Три галлеона (гет)

Предупреждение. В этой главе я позволила себе наделить Выручай-комнату безграничными магическими способностями.

С этого момента поведение Гермионы изменилось. Она стала проявлять терпимость к Драко при встречах в коридорах, всякий раз подавляя рвотный рефлекс, едва заворачивала за угол. Гарри всегда усмехался и восхищался актёрским мастерством Гермионы. Она считала, что сменить враждебную реакцию на никакую будет более чем достаточной мерой, и Малфой воспримет это как сигнал в дальнейшим действиям, если он действительно что-то задумал. Пару раз она позволила себе непростительную по своему мнению слабость, а именно задержать на нём свой взгляд, вознаградив его тем самым за долгие минуты наблюдений за ней же в Большом зале. Когда случайно ей приходилось взглянуть на Малфоя, она пыталась отметить в нём что-нибудь примечательное, то, что не вызывало бы в ней омерзения при одном взгляде на него. Но как она не силилась, не могла припомнить ничего. Если и было в нём что-нибудь милое (ведь неспроста же пол школы одаривает его восхищёнными взглядами), то для Гермионы Грейнджер на первый план всплывали его губы, с отвращением говорящие «грязнокровка». Мысль о том, что чем быстрее она разыграет влюблённость, тем скорее узнает, что задумал этот идиот, всё равно не могла заставить её подыгрывать активнее.

Прошла примерно неделя, сентябрь подходил к концу. В этом году даже погода изменилась, осень радовала солнцем и не спешила пускать тучи в поле зрения. Гермиона до сих пор не нашла ни одного повода усомниться в чувствах Малфоя, что её очень сильно злило, потому что поверить в то, что его симпатия к ней реальна, было невозможно. А Драко вёл себя так, что не придраться, чем очень был доволен. Многие, кто не был посвящён в спор, начали странно на него поглядывать, так как всегда именно Малфой был образчиком ненависти к Гриффиндору и более того к грязнокровке Грейнджер. А самому Драко это история нравилась всё больше и больше, его забавляло поведение Грейнджер, она казалось такой смущённой и невинной, что он пару раз позволял себе просто глазеть на неё. Это происходило в те моменты, когда она смущённо ему улыбалась. Всякий раз, делая это украдкой, чтобы никто не видел. Каждый раз, получая подобие улыбки (хоть что-то) в ответ, его душа ликовала: «Кажется она повелась!». О трёх галлеонах в случае выигрыша он уже и думать забыл, проиграть он не имел права, честь фамилии не позволяла воспринять эту игру как забаву, это было испытание. К тому же в глубине души Драко тешил себя мыслью, что сломив Грейнджер, тем самым победит и этого долбанного Поттера.

Гермиона думала, что скорее сойдёт с ума, чем разберётся в этой необъяснимо откуда взявшейся симпатии. Каждый вечер в гостиной кто-нибудь из сокурсниц восхищался этим «плохим мальчиком» Малфоем. Гермионе казалось, что все только о нём и говорят или это она стала слышать его имя повсюду. «Если ты решил свести меня с ума таким способом, то у тебя почти получилось», возмущался рациональный мозг девушки, отрицая то, что, кажется, она сама погрязла уже в этой неразберихе. Гарри отнёсся ко всему на удивление спокойно. Он даже сказал: «Пусть лучше это, чем какая-нибудь гадость за спиной. Пока он занят тобой, ему не до делишек папаши». Гермионе требовался ещё кто-то, кто поддержит её разговоры о том, что всё более чем странно и назовёт Малфоя придурком, а не сделает из неё няньку для недопожирателя. Девушка хотела всё рассказать Рону, но она знала, что тот только всё испортит, не дав узнать то, что они с Гарри хотели выяснить.

В то же время Драко решил, что двух недель недвусмысленных взглядов на эту «невзрачную курицу» вполне достаточно и пора переходить к более решительным действиям, если он хочет разобраться со всем этим ещё до Рождества. На время после зимних каникул у него были свои планы, отец обещал найти ему дело.

Претворять свои планы в жизнь Драко начал сразу, пока его друзья не решили, что у него ничего не выходит. Кончался последний урок. Грейнджер он увидит только за ужином. У него уже созрел один красивый план. Он тут же поспешил всё устроить, по дороге из кабинета машинально осадив однокурсников, которые начали задевать золотое трио.

