. Растолкав Винсента, Грегори смог вытянуть из сонного друга, что Малфой отменил поход на дуэль и вроде как обо все договорился. Успокоившись, он лег обратно в постель и отбыл досматривать прерванный сон.

Как оказалось, успокоился Грегори зря. Мягкой формулировкой произошедшего была бы «односторонняя отмена дуэли с информированием власть предержащих о планировании ее проведения». Но по сути, это было трусливое уклонение от противоборства, сопряженное со стукачеством. Пожалуй, в первый раз Грегори был согласен с Поттером, подкалывающим Малфоя по этому поводу. Старшие курсы Слизерина, прознавшие про ситуацию, тоже не были довольны поведением своего первокурсника. Винсенту, как секунданту, и Грегори — за компанию — тоже перепала доля их недовольства. После завтрака Грегори быстро набросал письмо отцу, в котором просил передать лорду Малфою пожелания о донесении до его сына некоторой информации, которая в будущем помогла бы тому не превратиться в мишень для насмешек всего факультета, что, несомненно, усложнило бы выполнение обещаний, данных Винсентом и Грегори. Однако, немного поразмышляв, Грегори пришел к выводу, что это письмо, по сути, является таким же стукачеством. К тому же новость о недовольстве со стороны старших курсов Слизерина вроде бы дошла и до Малфоя, а значит, можно было надеяться, что Драко вынесет для себя урок из сложившейся ситуации. Таким образом, письмо так и не было отправлено, а Грегори не спеша вернулся в гостиную факультета.

К сожалению, в момент принятия решения по поводу принесения клятвы Грегори, в силу своего малого жизненного опыта, не мог предвидеть главную проблему его будущего положения: из-за своих взаимоотношений с Малфоем Грегори редко воспринимался как отдельная личность, а не дополнение к Драко. Это, в свою очередь, повлекло проблемы с поиском новых друзей. В иерархии своего факультета он находился почти на самом дне, несмотря на тесные связи с самими Малфоями: слизеринцы уважали власть, а не тех, кто находится под этой властью.

Впрочем, заводить друзей на родном факультете Грегори и не планировал — это было слишком опасно. Ему нужен был одиночка, которому бы не с кем было поделиться какой-либо информацией, полученной от Грегори. К сожалению, первокурсники из Рейвенкло в этом году были куда более социально активными, нежели обычно. Еще хуже ситуация обстояла на Хаффлпаффе: за пару недель все первокурсники стали чуть ли не лучшими друзьями навек. Пока что основным его кандидатом была Гермиона Грейнджер — магглорожденная первокурсница с Гриффиндора. Обладающая большими знаниями девочка не смогла прижиться на факультете львов — Грегори часто видел ее в одиночестве сидящей в библиотеке Хогвартса. Пока что Грегори лишь наблюдал — он не мог позволить себе ошибиться с выбором. Где-то в начале ноября мальчик перешел к более активным действиям, однако Грейнджер не замечала всякой мелкой бытовой помощи, оказываемой слизеринцем: он нередко придерживал ей двери, доставал нужную ей книгу с библиотечной полки, поднимал упавшие вещи, однако девочка продолжала смотреть в книги, не замечая творящегося вокруг нее. Грегори планировал перейти к следующей фазе в начале следующего месяца, однако таинственные события Хэллоуина испортили ему все планы. Он так и не узнал, что же произошло в тот вечер, если не принимать во внимание множество абсурдных слухов, распространившихся по школе на следующий день, однако кое-что действительно бросилось ему в глаза: после этого Гермиона Грейнджер завела себе друзей на своем факультете.

* * *

Праздничный ужин после возвращения домой на рождественские каникулы подходил к концу. По этому случаю Динки расстарался на славу: на столе были почти все любимые блюда Грегори, словно эльф считал, что в школе мальчика не кормили, ну или же просто хотел доказать маленькому хозяину, что он лучше хогвартских эльфов. В любом случае, Грегори наелся как следует. Мальчика тянуло в сон, но он собирался сделать сегодня еще одно дело.

— Папа, можно с тобой поговорить в кабинете? — Грегори бросил извиняющийся взгляд матери, словно прося прощения за такую секретность.

— Ладно, пошли.

В тишине дойдя до кабинета, Генри открыл дверь и, войдя внутрь, устроился в своем любимом кресле. Сын занял место напротив.

— Я хотел поговорить об учебе. Думаю, ты знаешь, что дела у меня идут не слишком хорошо. Я стараюсь, но у меня не выходит. Профессор Снейп говорит, что нужна практика.

— И что ты предлагаешь?

— Я не очень расстроен неудачами на других уроках, но мне неприятно огорчать профессора Снейпа, ведь он столько сделал для мамы. Я бы хотел, чтобы ты разрешил мне занять пустующую комнату на чердаке, я бы там практиковался.

— Только в зельях? А вдруг что-то случится?

— Ну, ты мог бы подарить мне на Рождество или Новый Год защитную форму.

— Я подумаю. Почему ты не хотел говорить при маме?

— Когда я впервые узнал про ее болезнь, я дал ей обещание, что разберусь с зельеварением. Так что я должен приложить все силы, чтобы попытаться сдержать слово. Но если мама узнает про это, то начнет говорить, что это не обязательно, что я тогда был мал. Я должен попробовать, отец.

— Ладно, Грегори, я поговорю с твоей мамой, и мы вместе решим этот вопрос.

— Но отец, я же...

— Я объясню твоей маме, что это для тебя важно. Она поймет и не будет пытаться тебя отговорить, обещаю тебе.

Мальчик покидал кабинет отца в смешанных чувствах. Конечно, он лукавил, когда говорил, что не разбирается в зельях — их он готовил на приличном уровне, но за десять минут до конца урока обязательно добавлял ненужный, но реакционноспособный ингредиент для изменения свойств зелья. Не настолько грубо, как Лонгботтом, завершающий почти все уроки маленькими взрывами, но достаточно, чтобы никто не догадывался о его навыках. Лаборатория нужна была ему, чтобы двигаться дальше по программе, попытаться начать изучать основы лечебных зелий. Теперь же судьба лаборатории находилась в подвешенном состоянии и зависела от того, насколько убедительным окажется папа в разговоре с мамой. Ведь как Грегори видел, его отец был не против этой затеи, но мама могла запретить ее в виду опасности данного мероприятия.

* * *

В школу Грегори возвращался, уже будучи обладателем небольшой, достаточно скромно обставленной, но зато собственной лаборатории на чердаке дома Гойлов. На каникулах Грегори при помощи Динки привел помещение в божеский вид еще до окончательного решения родителей. Пока те обсуждали перспективы подобных изменений, Грегори в своей новой комнате не спеша отрабатывал уже пройденные на трансфигурации и чарах заклинания, владение которыми не спешил демонстрировать на уроках. В предпоследний день каникул родители все-таки решились: Грегу было дано согласие на обустройство чердака, и он вместе с отцом совершил набег на Косой переулок, где был закуплен минимум необходимого оборудования. Мальчик понимал, что времени что-то делать на этих каникулах у него не оставалось, поэтому посещение аптеки для покупки ингредиентов было отложено до следующего возвращения домой. Весь последний день Грегори потратил на расстановку купленных инструментов в комнате, а также устройство нескольких тайников, о которых не узнали бы родители. Поскольку Грегори еще не владел необходимыми для этого чарами, то ниши создавались им вручную, палочка использовалась лишь для восстановления разрушенных предметов мебели после оборудования внутри них специальных пустот. В целом, Грегори был доволен проведенной работой.

