Пляска теней (гет)

– Как это произошло? – сдавленным голосом спрашивает Нарцисса.

Драко устало проводит рукой по лицу, будто желая избавиться от навязчивой мысли.

– Она разговаривала с ним. Просила остаться, простить, – хрипло шепчет он. – Говорила, что с радостью отдаст свою жизнь, что скоро все закончится, и он станет прежним.

– Станет прежним? То есть, он... – от ужасной догадки Нарцисса замолкает, пытаясь справиться с волнением.

– Возродится, – произносит ровный спокойный голос.

– Но как это возможно, Северус? – она резко поворачивается, не пытаясь скрыть свой тревоги.

Ей страшно. Липкий комок паники подкатывает к горлу, и она не имеет над ним никакой власти.

– Существует ритуал. Проведя его, участники устанавливают некую взаимосвязь. Энергетического рода.

– Но он мертв! Белла не может быть связана с ним!

– По-видимому, обряд был проведен незадолго до смерти. Темный Лорд всегда был предусмотрителен, – в голосе Северуса появляется раздражение.

– Но как можно предотвратить это?

Драко бросает короткий взгляд на Нарциссу, надеясь найти поддержку в ее глазах. Хроническая усталость все больше дает о себе знать. И сейчас, когда все силы на исходе, нужно заново учиться жить. Находить в себе уверенность и восстанавливать то, что было разрушено войной.

Ответная улыбка матери кажется неестественной, фальшивой. Она будто собрана из осколков прежних, искренних проявлений счастья. Но стоит ей соприкоснуться с изможденным лицом, картинка рушится на глазах, рассыпаясь на кусочки.

Драко помнит их все. В детстве он всегда гордился тем, что способен вызвать улыбку мамы. Но позже это чувство притупилось и погибло в вихре повседневных проблем.

– Северус? – не в силах выдержать его взгляд, Нарцисса прикрывает глаза.

– Механизм разрушения уже запущен. Его нельзя прервать или остановить.

– Неужели нет никакого способа?

– Есть, – коротко отвечает Северус.

К горлу предательски подбирается комок. Она не должна позволить слезам пролиться. В конце концов, сколько можно? Они с сыном имеют право на счастливую спокойную жизнь.

Но еще остается Белла. Обезумевшая, стоящая на полпути к смерти. Ее сестра.

– Она должна умереть?

– Беллатрикс – последний человек, о котором ты должна беспокоиться. Она не заслуживает этого.

– Северус!

«В который раз за день я произнесла его имя? Он должен помочь. Должен найти выход»

– Твоя сестра должна сознательно отказаться от этого. Или – то же самое должен сделать Темный Лорд, – последние слова Северус произносит с едва заметной насмешкой.

– Я поговорю с Беллой, – в голубых глазах мелькает упрямство.

– Даже не надейся: она скорее убьет себя, чем предаст его доверие.

Нарцисса едва заметно вздрагивает. Бросив усталый взгляд на Драко, она без слов проходит в соседнюю комнату.

* * *

– Еще несколько недель – и Темный Лорд обретет тело. Тебе нужно принять решение, – сдержанно произносит Северус, прерывая гнетущую тишину.

Малфой раскрывает глаза в непонимании.

– Но ведь все части его души были уничтожены. Вы же сами говорили. Поттер...

– Поттер всего лишь уничтожил их материальную оболочку. То, в чем они воплотились в этом мире.

Снейп досадливо морщится. Разделы магии, связанные с абстрактными понятиями, содержат настолько расплывчатые сведения, что предугадать их влияние на человека просто невозможно. Даже в схожих ситуациях постоянно появляется ряд дополнительных факторов – неимоверно раздражающих своей пространностью, но от это не менее значимых.

Драко чувствует, как страх парализует его рассудок.

– Я ничего не понимаю. Вы снова недоговариваете! Крестражи были уничтожены! Как они могли снова соединиться в целую душу? – кричит он.

Черные глаза сужаются.

– Немедленно успокойся! — Малфой резко замолкает, почувствовав на своей руке стальной захват.

Он только сейчас понимает, что несколько секунд бесцельно метался по комнате.

– Не смей разговаривать со мной в таком тоне.

– Простите, сэр, – Драко опускает глаза, чувствуя неловкость за свою вспышку.

Он улавливает едва слышимый вздох и, внутренне расслабившись, робко встречается с темными глазами. Не злится. Просто тревожится.

– Слушай меня внимательно, Драко.

Северус пристально вглядывается в бледное лицо и, указав на кресло, знакомым жестом скрещивает руки на груди. Малфой безмолвно подчиняется.

– Душа – самая неисследованная субстанция. Неизвестно, что происходит с ней в другом мире, поэтому никто не может утверждать, что лишил человека души.

– Воскрешение само по себе возможно, однако еще никто не нашел пути, ведущего из загробного мира. По крайней мере, находясь в прежней оболочке.

– Вы хотите сказать, что никто не знал о существовании этого ритуала? – спрашивает Драко, взмахивая рукой в нетерпении.

