С высоты птичьего полёта (гет)

Семикурсники Гриффиндора и Когтеврана толпились около входа в класс трансфигурации. Урок должен был начаться с проверочной работы, так что большинство ребят усердно повторяли пройденный материал. Отдельно ото всех, на дальнем подоконнике сидел парень со снитчем в руке. Он задумчиво подбрасывал его и, не дожидаясь, пока тот расправит свои тоненькие крылышки, снова ловил.

— Поттер, сколько можно? — закатив глаза, спросила Лили Эванс, подходя к нему. — Ты уже десять минут не даешь ему покоя.

— Привычка, Бельчонок, — пожал плечами Джеймс. — Я тебя сегодня еще не видел, ты где была?

— К Хагриду забегала с утра, — Эванс присела рядом. — Я просила его выкопать мне корень златоцветника для контрольного зелья.

— Для экзамена в Мунго?

— Вроде того… Слушай, Поттер, сделай доброе дело, помоги превратить это… — Лили вытащила из сумки странный предмет, который был похож на толстую мохнатую ветку от Гремучей Ивы, — животное в полноценную вазу. Посмотри на него — голова енота, горлышко вазы, а дно с хвостом! — Эванс скорчила недовольную гримасу.

Джеймс засмеялся, глядя на несчастное создание.

— Боже, да тебя казнить надо за такое зверство над живым существом.

— Именно. Но если ты поможешь, удастся избежать двух жертв. К тому же, не всем дано понять трансфигурацию!

— Дай сюда, неуч! — Джеймс взял предмет из рук однокурсницы и достал свою волшебную палочку. — Агглутиум!

С произнесённым заклинанием шерсть с вазы осыпалась, как листья с дерева, хвост исчез и на месте «мохнатого бревна» выросла красивая хрустальная ваза

— Ух ты! И пищать перестала! — восхитилась Лили. — Поттер, ты волшебник!

— Да ну? — улыбнулся Джеймс. — Таких комплиментов мне ещё не делали.

— Всё когда-то бывает впервые… Спасибо большое!

Лили уже хотела отойти, но Джеймс остановил её, схватив за рукав:

— Постой… Слушай, завтра квиддич… Знаю, ты не ходишь на соревнования, но…

— Нет, я приду, — вдруг сказала Лили, улыбнувшись. — Хочу перед окончанием школы посмотреть, как вы размажете змеюк.

Поттер недоуменно посмотрел на однокурсницу. Ни разу до этого момента он не слышал, чтобы Лили подобным образом отзывалась о слизеринцах. Она всегда была корректной и спокойной, никогда не позволяла чувствам брать верх над разумом. Даже когда Снейп прилюдно обозвал её грязнокровкой, она не вышла из себя. По крайней мере, при всех.

Поттер вообще не видел Лили плачущей. За семь лет — ни разу. Эта девушка была единственной, которая по-настоящему ему нравилась. Он восхищался ею, ему хотелось находиться с ней каждую минуту, чтобы оберегать, позволить ей быть слабой. Но она не подпускала Джеймса к себе. Максимум, на что он мог рассчитывать — это стать ей настоящим другом, которому можно довериться.

— Ладно…

* * *

Лили проснулась с первыми лучами тёплого майского солнышка. Сонно зевнув и потянувшись, она вылезла из-под одеяла и подошла к окну, из которого открывался прекрасный вид на озеро. Солнечный свет отражался от воды и бросал весёлые блики на прибрежную траву. Небо было насыщенного синего цвета, по нему медленно, не спеша, проплывали лёгкие прозрачные облака причудливой формы. Глядя на эту красоту, Лили не могла не улыбнуться. День обещался быть замечательным!

Из девчонок никто ещё не проснулся, так что Эванс первой приняла душ и спустилась в общую гостиную.

Здесь сидело всего несколько человек, которые дописывали домашнюю работу. Среди них был и Сириус Блэк. Лили подошла к нему и потрепала по голове.

— Доброе утро, Бродяга, — улыбнулась она. — И давно ты стал ранней пташкой?

— Только что, — ответил Сириус. Он отложил перо и посмотрел на Лили. — Ты прямо вся светишься… Тебя лишили девственности этой ночью?

— А тебе бы только одного, — покраснев, ляпнула Эванс. — Извращенец…

— Брось, надо же её когда-то потерять!

— Отстань.

Блэк хохотнул и принялся работать над эссе. Лили неуверенно посмотрела на бескомплексного молодого человека. Черты его лица были настолько правильными, что казались нарисованными. Высокий, широкоплечий, твёрдый и решительный… Сириус воплощал в себе красоту и мужественность.

— Эванс, ты на мне дыру протрёшь, — не поднимая глаз от пергамента, сказал Блэк. Лили, которую застали врасплох, покраснела и опустила взгляд. — Не влюбись.

— Ч-что? — ошеломлённо переспросила она, боясь, что ослышалась.

— Я серьёзно, Эванс, — сказал Сириус, уже в упор глядя на девушку. — Я не хочу из-за тебя потерять друга.

— Ой, только не прикидывайся, что не знаешь, как к тебе Джеймс относится, — вспылил Блэк, глядя на недоумённую однокурсницу, которая от удивления приоткрыла рот. — Он из шкуры вон лезет, лишь бы ближе к тебе оказаться, а ты его динамишь постоянно!

— Мы с Джимом просто друзья…

Сириус подошёл к Лили и, нагнувшись ближе к её лицу, прошипел:

— Сохатый любит тебя. И никогда не переставал. Я не знаю, какие черви ползают в твоей башке, но перестань мучить парня. Или дай ему конечный от ворот поворот, либо позволь ему любить тебя. Хватит играть в «друзей»!

С этими словами Блэк резко развернулся и направился в свою спальню, оставив позади девушку.

Для Лили не были тайной чувства Поттера, но он был таким непостоянным… Ему нравились длинные ноги и короткие юбки, пышная грудь и глубокое декольте, ему не нужны были никакие отношения.

А Лили хотелось нежности, романтики. И ей нравился Джеймс! Но быть ему «другом» было проще, чем всё время бояться, что он тебя заменит какой-нибудь однодневкой. К тому же, Джеймс был чистокровным волшебником, а она — маглорождённой. Это пугало больше всего.

Зато теперь всё то, от чего Лили бегала, от чего пряталась, выплыло наружу. Так бесцеремонно и неожиданно… Ей требовалось время, чтобы всё обдумать.

* * *

День уже не был таким безупречным, как еще несколько часов назад. Его омрачил не только разговор, состоявшийся между Лили и Сириусом, но и то, что Эванс, пытаясь избежать встречи с Джеймсом, буквально пряталась от него. Подруги косо глядели на девушку, не в силах понять, что с ней происходит.

В общем, день не задался, и уже через двадцать минут Лили ждала ухудшений — по расписанию у неё был урок гербологии, куда она ходила вместе с Джеймсом. Ему наверняка захочется узнать, почему Лили целый день от него как полоумная бегает.

Урок истории магии подходил к концу. Профессор Бинс задал написать сочинение о ведьмах девятнадцатого столетия и велел упомянуть об особенностях их перерождения.

Прозвенел звонок и все с облегчением стали покидать кабинет. Лили уложила учебник в сумку и направилась к выходу, мысленно настраиваясь на разговор с Поттером, но её остановил Северус Снейп, схватив девушку за локоть:

— Привет.

— И тебе, — неохотно ответила Эванс. — Что нужно?

— Лили, я…

— Ближе к делу, Северус, — отрезала та. — У меня мало времени.

— Хорошо, — сказал Снейп, и в его глазах девушка увидела застывшую боль. — Я только хотел… Сегодня квиддич… Ты пойдёшь?

— Конечно! — усмехнулась Эванс. — А ты решил меня пригласить?

— Лили, не ходи! — вдруг произнёс Снейп, умоляюще глядя на неё. — Прошу!

Девушка насторожилась. Она оставила попытки поскорее отделаться от Северуса и внимательно посмотрела на него. Тёмные круги обрамляли его глаза, выглядел он уставшим, невыспавшимся. Лили захотелось узнать о его самочувствии, но она вовремя себя одернула, вспомнив о том, какие между ними отношения.