Возвращение в школу не принесло чего-то радикально нового. Дети медленно возвращались в рабочий режим, в школе не происходило никаких таинственных событий. Немного скрасил скуку квиддич, но правильнее будет сказать, что скуку скрасили происшествия на квиддиче: Малфой по-прежнему нарывался на ссору с младшим из братьев Уизли, однако в этот раз его охранники не успели прийти на помощь вовремя — на них по какой-то немыслимой причине набросился самый опасный взрывник Хогвартса и по совместительству — рохля и мямля, Невилл Лонгботтом. Слегка опешившие от такой наглости, Винсент и Грегори пропустили пару несильных ударов от гриффиндорца, после чего показали тому настоящий расклад сил — после матча Невилл провел день в больничном крыле. Разобравшись с озверевшим сверстником, два друга оттащили Рона Уизли от Драко и в профилактических целях настучали и ему.

После этого жизнь в Хогвартсе снова потекла в своем размеренном ритме. До пасхальных каникул, на время которых Грегори пришлось остаться в школе, потому что отец повез маму на какое-то очередное обследование, в его жизни не случилось вообще ничего необычного. Уроки сменялись трапезами в Большом зале, домашними заданиями в гостиной и сном в спальне. И так продолжалось вплоть до экзаменационной недели. Правда, один раз Драко успел еще раз вляпаться в историю, после чего оказался на отработке в Запретном Лесу, однако в этом случае Грегори ничем не мог ему помочь — на сей раз Драко действовал один, из-за чего Грегори не мог присутствовать на отработке.

К экзаменам мальчик отнесся очень серьезно — ему было необходимо набрать баллов на нижнюю границу проходной оценки по всем предметам, так что Грегори очень внимательно подошел к вопросам оценивания студентов. Осечка случилась у него лишь один раз: удивительным образом его гадания на истории магии принесли не менее удивительные плоды — Грегори умудрился получить «выше ожидаемого». К его счастью, данный предмет никем не рассматривался всерьез, так что эта оплошность осталась незамеченной.

К праздничному ужину по случаю окончания учебного года первокурсники Слизерина находились в приподнятом настроении — их факультет выиграл оба соревнования: Кубок школы и Чемпионат по квиддичу. Последнему поспособствовало разгромнейшее поражение Гриффиндора в последнем матче с Рейвенкло. Найденная в скором порядке замена Поттеру, почему-то оказавшемуся в больничном крыле, не могла ничего противопоставить ловцу Рейвенкло, который, однако, не спешил поймать снитч, позволяя своим напарникам растерзать подавленных львов. В школьном же соревновании Слизерин обходил ближайшего конкурента почти на полсотни очков, что позволяло ему выиграть Кубок школы седьмой год подряд.

Последующие события сильно опечалили всех студентов зеленого факультета. За какие-то сомнительные достижения Гриффиндору было начислено сто семьдесят очков, что выводило его на первое место в школьном соревновании. Праздничное настроение было полностью уничтожено: слизеринцы со злостью смотрели на радующихся соперников, выпускники сокрушались о слитой победной серии на протяжении всех семи лет их обучения и тихо проклинали директора. И лишь Северус Снейп смотрел на весь зал с несвойственной ему ухмылкой, как будто знал что-то, о чем другие еще не догадывались.

Когда банкет закончился, понурые слизеринцы нерадостно возвращались в свое общежитие. Концовка года была откровенно испоганена. Рассевшись в гостиной, студенты принялись открывать заготовленные заранее бутылки, правда, не для радостных целей, как предполагалось при их закупке.

Северус Снейп ворвался в гостиную факультета как ураган и, направившись в центр комнаты, поставил на стол большой серебряный кубок, на котором среди множества надписей ярким огнем, будто только что отлитое, горело слово «Slytherin».

— Как бы директор Дамблдор и профессор МакГонагалл не хотели победы своему факультету, они не заканчивали Слизерин. Думаю, они немного расстроятся, когда узнают, что учебный год считается завершенным лишь после официального окончания прощального ужина, когда на этом кубке добавляется название факультета, выигравшего его в этом году. К их сожалению, награжденные сегодня во время банкета студенты умудрились нарушить за последние дни огромное число школьных правил, что, несомненно, является поводом для снятия баллов. Поздравляю вас, слизеринцы, с седьмой подряд победой в Кубке школы. Это мой прощальный подарок выпускникам. В следующем году такой фокус не пройдет, директора трудно поймать дважды на одном и том же, так что вам придется постараться, чтобы вновь не упустить кубок. Ну а пока — веселитесь. Интересующее вас зелье будет стоять завтра у входа в общежитие. Счастливых каникул!

Под радостные крики своих студентов Северус Снейп покинул общежитие факультета. Несмотря на появление в Хогвартсе Гарри Поттера и Темного Лорда, он вновь во всех аспектах школьной жизни обставил Минерву — год можно было уверенно записывать себе в актив.

Деннис Криви сидел за столом и пристально смотрел в глаза замолчавшего собеседника.

— Я что-то не понял...

— Где здесь ответ на вопрос?

— Да.

— Можно считать, что нигде. Я действительно видел Дина Томаса в поезде не больше десяти секунд, да и вряд ли бы запомнил такие детали о его футболке. Но как я уже сказал, даже на тот момент название «Вест Хэм Юнайтед» не было для меня пустым звуком. В последующие годы я также неоднократно встречал Томаса в школе, одетого в одежду с символикой клуба, даже пару раз видел его с флагом клуба.

— Я провел с Дином достаточно времени в одной гостиной, но не уверен, что смог бы ответить на этот вопрос. Ладно, я все равно не понял, зачем тогда ты рассказал все это?

— Не знаю, просто вспомнилось. Да и для связности повествования. Что-то из рассказанного мной пригодится в дальнейшем, так что я просто буду ссылаться на этот рассказ — зачем скакать по годам и путать тебя. Но все это не важно.

— Почему же?

— Как я и сказал, этот вопрос не был предназначен для того, чтобы я вспоминал что-то из моего жизненного опыта. Это был просто способ не дать мне вылететь слишком быстро, зачем — спрашивай у своего знакомого, я не силен в маркетинговых штуках.

— Ладно, двигаемся дальше, — Деннис поставил галочку напротив очередного вопроса. — С Джеймсом я переговорю чуть позже. Что же, четвертый вопрос не выглядит слишком серьезным, но я все равно готов слушать твою очередную историю, и на этот раз, смею надеяться, содержащую прямой ответ на поставленный вопрос.

* * *

Грегори сидел в кресле и ждал, когда ведущий закончит озвучивать предлагаемые варианты. Ответ у участника был готов сразу после прочтения самого вопроса, и первый вариант ответа лишь подтвердил его уверенность в собственной правоте. Не видя смысла тянуть кота за яйца, Грегори без долгих раздумий дал свой ответ:

— Это вариант А — «Вест Хэм».

— Вы уверены, Грегори?

— Да, на все сто процентов. Фанаты этого клуба частенько смотрят спортивные трансляции в баре, где я работаю. Когда все помещение забито людьми, одетыми в форму футбольного клуба, трудно не запомнить его эмблему.

— Что ж, раз вы уверены, мы принимаем ваш ответ, — на табло первый вариант загорелся желтым цветом. — И он абсолютно правильный. Поздравляю, Грегори, вы выиграли триста фунтов. Действительно, для работника спортивного заведения это был не самый сложный вопрос. С другой стороны, сложные вопросы еще впереди. Как настрой, Грегори?

— Волнуюсь немного, но в целом пока все в порядке.

— Что ж, посмотрим, что ждет вас дальше. Четвертый вопрос и пятьсот фунтов: «Какое название носит пятая планета Солнечной системы?» Вариант А — Сатурн. Вариант B — Марс. Вариант С — Юпитер. И наконец, вариант D — Нептун.

