Нам пело солнце... (гет)

— Злата, ты где? — жеманно хихикнул в трубку Дима. Она в это время балансировала на одной ноге, чуть ли не зубами вцепившись в сумку. Сегодня бедный вагончик монорельса был заполнен до предела. — У тебя тут посетители!

Это слово вызывало теперь стойкие ассоциации с Глебом, но от него друг вряд ли мог так поплыть.

— Э… Никого не жду.

— Дуй быстрей, мы с Линочкой чай пьем. И купи по дороге поесть, опять мне краснеть за твое гостеприимство, — в финале вновь съехал на брюзжание Дима.

Злата кивнула сама себе и потерла позолоченный глаз. Она совсем не удивилась, что Лина там, у нее дома, очаровывает бедного парня и ест ватрушки. Будто сбылось предчувствие, которого на самом деле не было. Впрочем, художница — не сороконожка, увидеть ее на своей кухне будет приятно.

Девушка с наслаждением прошлась вдоль зеленеющих улиц, вдыхая прохладный ветерок, несущий аромат цветущей липы. Любимая лавка со вкусностями манила мягко горящей витриной, от запаха свежей сдобы даже голова начинала кружиться.

Некоторые вечера просто созданы для встреч со старыми друзьями. Даже если эти старые друзья целуются с другими старыми друзьями.

«Тьфу, Злата, самопровозглашенный поборник марали и нравственности, а ну-ка брось каку. Кыш-кыш, ползи отсюда», — она хорошенько помотала головой, воображая, как непрошенное воспоминание, кадром из старинного диафильма улепетывает прочь.

Злата готова была встретить Лину, свою добрую фею консервов, неумело-заботливую старшую подругу, но боялась в ней этого просто больше не найти.

Именно поэтому она медленно поднималась по лестнице, медленно открывала дверь и очень осторожно, будто ее поджидали не на чай, а на допрос, заглянула на кухню.

Лина была хороша в тонком черном свитере с открытыми плечами, демонстрировавшем нежную смуглость кожи. Узкие, крупные ладони унизаны перстнями.

Глаза у Димки не сияли так даже при Кези.

Обернувшись через плечо на Злату, художница тихонько хмыкнула. У Златы камень с души упал — столько прежнего тепла светилось в ее глазах.

— А у тебя тут не плохо, — словно удивляясь этому выводу, Лина потянулась к девушке обниматься. — Я приехала посмотреть на твое житие, думаю, раз дорога к тебе протоптана, то пора человека уже и спасать! А ты неплохо поживаешь…

— Линочка, если вы хотите, то можно спасти меня, — попросился Димка, аристократично придерживая чашку на блюдечке.

Она рассмеялась, сверху вниз заглядывая Злате в глаза.

— Я очень хотела тебя навестить. Всегда-всегда. Я не знаю, наверное, и надо было плюнуть на все эти запреты и приехать к тебе. Но мы так договорились… И Глеб…

— Он уже ввел меня в курс дела, — возвращая Лину за стол и открывая пакет с пахлавой, прервала ее Злата. — Посчитал, что я нормально себя чувствую, семья у меня есть и никому навещать меня не стоит.

Злата быстро улыбнулась затихшему Димке. Художница перевела на него внимательный взгляд.

— Почти так. Это же не было неправдой? — она не повернула к Злате лица, лишь посмотрела искоса. Выжидательно.

Девушка закусила губу. Она, кажется, поняла, зачем приехала Лина. Нет, скорее всего она правда скучала и короткой встречи на том приеме было для нее не достаточно, но это лишь повод. Основная причина в другом.

Лина проверяла, не врал ли ей самой Глеб. А может, наоборот, все это время она ему не верила, думала, что Злате на самом деле плохо и корила себя, за то что не приезжает.

— Нет, это не было неправдой, — искренне подтвердила она. И услышала в ответ целых два облегченных выдоха.

Вечер прошел чудесно, говорили в основном Димка и Лина. По ней было видно — она не прочь порасспрашивать Злату о специфичных вещах, но догадывается, что ее друг не в курсе. Догадывается и изумляется.

Димка разливался соловьем, непривычно оживленный и позитивный. Не совсем понятно, к каким выводам он пришел в течении их беседы, но говорил «наша Златка» и «да вы ж ее знаете», скорее всего принимая Лину за дальнюю родню. Та поддакивала, мечтательно вещая о златином детстве.

