Гейм, сет, матч (гет)

Девочкам здорово повезло, близнецы Уизли подошли к ним сразу после окончания занятий. Они пихали друг друга и перешетпывались, и уже не выглядели умирающими от ужаса, а всего лишь ужасно веселыми.

— Булстроуд, — начал один из них. Ни Панси, ни Миллисент не стали даже тратить время на догадки, кто из них кто.

Миллисент изобразила самую ярчайшую улыбку, что смогла из себя выдавить, поверив уверениям Панси, что близнецов это просто убьет.

— Да! — воскликнула она, стараясь подлить в голос как можно больше незамутненного счастья. Но тема была столь омерзительной, что ей пришлось притвориться, что она принимает предложение ограбить магазин сладостей. — Я с удовольствием пойду с тобой на Святочный Бал!

Судя по ошеломленным вздохам изо всех углов зала, стало понятно, что она ее было именно так слышно, как она и надеялась.

Близнецы замерли на долю секунды и тут же бросились поближе к ней, как можно скорее стараясь пересечь несколько метров, что оставались между ними и Миллисент. Учитывая, что они уже завладели вниманием всего Слиззерина и Гриффиндора поблизости, слишком поздно, мальчики.

Миллисент склонила голову набок и принялась накручивать локон на палец, улыбась, как она надеялась, кокетливо. Кокетство, заверила ее Панси, было очаровательно на красивых ведьмочках, но казалось совершенно ужасным на страшилах. Судя по тому, какой нездоровой бледностью покрылись близнецы, она была права.

— Слушай, — прошептал близнец, что стоял поближе, придвигаясь к ней, выглядел он при этом так, словно был в ужасе, что Миллисент его сейчас облапает. Миллисент сама едва не вздрогнула при такой ужасной мысли. Гриффиндорец, Уизли, весь в веснушках, голова как морковка — да ради Мерлина! Может она и не красавица, но не настолько отчаялась. — Это была ошибка, хорошо?

Продолжая поигрывать волосами, она изобразила чистейшее недоумение. Как только смогла. Записки всегда прилетают к кому надо, всегда. Это же не каминная сеть, где можно не туда попасть, если не правильно назвал адрес, и потому нельзя случайно отправить записку ей, вместо кого-то, чье имя похоже на "Миллисент Буллстроуд".

— Слушай, записка... — сказал близнец,все тем же свистящим шепотом.

Миллисент снова улыбнулась, складывая руки перед собой.

— Да! — судя по голосу, она едва не задыхалась от счастья, Миллисент сама была изумлена. — Спасибо! Я буду так рада с тобой пойти!

Она услышала из-за спины какой-то полузадушенный звук, но не обратила внимания, потому что знала, откуда это. Это Панси пыталась заткнуть себе рот руками, чтоб не расхохотаться. И к тому же, если бы она отвернулась, она не смогла бы строить глазки Уизли, и они бы сбежали.

Пытаясь ярко покраснеть, радостно светиться изнутри, как советовала во время своей краткой лекции Панси, объявив, что это было отвратительно с какой стороны не посмотреть, Миллисент выложила запрятанный в рукаве козырный туз:

— Мое платье розовое, — сказала она. Один из близнецов разинул рот, второй побледнел еще сильнее. — Ты ведь должен знать. Для букетиков и все такое...

Близнецы переглянулись. Миллисент почти слышала, что именно они сейчас думают. Огромная жирная девчонка в розовом — она будет похожа на свинью.

И в этом и был весь смысл, поэтому Миллисент и Панси сошлись на розовом. Миллисент предложила было слоново-серый, но Панси решила, что цвет не должен сливаться со стенами, так что только розовый.

Она почувствовала тычок локтем под ребра и искоса поглядела на улыбающуюся Панси, та была ярко-красной от сдерживаемого смеха. Это она так пыталась напомнить, что розовый был ее гениальной задумкой.

— Э-э-э, — сказал более говорливый близнец, потирая затылок и оглядывая благодарную публику, которая даже и не думала расходиться. — Слушай, давай поговорим в более уединенной обстановке.

Миллисент ярко улыбнулась и захлопала ресницами. У нее не было никакого опыта в хлопании ресницами, но Панси убедила ее, что так будет даже лучше. И казалось, она была права. Близнецы оба резко отошли на шаг.

— Нет, нет, — сказал один из них, едва не помирая от паники. — Мы не... такое уединение имели в виду... Это ошибка... Можем мы поговорить там, где нас не слушает миллион людей?

— Она не такого типа девушка, мистер, — холодно ответила Панси.

С живым интересом разглядывая одного из близнецов, Миллисент снова затеребила локон, пробормотав:

— Ну... Не на первом свидании...