* * *

Северус Снейп утомился от варки зелья. Кому сказать — не поверят. Но это действительно было так. Три дня урывочного сна между периодическими добавлениями ингредиентов и сменой температурного режима утомят любого, даже столь страстного любителя своего предмета, коим декан Слизерина являлся на все сто процентов. С другой стороны, приготовленного зелья хватит приблизительно на полгода, так что три дня трудов стоили того. Разлив еще не остывшее варево по склянкам и наложив на них чары консервирования, профессор Снейп отправился спать.

Через восемнадцать часов крепкого сна Северус вновь почувствовал себя человеком. Сытный обед (так уж получилось, что он проснулся во второй половине дня) только подкрепил это чувство. Составив заполненные вчера склянки в специальный сундук, преподаватель школы чародейства и волшебства «Хогвартс» направился с ним за пределы антиаппарационного барьера, достигнув которого, немедленно аппарировал. Спустя мгновение он уже стоял перед домом своих знакомых. На стук гостя дверь открыла хозяйка дома.

— Привет, Северус, рада тебя видеть. Заходи, не стой на пороге.

— Добрый день, Маргарет. Прекрасно выглядишь.

— О, не льсти мне, мы не на приеме. Проходи в столовую, чай будешь?

— Нет, спасибо. Я принес тебе свежее зелье, по моим прикидкам должно хватить где-то еще на полгода.

— Спасибо тебе огромное, Северус. Я не знаю, как и благодарить тебя за все, что ты для меня сделал.

— Не стоит, Маргарет. С главной проблемой я еще не справился, так что благодарить не за что, — Снейп недовольно поджал губы, эта неудача здорово била по его самолюбию. — Ты одна дома?

— Нет, еще Грегори, но он вроде сидит в своей комнате. Генри будет лишь через три часа, если ты хотел с ним увидеться.

— На самом деле я бы хотел поговорить с Грегори.

— Если хочешь, можешь подняться к нему. Единственная дверь на чердаке, если там нет — значит, у себя в спальне, это второй этаж, первая дверь направо от лестницы.

Поднявшись на чердак, Северус на секунду замер перед закрытой дверью, размышляя о необходимости стучаться. Поскольку это не было спальней, профессор решил, что вряд ли застанет какую-либо интимную сцену, поэтому тихонько отворил дверь и проскользнул внутрь. Он ошибся: картина был весьма интимной, но не в сексуальном значении этого слова. Северус, любивший работать в одиночестве, чувствовал себя крайне некомфортно, наблюдая за происходившим в лаборатории, но при этом не мог отвести взгляда. Мальчик стоял спиной к двери и плавно нарезал какие-то ингредиенты. Профессор не видел, что именно измельчал его студент, однако запах, стоявший в комнате, подсказывал опытному зельевару, что Грегори готовит не что иное, как Костерост. Отвлекшись от работающего над котлом мальчика, Северус внимательно рассмотрел помещение: лаборатория, хотя и не отличалась дорогим оборудованием (более того, она была снабжена лишь минимальным набором необходимых инструментов), выглядела местом, где работал человек, как минимум немного разбирающийся в основах зельеварения: вытяжка располагалось непосредственно над бурлящим зельем, сам котел стоял на стареньком, допотопном нагревательном элементе, которые, несмотря на свою полную безопасность, давно были вытеснены портативными газовыми плитами.

Очнувшись от небольшого ступора, охватившего его, Северус Снейп развернулся к двери и несколько раз постучал в нее изнутри комнаты, привлекая к себе внимание.

— Сэр? Что вы здесь делаете?

— Ваша мать сказала мне, где вас найти. На самом деле я хотел бы кое о чем поговорить с вами, однако это, — мужчина обвел рукой комнату, — это намного интереснее, чем я ожидал. Видите ли, мистер Гойл, в конце учебного года я поймал себя на мысли, что несколько раз в середине урока видел ваши зелья в нормальном для той стадии состоянии, однако в итоге содержимое ваших с мистером Креббом котлов стабильно никуда не годилось. Тогда у меня было много работы, мне было просто не до этого, но сейчас, на летних каникулах, я немного освободил свое расписание и уделил один день поиску ответов на интересующие меня вопросы. Знаете, что я обнаружил, мистер Гойл?

— Нет, сэр.

— Что же, я расскажу. Основательно покопавшись в памяти, я пришел к выводу, что ситуация с вашими зельями повторялась из раза в раз на протяжении всего года: оно было вполне приличного качества вплоть до предпоследней, несколько раз даже до последней стадии, но я не придавал этому значения, оценивая вас лишь по конечному результату. К моему сожалению, я не храню образцы зелий, которые студенты сдают после урока, дольше необходимого, поэтому не мог подтвердить свои подозрения. Однако то, что я увидел сегодня, развеяло мои сомнения. Остается лишь один вопрос: зачем? Грегори, — профессор перешел на более доверительный тон, — ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Хочу, сэр. Особенно вам. Но не буду, от этого зависит моя жизнь.

— Ты не доверяешь мне?

— Эту тайну я не доверю никому без веской причины.

— Клятва о неразглашении для тебя достаточно веская причина?

— Сэр, вы серьезно хотите принести какую-либо клятву какому-то ученику?

— Не какому-то, а конкретному. Ты учишься на моем факультете, твои родители — мои давние знакомые. Ты сам сказал, что хочешь поделиться. Я просто предлагаю тебе выход из сложившейся ситуации.

Мальчик сел на стул и задумался. Через полминуты надо было добавить очередную, уже заготовленную порцию драконьего зуба, но Грегори было не до этого. Перспектива раскрыться кому-либо настораживала. С другой стороны, профессор Снейп был весьма неплохим кандидатом, а согласие на клятву поднимало его в глазах юного мага еще выше. Также манила возможность рассказать человеку, старающемуся помочь матери, о своих способностях к зельям и надеяться, что его кандидатура на роль ученика будет рассмотрена.

От наблюдения за мальчиком профессора отвлек вид кипящей в котле жидкости, меняющей цвет с зеленого на бледно-желтый. Видя, что зелье сейчас пропало из зоны интересов его ученика, Северус подошел к столу, нашел ступку с уже растолченным зубом дракона, после чего аккуратно перенес ее содержимое в котел с зельем. После десяти помешиваний Северус отошел на свое прежнее место у двери — приготовление зелья вышло на финишную прямую, и финальный ингредиент следовало добавлять лишь через пятнадцать минут. Он надеялся, что к этому моменту мальчик вынырнет из своих мыслей.

Грегори же и не думал возвращаться в реальность. Со стороны казалось, что он будто бы спит с открытыми глазами, однако это было не так. В его голове кружились сотни мыслей, выстраивались целые последовательности потенциальных событий, просчитывались все варианты, которые только мог узреть двенадцатилетний мозг. Через пару минут тишины профессор решил потревожить ушедшего в себя студента, но не успел — стоило ему сделать шаг в направлении Грегори, как тот поднял на него взгляд и вынес вердикт:

— Я согласен.

Клятва была принесена, и Грегори наконец-то смог поделиться хоть с кем-нибудь своей тайной. Мальчик радовался, что разделил эту ношу с кем-то, кому можно доверять. Но он не ожидал, что в ответ на свою исповедь получит столь резкую, негативно окрашенную реакцию.

— Глупец! — взрослый маг еле сдерживался, чтобы не сорваться. — Больше никогда не смей рассказывать эту историю, если хочешь жить! Я могу обойти данную клятву как минимум двумя способами без вреда для себя. Тебе просто повезло, что я не буду этого делать. Какой из тебя, к чертям, слизеринец, если ты не понимаешь простых вещей — подобные мысли не предназначены для чужих ушей!