— Я не могу тебе всего объяснить, но пожалуйста, поверь мне! Тебе нельзя туда ходить! Сегодня там… опасно!

— Только для меня?

Северус молчал. В его глазах плескалось отчаяние. Выглядело так, будто он хотел уберечь Лили от беды, но понимал, что она потребует объяснений. Он также понимал, что узнав о чём-то ужасном, она попытается предотвратить это, побежит к директору, к учителям, поднимет на уши всю школу. А этого Снейп допустить не мог.

— Сев?

— Я не могу… — он замялся, на что-то решаясь. — Я скажу, только если ты поклянёшься не выдавать меня!

— Хорошо, — согласилась Лили после минутного колебания.

— Там… — слизеринец сделал глубокий вдох и выпалил: — Лили, там будет взрыв.

Открыв глаза, Джеймс не сразу сообразил, где находится: совершенно белая комната, из окон которой светит яркий солнечный свет. Поттер не понимал, почему перед глазами всё расплывается, а тело и голова ужасно тяжёлые, не пошевелить. Джеймс попытался приподняться на локтях, но руки отказывались подчиняться, так что он снова упал на постель, почувствовав резкую боль в голове.

— Мистер Поттер, не шевелитесь, — раздался откуда-то женский голос. — Я сейчас позову доктора.

— …оки… — простонал Джеймс, с ужасом заметив, что не может произнести ни слова. — Очки…

— О, одну секунду, — медсестра подошла и аккуратно нацепила ему на нос очки.

Поттер поморгал, стараясь сфокусировать взгляд на том, что его окружает. Он повернул голову вправо и на соседней койке увидел человека, перебинтованного с головы до пят. Это была девушка — охотник сборной Гриффидора по квиддичу Кейтлин Хейдмич. Поттер узнал её по родинке над губой — единственное, что ему удалось разглядеть. Кейтлин была без сознания.

Слева от Джеймса лежал Вик Нейт — гриффиндорский вратарь. Он выглядел чуть лучше Хейдмич, но тоже был в отключке.

Поттер попытался вспомнить, что с ними со всеми произошло, но не смог, как ни старался.

В палату зашёл невысокий коренастый мужчина лет пятидесяти. На нём был белый халат, из чего Поттер сделал вывод, что это целитель. Он подошёл к юноше и внимательно его осмотрел, потом с помощью волшебной палочки снял бинты с головы Джеймса и осмотрел большую рану, которая уже начала заживать.

— Джеймс, я мистер Нельсон, твой врач. Ты находишься в больнице Святого Мунго уже пять дней. Всё это время ты пролежал без сознания. Помнишь, что произошло?

Поттер еле-еле покачал головой из стороны в сторону. Целитель вздохнул, и на его лице отразилось беспокойство:

— На чём обрываются твои воспоминания?

— Я… не знаю… — невнятно пробормотал Джеймс.

— Нарушение речи, — тихо сказал мистер Нельсон медсестре, которая стояла тут же, и записывала всё, что говорил доктор. — Обрывочные воспоминания, они должны постепенно восполниться…

— Что с ними? — Поттер указал пальцем в сторону, где лежала Кейтлин.

Нельсон сочувственно посмотрел на пациента и сел на прикроватный стул, прежде чем начать рассказ.

— Джеймс, у вас была тренировка по квиддичу. На трибунах собралось много народу. Директор почему-то тоже туда пришёл. На слизеринских трибунах не было ни души. Дамблдор, заподозрив неладное, велел вашим болельщикам идти в замок, это и спасло их. Вы пошли в раздевалку, а Альбус отправился в подземелье, но на полпути его остановила какая-то девушка и сообщила, что на стадионе вот-вот произойдет взрыв. Но Дамблдор не успел ничего сделать, чтобы предотвратить катастрофу…

В голове у Джеймса раздался жуткий, невероятно громкий взрыв. Потом вспомнились крики, огонь, боль и кровь…

— Бомба разорвалась в вашей раздевалке, Джеймс. Погибло два человека из команды — Джастин Оливер и Александра Стивенсон. Они успели зайти в помещение, так что у них не было шансов. Никто из вас не успел понять, что произошло. Пострадали ещё около десяти учеников — те, что не отошли на безопасное расстояние из любопытства. Им оказали помощь в Хогвартсе.

У Джеймса перехватило дыхание — имена погибших друзей всё ещё звучали у него в голове. Поттер не мог представить всегда весёлых, счастливых, жизнерадостных ребят мёртвыми.

— Джеймс, виновников нашли — ими оказались слизеринцы Мальсибер, Эйвери и МакНейр. Они каким-то образом вступали в непосредственный контакт с Пожирателями Смерти, находящимися за пределами Хогвартса. Они и передали взрывчатку в школу. Всех арестовали и сейчас допрашивают в Министерстве. Скорее всего, их осудят по всей строгости закона, тем более что двоим уже по семнадцать.

— Что с выжившими ребятами? — уже более отчётливо спросил Поттер, пытаясь взять себя в руки.

— Кейтлин в очень тяжёлом состоянии, взрыв раздался всего в нескольких метрах от неё, так что она чудом выжила. Я думаю, что со временем она полностью восстановится. Вик ещё не приходил в сознание, но с ним всё будет в порядке, я уверен. Эмили Дастин уже самостоятельно передвигается, только не говорит ничего. Мы думаем, это результат серьёзного психологического удара.

— А Джаред МакНоу? С ним что? — спросил Джеймс.

— О, его спасла любовная драма… — доктор улыбнулся. — Как нам стало известно, он ослушался директора и побежал на трибуну к своей девушке, с которой поссорился. Пока они выясняли отношения, прогремел взрыв. Оба отделались ушибами и ссадинами. Мадам Помфри быстро поставила их на ноги.

— Хорошо, — пробормотал Поттер и добавил: — Где мама и папа?

— Они сидят здесь все пять дней. Мы не пускали их к тебе, потому что ты находился в критическом состоянии. Их позвать?

Джеймс кивнул и меньше чем через пять минут после ухода доктора и медсестры, в палату ворвались запыхавшиеся родители. Глаза у Дореи были красными и уставшими от бессонницы. Карлус выглядел ничуть не лучше.

— Сынок! — запричитала мама. — Как ты нас напугал! Мы думали, что потеряли тебя!

Карлус обнял сына, осторожно, стараясь ничего не задеть и не причинить ему боль. По его лицу было видно, что он изо всех сил пытается не заплакать от облегчения.

Мистер Поттер одним из первых узнал о том, что произошло в Хогвартсе, ведь он работал в основном отделе Мракоборческого центра, куда и поступило сообщение о беде. Он не помнил, как оказался дома, чтобы сообщить жене о случившемся, не помнил, как они трансгрессировали в Мунго, где им сообщили, что Джеймс лежит одной ногой в могиле.

— Пап, всё хорошо… — выдавил Джеймс. — Мам…

Дорея заплакала, поэтому Карлус обнял жену и стал поглаживать её по спине, успокаивая.

От родителей Джеймс узнал, что его погибших друзей похоронили позавчера, так что Поттер не успел с ними попрощаться. Это выбило Джеймса из колеи, и он пролежал некоторое время, борясь со слезами. Мама теперь сидела рядом и ободряюще сжимала его руку.

Когда эмоции поутихли, и Джеймс смог говорить без кома в горле, он спросил отца о том, что сейчас происходит в Хогвартсе и узнал, что там в три раза усилили охрану, ввели комендантский час, отслеживаются все связи учеников с внешним миром. В башнях и подземельях проводится осмотр. На уроки и с них учеников сопровождают преподаватели или мракоборцы.

— Кстати, Сириус там с ума сходит, заваливает нас письмами, спрашивает о тебе. Римус посдержаннее, но и он системно пишет. От Питера вестей нет, но его, наверное, друзья держат в курсе...