Они едва успели добраться до подземелий, прежде чем сдались истерике. И это Панси догаладась втолкнуть Миллисент в пустой класс зелий, где они обе упали на колени, едва не корчась в конвульсиях от смеха.

— О Мерлин! Их лица... — начала Панси и подавилась остальными словами.

Близнецы Уизли были не так уж и умны, пытаясь выбраться из этой ситуации. Фред в итоге сломался и, так сказать, швырнул брата в пасть волкам, объявив, что это тот послал ужасную записку.

Стараясь восстановить дыхание, облокотившись о дверь в кабинет, Панси зловеще улыбнулась Миллисент. Ее лицо было покрыто пылью с пола и размазанными слезами.

— Это великолепно. Теперь мы знаем, кто именно из них двоих послал записку. Значит, мы можем заставить его заключить с тобой контракт.

Пытаясь вычесать паутину из волос, Миллисент сморщилась.

— Чтобы он был вынужден пойти со мной на бал? — спросила она.

Панси радостно кивнула.

— Блин, — сказала Миллисент. — А если я не хочу с ним идти?

Вытянув руку, Панси шлепнула ее, и так как это была Панси, Миллисент была уверена, что на ее плече теперь останется синяк в форме ее ладони.

— Это ради высшего блага! — заявила она. Обычно "высшее благо" всегда значило "веселье Панси": ну, обычно веселье Панси того стоило.

Вздохнув, Миллисент спросила:

— Полагаю, это значит, что ты хочешь пойти в библиотеку и просмотреть законы по поводу договоров через неформальные послания?

Фыркнув, Панси переспросила:

— Ты шутишь? У нас на это полно времени. Я собираюсь повязать тебе уродские розовые бантики, чтобы за ужином эти мерзкие близнецы решили, что ты для них нарядилась.

О, это была бы веселая шутка, согласилась Миллисент, и они отправились в слизеринское общежитие. До девочек как-то не дошло, что не все слизеринцы поймут их маленькую игру; но это стало ясно в ту же секунду, как они вошли в слизеринскую гостиную.

— Предательство! — заверещал Драко, наставив на Миллисент обвиняюще указующий перст.

Крэбб, Гойл, Нотт и Забини печально смотрели на нее.

— Вероломство! — продолжал Драко, все еще указывая на нее пальцем. — Предательство и вероломство! С гриффиндорцами!

— Нет, — ровно ответила Миллисент, а Панси прошла через комнату и довольной кошкой свернулась в кресле у камина. — Только с одним. Я, кстати, разочарована, что они не идут в комплекте. Какой тогда смысл в близнецах?

— Точно, — согласился Драко, но тут же вспомнил, что он, вообще-то, собирался протестовать. — Я имею в виду, нет! Ты должна немедленно отказать ему и положить конец этим гриффиндорским ухаживаниям!

За спиной Драко Панси счастливо улыбалась. Она всегда любила эти, как она их называла, "легкие истерики Драко". Ей всегда удавалось подлить в них масла до полного взрыва. Когда на него на третьем курсе напал гиппогриф, Панси с радостью узнала, что девичьи слезы доводили того ну просто до припадка.

В последнее время он был не так драматичен, но эта истерика казалась многообещающей.

— Мне нравится мой гриффиндорец, — медленно сказала Миллисент, задумчиво прижимая палец к подбородку.

— Уф! — взвыл Драко, резко закрывая уши ладонями.

Улыбка Панси уже светилась по шкале семьдесят из ста.

— У него такая... Грубая красота... — сказала Миллисент.

— Ай! — взвизгнул Драко. На секунду он задумался, прошел через комнату, схватил Крэбба и начал толкать его к Миллисент, пока не дотолкал едва ли не вплотную к ней.

— Вот, — сказал он. — Крэбб тебе грубый.

Панси театрально вздохнула.

— Ей нравятся такие грубые, которых она может поколотить, — заявила она.

Прищурившись, Драко оглядел Блейза и Теодора. Блейза можно было описать исключительно словом "красавец", но вот Теодор, с натяжкой, мог за грубого сойти.

— Нотт грубый, — решительно сказал Драко.

— Нет, я нет, — пискнул Нотт, с тревогой глядя на Миллисент.

— Нет, ты Нотт, — с жестокой радостью поправил его Драко. — Вот, пожалуйста, грубый Теодор Нотт. Бери, Миллисент.

— Блин, — сказал Нотт, в ужасе глядя на Миллисент. — Блин, — снова сказал он.

— О нет, — заявила Миллисент. — Мне нравятся игроки в квиддич.

Все взоры обратились к внезапно покрасневшему Драко.

— Э... — сказал он, отступая на шаг. Но он был очень решительный парень. — Забирай Маркуса Флинта! — объявил он. — И тогда тебе не нужны будут эти грязные близнецы!