Не вини дракона (джен)

Троэльс Мальейру встречал свою семнадцатую весну с чувством смертельной усталости. Ему опротивел отцовский дворец с его золочеными потолками, полноразмерными портретами усопших предков, вычищенными паласами и безликими слугами, угодливо склонявшими головы. Ему опостылела роскошная дворцовая библиотека и уроки в ней, занимавшие добрую половину дня, он не мог уже смотреть ни в лица жеманных и самоуверенных учителей, ни на пыльные страницы бессчетных книг.

Он выглядел юным внешне, но ощущал себя дряхлым стариком, заключенным в неподходящее для возраста тело.

Семнадцатый день рождения означал для Троэльса одно — он наконец стал взрослым. Это также означало, что ответственности и обязанностей вскоре прибавится, но они не так беспокоили принца, как то, что вскоре ему предстоит обзавестись невестой. Как ни глянь — а если не обручиться в семнадцать, то вскоре будет поздно, и так большинство предков Троэльса заключили брачный союз в еще более юном возрасте.

Знаковый день настал в середине апреля, после затяжного периода весенних дождей. Зелень как раз начала распускаться, напоенная теплой влагой, птицы оглушительно щебетали в дворцовом саду, на огромное изображение родового древа легли косые солнечные лучи, первые в этом году, и листья из сусального золота ослепительно вспыхивали и гасли, притягивая взгляд.

Троэльс со свитой отправился в путь в разгар утра. Несмотря на то что герцогиня Рамалью, чью дочь готовили для супружества с наследником трона, стояла несколькими рангами ниже Троэльса, традиции требовали, чтоб принц лично прибыл в родовое поместье и заявил о намерениях. Многие эту традицию не чтили, но Троэльс был только рад вырваться из дворца, пускай и всего на пару дней.

Маленькая отсрочка перед затяжной чередой повседневных обязанностей принца, мужа, а после — и правителя.

Когда в дороге треснула и разошлась задняя колесная ось кареты, когда вся свита, спешившись, засуетилась вокруг, и только виконт Мальейрский оставался скучающе-спокойным, — Троэльс точно так же воспринял все это как приятную задержку. Он прогуливался по дороге взад и вперед, пил легкое охлажденное вино, больше похожее на виноградный сок, беседовал с виконтом о пустяках и никак не ожидал, что совсем скоро вся жизнь его круто изменится.

* * *

Он и рад бы был лишиться сознания, но рывки холодного ветра постоянно приводили в чувство, так что Троэльс вынужден был смотреть на проносящуюся далеко внизу землю, клочки необработанных еще полей, лесов, извилистые речные нити, мелкие пятнышки озер. Удивительным было то, что нигде не встречалось поселений — принц тщетно надеялся, что кто-то заметит его и сможет потом указать королевской гвардии верное направление.

Сначала он кричал и вырывался, но драконьи пальцы держали крепко, сдавливали его грудь, как тюфяк, а сам похититель то ли не слышал криков из-за свиста ветра, то ли попросту не обращал внимания. Выбившись из сил, Троэльс умолк и почти перестал шевелиться, только изредка вытирал плечом слезы со щек, возникавшие не то от отчаяния, не то от раздражающего глаза ветра.

Вскоре Троэльс почти перестал испытывать страх, он уже считал себя погибшим и даже не пытался понять, почему дракон не убил его на месте, а решил взять с собой. Если бы принц задумался, то понял бы, что в живых осталась вся его свита, все лошади и собаки, и виконт Мальейрский, и даже он сам. Но мысли текли вяло, все больше отдаваясь воспоминаниям — как опечалится мама, как отец придет в ярость, поднимет на ноги всю личную гвардию, отыщет лучших наемников и отправит их к дракону… на верную смерть. Он думал о дочери герцогини Рамалью, которую ни разу не видел ни лично, ни на портрете, и гадал, какая судьба ждет ее теперь, сможет ли она стать чьей-либо невестой после того, как не досталась ему.

Мысли поглотили принца без остатка, затянули в себя, как в дремоту или видение, и он очнулся, лишь когда дракон выпустил его из лап и Троэльс упал на траву, больно ударившись бедром.

— Ой!.. — вырвалось у него, и он, разминая затекшие мышцы, не без труда сел.

Дракон сложил крылья и опустился, будто пес, на задние лапы совсем рядом. Теперь Троэльс, взявшись его рассматривать, с удивлением обнаружил, что дракон не настолько огромен, как думалось раньше — даже меньше, чем конюшня для прислуги во дворце, а в высоту всего до третьего этажа библиотеки. Размах крыльев добавлял ему внушительности, величина когтей и клыков тоже играла в его пользу, но без всего этого дракон казался скорее впечатляющим, чем страшным.

