С высоты птичьего полёта (гет)

Открыв глаза, Джеймс не сразу сообразил, где находится: совершенно белая комната, из окон которой светит яркий солнечный свет. Поттер не понимал, почему перед глазами всё расплывается, а тело и голова ужасно тяжёлые, не пошевелить. Джеймс попытался приподняться на локтях, но руки отказывались подчиняться, так что он снова упал на постель, почувствовав резкую боль в голове.

— Мистер Поттер, не шевелитесь, — раздался откуда-то женский голос. — Я сейчас позову доктора.

— …оки… — простонал Джеймс, с ужасом заметив, что не может произнести ни слова. — Очки…

— О, одну секунду, — медсестра подошла и аккуратно нацепила ему на нос очки.

Поттер поморгал, стараясь сфокусировать взгляд на том, что его окружает. Он повернул голову вправо и на соседней койке увидел человека, перебинтованного с головы до пят. Это была девушка — охотник сборной Гриффидора по квиддичу Кейтлин Хейдмич. Поттер узнал её по родинке над губой — единственное, что ему удалось разглядеть. Кейтлин была без сознания.

Слева от Джеймса лежал Вик Нейт — гриффиндорский вратарь. Он выглядел чуть лучше Хейдмич, но тоже был в отключке.

Поттер попытался вспомнить, что с ними со всеми произошло, но не смог, как ни старался.

В палату зашёл невысокий коренастый мужчина лет пятидесяти. На нём был белый халат, из чего Поттер сделал вывод, что это целитель. Он подошёл к юноше и внимательно его осмотрел, потом с помощью волшебной палочки снял бинты с головы Джеймса и осмотрел большую рану, которая уже начала заживать.

— Джеймс, я мистер Нельсон, твой врач. Ты находишься в больнице Святого Мунго уже пять дней. Всё это время ты пролежал без сознания. Помнишь, что произошло?

Поттер еле-еле покачал головой из стороны в сторону. Целитель вздохнул, и на его лице отразилось беспокойство:

— На чём обрываются твои воспоминания?

— Я… не знаю… — невнятно пробормотал Джеймс.

— Нарушение речи, — тихо сказал мистер Нельсон медсестре, которая стояла тут же, и записывала всё, что говорил доктор. — Обрывочные воспоминания, они должны постепенно восполниться…

— Что с ними? — Поттер указал пальцем в сторону, где лежала Кейтлин.

Нельсон сочувственно посмотрел на пациента и сел на прикроватный стул, прежде чем начать рассказ.

— Джеймс, у вас была тренировка по квиддичу. На трибунах собралось много народу. Директор почему-то тоже туда пришёл. На слизеринских трибунах не было ни души. Дамблдор, заподозрив неладное, велел вашим болельщикам идти в замок, это и спасло их. Вы пошли в раздевалку, а Альбус отправился в подземелье, но на полпути его остановила какая-то девушка и сообщила, что на стадионе вот-вот произойдет взрыв. Но Дамблдор не успел ничего сделать, чтобы предотвратить катастрофу…

В голове у Джеймса раздался жуткий, невероятно громкий взрыв. Потом вспомнились крики, огонь, боль и кровь…

— Бомба разорвалась в вашей раздевалке, Джеймс. Погибло два человека из команды — Джастин Оливер и Александра Стивенсон. Они успели зайти в помещение, так что у них не было шансов. Никто из вас не успел понять, что произошло. Пострадали ещё около десяти учеников — те, что не отошли на безопасное расстояние из любопытства. Им оказали помощь в Хогвартсе.

У Джеймса перехватило дыхание — имена погибших друзей всё ещё звучали у него в голове. Поттер не мог представить всегда весёлых, счастливых, жизнерадостных ребят мёртвыми.

— Джеймс, виновников нашли — ими оказались слизеринцы Мальсибер, Эйвери и МакНейр. Они каким-то образом вступали в непосредственный контакт с Пожирателями Смерти, находящимися за пределами Хогвартса. Они и передали взрывчатку в школу. Всех арестовали и сейчас допрашивают в Министерстве. Скорее всего, их осудят по всей строгости закона, тем более что двоим уже по семнадцать.

