Когда сдохнет Грейнджер (гет)

Бесконечное удивление посетило меня тогда, когда ко мне во время высиживания штанов в библиотеке, а иначе я свое времяпровождение назвать просто не мог, подошла Грейнджер.

Она сделала это со спины, очень тихонько и при этом безумно раздражающе, потому как, чтобы оповестить меня о своем присутствии, дотронулась до моего плеча, не догадавшись просто пройти и присесть за мой стол. Плечо все еще болело, поэтому я зашипел на возмутителя моего хрупкого спокойствия, но быстро успокоил себя, когда понял, что с таким виноватым лицом подходят только чтобы извиниться. А извинения я могу слушать часами. Наверное. Не пробовал.

— Малфой... — начала она, посмотрев мне в глаза, но долго не выдержав и снова потупившись, будто я ее смутил. — Прости, пожалуйста.

— За что, Грейнджер? — я снова поймал ее взгляд и окончательно осознал, что смущаю ее, что меня несколько развеселило. Это было даже как-то мило. — Я просто прикрыл тебя. Это даже на долг жизни не смахивает, то зелье просто обожгло бы тебя, но тебя бы спасли, я уверен.

— Нет, — она помотала головой, совсем перестав напоминать мне самоуверенную грязнокровку, каковой она обычно представала в моих глазах. — Я даже не зашла к тебе после случившегося, подошла только через неделю... Сейчас...

Я неприлично заржал, а она покраснела, поняв, что мой смех ну никак не добрый, а скорее издевательский. Я остановился внезапно, заставив ее посмотреть на меня.

— Дурак, — констатировала она. — Я просто не понимаю, как ты можешь так реагировать на банальные проявления беспокойства...

— Беспокойство это как Паркинсон, — усмехнулся я, растеряв всю смешливость. — Она заснула на стуле рядом с моей постелью, буквально заставив Помфри разрешить ей остаться.

Я заметил, как искривилось лицо девушки, когда она услыхала про Панси и поспешил добавить, растянув свою ухмылку еще больше.

— Панси даже не моя девушка. Я никогда не спасал ей жизнь, никогда не обещал жениться, никогда не помогал с домашкой и уж точно никогда не говорил ей о том, что мы лучшие друзья. Возможно, мы станем близки или что-то в этом роде, но я никогда не буду дергаться по этому поводу, потому что она поймет все... Да и тупая она, — я не выдержал и фыркнул, смотря на пораженное лицо Грейнджер. — МЫ, — я улыбнулся в открытую, — никогда не игнорируем недостатки друг друга. Каждый стремится к улучшению себя, что вряд ли можно сказать о ВАС.

— Ты... — грязнокровка робко переспросила. — Ты говоришь о разнице между слизеринцами и гриффиндорцами? Я п-правильно понимаю?

— Да, — я покивал и нахмурился. — Не лучше ли сесть, Грейнджер? Вот скажи... — она со скрежетом отодвинула стул и осторожно опустила фолиант, что до этого держала в руках, на столешницу, чтобы не издать еще больше заметных звуков. Я подметил это и усмехнулся. — Что, хочешь, чтобы тебя рядом со мной не заметили? Я рад, что наши мысли хоть в этом совпадают. Так скажи мне, Грейнджер, что лучше, грамотно заставить собеседника задуматься о его недостатках или игнорировать их, принимая человека такого, какой он есть?

— Конечно, принять его, ведь мы все неидеальны... — чересчур нервно ответила девушка, а я усмехнулся, но не перебил, и потому она, подбодренная, продолжила. — Ведь кроме недостатков есть еще и достоинства...

— Ну ладно, — я сложил пальцы домиком под подбородком и оперся локтями на стол, чуть наклонившись к Грейнджер. — Я, к примеру, полон достоинств. У меня красивые волосы, глаза, я подтянут и высок. Я знаю французский, итальянский, латынь, древнегреческий, руны, старославянский, гоблидук, готский и староанглийский. Ловец, имею неплохой магический уровень, для своего возраста, конечно. Намереваюсь стать Мастером Зелий.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — удивилась Грейнджер, даже, для такого дела, посмотрев мне в глаза. — Это все интересно, но...

