Проклятые (джен)

Над городом шёл грозовой фронт, проливаясь на землю шквалистыми ливнями, от которых все прятались под зонтиками. Вечер выдался холодным и ветреным. Осень перестала играть в бирюльки. Сбросив маску чарующей красавицы она явила свой самый неприглядный, истинный лик — серый, морщиненный, старушечий.

Всё вокруг словно исходило слезами. Капельки влаги держались на корпусе вагонов, оседали на волосах, раздражали лёгкие.

Лена ещё раз потянулась, чтобы прикоснуться к мужу на прощание, поправляя стоячий воротник на его сером драповом пальто.

— Будь умницей. Не забывай без меня завтракать, ладно? Язва за голодание тебя благодарить не станет.

— Не волнуйся, я сам себе не враг, — усмехнулся Андрей. — Но почему ты не согласилась подождать меня пару дней? Поехали бы в город твоего детства вместе?

— Потому что твои «пара дней» срок весьма неопределённый.

— Да не поэтому, а потому, что кто-то, на кого мы не будем сейчас показывать пальцем не умеет говорить людям «нет».

— Ты, по всей видимости, себя имеешь ввиду? — подначила Лена мужа. — Послал бы своего Руслана с его командой куда-подальше, и не пришлось бы мне брать с собой торопящуюся попутчицу.

— И сейчас в Тамбов ты бы поехала одна? А так, пусть и не бог весть, а хоть какая-то компания. К тому же ТНТ хорошо заплатит нам за съемки, а все, что нужно будет сделать, это открыть дверь ключом, сесть с умным видом и не мешать людям сходить с ума.

Лена насупилась.

Её до сих пор раздражало отношение мужа к таким вещам. Нет, не то, чтобы она была полностью уверена в существовании потусторонних миров, но то, что есть нечто, что Андрей отказывается признавать — это факт, существующей вне его «верю-не верю», «хочу-не хочу».

— Я все равно считаю, что тебе следовало меня дождаться, — вздохнул Андрей подавлено. — Не люблю оставаться один.

— Поживи пока в городе, хоть не так тоскливо будет.

Андрей ухмыльнулся:

— Я не люблю, но не боюсь одиночества. И если какой-нибудь барабашка заявится в твое отсутствие, он будет удивлён встречей с таким настоящим крепким орешком, как я.

— Береги себя, Брюс Уиллис, — игриво ткнула Лена мужа локотком в бок.

— Поезд отправляется, — подала голос бортпроводница.

— Береги себя, — повторила Лена, целуя мужа в щеку.

— И ты, — погладил он её по щеке.

— Эй, бабонька, быстрее, давай, забирайся! — услышала Лена за спиной неприязненный, прокуренный низкий женский голос.

Обернувшись, встретилась взглядом с особой лет сорока, с огромными, в пол-лица, глазищами. Волосы висели вокруг лица неаккуратными прядями. Под глазами темнели тени то ли от усталости, то ли то были крошки осыпавшейся туши? Женщина была одета так, как во времена лихих девяностых одевались спекулянты-челночники — не первой свежести джинсы, толстовка и кожаная куртка. Вид у незнакомки был разбитной и деловитый.

— Ну, что смотришь? — недружелюбно фыркнула незнакомка. — Живее, говорю, шевелись.

Не удостоив нахалку взглядом, Лена открыла тамбур и неторопливо прошла к своему купе, стараясь унять раздражение. Эта фурия не стоит того, чтобы портить себе настроение.

В купе Лену уже поджидала Олеся.

Олеся была помощником сценариста и ехала с Леной в Тамбов по настоянию Руслана.

Официально предполагалось, что девушка должна будет посмотреть, как выглядит квартира, с тем, чтобы потом лучше выставить камеры при съемке. Неофициально, как подозревала Лена, вынюхать как можно больше информации, с тем, чтобы потом потихоньку слить их нужному экстрасенсу и явить миру очередное долгожданное чудо.

В экстрасенсов Лена не верила, в этом они с Андреем были полностью солидарны. Постановочное шоу.

Впрочем, данное убеждение не мешало Елене испытывать симпатию к симпатичной соседке, веселой, активной и весьма деятельной. К Лениному приходу Олеся уже не только успела обжиться в купе, но даже стол накрыла.

— Как относишься к красненькой? — Олеся постучала пальцем по пузатой бутылке «Изабелла». — Конечно, не коньяк высшей марки, но…

— Прекрасно отношусь, — заверила её Лена. — А коньяк, кстати, не люблю.