— Мы надеемся, — подхватила Дорея, — что им позволят навестить тебя. Твой отец уже отправил прошение к Дамблдору. Может, мы их и привезём… А то того гляди, они и сами сбегут, что будет намного хуже…

Джеймс улыбнулся, представив друзей, летящих к нему на мётлах сотни километров:

— Нет, Дамблдор определённо должен их отпустить…

Был ещё один вопрос, который вызывал интерес у Джеймса, но он стеснялся задать его родителям. Лучше он узнает о Лили у Бродяги или Лунатика. Хвоста вряд ли отпустят, да он и сам не захочет. Питер последнее время стал каким-то странным.

Джеймс, почувствовав усталость, прикрыл глаза, и сразу же провалился в беспокойный сон, в котором слышны были крики и стоны раненных. Сквозь всю эту ужасную картину прорезался расплывчатый образ высокого бледнокожего человека, который улыбался ледяной улыбкой, от которой по коже ползли мурашки. Джеймс не видел его лица, но определённо знал, кто это такой. Тот, кто был виновен в смерти не только его друзей, но и ещё сотен, а может, тысяч невинных людей — Волан-де-Морт.

* * *

Лили сидела на подоконнике в своей спальне, укутавшись в тонкое одеяло. Стояла глубокая ночь, такая тёмная, что не видно было ничего, кроме бьющихся о стекло, крупных капель дождя. В комнате давно все спали. За дверями слышен был шорох, к которому Эванс уже привыкла — это ходили по коридорам Мракоборцы, которых по всей школе было не сосчитать. Девушка прислонилась лбом к стеклу и прикрыла глаза. Но тут же распахнула их, потому что перед глазами вновь появились окровавленные тела ребят, пострадавших при взрыве на стадионе.

Она ненавидела Снейпа. Он знал о том, что произойдёт. С самого начала знал, но ничего не сделал, чтобы это предотвратить.

Жалкий, слабый, бесхарактерный трус!

И почему Лили не погибла или хотя бы не пострадала в этой катастрофе?! Пусть бы он, чёртов Пожиратель, помучился! Как бы там ни было, но девушка знала, как Снейп к ней относится…

Эванс злилась на себя за то, что не рассказала о нём Дамблдору. Что-то удерживало её от этого. Может, старые дружеские связи, может жалость или ещё какая-нибудь девчачья дрянь. Она ненавидела и себя за свою же «доброту»! Но, в любом случае, Снейпу лучше бы не попадаться ей на глаза!

Но большую часть мыслей занимал Поттер. Лили так и не успела поговорить с ним. Ей было страшно от мысли, что она могла его потерять. Он мог так и не услышать, что Эванс без ума от него. И что она никогда не презирала и не ненавидела Поттера, просто он был слишком спесивым и наглым, так что она его почти боялась, поэтому и не соглашалась идти на «свидания».

Сириус и Римус дважды ездили в больницу к другу и, приезжая, рассказывали о том, что у Поттера мозги навыкат были. А Кейтлин врачи вообще по частям собирали, поэтому она всё ещё перевязанная лежит, в себя не приходит.

Лили много раз пыталась представить, что скажет Джеймсу, когда тот вернётся из больницы. Ему, наверное, будет не до неё, ведь экзамены начинались уже через три месяца, и Поттеру нужно будет готовиться…

А может, он не успеет поправиться до экзаменов, что тогда? Но Лили яростно тряхнула головой, признаваясь, что её беспокоит вовсе не то, как Джеймс сдаст ЖАБА, а то, что ему сейчас плохо, что ему больно, что она хочет быть с ним рядом в эту самую минуту!..

— Чёрт! — Лили спрыгнула с подоконника и стала ходить туда-сюда по комнате, пытаясь не заплакать. Она не писала Джеймсу писем, но со слов Сириуса знала, что он быстро восстанавливается. Также Бродяга сказал, что Поттер спрашивал о том, как поживает Лили и всё ли с ней хорошо, а она даже не соизволила отправить ему письмо, хотя бы как «другу». На самом деле Эванс раза два пыталась написать Джеймсу, но всё время не находила нужных слов.

В конце концов, после пяти-семи минут метаний по комнате, она зашла в ванну и села на пол, прижав колени к груди. Ей хотелось заплакать от безысходности, от того, что она не может ничего сделать, чтобы помочь Джеймсу, Кейтлин и Вику. Ей нужно было, чтобы кто-нибудь её пожалел, как маленькую девочку, потерявшуюся в этом страшном, жестоком, яростном мире… Ей нужен был Джеймс.

Прошло не меньше получаса, прежде чем Лили вернулась в спальню и легла в кровать, сжавшись в комочек.

— Джим, возвращайся поскорее… — прошептала она перед тем, как погрузиться в сон.

Незаметно пролетел целый месяц. В Хогвартсе обстановка немного разрядилась — ученики стали спокойнее, уже не шарахались от собственной тени, во многом благодаря мракоборцам, которые продолжали проводить ежедневные обходы и жёстко контролировать каждый шаг учеников.

Через три недели после катастрофы в школу вернулась Эмили Дастин. Она всё еще не говорила, но ребята помогали ей справиться с этим — болтали о чём-то постороннем, весёлом, проявляли интерес к тому, чем она увлекалась и так далее. Девушка уже стала более активной, часто улыбалась, иногда даже смеялась в голос. Все надеялись, что вскоре она опять заговорит.

По школе ходили слухи, что Кейтлин остаётся в тяжёлом состоянии, хотя прошло уже больше пяти недель с момента взрыва. Родители не отходят от неё ни на шаг, очень переживают. Целители делают всё возможное, но высказываю опасения, что она уже не вернётся в школу.

А вот Вик почти поправился, его должны были выписать в одно время с Джеймсом, несмотря на то, что он пришёл в себя на пять дней позже.

Лили время казалось длинным, тягучим, как жвачка. О Поттере она ничего толком не знала, в её распоряжении были только школьные слухи, редкие диалоги с Римусом и бесконечные предположения. Всё это расстраивало Эванс, поэтому она почти всё время была притихшей и унылой. Подруги списывали её состояние на предэкзаменационную депрессию, а друзья — на бесконечный ПМС.

Неизвестно почему, но Сириус вконец охладел к Лили, стал грубо подшучивать над ней, иногда даже оскорблял. Правда, стоило кому-нибудь другому обратиться с ней грубо или неуважительно, Блэк или словесно, или при помощи рукоприкладства объяснял этому индивиду, что тот не прав.

Проходил день за днём, вечер за вечером, ночь за ночью. И чем ближе было возвращение Джеймса, тем хуже себя чувствовала Лили. Она и жаждала встречи с ним, и боялась её, потому что не знала, как себя вести. Единственное, что девушка могла сказать наверняка — то, что она безумно скучает по нему.

В один из таких вечеров Эванс просидела в гостиной до трёх часов ночи, читая книгу «Происхождение и значение древних рун». Её не смущал даже Мракоборец Льюис Сноу — высокий, стройный, с русыми коротко стрижеными волосами и ярко голубыми глазами молодой человек, который стоял у портрета Полной Дамы и патрулировал вход. Многие девчонки «запали» на него из-за внешности, но когда пытались с ним заговорить, он просто молчал, за что его прозвали Тауэрским бифитером.*

— Лилиан, вы не устали? — вдруг спросил Льюис, что несказанно удивило девушку. — Время-то позднее.

— Меня зовут Лили, мистер Сноу, это имя не имеет никакого отношения к Лилиан, — с такой же улыбкой ответила она. — А вы хотите отправить меня в спальню, чтобы самому выспаться?

— Нет, — хохотнул Льюис. — Я добросовестно выполняю свои обязанности. К тому же, мне бы не хотелось, чтобы с такой прекрасной дамой, как вы, что-то случилось.

— Сочту это за комплимент, — смущённо ответила Эванс.

— Вам и впрямь интересно то, что вы читаете? Я наблюдаю за вами уже без малого четыре часа, и всё это время вы ни разу не оторвались от книги. Это безусловный рекорд, не говоря уж о том, что для меня руны всегда были такими же сложными, как китайский язык.

— Просто их нужно учить системно, только в этом случае можно добиться успеха. А вы учили китайский язык?

— Увы, нет… Перейдём на «ты»? — вдруг предложил Льюис.

