Новое прошлое и старая жизнь (гет)

Большой Зал почти не изменился. Он практически не пострадал во время битвы за Хогвартс. Студентов в этом году было значительно меньше обычного: многие семьи магического сообщества покинули пределы Соединенного Королевства. Все сидели за столами, лениво переговариваясь. Основной темой для обсуждения был вопрос о новом директоре, хотя вероятность того, что на этот пост назначат кого-нибудь, кроме профессора МакГонагалл, была минимальной.

Под потолком мерцали звезды, и это действовало успокаивающе. Хогвартс восстанавливался, его магия возрождалась. В каждом камне чувствовалась мощь и власть, и это ощущение возникало даже при одном лишь взгляде на замок.

Когда трое друзей вошли в зал, сразу же послышались аплодисменты и одобрительный гомон. Ребята прошагали к своему столу и, сев, осмотрелись: из всего их окружения в школу вернулись лишь Невилл, Луна, Симус и Джинни. Многие уехали с родителями в другие страны или просто решили закончить обучение дома. Правда, пару ребят из ОД Гарри всё-таки видел в поезде.

Он посмотрел на слизеринский стол и про себя отметил, что его, в отличие от Рона, ставшего пунцовым от возмущения, не разозлило появление в Хогвартсе Драко Малфоя.

— Как ему в голову могло прийти здесь появиться?! — закипел Уизли. — Он же… — закончить он не успел. Поток слов, исполненный презрения и злости, благополучно остановил локоть Гермионы, с характерным звуком врезавшийся ему в ребра.

— Перестань. Война закончилась, и, между прочим, его семья тоже кое-что для этого сделала.

— О да, давайте теперь создадим общество по защите Малфоев! Жаль, правда, что название ГАВНЭ принадлежит другому, пусть и не столь популярному сообществу. — Рон недовольно отвернулся.

Гермиона растерянно посмотрела на друга, а с недавних пор и парня. Её глаза наполнились слезами, но она промолчала. Джинни обняла ее и шепнула что-то подбадривающее.

Рон никогда не отличался ни чувством такта, ни умением держать себя в руках, и Гарри не раз приходилось выслушивать жалобы Гермионы. Но одно можно было сказать с уверенностью: Рон был верным товарищем, поэтому все его недостатки с лихвой окупались преданностью.

Когда Гермиона успокоилась, Джинни снова обратила взор к Гарри, и он почувствовал, как она робко накрыла его ладонь своей. Вдруг стало так тепло и спокойно на душе, все страхи отступили, как дементоры перед Патронусом. Поттер улыбнулся и подвинулся чуть ближе. Он никогда не отличался особым умением общаться с девушками, но сейчас всё получалось само собой, словно так и надо.

— Пусть праздник сегодня будет просто праздником, — прошептала Джинни, положив голову Гарри на плечо. — Мы ведь так устали.

Он притянул ее ближе, тем самым выражая немое согласие.

* * *

В этот момент в зал вошла профессор МакГонагалл. Её появление было встречено радостными криками и аплодисментами. Она окинула присутствующих благодарным взглядом и объявила о начале распределения.

Внесли потрепанную шляпу, и та принялась за работу. Больше всего детей попало на Хаффлпафф и Равенкло. Потом были назначены старосты школы: Гермиона Грейнджер и Драко Малфой. И если первая сорвала овации, от которых ей хотелось убежать как можно дальше, желательно в туалет к плаксе Миртл, то назначение второго сопровождалось жидкими хлопками, и лишь Гарри ободряюще ему улыбнулся. Потом профессор представила всем новых преподавателей: по ЗОТИ — Билла Уизли и по прорицаниям — Аликсию Тринвуд.

Закончив с официальной частью, профессор МакГонагалл встала, опустив ладони на стол:

— Друзья мои, — начала она. — Этот год уникальный в истории Хогвартса. Все мы прекрасно знаем, что произошло в прошлом учебном году. И сейчас здесь есть люди, которых я видела сквозь заклятия, в руинах, во время Битвы. Многих мы уже никогда больше не увидим, — ученики затихли, лишь кое-где раздались всхлипывания. — Но мы должны жить дальше и думать о будущем. Я горжусь каждым, кто принимал участие в Войне или просто верил, что Волдеморт будет повержен.

По залу пронесся судорожный вздох.

— Я бы хотела, — продолжила директор, — чтобы сегодня речь, посвящённую памяти погибших и славе выживших, произнёс мистер Поттер.

Гарри встал и растерянно кивнул, подозревая, что ничего особо умного сказать не сможет. Тем не менее, он прошёл к учительскому столу и повернулся лицом к залу. Все замерли.

— Я, наверное, не отличаюсь умением говорить долго и красиво, но я постараюсь сказать самое главное. Война не обошла стороной никого, она оставила свой след вот здесь, — Гарри положил руку на сердце. — Она осталась в глазах тех, кто её видел. Но она заставила меня понять, что лишь будучи вместе мы способны преодолеть любые трудности.

Как только он замолчал, все дружно захлопали: кто-то плакал, кто-то улыбался, но равнодушных не осталось. Гарри призвал к молчанию:

— Все вы знаете имена павших героев, но об одном человеке я хотел бы сказать немного больше.

МакГонагалл, как никто другой, понимала Гарри в его желании загладить вину перед профессором Снейпом. Пока он говорил о достоинствах бывшего преподавателя, все удивлённо переглядывались, а потом одобрительно закивали.

Гарри, сжимая кулаки, смотрел куда-то вдаль и видел лишь глаза профессора Снейпа, такие пустые, такие обречённые. По виску стекала капелька пота — сказывалось нервное напряжение, но он всё говорил и говорил… В глубине зала находились два человека, которые без лишних слов понимали, зачем Гарри нужна эта исповедь.

— …и не было дня, чтобы я не вспомнил подвиг профессора, его самоотверженность. Для меня он на всю жизнь останется одним из величайших…

Вдруг зал ахнул, и тут же наступила такая тишина, что стало слышно, как потрескивают под потолком свечи.

Гарри оцепенел. Такое было только когда…

— Благодарю вас за столь лестные слова, мистер Поттер, — раздался вкрадчивый голос «героя-покойника». — Я ещё никогда не видел, чтобы вы были настолько настойчивы в своём стремлении, — он недвусмысленно хмыкнул, — доставить удовольствие профессору зельеварения…