Можно было подумать, что художница знает ее с пеленок.

Девушка чувствовала себя хорошо и уютно, восседая между друзьями. Только жевать пахлаву, подперев кулаком подбородок еще нужно было приноровиться.

«Главное», — мелькала ленивая мысль, — «Что я хоть кому-нибудь нужна, а как они проявляют свою любовь — это личное дело. Важно понимать, что это именно любовь, а не попытка отравления».

— Не смей засыпать. Я могу подумать, что тебе неинтересно, — категорично заявила Лина, накрывая ее ладонь своею. Перстни подмигнули Злате.

Мир замер.

Яркий день, Глеб с Евой идут по эко-коридору, держась за руки и то и дело оглядываясь назад. Он смеется и кажется очень юным, почти мальчиком, в простых джинсах и белой рубашке с закатанными рукавами. Вот одной рукой прижимает к себе за талию Еву, другой касается лица, ерошит волосы. Ева перехватывает его ладонь, сама запускает пальцы в темную копну, приближая к себе лицо мужа. Она тоже в брюках и летящей тунике.

Все рассаживаются за стол, справ от Глеба Ева, слева — Жанна Павловна, она и говорит первый тост, снова заставляет поцеловаться жениха и невесту. Ева раскраснелась и кажется очень счастливой.

— Злата, ты чего, сидя спишь? — возмущенный тычок под ребра утвердил мир в бытие.

Она медленно оглянулась вокруг, ощущая, что все какое-то слишком медленное, вязкое. Внутри двигалось гораздо быстрее.

— Измотали на работе, — махнула рукой Лина, драгоценные камни в перстнях завибрировали. Злата ощутила это всей кожей. — Ладно, мне тоже пора. Отлично пообщались, правда ведь? Дмитрий, очень рада была с тобой познакомиться. Спасибо, что заботишься о Злате. О, я знаю, с ней не просто, поверь мне! Следи за ней и не давай делать глупости, она же сразу влипнет в неприятности. Ты не замечал, во круг нее не крутиться никакая подозрительная компания?

— Только Глеб и эти его головорезы, Линочка! Если вы имеете на них влияние, то урезоньте бандитов! В квартиру вламываются, прямо с работы в самолет затаскивают...

— Тебя?!

— Ну, почти. Однажды и мне пришлось с ними ехать!

— Я ему скажу, не беспокойся. Но вообще он добрый мальчик, странно даже... Да, Дмитрий, в пироге есть тертый сельдерей, со сладким чаем он не очень, но вы поэкспериментируйте. Я думала насчет белого вина. Эй, Злата, у вас есть белое вина, желательно сухое?

— Что? — она неотрывно следила за бликами, прыгающими на гранях самого массивного, гранатового перстня. То, что именно он оказался маленькой скрижалью, она чувствовала интуитивно. Но почему он вытолкнул в пространство отката именно эти воспоминания Лины? — Вино? Димка пьет в основном коньяк.

— Правда? — вздернула брови Лина. — Тогда я завезу на днях пару бутылок. Но как же вы без белого вина, все-таки сельдерей не ко всему подходит...

— Мы и так съедим, не переживай, — подпустив в голос энтузиазма, закивала Злата.

— Ладно, придется. Но в следующий раз я захвачу еще и вино, — улыбка художницы отдавала вдохновенным безумием истинного кулинара.

Гостью выпроваживали долго. Димка все сокрушался, что Лина за рулем и ее не придется провожать, а она сама все порывалась диктовать ему крайне революционные рецепты выпечки. Злата искренне надеялась, что друг не рискнет их опробовать.

Голова немного кружилась и, приняв ванну, девушка некоторое время просто сидела на кровати, прислонившись спиной к стене. От темноты и тишины становилось легче.

— Злата, чем бы ты не занималась — заканчивай, — лохматая голова друга появилась в проеме двери, подсвеченная со спины огоньком ночника. — Мне жутковато.

— Почему? — Злата повела плечами, разминая спину. Потом посмотрела виновато. — Я опять внезапно вырубилась?

Друг зябко передернулся.

— Нет. Просто сидишь тут в темноте, а мне страшно тебе в лицо заглянуть. Почудилось, что у тебя глаз светился. Знаешь, все эти медитации до добра не доводят…

— Да уж, — буркнула себе под нос девушка, когда Димка скрылся. — Интересно посмотреть, до чего же тогда они доведут.