Жизнь (гет)

Мой друг, я в закат вгляделся,

И я рассвета не встречу.

Андре с самого раннего детства знал, что когда-нибудь он станет охотником на всевозможных тварей, угрожающих людям. Как всегда утверждали родители Деде, угроза (пусть и не всегда явная), была тем, что всегда связывало всех магических существ в этом мире.

Здесь следует уточнить, что чета де Гир (именно под этой фамилией знало общество их семью), была потомственными охотниками за разнообразной нечистью. Конечно, некоторые сказочные персонажи никогда не существовали, но вот вампиры, оборотни, ундины — все они были вполне реальны и доставляли людям немало хлопот, убивая, калеча и навсегда изменяя судьбы многих. Именно против этих реальных угроз и сражалась семья де Гир на протяжении многих поколений.

Однако младший из сыновей не слишком-то желал следовать традиции. Возможно, причина была в том, что семья ожидала от него чересчур многого, а, возможно, сама традиция не нравилась Деде. К примеру, он не желал ни убивать, ни охотиться. Мальчика всегда завораживали нереальные существа, сказки, а также все то, что было в семье под запретом.

Когда Деде было пять, он излазил все чердаки в поисках лютинов — домовых духов, которые, по легендам, появлялись ночью и помогали людям. Конечно, никаких лютинов он не нашел, а родителей разозлил изрядно. Как же, сын семьи де Гир не имеет права верить в такую чушь, а тем более искать кого-то из нечисти с мирными намереньями. Андре тогда наказали, но желание познать стоящих по ту сторону баррикады у мальчика не стало меньше, а наоборот возросло. Еще большее отторжение вызывало у него сравнение со старшим братом. Филипп всегда, с самого раннего детства, был идеалом — прекрасный ученик, который впитывал знания как губка, в отличие от младшего, частенько считавшего ворон, вместо того, чтобы слушать ментора, идеальный наездник, такой же фехтовальщик (по крайней мере, Деде всегда все это делал хуже брата и ни разу не победил Фифи в поединке).

Андре не слишком переживал из-за всего этого, в отличие от родителей. Как же, такой позор в семье де Гир — белая ворона, уважает нечисть, а также совершенно не стремится к знаниям.

Так продолжалось достаточно долго. Взаимное недопонимание привело к тому, что Андре не трогали родители, а он не интересовался тем, что происходит с ними, их деятельностью — как убивают нечисть, как очищают общество, по их словам. Вот только брату, Филиппу, не нравилось то, что происходило, то, что его малыш Деде, с которым они были так дружны в детстве, все больше и больше отдаляется от него.

В день совершеннолетия Деде старший сын семьи де Гиз решил попробовать исправить то положение, в котором оказался его брат. А как это сделать легче всего? Конечно же, взять младшенького с собой на охоту! И не важно, что Андре будет сопротивляться изо всех сил, отнекиваться — это все небольшие прихоти, мальчику просто надо почувствовать азарт охоты, и он все поймет.

Примерно так рассуждал Филипп, когда тащил за собой упирающегося брата, хотя тот не успел даже взять шпаги А вот Андре было не до смеху. Он боялся, и боялся многого. Во-первых, страшно было убить тех нереальных существ, о которых уже столько прочитал, юноша ими искренне восхищался, Деде боялся погибнуть. Он до сих пор помнил, как хоронили то, что осталось от его дяди после неудачной охоты — ошметки одежды, и нечто, в чем было невозможно опознать еще вчера смеявшегося на приеме красавца.

А сумерки все сгущались. В тот день вечер был ранним — дожди, принесенные осенью, лили весь день, прекратившись только к вечеру, но тучи не спешили отступать, хотя больше и не поливали землю своими холодными струями. Андре поежился от порыва по-зимнему холодного ветра, но все-таки пошел за братом. Филипп всегда был безумно упрям, и переубедить старшего из братьев де Гир было почти нереально, если он что-то для себя решал. Сегодня был как раз тот случай — Филипп явно твердо решил приобщить своего братика к охоте на вампиров, при этом напрочь забыв вооружить его хотя бы такой незатейливой вещью, как шпага. Андре обреченно вздыхал, но все же плелся за братом.

То ли в этот день им настолько везло, что ни одного вампира в первые три часа плутоний братья де Гир не встретили, то ли просто это было совпадением. Филипп почти отчаялся удачно закончить сегодняшнюю охоту, когда заметил краем глаза движение на соседней стороне улицы. Движение, подобное кошачьему: аккуратное, крадущееся, скрытное. Старший сын семьи де Гир сразу насторожился, сделался похожим на собранного охотничьего пса — горящими в предвкушении глазами. Младший же растерянно отшатнулся от брата, не понимая или не желая до конца понимать происходящее. Именно в этот миг тень ускорилась и прыгнула. От первой атаки Андре успел чудом увернуться, но вторая оказалась для него фатальной. Вампир (именно им оказалась тень), схватил младшего из братьев, утаскивая за собой в воздух, поднимаясь все выше и выше — туда, где второй охотник не смог бы достать его с добычей. Филипп не растерялся и погнался за кровопивцем, но было слишком поздно. В этот раз вампир был сильнее охотника, но его интересовала всего одна жертва — большего он бы не съел.

Житель ночи поднялся выше и исчез из поля зрения охотника. Затем вампир с жертвой некоторое время еще покружил над городом, причем жертва не слишком вырывалась, к удивлению клыкастого. Андре же наслаждался тем, что соприкоснулся с неведомым, хотя и был несколько расстроен из-за того, что все так быстро закончится. Юноша не питал иллюзий о том, зачем он нужен вампиру. Голод, извечный голод — вот что двигало этим существом, когда он поднимал в воздух младшего из сыновей де Гир. Но все же юноша наслаждался. Ему были видны звезды, а, возможно, они просто чудились молодому человеку.