* * *

Большой зал. Ужин. Гермиона и Гарри обсуждали что-то, Рон как всегда много и громко ел. Вдруг все зашептались. В окно Большого зала влетела сова. Это было по меньшей мере странно: совы не приносят почту вечером, если только это не какое-то срочное дело. Но сова была школьной, а значит, это обычное позёрство. Внимание всех было привлечено, очевидно, именно такой была задумка отправителя. Всех волновал только один вопрос: к кому она прилетела? Сова, покружив по Залу, уселась прямо перед Гермионой. Она бросила на Гарри обеспокоенный взгляд. Они оба поняли, чьих рук это дело (а отправитель, проследив за взглядами, понял, что Грейнджер не держит секретов от шрамоголового дружка). Все с интересом поглядывали на девушку, даже некоторые преподаватели отвлеклись от бесед.

Гермиона сняла послание с лапки совы и та улетела. Ответ отправителю был не нужен. «Самодовольный нахал!», — подумала девушка и развернула пергамент. Лёгкий небрежный почерк, но буквы выведены аккуратно.

«Восемь вечера. Выручай-комната. Пароль: Я хочу увидеть океан. Приди, пожалуйста... Мне нужно с тобой поговорить...». Лицо Гермионы мигом стало серьёзным, но она удержалась от взгляда в сторону стола Слизерина, зато демонстративно смяла пергамент и подожгла заклинанием. Сделав это, она почувствовала себя лучше. Оглядев окружающих непонимающим взглядом, девушка пожала плечами и принялась за пудинг. Остальные последовали её примеру, решив, что больше ничего интересного не произойдёт.

После ужина она утащила Гарри вперёд и, кипя от злости, процитировала письмо Малфоя. Друг присвистнул:

— Да он романтик.

— Я очень рада, что тебе весело, — резко сказала девушка. — Что это всё за ерунда?!

— Ты должна пойти, Гермиона, — гриффиндорец остановился и схватил её за руку, люди вокруг проходили мимо. — Сама знаешь, в чём я его подозреваю.

— Он не пожиратель, Гарри, — устало возразила Гермиона.

— У тебя есть возможность убедиться в этом на сто процентов, — парень был не приклонен. Даже самому себе он отказывался признаться, что использует подругу, чтобы получить информацию. У него самого полно других важных дел, а так он убивает сразу двух зайцев. Неизвестно почему Малфою вздумалось проявлять интерес к Грейнджер, но так он хотя бы будет под присмотром, потому что Гарри всеми силами постарается убедить Гермиону подыгрывать больной фантазии Малфоя до последнего. Этот год явно будет хуже предыдущих, тучи сгущались и у этого слизеринского задаваки, Гарри чуял нутром, не последняя роль во всей этой заварушке.

— А вдруг это всё злая шутка и там меня ждёт западня? — девушка хмурилась.

— Я буду поблизости, — успокоил Гарри. — Если ваше свидание затянется, я помогу, пароль знаю. Да и по Карте могу посмотреть, кто войдёт в эту комнату в ближайший час.

Гермиона глубоко вздохнула и пошла коротать время в гостиную факультета. Тысяча мыслей вертелась в голове, но на поверхность всплыла почему-то самая дурацкая: как я выгляжу? Девушка тут же одёрнула себя и обругала за глупую голову. Она понимала, почему Гарри так уцепился за эту возможность проследить за Малфоем. С той таинственной встречи в Косом переулке слизеринец стал навящивой идеей Гарри, он был уверен, что тёмная метка если уже не сделана, то будет в ближайшее время. Сама Гермиона была уверена в том, что Сами-знаете-кто не возьмёт себе в слуги такого трусливого хорька, однако, вспоминая всех его прислужников вроде Хвоста, полностью уверенной быть нельзя. Также девушка понимала, что не может симпатия возникнуть просто так. Нет, может конечно, у нормальных людей, лишённых предрассудков насчёт чистоты крови. В один момент изменить ненависть на симпатию, по мнению Гермионы, мог кто угодно, в том числе она сама, но только не этот заносчивый самоуверенный бледнолицый.

Ровно в восемь Гермиона пошла в Выручай-комнату под одобрительный кивок Гарри. Подойдя к стене, за которой должна была появиться дверь, она глубоко вздохнула:

— Об этом я ещё пожалею. Я хочу увидеть океан.