— Я просто устал, сэр! Устал держать все в себе, мне нужно было кому-то рассказать.

— Когда-нибудь это доведет тебя до беды. И неужели ты считаешь, что сможешь противостоять Темному Лорду? Тогда ты еще глупее, чем я думаю. Он расколет тебя в мгновение ока.

— Я слышал, как мистер Малфой говорил отцу, что Лорд не принимает студентов, еще не окончивших школу. Так что у меня есть еще минимум шесть лет, чтобы научиться защищать себя. Я видел в библиотеке книгу по защите разума, даже пробовал почитать, но пока что там все сложно для меня. К тому же во введении рекомендовалось не приступать к изучению данного раздела хотя бы до четырнадцати лет. Таким образом, у меня будет три года, чтобы достичь успехов в этом деле.

— Темный Лорд был величайшим легилиментом своего времени. Каких бы успехов ты ни достиг за это время, он сотрет твою защиту в пыль.

— Попробовать все равно стоит. Если все получится, то, с учетом общего мнения обо мне, он не будет сильно выискивать что-либо в моей голове. Так что мне нужно будет лишь сдержать его, не вызывая подозрений.

— А если не получится? Что тогда? Ты можешь погибнуть, что тогда будет с твоей семьей?

— Ничего не изменится.

— Не понял?

— Оба плохих сценария, в которых либо я сам присоединяюсь к армии Лорда, либо он меня раскрывает, — все они ведут к одному. Я просто не смогу достичь своей цели. Не имеет значения, убьет ли меня он лично или я погибну в сражении, — в любом случае я не помогу маме.

— А если Лорд победит? Если ты присоединишься к нему, после победы сможешь полностью посвятить себя исследованиям.

— Даже если Темный Лорд захватит Англию, он не остановится на этом. Бесконечная война продолжится, и в конце концов смерть придет и за мной. В этой войне невозможно выиграть, можно лишь захватить с собой как можно больше противников.

— Разумно. Я так понимаю, на другую сторону переходить ты тоже не собираешься?

— Нет, я не хочу сражаться против друзей и родных. Как я и сказал, я хочу быть в стороне от всего этого.

— Это твой выбор, и я постараюсь помочь тебе по мере сил. Но не смей кому-либо еще рассказывать то, что сегодня рассказал мне. Это будет равносильно твоей смерти.

— Я понимаю, сэр. Спасибо вам, — и, воспользовавшись налаженным контактом, Грегори осмелился высказать свою давнюю просьбу: — Сэр, простите, не могли бы вы...

— Не мямлите, Грегори!

— Простите, сэр. Я хотел попросить вас об этом еще пять лет назад, но тогда я еще ничего не знал и был бы лишь обузой. Сэр, вы возьмете меня к себе в ученики? Я не первый год занимаюсь зельями, долгое время в теории, а с появлением этой лаборатории еще и на практике, так что меня не надо учить основам. Я обещал маме, что разберусь с зельями и смогу ей помочь. Но один я не справлюсь.

Теперь настала очередь Северуса зависнуть в своих размышлениях. С одной стороны, ему и так хватало забот со всеми студентами и брать дополнительную нагрузку для более продвинутого обучения еще одного совсем не хотелось. С другой стороны, полноценное обучение личного ученика возводило его на новую ступень в мире зельеварения. Мальчик был неглупым и, судя по увиденному в лаборатории, весьма подготовленным. Но лучшей гарантией упорства и прилежности служила его мотивация. После откровений Грегори в глубине души Северус уже решил, что поможет хотя бы одному своему студенту избежать войны, так что он все равно планировал тратить какое-то время на Гойла-младшего. Обучение лишь ненамного увеличивало это самое время. Как бы зельевар себя ни переубеждал, он был готов ответить на просьбу Грегори утвердительно.

— Я согласен. Но скажу сразу, что не потерплю лени и безответственности. Я верю, что цель поможет тебе избежать подобного, но она может сыграть и плохую шутку — так что сразу предупреждаю: не думай, что в ближайшее время будешь заниматься решением проблемы с зельем для Маргарет.

— Я знаю, сэр. Спасибо, что согласились, я не подведу вас!

* * *

Учебный год начинался тяжко: остаток каникул Грегори посвятил выполнению первого задания профессора Снейпа и, откровенно говоря, так увлекся, что напрочь позабыл про остальные предметы. К счастью, летние задания для выпускников первого курса были не слишком серьезными и объемными, так что Грегори, лишний раз подтвердив свою легенду, просто списал их у Малфоя.

За три дня второкурсники Слизерина успели побывать на занятиях по всем дисциплинам, преподаваемым на курсе. Уроки оставили разное впечатление.

Первой после каникул у них оказалась трансфигурация. Еще раз напомнив всем студентам о технике безопасности, профессор МакГонагалл кратко рассказала о планах на ближайшее полугодие, собрала домашние задания и приступила к повторению материала прошлого года, на что в ее расписании было отведено несколько занятий. Первое было посвящено отработке ранее пройденной темы на новом примере: задание состояло в том, чтобы превратить навозного жука в большую пуговицу. Через пять минут после начала практики, когда лидеры класса уже отработали этот прием, профессор начертила на доске схематическое изображение декоративной пуговицы, которого должны были добиться лидирующие студенты. Закончив чертить сложные узоры, преподаватель направилась помогать отстающим, к числу которых относился и Грегори. Из-за необычайной подвижности подопытных объектов ученикам требовалось контролировать местоположение жуков на парте во время колдовства. Грегори, пытаясь удержать исходный материал на месте, случайно перевел несколько жуков из живого состояния в неживое безо всякой трансфигурации. Последующие насекомые, увидев судьбу своих коллег, вырывались уже не столь яро, однако это не помогло мальчику справиться с заданием. Ему даже не пришлось ничего изображать — трансфигурация не была его коньком, так что, с учетом двухмесячного отсутствия практики, данный результат был вполне закономерным. После помощи профессора Грегори к концу занятия смог добиться требуемой формы, но пуговица по-прежнему была сделана из хитинового панциря несчастного жука. Сделав в уме пометку при возможности уделить время для восстановления прошлогодних трансфигурационных навыков, Грегори покинул аудиторию и направился на восьмой этаж, к кабинету чар.

Профессор Флитвик, следуя подобному сценарию, также сперва перечислил список заклинаний, которые будут пройдены на втором курсе, быстренько продемонстрировал действие каждого из них, после чего рассказал о критериях сдачи практического экзамена и отдал оставшиеся двадцать минут на практику прошлогодних чар. Через пару минут по учебной комнате летало множество предметов, поддерживаемых чарами левитации, а также то тут, то там вспыхивали огоньки на кончиках волшебных палочек. Похвалив всех за великолепные навыки в этих несложных заклинаниях, маленький профессор отпустил их на следующий урок, попросив к следующему занятию прочитать первые две главы в учебнике.

