Жизнь (гет)

Солнцем золотым был под небом синим

Муж сестры родной и братоубийца…

Каждый ребенок знает о том, что три года — это очень долгий срок. Каждый взрослый на это, скорей всего, возразит, что три года — это почти одно мгновение, которое пролетит и человек не заметит этого и будет с некоторым сожалением вспоминать ушедшее время. Новообращенному вампиру эти три года показались жизнью, да ею они и были.

Андре очнулся в незнакомой комнате. Рядом сидел тот самый вампир, что обратил его. Первым порывом юноши было сбежать, но тело не слушалось. Вампир же успокаивающе погладил своего гостя по голове и достаточно тихо, как будто боясь спугнуть испуганного зверька, постарался умиротворить его словами. Андре не сразу понял, что ему объяснял этот странный вампир, хотя основное запомнил. Первое, что сообщил ему хозяин дома, было имя — Чезаре, именно так звали этого сына ночи. Впрочем, Андре тоже представился, хотя это было практически единственное, что произнес младший из сыновей де Гир в эту ночь. Он в основном слушал. Многое из того, что юноша читал в книгах, оказалось ложью. Вампиров, к примеру, солнце не убивало, хотя и не доставляло детям ночи особого удовольствия жить под лучами дневного светила. Кровь тоже не была нужна так часто, как об этом писали в книгах — раз в месяц, а в остальном рацион вампира ничем не отличался от рациона обыкновенного человека. Впрочем, все это было свойственно для взрослых вампиров, а не птенцов. Птенцы были более хрупкими, нежными, да и кровь им требовалась первые полгода чаще, чем взрослым вампирам. При этом известии Андре едва сдержал вздох разочарования, за что получил одобряющую улыбку от Чезаре.

Также старый вампир рассказал юноше, что обратить можно только при согласии жертвы, даже если эта жертва согласна весьма условно. Впрочем, Андре был всего вторым птенцом Чезаре — первый вампир уже давно вырос из того возраста, когда обращенный подчиняется своему создателю, и поэтому Деде сможет встретить своего «брата» только не раньше первого бала. Однако, младшего из рода де Гир это не расстроило — юноше не хотелось видеть никаких братьев после того, как его собственный родной брат, которому он всецело доверял, сотворил такое с ним. Недаром же Филипп не позволил взять никакого оружия — так было легче всего. Вернувшись, таким образом, к тем горьким мыслям — о том, что какая-то небольшая задержка могла спасти его человеческую жизнь, Андре даже не заметил, как в комнату вошли слуги, принесшие ужин, но не на двоих, а на одного. Чезаре не мешал своему птенцу думать, поглощая пищу. Наконец, Андре вынырнул из своих мыслей и посмотрел на своего «отца», который как раз заканчивал ужин. От одного вида обыкновенной пищи юноша скривился, тут же начиная сомневаться в правдивости слов Чезаре о рационе вампиров.

— Голоден, малыш? — с некоторой толикой теплоты в том самом, неприятном, хриплом голосе спросил вампир.

Деде удивленно вскинул взгляд на наставника, впервые слыша такой тон от кого-то. Родители Андре предпочитали общаться с сыновьями холодно, закаляя их дух перед более тяжкими испытаниями, да и были они больше заняты не детьми, а охотой. Для юноши было настолько странным такое проявление чувств, что он все-таки прислушался к себе, а затем несмело кивнул, чем вызвал у вампира какую-то странную горделивую улыбку. Чезаре отложил в сторону остатки ужина и взял в руки нож. Мгновение, и из вспоротого запястья вампира течет небольшая струйка крови, пробуждая голод птенца. Юноша, уже не помня о гордости, припал к этой струйке, насыщаясь и смакуя каждую каплю. Наставник, вместо того, чтобы скривиться, наоборот, потрепал Андре по волосам, подбадривая и успокаивая. Наконец, насытившись в этот раз, юноша оторвался от запястья своего мастера и с удивлением начал разглядывать его. Вампир оказался не таким страшным, каким виделся там, на крыше. Красивый, скорее всего испанец, с поразительными темными глазами, в глубине которых тоже сидел тот самый голод, который был теперь полноправным хозяином в душе Андре.

За этим памятным вечером потянулись месяцы учебы, приспособления и привыкания. Андре привык жить вечерами и ночами, уже не понимая, как можно было раньше вставать с восходом солнца и радоваться ему. Кормежки, подобны первой, были необходимы только первые несколько дней, затем юноша и вправду начал есть обыкновенную пищу, хоть больше и не смакуя ее вкус. Наивкуснейшим деликатесом стала кровь — кровь жертвы, загнанной в угол. Первое время Андре охотился только с Чезаре и только в бедных районах, куда, из-за опасности существ не потусторонних, опасались входить даже охотники.

В это время шли изменения в самом младшем сыне де Гир. Нет, юноша не изменился сильно — все такие же светлые волосы окаймляли ставшее бледным лицо юноши, и его зеленые глаза все так же ярко сияли, почти по-детски восхищенно смотрели на изменившийся мир. А время все бежало и бежало…

Через полгода после начала новой жизни Андре свершил свой первый полет. Впрочем, статус птенца в глазах наставника юноша не потерял, несмотря на все свои успехи.