— Что с выжившими ребятами? — уже более отчётливо спросил Поттер, пытаясь взять себя в руки.

— Кейтлин в очень тяжёлом состоянии, взрыв раздался всего в нескольких метрах от неё, так что она чудом выжила. Я думаю, что со временем она полностью восстановится. Вик ещё не приходил в сознание, но с ним всё будет в порядке, я уверен. Эмили Дастин уже самостоятельно передвигается, только не говорит ничего. Мы думаем, это результат серьёзного психологического удара.

— А Джаред МакНоу? С ним что? — спросил Джеймс.

— О, его спасла любовная драма… — доктор улыбнулся. — Как нам стало известно, он ослушался директора и побежал на трибуну к своей девушке, с которой поссорился. Пока они выясняли отношения, прогремел взрыв. Оба отделались ушибами и ссадинами. Мадам Помфри быстро поставила их на ноги.

— Хорошо, — пробормотал Поттер и добавил: — Где мама и папа?

— Они сидят здесь все пять дней. Мы не пускали их к тебе, потому что ты находился в критическом состоянии. Их позвать?

Джеймс кивнул и меньше чем через пять минут после ухода доктора и медсестры, в палату ворвались запыхавшиеся родители. Глаза у Дореи были красными и уставшими от бессонницы. Карлус выглядел ничуть не лучше.

— Сынок! — запричитала мама. — Как ты нас напугал! Мы думали, что потеряли тебя!

Карлус обнял сына, осторожно, стараясь ничего не задеть и не причинить ему боль. По его лицу было видно, что он изо всех сил пытается не заплакать от облегчения.

Мистер Поттер одним из первых узнал о том, что произошло в Хогвартсе, ведь он работал в основном отделе Мракоборческого центра, куда и поступило сообщение о беде. Он не помнил, как оказался дома, чтобы сообщить жене о случившемся, не помнил, как они трансгрессировали в Мунго, где им сообщили, что Джеймс лежит одной ногой в могиле.

— Пап, всё хорошо… — выдавил Джеймс. — Мам…

Дорея заплакала, поэтому Карлус обнял жену и стал поглаживать её по спине, успокаивая.

От родителей Джеймс узнал, что его погибших друзей похоронили позавчера, так что Поттер не успел с ними попрощаться. Это выбило Джеймса из колеи, и он пролежал некоторое время, борясь со слезами. Мама теперь сидела рядом и ободряюще сжимала его руку.

Когда эмоции поутихли, и Джеймс смог говорить без кома в горле, он спросил отца о том, что сейчас происходит в Хогвартсе и узнал, что там в три раза усилили охрану, ввели комендантский час, отслеживаются все связи учеников с внешним миром. В башнях и подземельях проводится осмотр. На уроки и с них учеников сопровождают преподаватели или мракоборцы.

— Кстати, Сириус там с ума сходит, заваливает нас письмами, спрашивает о тебе. Римус посдержаннее, но и он системно пишет. От Питера вестей нет, но его, наверное, друзья держат в курсе...

— Мы надеемся, — подхватила Дорея, — что им позволят навестить тебя. Твой отец уже отправил прошение к Дамблдору. Может, мы их и привезём… А то того гляди, они и сами сбегут, что будет намного хуже…

Джеймс улыбнулся, представив друзей, летящих к нему на мётлах сотни километров:

— Нет, Дамблдор определённо должен их отпустить…

Был ещё один вопрос, который вызывал интерес у Джеймса, но он стеснялся задать его родителям. Лучше он узнает о Лили у Бродяги или Лунатика. Хвоста вряд ли отпустят, да он и сам не захочет. Питер последнее время стал каким-то странным.