Однако полет закончился, и вампир опустил свою ношу на площадку какого-то здания. Андре сразу же огляделся, стараясь найти выход, но его не было, а рядом стоял вампир и улыбался. До конца осознавая ситуацию, юноша отшатнулся. Его собственный брат сделал так, чтобы у Деде не было ничего для защиты. Сперва накатило отчаяние, а затем — минутная ненависть. Надо же, как все легко — избавиться от паршивой овцы в семье. «И не погнушались договориться с вампирами!» — с отвращением подумал юноша. Вампир продолжал смотреть на свой ужин спокойно, вполне спокойно, не пытаясь нападать или спешить. Андре отшатнулся от этого молчаливого наблюдателя и еще раз судорожно огляделся. Площадка, небольшая, но просторная, скрытая ото всех глаз особенностью строения крыши дома. Деде с ужасом осознал, что, скорее всего, именно хозяин дома и стоит перед ним. Еще пара шагов назад, и юноша уперся спиной в крышу дома. Вампир с каким-то непередаваемым удовольствием следил за движениями жертвы.

— Полагаю, довольно, — наконец прервал тишину сын ночи. Его голос был не приятным, в отличие от того, что писали в книгах, а грубым и хриплым. — Ты же понимаешь, что не убежишь, человек. Мне же не хочется за тобой гоняться всю ночь — это скучно. — Вампир выдавил усмешку, а затем посмотрел в глаза жертве. — Мы можем договориться, человек. Ты спокойно даешь мне свою кровь, а взамен получаешь нечто большее — вечную жизнь…

Андре ненадолго задумался над предложением вампира. Умирать было страшно, но выхода не было. Наконец, юноша зажмурился и кивнул, стараясь не думать о том, что должно будет произойти дальше.

Вампир правильно понял поданный знак согласия и приблизился к жертве. Андре сжался еще больше, испугано замерев перед своим убийцей. Кровопивец потрепал его по голове, почти отеческим жестом, заставив Деде удивленно распахнуть глаза и поднять голову, чтобы посмотреть в глаза существу напротив. Этого мига хватило вампиру, чтобы сделать укус. В первый момент Андре не почувствовал боли, затем пришла слабость. Вампир достаточно долго не выпускал юношу из своих рук, только когда явно насытился, немного отстранился. Младший сын семьи де Гир уже ничего не видел, а если бы и видел, то был бы удивлен жалости, промелькнувшей в этот момент в глазах сытого вампира. Затем сын ночи вспорол своими же зубами собственное запястье и поднес кровоточащую руку к губам Андре.

— Пей! — не то приказ, не то просьба. Юноша не заставил повторять дважды и, пересиливая самого себя и свою слабость, сделал первый глоток. Второй глоток получился легче, после чего Деде начал пить предложенную жидкость как странник в пустыне пьет воду в оазисе — жадно, боясь потерять хоть каплю. Вампир с облегчением смотрел на то, как его недавняя жертва пьет. Дав сделать еще пару глотков, сын ночи отстранил Андре. В этот момент юноша почувствовал странную слабость по всему телу. Ноги перестали держать его и, если бы вампир не подхватил юношу, то тот просто упал бы) на площадку. Еще пара секунд, и сознание покинуло Андре.

Вампир бережно поднял юношу на руки и вместе с ним поднялся в воздух. Небольшой крюк, и сын ночи опустился в саду того здания, на крыше которого он трапезничал. Затем вампир решительным шагом направился к двери, ведущей из сада в дом. Слуга почтительно распахнул дверь перед господином, пропуская того внутрь. Почти сразу была приготовлена комната для «сына господина», а сам вампир, положив Андре на кровать в его новой комнате, отправился спать. При этом, сын ночи убедился в том, что ни один луч света не проникнет в комнату его «сына».

Вампир был безумно доволен этой ночью — у него появился новый птенец.

Солнцем золотым был под небом синим

Муж сестры родной и братоубийца…

Каждый ребенок знает о том, что три года — это очень долгий срок. Каждый взрослый на это, скорей всего, возразит, что три года — это почти одно мгновение, которое пролетит и человек не заметит этого и будет с некоторым сожалением вспоминать ушедшее время. Новообращенному вампиру эти три года показались жизнью, да ею они и были.

Андре очнулся в незнакомой комнате. Рядом сидел тот самый вампир, что обратил его. Первым порывом юноши было сбежать, но тело не слушалось. Вампир же успокаивающе погладил своего гостя по голове и достаточно тихо, как будто боясь спугнуть испуганного зверька, постарался умиротворить его словами. Андре не сразу понял, что ему объяснял этот странный вампир, хотя основное запомнил. Первое, что сообщил ему хозяин дома, было имя — Чезаре, именно так звали этого сына ночи. Впрочем, Андре тоже представился, хотя это было практически единственное, что произнес младший из сыновей де Гир в эту ночь. Он в основном слушал. Многое из того, что юноша читал в книгах, оказалось ложью. Вампиров, к примеру, солнце не убивало, хотя и не доставляло детям ночи особого удовольствия жить под лучами дневного светила. Кровь тоже не была нужна так часто, как об этом писали в книгах — раз в месяц, а в остальном рацион вампира ничем не отличался от рациона обыкновенного человека. Впрочем, все это было свойственно для взрослых вампиров, а не птенцов. Птенцы были более хрупкими, нежными, да и кровь им требовалась первые полгода чаще, чем взрослым вампирам. При этом известии Андре едва сдержал вздох разочарования, за что получил одобряющую улыбку от Чезаре.

Также старый вампир рассказал юноше, что обратить можно только при согласии жертвы, даже если эта жертва согласна весьма условно. Впрочем, Андре был всего вторым птенцом Чезаре — первый вампир уже давно вырос из того возраста, когда обращенный подчиняется своему создателю, и поэтому Деде сможет встретить своего «брата» только не раньше первого бала. Однако, младшего из рода де Гир это не расстроило — юноше не хотелось видеть никаких братьев после того, как его собственный родной брат, которому он всецело доверял, сотворил такое с ним. Недаром же Филипп не позволил взять никакого оружия — так было легче всего. Вернувшись, таким образом, к тем горьким мыслям — о том, что какая-то небольшая задержка могла спасти его человеческую жизнь, Андре даже не заметил, как в комнату вошли слуги, принесшие ужин, но не на двоих, а на одного. Чезаре не мешал своему птенцу думать, поглощая пищу. Наконец, Андре вынырнул из своих мыслей и посмотрел на своего «отца», который как раз заканчивал ужин. От одного вида обыкновенной пищи юноша скривился, тут же начиная сомневаться в правдивости слов Чезаре о рационе вампиров.

— Голоден, малыш? — с некоторой толикой теплоты в том самом, неприятном, хриплом голосе спросил вампир.