Пока она снимала с себя пальто, пока переодевалась в домашний костюм (все-таки в официальном костюме ехать девять часов как-то не слишком приятно) Олеся ловко вытащила из бутылки пробку и разлила вино по одноразовым пластиковым стаканчикам.

— За знакомство, подруга?

— Будем знакомы, — кивнула Лена.

Олеся осушила стаканчик и решительно потянулась за нарезкой сыра.

Елена любила пить вино мелкими глотками и заедать алкоголь конфетами. Андрей всегда потешался над этой её привычкой, особенно когда они пили сухие кислые вина. «Не представляю, какое оно кислое на фоне такой сладости», — не уставал говорить он. А Лену такой контраст никогда не смущал.

Поезд медленно тащился по рельсам, убаюкивая равномерным постукиванием колес. Налетавший порывами, ударявший по стеклам со всего разгону ветер, беснующийся в бессильной ярости за тонкой сталью там, снаружи, завывал, словно обиженная нечисть. А внутри было тепло и весело. Чихать на темноту снаружи.

— Вы давно в проекте? — поинтересовалась Лена.

— Третий год, — отозвалась Олеся.

— Ведь всё это фарс, да? Разыграно, как по нотам?

— Хочешь верь, хочешь нет, а бывают моменты, когда мурашки по коже бегут. Начинаешь верить во всю эту галиматью, как маленькая.

— Если все так замечательно, сценарий-то зачем писать?

— Сценарист продумывает испытания, организаторы ищут участников.

— А актеры озвучивают написанный сценарий. Все как в кино, — саркастично усмехнулась Лена.

— Повторим? — скосила Олеся глаза на «Изабеллу».

— Повторим, — согласилась Лена.

Дверь купе с треском отошла в сторону, являя взору ту самую вздорную особу, что обругала Елену в тамбуре у входа.

— Привет, бабаньки! Можно составить компанию?

— Ада? — обрадовалась Олеся. — Вот помяни ведьму, она и тут как тут! Елена Олеговна, познакомьтесь — это Ада Литвенко, финалистка нашего шестого сезона. Адочка, а это Елена Олеговна. Она участвует в новом сезоне проекте.

Ада оглядела Елену своими черными глазами-жуками:

— Рассчитываешь выйти в финал?

— Вряд ли, — ответила за Лену Олеся. — Елена Олеговна у нас не испытуемый, а испытатель.

Устав буравить Елену взглядом «особа» решительно пропихнулась в купе.

— Стаканчик не нальёте, а то что-то в горле пересохло?

Общество Ады Литвенко Елене не понравилось, как не нравился ей и запах дешёвого, едкого, навязчивого парфюма, наполнившего всё пространство вокруг.

— Значит, вы экстрасенс? — прохладно поинтересовалась Лена.

Ну, чтобы хоть что-нибудь сказать.

— Я не экстрасенс. Я — потомственная ведьма.

— Светлая, нужно полагать? — усмехнулась Лена.

Чёрные глаза-жуки снова поползли по её лицу.

— Не бывает светлых колдунов, — холодно проговорила Ада. — Бывают колдуны злые и добрые, то есть те, кого совесть спит и не трогает, и те, кто ещё с миром людей окончательно не порвал. Всё остальное для легковерных простаков. Хочешь, погадаю тебе?

— Не хочу.

— Не хочешь — как хочешь. Тогда сама себе погадаю, — ухмыльнулась Ада.

Окинув Лену очередным насмешливым взглядом «особа» извлекла из видавшей виды сумки, которую приволокла с собой, потрепанную, старую, как мир, колоду карт.

Лена следила за действиями попутчицы. Определить расклад, которым та пользовалась, не получалось. Однако общее значение карт она понимала.

Первым в раскладе лежал «Маг», одна из сильнейших карт в колоде. За ним следовал Король Мечей, Колесо Фортуны, Звезда, Луна, Дьявол, Повешенный и Башня.

Ада недовольно нахмурилась.

Карты действительно напрягали. Во-первых, почти все Арканы были старшими. Во-вторых, негативными. Даже скудных Лениных познаний хватило, чтобы понять — ничего доброго гадание не сулит.

Ада подняла глаза. Взгляд у неё был тяжелый и колючий. От неровного мигающего света щеки её казались запавшими, словно у старухи.