— Да-да, дослушай, пожалуйста. Я также имею недостатки и прекрасно знаю о них, потому как мне их постоянно тычут в лицо. Вы же довольствуетесь тем, что есть. И если ты продолжишь жить так, как живешь, то все для тебя закончится крайне печально.

— Это угроза? — посерьезнела Грейнджер, а я понял, что не совсем она еще пропащая, раз намеки улавливает еще до их полного высказывания.

— Это напоминание, — я усмехнулся и прикрыл глаза. — Ты живешь в мире магов. Смирись с какими-то законами... Незыблемыми, потому как магия, которой ты пользуешься, не подчиняется привычным тебе законам. Мы используем силы, которые маглам и не снились! — я наклонился к ее лицу, сощурив глаза и вперившись взглядом в ее зажмуренные от неожиданности веки. — Услышь меня, Грейнджер. Продолжишь жить, как магл, и тебе несдобровать. Магия сама накажет тебя и твоих детей. Вы будете посредственностями. Ты хочешь быть посредственностью?

— Я все еще не понимаю, Малфой, — тихо, но твердо сказала Грейнджер. — Какова причина твоего столь... — она попыталась подобрать слова, и я дал ей время на это, терпеливо ожидая продолжения. — Столь внушительного и, я бы сказала, эмоционального выступления?

— Ты не понимаешь, — я вздохнул и приложил ладонь ко лбу. — Идиотка-Грейнджер, это же надо... Я ведь просто пытаюсь понять, почему ты являешься другом тем, кто никогда и ни за что не даст тебе реализовать себя? О Поттере промолчим, потому как я его не переношу, и не спрашивай почему... — я помассировал переносицу и продолжил. — Но как можно додуматься общаться с Уизли, ведь они не способны ни на что, кроме слепого почитания Дамблдора и культивирования мысли, что мир маглов можно без всяких проблем интегрировать в наш мир! Причем, никак и ничем не подтвержденной мысли, знаешь ли.

— Не называй меня идиоткой, — Грейнджер покраснела и вскочила с места. — И не надо про моих друзей...

— Все неидеальны, да, Грейнджер? — я тоже поднялся и уставился на нее в упор. — Ты вот умеешь создать себе кумира и потом не просто подражать ему, а боготворить, давать ему делать с твоей жизнью что угодно...

Я не знаю, что она там себе подумала, но стала красной как помидор за считанные секунды, что вынудило меня рассмеяться, ведь я ни разу не видел Грейнджер настолько обескураженной и рассерженной одновременно.

— Ты... Ты ничего обо мне не знаешь! — выпалила она и, схватив книгу со стола, попыталась рвануть к выходу.

— Стой! — она развернулась на пятках и вызывающе посмотрела на меня. Девушка еще не успела отбежать настолько далеко, чтобы нарушалось наше одиночество. — Я знаю, что ты грязнокровка, Грейнджер! — злобно сказал я, подходя к ней на расстояние в ладонь и глядя точно в ее глаза, держа ее взгляд. — И ты скорее сдохнешь, чем сумеешь стать настоящей волшебницей, в чьей крови течет магия...

— Урод, — выдохнула она и развернулась. — И как тебя земля носит...

— Продолжим разговор, — она прищурилась и кивнула на мое заявление. — Но только тогда, когда мне не захочется сказать тебе...

Я остановился, а Грейнджер решила заполнить паузу своей уже привычной нескончаемой нудной речью.

— Я не понимаю, Малфой, зачем ты оскорбляешь таких как я, ведь мы такие же маги, но раз уж ты заговорил, то я хотела бы сказать тебе, что вся ваша концепция о чистоте крови абсолютно бредовая, ведь такого просто не может быть...

— Да задолбала! Мы МАГИ, идиотка!

— Ну и что? Это как принципы расового превосходства, ведь я не виновата, что родилась в немагической семье!

— Но ты и не стремишься узнать о магическом мире, раз задаешь такие вопросы!