Лили удивлённо приподняла бровь, но ничего не сказала, только кивнула. Ей определённо нравился этот воспитанный, уверенный в себе молодой человек. Настоящий джентльмен, который без «дерзких» подкатов и глупых фраз сумел понравиться. Лили подумала, что если бы она не знала Джеймса, то наверняка потеряла бы голову от Сноу.

Но, к сожалению, было то самое «если», которое так часто портило девушке жизнь. И чтобы не разочароваться самой и не обидеть Льюиса, Эванс взяла книгу и, пожелав ему спокойной ночи, ушла к себе.

Закрыв дверь в спальню, она подошла к окну и посмотрела на небо, по которому бродили пышные, мягкие, как клубы дыма, обрывки облаков. Между ними блестели маленькими серебристыми крапинками звёзды. Предстоящий день обещал быть свежим и солнечным. Лили решила обязательно выбраться на улицу и посидеть пару часиков около озера.

Отойдя от окна, она сняла с себя мантию, блузку с галстуком, затем юбку и колготки. Эванс накинула короткий халатик и прошла в ванную, где стала умываться и расчёсываться.

— А я думал, что ты никогда сюда не поднимешься, — внезапно произнёс низкий голос за спиной, отчего Лили взвизгнула и подскочила.

— Ты дибил?! — чуть не заорала она, прижимая ладони к сердцу, которое грозило вот-вот выскочить из груди от испуга.

Блэк только холодно улыбнулся такой реакции на своё появление:

— У тебя появился новый поклонник, Эванс?

— Что ты тут делаешь?! — пытаясь отдышаться и унять сердцебиение, спросила она.

— А я вот всё спросить хочу — ты всегда была стервой или стала ею недавно? Просто я, например, никогда не думал, что ты такая… сучка, — Сириус говорил спокойно, медленно подходя ближе к девушке. Та, в свою очередь, не двинулась с места. Она стояла, гордо подняв голову, и уверенно смотрела Блэку прямо в глаза, хотя готова была потерять сознание от ужаса.

— Что тебе нужно, Сириус? — холодно спросила Лили и внутренне обрадовалась тому, что её голос не дрогнул.

— Завтра приезжает Сохатый, — заявил Блэк. — А ты тут шашни крутишь с мракоборцем… Нравится, когда под юбку лезут, да? Может, ты совсем не такая невинная, какой кажешься? — с презрительной усмешкой произнёс Сириус.

Больше он ничего не успел ни сказать, ни сделать, потому что Лили со всей силы отвесила ему звонкую пощёчину.

— Иди, проспись, Блэк, — тихо, без злобы, сказала она и, обойдя его, вышла из ванной.

Лили надела пижаму и улеглась в кровать, повернувшись спиной к Сириусу, чтобы он не увидел, как по её щекам струятся слёзы.

Когда он вышел за дверь, Лили наложила на свою кровать заглушающие заклятия и зарыдала в голос. От обиды, от страха и от ноющей боли в ладони, которой она ударила Бродягу. Эванс трясло. Она была в шоке от того что произошло. Неужели Сириус следил за ней и пришел сюда из-за Льюиса, с которым она впервые перекинулась парой слов? Да, собственно, какая разница?! Поттер ей не муж и она ему не изменяла! Блэк напугал Лили. Но её интересовал другой вопрос: до какой грани он мог бы дойти, и была ли она вообще?

Лили сотрясали громкие рыдания, судорожные всхлипы не давали сделать полноценный вдох. Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем ей удалось успокоиться.

На часах была половина шестого утра, поэтому она подумала оставить записку девчонкам, чтобы её не будили, но в этом случае Блэк решил бы, что обидел Эванс, а этого Лили допустить не могла. Она, как всегда, поставила будильник на половину седьмого и улеглась в кровать.

На сон ей остался лишь час.

* * *

Проснулась Лили разбитая, как никогда. Еле встав с кровати, она кое-как доковыляла до ванной, где приняла прохладный душ, чтобы взбодриться. Потом с помощью волшебной палочки она убрала следы тяжёлой ночи и подкрасила глаза. Одевшись в школьную форму, Эванс спустилась в гостиную, чтобы забрать учебник по рунам, который оставила на подоконнике пару часов назад.

Льюиса на посту уже сменил другой мракоборец — Джош БекКелли, полный мужчина с усами и бородой. Ему было около пятидесяти, но он был добродушным и приятным человеком. Лили улыбнулась ему и пожелала доброго утра. Затем взяла книгу и отправилась обратно наверх, чтобы собрать сумку для школы.

Эванс небрежно бросила учебник на кровать, и оттуда вдруг выпал клочок пергамента. Девушка развернула его и прочла следующее:

«Дорогая Лили, я долго дожидался возможности поговорить с тобой наедине, а потом долго решался к тебе обратиться. Теперь вот долго думал над тем, что тебе написать и стоит ли вообще это делать. В моей жизни всегда всё происходит слишком «долго», но сейчас я не хочу терять время. Если ты согласишься, мы могли бы сходить на выходных в Хогсмид или просто прогуляться по окрестностям замка. Надеюсь, что ты прочтёшь эту записку до того, как наступит моя смена, потому что тогда я не смогу повторить это снова.

Целую, Льюис (мистер Сноу)»

Лили улыбнулась и аккуратно убрала пергамент в тумбочку. Ей было приятно внимание Льюиса, но она не испытывала к нему ничего, кроме дружеской симпатии, а вот молодой человек, наверное, рассчитывал на что-то большее, раз звал Лили на свидание.

Эванс уложила все учебники, перья и чернила в сумку и спустилась в гостиную. Здесь уже собралось три второкурсника. Лили помогла им доделать их домашнюю работу, а потом, согласно обязанностям старосты, пошла будить всех девочек.

Постепенно гостиная наполнилась студентами. Перед выходом в Большой зал на завтрак, мистер БекКелли, как всегда, проверил каждую спальню, чтобы убедиться, что никого не забыли. За завтраком Эванс с подругами, как ни в чем не бывало, села напротив Сириуса, Римуса и Питера, которые были непривычно тихими сегодня. Лили спокойно съела свою порцию и выпила сок. Пару раз она ловила на себе пронзительный взгляд Блэка, но стойко его выдерживала, хотя ей и хотелось спрятаться под стол.

За весь день не произошло ничего интересного, уроки были такими же скучными и долгими, на двух из них написали проверочную работу, Гриффиндор заработал в общей сложности восемьдесят очков за сегодняшний день, а после окончания занятий, все разбились на группы, и под контролем одного-двух мракоборцев, пошли заниматься своими делами.

Эванс чувствовала себя безумно уставшей, но на завтрашний день нужно было выполнить огромную домашнюю работу: написать два сочинения по истории магии и трансфигурации, одно эссе для зельеварения и прочесть кучу статей по нумерологии, поэтому Лили присоединилась к группе, идущей в библиотеку.

Девушка, дождавшись своей очереди, поздоровалась с мадам Пинс и протянула ей пергамент со списком необходимой литературы. Невысокая худая женщина средних лет взмахнула несколько раз волшебной палочкой и левитировала все нужные учебники. Эванс поблагодарила библиотекаршу и направилась к своему любимому дальнему столику за стеллажами.

С сочинениями Лили, беспрерывно зевая, управилась приблизительно за четыре с половиной часа, но нужно было подготовить нумерологию. Глаза слипались на каждой строчке, буквы расплывались, и девушка уже не понимала ни слова из того, что прочла…

— Сохатый любит тебя, Лили… И никогда не переставал… Хватит играть в «друзей»… Я никогда не думал, что ты такая… сучка.

Лили вздрогнула и проснулась. Над ней стоял Сноу и тихонько потряхивал её по плечу. Эванс потерла глаза, прогоняя навязчивый образ, вновь зевнула и, улыбнувшись, спросила:

— Ты уже отдохнул?

— Ага, — кивнул Льюис, садясь рядом с девушкой. — А ты вот совсем вымоталась.

— Что есть — то есть, — вздохнула Лили и продолжила читать статью.

— Ты… нашла записку? — наконец, спросил Сноу.

— Эмм… Да, но, боюсь, что я не смогу составить тебе компанию в ближайшие два дня, — заявила Эванс. — Скоро экзамены и дел, как сам видишь, не впроворот.