Пройдя мимо стены три раза, девушка открыла глаза. Появилась дверь, гриффиндорка расправила плечи и вошла. То, что она увидела, повергло ее, мягко говоря, в шок. Она стояла на берегу огромного океана. Ноги утопали в песке, а на губах был лёгкий привкус соли, ветер осторожно трепал её волосы и она улыбнулась.

— Спасибо, что пришла, — услышала она позади себя. Улыбка мигом исчезла и она обернулась.

— Что тебе нужно, Малфой?! — резко спросила Гермиона.

— Не надо так бояться, — поспешил успокоить парень. — Здесь нет толпы злющих слизеринцев в засаде, чтоб так нервничать.

— Что за игру ты затеял? — Гермиона сделала шаг навстречу к Драко и пригрозила пальцем для верности.

— Ну же, Грейнджер, подумай и скажи мне ответ сама, — тон Малфоя был почти ласковым, а взгляд таким добрым, что девушка растерялась. Это замешательство не укрылось от слизеринца и он усмехнулся про себя. Всё шло по плану.

— Зачем тебе это, Малфой? — вопрос получился слегка суровым, Гермиона не верила в то, что Малфой способен проникнуться к ней симпатией, поэтому держала дистанцию.

— Если бы я знал, мои записки не были бы такими... неуверенными, — сказал Драко, опустив глаза. Он решил, что искренний взгляд и романтичность в купе с ранимостью души, прикрываемой мнимой твёрдостью характера, окажет на такую чувственную натуру как Грейнджер нужное влияние. И, кажется, он был прав, девушка впала в ступор. А поскольку моменты неизвестности раздражали Гермиону, она ещё больше насторожилась. Она на секунду задумалась, а Драко уже сделал шаг к ней навстречу. Сразу перехватило дыхание, глаза расширились от удивления, парень уже наклонял к ней своё лицо.

— Ты что, блин, рехнулся?! — воскликнула Гермиона и оттолкнула настырного «ухажёра». Драко сделал два шага назад. Всего на секунду ненависть к грязнокровке вернулась в его взгляд, но и этого было достаточно, чтобы девушка подозрительно на него уставилась. — Что происходит, Малфой?!

— Я же уже говорил, Грейнджер! — огрызнулся парень. Он понял, что сейчас испортил стадию своего плана, призванную сблизить их с гриффиндоркой. Нужно было спасать ситуацию, но как это сделать, когда она так на него смотрит?

— Слушай, Малфой, — Гермиона была зла, в первую очередь, из-за того, что повелась на уговоры Гарри и пришла в Выручай-комнату. Как же глупо она, должно быть, выглядит сейчас. — Ты написал, что хочешь поговорить. Я слушаю.

— Ты мне нравишься! — выпалил парень за неимением лучшего ответа. Глаза девушки чуть не вылезли из орбит.

— Ты не здоров? Сходи к Пофри, Малфой! — Гермиона не знала как себя вести в этой абсурдной ситуации. — Тебе что подмешали приворотное зелье в тыквенный сок?

— Я сам не знаю, что со мной, — проговорил слизеринец, опустив глаза. — Одно могу сказать уверенно, я в здравом уме.

— Не верю, — выпалила девушка и для верности достала волшебную палочку. Парень отшатнулся. — Я выбью из тебя всю дурь, Малфой!

— Ты же сама! — прокричал он в свою защиту. Ситуация была на грани фола и нужно было спасать положение любыми способами. Если они разругаются и она уйдёт, то его пари проиграно. А если он не смог победить в таком простейшем деле, то ему вряд ли доверят что-то серьёзное. Кто-нибудь из однокурсников расскажет родителям, а уже те точно поведают Люциусу о провале его обожаемого сына. Нет, терпеть надменный взгляд отца он больше не намерен. Хватает и того, что все родственники считают его не лучшей кандидатурой для продолжения «дела семьи». Он не только выиграет пари, соблазнит Грейнджер, заставит её поклониться ему прилюдно, но и узнает о планах золотого Поттера, чтобы сообщить о них Тёмному лорду. — Сама строила мне глазки, улыбалась!

— Я? — воскликнула Гермиона просто, чтобы что-то сказать. Мысленно она проклинала Гарри за то, что он упросил её подыграть этому придурку. Что же ей теперь делать? Как оправдать себя? — Это было просто актом вежливости.

— Враньё! — сказал Малфой и сложил руки на груди. Его взгляд пылал, раскалённая сталь прожигала голову. — Ты никогда мне не улыбалась раньше, дело не в вежливости!