— Да я только и делаю, что изучаю магический мир, Малфой!

— Да? А по-моему, ты только и делаешь, что зубришь, грязнокровка! Это чувствовать надо!

— Тебе помогло, — злобно прошипела Грейнджер, — твое "чувствую", когда у твоего зелья отстойный вкус был? Твоя чистокровность как-то может помочь, а? Главное — знания, а не твоя кровь...

— Что? А я что, говорил обратное? — я несколько потерял нить ее логических рассуждений и потому не нашел ничего лучше, как сказать то, что уже говорил ей в полубреду. — Да чтоб ты сдохла, грязнокровка, со своими дурацкими теориями! Я никогда не...

Видимо, мы начали спорить на повышенных тонах уже достаточно давно, чтобы Мадам Пинс успела проснуться, рассердиться, поднять зад и прийти нас выгонять. Так что, продолжить наш разговор мы сегодня уже не смогли. К тому же, надо было продолжать готовить проект для лектора по теории ритуалов. Сейчас лекции шли по непрофильным предметам, специально по новому плану улучшения магического образования, и потому предлагалось на выбор несколько семинаров и несколько тем для проектов. Я, до того, как произошла стычка с Грейнджер, занимался именно этим.

Когда мы оба были выставлены за пределы библиотеки, я словил злобный взгляд Грейнджер и, упрямо поджав губы, пригладил растрепавшуюся челку.

— Приходи завтра на теорию ритуалов. Много нового узнаешь!

Я повернулся уходить, но громкий фырк девушки заставил меня развернуться к ней и продолжить тратить на нее свое драгоценное время.

— Что, Грейнджер?

— Какой смысл заниматься мне ритуалами, если в Англии кровная магия запрещена? — с усмешкой проговорила она, уперев руки в боки.

— Это в Англии, — я поднял брови и покачал неодобрительно головой. — Здесь Министерство давно считает ворон. Законопроекты, дающие больше свободы в магии, хоть и опасной, но контролируемой, отклоняются большинством голосов фракции Дамблдора. Именно за свободу, — я подчеркнул, — мы все пытаемся бороться.

— Это опасно.

— Это магия. И это наша жизнь. Если тебе запретят ходить в театр или смотреть... как там его... телифизн, кажется? В общем, ты поняла. Если тебе запретят это, потому что может случиться несчастный случай, то, мне кажется, найдутся здравомыслящие люди, чья жизнь непосредственно связана с этими вещами. И они попытаются сделать что-нибудь с творящимся идиотизмом.

— Я... Я, кажется, начинаю понимать...

"Мордред, вот же тугодумка!" — пронеслось в моей голове, но тут за моей спиной раздались шаги, и я почувствовал надвигающиеся неприятности.

— Гермиона, этот слизняк к тебе пристает?

— Мы можем помочь...

— Тебе избавиться...

— От этого ублюдка...

— Или мы можем попробовать...

— Превратить его в хорька...

— Хотя наверняка у нас получится...

— Флоббер-червь!

Близнецы Уизли захохотали, а я скрежетнул зубами и с прищуром посмотрел на Грейнджер.

Она ответила мне взглядом победителя, но ее улыбка померкла, когда я крутанул мгновенно вытащенную палочку в ладони и мысленно прошептал одно заклинание за другим.

Близнецы не успели отразить ступефай и петрификус тоталус, созданные невербально и основываясь только на звуке их расположения. Грейнджер удивленно раскрыла рот, а я хмыкнул и запихнул палочку обратно в кобуру, чувствуя себя непонятно кем, после ее не то восторженного, не то испуганного взгляда. Но тут в ее глазах я почуял что-то опасное, хотя это быстро скрылось от меня, потому что я снова потерял контакт с ее глазами.

Я цокнул языком и прошел мимо, чуть задев Грейнджер плечом.

Я был уверен, что она смотрит мне вслед.

Ее взгляд...

Я снова чувствовал опасность.

И мне это нравилось.

Я вывел Грейнджер из себя.

Ура?