Последним перед обедом уроком была травология. Негромко отругав профессора МакГонагалл, что явно издевалась над второкурсниками Слизерина, заставляя их бегать со второго этажа на восьмой, а затем снова вниз на первый, Грегори вместе с Винсентом двинулись вслед за Драко, о чем-то на ходу разговаривающим с Панси. После трансфигурации слизеринцы уже пересеклись с вернувшимися из теплиц гриффиндорцами, так что по их внешнему виду понимали, что профессор Спраут сразу возьмет быка за рога и заставит всех копаться в земле. Таким образом, возня с мандрагорами не стала для них неожиданностью. Быстро ознакомив учеников с этим растением и очертив фронт работ, профессор раздала им специальные защитные наушники и дала отмашку к началу пересаживания. Сама декан Хаффлпаффа вместе со всеми приступила к работе, значительно обгоняя своих подопечных, хотя те работали группами по четыре человека. Мандрагоры, несмотря на небольшой возраст, активно сопротивлялись вынужденному переезду в новый горшок: если бы не специальные перчатки, мало кто из юных волшебников ушел бы с урока без небольших повреждений в виде синяков и укусов. Помимо физического воздействия на студентов, растения, явно не желавшие расставаться с насиженными местами, вцеплялись корешками в землю, препятствуя их извлечению из старых горшков. А наиболее крупные саженцы, благодаря своим размерам, не давали спокойно поместить себя в новое место: садясь корешками будто бы на шпагат на верхние края горшка, они не позволяли протолкнуть себя внутрь, используя при первом же давлении сверху свои весьма острые зубки. В конце занятия не осталось ни одного студента в чистой мантии, более того, у ряда из них комья грязи были и на лице, и даже в волосах. Кроме того, почти все второкурсники, за исключением Грегори и Винсента, страдали от ноющей боли в мышцах — без должной практики и разминки немногие были способны весь урок держать относительно тяжелые саженцы на вытянутых руках.

Потратив оставшиеся до обеда полчаса на приведение себя в порядок, слизеринцы дружной толпой двинулись в сторону Большого зала. Никаких вещей брать с собой не стали — после обеда была лишь история магии, на которой студенты обычно занимались своими делами. Поскольку по чарам и трансфигурации в домашнем задании письменные работы не значились, все отложили его выполнение до лучших времен и отправились в кабинет истории с намерением хорошенько поспать после сытного обеда.

На следующий день были запланированы уроки по трем оставшимся предметам учебной программы второго курса: с утра первой парой стояла защита от темных сил, далее шло сдвоенное зельеварение. После обеда ребят ожидало теоретическое занятие по астрономии.

Локонс, мягко говоря, разочаровал. Грегори, конечно, не рассчитывал на что-то выдающееся — в указанных учебниках даже он, второкурсник, нашел несколько серьезных ошибок в области зельеварения. Но, списав ошибки на то, что зелья находятся вне области интересов нового преподавателя, Грегори ожидал увидеть детальное изучение предмета, достойное Хогвартса. Увы, первое занятие, большую часть которого студенты отвечали на дурацкие вопросы, и короткая практика, показавшая полную некомпетентность Локонса, оставило неприятный осадок. Слегка потрепанные после битвы с маленькими летающими монстрами дети в не самом хорошем настроении направились в подземелья на урок к своему декану. Грегори тихонько радовался, что во время стычки с пикси не пострадали его записи, которые он должен был отдать своему учителю, — на этих листках пергамента были записаны решения поставленных летом профессором Снейпом задач.

То ли сражение с пикси вымотало Драко, то ли он просто был в неподходящем настроении, но на этот раз занятие с гриффиндорцами прошло на удивление спокойно: Малфой не старался подвести горячо любимых сверстников под снятие баллов, а лишь упорно пытался выполнить задание на приличном уровне. К слову сказать, Грегори сомневался, что у Драко это получится — еще на втором этапе тот весьма неточно следовал предложенной рецептуре. Этот промах можно было бы исправить, если в дальнейшем действовать не совсем так, как написано в учебнике, но, как назло, Драко больше ни на шаг не отклонялся от рецепта. Практически закончив работу, Грегори встретился глазами с деканом и, после того как тот проверил его почти готовое зелье, уже хотел было добавить в котел нейтрализатор. Однако еще до того, как он успел это сделать, Заживляющая мазь в котле едва ли не мгновенно превратилась в полностью инертную массу. Мальчик недоуменно посмотрел на учителя и заметил в его руке волшебную палочку. Желая подтвердить свою догадку, Грегори достал из сумки пустую колбу и наполнил ее содержимым котла — внутри стеклянной посуды зелье вновь обрело характерные ему признаки. Это означало, что профессор Снейп действительно бросил на его котел заклинание иллюзии. Занятие подходило к концу, и студенты постепенно заканчивали работу, относя на стол преподавателя образцы своих зелий. Гриффиндорцы первыми покинули учебный класс, после чего зельевар предельно честно прошелся по работам учеников своего факультета, не только хваля, но и указывая тем на их ошибки. Не обошел он стороной и Грегори:

— Все свободны. Мистер Гойл, а вам, как автору самого плохого зелья, придется задержаться и помочь мне с уборкой. Свою кашу будете сами отскребать от котла.

Дождавшись, пока все однокурсники выйдут за дверь, Грегори достал записи и положил их на стол учителю.

— Очень хорошо, Грегори. Я посмотрю их, а ты пока приберись в классе, я не шутил насчет уборки.

Через пятнадцать минут Грегори отнес последний вычищенный котел в кладовую, после чего сел перед учителем, внимательно просматривающим последний из стопки пергаментов.

— Что ж, весьма неплохо. Все решения правильные, хотя в большинстве случаев они далеко не оптимальные. Во всех задачах требовалось создать рецепт зелья при условии замены одного из стандартных ингредиентов, и с этим ты справился. Но вот, например, в сонном зелье замена дущицы на дремоносные бобы легко компенсируется просто добавлением сушеных гусениц, а у тебя тут четыре дополнительных стадии в приготовлении зелья. Они, конечно, верные, но это просто нерациональное использование ингредиентов. В целом — очень достойная работа; я сделал тебе пометки на полях, где возможно добиться успеха при меньшем количестве изменений, над этим подумай еще. Но я доволен. Теперь будем закреплять твои навыки на материале второго курса. Со следующего занятия во всех зельях, которые мы варим на уроках, ты должен делать как минимум два изменения относительно рецепта из учебника. Можешь проработать их заранее, можешь для тренировки в условиях ограниченного времени подумать над измененным рецептом непосредственно на уроке. Но учти, после третьей неудачи я серьезно задумаюсь над продолжением работы с тобой. А теперь ступай, обед уже начался.

Попрощавшись, Грегори покинул кабинет и направился в Большой зал. Разговор с деканом оставил двоякое впечатление: с одной стороны, его работу одобрили, но она была не идеальна. Юный волшебник пообещал себе приложить максимум усилий, чтобы не допустить ошибок, которые могут заставить профессора отказаться от дальнейшей работы с учеником. До начала следующего урока оставалось пятнадцать минут, так что Грегори в спешке принялся поглощать еду. Профессор Синистра в плане строгости и дисциплины не уступала своему бывшему декану, профессору МакГонагалл, так что вопрос опозданий на занятия стоял очень остро. За две минуты до занятия Грегори вошел в класс, где уже находились все его сокурсники. Преподавательница также сидела за своим столом. Кивнув в ответ на приветствие мальчика, Аврора Синистра поднялась со своего места, взмахом палочки закрыла дверь и начала урок.

— Добрый день, рада видеть вас всех после каникул отдохнувшими и в добром здравии. Как вы, надеюсь, помните, в прошлом году в связи с низкой нагрузкой у нас было не так много уроков, поэтому мы успели пройти лишь вводный курс, на котором познакомились с историей астрономии, научились различать основные созвездия и ориентироваться при их помощи, изучили важные небесные явления, возникающие вследствие вращения Земли вокруг своей оси и вокруг Солнца. Этот семестр мы посвятим изучению Солнечной системы: ее составу, истории открытия планет, их классификации, взаимному влиянию и законам движения. В дальнейшем эти знания пригодятся вам на уроках прорицания. В конце семестра пару занятий целиком и полностью уделим ознакомлению с ближайшим космическим телом — Луной. Влияние Луны имеет огромное значение для практического зельеварения, в чем вы непременно убедитесь, если попадете на продвинутый курс этого предмета на шестом году обучения. Но не волнуйтесь: при подготовке к СОВ в конце пятого курса мы кратко повторим весь изученный материал.