— Хреново, — произнесла она своим сиплым, прокуренным голосом. — Сама видишь, да?

— Оракулы редко сулят счастья. Потому и не стоит пытать судьбу.

— Ты поэтому не гадаешь? Боишься?

Олеся тем временем вышла в тамбур покурить, оставив двух женщин наедине, что Лену совершенно не радовало. У незнакомки была тяжелая, почти болезненная энергетика. Одно её присутствие откачивало жизненные силы и провоцировало на агрессию.

— Не верю я во всю эту муть: карты, ведьмы, экстрасенсы. Разводите людей на деньги, вот и всё.

— Я денег с тебя не прошу. И ты мне веришь. Таким, как ты, да не верить?..

— Каким — таким?

— Ведьма ведьму издалека видит. Ты на меня косо не смотри. Ничем ты, красавица, меня не лучше. Может быть и похуже будешь. Уж лучше врать другим, чем себе.

— Вы что же, всерьёз считаете себя ведьмой? — насмешливо приподняла брови Лена.

— Я знаю, кто я. И знаешь, что, бабонька? Я тебе все-таки погадаю, хочешь ты того или нет. Я не в будущее — я в прошлое твоё загляну. Ведь из-за прошлого ты здесь, да? Пугает оно тебя, ох, пугает! Пугает и манит.

— Почти цыганский наговор, — недоверчиво покачала головой Лена. — Ну, гадай, раз настаиваешь, Ада.

Накурившаяся Олеся вернулась в купе:

— Гадаете, девочки? Я тоже хочу!

— С тобой не интересно, — сощурилась Ада.

Она цепко сгребла выцветшую, полинявшую колоду. Перетасовала её, прямо на столе сложила стопкой.

— Дуй! –велела она Елене. — Тяни и клади карты на стол, не переворачивая. Девять карт, одну за другой.

Лена повиновалась.

— «Влюбленные», — выдохнула Ада. — Всю твою жизнь предопределил один единственный выбор, продиктованный любовью. «Повешенный» — ты принесла большую жертву, которую искупаешь по сей день. «Смерть»? — Ада подняла на Елену глаза, — были мертвецы. Ты виновна в их смерти, но их крови на твоих руках не вижу. Кто-то использовал тебя, чтобы добраться до них. Дальше «девятка мечей». Трудная карта. Ты пребывала и до сих пор пребываешь во власти кошмаров, собственной вины и стыда. Тоска, тоска и боль — вот твои постоянные спутники. «Луна»? Луна, это врата в мир наваждений, — Ада нахмурилась и как-то странно посмотрела на Елену. — Темная Башня. Дьявол. Суд. Звезда? Я поняла, — стукнула себя по лбу Ада.

Да так смачно, что Лена едва сдержала смешок.

— Я их вижу. Мертвецов! Их следы за твоей спиной. За тобой, бабанька, ой, след большой тянется… аж жуть берёт. Как ты с таким-то на земле держишься? Худо тебе, наверное? Таким, как ты, церковь уже не поможет.

— Хотите сказать, что я проклята? — насмешливо спросила Лена.

— Пока не проклята, но уже обречена на проклятие.

— Послушай, Ада! — запротестовала Олеся. — Хватит! Это уже не смешно!

— А я и не смеюсь. Ты должна была умереть много лет назад, — повернулась Ада к Елене, — но каким-то чудом выжила. Кто-то заплатил за тебя высокую цену. — ведьма сощурилась, будто вглядываясь в нечто, видимое ей одной. — Двое живых и один мертвый. Очень сильный мертвец. Глаза как омуты… как два повала в бездну. Волосы, словно снег… или золото? Платина... Белокурый, черноглазый вампир.

— Вампир? — оживилась Олеся.

Последние годы эта тема была в тренде, особенно среди девочек-тинейджеров. Сумерки-Дневники по популярности даже Гарри Поттера побили. Так что при слове «вампир» профессионал в душе журналистки сделал стойку.

— Как вампир? Что вы имеете ввиду, Ада? В той квартире, в которой мы планируем проводить испытание, живут вампиры?

Ада проигнорировала выкрик Олеси. Она по-прежнему обращалась только к Лене:

— Твой вампир принадлежит другому миру. Здесь его давно нет. Ты с ним крепко повязана. Спать с мертвецами гиблое дело. Такой грех не отмолить. Да ты ж, поди, и не молишься? Черти, раз в душе поселившись, в церковь не пустят.