— Хорошо, думай, что хочешь, я ухожу, — Гермиона решила ретироваться, как иначе выходить из этой идиотской ситуации она не знала.

— Ты ещё вернёшься сюда, — выпалил Драко ей в спину, едва она развернулась, чтоб уйти. — Я доведу тебя до такого состояния, что ты сама придёшь ко мне.

Гермиона громко расхохоталась. Видит Мерлин, она не собиралась этого делать, но слова Драко её здорово позабавили. Он стоял ровно, с прежней выправкой, но глаза были беспокойными, они его и выдавали.

— Малфой, если я когда-нибудь отвечу тебе взаимностью, то на другой день поклонюсь тебе при всех в Большом зале, — скептически сказала Гермиона, потом развернулась и ушла, оставив парня в одиночестве. Малфой присел на песок, ветер подул сильнее, развивая его белые волосы. Дело приобретало совсем другой оборот. Теперь, чтобы выиграть пари, ему нужно было на самом деле влюбить в себя Грейнджер.

* * *

— Гермиона Джин Грейнджер, — инспекторским голосом вещал Нотт. — Родилась в семье магглов. Среди ближайших и дальних родственников волшебников не было. Она грязнокровка как ни посмотри.

— Тео, если мы хотим победить, то должны забыть, чёрт возьми, о её крови, — Малфой был сосредоточен. Он сидел на кровати, сложив ноги по-турецки и скрестив пальцы.

— Мы, — усмехнулся Нотт. — Извини, Драко, но я ни с кем не спорил. Мне хватает мозгов не браться за безнадёжные дела.

— Слушай, кто ж знал, что она упрямая как ослица, — причитал Драко. — Половина девчонок в школе спят и видят, как бы пойти со мной на свидание, а она строит из себя недотрогу.

— Мы сейчас говорим о грязнокровке Грейнджер, Драко, — напомнил Теодор, подойдя к двери, прислушиваясь к шагам в коридоре. — Она не все девушки в школе. И это не потому, что она какая-то особенная, — парень закатил глаза, — а потому что она ненавидит тебя. Точнее у вас это взаимно. За эти годы ты сделал всё возможное, чтобы стать её врагом.

— Да, — согласился парень. — С трудом могу смотреть на неё. Ещё улыбаться нужно. Ты бы видел, как она кричала, предъявляя мне за мои подкаты.

— А зачем ты вообще выбрал тактику соблазнения? — сдвинув брови, спросил Теодор.

— А как по-другому, — пожал плечами Малфой. — Без магии это единственный вариант заставить её поклониться. Уверен, если она в меня влюбится, то сделает всё, что попрошу. К тому же она сама это сказала.

— Сказала что? — не понял Тео.

— Что если ответит мне взаимностью, то на другой день поклонится мне в Большом зале, — сообщил Драко с улыбкой.

— Ого, — присвистнул Нотт. — Тогда я весь к твоим услугам. Сделаю всё, чтобы девочка сдержала своё слово.

Друзья улыбнулись друг другу.

* * *

А на другой день всё изменилось. В субботу Драко получил письмо от отца, в котором говорилось, что их летний договор вступает в силу. План, который Драко вызвался исполнить, чтобы заслужить доверие Тёмного лорда, а точнее, чтобы отвлечь опасность от своей семьи. Как же теперь быть, если у Драко было ещё одно дело, от которого он не мог отказаться по той простой причине, что о плане отца нельзя было рассказывать никому.

Тео заметил, как Малфой замкнулся после прочтения письма, в котором был ещё свёрток. Улучив момент, когда в комнате останутся только они вдвоём, он подошёл к Драко.

— Что случилось? — спросил он твёрдым голосом. — Что-то с семьёй?

— Нет, — коротко ответил Драко. — Но мне кажется я в полной заднице.

— Да что стряслось, Малфой?! — Тео сдвинул брови, он редко видел друга таким напряжённым, а значит дело действительно было серьёзным.

— Ты же в курсе, что наша семья уже не в фаворе у Лорда, — Драко решил рассказать всё, как есть. Что-то подсказывало ему, что Теодору можно довериться, хотя бы потому, что он видел в глазах друга те же эмоции, что и чувствовал сам, когда речь заходила о Тёмном лорде. Им обоим нафиг был не нужен змееголовый монстр, жаждущий вселенской власти. — Отец жутко переживал из-за этого, а тут появилась возможность оправдаться. Мне поручили одно дело.