Закончив с вводной речью, профессор Синистра погасила свет в аудитории и включила проектор, отображающий движущиеся колдографии и схемы на доску. Многие студенты наколдовали слабенькие Lumos, чтобы без помех конспектировать в темноте. Когда все приготовления были закончены, профессор приступила к небольшой лекции.

Урок пролетел очень быстро — преподавательница знала свое дело и умела заинтересовать студентов предметом. Несмотря на кажущуюся простоту заявленного материала, второкурсники даже на вводном занятии узнали для себя много нового. Правда, это новое грозило вылиться в долгие вечера над учебником по астрономии в ожидании проверочных работ. Завершая первое занятие, профессор пожелала всем успехов в новом учебном году и выразила свои ожидания:

— Я уже относительно давно преподаю в Хогвартсе и знаю, что от вас требуют на выпускных экзаменах. На часто встречающихся там темах я буду акцентировать внимание, но, к сожалению для себя, вынуждена констатировать, что часто студенты валятся на самых элементарных вопросах. Поэтому я хочу, чтобы вы все к следующему занятию знали очередность расположения планет Солнечной системы. А чтобы эти знания не вылетели из вашей головы через пару недель, я предлагаю в качестве домашнего задания к следующему уроку придумать для себя какую-нибудь мнемоническую шпаргалку. Ведь наверняка все знают фразу для запоминания цветов радуги? — Дождавшись кивков, профессор продолжила: — Ну вот, по аналогии сочините что-нибудь запоминающееся и для планет. Поверьте, вам меньше всего захочется не ответить на СОВ на данный вопрос — комиссии это очень не понравится. Я понимаю, что до экзаменов еще далеко, но такие вещи надо запоминать с самого начала, чтобы не тратить на это время потом. Ладно, не буду вас больше задерживать, встретимся через неделю. Буду ждать ваши домашние задания.

* * *

Последние две недели в школе творилась какая-то чертовщина.

Нападение на кошку Филча само по себе не вызвало какой-либо паники, лишь разогрело интерес учащихся. В какой-то мере, как бы цинично это ни звучало, миссис Норрис послужила образовательным целям — у всех резко появилось желание прочитать «Историю Хогвартса». Учителя с большой неохотой, но все же отвечали на возникшие в связи со сложившейся ситуацией вопросы.

Нападение на первокурсника Гриффиндора многое изменило — все достаточно разумные люди осознали уровень опасности. К сожалению, для слизеринцев это ознаменовало начало нового этапа противостояния с другими факультетами. Стоит признать, поведение некоторых учеников Слизерина сыграло здесь весомую роль. У Малфоя окончательно сорвало тормоза, в связи с чем у его охранников резко возрос объем выполняемой работы. Правда, теперь помимо сверстников Драко приходилось защищать и от более взрослых агрессивно настроенных магглорожденных. Винсент и Грегори пока справлялись, что имело и свою отрицательную сторону — Драко просто не замечал, сколько народу желает отправить его в больничное крыло. Грегори мечтал об отдыхе от всего этого на каникулах, но мечтам не суждено было сбыться: родители Драко оказались заняты каким-то проектом, так что ему пришлось остаться на Рождество в Хогвартсе. Данные клятвы вынуждали его охранников также остаться в школе. Мальчики уже написали домой письма, в которых объясняли, почему через полторы недели не приедут домой. Как бы то ни было, Грегори надеялся на каникулах хоть немного отдохнуть — из-за нападений в школе оставалось совсем мало учащихся, так что вероятность угрозы Драко со стороны других студентов снижалась до минимума.

Но до каникул еще надо было дожить. На последнем практическом занятии по зельеварению в календарном году (единственное оставшееся в декабре занятие профессор Снейп выделил под семестровую контрольную работу) от студентов требовалось приготовить Раздувающий раствор. Грегори открыл свои записи и достаточно быстро отыскал обновленный рецепт зелья. Судя по расчетам, в данном случае ему удалось свести количество замен ингредиентов, по сравнению с оригинальным рецептом, к минимуму: вместо сушеных глаз рыбы-собаки он планировал положить соответствующий объем рогатых слизней, а в самом конце приготовления раствора добавить листья эвкалипта. Работа продвигалась весьма успешно: из-за замены модифицированное зелье варилось на семь минут дольше стандартного, однако Грегори практически догнал остальных к концу занятия. Профессор Снейп начал расхаживать среди гриффиндорцев, комментируя получившееся у них варево, когда Грегори вышел на финишную прямую — оставалось лишь отобрать по весу необходимое количество листьев эвкалипта, добавить их в зелье, два раза помешать по часовой стрелке и оставить котел на огне еще на полминуты. Таким образом, слизеринец отставал от общей группы не более чем на полторы минуты. Профессор вернулся обратно на свое место и делал какие-то записи в журнале. Грегори закончил взвешивать последний ингредиент и уже готовился добавить его в зелье, когда перед ним промелькнул какой-то непонятный сверток, который с типичным булькающим звуком погрузился в почти готовый раствор.

Грегори собирался сообщить преподавателю о случившимся, но раздавшийся взрыв нарушил его планы. Содержимое котла от взрывной волны буквально вылетело из него и обрушилось на оказавшихся в радиусе метра от эпицентра учеников, и в первую очередь — на самого Грегори. Лицо, на которое пришелся основной удар, будто бы горело — обжигающая боль от деформировавшейся кожи на пару секунд затопила сознание, однако была вытеснена другой мыслью, неожиданно пробившейся в голову через стену боли. Грегори по-прежнему сжимал в руке листья эвкалипта, что он не успел добавить в зелье. Сработай он чуть быстрее, и на его месте сейчас лежала бы горстка пепла — токсичный напалм, содержащийся в листьях в больших количествах, при взрыве не оставил бы находившемуся прямо у котла слизеринцу никаких шансов. Мысли о близкой смерти ввели Грегори в ступор. Рядом бегали и кричали попавшие под действие раствора студенты, по случайности — все ученики зеленого факультета, но для находившегося в эпицентре Грегори весь гвалт отошел на задний план, будто бы кто-то не слишком плотно, но все же прикрыл ему уши. Где-то вдалеке звучал голос зельевара, призывающего пострадавших подойти для оказания неотложной помощи.

Закончив обрабатывать настоем против опухлости последнего стоящего в очереди студента, профессор Снейп обратил внимание на сидящего над почти пустым котлом Грегори, держащего в руке какие-то листья. Его лицо представляло ужасное зрелище: нос уже доставал до подбородка и медленно продолжал расти, глаза успели немного вылезти из орбит, лоб серьезно выпирал вперед, прямо как у больных гидроцефалией. Профессор подошел ближе и занялся повреждениями неподвижно сидящего ученика прямо на месте. Только после этого он обратил внимание на листья, крепко зажатые в руке пострадавшего. Заглянув в котел и вытащив оттуда кусок обгоревшей хлопушки, Снейп быстро осознал причину шокового состояния своего студента.

— Тот, кто это сделал, — прошипел он, — может распрощаться со школой.

Прозвеневший звонок спас учеников от быстрой расправы. Видя состояние профессора, все они поспешили покинуть аудиторию. Зельевар же направился в свою кладовку за мощнейшими успокаивающими зельями. Грегори по-прежнему сидел на своем месте, уставившись в одну точку где-то на стенке пострадавшего котла, и не оказал никакого сопротивления при попытке влить в него солидную дозу лекарств. Через пару минут микстуры начали действовать, и мальчик отвлекся от мыслей о своей близкой смерти.