Северус выпрямляется еще больше. В резких чертах застывает сосредоточенность.

– О нем знали много столетий. И ты должен был слышать о его существовании, Драко.

Малфой хмурится. Серые тени на стенах усыпляют. Они почти неподвижны, но Драко знает, что вскоре одна из них пропадет. В его глазах всего на мгновение вспыхивает боль.

– Не разочаровывайте меня, – медленно произносит Северус.

Тяжелые портьеры на окнах свисают бархатными складами. Такое знакомое уныние, кажется, хочет сыграть с Драко злую шутку.

Тоска всегда обходила стороной мысли лишь об одном человеке. Но Драко знает, что это не навечно.

Ему безумно хочется, чтобы пошел дождь. Проник в этот отвратительно пустынный дом и рассыпал свои капли, смывая, наконец, удушающе дряхлую серую пыль.

– Я не знаю, о чем вы говорите.

Свой собственный голос кажется ему слишком ровным. Он отрывается от притворно беззаботного созерцания интерьера и неохотно смотрит прямо в полыхающие яростью глаза.

Через мгновение цепкие пальцы ощутимо сжимают его плечи и встряхивают. Драко не удерживается от вскрика.

– Возьмите себя в руки, Малфой!

– Или вы думаете, что я не знаю, чем вы занимались, прокрадываясь ночью в запретную секцию?

– Это были книги о темной магии, сэр. Вам ли не знать?

Серые глаза полыхают гневом. Вихрь подавленного страха резко вырывается наружу и неспешно застывает, просачиваясь сквозь тяжелый воздух.

– Темный Лорд, – голос Драко на мгновение ломается, – требовал от своих Пожирателей хорошего уровня подготовки. Приходилось учиться.

Последнюю фразу он произносит с едва заметным сарказмом.

В фолиантах действительно было много полезных вещей, но читать по ночам было слишком утомительно. Особенно после сумасшедших дней, наполненных болезненной безнадежностью. Безумие в то время было слишком ощутимым.

– Вы не учились, Драко. Вы жалели себя.

– Это не так, – Малфой устало качает головой.

Он не мог не учиться. Не мог не пытаться найти выход. Даже если надежда была иллюзией – разве он имел право отказываться от нее?

Врагами были все. И великая светлая сторона с избранным Поттером, и Пожиратели, подозрительность которых превратилась в паранойю, и сам Темный Лорд, который мог в любой момент избавиться от того, кто больше не нужен. Выкинуть на помойку, как сломанную игрушку.

И он искал. Ночами рылся в библиотеках, пользуясь своим статусом верного последователя.

Пару раз возникало безумное желание попросить помощи у Снейпа, но он тут же отметал его. Это было только его дело.

Были мгновения, когда Драко казалось, что все бесполезно. Тогда он запирался в Выручай-комнате и позволял ненавистной слабости вырваться наружу. Эти идиотские приступы утомляли его больше всего – больше, чем безумные встречи с Темным Лордом, больше, чем приливы адреналина, отравляющего вены. Даже больше страха за свою жизнь.

«Самое главное – остаться Малфоем», – часто говорил ему отец. И Драко слушал.

Как он мог «не остаться» Малфоем? Этот вопрос очень долго мучал его. Он даже пытался найти ответ в исторических хрониках. Разве сама кровь в его жилах не говорит о том, что он Малфой? Драко был в растерянности.

«Я останусь», – это единственное, что он мог ответить тогда. Этот шепот, наполненным по-детски наивным трепетом, был почти беззвучным, но Люциус услышал. Мимолетная улыбка, осветившая его лицо, была наградой за искренность, а позже – одним из самых ценных воспоминаний для Драко.

«Самое главное – береги себя. Всегда – что бы ни случилось», – шептала Нарцисса. Она никогда не сдавалась, но мимолетная боль в ее глазах слишком часто заставляла Драко цепенеть. Тогда он отводил взгляд и сжимал ее руку в безмолвной поддержке.

Нужно было действовать.

– Я все знаю, Драко, – голос Северуса кажется непривычно усталым.

– Знаете что?

Малфой бледнеет. Всего на мгновение, но достаточно для того, чтобы разглядеть правду в его расширенных зрачках. Северус едва удерживается от вздоха.

Как часто ему хотелось оставить это нелепое притворство. Показать этому самонадеянному мальчишке, что его затея ничего не стоит. Но что-то все время его останавливало. Возможно, нехарактерный упрямый блеск в серых глазах, может быть, подавленный страх – животная паника, превратившая его в бледное подобие самого себя. Или внутренняя сила, зачатки которой уже проростали в нем. Было всего два пути: дать ей развиваться или убить. Он не мог брать на себя такую ответственность. Ни тогда, ни сейчас.

– Ты хотел спасти их. Остановить смерть. Но потом, когда узнал о том, что нужна жертва, решил спрятаться за чужими спинами. Верно?

Драко тяжело сглатывает и прикрывает глаза. Сейчас он не знает, какое из чувств сильнее бушует в нем – опаляющий стыд или страх. Он просчитался.

– А потом ты нашел способ.