— Хотите сказать, Ада, гореть мне в аду?

— Ад понятие растяжимое. Мир совсем не такой, как о нём думают люди. Знаешь, какое количество бесов вьётся вокруг человека? Они питаются нами, как глисты, эти паразиты. А тебя жрёт очень крупный и сильный паразит.

— Столько страшилок на ночь, — тряхнула головой Елена. — Я сегодня буду плохо спать.

— И я тоже, — поддержала её Олеся.

— Хорошо, я уйду, — правильно поняла намёк Ада. Но в дверях обернулась, вонзая в Елену черные острые глаза. — Мы неспроста встретились. Скоро вновь свидимся.

* * *

Елена лежала, прислушиваясь к мерному стуку колёс: тук-ту-дук -тук-ту-дук.

Составы плетутся от станции к станции. Поезд ползёт, словно гигантская гусеница. Плывет за окном темнота, скрывая деревья и поля. Поезд уносит её — куда? Вперёд или назад? К будущему или к осколкам прошлого? Долгие годы возможность возвращения рассматривалась Еленой как путь к безумию. Да и что это значит — вернуться? Куда? Возврата нет. Можно лишь приехать на прежнее место; пройтись по знакомым местам. Но это вовсе не возвращение. Любая река течёт только вперёд. Меняются времена, краски, лица, меняются взгляды и убеждения. Ничего нельзя вернуть. Ничего! Каждый миг неповторимо краток; каждая встреча — мимолётна; каждый разговор — как подарок, который не повторится.

Лена, вглядываясь в темноту, пыталась представить, как выглядит теперь Таня? А Сашка? Давно покинутые улицы её юности — что осталось от них? Как они теперь выглядят?

«Адам Левин», — всплыло в памяти никогда не произносимое ею вслух имя. Неужели гадалка в самом деле говорила о нём?

Адам Левин — существо, которого не было в одной с Леной реальности. Никогда. Зловещий Питер Пэн её детства. Выдумка, страшная сказка.

Андрей когда-то долго и подробно объяснял, откуда в Ленином подсознании возникла подобная фигура. Возразить было нечего. Сила логики в её железной непробиваемости. Логика — стерильна. Она способна уничтожить всё живое. Не говоря уже о том, что давно и безнадёжно мертво.

* * *

Колеса стучали и стучали. Баюкали, мягко увлекая в страну снов.

— Елен-н-н-а-а-а…

Она стояла на дороге. Одна.

Впереди поджидал перелесок и Лена знала, что должна пройти через него. Времени у неё не оставалось — солнце вот-вот соскользнёт за горизонт. Со всех сторон наползал белый, зловещий, как саван, туман.

Елена прибавляла шаг.

Опавшая листва явственно шуршала под ногами. То и дело трещали сухие ветки.

Лене было жутко. Хотелось идти быстрее, но поваленные деревья то и дело преграждали путь. Приходилось перебираться через них.

С каждым шагом ужас все сильнее сжимал сердце.

— Елен-н-н-а-а-а…

Казалось, от ужаса она сойдет с ума. За спиной преследовало что-то страшное. Спасение можно было обрести только в доме.

Нужно идти быстрее. Ещё быстрее. Может быть, даже бежать. Но как? Кругом густой буреломник.

Наконец Лена увидела бревенчатую избу и устремилась к ней. Перед ней возвышались деревянные ступеньки. При виде темных подслеповатых окон ужас Елены достиг апогея. Она уже была готова повернуть назад и вернуться в заполненный туманом лес, но, развернувшись, увидела впереди смутный, неясный, похожий на призрак, силуэт.

— Адам? — окликнула она.

Ступеньки дома за её спиной заскрипели под тяжёлыми шагами.

Обернувшись, Лена увидела, как какая-то жуткая, совершенно бесформенная серая фигура стремительно приближается к ней. В уши ударил визгливый, оглушительный вопль.

Орущее создание врезалось в Елену и её окутало жутким черным облаком, в котором растворялись последние брызги света и гасли звуки.

Оно убило её!

Она умирает…

— Зачем?.. Адам, почему?..

Последние удара сердца были до боли сильными. Они разрывали грудь, стучали в ушах…

Проснувшись, Лена осознала, что поезд проезжает по железному мосту и стальные колеса немилосердно грохочут, отдаваясь эхом.