Даже его морда, оказавшаяся вдруг совсем рядом, больше не пугала принца, хотя он и не мог понять, для чего его обнюхивают.

— Не понял…

Вот теперь Троэльс содрогнулся — его обдало теплым, не слишком приятным дыханием, а голос дракона звучал хрипло и натужно, будто ему приходилось выталкивать из себя звуки через силу.

— Что?..

— Раздевайся, — однозначный приказ.

Троэльс пораженно замер, попятился назад и наткнулся спиной на холодный камень. Он коротко осмотрелся по сторонам и только сейчас заметил, что рядом зияет пробитый в почти отвесной скале пещерный зёв, да и местность вокруг больше не напоминает родные равнины, уклоняется все время вниз, пестрит поросшими мхом булыжниками, торчащими тут и там словно остовы башен.

— Раздевайся! — если дракон и мог кричать, то не громко, но все равно звучно.

Принц глянул на его клыки, выпирающие как снизу, так и сверху, и подумал, что дракон мог бы перекусить его пополам одним махом. Тяжело сглотнув, Троэльс начал расстегивать камзол, выталкивая непослушными и замерзшими пальцами пуговицы из петель, потом развязал шнуровку на рубахе, ежась от холода, снял и ее. С болезненным облегчением он избавился от туфель — они хоть и предназначались для долгой дороги, но были больше дорогими, чем удобными.

— Мне… все снимать?..

— Достаточно, — дракон изогнул шею так, что голова колыхнулась из стороны в сторону. — Ты — не принцесса.

— Я — принц, — Троэльс царственно вскинул голову, забыв о том, что при его наготе и растрепавшихся от ветра волосах жест выглядит ни капли не величественно.

— Вижу.

— В нашем роду за последние сто двадцать лет рождаются только мужчины, — продолжил Троэльс, хватая с земли рубаху и поскорее напяливая на себя.

Со стороны дракона раздалось невнятное ворчание, а секундой позже он развернулся к пещере и скрылся внутри. Троэльс проследил взглядом за волочащимся по твердой земле хвостом, и вдруг почувствовал разочарование из-за того, что дракон перестал интересоваться его персоной. Это было несправедливо — тащить его за тридевять земель, чтоб убедиться, что он — не принцесса, а потом оставить на произвол судьбы.

Троэльс оделся, с сожалением натянул на ноги туфли и глянул на небо: солнце уже подползло к горизонту, почти коснувшись его. Драконья пещера находилась на возвышенности, можно было видеть окрестности, почти сплошь покрытые лесом и обломками скал, Троэльс даже рассмотрел вдали широкий изгиб реки, однако так и не смог узнать местность. Он даже представить не мог, где теперь находится.

Немного отойдя от пещеры, принц уселся на камень, упер локти в колени и задумался. И чем больше он думал, тем грустнее становилось его лицо: пешком никуда не пойдешь, тем более на ночь глядя, а человеческого жилья здесь, по-видимому, нет. Он все-таки дождался наступления сумерек, тщательно вглядывался в даль, надеясь заметить огонек костра или дым из труб, но надежда угасла очень быстро — ничего подобного там не было.

В конце концов принц поднялся на ноги. Расчесал пятерней волосы, вытер тыльной стороной ладони дорожки слез со щек и сделал пару шагов в темное нутро пещеры.

— Эй… дракон!

Отчаянно не хотелось быть сожранным, поджаренным или размазанным по стене ударом хвоста, но дракон являлся одновременно и наибольшей опасностью, и единственной возможностью вернуться домой. Поэтому Троэльс рискнул.

— Что? — голос звучал из глубины пещеры как приглушенный рокот, так что Троэльс продвинулся вперед еще немного.

— Для чего тебе нужна была принцесса?

Троэльс, конечно же, слышал сказки о похищенных юных девушках, томящихся в драконьем логове, и о доблестных принцах, спасающих их оттуда, но во все это не верил. Драконы — дело другое, драконы существовали, вот только жили они далеко на севере и в пределах страны появлялись настолько редко, что даже отец не мог вспомнить, когда это случилось в последний раз.

Что же, теперь дата будет точно известна, виконт Мальейрский расскажет обо всем в подробностях.

— Изволь отвечать, когда к тебе обращаются! — не дождавшись ответа, Троэльс повысил голос, на миг забывшись.

— Не знаю я, — неожиданно дракон действительно ответил. — Нужна принцесса.

“Неужели это огорчение?” — Троэльс непонимающе свел брови, потоптался на месте и наконец решился. Придерживаясь одной рукой за неровную и местами влажную стену, он медленно пошел вперед. Вскоре темнота обступила со всех сторон, а из звуков остался только стук низких каблуков, подбитых металлом, по камню.