Деде удивленно вскинул взгляд на наставника, впервые слыша такой тон от кого-то. Родители Андре предпочитали общаться с сыновьями холодно, закаляя их дух перед более тяжкими испытаниями, да и были они больше заняты не детьми, а охотой. Для юноши было настолько странным такое проявление чувств, что он все-таки прислушался к себе, а затем несмело кивнул, чем вызвал у вампира какую-то странную горделивую улыбку. Чезаре отложил в сторону остатки ужина и взял в руки нож. Мгновение, и из вспоротого запястья вампира течет небольшая струйка крови, пробуждая голод птенца. Юноша, уже не помня о гордости, припал к этой струйке, насыщаясь и смакуя каждую каплю. Наставник, вместо того, чтобы скривиться, наоборот, потрепал Андре по волосам, подбадривая и успокаивая. Наконец, насытившись в этот раз, юноша оторвался от запястья своего мастера и с удивлением начал разглядывать его. Вампир оказался не таким страшным, каким виделся там, на крыше. Красивый, скорее всего испанец, с поразительными темными глазами, в глубине которых тоже сидел тот самый голод, который был теперь полноправным хозяином в душе Андре.

За этим памятным вечером потянулись месяцы учебы, приспособления и привыкания. Андре привык жить вечерами и ночами, уже не понимая, как можно было раньше вставать с восходом солнца и радоваться ему. Кормежки, подобны первой, были необходимы только первые несколько дней, затем юноша и вправду начал есть обыкновенную пищу, хоть больше и не смакуя ее вкус. Наивкуснейшим деликатесом стала кровь — кровь жертвы, загнанной в угол. Первое время Андре охотился только с Чезаре и только в бедных районах, куда, из-за опасности существ не потусторонних, опасались входить даже охотники.

В это время шли изменения в самом младшем сыне де Гир. Нет, юноша не изменился сильно — все такие же светлые волосы окаймляли ставшее бледным лицо юноши, и его зеленые глаза все так же ярко сияли, почти по-детски восхищенно смотрели на изменившийся мир. А время все бежало и бежало…

Через полгода после начала новой жизни Андре свершил свой первый полет. Впрочем, статус птенца в глазах наставника юноша не потерял, несмотря на все свои успехи.

Спустя еще неделю после первого полета в их семье стало на одного вампира больше.

…Чезаре всегда говорил, что со старшим его птенцом Андре сможет познакомиться только во время своего первого бала, который был назначен на летнее солнцестояние, но это событие произошло раньше. Молодой вампир как раз читал в библиотеке очередной том Мольера, в то время бывшего особенно популярным среди просвещенной парижской молодежи, когда в гостиную влетел молодой человек, с виду где-то на год старше Андре. На руках у этого человека покоилась девушка, в лице которой не было ни кровинки. Взгляд юноши метался с места на место, выдавая его панику. Положение спас Чезаре, как, впрочем, и всегда в этом доме. Привычным еще с кормежки Андре жестом вспоров себе запястье, вампир начал поить девушку кровью. Старший птенец начал понемногу успокаиваться, и заметил младшего. Ненависть, промелькнувшая в глазах пришельца, была почти осязаема. Андре недоуменно смотрел за тем, как его «брат по крови» стремительно разворачивается и покидает дом. Чезаре только осуждающе посмотрел вслед своему старшему птенцу. Впрочем, главное не это, а важнее то, что в доме появился еще один птенец — прекрасная девушка с рыжими локонами, по имени Ангелина.

Энжи, как ее любя называли домашние, полностью соответствовала своему имени на первый взгляд — красивая, обладающая некоторым неземным шармом и умением скромно держаться, при ближайшем рассмотрении оказалась достаточно сложной личностью. Иной девочка, выбившаяся с улицы в гувернантки, быть не могла. Умная, даже расчетливая, Ангелина никогда не упускала своей выгоды. Она даже не устроила ожидаемой всеми истерики по поводу обращения, а, выслушав все инструкции, уточнила, сможет ли она войти в храм.

Этот вопрос несколько удивил Чезаре, но он с привычной мягкой снисходительностью объяснил еще одному своему ребенку, что храм и святая вода — единственное, что в книгах охотников (кроме освященного серебра), соответствует истине. Впрочем, Ангелина не слишком расстроилась из-за всего этого, но замолчала в раздумьях надолго.

А жизнь текла своим чередом. Андре очень холодно встретили в клане, но юноша не слишком-то из-за этого расстраивался — он прекрасно понимал, что сына охотника иначе встретить и не могут. Радовало младшего из семьи де Гир только то, что у него, наконец, появилась настоящая семья — Чезаре и Ангелина. Наконец, представив обществу и девушку, наставник забрал своих младших птенцов и уехал с ними из Парижа в Марсель.

Новый город встретил новоприбывших запахом соленой воды, людским гомоном и изменениями в самой семье. А именно, изменились отношения Ангелины и Андре. Сначала несмело, а затем и все более решительно в сердцах молодых вампиров расцветало новое чувство.

Тот из авторов книг для охотников, который написал, будто вампиры не способны любить, был полностью некомпетентен. Это не так, в чем, Андре убедился на собственном опыте. Чезаре оставалось только качать головой, наблюдая за тем, как его птенцы милуются по всем укромным уголкам, какие только смогли найти. Впрочем, не сказать, что старый вампир был недоволен сложившимся положением дел, как раз наоборот. Сначала он опасался, что и эти молодые люди будут подобны первому его птенцу.

Время шло, сначала неуклюжие букеты сменились поцелуями, а затем и большим. Именно во время перехода к большему Чезаре позвал молодых вампиров к себе, где рассказал о том, что вампиры не способны завести детей, только птенцов. Андре и Ангелина не долго расстраивались по этому поводу, предполагая, что в будущем они заведут птенца и вырастят его вместе.

Радужные мечты дали трещину в один день, когда их все-таки навестил старший птенец — Хуан. В тот день старшие вампиры о чем-то долго ругались в кабинете, а затем старший ушел, хлопнув демонстративно дверью. Ночью же на поместье напали оборотни. Его чудом удалось отбить, но многие слуги были ранены. Следующее полнолуние, нападение повторилось, но вот жертв в этот раз избежать не удалось — волки загрызли одного старого слугу-вампира. Чезаре был в ярости, направляясь на совет, еще в большей старый вампир вернулся с оного. Совет старейшин дал добро на ликвидацию Хуана, но вот помогать в этом не собирался.