— Все будет в порядке, Грегори. Я пойду к директору и потребую, чтобы он разрешил допросить всех присутствовавших на уроке. Тот, кто сделал это, вылетит из Хогвартса! А теперь разожми руку, отдай мне этот дракклов эвкалипт. Пошли, отведу тебя в общежитие, а потом договорюсь о твоем освобождении от других сегодняшних уроках — через полчаса из-за зелий тебя все равно начнет клонить в сон. Тебе надо просто отдохнуть, не думая о случившемся. Я сделаю все, чтобы такого больше не повторилось.

* * *

Но на этом декабрьские злоключения юного слизеринца не закончились. Из-за последних событий Грегори уже не так сильно злился на Малфоев, лишивших его Рождества в кругу семьи — он еще слегка опасался работать с зельями, так что каникулы все равно были бы весьма скучными. Случившееся буквально накануне каникул третье нападение вывело тревогу учащихся на новый уровень. Дело было даже не в личности жертвы или шокирующем поведении Поттера во время работы Дуэльного клуба, хотя и это внесло свой небольшой вклад; проблема заключалась в том, что на этот раз пострадал призрак! Для всех не магглорожденых студентов, с детства знакомых с миром магии, мгновенно дошло: в школе творится нечто невообразимое. Абсолютная устойчивость призраков к любым видам чар являлась аксиомой в волшебном мире. И сейчас данная аксиома была развенчана. Как итог, на каникулах школа практически опустела — на праздничном ужине во всем Большом зале сидело чуть больше тридцати человек, и это уже с учетом преподавателей, оставшихся в школе практически в полном составе.

Главный зал Хогвартса был традиционно украшен по случаю праздника: вдоль стен стояли огромные пышные рождественские ели, щедро увешанные живыми игрушками и переливающимися шарами. Ночное небо, которое всегда можно было увидеть на потолке, на этот раз загораживало множество разноцветных гирлянд, соединяющих противоположные стены помещения. Отдельной похвалы заслуживали праздничные блюда — эльфы всегда всей душой отдавались процессу приготовления пищи, однако по случаю праздника они превзошли сами себя, выдав просто потрясающую на вкус еду. Все было так вкусно, что Грегори, поддерживаемый Винсентом, никак не мог остановиться: порции всевозможных традиционных рождественских яств пропадали с их тарелок в рекордные сроки. Малфоя пригласил к себе в кабинет профессор Снейп, так что друзья на этот раз не были ограничены во времени, чем они и воспользовались, покинув Большой зал в последних рядах. На пути в общежитие их ждал еще один небольшой презент — на перилах аккуратно примостилась еще парочка потрясающих шоколадных пирожных, которые так быстро кончились на праздничном ужине. Честно поделившись с другом, Грегори откусил солидный кусок лакомства.

Говорят, что невероятно трудно отравить профессионального зельевара. И хотя Грегори еще не дорос до такого уровня, он со стопроцентной вероятностью мог утверждать, что это заявление далеко от правды. Никто же не считает, что оружейных дел мастера неуязвимы к колюще-режущим ранениям. Или что целители после окончания обучения приобретают иммунитет абсолютно ко всем заболеваниям. Конечно же, нет. Другое дело, что при своевременном распознавании яда зельевар способен принять подходящее противоядие, если таковое имеется под рукой. Но чтобы яд можно было достаточно быстро определить, тот должен иметь характерный вкус или запах, или же раннюю манифестацию признаков отравления, неспособных, однако, помешать магу принять антидот. Увы, большинство серьезных ядов не имеют резкого уникального запаха, а одним из первых симптомов отравления является паралич, предотвращающий любые активные попытки противодействия со стороны потерпевшего. Впрочем, об этом слизеринец размышлял уже несколькими часами позже.

Все, что Грегори успел понять, перед тем как упасть без сознания, был факт отравления пирожного. Опознать яд или предпринять какие-либо меры для его нейтрализации уже не представлялось возможным — мальчик с разбега погрузился в царство Морфея.

Пробуждение было не из приятных. Грегори очнулся от ужасной головной боли — под черепной коробкой будто бы проходил совместный фестиваль барабанщиков и строителей с отбойными молотками. Сопровождалось все легким головокружением и чувством жажды — в общем, если бы Грегори имел такой опыт, он бы сперва подумал, что вчера что-то знатно отмечал. Однако двенадцатилетний мальчик, не привычный к такой палитре ощущений, поспешил закрыть глаза и накрыться одеялом, спасаясь от яркого света, бьющего сквозь расположенное неподалеку от кровати окно. Его метания не остались незамеченными — из-за стоящей рядом ширмы, отделяющей соседнюю кровать от остального помещения, вышел декан Слизерина.

— Доброе утро, мистер Гойл.

— Здравствуйте, сэр. Где я?

— Вас можно поздравить с первым попаданием в больничное крыло. Вы спали около двадцати часов. Кто-то не слишком опытный, купившись на ваши физические размеры, решил, что двойной дозы Сонного зелья будет достаточно. Мистеру Креббу повезло чуть меньше: будучи меньше вас, он подвергся более сильному воздействию препарата, так что, по моим прикидкам, он проспит еще примерно четыре-пять часов.

— Кто это сделал?

— У меня есть кое-какие мысли на этот счет, но, боюсь, они вам не очень понравятся. Вчера вечером, в то время как вы с другом еще спали в кладовой, некая парочка, выглядящая в точности как вы, посетила гостиную Слизерина. Я знаю лишь одно зелье, способное изменять внешность до такой степени.

— Оборотное зелье, я читал про него.

— Верно. Конечно, можно допустить, что это были простые чары иллюзии, но тогда их накладывал мастер уровня профессора Флитвика. Я надеюсь, мы не будем подозревать моего коллегу, к тому же я не уверен, что даже он смог бы добиться такой детализации. Так что я склонен считать, что это действительно было Оборотное зелье. А теперь к неприятной части: я сейчас перечислю ряд фактов, думаю, сделать выводы будет совсем просто. Вас накачали зельем, которое изучается на втором курсе, надеюсь, вы помните, как готовили его три занятия назад. Со всего потока приемлемого качества зелья добились лишь десять человек: по четверо со Слизерина и Рейвенкло и по одному с Гриффиндора и Хаффлпаффа. Рецепт Оборотного зелья в школьной библиотеке имеется в одной-единственной книге, которая, в количестве трех экземпляров, хранится в Запретной секции. Все три книги, если верить мадам Пинс, выданы на руки: семикурснику со Слизерина, пятикурснику с Рейвенкло и второкурснице с Гриффиндора. Рецепт Оборотного зелья достаточно сложен, кроме того, для его приготовления требуется два ингредиента, хранящихся в специальной кладовой, доступ к которой открыт только на практических занятиях. В день, когда произошел инцидент с вашим зельем, вечером, во время обычной проверки, я заметил небольшую недостачу как раз этих компонентов. В тот день у меня было всего две учебные группы: второкурсники Слизерина и Гриффиндора и общая группа со всего шестого курса. Общий знаменатель, надеюсь, ясен?

— Это Гермиона, да? — Лицо слизеринца напоминало выражение на морде побитой собаки.

— Ваша несостоявшаяся подружка действительно принимала во всем этом участие. Я мог бы предположить, что все это просто совпадение, а зелье на самом деле было доставлено в Хогвартс совиной почтой, но мисс Грейнджер попалась с поличным, — зельевар махнул рукой в сторону ширмы.