Спустя еще неделю после первого полета в их семье стало на одного вампира больше.

…Чезаре всегда говорил, что со старшим его птенцом Андре сможет познакомиться только во время своего первого бала, который был назначен на летнее солнцестояние, но это событие произошло раньше. Молодой вампир как раз читал в библиотеке очередной том Мольера, в то время бывшего особенно популярным среди просвещенной парижской молодежи, когда в гостиную влетел молодой человек, с виду где-то на год старше Андре. На руках у этого человека покоилась девушка, в лице которой не было ни кровинки. Взгляд юноши метался с места на место, выдавая его панику. Положение спас Чезаре, как, впрочем, и всегда в этом доме. Привычным еще с кормежки Андре жестом вспоров себе запястье, вампир начал поить девушку кровью. Старший птенец начал понемногу успокаиваться, и заметил младшего. Ненависть, промелькнувшая в глазах пришельца, была почти осязаема. Андре недоуменно смотрел за тем, как его «брат по крови» стремительно разворачивается и покидает дом. Чезаре только осуждающе посмотрел вслед своему старшему птенцу. Впрочем, главное не это, а важнее то, что в доме появился еще один птенец — прекрасная девушка с рыжими локонами, по имени Ангелина.

Энжи, как ее любя называли домашние, полностью соответствовала своему имени на первый взгляд — красивая, обладающая некоторым неземным шармом и умением скромно держаться, при ближайшем рассмотрении оказалась достаточно сложной личностью. Иной девочка, выбившаяся с улицы в гувернантки, быть не могла. Умная, даже расчетливая, Ангелина никогда не упускала своей выгоды. Она даже не устроила ожидаемой всеми истерики по поводу обращения, а, выслушав все инструкции, уточнила, сможет ли она войти в храм.

Этот вопрос несколько удивил Чезаре, но он с привычной мягкой снисходительностью объяснил еще одному своему ребенку, что храм и святая вода — единственное, что в книгах охотников (кроме освященного серебра), соответствует истине. Впрочем, Ангелина не слишком расстроилась из-за всего этого, но замолчала в раздумьях надолго.

А жизнь текла своим чередом. Андре очень холодно встретили в клане, но юноша не слишком-то из-за этого расстраивался — он прекрасно понимал, что сына охотника иначе встретить и не могут. Радовало младшего из семьи де Гир только то, что у него, наконец, появилась настоящая семья — Чезаре и Ангелина. Наконец, представив обществу и девушку, наставник забрал своих младших птенцов и уехал с ними из Парижа в Марсель.

Новый город встретил новоприбывших запахом соленой воды, людским гомоном и изменениями в самой семье. А именно, изменились отношения Ангелины и Андре. Сначала несмело, а затем и все более решительно в сердцах молодых вампиров расцветало новое чувство.

Тот из авторов книг для охотников, который написал, будто вампиры не способны любить, был полностью некомпетентен. Это не так, в чем, Андре убедился на собственном опыте. Чезаре оставалось только качать головой, наблюдая за тем, как его птенцы милуются по всем укромным уголкам, какие только смогли найти. Впрочем, не сказать, что старый вампир был недоволен сложившимся положением дел, как раз наоборот. Сначала он опасался, что и эти молодые люди будут подобны первому его птенцу.

Время шло, сначала неуклюжие букеты сменились поцелуями, а затем и большим. Именно во время перехода к большему Чезаре позвал молодых вампиров к себе, где рассказал о том, что вампиры не способны завести детей, только птенцов. Андре и Ангелина не долго расстраивались по этому поводу, предполагая, что в будущем они заведут птенца и вырастят его вместе.

Радужные мечты дали трещину в один день, когда их все-таки навестил старший птенец — Хуан. В тот день старшие вампиры о чем-то долго ругались в кабинете, а затем старший ушел, хлопнув демонстративно дверью. Ночью же на поместье напали оборотни. Его чудом удалось отбить, но многие слуги были ранены. Следующее полнолуние, нападение повторилось, но вот жертв в этот раз избежать не удалось — волки загрызли одного старого слугу-вампира. Чезаре был в ярости, направляясь на совет, еще в большей старый вампир вернулся с оного. Совет старейшин дал добро на ликвидацию Хуана, но вот помогать в этом не собирался.

А нападения продолжались. Неизвестно, что не поделили мастер и его первенец, но птенец явно стремился изничтожить всех слуг мастера, а так же его других птенцов. Ангелину с трудом удалось спасти после одного из таких нападений. Именно это и сподвигло Андре употребить те все знания, что он получил, будучи живым человеком, а так же те, что познал уже вампиром, для убийства сына ночи. Младший сын семьи де Гир вел охоту по всем правилам и, наконец, выследил «брата по крови». Смерть Хуана была мгновенной, но принесла Андре такое неземное наслаждение, что он начал добровольно охотиться на отступников. Чезаре был доволен таким поворотом событий — благодаря Деде он восстанавливал утраченное из-за союза Хуана с оборотнями положение. Единственной, кого не устраивала ситуация, была Ангелина. Андре становился все жестче и жестче, перестав быть тем трепетным юношей, которого она полюбила без оглядки. Но бросить его Энжи не могла, так что, несмотря на ссоры, их пара продолжала существовать.