А нападения продолжались. Неизвестно, что не поделили мастер и его первенец, но птенец явно стремился изничтожить всех слуг мастера, а так же его других птенцов. Ангелину с трудом удалось спасти после одного из таких нападений. Именно это и сподвигло Андре употребить те все знания, что он получил, будучи живым человеком, а так же те, что познал уже вампиром, для убийства сына ночи. Младший сын семьи де Гир вел охоту по всем правилам и, наконец, выследил «брата по крови». Смерть Хуана была мгновенной, но принесла Андре такое неземное наслаждение, что он начал добровольно охотиться на отступников. Чезаре был доволен таким поворотом событий — благодаря Деде он восстанавливал утраченное из-за союза Хуана с оборотнями положение. Единственной, кого не устраивала ситуация, была Ангелина. Андре становился все жестче и жестче, перестав быть тем трепетным юношей, которого она полюбила без оглядки. Но бросить его Энжи не могла, так что, несмотря на ссоры, их пара продолжала существовать.

Когда б на то случилась ваша воля,

Каждую осень бывают такие дни, когда не то что на улицу не хочется, а вредно даже выходить туда. С самого раннего утра за окном зарядил дождь. Сначала прошел ливень, такой, что не было видно и деревьев в саду, которые находились не дальше нескольких метров от окна. Но ливень, как, впрочем, и любой сильный дождь, закончился быстро — не прошло и часа, как стена воды сменилась противными мелкими каплями, лениво падающими с неба. У Андре, вышедшего из дома за какой-то мелочью (он и сам не мог объяснить себе, зачем ему это потребовалось в тот момент) создалось твердое ощущение, что дождь идет не только с неба, но и с земли. Влага поднималась, кружилась и даже не предполагала, что в руках человеческого существа может быть зонт, которому полагается быть защитой от этой самой влаги. Молодой вампир передернул плечами и быстро вернулся в дом, так и ничего не принеся с собой.

Ангелина, читавшая в тот момент книгу, рассеяно посмотрела на любимого, но вскоре вернулась к прерванному занятию. Если бы внимательный наблюдатель посмотрел тогда на молодую вампиршу, то заметил бы странность — девушка читала книжку, держа ее вверх ногами, да и страницы переворачивались ею лишь время от времени. А взгляд девушки, хоть и был направлен в текст, но проходил мимо них. Андре рассеяно снял плащ и присел рядом, на подлокотник кресла. Энжи резко закрыла книгу и опустила ее, не глядя, на столик рядом. Затем девушка привычно прижалась к Деде. В ответ Андре обнял любимую, стараясь хоть так успокоить.

А все дело было в том, что этот хмурый день как раз и был днем ежемесячной охоты, днем, когда скрытый в глубине зверь вырывался на волю. Многие вампиры боялись этого, только самым старшим из них удавалось хоть как-то контролировать зверя внутри.

Время шло, часы на каминной полке мирно тикали, отмеряя минуты уходящего дня. Молодые люди сидели, все так же обнявшись, стараясь хотя бы так успокоить друг друга и найти защиту в руках любимого.

В четвертом часу в комнату зашел слуга — пригласить молодых господ на обед, но птенцы его не услышали. Слуга повторил еще пару раз заученную фразу о столе, но, так и не дождавшись реакции, вернулся к хозяину дома. Чезаре, прекрасно понимающий состояние своих детей, спустился за ними лично. Старому вампиру удалось оторвать их внимание от предстоящей охоты и привести в обеденный зал.

Трапеза началась вполне привычно для дня перед ночью охоты. Все трое рассеяно ковыряли вилками в блюдах, хотя Чезаре изредка что-то подносил ко рту. Птенцы же вообще не ели — уже сейчас их начинал мучить тот самый голод, который не утолить обыкновенной пищей. Но мастер заставил их досидеть до конца трапезы и лишь затем отпустил.

Ангелина и Андре бледными растерянными тенями вышли из трапезной, направляясь наверх. Почти не сговариваясь, только кивнув друг другу, молодые вампиры зашли в одну комнату. Младший из сыновей де Гир привычно защелкнул дверь на защелку. Этот звук послужил спусковым механизмом.

Энжи подлетела к любимому и поцеловала, но не мягко, а выпуская наружу своего зверя. Кровь — то, что сейчас было так нужно обоим, заполнила этот поцелуй. Деде тоже не обращал внимание ни на что, да и не нужна была его партнерше в день крови нежность. Юноша поднял девушку, а затем, не разрывая кровавый поцелуй, опустил ее на кровать. Ни у Энжи, ни у Андре " не было никакого желания тратить лишнее время на раздевание. Распущенная шнуровка, поднятая юбка — все, что было необходимо им сейчас для удовольствия…

… Внутренний зверь обоих отступил, частично насытившись, а молодые люди не смели взглянуть друг на друга после того, что произошло. Это нельзя было назвать любовью, никак нет — это был просто секс, без чувств или мыслей об удовольствии партнера. Андре впервые корил себя за то, что произошло. Юноша безумно сожалел о том, что не может сдерживать своего зверя, а тот довольно урчал где-то внутри, предвкушая ночную трапезу. Деде встал, не смея взглянуть на Энжи, быстро привел себя в относительный порядок и, прошептав что-то похожее на извинения, почти выбежал из комнаты.

В своей комнате вампир быстро переоделся, стараясь спрятать ненавистный теперь камзол, и улегся на кровать, бездумно глядя в потолок. В таком состоянии он пролежал еще несколько часов. Его внутренние часы говорили, что закат как раз догорал, когда в комнату зашел Чезаре. Мастер опустился на кровать рядом с сыном и, покачав головой, тихо сказал:

— Деде, я знаю, что у вас произошло. Для вампиров это — норма. Но, ради вашего же спокойствия, — мастер сделал паузу, подбирая слова. — Сегодня на охоту ты пойдешь один, а я буду сопровождать Ангелину.

Затем наставник вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Андре полежал еще какое-то время, после чего тоже покинул дом. Дождь все так же продолжал моросить, но на этот раз он не казался проблемой. Погода была как раз такой, каким было настроение. Вампир медленно брел по направлению к бедным районам.