Лили встала и начала собирать вещи.

— А если на выходных? — настаивал Сноу.

— Я постараюсь, — пообещала Лили.

Лили собрала в руки все книги и медленно пошла между стеллажей, читая надписи на корешках , чтобы разложить их по местам в алфавитном порядке. В её руках оставался всего один учебник, и она завернула за угол, но тут её ждала не самая приятная встреча:

— Привет, — робко поздоровался Северус, улыбнувшись, но стоило ему увидеть презрительный взгляд Лили, как его улыбка погасла.

— Какого чёрта тебе нужно, Снейп? — практически выплюнула она.

Слизеринец остолбенел. Он не рассчитывал на такое поведение Лили, поэтому сейчас не знал, как ему поступить. Они не виделись с того самого дня, как он сообщил девушке о взрыве, но злость в Эванс вскипела с новой силой, стоило ей увидеть предателя. — Я предупреждаю тебя, Северус: если ты приблизишься ко мне ещё хоть раз, то, клянусь, я всем о тебе расскажу!

Девушка хотела добавить что-то ещё, но тут из-за угла вышел Льюис и, окинув взглядом Снейпа, переспросил таким ледяным тоном, что даже у Лили по коже пробежали мурашки:

— Что ты о нём расскажешь?

Снейп стал белым, как снег, но Эванс взяла Сноу под руку и пошла к выходу:

— Не обращай внимания, у меня с ним свои отношения, — сказала она.

Льюис проводил её до портрета Полной Дамы, а сам отправился к Дамблдору, чтобы отчитаться за прошедшую ночь.

Зайдя в гостиную, Лили поразилась шуму, который там был. Повсюду кричали и смеялись, протискиваясь сквозь толпу куда-то в центр…

Неожиданно на стол поднялся молодой человек с безобразной шевелюрой и, возвышаясь над всеми, начал что-то говорить. Он медленно поворачивался вокруг своей оси с бокалом тыквенного сока и вдруг заметил Лили. Он замолчал на полуслове и, приоткрыв рот, смотрел на неё. Все присутствующие, шушукаясь, проследили за его взглядом, и тоже остановились на Эванс.

Забыв о Льюисе, Сириусе, даже о том, что безумно хочет спать, она улыбнулась и пошла навстречу Джеймсу, который успел спрыгнуть со стола. Толпа расступалась перед ней, наблюдая, как она с ходу обнимает Джеймса, уткнувшись носом в его плечо и жадно вдыхая его запах. Она чувствовала его тёплое дыхание на своей щеке и руку, лежащую у неё на талии. Она ещё никогда не находилась так близко к Поттеру, и эта близость опьяняла. Она жадно вдыхала его запах, ей хотелось ещё крепче прижаться к нему и никогда не отпускать.

Она прерывисто вздохнула и прошептала:

— Я рада тебя видеть…

_______________________________________________________________________

*Бифитер — прозвище церемониальных стражей лондонского Тауэра.

Лили почувствовала, что кто-то прикоснулся к её щеке. Она глубоко вздохнула и приоткрыла глаза: перед её кроватью на корточках сидел Джеймс и улыбался. Он был сейчас таким милым, таким красивым, что Эванс засмотрелась на него. После того, как она обняла его на глазах у всех, Лили почти сразу поднялась к себе в комнату, оставляя позади себя шепчущихся и недоумённых однокурсников. Ей очень хотелось спать, поэтому, едва коснувшись головой подушки, она провалилась в глубокий сон.

Судя по всему, Эванс проспала два-три часа, потому что когда она только легла, было ещё светло. Лили приподнялась на локтях и осмотрелась: комната была пуста, девчонки ещё не вернулись. Тёмную спальню освещал лишь лунный свет, струящийся из окон.

— Сколько времени? — сонно спросила девушка, избегая смотреть на Джеймса, потому что он её притягивал, ей хотелось прикоснуться к нему, может, даже поцеловать, а осложнять и без того непростые отношения было ни к чему.

— Начало двенадцатого, — Поттер достал принесённую заранее тарелку, на которой лежал щедрый кусок орехового пирога — любимого лакомства девушки. — Держи, ты пропустила ужин.

— Ого! — Лили поблагодарила его и принялась уплетать пирог. — Как тебе удалось протащить его в башню?

— У меня есть способности, Бельчонок, — ответил Джеймс, мило улыбаясь, — которые ты почему-то всегда принижаешь!

— Не правда! — шутливо возмутилась Лили.

Джеймс засмеялся. Он, не отрываясь, смотрел на Эванс. Сейчас она не была той вечно строгой, опрятной и ответственной ученицей. Из-за долгого сна её волосы были взлохмачены, блузка помята и полностью отсутствовал макияж, которого всегда было так мало, что он не доживал и до конца дня. Но в таком небрежном состоянии она была ещё прекрасней. Поттер чуть с ума не сошёл, когда она решительным шагом пошла в его сторону. На мгновение ему показалось, что она его поцелует, но, зная Лили, этот вариант можно было отмести сразу.

Джеймс прижимал её к себе и думал, что держит в руках самый прекрасный и хрупкий цветок, который только может создать природа.

— Как ты вообще? — спросила Лили, поставив полупустую тарелку на тумбу.

— Нормально, — Джеймс приподнялся и присел на кровать рядом с ней. — Ммм… Можно задать тебе вопрос?

Лили удивлённо приподняла бровь и кивнула.

— Почему ты мне не писала?

— Я не знала что сказать, — немного подумав, честно призналась Эванс. — Мысли улетучивались, стоило мне взять в руки перо. Да и что я могла бы написать? Что не сумела предотвратить катастрофу? Джеймс, я первой узнала о взрыве, это я попыталась найти Дамблдора, но…

— Постой! В каком смысле, ты узнала первой? От кого?

— А ты как думаешь, Джеймс? — глаза Лили были полны слёз. Сама не зная почему, она чувствовала, что сделала не всё возможное, что упустила шанс спасти ребят, которых уже не вернёшь.

— Снейп… — догадался Поттер. — Он причастен?

— Я не знаю. Он только сказал мне, что будет взрыв, и я тут же побежала к директору, не зная, что он пошёл к вам на тренировку. А когда поняла — было уже поздно. Я потратила слишком много времени на его поиски…

— Ты не выдала Снейпа, — это был не вопрос, а утверждение. Поттер знал наверняка, что Лили не сдала бы своего скользкого пресмыкающегося.

— Ты осуждаешь меня, — пробормотала она. — По глазам вижу, что осуждаешь. Прости, Джеймс, мне так жаль!

— Ты ни в чём не виновата, Бельчонок, — Поттер прикоснулся ладонью к её щеке, по которой стекала слеза. Он заставил Лили посмотреть ему в глаза: — Слышишь? Ни в чём.

Последние слова Джеймс прошептал еле слышно. Лили смотрела на него и видела, как он медленно наклоняется к её лицу. Поттер перевёл взгляд на губы девушки, и она почувствовала его тёплое дыхание. Их губы были в миллиметре друг от друга…

Дверь резко распахнулась и в комнату, смеясь, вломились Алиса Стоун, Марлин МакКиннон и Мэри МакДональд. Они замерли, как только увидели отпрянувших друг от друга Лили и Джеймса.

— Ой, — выдавила Алиса и попятилась назад, но Поттер уже встал с кровати и направился к выходу. Он выглядел разочарованным.

— Что это было, подруга? — ошарашено поинтересовалась Марлин, когда за ним захлопнулась дверь.

— Ничего, — смутилась Эванс.

Она, забыв о недоделанном домашнем задании, легла обратно в кровать и укрылась с головой. Прижав ладони к пылающим щекам, она подумала о том, что только что её чуть было не поцеловал Джеймс. Как она до этого докатилась? Почему позволила этому парню подойти к ней настолько близко?

«Ни к чему хорошему это не приведёт, — говорил внутренний голос. — Как только ты привяжешься к нему, пустишь в своё сердце, он тут же его разобьет! Разве ты этого хочешь?»