Ход был недлинным, глаза быстро привыкли к темноте, и Троэльс различил впереди тусклое мерцание, похожее на блики свеч, с которыми во дворце ночами ходят слуги. Пройдя еще немного, Троэльс оказался в начале просторной пещеры с утопающим во мраке потолком и на удивление гладкими стенами. У дальней стены располагался источник света — здоровенная груда сокровищ, преимущественно золота, на которой, как в детских гравюрах, развалился дракон.

Его хвост накрывал пару массивных кованых сундуков, к сожалению, закрытых, его лапы зарылись в золотые ожерелья, браслеты и слитки, как в теплый песок, живот, постоянно вздымающийся и опадающий от дыхания, то и дело выталкивал из-под себя монеты, с шорохом съезжающие до самого низа и там замирающие.

Принц осматривал эти богатства неторопливо, как исследователь наблюдает за повадками медлительных насекомых. Троэльс, в отличие от своего отца, не был жаден до денег, но вещи интересовали его по-другому, тревожили не алчность, а ум. Он приметил в самом низу золотой груды волнами выпирающие ткани с богатым шитьем, и в узоре из переплетающихся каракуль не смог узнать признаки ни одной известной ему культуры. Он рассмотрел стопку старинных книг в твердых кожаных переплетах, большущий обломок сапфира, острый, будто клинок. Увидел украшенные рубинами ножны для кривого меча, одного из тех, которыми не пользовались уже несколько столетий, и много других, диковинных и ценных вещей.

— Так зачем тебе нужна была принцесса? — с трудом переведя взгляд а дракона, повторил вопрос Троэльс.

— Так положено, — теперь принц мог бы поклясться, что голос дракона звучит расстроенно. — Дракон берет принцессу. Это традиция.

— Ты уже делал так раньше?

— Тысячу раз, — дракон пошевелился, что-то под ним хрустнуло, но он пропустил звук мимо ушей. — Тысячу тысяч раз.

— И что же ты делал с принцессами?..

Дракон приподнял голову и застыл, задумавшись, а потом, когда принц уже почти отчаялся услышать хоть слово, сказал:

— Не могу вспомнить. Это было давно.

Троэльс, провожаемый неотрывным взглядом темных зрачков, подошел ближе и остановился, только когда до первых одиноких монет на полу оставалось пару шагов. Странно, но он больше ни капли не боялся дракона, только одно опасение он испытывал — тревогу за свое собственное будущее. Да и то, сейчас это отошло на второй план, куда-то за стены этой скрытой во тьме горы пещеры.

— Может, вы о чем-то разговаривали?

— Может.

— Ты не умеешь составлять длинные фразы, да?

— Умею. Тяжело произносить.

— Понимаю… — Троэльс повернулся в сторону сундуков и лежащих рядом книг. — Это все твое?

— Все мое.

— Можно мне посмотреть?

— Не трогай руками, — дракон беспокойно развернулся, разворошив груду еще больше, и стал наблюдать за осмелевшим вконец принцем, который, вопреки запрету, брал то ту дорогую безделушку, то эту, но клал все четко на свои места.

— А что ты собираешься делать со мной, к слову?

— Ничего. Иди куда хочешь.

— Хм, я не могу, понимаешь ли, идти куда хочу, — Троэльс повернулся к дракону, сложил руки на груди. — Ты утащил меня слишком далеко от дома.

— Я думал — ты принцесса.

— Это я уже слышал.

— Дорогая карета, слуги. Длинные волосы, как у них. Я спутал.

Принц вспыхнул и сжал кулаки от злости, смешанной со стыдом, и даже досадливо топнул ногой в ответ на это заявление.

— В следующий раз будешь присматриваться! А меня — вернуть обратно! Мой отец придет в бешенство, когда узнает, что произошло, и наверняка соберет целую армию, чтобы убить тебя! — вспылил он. — Поэтому я желаю, чтобы ты немедленно — слышишь, немедленно! — доставил меня обратно! И не в когтях, я чуть не умер, пока ты летел!

Дракон раздраженно зашипел, щелкнул клыками и взмахнул хвостом, сбив на пол рыцарские доспехи, с грохотом и звоном шмякнувшиеся об камень.

— В ночь не полечу! — рыкнул он.

— Поговорим об этом завтра, — подытожил Троэльс. — Я устал и хочу спать. Подвинься, я вытащу вот это, — он носком туфли указал на ткань, бывшую ранее то ли портьерами, то ли гобеленом. — И еще… ты можешь называть меня Троэльсом.

Принц, обустроив себе спальное место недалеко от запертых сундуков, лег и улыбнулся. Он только что убедился, что драконы, скорее всего, людьми не питаются, иначе от него уже не осталось бы и следа. Еще стало понятным, что конкретно этот — довольно мирная личность, только забывчивая слегка.

А значит, с ним можно будет иметь дело.