Среди вампиров существовало правило — охотиться только на маргиналов. Отступников убивали, так как такие действия ставили под угрозу существование клана. Впрочем, птенцов предпочитали заводить не из низших сословий, хотя именно в этом Энжи была исключением. Возможно, из-за своенравия Чезаре и не любили в Совете.

Андре привычно брел по одному из районов, когда заметил, что в эту ночь он не один такой любитель побродить. В глубине улицы шла еще одна фигура. Ссутуленные плечи, опущенная голова — все это говорило о том, что этот человек тоже страдает. Первым порывом Андре было закусить страдальцем, но в этот раз человек оказался сильнее зверя, который, впрочем, тоже был не слишком против просто поиграть с возможной жертвой. Деде привычно скользнул в тень, но этот его маневр вызвал непривычную реакцию другой тени. Человек поднял голову, и Андре узнал Филиппа. Время не слишком-то бережно обошлось с его братом. У старшего сына семьи де Гир были видны морщины, хотя старше он был на каких-то два года. А двадцать три — это не тот возраст, когда при хорошей жизни появляются морщины. Впрочем, чего еще было ожидать от охотника.

Андре с трудом сдержал рвущийся наружу рык и тихо взлетел, расправив крылья. При этом молодой вампир взлетел так, чтобы Филипп увидел его профиль. Охотник встрепенулся, но не начал размахивать какими-то железяками, лишь дернулся навстречу и почти с мольбой произнес:

— Деде?

Для Андре же это детское имя стало как плевок. Вампир скривился и, опустился на козырек одного из зданий, так, чтобы, если что, успеть спрятаться от любого подарка брата.

— Что? — буркнул в ответ вампир. Филипп замер на полпути, остановившись и вглядываясь в темноту. Затем он набрал побольше воздуха в грудь и уже не так обреченно спросил:

— Ты ведь не вампир? Ты же не мог позволить сделать себя вампиром. Ты — призрак, который мне чудится? — в голосе Филиппа звучала мольба и какое-то желание убедиться в том, что это так.

Андре только поморщился и презрительно хмыкнул. Убили, а теперь надеются, что он призрак. Что последовал этим дурацки нормам охотников и не позволил себя обратить. Младшему из сыновей рода де Гир хотелось демонически рассмеяться и просто улететь, но ему хотелось узнать, насколько повлияет его обращение на отношение Фифи к брату. Ведь когда-то Филипп обещал не ненавидеть его ни за что и никогда.

— К вашему сожалению, братец, — вампир. Но вот мне интересно, зачем было разыгрывать всю эту комбинацию ради убийства паршивой овцы? Или хотели так сделать подарок? — презрение скользило в каждом звуке, передавая все те чувства, которые испытывал Андре к семье, породившей его. Филипп дернулся как от пощечины, а затем с презрением, по крайней мере, так полагал сам охотник, посмотрел на брата-вампира. Когда он заговорил, молящие нотки в голосе исчезли, сменившись яростью.

— Ах ты! — мужчина зарычал. — Ведьмин выкормыш. Да тебя было надо сразу утопить, а не ждать, пока ты падешь так низко.

После чего охотник выхватил кинжал и метнул в брата. Андре предусмотрительно нырнул в укрытие, а затем резко взлетел выше, удаляясь к окраинам, чтобы увести брата от тех мест, где должны были охотиться Ангелина и Чезаре. После нынешней встречи стало ясно, что из Марселя надо уезжать.

Филипп бежал по земле, надеясь на то, что все-таки догонит этого отступника и убьет. Он думал о родителях, о том, какой удар нанес им его собственный брат. Вскоре вампир превратился в точку и исчез, а старшему из сыновей де Гир оставалось только бессильно сжимать кулаки от ярости.

Андре же вполне спокойно добрался до окраин и начал кружить в поисках жертвы. Зверь внутри него требовал вернуться и разорвать обидчика, но вот разумная часть вампира настаивала на том, что так делать нельзя. Это огромный риск.

Наконец, возле одного из причалов показался один явно поддатый мужчина. Андре камнем спланировал вниз и набросился на жертву. Впервые он был неаккуратен, оставляя после себя труп с перегрызенным горлом и лужу крови. Но сейчас это было не главным. Важнее было вернуться домой и скорее исчезнуть из города. Если здесь были охотники, то опасность угрожала и Ангелине, а вот потерять ее Андре не хотел ни в коем случае.

Если пылью на лицах рисунок неясный

Я пришёл ненадолго за Вашей душой.

Андре вернулся домой под утро. Зверь у него внутри уже смирился и затих еще на месяц, но на душе было муторно, хотелось выть подобно волкам в зимнюю пору. Молодой вампир корил себя за то, что показался брату. Конечно, безумно хотелось досадить старой семье, но вот поступать так, как поступил он, нельзя было ни в коем случае. Теперь в опасности оказалась его нынешняя семья.

Горизонт уже начал розоветь, когда Андре вошел в прихожую дома Чезаре. А затем он с трудом устоял, когда Ангелина обняла его, чуть не сбив с ног. Оказалось, что они с Чезаре тоже встретили охотников и с трудом ушли. Девушка опасалась худшего, когда не нашла Андре дома. Энжи рыдала, хотя, казалось, самое страшное было позади. Андре успокаивал любимую, а ее горе отодвинуло в сторону невеселые мысли как о прошедшем вечере, так и о ночной встрече.

Наконец, успокоившись, девушка позволила любимому пройти дальше прихожей. Андре вошел в гостиную и не узнал этой комнаты. Все мелочи были убраны, слуги носились туда и обратно, собирая то, что пока не было упаковано. Посреди всего этого движения айсбергом спокойствия стоял Чезаре. Его негромкий хриплый голос периодически звучал в этой какофонии шорохов и восклицаний, но не заглушался. Увидав обоих своих птенцов целыми и невредимыми, мужчина немного расслабился. Хоть мастер не подавал виду, но он переживал за своего второго сына, так как на эту охоту тот шел в расстроенных чувствах. Сейчас же, наблюдая за тем, как птенцы льнут друг к другу, старый вампир был спокоен.