За это запредельно властное внутреннее «я», ей хотелось себя задушить. В жизни Эванс разум, как это ни странно, всегда был превыше чувств. Даже в самых сложных, запутанных, непредсказуемых ситуациях каким-то невероятным образом ей удавалось думать хладнокровно, плотно запечатывая где-то глубоко внутри любые чувства. А в вопросе личного заточения ей не было равных. Стоило появиться какому-нибудь молодому человеку, у которого возникали симпатии к ней, Лили тут же искала подвох и мгновенно выстраивала вокруг себя каменную стену. Ещё никому и никогда не удавалось её пробить, может быть, потому что она была слишком крепкой, а может, потому что никто и не хотел напрягаться.

Лили была одинока, и она нуждалась в человеке, который не испугается этой стены, который пробьёт в ней хотя бы маленькую брешь, чтобы шаг за шагом завоевать её доверие и сделать счастливой.

* * *

— Доброе утро, — поздоровался Джеймс, садясь напротив Лили за завтраком. Она лишь улыбнулась ему в ответ и отвернулась. Ей было неловко находиться рядом с ним после того, что чуть не случилось вчера.

Поттер огорчённо опустил глаза в тарелку и начал есть, но, просидев за столом пару минут, встал и ушёл. Лили тут же поймала на себе разозлённый взгляд Блэка, который, кстати говоря, так и не извинился за своё поведение.

Но хуже всего было то, что по расписанию стоял спаренный урок гербологии, куда, как известно, Эванс ходила вместе с Джеймсом. И какой чёрт её дернул сесть рядом с ним на шестом курсе? Они тогда более-менее стали общаться, узнавать друг друга и, наконец, перестали постоянно ссориться. А сейчас за эту глупость ей придётся платить.

Но Джеймса не было ни на первом ни на втором уроке. Эванс раздосадовало такое его поведение. Детский сад, ей-богу! Но уже через десять минут после начала гербологии, этот предмет показался ей слишком нудным. Конечно, ведь раньше Поттер не давал ей соскучиться и заснуть за изучением волшебных сорняков. Он всё время рисовал на кусочках пергамента какие-то забавные карикатуры профессора или учеников, писал записки и так далее.

Вскоре Эванс не выдержала и, решив немного проветриться, отпросилась якобы в туалет (ну а что, бывает всякое). Она неспешно спускалась по крутой лестнице на первый этаж, где располагались женские уборные. Каблуки её туфлей громко цокали, разносясь гулким эхом по школьным коридорам.

Неожиданно Лили споткнулась и упала, больно ударившись коленкой о ступеньку. От сильной и резкой боли потемнело в глазах. Тихонько поскуливая, она попыталась подняться, но не смогла. Лили села на ступеньку, аккуратно вытянув ногу вперёд. Думая, как поступить, она решила посидеть здесь до конца урока, а потом попросить кого-нибудь ей помочь, потому что не было смысла звать на помощь — до ближайшего кабинета этажей пять-семь, всё равно никто не услышит.

Эванс вздохнула и огляделась по сторонам. Она находилась в пустом тёмном коридоре, на стенах которого висели факелы. Девушка ходила здесь почти три года, но только сейчас поняла, что это место жуткое, почти зловещее. Ей стало вдруг страшно, она обняла себя руками и притихла.

Минуты текли медленно, Лили казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как она упала. Чтобы окончательно не потерять счёт времени, она стала считать секунды вслух:

— Один, два, три…

Внезапно раздался звук открываемой двери, хотя Лили могла поклясться, что здесь и близко не было кабинетов или даже каморок для швабр. Послышались голоса. Они звучали отчетливее по мере приближения их обладателей, которые, несомненно, направлялись в сторону лестницы, где находилась Лили. Она прислушалась и через какое-то время различила два голоса — мужской, показавшийся смутно знакомым, и женский, его Эванс узнать не смогла. Также она не могла утверждать, что эта встреча не будет иметь неприятных последствий. От греха подальше, она, скрипя зубами, поднялась и доковыляла к небольшому проёму в стене. Каждый шаг вызывал мучительную боль, но она вытерпела. Эванс прижалась к стене как раз в тот момент, когда два человека подошли к лестнице.

— Всё, мне пора, — сказал голос Поттера, и Лили облегчённо выдохнула.

Послышался лёгкий вздох разочарования той особы, которая была с Джеймсом, она явно не хотела уходить.

— А может, ещё разок? — эротично спросила девушка.

— Нет, Бетти, мне пора, — твёрдо, без эмоций, ответил Джеймс. — Я и так опоздал…

— Но ведь ты сам ко мне пришёл, правда? — прошуршала та. По звукам стало понятно, что она прижимается к Поттеру, побуждая его к действиям. — И я не отказала. Теперь твоя очередь мне помочь…

— Хватит! — судя по всему, Джеймс оттолкнул её и стал подниматься по лестнице, бросив напоследок: — Спасибо, кстати.

Элизабет недовольно фыркнула, а затем ушла прочь.

Эванс не понимала, почему услышанный ею разговор вызывает неприятное чувство ревности и обиды на Джеймса. Она стояла, не шевелясь, и слушала, как он поднимался всё выше и выше. Ей было почти смешно. Да, их отношения далеко не идеальны; да, ей бывает с ним неловко; да, они не встречаются и Лили не вправе чего-то от него требовать, но… Лили ведь... влюблена?

Сейчас она стоит тут, прижавшись к стене, чтобы не упасть, с ушибленной ногой, на которую ступить не может, не закричав от боли, а Поттер спокойно трахает очередную однодневку. Как банально! Именно поэтому она не позволяла себе влюбляться! Чтобы потом не рыдать в подушку и не страдать днями напролёт, как это бывает.

Лили было ужасно обидно, но злость на Поттера за то, что он вообще посмел родиться на свет, была сильнее. Ей казалось, что в данный момент, она всеми фибрами души ненавидит его.

Снова разум оказался прав, как и всегда. Эванс настолько изголодалась по эмоциям и чувствам, что опять ошиблась. Она чувствовала там, где должна была подумать. Извечная ошибка человека.

— Лили? — ошарашено спросил Джеймс, который только что её заметил. — Что ты здесь делаешь?

— А я вот тут, как видишь, тебя поджидаю, — язвительно ответила Эванс. От боли в ноге она больше не могла стоять, поэтому, низко опустив голову, чтобы Поттер не видел её зажмуренных глаз, аккуратно села на ступеньку. — Ну как, разрядился?

— Что?

— С Элизабет? — пояснила Эванс.

— Лили, что у тебя с ногой? — насторожился Джеймс, остановив свой взгляд на большом синяке, который расплылся на её ушибленном колене.

— Поттер, сделай одолжение, исчезни! Ты меня раздражаешь, — спокойно глядя ему в глаза, сказала она. — Какая тебе разница, что со мной? У тебя есть заботы поважнее!

Лили не сумела скрыть горечи, которая разъедала её. Но она не собиралась как-то ещё выражать свою ревность и, тем более плакать. Джеймс не знал, как именно ему нужно себя вести после того, как Эванс услышала разговор между ним и Бетти. Ему было от себя противно, он понял, что не должен был этого делать.

— Что с ногой?— повторил свой вопрос Поттер. — Тебе срочно надо к мадам Помфри.

— Уйди, — упрямо сказала Лили. — Сама разберусь.

— Давай я помогу?

— Поттер, какую именно часть от слова «уйди» ты не понял?

— Эванс, у тебя нога болит! И тебе нужна помощь!

— Но не твоя.

— Как можно быть такой упрямой всё время? — непонимающе воскликнул Поттер. — Что со мной не так? Ещё вчера ты кидалась мне на шею и…

— Я кидалась? — от возмущения голос Лили стал похожим на писк. — Ах ты гад! Ещё скажи, что я целоваться полезла!

Таким выпадом однокурсницы Джеймс был попросту обескуражен. Он стоял, открыв рот, и тупо смотрел на неё.

— Что случилось, Поттер? Что-то не нравится?

— Какая же ты всё-таки… — тут он махнул рукой и ушёл. Просто взял и ушёл. Конечно, не на гербологию, а куда-то вниз, но Эванс поняла, что обидела его. Безусловно, она была неправа, но как он посмел так исковеркать её поведение? «Кидалась на шею»… Вот сволочь! Пусть катится на все четыре стороны.