— Какое? — спросил Тео, почувствовав напряжение всем телом. Ему отчего-то сразу стало не по себе. — Что ты должен сделать?

— Я должен убить... — на одном дыхании проговорил Драко, глаза Тео расширились, он невольно замотал головой в знак протеста. — Дамблдора.

— Но это же самоубийство! — тут же выпалил Нотт, начав беспокойно расхаживать по комнате, то и дело засовывая руки в карманы брюк и снова высовывая.

— Нет выхода, — безжизненно сказал блондин. — Нам всё равно крышка, это хоть какой-то шанс не сдохнуть раньше времени.

— Но может всё будет иначе? — слова Тео прозвучали как-то наивно. — Вдруг он сам... Тёмный лорд... сам откинется.

— Не думаешь ли ты в самом деле, что шрамоголовый урод победит его? — Драко говорил так, будто его положение безнадёжно. — Я должен попытаться, иначе родителям конец, я знаю.

— Хорошо, но разве можно победить этого старика? — Тео был растерян от свалившейся на него правды. Если он и не станет помогать, зато будет в курсе тайны Драко, а это тоже перспектива не из приятных. — Что отец прислал тебе?

— Проклятое ожерелье, — ответил Драко, потрепав свёрток.

— Он хочет, чтобы ты надел его директору во время святочного бала? Что за хрень? — слова Нотта заставили обоих улыбнуться. Они понимали, что это будет всего лишь попытка, вряд ли у них получится, а значит время ещё есть.

Однако теперь голова Драко была забита новыми мыслями, и отвлекаться на Грейнджер было напрасной тратой драгоценного времени. Однокурсники заметили, что Драко стал загруженным, поэтому в один из вечеров среди недели столпились вокруг Малфоя.

— Ну так что, подведём промежуточные итоги? — спросил деловито Маркус. Пэнси сидела надув щёки. Ей вообще эта тема не нравилась. Забини и Кребб с Гойлом тоже были здесь. Уоррингтон стоял у окна, на подоконнике сидел Теодор, а сам Драко на диване.

— Всё под контролем, — буркнул Драко, он не хотел обсуждать эту тему.

— Уверен? — спросил уже Уоррингтон. — Мы видели, что последние пару дней ты не жалуешь грязнокровку вниманием. Мы решили, что ты сдался.

— Ничего подобного, — тут же ответил Драко. — Я просто продумываю план.

— Странно это всё, — протянул Кребб. — Грейнджер вряд ли клюнет на крючок.

— Вот именно, всего 3 галлеона, — поддакнул Гойл. — Отдай их и дело с концом.

— Дело не в деньгах, — мигом ощетинился Малфой. — Я не проиграю.

Все смотрели на него с интересом. Парень явно был зол, и это забавляло окружающих. Тео видел, как Драко бесят эти наглые рожи, поэтому он решил вступиться за друга:

— Отвалите, придурки, сказал же, что сделает, значит сделает! Пошли, Драко, пройдёмся.

Не говоря больше ни слова, парни покинули гостиную, был ещё час до отбоя, поэтому можно было немного прогуляться на свежем после дождя воздухе.

— Может стоило действительно отказаться от спора, — в качестве темы для разговора предложил Нотт.

— Может и стоило, — согласился Драко. — Но как представлю их довольные физиономии, сразу тошнит. Чёрта с два я доставлю им столько радости!

— Просто я подумал, что сейчас нужно сконцентрироваться на более важном, чем трата времени на грязнокровку, — продолжал Тео, парни уже дошли до теплиц и решили повернуть в сторону хижины Хагрида.

— Одно другому не мешает, — ответил Драко, разминая шею. — Если я буду думать только о поручении отца, то просто свихнусь. Мне нужно на что-то отвлекаться.

— Несомненно, Грейнджер лучший вариант, — хохотнул Нотт, Малфой тоже улыбнулся.

Парни шли и болтали о жизни, шутили об однокурсниках и преподавателях. В этом хрупком и нестабильном мире у них оставалось то, что неизменно — их дружба. Возможно, отец Драко назвал бы это ребячеством или глупостями, расскажи ему сын о том, что имеет понятие о дружбе, однако Драко, к счастью, был уже взрослым парнем и прекрасно понимал, что одному не выжить, одному сложно, один в поле не воин.