Сборы удалось окончить к обеду. У Андре возникало смутное ощущение, что они просто бегут из города, но его это не волновало. Больше юношу беспокоила Ангелина, притихшая и не выпускающая его руки из своих ладошек. Деде успокаивающе поглаживал ее по рыжим кудрям, сидя во вчерашнем кресле. Наконец, слуга сообщил, что карета подана. Молодые люди, щурясь на солнце, которое одним своим светом резало глаза, направились к карете. Внутри нее их уже ждал Чезаре, нетерпеливо постукивая костяшками пальцев по стеклу. Андре подал руку Ангелине, помогая девушке забраться в карету. Энжи, бывшая тенью самой себя, бледная и заплаканная, оперлась на руку юноши и, пригнувшись, вошла в карету. Андре последовал за ней и захлопнул дверцу.

Карета тронулась, за ней тронулась еще одна, но менее богато украшенная, в которой ехали слуги. Оставшиеся люди начали наводить в доме порядок и застилать тканью мебель, чтобы та дождалась хозяев в достойном виде. Им предстояло последовать за господами через день, оставив на хозяйстве только старика-сторожа.

А тем временем карета выезжала за городские ворота. Андре безумно волновался, как никогда в жизни. Если его заметит кто-то из охотников, знавших семейство де Гир в лицо, то под угрозой окажутся Ангелина и Чезаре. Но ту же Энжи такие детали не волновали. Девушка наслаждалась поездкой, с интересом глядя в окно кареты. Ей было все интересно: начиная со сменяющим друг другом домов, заканчивая людьми на дорогах. Она с детским восторгом наблюдала за всем в округе, отмечая малейшие изменения, и сообщала об этих изменениях спутникам, один из которых немного задремал, а второй опасливо смотрел в окно. Но Ангелина была единственной, кто наслаждался поездкой. Андре сидел как на иголках, с трудом перебарывая желание зашторить окно, хотя понимал, что именно зашторенные кареты и будут проверять охотники в первую очередь. Чезаре дремал, и, хотя он всегда старался казаться птенцам спокойным, но то, что, просыпаясь, мастер постукивал пальцами по стеклу, выдавало волнение вампира.

…До Менде, столицы графства Жеводан, вампиры добрались без происшествий, но дом встретил не дружелюбно — запахом сырости и затхлости, а так же тишиной. Слуги сразу же принялись наводить порядок, но враждебность дома не исчезла. Уже горел яркий и теплый огонь в камине, но вот чувство настороженности никуда не уходило. Все вампиры понимали, что охотников много, и всегда есть шанс наткнуться на них, но то, что встретились эти охотники всем сразу, было странно.

Наконец, повисшую тишину прервал Андре. Он очень волновался о том, что предстояло сказать, но молчать дальше было нельзя. Вампир вздохнул, стараясь взять себя в руки, затем сказал:

— Мастер, Ангелина, должен кое-что сказать о том охотнике, с которым встретился я, — Андре замолчал, собираясь с мыслями, а затем выпалил, — это был мой брат. И он меня тоже узнал. Извините, мастер, я подверг всех нас опасности.

Юноша наконец замолчал, стараясь успокоиться. Чезаре смотрел на него. Игра в гляделки продолжались еще некоторое время. Затем старший вампир заговорил. Его голос не нес угрозы или осуждения, зато в нем было понимание.

— Тот самый, с кем ты был в ночь обращения, Деде? — Чезаре сделал паузу, то ли подбирая слова, то ли просто размышляя. — Это, конечно, не хорошо, но всякое бывает. Надеюсь, ты не собираешься повторять этой ошибки, мой мальчик, и показываться еще и родителям?

Андре отрицательно покачал головой, стараясь показать, что нет, такой глупости он совершать не будет. Чезаре, успокоившись, кивнул птенцам. Те поднялись и последовали за создателем в столовую, где был накрыт поздний ужин. Столовая наполнилась ароматом тушеного мяса и приправ, а множество свечей разогнало тот полумрак, который сгущался как за окном, так и в комнате. Оконные створки были закрыты, так как холодный и промозглый осенний ветер, задувающий в приоткрытое окно, гасил свечи. Хозяева сели за стол. Ангелина, уже успокоившаяся за три дня пути, опустилась на стул напротив Андре. Чезаре занял место во главе стола, что, впрочем, было привычно. Слуги внесли ужин, расставили тарелки с первой сменой блюд и замерли за спинами хозяев, ожидая того момента, когда будет нужна дальнейшая помощь. Но трапеза так и не началась.

Солнце как раз скрылось за горизонтом, когда Чезаре подал сигнал к началу трапезы. Молодые люди только последовали примеру мастера и взяли в руки приборы, как за окном раздался раздирающий душу вой. Ангелина испуганно выронила вилку, а Андре, напротив, крепче сжал столовый прибор. Чезаре же остался спокойно сидеть. Вой повторился, на этот раз ближе и громче. Энжи, испуганно пискнув, метнулась к Андре, который обнял любимую, стараясь показать ей, что сможет ее защитить. Чезаре встал из-за стола, стараясь понять, кто же это может быть. Быстрый взгляд на небо показал, что сегодня не полнолуние, а значит, это не оборотень. Но вой повторялся раз за разом, и даже не думал умолкать. Затем, в ответ на первый вой, с другой стороны раздался ответный, такой же голодный и холодящий кровь. Ангелина еще больше сжалась, а Чезаре коротко приказал слугам собраться всем в хозяйском доме, захватив с собой все оружие, что у них есть. На сборы обороны ушло не более двадцати минут. Дети и женщины были отправлены наверх, на чердак, где не было окон. Внизу осталась только Ангелина, которая не желала покидать Андре. Мужчины же укрепили все проходы и готовились защищать все те подходы к лестнице на чердак.

А вой все нарастал и становился ближе и ближе. Также голоса воющих, сначала нескладные и одинокие, в итоге слились в один протяжный, несущий в себе опасность, одинокий вой, который лился со всех сторон, призывая за собой, а также предупреждая о том, что стая очень голодна. Слуги толпились, теребя в руках оружие, сжимаясь от страха, но пребывая в полной решимости защищать дом до конца.

Но нападения не произошло. Вой взял еще одну оглушительную ноту, а затем затих. Люди в доме замерли, опасаясь продолжения, но мертвая тишина больше ничем не нарушалась. Вой исчез так же внезапно, как и начался. Еще с час люди обеспокоенно смотрели по сторонам и вслушивались в тишину, а затем, оставив часовых, они легли спать, прямо на полу в коридоре.