Лили опять скрестила руки на груди и стала ждать звона колокола, оповещающего окончание урока. Думая обо всём подряд, она вспомнила, какие чувства испытывала, когда Поттер её обнимал. Ей было спокойно и как-то по-детски радостно. Обида вновь закипела в девушке, и она прикусила губу, пытаясь избавиться от дурацкого пощипывания в носу. Распустила нюни!..

— Мисс Эванс! — вдруг воскликнула взявшаяся из ниоткуда мадам Помфри. Оказывается, Лили так погрузилась в раздумья, что не услышала звук приближающихся шагов. Медсестра пощупала травмировнное колено, и Эванс снова вскрикнула.

— Не шевелите ногой! Вас нужно было срочно привести ко мне! У вас разрыв суставов и из-за этого появилась гиматома. Как вы упали?

— На лестнице споткнулась, — ответила девушка.

— Потерпите немного, я вас левитирую в больничное крыло.

Мадам Помфри взмахнула волшебной палочкой, и Лили поднялась в воздух. Она мягко плыла, не чувствуя ни боли, ни дискомфорта. Оказалось, что до медпункта было не так уж и далеко, потому что меньше чем через пять минут, Эванс уже лежала на удобной койке, застеленной белыми простынями.

— Вот, выпейте, — Помфри протянула девушке стакан с какой-то мутной жидкостью. — Это обезболивающее. Я сейчас смажу колено специальной мазью, которая залечит порванные суставы, но потом придётся ещё подержать лёд, чтобы сократить кровоизлияние. Думаю, к вечеру я смогу вас отпустить. Но не двигайте ногой и тем более, не делайте резки движений!

В больнице было жутко скучно. Хоть Алиса и Марлин прибегали проведать подругу, но Лили всё равно ощущала себя не в своей тарелке из-за чувства вины перед Поттером. Она постоянно думала о своих неосторожно брошенных словах.

В конце дня мадам Помфри осмотрела колено и отпустила девушку, попросив её быть осторожней и по пути в башню нигде не задерживаться. Лили посмотрела на время и решила, что ещё не поздно сходить в Большой Зал, поужинать. По пути она увидела группу ребят, которых сопровождали два мракоборца, и присоединилась к ним.

Подруги Эванс и Мародёры сидели на обычном месте, но среди них не было Джеймса. Лили вздохнула и поплелась на своё место. Марлин и Сириус о чём-то увлечённо беседовали, поэтому не обратили на неё никакого внимания. Зато Алиса начала без умолку тараторить о том, что происходило, когда Лили валялась в больничном крыле. Эванс ничего интересного для себя не нашла, поэтому как можно скорее доела свою порцию и стала уходить. Но в последний момент ей в глаза бросился карамельный пудинг, который Джеймс просто обожал. И тут в голове у Лили возник чёткий план по примирению с Поттером.

* * *

В гостиной было довольно шумно. В честь выходных, все решили расслабиться и забыть на какое-то время об уроках и домашних заданиях.

Лили сидела в дальнем углу, отдельно ото всех, и дожидалась удобного момента, чтобы незаметно пробраться в спальню Мародёров. И вот такой момент настал: она увидела, как в гостиную спустился Сириус и присоединился к Римусу и Питеру, которые, как всегда, сидели на продавленном диванчике возле камина. Вид у Блэка был не самый радужный, значит, и от Поттера можно было ждать чего угодно. Но раз уж Лили решила с ним помириться, то её не остановит даже стая корнуэльских пикси.

Лили под шумок проскользнула на лестницу и поднялась на седьмой этаж. Она тихонько постучала в нужную дверь и приоткрыла её.

Джеймс лежал на кровати, закинув руки за голову, и наблюдал за снитчем, который парил над его головой.

— Можно? — робко спросила Эванс, заглядывая внутрь.

— Заходи.

— Ты пропустил ужин, и я… Вот, держи, — Лили протянула тарелку с куском пудинга.

Поттер недоверчиво посмотрел сначала на девушку, а потом перевел взгляд на лакомство. Он молча взял тарелку и поставил её на тумбу рядом с собой:

— Спасибо, но я не голоден.

— Джим, прости меня, — попросила Лили. Она выглядела смущенной и немного огорченной. — Я не хотела тебя обидеть, просто разозлилась и… В общем, не знаю, что на меня нашло. Прости!

— Лили, неужели мы не можем жить спокойно, не ссорясь? — печально поинтересовался Поттер. — Мы же ведём себя, как старые супруги.

— Ты же не хочешь обвинить во всём меня? — спросила Эванс. — Я ушибла ногу, когда спускалась по лестнице, чтобы найти тебя, Джим. Ты не пришёл на урок, и я подумала, что тебе стало плохо из-за сотрясения мозга, с которым ты лежал в Мунго. Я просидела минут пятнадцать до того, как услышала, что кто-то идёт. Представь, какого мне было, когда я узнала, что ты вовсе не лежишь в больнице с головной болью, а трахаешь какую-то шлюху! Конечно, я разозлилась!

— Постой, то есть... — Джеймс сел на кровати и прищурился, — то есть ты всё-таки меня приревновала?

— Знаешь что, Поттер! — возмутилась Лили. Признаться, она и сама толком не могла объяснить, почему стала оправдываться перед ним и пускаться в такие подробные объяснения. Но сейчас она опять разозлилась: — Было ошибкой приходить сюда. Ты прав, мы действительно друг друга не понимаем!

Эванс круто развернулась и вышла из комнаты. Каков наглец, а? Сзади хлопнула дверь и через два лестничных пролёта, которые она успела пройти, её остановил Поттер:

— Постой, — он улыбался. Что его так развеселило?! Джеймс схватил её за руку и сказал: — Хочешь полетать?

— Что? — Лили удивлённо подняла на него свои большие зелёные глаза. — У нас комендантский час.

Чёрт возьми! Он снова смотрит на неё так, будто раздевает. Но она не станет нарушать правила из-за него, как бы Поттер на неё ни смотрел!.. Нет! Нет! НЕТ! Но Лили как вкопанная стояла и не шевелилась, цепляясь за этот пронзительный взгляд.

— Жить по правилам скучно, Бельчонок, — хохотнул Джеймс и потянул девушку за собой. — Пошли!

— Ладно…

Вернувшись в свою комнату, Поттер взял новенький Нимбус-1977 и распахнул окно. Потом он вскочил на подоконник и выпрыгнул оттуда. От неожиданности Лили вскрикнула и в испуге прижала ладони к губам, но Джеймс подлетел к окну, где стояла Эванс, и протянул ей руку.

— Ты серьёзно? — она залезла на подоконник и нерешительно посмотрела вниз. От той высоты, на которой они находились, у Лили закружилась голова. Но совсем рядом она видела протянутую ладонь Джеймса и знала наверняка, что он не даст ей упасть. Она решительно запрыгнула на метлу.

— Готова? — Джеймс через плечо посмотрел на девушку, которая крепко обнимала его за талию.

Джеймс направил метлу резко вверх, и они понеслись. Это было что-то нереальное, Лили не могла поверить в то, что с ней происходит, и засмеялась от волнения и радости. Она оглядывалась по сторонам, любуясь красотами пейзажа, открывающимися ей с высоты птичьего полёта: вот огромный прекрасный замок, в окнах которых горели сотни ярких факелов, а вот хижина Хагрида, которая отсюда была похожа на маленький сказочный домик. Вот Запретный лес, откуда доносился вой волков, стук копыт кентавров и единорогов. Небо было безоблачным, на нём сияли мириады серебристых звёзд и воздух был хоть и прохладным, но чистым и свежим.

Они летали очень долго, так что в Хогвартсе стали постепенно один за другим тушить факелы. Многочисленные окна — «глаза» старинной школы закрывались, чтобы завтра вновь открыть их и поприветствовать своих учеников и профессоров.

Джеймс, ещё раз облетев кругом замок, приземлился на Астрономической башне. Лили спрыгнула с метлы и тяжело дыша, сказала:

— Джим, это было потрясающе!

Поттер встал у перил и посмотрел куда-то вдаль.