— Что с ней случилось?

— Мисс Грейнджер нарушила единственное правило при работе с данным зельем. Как результат — мне в сжатые сроки надо изобрести зелье, отменяющее действие неправильного применения Оборотного.

— Я могу вам помочь?

— Почему бы и нет? Это будет ценным опытом, и даже если ничего не выйдет — мисс Грейнджер просто проведет в вотчине мадам Помфри на несколько дней больше. Думаю, ты имеешь моральное право держать судьбу ее внешнего вида в своих руках. Так сказать, расплата за ее необдуманные поступки. В конце концов, ничего опасного в ее кошачьем облике нет.

— Зачем она это сделала?

— Судя по рассказу Драко, ваши двойники пытались узнать у него про Тайную комнату. Думаю, с учетом участия мисс Грейнджер, нетрудно догадаться, кто принял ваш с мистером Креббом облик. Скорее всего, в виду взаимной неприязни и вызывающего поведения Драко был их главным подозреваемым. К сожалению, мне ясно дали понять, что дальше отработок наказания этой гриффиндорской троице не пойдут. Ладно, оставляю вас на попечение мадам Помфри, она обещала отпустить вас до обеда, если не обнаружит каких-либо осложнений. Вечером буду ждать вас у себя, а пока у вас есть время подумать над основой будущего зелья.

* * *

Учебный год плавно подходил к концу. За время, прошедшее с рождественских каникул, в школе случилось достаточно много событий, таких как еще одно двойное нападение в конце марта или последовавшие за ним отставка Дамблдора и арест Хагрида, однако эти события не сильно повлияли на жизнь студентов. Исключением являлось лишь беспрецедентное усиление безопасности: школьников старались не оставлять без присмотра преподавателей ни на минуту. Вот и сейчас второкурсники Слизерина покидали теплицу после очередного урока травологии в сопровождении профессора Флитвика, который должен был отвести их в свой кабинет на следующий урок. Навстречу колонне со стороны замка двигался профессор Снейп.

— Добрый день, Филиус. Если ты не против, я заберу мистера Гойла, мне надо, чтобы он помог мне донести созревшие мандрагоры до моего кабинета.

— Разумеется, Северус. Отведешь после мистера Гойла в мой класс?

— Да, можешь не переживать, беру под свою ответственность. — Махнув рукой студенту, приглашая следовать за собой, зельевар двинулся по направлению к теплице номер три.

Грегори стоял у самого входа в теплицу, на приличном расстоянии от разговаривающих преподавателей зельеварения и травологии, чтобы не смущать тех своим присутствием. Что-то объяснив коллеге, профессор Спраут показала рукой на ряд горшков, после чего ушла в дальний конец помещения. Слизеринец подошел к оставшемуся в одиночестве декану и через минуту уже являлся гордым носильщиком шести горшков с мандрагорами, закрепленными в специальном контейнере. Захватив оставшуюся пару горшков, Северус кивнул ученику и двинулся в сторону выхода. До кабинета зелий они дошли в полной тишине, но, оказавшись на привычной территории, Грегори поспешил поинтересоваться:

— А долго настойка готовится?

— Если верить оригинальному рецепту, то три дня. Откровенно говоря, я еще никогда не варил это зелье, так что для меня все тоже в новинку. Правда, надо еще думать, что делать с привидением сэра Николаса — никогда не слышал, чтобы зелья действовали на призрака.

— Но он же сейчас более плотный, чем обыкновенное приведение, — его же смогли переместить с помощью веера.

— Да, но я все равно сомневаюсь, что при попытке вылить зелье на или в него оно задержится на объекте, а не стечет на пол.

— Может, тогда, наоборот, поместить призрака в зелье? Ну, веером его загнать в котел. Если не сработает, то можно попробовать его обработать парами зелья — разместить его над котлом и врубить печку на полную мощность. И окружить их какой-нибудь непроницаемой защитной сферой, чтобы испарения длительное время контактировали с призраком. На худой конец, можно обработать пострадавшего аэрозолем — размер частиц в нем достаточно мал, чтобы задержаться на окаменевшем призраке.

— Долго придумывал?

— Ну, честно говоря, пару недель назад стало любопытно, как вы собираетесь решить эту проблему, так что да, это не экспромт, а плод некоторых раздумий на эту тему.

— Звучит неплохо, поочередно попробуем все варианты, — профессор Снейп сделал какие-то пометки на пергаменте, после чего принялся что-то искать в своем столе. — Вот, кстати, держи аванс, — на стол с металлическим звоном приземлился небольшой кожаный мешочек. — Нашу статью вчера приняли в печать, так что наслаждайся своими первыми честно заработанными при помощи зельеварения деньгами. Я поделил аванс поровну между нами. Теперь осталось дождаться, пока Общество зельеваров все перепроверит, после чего они выкупят права на наше антиоборотное зелье, правда, этот процесс может занять некоторое время. Никогда не думал, что мисс Грейнджер принесет мне неплохую сумму. По такому случаю ей первой дам настойку.

— А зачем им выкупать права?

— Это своего рода традиция. Общество владеет правами на все существующие зелья, вне зависимости от их полезности и популярности. Они разумно подходят к вопросам оценки стоимости прав, так что никто не остается в проигрыше. Все публикации по этой тематике и права оформлены на мое имя, но я обещаю, что ты получишь половину заработанного на нашем зелье. Вдобавок, когда война закончится, я добавлю тебя в соавторы на официальном уровне, раз ты не хочешь светиться до тех пор. Дополнительных денег это не принесет, но известности в профессиональных кругах добавит.

— И насколько полезным его могут посчитать? Вы же сами говорили, что Гермиона — чуть ли не первая жертва со времен появления запрета на применение нечеловеческих фрагментов в Оборотном зелье.

— Как ликвидатор последствий некорректного применения зелья оно действительно широко использоваться не будет. Но на его базе смогут создать препараты для снятия ряда трансфигурационных заклинаний или для обратного превращения анимагов — сейчас существуют лишь подобные чары, но зельевары всегда любят создавать составы, по свойствам аналогичные чарам. Так что в исследовательской деятельности оно найдет широкое применение, поверь. Карманными деньгами на все время обучения оно тебя точно обеспечит.

— Сэр, мне немного неудобно получать пятьдесят процентов. Ведь вы проделали большую часть работы.

— Перестань, Грегори. У меня достаточно денег для удовлетворения моих потребностей. У тебя же еще вся жизнь впереди, найдешь, куда потратить заработанное. Мы работали вдвоем, значит, и доход делится пополам, все справедливо. И чтобы я больше не слышал подобных разговоров.

* * *

Дежа вю. Вот, впрочем, и все краткое описание последних учебных дней. Как и в прошлом году, число баллов Гриффиндора практически удвоилось всего за один день, и вновь никто толком не мог сказать, за что эти баллы были получены. В остальном же пир прошел весьма обыденно — Дамблдор и Хагрид заняли свои места за преподавательским столом, жертвы нападений вернулись к своим факультетам, так что студенты в праздничном настроении поглощали блюда и радовались досрочному окончанию года — все курсы, кроме пятого и седьмого, уезжали домой на три дня раньше запланированного, поскольку руководство школы решило отменить в этом году переводные экзамены. Получив на руки форму для посещения Хогсмида и отдав взамен декану анкету с поставленными напротив прорицания и ухода за магическими существами галочками, Грегори направился в гостиную собирать вещи. Слизеринец был доволен ситуацией с экзаменами — она позволяла ему без лишних сложностей перейти на третий курс. Стоило лишь надеяться, что он будет менее странным, чем предыдущие два.