Но и эти предосторожности оказались излишни. Вой больше не продолжался, хотя часовые вздрагивали от каждого шороха. А чуть позже пошел дождь, и ветер, завывающий, но несколько иначе, чем те неизвестные звери, селил в душах бодрствующих страх. Под утро дождь затих, впрочем, прекратился и ветер.

Наутро оказалось, что неизвестные звери загрызли семью лесника, не пощадив никого. Ужасная картина, представшая в тот день соседям, всколыхнула всю округу. Хоронить то, что осталось от хозяев, пришлось в общей могиле. А вместе со звуком колокола, голос которого разносился по всей округе, по графству Жеводан расползался и ужас…

Ангелина рыдала от страха, опасаясь за жизнь любимого и того, кого уже привыкла считать отцом. Чезаре ходил хмурый — дорогу развезло так, что проехать по ней не представлялось возможным, а бросать преданных слуг старый вампир не желал.

В общем, ситуация в Жеводане сложилась не простая. Через неделю начали прибывать охотники. Чезаре ругался сквозь зубы, Андре сидел в углу комнаты, опасаясь привлечь к себе излишнее внимание. А слуги донесли, что одной из первых прибыла семья де Гир…

В старой церкви не поют святые гимны,

Не по вкусу им отпетые могилы!

С той ночи почти каждая ночь, кроме тех, когда на улицах лили дожди, проходили в страхе и какофонии воя. Жизнь в Жеводане замерла, при этом люди начинали бояться выходить на улицу и днем. Неведомая стая опустошала деревни. Сначала люди пробовали бежать, но мало кто выбрался за пределы графства. Основную массу путников задрали в дороге. Колокол теперь гудел, не переставая, и в город начали подтягиваться охотники.

Жители деревень перебирались в города, чувствуя себя в них защищеннее. Хотя и города не могли спасти от новой напасти. Самое удивительное, что никто не мог сказать, каким образом стая выбирает жертву. Останки могли найти как на окраине какой-нибудь забытой богом деревни, так и в доме в центре города. От стаи смогли отбиться всего раз, но выжившие рассказывали про странных существ, не то волков, не то василисков, которые рвались впереди и стремились загрызть всех в доме. Страх и отчаяние поселились в Жеводане…

Чезаре бродил темнее тучи. Прошло уже две недели с последней вампирьей трапезы, а значит, близилась ночь крови. Энжи всхлипывала и боялась потерять из виду, как любимого, так и того, кого считала отцом. Андре же хмурился по другому поводу. Одними из первых приехали охотники семьи де Гир, а это значило, что ему теперь опасно выходить, в противном случае он может подвергнуть угрозе уничтожения свою семью.

Слуги в доме вампиров ходили на цыпочках, боясь напугать или разозлить хозяев. Один раз старая камеристка решилась сказать старшему хозяину о том, чтобы он уезжал вместе с детьми, так как свора, скорей всего, не тронет вампиров. В ответ на это Чезаре сильно разозлился и накричал на старую женщину. Для того, чтобы успокоиться, мастеру понадобилось около часа. Затем мастер вышел к слугам и объяснил, что он не собирается бросать тех, кто служил верой и правдой клану уже столько лет, а также проклятой семье Боржиа. В этот вечер Андре и Ангелина впервые услышали имя того рода, к которому принадлежал Чезаре. Так случилось, что птенцы продолжали носить старые родовые имена. Это происшествие привело к еще одному странному разговору.

Вечером после позднего ужина молодые вампиры, не сговариваясь, подошли к мастеру. Чезаре посмотрел на них уставшим взглядом, в котором проскальзывала некоторая обреченность. Он пригласил своих птенцов войти в кабинет, после чего плотно закрыл за новопришедшими дверь. Некоторое время в тишине кабинета не было слышно ни звука, а затем Чезаре заговорил первым:

— Я понимаю, что вы хотите уйти, — вампир тяжело вздохнул. — Чезаре Боржиа — не тот человек, которого стоит держаться. Я прошу лишь одного — постарайтесь помочь мне спасти людей. Охотники должны скоро поймать зверя. Побудьте с нами до этого момента, а затем уходите.

Энжи и Андре переглянулись. Конечно, они ожидали, что разговор будет трудным, но вот того, что мастер настолько не верит в них, они не ждали. Последовало еще одно продолжительное молчание, а затем, несколько несмело, Ангелина шагнула вперед и тихо спросила:

— Мы вам настолько не нужны, отец? — это обращение было употреблено девушкой впервые. Раньше она не смела сказать такого, и не потому, что не верила в мастера, а потому, что боялась признать это.

Андре обнял Энжи и продолжил:

— Мастер, мы бы хотели остаться с вами. А поговорить нам хотелось о том, что до сих пор мы с Ангелиной остаемся как бы в старых семьях, уже давно отвергнувших нас. Мы хотели бы войти в вашу, Чезаре.

Старый вампир пораженно смотрел на своих птенцов, как будто боясь поверить в реальность происходящего. Затем, немного взяв себя в руки, Мастер кивнул и, подойдя к своим детям, обнял их, впервые настолько явно показывая, что они ему дороги.

В тот вечер, не смотря на то, что опасность стаи так и не пропала, в доме Боржиа царило какое-то спокойствие и удовлетворение. Впервые с первого появления стаи женщины сидели за вышивками, а дети играли возле камина. Чезаре приказал всем слугам переехать в хозяйский дом, поэтому теперь хозяева не проводили вечера в одиночестве.

Солнце привычно завершало свой дневной путь, а люди начинали немного волноваться перед очередной ночью воя.

На этот раз вой начался сразу всюду. Люди испуганно столпились в центре комнаты, стараясь найти хоть видимость защиты в прикосновениях. В этот раз вой нарастал, нарастал со всех сторон, становясь все громче и ближе. Чезаре приказал людям прятаться на чердаке. Первыми, что, впрочем, было уже привычно, полезли дети, за ними — женщины, а затем — мужчины. Вампиры собирались пойти последними. Здесь стоит отметить, что лестница на чердак была не фиксированная, а подвижная. При желании эту лестницу можно было поднять.