Джеймс, почувствовав усталость, прикрыл глаза, и сразу же провалился в беспокойный сон, в котором слышны были крики и стоны раненных. Сквозь всю эту ужасную картину прорезался расплывчатый образ высокого бледнокожего человека, который улыбался ледяной улыбкой, от которой по коже ползли мурашки. Джеймс не видел его лица, но определённо знал, кто это такой. Тот, кто был виновен в смерти не только его друзей, но и ещё сотен, а может, тысяч невинных людей — Волан-де-Морт.

* * *

Лили сидела на подоконнике в своей спальне, укутавшись в тонкое одеяло. Стояла глубокая ночь, такая тёмная, что не видно было ничего, кроме бьющихся о стекло, крупных капель дождя. В комнате давно все спали. За дверями слышен был шорох, к которому Эванс уже привыкла — это ходили по коридорам Мракоборцы, которых по всей школе было не сосчитать. Девушка прислонилась лбом к стеклу и прикрыла глаза. Но тут же распахнула их, потому что перед глазами вновь появились окровавленные тела ребят, пострадавших при взрыве на стадионе.

Она ненавидела Снейпа. Он знал о том, что произойдёт. С самого начала знал, но ничего не сделал, чтобы это предотвратить.

Жалкий, слабый, бесхарактерный трус!

И почему Лили не погибла или хотя бы не пострадала в этой катастрофе?! Пусть бы он, чёртов Пожиратель, помучился! Как бы там ни было, но девушка знала, как Снейп к ней относится…

Эванс злилась на себя за то, что не рассказала о нём Дамблдору. Что-то удерживало её от этого. Может, старые дружеские связи, может жалость или ещё какая-нибудь девчачья дрянь. Она ненавидела и себя за свою же «доброту»! Но, в любом случае, Снейпу лучше бы не попадаться ей на глаза!

Но большую часть мыслей занимал Поттер. Лили так и не успела поговорить с ним. Ей было страшно от мысли, что она могла его потерять. Он мог так и не услышать, что Эванс без ума от него. И что она никогда не презирала и не ненавидела Поттера, просто он был слишком спесивым и наглым, так что она его почти боялась, поэтому и не соглашалась идти на «свидания».

Сириус и Римус дважды ездили в больницу к другу и, приезжая, рассказывали о том, что у Поттера мозги навыкат были. А Кейтлин врачи вообще по частям собирали, поэтому она всё ещё перевязанная лежит, в себя не приходит.

Лили много раз пыталась представить, что скажет Джеймсу, когда тот вернётся из больницы. Ему, наверное, будет не до неё, ведь экзамены начинались уже через три месяца, и Поттеру нужно будет готовиться…

А может, он не успеет поправиться до экзаменов, что тогда? Но Лили яростно тряхнула головой, признаваясь, что её беспокоит вовсе не то, как Джеймс сдаст ЖАБА, а то, что ему сейчас плохо, что ему больно, что она хочет быть с ним рядом в эту самую минуту!..

— Чёрт! — Лили спрыгнула с подоконника и стала ходить туда-сюда по комнате, пытаясь не заплакать. Она не писала Джеймсу писем, но со слов Сириуса знала, что он быстро восстанавливается. Также Бродяга сказал, что Поттер спрашивал о том, как поживает Лили и всё ли с ней хорошо, а она даже не соизволила отправить ему письмо, хотя бы как «другу». На самом деле Эванс раза два пыталась написать Джеймсу, но всё время не находила нужных слов.

В конце концов, после пяти-семи минут метаний по комнате, она зашла в ванну и села на пол, прижав колени к груди. Ей хотелось заплакать от безысходности, от того, что она не может ничего сделать, чтобы помочь Джеймсу, Кейтлин и Вику. Ей нужно было, чтобы кто-нибудь её пожалел, как маленькую девочку, потерявшуюся в этом страшном, жестоком, яростном мире… Ей нужен был Джеймс.

Прошло не меньше получаса, прежде чем Лили вернулась в спальню и легла в кровать, сжавшись в комочек.

— Джим, возвращайся поскорее… — прошептала она перед тем, как погрузиться в сон.