— Нарушать правила иногда здорово, правда? — произнёс он. — Особенно, когда делаешь это с человеком, с которым тебе хорошо.

Лили замерла, и её улыбка медленно погасла. Ей не нравилась ни тема, ни тон, с которым Поттер говорил. Он собирался сказать ей что-то такое, что перекроет ей путь к отступлению. Эта мысль зародила в ней панический страх.

— Джеймс, не надо! — предостерегающе сказала она.

— Почему? — с силой спросил он, оборачиваясь. — Почему ты всегда убегаешь? Ты ведь саму себя обманываешь, Бельчонок.

— Прекрати! — Эванс стала отходить к дверям, ведущим в коридор.

— Лили, я не хочу быть тебе другом, — вдруг сказал Джеймс. — Я тебя…

— Замолчи!

— Нет, Эванс, чёрт подери, после трёх лет ожидания я имею право тебе сказать, что люблю!

Джеймс подошёл к Лили и резко развернул её к себе, не дав выйти за дверь.

— Я не хочу это слышать, хватит! — глаза Лили наполнились слезами. Он вся сжалась и опустила голову, но Джеймс взял её лицо в ладони и заставил посмотреть на себя.

— Я. Тебя. Люблю, — чётко произнёс он, глядя в изумрудные глаза полные слёз. — Мы не друзья, Эванс, и никогда ими не были. И ссоримся мы, потому что нас не устраивает эта «дружба», мы оба хотим большего. Я не хочу снова смотреть, как ты уходишь, Лили. Не хочу писать письма, не хочу наблюдать за тобой издалека. Я хочу всегда быть с тобой рядом, прикасаться к тебе, не боясь быть отвергнутым… Ну почему ты молчишь?

— Мне страшно, — прошептала она, и из её глаз потекли слёзинки.

— И мне тоже, — пробормотал Джеймс и поцеловал девушку.

Лили испуганно прижала ладошки к его груди, стараясь его оттолкнуть, но он не поддался, а лишь ещё крепче прижал её к себе. Губы Лили были плотно сжаты, и ему пришлось легонько прикусить их, чтобы они приоткрылись. Он ласкал её язык и губы очень нежно, чтобы она расслабилась, и это, наконец, произошло. Одной рукой Лили обняла Джеймса за шею, а другую запустила в его растрёпанные волосы и сама прижалась к нему всем телом. Она тихонько застонала, когда парень углубил поцелуй и стал действовать гораздо требовательней, чем до этого.

Мысли постепенно улетучивались, и не оставалось ничего. Только их прерывистое дыхание, лёгкие стоны и тихие вздохи. Наконец, они оторвались друг от друга. Эванс робко открыла глаза и увидела, что Джеймс улыбался. Господи, неужели это случилось?! Поттер окончательно завоевал её сердце. Каменная баррикада, которую Лили тщательно выстраивала все эти годы, рассыпалась на глазах. Она рухнула под настойчивым напором Поттера. Эванс было страшно от этого, но она решилась сделать один из самых важных и опасных шагов:

— Я люблю тебя, Джеймс, — сказала она, прижавшись лбом к его подбородку.

Он прижал Лили к себе и, вдыхая её запах, прошептал на ухо ответное признание. Он понял, что она наконец-то сдалась, что он всё-таки победил. И эта победа, доставшаяся таким трудом, станет для него самым значимым достижением в жизни.

Муз. Cat Power — the greatest

_________________________________

За окном крупными хлопьями шёл снег, мороз рисовал на окнах причудливые завитушки, а пронизывающий ледяной ветер дул с такой силой, что проникал даже сквозь плотно закрытые окна дома в Годриковой Впадине.

Лили и Джеймс Поттеры сидели в своей гостиной напротив камина, в котором ярко горел огонь, и весело трещали поленья. Слева от них стояла высокая пушистая ёлка, которая наполняла воздух особым смолистым, рождественским запахом. Она была красиво украшена, под ней уже стояли кучи коробок с подарками, перевязанные красивыми разноцветными ленточками и бантиками. Завтра в этом доме будут звучать голоса и смех друзей и родных, литься красивая музыка и повсюду будет витать атмосфера Рождества, Нового года, радости, веселья. Завтра никто не будет думать о кошмарах, которые творятся в мире, о войне, уносящей множество жизней. Завтра все будут счастливы.

Лили прижалась к мужу и положила голову ему на плечо, а он укрыл её теплым одеялом и поцеловал в макушку.

— Джим! — вдруг воскликнула она и выпрямилась. — Джим, скорее!

Лили прижала его руку к своему округлившемуся животу, где только что почувствовала лёгкий толчок. Секунда ожидания — и снова это прекрасное ощущение!

— Он пинается! — воскликнул Джеймс, потом прижался ухом к животу жены и засмеялся, почувствовав ещё один толчок в ухо. — Такой сильный… Там точно мальчишка сидит!

Джеймс поднял голову и поцеловал жену в губы. Это был нежный, мягкий, благодарный поцелуй. Поттера переполняла любовь к супруге и их ещё неродившемуся малышу. Он был так счастлив, что боялся этого. Ему было страшно, всё закончится так же, как и у сотни семей — смертью или пытками, а, может быть, чем-то худшим. Но Джеймс старался не думать об этом хотя бы сейчас, в канун Рождества. Он верил, что в этот святой волшебный праздник случается всё только самое хорошее, сбываются самые сокровенные желания. Он был уверен, что в эти дни ничего плохого не случится и всё будет хорошо.

Когда Лили сообщила ему, что беременна, он был в таком восторге, что чуть не раздавил её в объятиях. И только потом подумал, что это могло навредить малышу. Все говорили, что он и раньше обожал свою жену, как никто другой, а теперь вообще пылинки с неё сдувает. Это была правда. Лили и их будущий ребёнок — это всё, что у него есть. Конечно, важными остаются и друзья, но семья — это другое.

Отец Джеймса погиб около года назад в очередной схватке с Пожирателями Смерти. Мама — спустя несколько месяцев, так и оправившись от смерти любимого мужа. Лили поддерживала Джеймса, как могла, выполняла любую его просьбу, терпела его срывы, когда он орал на неё без причины. Правда, потом Поттер на коленях просил у неё прощения, но факт остаётся фактом.

Джеймс не мог потерять её. Он бы просто не выдержал. А Лили терпела и никогда не жаловалась и не упрекала его ни в чём.

Она осторожно отстранилась от Джеймса, почувствовав его напряжение, и внимательно посмотрела ему в глаза:

— Что с тобой?

— Ничего, маленькая… Я просто устал.

— Джим, — Лили обняла его и поцеловала в щёку. — Всё будет хорошо, слышишь? Я люблю тебя. Мы с тобой, родной!

Лили была прекрасной женой, и ни у кого, кроме неё самой, не было сомнений, что она станет такой же замечательной матерью своему малышу. Она была нежной и ласковой, твёрдой и честной, верной, любимой и любящей. Она была воплощением добра и справедливости. Каждому, с кем ей однажды приходилось встречаться, она дарила частичку своего тепла, которое согревало даже в такую холодную ночь, как эта.

Лили Поттер принадлежала только ему, Джеймсу! Он никогда и никому её не отдаст!

Это его маленький рыжий бельчонок, который обожает грызть орешки.

Его собственный кусочек солнечного света.

Его сердце и жизнь.

Его любовь, которую нельзя было полностью рассмотреть даже с высоты птичьего полёта.

P.S. Дорогие читатели, мне бы хотелось добавить, что Сириус Блэк всё ж таки извинился перед Лили за своё поведение, когда узнал, что страданиям Джеймса пришёл конец. Увы, я совсем забыла об этом упомянуть, потому что слишком сильно была увлечена отношениями главных героев.

Мне хотелось бы поблагодарить всех, кто был со мной во время моей работы над фанфиком и тех, кто оставлял отзывы и следил за обновлениями.

Простите, если я не оправдала ваших ожиданий относительно развития событий в моей истории. Что поделать, такая уж я непредсказуемая)))

Всем пока, до новых встреч!

P.P.S. Я на вас очень злюсь за то, что вы ленитесь оставлять отзывы!