Ангелина полезла первой из вампиров. Девушка вполне удачно добралась до конечного пункта, когда на первом этаже раздался звон бьющегося стекла. Чезаре, сориентировавшийся первым, приказал убрать лестницу, что слуги, привыкшие выполнять любой приказ хозяина, и сделали. Когда последняя ступенька скрылась в люке, на площадке показалась первая тварь. Иначе назвать это существо было нельзя — волчья морда, птичьи лапы, а туловище вообще не могло принадлежать какому-либо животному. Андре и Чезаре выхватили шпаги, готовясь защищать свои жизни. Чудовище прыгнуло, но старый вампир оказался быстрее. Один колющий выпад, и существо, пронзенное в глаз, замирает навеки.

— Закройте люк! — крикнул хозяин дома. — Мы с Андре обязательно продержимся до утра.

Затем Чезаре подал знак воспитаннику бежать на улицу. Так было логичнее всего — на улице были охотники, а значит, хоть какая-то помощь. Деде последовал совету мастера и выбежал на улицу. Не замедляя бега, юноша помчался к реке, так как было уже замечено, что стая избегает воды. Но путь был перекрыт, еще две твари скалились на пути вампира. Андре атаковал первым, не дожидаясь прыжка чудовищ. Одну из тварей ему удалось ранить, но вот вторая оказалась у юноши за спиной. Вампир постарался как можно скорее развернуться, но понимал, что не успевает.

А затем он услышал жалобный скулеж за спиной и голос, сказавший:

— Монсеньор, с этой зубочисткой вы много не навоюете. — Андре узнал этот голос — за спиной вампира стоял брат. Вампир закончил оборачиваться, и как раз вовремя: за спиной Филиппа появилась еще одна тварь. Это нечто беззвучно приближалось к охотнику со спины, пока тот пораженно разглядывал вампира. Андре чертыхнулся и сделал выпад, подобно Чезаре метя в глаз бестии. Филипп отшатнулся от выпада, а затем проследил за тем, куда направлялась давешняя «зубочистка». Глаза охотника пораженно распахнулись.

— Почему, Деде? — хрипло спросил старший из сыновей де Гир. — Почему? Я же поклялся тебя убить?

Андре неопределенно пожал плечами, впрочем, коря сам себя в своем благородстве. Что ему стоило «не заметить» тварь. Одним бы врагом стало меньше… Вампир представил себе эту картину и ужаснулся. Юноша понял, что он не мог поступить иначе, а затем ответил:

— Было бы жаль потерять тебя, пусть ты и опасен для меня. — Андре вынул шпагу из глазницы твари и пошел по направлению к реке. Он чувствовал, что Филипп идет рядом, но не понимал, зачем это нужно охотнику. А Фифи тем временем думал о своем, вспоминая те годы, что провел без брата. Между сыновьями семьи де Гир повисло молчание, но бывшее уже не тягостным, а приятным.

Первым тишину нарушил охотник:

— Прости, Андре. Ты правильно поступил… — Филипп замолчал, подбирая слова. — Ты ведь, наверняка, голоден, поэтому сейчас здесь?

Андре остановился, удивленно глядя на брата. В его голове не укладывалось, как Фифи может такое говорить. Затем вампир развернулся и посмотрел на спутника. Глаза Филиппа светились надеждой и желанием принять. Деде набрал в грудь побольше воздуха и ответил:

— Нет, на ужин была прекрасная гороховая похлебка, так что я не голоден. Филипп, идем к воде, я обещал двум людям сегодня выжить… — вампир, подавая пример, ускорил шаг, но вот дойти им до реки было не суждено. Впереди возникла еще одна тварь, много крупнее тех, что сыновья де Гир уже видели. Бестия приближалась к охотникам, рыча. Андре покрутил головой, стараясь найти выход, но его не было. На всех прилегающих улицах столпились твари помельче. Деде вновь обратил свое внимание на тварь, краем глаза замечая, как рядом подобрался Филипп. Но тварь медлила, явно наслаждаясь тем, что стая загнала в угол двух человеческих существ. Наконец, она закончила выжидать и двинулась к охотникам. Первую атаку удалось пережить обоим братьям, а дальше подоспела помощь.

Со стороны реки к юношам на помощь пробивались трое. В одном было невозможно не узнать Чезаре. Вампир сосредоточенно размахивал оружием, которое уже успел сменить на рапиру, пробиваясь мимо тварей. Двумя другими оказались месье и мадам де Гир. Оттеснив младшее поколение в сторону, эти трое решительно атаковали тварь, как будто заранее договорившись о своих действиях. Большая бестия поначалу удачно уворачивалась от атак, но затем, сначала по скользящей, а позднее и глубже, ее удалось достать.

Последним ударом Чезаре снес твари голову. В этот миг стая оглушительно взвыла, заставляя Андре сжаться, а затем растаяла, как предрассветный туман. На брусчатке остались лежать только голова и тело убитой твари. Но сражение на этом не закончилось. Мастер отпрянул от охотников, загораживая собой птенца.

Но, вот странность, семья де Гир не торопилась атаковать вампиров. Мадам де Гир смотрела на младшего сына и чуть не плакала. Филипп подвинулся так, чтобы в случае атаки отца броситься тому наперерез. Но глава семьи не спешил атаковать. Он посмотрел сначала на сына, затем на его мастера.

— Теперь мы сможем уехать, — заговорил он, наконец. — Мы собираемся в Америку, — охотник опять сделал паузу. — Мы бы были ряды видеть все семейство там.

Затем охотник присел, положил меч на землю и с надеждой посмотрел на Чезаре. Вампир, немного подумав, кивнул.

На палубе одного из судов, плывущих к новым колониям Франции, сидела небольшая семья. Муж и жена, а также их сыновья. Возле одного из них удобно устроилась рыжеволосая красавица, которая уже не раз и не два ловила завистливые взгляды менее красивых дам. Второй же стоял возле кресла с женщиной, чье положение выдавала изменившаяся немного фигура. Эта женщина не была так красива, как спутница брата, зато в ее глазах можно было прочитать удовлетворение и спокойствие. Возле этой семьи сидел еще один человек — испанец средних лет, что-то рассказывающий главе семейства. Это и была семья де Гир и Чезаре. Они плыли к таким желанным берегам Нового Света, где должны были начать все сначала…

…А тем временем в лесу графства Жеводан опять разносился скорбный вой, который не мог принадлежать ни одному известному живому существу…